Регистрация нового пользователя

ssSss

Если бы Гермиона не была так нерасположена смеяться, она наверняка бы расхохоталась при виде выражения лица Падмы. Падма энергично подбрасывала Прейю на своем бедре, при этом Гермиона слышала вопли Шивани, доносящиеся из гостиной.

- Что случилось? - обеспокоенно начала Падма, нахмурившись. - Что-то не так, так ведь? - она пристально посмотрела на подругу, забыв на секунду о своих дочках.

Гермиона отвела глаза и молча кивнула.

- Я все тебе расскажу, но для начала, мне кажется, тебе не помешают мои руки.

Падма улыбнулась и протянула ей Прейю.

- Вот, подержи-ка свою крестницу, пока я разбираюсь с вопящим комочком ярости, который сейчас находится в гостиной.

Гермиона закрыла за собой дверь и взяла из рук Падмы плачущего ребенка.

- Что с ними? – спросила она, целуя Прейю в лоб.

Падма закатила глаза.

- Я магически залепила все ящики и дверцы в гостиной, а они закатили мне истерику по этому поводу.

Гермиона последовала за подругой в гостиную и не смогла удержать потрясенного возгласа: комната выглядела как после бомбежки.

- Я так понимаю, это неизбежное следствие того, что они научились ползать?

При виде вошедших в комнату, Шивани перестала плакать и, коротко взглянув на них, снова вернулась к прежнему занятию, а именно, - попыткам запихать кусочки тоста в DVD-плеер Дина.

Падма кивнула и со стоном взяла на руки свою вторую дочь.

- Тодлеры и все эти магловские электронные приборы просто совершенно не сочетаются, - она села и начала подбрасывать Шивани у себя на коленях. - Я уже дважды делала магические преграды вокруг этого плеера, но либо он не работает, или же им удается эти преграды каким-то образом удалять.

- Умнички! - улыбнулась Гермиона. - Уже проявляют магические способности!

- Я просто не могу этого понять, - вздохнула Падма. - Еще две недели назад они были двумя ангелочками, но как только они поползли, они тут же превратились в чертенят. Все должно быть так, как им хочется.

- Я уверена, что новизна ощущений от разламывания всего вокруг скоро пройдет.

Но Падму слова Гермионы похоже не убедили.

- Пойдем. Давай посадим их в их манеж с игрушками, и ты сможешь рассказать мне, что происходит.

Как только они усадили девчушек, Падма поставила на плиту чайник и села за стол напротив Гермионы. Гермиона в глубокой задумчивости наблюдала за играющими девчушками.

- Что случилось, Гермиона? - ласково спросила Падма.

Гермиона оторвала взгляд от близняшек, и хотя она намеревалась рассказать Падме все произошедшее по порядку, она внезапно почувствовала острую необходимость выпалить главное, просто произнести эти слова вслух.

- Я беременна, - дрожащим голосом сказала она.

Падма закрыла рот руками.

- О, Гермиона! – воскликнула она. - Это хорошо или плохо?

Гермиона глубоко вздохнула, пытаясь снова не расплакаться. Она уже достаточно плакала сегодня.

- Мне кажется, и то, и другое, в какое-то мере. Я уже давно мечтала о ребенке, Но Северус в категорической форме заявил мне, что он не хочет иметь детей, так что это не очень хорошо.

Падма недоверчиво покачала головой.

- Что он сказал, когда ты ему рассказала?

- Я не сказала ему… пока, - признала Гермиона.

- Когда ты узнала?

- Вчера вечером. Много всего произошло за последние несколько дней.

Глаза Падмы расширились от удивления.

- Он сделал тебе предложение в Париже? Я подозревала что-то подобное, когда ты мне сказала, что он отменил все твои встречи, чтобы увезти тебя на какую-то конференцию.

Гермиона покачала головой.

- Не совсем.

Она рассказала Падме о том, что произошло после их возвращения из Франции.

- И вдобавок к тому, что произошло между нами после того как мы вернулись, последние две недели он очень странно себя вел. Он был молчалив и задумчив. А когда мы были наедине, он был… Не знаю. - Она подняла глаза на подругу и залилась румянцем. - Более любящим, что ли. Я решила, что он решил аккуратно расстаться со мной в Париже; что он собирается сказать мне, что не хочет осложнять себе жизни, обращаясь к Корделии с просьбой о разводе, но я ошиблась.

- Хорошо, можно я прямо спрошу, - сказала Падма, придвигаясь ближе к столу и переходя на деловой тон. - Он не просил тебя выйти за него замуж, но сказал, что любит тебя?

Гермиона нахмурилась.

- Ну, не столько сказал, сколько признал, что любит меня. Он сделал одно замечание, даже не проси меня его воспроизвести, которое дало мне надежду. Поэтому я просто спросила, и он ответил «Да». Я не знала, что сказать в ответ, но он спросил у меня, хочу ли я быть с ним и, конечно, я сказала да.

- А потом эта драконоподобная стерва появилась следующим утром и подслушала очень деликатный разговор?

Гермиона фыркнула.

- Да, именно так.

Падма нахмурилась.

- Что она услышала?

Гермиона потерла лоб.

- Я не могу вспомнить, что именно мы говорили. Но я была расстроена от того, что Северус сказал мне, что собирается поговорить с ней вечером о разводе и предложить ей развестись в феврале, когда ей останется шесть месяцев до пятидесятилетия. Я была уверена, что она его не отпустит и поэтому расстроилась. Несложно понять, отчего я была так эмоциональна тогда, но если не вдаваться в подробности, то вкратце история такова. Он завел меня в гостиную и заверил в том, что бы ни случилось, даже если ему придется уехать из страны, мы будем вместе.

Падма улыбнулась.

- По мне это звучит довольно обнадеживающе… Так жаль, что его чертова жена умудрилась подслушать. Но что произошло потом? Почему ты ему не рассказала?

Гермиона внезапно напряглась.

- Я не знаю, что произошло потом. Он обещал мне послать весточку, как только сумеет, и прошел целый день, прежде чем я получила от него записку.

Девушка достала смятый клочок бумаги из кармана и протянула его Падме. Та взяла в руки мятый пергамент и, нахмурившись, прочла.

- И все… И с тех пор ты ни от одного из них ничего не слышала?

Гермиона снова покачала головой.

- Я понятия не имею, что происходит. И что хуже всего, когда в обед я послала туда Мо, там никого не было. И еще сильнее меня беспокоит то, что все вещи Северуса исчезли.

- Что? - в ужасе переспросила Падма. - Все?

Гермиона кивнула.

- Все. Все оборудование и материалы из лаборатории, книги, одежда. Ничего этого там больше нет.

Падма задумалась.

- Может, она его выставила, - предположила она. - Может быть, она была в такой ярости, что просто сказала ему убираться.

- Но как тогда объяснить то, что он со мной не связался? Почему не рассказал о произошедшем? И еще, Мо сказал мне, что сундук Корделии и часть ее одежды так же исчезли.

Падма вновь нахмурилась.

- И что ты хочешь сказать?

Глаза Гермионы наполнились слезами.

- Я думаю, что она убедила его остаться с ней. Она так хорошо умеет манипулировать людьми, Падма, ты просто не представляешь. Она может быть такой милой, такой убедительной. И она богата и красива. Северус терпеть не может драмы и скандалы... Я почти уверена в том, что она уговорила его остаться с ней.

Падма беспокойно принялась покусывать свою нижнюю губу.

- Но почему ты так в этом уверена? Если она убедила его остаться, куда тогда делись его вещи?

- Они очевидно решили куда-то уехать, куда-то подальше от меня… У Корделии масса недвижимости, и она скорее всего заставила его куда-то переехать!

- Гермиона, - терпеливо начала Падма, - слишком много всего случилось с тобой за последние сутки и я, честно говоря, думаю, что тебя преследуют навязчивые и беспочвенные страхи. Согласна, я не очень хорошо знаю Северуса Снейпа, но он был моим преподавателем, и, судя по тому, что ты мне о нем рассказывала, я не думаю, что его так запросто можно убедить в совершенно обратном. Более того, он не бросает слов на ветер, и если он пообещал тебе, что вы будете вместе, он говорил это серьезно.

- Но что же там случилось? - в отчаянии воскликнула Гермиона. - Если он и правда хочет быть со мной, почему он не потрудился успокоить меня, рассказав мне о том, что произошло? А сели она его заколдовала, или отравила, или подсыпала ему любовного зелья, или еще что-то?

Падма закатила глаза.

- Гермиона, мы тут о Северусе Снейпе говорим. Он долгие годы морочил голову Волдеморту и шайке его пожирателей смерти. Я уверена, что он в состоянии справиться с Корделией Милл. Ты просто устала и на взводе, поэтому тревожишься и представляешь себе всякие ужасы.

Гермиона закрыла лицо руками.

- Что-то происходит… Я это знаю.

- Послушай, – начала Падма, похлопав подругу по руке. - Почему бы тебе не послать ему записку? Скажи, что беспокоишься и хочешь с ним поговорить.

- Нет, я не могу. Если бы я не узнала о том, что беременна, я может быть так и поступила. Но сейчас я так боюсь, что все пошло совсем не так, как мы рассчитывали. Я просто хочу уложить у себя в голове мысль тот факт, что у нас будет ребенок, прежде чем встречусь с ним. - Она снова закрыла лицо руками. - Я совершенно не представляю, как он на это отреагирует. Возможно, он не захочет иметь с нами ничего общего.

- Гермиона, поверить не могу, насколько пессимистично ты настроена. Я знаю, что он не сказал те самые слова, но он недвусмысленно дал понять, что любит тебя. С чего ты взяла, что он не захочет тебя теперь, когда ты носишь под сердцем его ребенка?

Гермиона вздохнула.

- У него было невероятно несчастное детство, Падма. Не думаю, что предаю его доверие, рассказывая тебе об этом; просто подумай сама о том, что он за человек, и поймешь, что это последствия тяжелого детства. Он был единственным ребенком, и жил в настолько нездоровой семье, что он понятия не имеет о том счастье, которое может подарить ребенок. Он говорил мне, что всегда боялся стать таким же, как его родители, и поэтому никогда не хотел иметь детей.

Гермиона перевела взгляд на близняшек, которые были заняты тем, что решили выкинуть все до единой игрушки из манежа. Падма рассеяно взмахивая палочкой, отправляла игрушки обратно.

- А что если он подумает, что я нарочно это сделала, Падма? Что если он решит, что я решила таким образом надавить на него?

- Гермиона, конечно, он так не подумает. Разве не он является одним из одареннейших легилиментов? Он сможет понять, что ты говоришь правду. И есть масса мужчин, которые считают, что не хотят иметь детей. Ты знаешь таких мужчин: они обычно совершенно не знают, что делать и как себя вести с чужими детьми, но со своими собственными они ведут себя потрясающе. Парвати говорит, что именно так было с Симусом. Он не хотел детей, но когда случилось так, что получился Эйдан, он был совершенно счастлив.

- Северус никогда таким не будет, - упорствовала Гермиона, по щеке которой уже катилась слеза. - Он, правда, никогда не хотел иметь детей, и я не знаю, хочет ли он теперь меня.

- О, Гермиона, - сказала Падма, обойдя стол и обнимая подругу. Она пододвинула стул к Гермионе и взяла ее руки в свои. - Послушай, в последние два дня много всего случилось, и ты не можешь сейчас трезво мыслить. Произошло нечто действительно хорошее… это повод праздновать! У тебя будет ребенок!

Гермиона неуверенно улыбнулась сквозь слезы.

- Ты, правда, думаешь, что это хорошо?

- Да, конечно! Наверное, вначале Северус будет немного ошарашен, но и он будет рад. А что касается того, что происходит между ним и Корделией, возможно она согласилась развестись, и у них теперь куча вопросов для обсуждения с юристами и поверенными. Давай надеяться на лучшее, пока не услышим об обратном.

- Я постараюсь, - согласилась Гермиона, вытирая глаза рукавом.

- Как знать … Возможно Корделия согласилась развестись немедленно и они весь день проторчали в Министерстве Магии все улаживая!

Гермиона хмыкнула.

- Это вряд ли.

Падма улыбнулась.

- Может быть и нет, но мне кажется что ты права в том, что решила дать себе пространство и время со всем разобраться. Почему бы тебе здесь не переночевать?

Гермиона облегченно вздохнула.

- Ты такой замечательный друг. Ты не против? Я не хотела бы мешать тебе накануне рождества, но мне правда нужно переночевать со всеми этими мыслями до того, как я встречусь с Северусом. Я обещала родителям, что заеду к ним на пару дней в канун Рождества, но я уверена, что они будут рады, если я приеду пораньше на денек. Я могла бы переночевать тут, обдумать все, а завтра поехать к ним. Ты уверена, что Дин не будет возражать?

Падма покачала головой.

- У них сейчас на работе завал, так что я его жду ближе к утру. А компания мне, честно говоря, совсем не помешает, не говоря уж о дополнительной паре рук.

Гермиона с благодарностью улыбнулась, радуясь тому, что ей не придется в одиночестве дожидаться известий от Северуса.

Северус стоял в холле дома Гермионы и Ланца, нахмурив лоб. Он уже трижды позвал Гермиону, но ответом ему была лишь тишина. Не отвечал и Ланц. Дом был укутан темнотой и тишиной.

- Мо? – с надеждой в голосе позвал он, но маленькая домовая не появилась.

Может Гермиона сердится на него от того, что он не связался с ней раньше. Может она здесь, но просто не отзывается. Он достал из-под мантии палочку и наложил заклятье, чтобы проверить есть ли кто-нибудь в доме. Нет, судя по всему, дом совершенно пуст. Он огляделся по сторонам, недоумевая, куда же все подевались. Многие магазины работали сейчас допоздна, чтобы обслужить толпы жаждущих покупателей перед Рождеством, вполне вероятно, что она решила отправиться по магазинам. А может она отправилась в гости к кому-то из друзей.

Он спустился вниз, намереваясь подождать ее на кухне. Время ужина уже прошло, так что наверняка, она скоро вернется. В крайнем случай, Ланц вернется домой, и может ему что-то известно о том, куда делась Гермиона. В кухне было холодно, и Северус зажег в камине огонь. У него мелькнула мысль, не приготовить ли ему ужин к ее возвращению, но потом решил, что он отведет ее в ресторан, чтобы отпраздновать.

Так прошел час. Взглянув на часы, Северус убедился, что был уже девятый час, и он вдруг почувствовал, как шевельнулось внутри беспокойство. Где же она?

Он встал и, выйдя из кухни, направился в спальню. Северус толкнул дверь и от представшей его взгляду картины, у него внутри все сжалось. Шкаф был распахнут, и хотя часть вещей по-прежнему висели на плечиках, часть одежды исчезла, так же как и ее сундук. Как лунатик, он шагнул вперед и заглянул в полупустой шкаф. В одном из висящих нарядов он узнал черное платье, которое Гермиона одевала на бал к Корделии: переделанное свадебное платье, которое впервые заставило его увидеть в ней взрослую красивую женщину. Он медленно протянул руку вперед и дотронулся до ткани кончиками пальцев. Это прикосновение словно вернуло ему энергию, он быстро развернулся и решительным шагом отправился обратно на кухню.

Зачерпнув горсть дымолетного порошка, он вступил в камин и отправился в свой новый дом на Диагон Аллее. Не беспокоясь о том, чтобы стряхнуть с себя золу и сажу, он быстро прошел в холл и достал из одной из не распакованных коробок стоявших на полу, пергамент и перо. Нацарапав короткую записку, он достал свою сову из клетки и привязал послание к ее лапе. Поднеся птицу к кухонному окну, он прошептал: «Найди Гермиону Грейнджер. Я не знаю точного адреса, и не знаю где она сейчас. Подожди ответа пятнадцать минут, и если ответа не будет, возвращайся».

Сова коротко кивнула и растворилась в холодном ночном воздухе, как только окно открылось. Северус сел за стол в ожидании возвращения птицы и достал из складок своей мантии бархатную коробочку. Он открыл футляр и посмотрел на кольцо с рубинами и бриллиантами, лежавшее внутри, чувствуя, как быстро тают возбуждение и надежда, владевшие им всего несколько часов назад, а на их место приходит паника.

Гермиона как раз закончила петь колыбельную близняшкам, когда в розовую детскую на цыпочках вошла Падма.

- Поверить не могу, как быстро тебе удалось уложить их спать, - прошептала она.

Гермиона тихо усмехнулась.

- Может быть, дают о себе знать материнские гормоны.

Падма улыбнулась и достала их кармана пергамент.

- Маленькая сова только что доставила для тебя эту записку.

Гермиона нахмурилась и взяла письмо в руки.

- Рыжевато-коричневая сова? – спросила она.

Падма кивнула.

- Северус, - прошептала Гермиона, разворачивая записку. Она застонала. - Тут всего два слова: «Где ты?»

- Сова по-прежнему на кухне. Хочешь ответить?

Гермиона еще раз посмотрела на записку в своей руке и покачала головой.

- Нет. Свяжусь с ним завтра. Уже десятый час, и я, правда, не хочу начинать этот разговор сегодня. Сегодня я посплю, а завтра буду разбираться с происходящим.

Падма снова кивнула.

- Хорошо. Я думаю, тебе нужно отдохнуть, ты ужасно бледная, - озабочено добавила она. - Я постелила для тебя в комнате для гостей, твой сундук стоит рядом с кроватью. Хочешь, я принесу тебе чашку чая?

- Нет, спасибо, - пробормотала Гермиона, зевая. - Я постараюсь поскорее заснуть. - Она встала и обняла Падму. - Спасибо тебе за все. Не знаю, что бы я без тебя делала.

Они пожелали друг другу спокойной ночи, и Гермиона отправилась в отведенную ей комнату. Быстро переодевшись в пижаму, девушка забралась в кровать и почувствовала, насколько она вымотана. Она рассеяно задумалась о том, что хотел ей сказать Северус, и ожидали ли ее плохие или хорошие известия, но мысли ее вскоре переключились на то, о чем ей стало известно вчера вечером. И вместо того, чтобы изводить себя переживаниям о том, какова будет его реакция на эти новости, девушка заснула с улыбкой на губах, представляя себе светлокожего и черноглазого малыша.

Северус подскочил от неожиданности, услышав стук в кухонное окно, которой возвестил возвращение его совы. Он встал из за стола, надеясь получить ответ от Гермионы, однако его сердце упало, стоило ему распахнуть окно и увидеть, что сова вернулась ни с чем. Усадив птицу на жердочку в углу гостиной, он решил, что все равно не сможет заснуть пока, по крайней мере, не попытается отыскать Гермиону. Он задумался о том, где она может быть. Она могла отправиться к родителям или к Поттеру. Была небольшая вероятность того, что она решила навестить Драко и Сьюзан, но наиболее вероятно, что она отправилась к Падме. Насколько ему было известно, Падма была единственной, кого Гермиона посветила в тайну их отношений, поэтому разумно было предположить, что именно к ней девушка и отправилась.

Но где же они живут? Он перерыл все свои воспоминания, пытаясь припомнить, не упоминала ли когда-либо Гермиона их адреса, но не смог вспомнить ничего, даже примерно в какой части Англии жили Падма и Дин. Завтра будет двадцать третье декабря, а он помнил, как Гермиона говорила ему, что собирается отправиться к родителям на Рождество. Это его обнадежило. Возможно, отсутствие вещей в шкафу можно объяснить тем, что она решила отправиться к родителям на пару дней пораньше?

Северус уже был в доме ее родителей в день свадьбы Гермионы и Тео. Поспешив к кухонной двери, он отодвинул засов и выскочил на маленький задний дворик, заваленный разным хламом. Крутанувшись на месте, он дисаппарировал и оказался в том же пригороде, который так хорошо помнил с прошлого раза. Отчаянно нервничая, он подошел к входной двери Грейнджеров, размышляя о том, как отреагирует Гермиона на его появление, если она сейчас здесь.

Успокоив дыхание, он нажал на кнопку звонка. Из-за двери послышались невнятные голоса, и сквозь матовое стекло двери он увидел приближающийся женский силуэт. Джейн Грейнджер открыла дверь и недоуменно нахмурилась. Северус отметил, что Гермиона унаследовала свои карие глаза от матери. Через пару секунд на лице женщины промелькнуло узнавание, и она улыбнулась.

- Вы - Северус Снейп? - приветливо произнесла она, протягивая ему руку. - Мы встречались на свадьбе Гермионы.

Он пожал руку женщине, чувствуя себя не в своей тарелке.

- Прошу прощения за столь поздний визит, миссис Грейнджер, я хотел узнать, не у Вас ли случайно Гермиона?

Прежде чем Джейн Грейнджер успела ответить, из кухни вышел отец Гермионы.

- Здравствуйте, - поздоровался он, пожимая руку Северуса. - Рад Вас видеть. С тех пор, как Гермиона начала у Вас работать, она говорит о Вас, не переставая.

- Понимаю, - неловко пробормотал Северус. - Я так понимаю, что, по всей видимости, ее здесь нет?

- Боюсь, что нет, - ответила Джейн Грейнджер. - Она не дома?

- Не хотите зайти? - предложил отец Гермионы.

Северус покачал головой.

- Благодарю вас, но нет. Боюсь, что мне очень нужно переговорить с Гермионой.

- Надеюсь, ничего не случилось?

Северус покачал головой и, не запнувшись, солгал.

- Просто кое-что насчет крайне важного зелья, над которым мы сейчас работаем. Прошу прощения, я не хотел вас встревожить. Вы не знаете, где она может быть?

Родители Гермионы покачали головами.

- Поищите ее у Падмы, - предложила Джейн. - Или же у Гарри и Джинни Поттер.

- Полагаю, что она действительно может быть у Падмы, - согласился Северус. - А вы случайно не знаете ее адреса?

Родители Гермионы обменялись обеспокоенными взглядами.

- Боюсь, что нет. Я знаю, что это где-то в Херфордшире, но, к сожалению, это все.

Северус шагнул назад и опустил голову пытаясь побороть зародившееся внутри ощущение беспомощности.

- Еще раз извините меня, что я побеспокоил вас в столь поздний час, надеюсь, что мой визит слишком вас встревожил. Уверен, что она просто отправилась в гости к Падме.

Он пошел прочь от дома, чувствуя, что не развеял страхи родителей Гермионы. Какова будет их реакция, когда они узнают об отношениях их дочери с ее бывшим преподавателем. Эта мысль возможно и встревожила бы его, не будь он настолько поглощен растущей тревогой от внезапного исчезновения Гермионы. Не оглядываясь, он крутанулся на месте и аппарировал на Кенсингтон Сквер. Вновь поднявшись по ступеням крыльца дома Гермионы и Ланца, он прикоснулся палочкой к замку и вошел внутрь.

Дом был по-прежнему темен, так же как и три часа тому назад. Северус быстро поднялся на второй этаж и настойчиво постучал в дверь кабинет Ланца.

- Ланц? – Позвал он, открывая дверь. Комната была пуста. Он развернулся и снова спустился вниз, зовя по пути Мо, но и домовая не откликалась.

Спустившись в подвал, он снова заглянул в спальню Гермионы, но и там все было так же, как и раньше. Опустив голову, Северус вошел в кухню и подошел к камину. Он вернется в свой новый дом и отправит ей еще одну записку. Был уже одиннадцатый час, слишком поздно, чтобы отправляться к Поттерам или Малфоям, у которых есть маленькие дети. Тяжело вздохнув, он вошел в камин. Завтра он ее отыщет.

ssSss

При виде потрясенного выражения лица Гарри Поттера, открывшего ему дверь своего дома следующим утром, Северус на секунду испытал удовлетворение. Молодой человек был еще в полосатой пижаме, а за его ногу цеплялся маленький рыжеволосый мальчишка.

- Доброе утро, мистер Поттер. Вижу, мой визит застал вас врасплох, - протянул Северус.

- Да…. Я… Доброе утро, - запинаясь ответил Гарри.

- Возможно, вы ожидали Св. Николая? - спросил Северус, насмешливо улыбаясь.

Гарри улыбнулся, придя, наконец, в себя.

- Это, несомненно, потрясло бы меня меньше, чем вид Северуса Снейпа на моем пороге. Зайдете?

Северус покачал головой.

- Прошу прощения за беспокойство, я не отниму у вас много времени. Вижу, что вы… заняты, - произнес, поглядывая на Джеймса Поттера с явным неудовольствием.

Гарри добродушно рассмеялся.

-Это еще мягко сказано. Чем я могу вам помочь?

На Северуса вновь нахлынуло беспокойство.

- Гермиона, случайно, не здесь?

Гарри покачал головой и нахмурился.

- Нет, я не разговаривал с ней с прошлой недели. Что-то случилось?

Прежде чем Северус успел ответить, на пороге появилась Джинни.

- Профессор Снейп! – воскликнула она, улыбаясь.

- Ты разговаривала с Гермионой? - спросил жену Гарри.

Джинни нахмурилась.

- В воскресенье мы встречались в Дырявом котле, но с тех пор я ничего от нее не слышала. Что случилось?

- Ничего не случилось, - ответил Северус. - Мне просто нужно связаться с ней по одному рабочему вопросу, а вчера вечером ее дома не оказалось. Вы не знаете, где она может быть?

- Вы не заходили к ее родителям? - спросила Джинни.

Северус кивнул.

- Да, я был у них вчера вечером. Возможно ли, что она навещает вашего брата и его жену?

Джинни пожала плечами.

- Маловероятно. Я знаю, они помирились, но не думаю, что она бывает у них в гостях. Сейчас свяжусь с ними через дымолетную сеть.

Она повернулась и отправилась в гостиную. Северусу было видно, как девушка зачерпнула дымолетного порошка. Гарри с любопытством наблюдал за ним.

- Точно ничего не случилось? - прошептал он.

Северус посмотрел ему в глаза.

- Я не уверен, мне необходимо ее найти.

Гарри улыбнулся.

- Просто по рабочему вопросу?

Северус был избавлен от необходимости отвечать появлением Джинни.

- Нет, ее там нет. Я так же проверила у Драко и Сьюзан, но они тоже ее не видели. Вы не пробовали поискать ее у Падмы?

- Я почти уверен в том, что она у Падмы, но я не знаю, где они живут, - ответил Северус.

Гарри и Джинни обменялись взглядами.

- Мы тоже не знаем, где они живут, - пробормотала Джинни. - Знаю, что неподалеку от Сент-Олбанса, но точного адреса у меня нет.

Северус тяжело вздохнул.

- Спасибо. Ценю вашу помощь. - Он коротко кивнул, не заметив многозначительного взгляда, которым обменялись супруги. Сделав несколько шагов назад, он аппарировал обратно в свой новый дом. Судя по всему, придется написать еще одну записку. Он ощущал себя потерявшимся и бессильным без нее.

ssSss

Гермиона обняла Дина.

- Падма мне рассказала, - сказал он, делая шаг назад. - Поздравляю, Гермиона. Понимаю, что обстоятельства, наверное, не самые лучшие, но все будет хорошо. Дети прикольные! – добавил он с улыбкой, беря на руки своих дочерей и вынося их из кухни.

Глядя на них, Гермиона улыбнулась.

- Спасибо, Дин.

- Садись, - сказал ей Падма, ставя на стол чайник. - Как себя чувствуешь? Выглядишь осунувшейся.

- Просто устала. Меня не тошнит, ничего такого. По крайней мере, пока.

- Может и не будет, - сказала Падма, кладя перед ней два конверта. - Первое письмо пришло поздно вечером, второе прибыло рано утром.

Гермиона, нахмурившись, смотрела на письма.

- Я почти боюсь их читать, - признала девушка.

- Не стоит. Думаю, он отчаянно пытается найти тебя, Гермиона. Час назад я получила письмо.

Она протянула Гермионе свиток пергамента. Гермиона дрожащими руками взяла письмо.

Дорогая миссис Томас,
Надеюсь, вы получите это письмо, поскольку я не знаю Вашего адреса. Я отчаянно пытаюсь выяснить местонахождение Гермионы. Мне очень нужно как можно скорее с ней поговорить. Ее нет дома со вчерашнего вечера, и я уже пытался найти ее в доме ее родителей и некоторых друзей.
Если Вы видели ее или Вам известно ее местонахождение, я настоятельно прошу Вас связаться со мной как можно скорее, по указанному выше адресу.
Искренне Ваш,
Северус Снейп.

Гермиона взглянула в верхнюю часть пергамента, где был указан адрес дома на Диагон Аллее.

- Диагон Аллея? – пробормотала она, поднимая глаза на Падму. – Что это значит?

Падма пожала плечами.

- Не спрашивай меня. Собираешься прочесть свои письма?

Гермиона кивнула.

- Сначала попробую что-нибудь съесть.

Падма озабоченно нахмурилась.

- Ты спала? Ты очень бледна.

Гермиона сделала глоток дымящегося чая.

- Я спала где-то до четырех, а потом мне мешали уснуть спазмы. Наверное, это матка растягивается, что-то вроде того. У тебя такое было, когда ты была беременна?

Падма еще сильнее нахмурилась.

- Только в последние две недели перед родами. Может тебе стоит сходить к врачу, просто чтобы убедиться, что все в порядке?

Гермиона вздохнула.

- Думаю, что, прежде всего, мне нужно встретиться с Северусом, пока я окончательно не сошла с ума от волнения.

Падма улыбнулась.

- Знаешь, все может оказаться совсем не таким страшным; очевидно, что он очень хочет тебя найти. Почему бы тебе не захватить с собой тосты в спальню и не прочитать письма наедине? А потом вернешься и мне расскажешь.

Гермиона встревожено кивнула, прижимая руку к ноющему животу. - Хорошо, - пробормотала она. Встав из-за стола, она взяла в одну руку кружку с чаем, а в другую письма. Но она и двух шагов не успела сделать, как ее пронзила острая боль. Кружка выпала из ее рук разлетелась на осколки, девушка упала на колени.

- Гермиона! - в панике закричала Падма, вскакивая со своего места. - Что случилось?

- Больно, - сквозь зубы выговорила Гермиона, не открывая глаз, прижимая руки к животу. Позабытые письма лежали рядом на полу. Девушка согнулась пополам, прижавшись лбом к полу.

- Дин! - закричала Падма, и в следующую секунду в кухню вбежал ее муж.

- Что происходит? – встревожено спросил он.

- Подай мне скорее дымолетного порошка и помоги перенести ее к камину, - прошипела Падма.

Гермиона с трудом различала их голоса за шумом собственного сердца.

- Ей нужно к целителю, - в отчаянии воскликнула Падма. - Немедленно!

ssSss

Северус поместил последние из своих самых взрывоопасных ингредиентов в магически бронированную кладовку новой лаборатории и оглядел новое помещение. С момента его возвращения от Поттеров прошло шесть часов и за окном уже начало темнеть. Весь день он провел, распаковывая вещи и устраиваясь в новой лаборатории, надеясь, что активная деятельность отвлечет его и развеет тоску, завладевшую им со вчерашнего вечера. Но что бы он ни делал, это не могло заставить его забыть о том, что Гермиона Грейнджер ускользнула от него тогда, когда он был всего в одном шаге от того, чтобы сделать ее своей до конца его дней.

Он не сказал ей сразу же о разводе, из самых благих побуждений: он хотел предстать перед ней свободным одиноким мужчиной, мужчиной, который вправе просить ее выйти за него замуж. Он хотел предстать перед ней полностью готовым предложить ей и дом, и кольцо на палец. Но сейчас его бездействие казалось ему глупым, и Северус опасался, что за эту ошибку ему придется расплачиваться до конца жизни.

Выйдя из флигеля на заднем дворе, в котором сейчас располагалась его лаборатория, он запечатал и наложил чары на дверь, и вернулся в дом, мысленно признаваясь себе, что Гермиона имеет полное право злиться на него. Он был так занят мыслями о том, как ему поскорее развестись, что не сумел развеять ее страхи. Он был так захвачен устройством новой жизни, на пороге которой он оказался, что совершенно позабыл о том человеке, который должен был играть в этой жизни главную роль, о той единственной, которая действительно имела значение.

Вернувшись утром после своего не увенчавшегося успехом визита к Гарри и Джинни, он аппарировал сразу же на Кенсингтон сквер, но Гермионы там по прежнему не было, ее постель стояла нетронутой. Ланца тоже не было дома, а Мо по-прежнему не отзывалась на его призывы. Он прошел пешком через весь город до Дырявого котла, вместо того чтобы просто аппарировать, пытаясь таким образом успокоить разыгравшиеся нервы. Северус всерьез начал тревожится о том, что случилось нечто серьезное, что отсутствие Гермионы является следствием гораздо более серьезной проблемы, чем просто ее обиды. Вернувшись в свой новый дом, он снова написал ей записку, в которой многословно извинялся за то, что не связался с ней раньше и не объяснил ей всего, и умолял ее ответить ему. Он также написал короткое письмо Падме, однако до сих пор ответов ни на одно из своих писем он так и не получил.

Стоя сейчас на кухне своего нового дома, Северус чувствовал, как неприятно сжимается его желудок, но совсем не от голода. Пока он распаковывал вещи в лаборатории, он постоянно открывал дверь на улицу, в надежде увидеть вернувшуюся с ответом сову на захламленном дворе. Однако прошло несколько часов, а ответа все не было. Он уже подумывал о том, не пришло ли время вспомнить свои навыки шпиона: ему было известно, что и Падма и Дин работали в Министерстве Магии, поэтому выведать у их коллег их адрес, или же раздобыть их адрес в отделе кадров не составило бы большого труда. Северус чуть было не отправился в Министерство, но в последний момент передумал. Он подумал, что возможно, нужно дать Гермионе время прочитать его письма и справиться с раздражением на него. И, кроме того, если что-то не так, возможно, стоит дать ей возможность рассказать все ему, когда она будет готова.

Северусу это все ужасно не нравилось. Он ненавидел то состояние беспомощной нерешительности, в котором пребывал последние двадцать четыре часа. И где, черт его возьми, Ланц? Хотелось бы ему знать, имеет ли старик какое-то отношение к исчезновению Гермионы. Почему-то Северус так не думал, но он был почти уверен, что, по крайней мере, Мо знает, куда делась Гермиона. Единственный раз, который он мог припомнить, когда Мо так открыто игнорировала его призывы, произошел, когда Тео бросил Гермиону и девушка приказала ей никого не пускать в дом и никому не рассказывать о том, что случилось. Домовая могла игнорировать его призывы, но вряд ли она сможет не отзываться на призывы Ланца. Чувствуя себя виноватым за то, что снова отправляет свою сову неизвестно куда, он достал чистый лист пергамента и быстро написал короткую записку Ланцу, попросив его встретиться с ним вечером в восемь.

Выпустив свою недовольную сову из окна, он отправился в спальню, чтобы распаковать остатки своих вещей, надеясь, что это поможет ему скоротать оставшееся до встречи время. У него было ощущение, что с тех пор, как он видел Гермиону Грейнджер, прошло уже не меньше года.

Услышав стук в окно, Северус тут же вскочил, сразу же позабыв о сундуке с книгами, который он распаковывал. Его сова вернулась почти два часа назад, принеся ответ от Ланца, в котором тот подтвердил, что вернется домой к назначенному времени. Отчаянно надеясь, что старик не передумал, Северус пересек гостиную и вошел в кухню, на окне которой он обнаружил знакомую белоснежную сову. Он неоднократно видел, как Гермиона получала сообщения от своих друзей, и у него не было никаких сомнений, что эта сова принадлежит Падме и Дину Томас.

Чувствуя, как бешено стучит его сердце, испытывая странную смесью облегчения и отчаяния, Северус открыл окно и дрожащими от волнения руками, отвязал от ноги птицы письмо. Хмурясь, он быстро пробежал глазами текст коротенькой записки.

Уважаемый профессор Снейп,
Прошу простить меня за то, что я не связалась с Вами раньше, но мне это не позволили сделать вновь возникшие обстоятельства. Я хотела только написать Вам короткую записку о том, что я получила Ваше письмо, и что я сейчас нахожусь с Гермионой, но не могу Вам сказать, где именно.
Понимаю, что этого недостаточно для того, чтобы Вас успокоить, но уверяю Вас, что я свяжусь с Вами, как только Гермиона мне позволит.
С наилучшими пожеланиями,
Падма Томас.

Северус еще раз перечитал записку, с тревогой отметив строчку про «мне это не позволили сделать вновь возникшие обстоятельства». Что же это означает? О каких обстоятельствах она говорит? Северус чувствовал, как сердце его сжимает ледяная рука паники. Он внезапно почувствовал абсолютную уверенность в том, что какая-то страшная беда случилась с Гермионой и что, место, которое не могла назвать Падма, это больница Св. Мунго. А что если она заболела? Что если она стала жертвой несчастного случая? Он призвал свой плащ и вышел из кухни, замерев на секунду на заднем дворе, под ледяным моросящим дождиком. Он слышал радостные звуки рождественских гимнов, несущиеся со стороны Диагон Аллеи, на фоне которых, ужас его положения только усилился.

Помня о том, что в таком состоянии духа аппарировать крайне опасно, Северус поднял вверх голову и закрыл глаза, подставив свое лицо под холодные капли дождя. Он почувствовал, как его сердцебиение успокоилось, а дыхание стало более размеренным. Несомненно, он слишком остро отреагировал на полученное сообщение. Если бы Гермиона была нездорова, Падма конечно же позвала бы его в больницу. Поэтому вместо того, чтобы аппарировать в больницу, как он планировал поступить изначально, он аппарировал на Кенсингтон Сквер. Была уже половина восьмого. Может быть, Ланц вернулся.

Северус окунулся в темноту и в следующую секунду очутился на ступенях дома Ланца. Он заметил, что окна кабинета светятся, и облегченно вздохнул. Вот, наконец кто-то, кому он мог обо всем рассказать и кто, возможно, сумел бы помочь ему в его поисках. Прикоснувшись кончиком палочки к входной двери, он вошел, громко окликнув Ланца. Сверху послышался ответ, и Северус быстро взбежал по ступенькам.

- Ты пришел чуть раньше, - отметил Ланц, поглядывая на Северуса поверх своих очков. - Что-то случилось?

- Где ты был? - спросил Северус, пропуская вопрос и усаживаясь напротив.

- Я навещал своих друзей в Кардифе, - объяснил Ланц, нахмурившись. - Надеюсь, ты собираешься мне рассказать о том, что Корделия дала свое согласие на развод в феврале.

Северус улыбнулся одними уголками рта. Каким незначительным событием казался теперь ему его развод по сравнению с тем, что он не знал, где находится Гермиона.

- Счастлив сообщить, что твоя племянница превзошла саму себя. Мы развелись вчера.

Ланц изумлено вздохнул.

- Что? Вы уже развелись?

Северус кивнул. Морщинистое лицо Ланца расплылось в широченной улыбке.

- Полагаю, что это нужно отпраздновать!

Он наколдовал пару бокалов и достал графин с медовухой из своего стола.

- Что это за странная манера держать бар в столе?

Ланц усмехнулся.

- В молодости я не очень увлекался алкогольными напитками, поэтому я решил, что сейчас пришло время наверстывать упущенное. И, кроме того, я обнаружил, что и медовуха и эльфийское вино одинаково хорошо влияют на мой артрит.

Северус покачал головой и взял стакан янтарной жидкости.

- Боюсь, что ты немного торопишься отпраздновать, Ланцелот.

Ланц поднял руку.

- Да, у меня сложилось впечатление, что не все хорошо, но давай на минутку опустим это и отпразднуем твой удачный побег на свободу из семейства Милл. Ах, если бы только и я мог сделать то же самое.

Они подняли стаканы, и Северус сделал маленький глоток медовухи, торопясь перейти к обсуждению насущных проблем.

- А теперь, - со вздохом сказал Ланц, - расскажи мне, что происходит. Только не говори, что девушка отказалась выходить за тебя замуж.

- Когда ты в последний раз говорил с Гермионой? - спросил Северус.

Ланц приподнял бровь.

- В воскресенье вечером, насколько я помню, незадолго до того, как я разговаривал с тобой и Корделией.

Северус нахмурился.

- Ты не видел ее после?

Ланц покачал головой.

- Я постучал в дверь ее спальни, когда вернулся от вас, но я ее не видел и не говорил с ней. Я подумал, что она спит, и час спустя уехал в Уэльс. - Ланц поправил свои очки и сердито уставился на Северуса. - Что ты наделал?

Северус буркнул.

- Дело не в том, что я наделал, а в том, чего я НЕ сделал.

Ланц нетерпеливо забарабанил своими узловатыми пальцами по столу.

- То есть?

- Корделия дала согласие на развод в воскресенье вечером, и мы провели несколько часов, улаживая финансовые вопросы. Сначала я собирался пойти сразу же сюда и рассказать Гермионе о том, что должно было произойти, но вместо этого я решил встретиться с ней днем, после подписания всех бумаг в Министерстве, когда я стану свободным. Я послал ей короткое сообщение с просьбой не волноваться, но сейчас я понимаю, что этого было недостаточно.

- Недостаточно? - не веря своим ушам, переспросил Ланц. - Девушка с ума сходила от тревоги о том, что там у вас происходило, а ты даже не сказал ей, что Корделия согласилась дать тебе развод?

Северус покачал головой.

- Я попросил ее не волноваться и пообещал все ей объяснить на следующий день.

- И когда же ты, наконец, сюда добрался?

Северус опустил глаза, стыдясь ответить на этот вопрос.

- Развод в министерстве занял почти всю первую половину дня. Одним из условий нашего развода был мой немедленный выезд с Кенсингтон сквер. Люциус Малфой дал мне контакты трех человек, сдававших помещения на Диагон Аллее, поэтому я направился прямиком туда и снял дом.

Ланц закрыл лицо руками.

- Так в котором часу ты, наконец, сюда прибыл?

Северус сжал в ладони бархатную коробочку, которая лежала в складках его мантии, и решил не упоминать о покупке кольца.

- Поздно вечером, около семи. Ее уже не было, и с тех пор она здесь не появлялась.

- А ты чего ожидал?! - воскликнул Ланц, вскинув руки. - Ты не удосужился за все это время ничего ей объяснить!

- Откуда я знал, что она вот так исчезнет? - огрызнулся Северус. - Ее сундук исчез, и часть ее одежды из шкафа также отсутствует.

- Ты даже не сделал ей предложения, дурак! Ты хоть сказал ей, что любишь ее? Прошу, скажи мне, что она, по крайней мере, знает, что ты ее любишь.

- Она знает, что я ее люблю…

- Ты ей так прямо и сказал, Северус?

Северус нахмурился.

- Ну, я…

- Ты произнес эти слова?

- Она спросила меня, люблю ли я ее, и я признал, что люблю.

Ланц с ужасом посмотрел на Северуса.

- Так значит, ты никогда не говорил ей «Я тебя люблю»?

Северус обхватил голову руками.

- Нет, так многословно не говорил.

Ланц опустил голову и ударил по отполированной поверхности стола кулаком.

- Северус Снейп, ты идиот! И как только может столь умный и образованный человек быть таким кретином?

- Не моя вина, что женщины придают всем этим вещам слишком большое значение, - ответил Северус, чувствуя себя в какой-то мере оскорбленным.

Ланц со вздохом отчаяния поднял голову.

- Где ты ее искал?

- Вчера вечером я был у ее родителей, но в последние десять дней она там не появлялась. Этим утром я заходил к Гарри Поттеру. Ее там нет, и его жена связалась также с Рональдом Уизли и Драко Малфоем. Ни тот ни другой ее не видели и не получали от нее никаких известий с воскресенья. Я решил, что она у своей подруги Падмы, но ни ее родители, ни друзья не знают адреса Падмы.

- Гммм… - пробормотал Ланц, поглаживая бороду. - Согласен, она, скорее всего, у Падмы.

- Ты не знаешь, где живет Падма? - с надеждой спросил Северус.

Ланц покачал головой.

- Знаю, что они живут в Херфордшире, но где именно мне не известно. Ты пытался связаться с Гермионой с помощью совы?

Северус кивнул.

- Все письма, что я ей отправил, остались без ответа, кроме одного, которое я послал Падме. Примерно двадцать минут назад я получил от Падмы короткую записку, в которой она пишет, что она с Гермионой и свяжется со мной так быстро, как только позволят вновь возникшие обстоятельства.

- Какие обстоятельства? - нахмурившись, спросил Ланц.

- Я не знаю, я понятия не имею, что происходит, Ланц. Сначала я подумал, что Гермиона просто злится на меня, небезосновательно. Но теперь я думаю, что речь идет о чем-то гораздо более существенном.

Ланц задумчиво поглаживал свою бороду, не отрывая взгляда от стакана с медовухой.

- Мне нужно найти ее Ланц. Со вчерашнего вечера я неоднократно пытался вызвать Мо, но она не отзывается. Гермиона уже полагалась на нее в прошлом, и я подозреваю, что она и сейчас в курсе происходящего.

Ланц посмотрел на него и затем позвал:

- Мо?

Домовая появилась немедленно.

- Да, хозяин Ланцелот? – спросила Мо, глаза которой при виде Северуса расширились. В следующую секунду она упрямо сжала губы.

Ланц многозначительно посмотрел на Северуса.

- Не могла бы ты нам сделать чаю, Мо? - ласково спросил он.

Маленькая домовая коротко кивнула и, щелкнув пальцами, исчезла.

- Ну, она действительно довольно странно отреагировала на твое присутствие, - прошептал Ланц. - Думаю, что это подтверждает твою правоту: она и впрямь что-то знает.

- Спроси ее, Ланц, - сказал Северус, наклоняясь вперед. - Мне не будет покоя, пока я не разыщу Гермиону.

Ланц ответил не сразу.

– Все может быть не так просто, Северус. Хотя она и свободная домовая, но она очень верна окружающим ее людям. И хотя ты ей нравишься, я знаю, что она очень предана Гермионе. Если Гермиона запретила Мо сообщать тебе о своем местонахождении, тут ничего не добьешься. Не забывай о том, что она по-прежнему связана социальными условностями и традициями домовых.

- Я знаю, Ланц, но ты знаешь ее всю свою жизнь, и только ты можешь убедить ее все нам рассказать. Это моя последняя надежда. Если я не получу от Гермионы никаких известий до десяти вечера, мне ничего не останется кроме как вломиться в министерство и узнать адрес Падмы.

Ланц пристально посмотрел на него.

- Я постараюсь, Северус.

Через несколько мгновений в комнате снова появилась домовая с подносом в руках. Мо, тщательно избегая встречаться взглядом с Северусом, левитировала поднос на стол.

Ланц откашлялся.

- Где Гермиона, Мо?

Мо посмотрела на него широко раскрытыми глазами и покачала головой.

- Это значит, что ты не знаешь? Или она просила тебя нам не говорить? – стараясь говорить как можно мягче, спросил Ланц.

Мо снова покачала головой и принялась теребить свой передник.

- Я так понимаю, что она попросила тебя нам не говорить, Мо, и мы с уважением к этому относимся. Может быть, ты могла бы ответить на другие вопросы. Когда Гермиона была здесь в последний раз?

Мо уставилась в пол.

- Она уйти вчера утром, потому что быть очень расстроенной, - домовая посмотрела на Северуса. - Почему ваши вещи исчезнуть, хозяин Северус?

Северус удивленно приподнял брови.

- Откуда ты знаешь, что мои вещи исчезли, Мо? - в следующую секунду до него дошел смысл слов Мо, и Северусу показалось, что пол под его ногами пошатнулся. - Гермиона попросила тебя поискать меня на другой стороне площади?

Мо медленно кивнула.

- Вы сделать ее грустной.

Северус закрыл свое посеревшее лицо руками.

- Ты сказала ей, что мои вещи исчезли, Мо?

- Да, - ответила Мо. - Ваши противные штуки для зелий, и ваша одежда и все ваши книги.

Северус хмыкнул, отказываясь верить в происходящее.

- Да уж, - пробормотал Ланц. - Могу себе представить, что она себе навыдумывала.

- Где Гермиона, Мо? - спросил Северус в отчаянии.

Мо снова опустила глаза и покачала головой. Северус вскочил со стула и принялся расхаживать туда-сюда.

- Мо, - тихо начал Ланц, улыбаясь домовой. - Я знаю, что ты не можешь нам сказать, где она, но все-таки, может быть, ты можешь нам помочь. С тех пор как Гермиона ушла отсюда вчера, она все время была в одном месте?

Мо какое-то время молча смотрела на него и, наконец, отрицательно покачала головой. Ланц триумфально улыбнулся.

- В таком случае, может быть, ты можешь нам сказать, где она была? Мисс Гермиона запретила тебе говорить нам, где она находится, но не где она находилась.

Мо неуверенно переводила взгляд с Северуса на Ланца и обратно. Северус перестал метаться по комнате и остановился, выжидательно глядя на домовую. Он упал перед ней на колени.

- Пожалуйста, Мо. Мне нужно знать, где она была. Я хочу только одного – сделать ее счастливой.

Домовая несколько секунд, молча, смотрела на него, пока, наконец, по ее щеке не сползла огромная слеза. Она вытерла глаза фартуком.

- Она была в доме мисс Падмы.

Северус обменялся взглядом с Ланцем, чувствуя, как растет его тревога при виде слез Мо.

- А ты знаешь, где находится дом Падмы, Мо? - спросил Ланц.

Мо кивнула.

- Они звать меня на помощь, - пояснила она, снова вытирая лицо фартуком.

Северус бросил в сторону Ланца еще один встревоженный взгляд.

- Ты можешь отвести меня туда, Мо? – настойчиво попросил он.

Мо посмотрела на Ланца, который ободряюще ей кивнул. Она снова повернулась к Северусу.

- Да, хозяин Северус, - прошептала она.

- Удачи, Северус, - пробормотал Ланц. - Не скрывай свои чувства от Гермионы, так же как и от всего мира. Тебе больше не нужно этого делать.

Северус встал и коротко кивнул ему, прежде чем Мо взяла его за руку своей костлявой ладошкой и дисаппарировала вместе с ним.

ssSss

Как только Северус почувствовал под ногами землю, он открыл глаза и быстро огляделся вокруг. Мо принесла его к небольшому аккуратному дому, и они сейчас стояли на маленькой дорожке, которая вела через садик к двери.

- Здесь живет Падма? – тихо спросил Северус у домовой.

Мо кивнула, глядя на Северуса по-прежнему слезящимися глазами.

- И Гермиона точно была здесь?

Мо снова кивнула и вытерла слезы тыльной стороной своей сморщенной ладошки. Северус опустился на одно колено, так что его лицо стало на одном уровне с лицом домовой.

- Спасибо, Мо. Я знаю, что тебе было непросто это сделать, теперь я навечно тебе благодарен. Я понимаю, что произошло что-то расстроившее тебя, и я постараюсь сделать все, что в моих силах, чтобы гарантировать безопасность и счастье мисс Гермионы.

Мо пристально посмотрела на него, и наконец, коротко кивнув и всхлипнув, она сделала шаг назад и с громким треском дисаппарировала. Северус едва успел встать на ноги, как сырой вечерний воздух прорезал еще один треск, ознаменовавший чье-то появление буквально в футе от него. Падма Томас появилась на пороге своего дома, закутанная в синий дорожный плащ.

- Мисс Патил? - начал Северус, делая шаг к крыльцу.

Падма, меньше всего ожидавшая услышать здесь его голос, испугано обернулась, инстинктивно нащупывая под мантией свою волшебную палочку.

- Я имел в виду… Миссис Томас… Простите меня, - негромко пробормотал Северус, давая ей время прийти в себя.

- Профессор Снейп! – воскликнула она, с облегчением, убирая волшебную палочку обратно под плащ. - Простите. Вы застали меня врасплох.

- Прошу прощения, - прошептал он, становясь рядом. Падма сняла капюшон, и по темным кругам под глазами, Северус понял, что молодая женщина измождена и глубоко встревожена. - Она здесь?

Падма покачала головой.

- Нет. Я как раз собиралась вам написать, - она огляделась по сторонам. - Пожалуйста, входите.

Девушка открыла дверь и жестом пригласила его войти. Как только дверь за ними закрылась, из гостиной появился Дин. При виде Северуса он замер.

- Профессор Снейп - удивленно воскликнул он. Справившись с замешательством, он протянул руку.

- Мистер Томас, - ответил Северус, неловко пожимая протянутую руку.

Вгляд Дина метнулся к жене. Он положил руку ей на плечо.

- Ты в порядке?

Падма грустно кивнула.

- Я в порядке, просто очень устала. Девочки в постели?

Дин кивнул и перевел взгляд на Северуса.

- Пойду-ка я проверю, как они там, - пробормотал он.

- Мы можем поговорить на кухне,- прошептала Падма, направляясь к двери в самом конце холла.

Чувствуя, как колотиться его сердце, терзаемое недобрыми предчувствиями, Северус проследовал за ней и присел за кухонный стол.

- Хотите чаю или кофе?- спросила она, неуверенно улыбнувшись.

- Нет, спасибо, - ответил он, тут же переходя к делу. - Мне просто нужно выяснить, где сейчас Гермиона.

Падма нервно принялась покусывать ногти.

- Она попросила меня не рассказывать вам о ее местонахождении до завтрашнего утра. Ей нужно еще несколько часов, чтобы осознать произошедшее, но я не уверена в том, что это такая уж хорошая идея. Она расстроена. Она не в состоянии ясно рассуждать.

- Что произошло?- в отчаянии спросил Северус. - Все дело в том, что она просто расстроена от того, что я так долго с ней не связывался, или произошло нечто несвязанное с этим?

Падма вздохнула.

- Надеюсь, вы простите мне мой вопрос, профессор Снейп. Но почему же вы с ней не связались? Не хочу лезть не в свое дело, но мне нужно понимать что происходит, чтобы решить, сколько я могу вам рассказать.

Северус потер лоб, чувствуя себя совершенно не в своей тарелке от того, что ему приходится вести подобные беседы с женщиной, которую он едва знал. Но на кону были вещи поважнее его гордости.

- Она рассказала вам о том, что в воскресенье я решил поговорить со своей женой о разводе?

Падма кивнула.

- Разговор получился непростой и занял почти весь день, но, в конце концов, Корделия Милл согласилась на развод. Я ожидал, что она согласится развестись в феврале, но она согласилась сделать это уже на следующий день.

Падма задохнулась от неожиданности.

- Я пошутила на эту тему, но никто из нас и предположить не мог, что такое может произойти на самом деле!

Северус глубоко вздохнул.

- Послушайте, я знаю, что Мо рассказал Гермионе, что все мои вещи исчезли, и я понимаю сейчас, что с моей стороны было ужасной ошибкой заставлять Гермиону столько ждать. Но в тот момент я думал о том, как претворить в жизнь то, что нам казалось практически невозможным. Я собирался уже на следующий день стать свободным человеком… И, кроме того, мне нужно было срочно найти себе новое жилье...

- Почему вы не могли пожить у Гермионы? - перебила его Падма.

- Это было одним их условий, на которых Корделия согласилась дать мне развод. Она потребовала, чтобы я никогда не вселялся в дом на другой стороне площади. Мне требовалось обязательно найти себе новое жилье. Я хотел предстать перед Гермионой на следующий день свободным человеком с бумагами о разводе в руках.

Падма закрыла лицо руками и вздохнула.

- Ах, как же все запуталось. - Девушка опустила руки и посмотрела на Северуса. - Гермиона не могла трезво мыслить: она была совершенно уставшей и вымотанной. Она все неправильно поняла, и у нее много чего было на уме.

Падма встала из-за стола и подошла к одному из кухонных шкафчиков.

- Вот, - сказала она, протягивая Северусу два запечатанных пергаментных свитка. - У нее даже не было возможности прочитать эти письма.

Северус недоуменно взял протянутые ему Падмой письма.

- Что происходит? Где она?

На лице Падмы отразилось смятение.

- Она взяла с меня обещание не говорить вам; по крайней мере, не раньше завтрашнего утра. Но может быть лучше мне нарушить данное мной обещание, ради нее же самой?

Северус почувствовал, как внезапно пересохло у него во рту; перед его мысленным взором проносились все мыслимые несчастья, которые только могли произойти.

- Пожалуйста, миссис Томас. Мне нужно знать, где она.

- Вы любите ее? - шепотом спросила Падма, с трудом сдерживая слезы.

Северус нахмурился.

- Мне кажется, что это...

- Я знаю, что это не мое дело, - перебила его девушка, - но я не могу вам сказать, где она, пока я не буду уверена в ваших чувствах.

Несколько секунд он, молча, смотрел на нее. Ему вспомнились слова Ланца, который сказал, что ему больше не нужно скрывать свои чувства от окружающих. Он опустил плечи.

- Да, я люблю ее. И как только я ее разыщу, я собираюсь больше никогда не выпускать ее из своего поля зрения.

Падма потрясенно посмотрела на него и по щеке ее скатилась слеза.

- Она в больнице Св. Мунго.

Северус вскочил, не в силах поверить в то, что его интуиция его не подвела, и она действительно была там все это время.

- Она больна? Она в опасности?

Падма покачала головой.

- Она сама вам все расскажет; это не мой секрет. Я знаю, что посетителей в этот час уже не пускают, но, я думаю, что если вы действительно хотите ее увидеть, у вас получится. Она была в палате интенсивной терапии на пятом этаже, но они собирались перевести ее в обычную палату. Думаю, что тоже на пятом этаже, хотя и не могу сказать, в какую конкретно.

Чувствуя, как бешено стучит сердце, Северус торопливо кивнул.

- Я найду ее, я отправлюсь туда немедленно. Спасибо за помощь.

Он повернулся и распахнул дверь, однако прежде чем он успел выйти, Падма окликнула его:

- Северус?

Он остановился, пораженный тем, что она назвала его по имени. Девушка подошла к нему и положила руку ему на плечо. По щекам Падмы катились слезы.

- Мне так жаль, - прошептала она.

Ее слова только усилили его предчувствия чего-то непоправимого. Северус неловко похлопал ее по руке и сделал шаг назад.

- Будьте друг с другом помягче, - печально добавила Падма ему вслед.

Взглянув последний раз на ее несчастное лицо, он крутанулся на месте и аппарировал в Лондон.

Северус стоял перед заброшенным магазином, над которым висела вывеска Пёрдж энд Доуз Лтд. Он не был в этой части Лондона с тех пор, как его выписали из больницы много лет назад. Но сейчас, сам не свой от тревоги при мысли о том, что ожидало его там, он даже не вспомнил обо всех тех месяцах, которые провел здесь. Улицы были уже практически пусты, и Северус, оглянувшись по сторонам, прошептал нелепо одетому манекену:

- Я пришел увидеть Гермиону Грейнджер.

Через пару секунд, манекен кивнул и поманил его согнутым пальцем. Наложив на себя заклинание, которое сделало его почти невидимым, он шагнул сквозь стекло и оказался в приемном покое больницы. Он знал, что чтобы не быть обнаруженным, ему нужно было двигаться как можно медленнее. Поскольку приемные часы уже закончились, стулья, стоявшие вдоль стен в приемном покое, были почти свободны. В нескольких метрах от него стояла молодая пара с зеленокожим ребенком двух лет. Родители что-то эмоционально рассказывали целителю в лимонной мантии.

Северус аккуратно приблизился к стойке, рядом с которой стоял пожилой волшебник. Перегнувшись через стойку, Северус принялся изучать список имен в журнале поступивших пациентов. Наконец он нашел, то, что искал: Гермиона Грейнджер… Пятый этаж… Отделение Гунхильды Юдл… Комната 502. Стараясь ступать как можно тише, он пошел в сторону лестницы. Миновав двери, отделявшие приемный покой, он пошел быстрее, но, услышав спускающихся целителей, снова замер на месте, пока они не прошли мимо.

Больше по пути на пятый этаж ему никто не попался. Северус с облегчением подумал, что не заметили его также и обитатели развешенных по стенам портретов. Оказавшись на пятом этаже, Северус остановился. Висевшие на стене таблички утверждали, что налево находится буфет, а направо Отделение Гунхильды Юдл. Коридор был практически пуст, если не считать пары целителей, которые переходили от одной двери к другой, проверяя состояние больных, больше никого не было видно. Северус облегчено выдохнул. Палата с номером 502 была совсем недалеко. Дверь была слегка приоткрыта, поблизости никого не было.

Стараясь двигаться как можно тише по отполированному полу больничного коридора, Северус начал медленно продвигаться в сторону палаты, надеясь, что никто не обратит внимания на едва слышный скрип линолеума. На то, чтобы дойти до палаты, у него ушло всего несколько секунд. У дверей он остановился. Из палаты доносился незнакомый голос. Стараясь двигаться совершенно бесшумно, он чуть приоткрыл дверь настолько, чтобы протиснуться в образовавшуюся щель.

При виде Гермионы его захлестнули радость и страх. Она полулежала на кровати. Ее кудри разметались по белым больничным подушкам. При виде ее лица у него перехватило дыхание, и ему внезапно непереносимо захотелось прижать ее к себе. Девушка была почти так же бледна как простыня, на которой она лежала, а черные круги под ее глазами не оставляли сомнений в том, что ей многое пришлось вынести с момента их последней встречи. Сердце его сжалось от страха, и Северус отчаянно захотел узнать, что именно с ней произошло. Он хотел только одного, обнять ее и прижать к себе, но в палате была целительница в зеленом халате, которая хлопотала вокруг Гермионы. Это была ведьма средних лет с очень доброжелательным лицом.

- Ну вот, дорогая. На столике рядом с кроватью кувшин с водой, и я оставлю тебе обезболивающего зелья, на случай, если тебе ночью понадобиться. Если я тебе понадоблюсь, просто взмахни палочкой. - Она ласково похлопала Гермиону по руке. - Могу я еще что-то сделать для тебя?

Гермиона покачала головой.

- Нет, спасибо, - хрипло пробормотала она.

Целительница направилась к двери, и Северус сильнее вжался в стену, чтобы она случайно не коснулась его, выходя. У двери целительница остановилась и повернулась к Гермионе.

- Я знаю, как сложно тебе поверить в то, что со временем все пройдет, моя дорогая, - сочувственно сказала женщина. - Но с каждым днем тебе будет становиться все лучше и лучше. Я знаю, о чем говорю: я прошла через это, когда была в твоем возрасте.

Гермиона грустно улыбнулась и кивнула.

- Спасибо, - прошептала она.

Целительница улыбнулась в ответ и вышла, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Северус, не отрываясь, смотрел на Гермиону, которая, стоило только двери закрыться, тяжело вздохнула и закрыла глаза. Еще несколько минут он наблюдал за ней, не в силах отвести взгляда от ее изможденного, бледного лица, и побороть выворачивавшую его на изнанку тупую боль в груди. Наконец он глубоко вздохнул, мысленно собираясь с силами, чтобы узнать правду о том, что с ней произошло, и моля всех мыслимых святых, чтобы с ней все было в порядке и она простила его за всю ту боль, что он ей причинил. Сделав шаг вперед, он прошептал:

- Гермиона?

Ее глаза распахнулись и она села на кровати, в тревоге оглядываясь по сторонам.

- Северус? - неуверенно прошептала она.

Он достал палочку из-под мантии и снял скрывавшее его заклятье, не отводя от нее глаз. Гермиона зажала рот рукой, чтобы сдержать удивленный возглас.

- Как… Как ты меня нашел?

Он подошел к ее кровати.

- Я ищу тебя со вчерашнего вечера. Я связался со всеми, кого только мог придумать: с твоими родителями, с Гарри и Джинни; с Драко и Сьюзан. Мо отказалась сказать мне, где ты, но я убедил ее отвести меня к Падме домой, и Падма мне рассказала. - Он так отчаянно хотел обнять ее, но не решался, не зная, что она сейчас чувствует. - Я с ума сходил от волнения, Гермиона, - сдавленным от волнения голосом произнес он. - Что случилось?

Он взял ее ладонь в свои руки. Она была холодной. Гермиона сглотнула.

- Прежде чем я тебе расскажу, - начала она дрожащим голосом, - мне нужно знать, что происходит. Почему ты не связался со мной, Северус? Я думала… Я подумала, что ты решил не разводиться ... Все твои вещи исчезли… Я… Я не знала, что и подумать.

Он сжал ее руку, радуясь тому, что девушка не сделала попытки ее вырвать.

- Мне, правда, жаль, что я заставил тебя так долго ждать. Не выпуская ее руки, он присел на стул, стоявший рядом с кроватью. - Сначала Корделия отказалась разводиться со мной, как мы и ожидали. Наш спор затянулся до вечера, пока, наконец, не вмешался Ланцелот, которому удалось убедить ее, что развод сделает и ее счастливой. После этого мы еще какое-то время проговорили и, наконец, она дала свое согласие.

Гермиона была поражена.

- Она согласилась? Она действительно подписала соглашение?

Северус улыбнулся и полез в складки своей мантии. Он достал бумаги о разводе и положил их на кровать.

- Даже лучше: она согласилась развестись на следующее утро. Взгляни сама, - добавил он, указывая на документы. - Мы развелись вчера утром. Я свободный мужчина, Гермиона.

Дрожащими руками, Гермиона взяла бумаги, не в силах поверить в происходящее.

- Она развелась с тобой… уже? Ты больше не женат?

Он кивнул. Гермиона нахмурилась.

- Но почему же ты мне не сказал? И почему все твои вещи исчезли из дома?

Северус вздохнул и покачал головой.

- Здесь, боюсь, я сглупил. Я собирался прийти к тебе и все рассказать в тот вечер, но решил вместо этого удивить тебя на следующий день, явившись к тебе с подписанными бумагами о разводе. Ненужный приступ романтизма.

- Я все равно не понимаю, почему Мо сказала, что в доме совершенно пусто… Ты даже из лаборатории все вещи вывез. Почему?

- Корделия согласилась на развод, но и мне пришлось пойти на некоторые уступки. Одним из ее условий было то, что я никогда не стану жить в вашем с Ланцем доме и не размещу там свою лабораторию. Я собрал все свои вещи и, после того как мы подписали все бумаги в министерстве, я сразу же подыскал подходящий дом на Диагон Аллее и перевез все туда. Я знаю, Гермиона, что я совершил ужасную ошибку. Я должен был связаться с тобой, не откладывая. Я был непростительно неосмотрителен.

Гермиона покачала головой и высвободила свою руку из его ладоней. Она закрыла лицо руками.

- Ах, Северус! Я столько всего себе напридумывала. Я думала, что Корделия заставила тебя остаться. Мне не следовало сомневаться в тебе.

Девушка отняла руки от лица и Северус озабочено нахмурился. Он никогда еще не видел ее такой бледной и изможденной. Он наклонился вперед, поставив локти на кровать, чувствуя, как стучит в груди его сердце.

- Это неважно, я нашел тебя и только это имеет значение. Мне нужно знать, что с тобой случилось, Гермиона. Ты больна?

Она смотрела, не отрываясь, на свои руки, не в силах встретиться с ним взглядом.

- В конце недели я была нехарактерно эмоциональна, Северус. Я… Я была в состоянии стресса, беспокоилась о том, что произойдет в ближайшие месяцы. Так что я с самого начала была в плохом состоянии, а потом ... после того, как я получила твою записку, я ... Я узнала … Скажем так, выяснила нечто неожиданное.

Он нежно взял девушку за подбородок и поднял ее лицо так, чтобы она, наконец, встретилась с ним взглядом.

- Выяснилось что? Ты нездорова, Гермиона? - Он чувствовал, что всю ее сотрясает дрожь. - В чем дело? Скажи мне.

- Я… Я узнала… что я была беременна, - дрожащим голосом наконец выговорила она.

Северус не смог скрыть потрясения, которое при этих словах Гермионы отразилось на его лице. За прошедшие несколько часов он перебрал в уме всевозможные ужасные болезни, представлял разные несчастные случаи, жертвами которых она могла оказаться, но ни разу ему не приходило в голову, что она может быть беременна. Он потрясенно смотрел на нее, а Гермиона жадно вглядывалась в его лицо, пытаясь прочесть его чувства.

- Поэтому я ушла, Северус. Я не знала, что мне делать, что думать. Мне нужно было побыть одной.

- Ты… беременна …, - пробормотал он, пытаясь уложить этот факт в своей голове.

Она не отвела взгляда, но быстро сглотнула.

- Я была беременна. Я …, - она смотрела на него глазами полными печали. - Я потеряла ребенка, Северус. Нашего ребенка …, - ее голос оборвался, и она опустила глаза вниз на свои руки.

Чувствуя себя так, словно кто-то опрокинул на него ведро ледяной воды, Северус медленно встал со стула, с трудом понимая, что он делает и что чувствует. Он подошел к небольшому окну, опустил руки на подоконник и уставился невидящим взглядом за стекло, на мокрую улицу, испещренную огоньками уличных фонарей. Внутри него был хаос, слова «нашего ребенка» снова и снова, словно эхом, разносились в его сознании. Ему казалось, что он идет ко дну: он никак не мог набрать в грудь воздуха, словно что-то тяжелое придавило его сверху.

- Я этого не планировала, - раздался голос Гермионы из-за его спины. - Я была аккуратна. Я почти уверена в том, что каждый раз пользовалась контрацептивным заклятьем. Но видимо я была недостаточно осмотрительна… Не знаю, как это случилось …

Северус сцепил пальцы и прижался лбом к холодному оконному стеклу, безуспешно пытаясь нормализовать свое дыхание, справиться со шквалом обрушившихся на него эмоций. Жгучая боль в его груди была почти непереносимой, он знал, что это были вина и шок. И еще Северус думал о том, что если она потеряла ребенка из-за тех волнений, который пережила по его вине, он никогда не сможет себя простить. Словно прочитав его мысли, Гермиона тихо сказала:

- Целители говорят, что нам не в чем себя винить. Я рассказала им… Рассказала, что несколько последних дней были очень волнительными и изматывающими. Но они сказали, что все дело в дефектной плаценте, произошедшее было неизбежно в любом случае и я ничего не смогла бы сделать, чтобы это предотвратить... Они сказали, что это происходит со многими женщинами..., - Гермиона умолкла, не в силах справиться с эмоциями.

Северус закрыл глаза, чувствуя свою вину, несмотря на ее слова. Он не был с ней тогда, когда она в нем нуждалась. Он не был рядом, чтобы помочь ей справиться с трагедией, которая была и его тоже. Она прошла через все это одна, и его не было рядом, чтобы держать ее за руку, гладить ее волосы и повторять, что все будет в порядке.

- Они сказали, что это был мальчик…, - добавила девушка.

Он почувствовал, словно в его сердце вонзилась стрела. Какое-то короткое время он был, сам не зная о том … отцом. Несколько дней, а может и недель, у него был сын, о котором он не знал. Его пронзила боль, подобной которой он еще не испытывал, Северусу с трудом удалось устоять на ногах. Пытаясь понять, что с ним, он понял, что уже чувствовал это раньше … много лет назад, в кабинете Дамблдора. Он вспомнил это ужасное чувство, вспомнил, как он сидел, согнувшись пополам, раздавленный известием о смерти Лили Эванс. Это было горе.

- Я знаю, что ты никогда не хотел иметь детей, Северус. Когда я узнала, что беременна я была сбита с толку, напугана. Но когда я справилась с первым шоком, я поняла, что произошло что-то хорошее. Я хотела этого, Северус. Я так хотела этого ребенка! Раньше я была готова пожертвовать возможностью иметь детей ради того, чтобы быть с тобой вместе. Но сейчас, зная, что я потеряла… Я не уверена в том, что я могу этим пожертвовать…

Он повернулся и посмотрел на нее, и увидел в ее глазах то же горе, что разрывало и его грудь.

- Это разбило мое сердце, - сказала она срывающимся голосом. - Я даже плакать уже больше не могу… Я так много плакала сегодня, что мне кажется, что я уже больше никогда не смогу заплакать … Как будто я вся онемела. Я знаю, ты никогда не хотел иметь ребенка, но я хочу, и я больше не могу не обращать на это внимания. Я чувствую себя такой опустошенной.

Он смотрел на нее, на ее глаза, в которых застыла боль, на ее печальное лицо, на напряженную линию ее подбородка, решительную и отважную, несмотря на то, что она была охвачена эмоциями и печалью. И Северус понял, что сейчас он любит ее еще больше, любит ее гриффиндорское упрямство.

Он отошел от окна обратно к стулу, почти не чувствуя что делает, ощущая себя стоящим на краю обрыва. Внезапно совершенно отчетливо он понял, что следующие несколько секунд станут самыми важными в его жизни. В его руках был ключ к счастью его и Гермионы, лежащий перед ним путь был усеян их мечтами и надеждами, и поэтому ему следовало быть очень осторожным в выборе слов. Он предложит ей свое сердце; никогда больше он не будет ничего от нее скрывать.

- Скажи что-нибудь, Северус, - прошептала она.

Он взял ее руки и, закрыв глаза, прижался к ним губами. После чего посмотрел ей прямо в глаза.

- Это правда: я никогда не хотел иметь детей. Ты знаешь, что мое детство сформировало у меня решимость никогда не подвергать такому же несчастью другое невинное дитя, поэтому я никогда не мечтал о сыне или дочери. Даже будучи женатым человеком, я никогда не хотел продолжать свой род. Но неужели ты не понимаешь, Гермиона, что с тобой, свод неписаных правил, которыми я руководствовался на протяжении всей своей жизни, перестал действовать?

Гермиона, сбитая с толку, смотрела на него широко раскрытыми глазами.

- Что ты имеешь в виду?

Северус неуверенно улыбнулся.

- С тобой, Гермиона, я хочу иметь все: полный набор.

Она смотрела на него, не решаясь до конца поверить в то, что правильно его поняла. Северус набрал в грудь побольше воздуха, стараясь не обращать внимания на боль, которая по-прежнему разрывала его изнутри.

- Я знаю, что ничто никогда не заменит ребенка, которого ты – мы – потеряли. Но наступит время… И будут другие дети.

- Другие дети? – с надеждой повторила она.

Он нежно убрал с ее лица прядь волос.

- Ты молодая и здоровая. У нас будет своя семья.

- Но ты не хотел иметь детей…

- Ты права... Не хотел, - признался он. - Но с тобой, хочу. Иногда мы не понимаем, чего нам хочется до тех пор, пока этого не лишимся. Я хочу всего того, чего никогда не хотел раньше: хочу просыпаться рядом с тобой каждое утро и чувствовать тебя рядом; хочу иметь дом и сад и вредную кошку; хочу видеть, как ты растешь, вынашивая наших детей, и как ты рождаешь их на свет; хочу помогать тебе растить их и махать вслед Хогвартскому Экспрессу; хочу состариться и поседеть рядом с тобой!

Нижняя губа Гермионы задрожала.

- Но если ты не хотел этого раньше, почему хочешь сейчас?

Он погладил ее по щеке и вздохнул.

- Потому что я люблю тебя, глупая девочка. Неужели ты не понимаешь, что я люблю тебя всем сердцем и душой?

Она закрыла глаза и наклонилась к нему.

- Правда? – прошептала она.

- Правда, - сдавленно ответил он.

Северус подождал, пока она снова открыла глаза, после чего опять взял ее за руки.

- Гермиона Грейнджер, выходи за меня замуж. Не ради этого бестолкового Закона о браке, а потому что любишь меня так же, как я люблю тебя. Выходи за меня, несмотря на Закон о браке, потому, что именно этого ты хочешь, а не потому, что тебе приходится так поступить.

Она сжала его руки и посмотрела на него глазами полными слез. Северус вспомнил о кольце, которое лежало где-то в складках его мантии в бархатной коробочке, но внезапно оно показалось таким неважным; чем-то совершенно внешним. Единственное что имело значение, это то, что они были вместе.

- Тогда в Визжажей хижине ты спасла мне жизнь, но ты снова спасла мою жизнь в этом году. Я хочу никогда с тобой не расставаться, и мы справимся с этой потерей вместе.

Он обхватил ее лицо руками и благоговейно поцеловал в лоб.

- Выходи за меня замуж, Гермиона, проведи со мной свою жизнь, создай со мной семью, состарься со мной.

Девушка думала, что у нее уже больше не осталось слез, но что тогда струилось по ее щекам. Это не были слезы печали или радости, это были слезы и того и другого.

- Да, - прошептала она.

- Да? - повторил он, вглядываясь в ее лицо. - К какой именно части?

- Ко всем, - пробормотала она, прижимаясь к нему. - Ко всем без остатка.

Северус прижал к себе Гермиону так, словно больше никогда не собирался отпускать. Она прижалась лбом к его лбу. Сколько раз потом она вспоминала эту сцену, но так и не смогла разобраться в том, чьи слезы текли по ее щекам в этот момент.

Примечание переводчика: Я решила перевести примечание, которое автор этого фика написала к этой главе при его публикации.

Заметки АВТОРА: Почему я это сделала, спросите вы? Я сделала это по нескольким причинам. Многие из вас в своих отзывах писали, что, несмотря на волшебное окружение, эта история временами очень реалистична; события, происходящие в жизни героев, встречаются сплошь и рядом в реальном мире. Многие из моих друзей и родственников теряли детей; ежедневно это происходит с миллионами женщин. И так же как и Гермиона и Северус, многие из них не понимают, чего они на самом деле хотят всем сердцем до тех пор пока не переживут горечь этой утраты. Есть и другие причины, по которым мне хотелось так закончить эту историю, но вряд ли стоит их здесь обсуждать. Если вы хотите узнать о них больше, пожалуйста, заходите в мой ЖЖ.
Я очень хотела бы узнать ваше мнение об этой главе, поэтому, пожалуйста, оставляйте свои отзывы! Вторую часть этой главы мне было очень сложно написать, и хотя в жизни я довольно циничный человек, я дважды плакала, когда ее писала. Впереди еще эпилог, которые окончательно завершит эту историю.
Наконец, я хотела бы посвятить эту главу трем людям, без которых эта история никогда не дожила бы до своего конца. Моим замечательным, великодушным, самым лучшим беттам, robisonrocket и ladyinthecloak: без вас бы я не справилась. И моему мужу, Dr. Beloved, с огромной благодарностью за его поддержку.

Примечание АВТОРА: Я решила нарушить традицию и поместить свои примечания в начале этой заключительной главы, чтобы оставить последнее слово Северусу и Гермионе.

Сложно писать эпилог. Вообще-то, я не люблю читать эпилоги, потому что мне кажется, что они всегда оставляют неудовлетворенность, желание чего-то большего и часто уводят в сторону от главной истории. Я очень долго размышляла о том, стоит ли мне самой писать эту главу, поскольку история действительно заканчивается событиями, описанными в главе 32. Но, в силу нескольких причин, я решил продолжить. Во-первых, хотя наша пара и получила свой заслуженный хэппи энд, мы все же закончили на грустной ноте. И, как и со многими парами в реальной жизни, которым приходится пережить выкидыш, за этим наступают радостные времена. Мне хотелось немного в них заглянуть. Во-вторых, нужно было ответить на пару неотвеченных вопросов.

Если вы терпеть не можете сентиментальные эпилоги, умоляю вас не читать дальше. Если вы были довольны окончанием истории в больнице Св. Мунго, умоляю вас не читать дальше. Большую часть эпилога я написала вопреки доводам моего рассудка, зная, что значительной части моих читателей он может не понравиться. Но моя муза неутомима, и я подчинилась ее зову и написала.

Знаете, я правда, честное слово, не рассчитывала на то, что у этой истории появятся читатели. Тот факт, что Северус и Гермиона в ней были женаты на других людях; тот факт, что в ней затрагиваются темы супружеских измен, ухода из семьи и разводов; тот факт, что она заканчивается выкидышем… Я полагала, что большинство из вас сочтет эти темы отталкивающими, и я невероятно признательна, что так много читателей дочитали эту историю до конца.

У этой истории не будет продолжения. Боюсь, что это все! Я, однако, планирую до конца года написать еще одну, гораздо более короткую историю.

Каждому из вас, кто нашел время, чтобы оставить свой комментарий, даже, если он мне не понравился, я буду вечно признательна. Я потратила больше года на написание «Отрицания», и хотя это был приятный опыт, работа была нелегкой. Единственная награда, которую получает автор фанфикшена, это отзывы его читателей. Поэтому огромное, огромное вам спасибо! Я получила огромное удовольствие от прочтения ваших комментариев, и мне их будет не хватать теперь, когда мы подошли к концу. Если вы еще не оставляли своих отзывов, пожалуйста, пожалуйста, расскажите мне о том, что вы думаете об этой истории.

Моему мужу, Dr. Beloved, и мои великолепным бетам, robisonrocket и ladyinthecloak, миллион благодарностей. Они вычитывали, делились со мной своими мнениями, поддерживали и вдохновляли меня в течение всего этого времени. Мне чрезвычайно повезло с ними, и эта история без них не стало бы такой, какая она есть. Я просто не представляю, как мне выразить свою признательность, поэтому перейду на свой родной язык: Go raibh mile, mile maith agaibh go leir. Ta sibh ar fheabhas. ( Немного ирландского, в общем, эта фраза переводится как СПАСИБО!)

И наконец посвящение: Тебе, дорогой читатель, с благодарностью.

Целую, LB

Примечание переводчика: Мои дорогие читатели! Спасибо вам всем огромное, что выдержали мой нерасторопный перевод, который в общей сложности не сумел уложиться даже в два года! Надеюсь, оно того стоило.

Я бесконечно признательна всем тем, кто помогал мне в течение этих двух лет работать над переводом, тех, кто соглашался быть упомянутыми и неупомянутыми беттами этого перевода. Благодарю каждого, кто оставил отзыв к этому переводу. Конечно, когда все так растянуто во времени, искушение все бросить бывало велико, но благодаря вашим отзывам и поддержке моих бетт, я знала, что отступать нельзя. Так ваша поддержка, энтузиазм и настойчивость, безупречное знание русского языка бетт этого текста и мое знание английского сделали это! Мы ВМЕСТЕ ЭТО СДЕЛАЛИ! МЫ МОЛОДЦЫ!

И наконец, у меня есть предложение. Я сама лично была очень тронута примечанием автора к этой главе, поэтому я выражаю свою готовность перевести для нее ваши отзывы. Если кто-то из вас хотел бы написать что-то непосредственно автору этой истории little beloved, пожалуйста, направляйте свои отзывы на мой личный ящик. Я постараюсь перевести их все и переслать их ей. Уверена, что она будет очень рада услышать ваши комментарии.
Огромное спасибо!

Перевод Самуила Яковлевича Маршака
----------

Ее глаза на звезды не похожи,
Нельзя уста кораллами назвать,
Не белоснежна плеч открытых кожа,
И черной проволокой вьется прядь.

С дамасской розой, алой или белой,
Нельзя сравнить оттенок этих щек.
А тело пахнет так, как пахнет тело,
Не как фиалки нежный лепесток.

Ты не найдешь в ней совершенных линий,
Особенного света на челе.
Не знаю я, как шествуют богини,
Но милая ступает по земле.

И все ж она уступит тем едва ли,
Кого в сравненьях пышных оболгали.

Уильям Шекспир, сонет № 130

- Северус? - спускаясь по лестнице, позвала Гермиона.

Она заглянула в гостиную, а затем, перегнувшись через перила винтовой лестницы, которая вела в подвал, посмотрела вниз. Дверь лаборатории была открыта, так что было очевидно, что сейчас его там нет.

- Северус? – нахмурившись, снова позвала она.

Войдя в кухню, девушка улыбнулась, заметив его одетую в темную мантию фигуру в садике на заднем дворе. Он левитировал рядом с собой корзину с травами. Ее улыбка стала еще шире, когда она заметила, что он снова разговаривает с котом, скрестив руки на груди и сердито нахмурив брови. Судя по всему, несчастный кот умудрился в третий раз за неделю напасть на парящую в воздухе корзину.

Северус обещал ей кота, и спустя две недели, после того как они стали хозяевами этого дома, на их кухонном окне появился этот гладкошерстный черный котяра. Упрямое животное отказалось уходить, и, неделю прокормив его объедками под окнами, они впустили его в дом и сделали своим. Не то чтобы к их мнению кто-то прислушивался: Коша, которому естественным образом было дано это имя, великодушно позволял им заблуждаться относительно того, что они были его «хозяевами», но Гермиона прекрасно понимала, кто тут на самом деле хозяин.

Тем временем Северус отчитал незадачливое создание и продолжил собирать ингредиенты, обрывая растения, расположившиеся в многочисленных горшках по всему саду. Было морозное декабрьское утро, и она видела маленькие облачка пара, выдыхаемые им в воздух. Гермиона решила сделать ему чашку чая и вынести ее в сад. Температура в этом огородике поддерживалась заклинаниями, но утро было из тех, когда чашка чая оказалась бы очень кстати. Гермиона развеселилась, увидев, что Коша продолжает сидеть в нескольких футах от Северуса, не сводя своего кошачьего взгляда с заветной парящей корзины. Отношения между ними были довольно эмоциональными, но девушка знала, что хотя Северус и называл их домашнего любимца не иначе как «поеденный молью комок шерсти» и «самое невыносимое создание из когда-либо рождавшихся на свет», Северус чрезвычайно любил своего черного кота.

Готовя чай, Гермиона вновь осознала, до чего она наслаждается этим местом, куда они переехали в прошлом году. У них ушло шесть месяцев на то, чтобы договориться о том, где они будут жить: Северус давно лелеял романтическую мечту о маленьком домике в чаще леса, но Гермиона не могла даже на пикник сходить в лес без того, чтобы не оказаться во власти депрессивных воспоминаний о той тоске, которую она испытывала, скитаясь все те долгие месяцы с Гарри и Роном. Она представляла себе, что они будут жить на открытом месте, полном воздуха и света; она даже предлагала поселиться на одном из утесов в Ирландии, куда он принес ее в тот день, когда предложил ей постоянный рабочий контракт. Но все дома, которые она предлагала, были признаны "слишком открытыми".

В конце концов, им удалось достичь компромисса. Они нашли большой коттедж в Озерном Крае, который был окружен запущенным, ароматным садом и располагался неподалеку от густого леска, в котором Северус находил разнообразные грибы и плесень, а Коша развлекался с грызунами. В просторном подвале дома была оборудована лаборатория, а места в доме было более чем достаточно для их семьи, которая, как они надеялись, разрастется.

Гермиона насыпала в чайник заварки и взглянула на висевший на стене календарь. До Рождества оставалось всего два дня, а значит, сегодня исполнялось ровно два года с тех пор, как они потеряли сына. В прошлом году этот день был очень непростым: она проснулась в слезах и весь день была подавлена. Северус был начеку, присматривая за ней, готовый утешить и Гермиона чувствовала себя виноватой за этот взгляд, за то, что была причиной его печали и беспокойства. Его собственное горе было достаточным бременем для него. Год назад, в этот день, они несколько часов просидели у камина, Северус в кресле, а она, свернувшись в комок у него на коленях, погруженные в свое горе.

- Ты знаешь, - вздохнув, сказал он,- дело не только в том, что сегодня годовщина. Хуже всего то,… что … сейчас у нас был бы ребенок. Сын… ему было бы четыре или пять месяцев…

Какое-то время он молчал, прижавшись губами к ее лбу.

- Я готов попробовать еще раз, Гермиона. Когда ты решишь, что ты тоже готова …

- Но что если у нас не получится, Северус? Что, если я не могу иметь детей? Что, если я снова потеряю ребенка?

- Это возможно, - возразил он. - Но все стоящее не дается легко и часто ради него приходится рисковать. У нас будет своя семья: если ты не сможешь зачать, мы усыновим. Ты будешь держать в своих руках ребенка, Гермиона, а у Мо будет возможность вязать и шить в свое удовольствие.

Гермиона улыбнулась и выпрямилась.

- Ты, правда, согласишься усыновить ребенка?

Он кивнул.

- Конечно, - негромко ответил он. - Если нужно будет, то, конечно.

- Скоро, - прошептала она, целуя его в нос. - Скоро я буду готова попробовать еще раз.

И почему-то с тех пор все стало понемногу налаживаться. Она знала, что никогда не сможет забыть о ребенке, которого они потеряли, но горе ее постепенно утихло, сменившись грустью, и скоро она поняла, что может думать о своем сыне без боли. И сегодня утром, когда Гермиона проснулась, первое, о чем она подумала, был он. Но когда она открыла глаза и увидела обеспокоенное лицо Северуса, склонившееся над ней, она ответила ему улыбкой, потому что сейчас им было чего ждать, жизнь была к ним милостива.

Она призвала из кухонного шкафчика пару чашек и подумала о том, что бы ей одеть на Рождество. У нее было много мантий, которые подошли бы для летних свадеб, но в это время года в Хогвартсе было не жарко, и свадьба на Рождество в большом зале Хогвартса требовала от нее надеть нечто посущественнее, чем все эти невесомые наряды, которые она одевала на предыдущие свадебные церемонии. При мысли о том, какой свадебный наряд может выбрать для себя Луна Лавгуд, девушка улыбнулась: что-нибудь нелепое, вне всякого сомнения, и, конечно, пару сережек в форме редисок.

Невилл вернулся в Хогвартс вместе со своей невестой. В конце концов, после почти года поисков, ему удалось разыскать Луну на Суматре, а через несколько месяцев после этого закон о браках был отменен, что позволило им вернуться в Англию, не боясь быть арестованными. Его зарплаты профессора Хогвартса и тех денег, которые заработала Луна, опубликовав книгу о своих путешествиях, хватило на то, чтобы продолжить содержать его родителей в Девоне. Гермиона так и не раскрыла Невиллу имя его благодетеля.

Гермиона улыбнулась, увидев вошедшую на кухню Мо, которая что-то напевала себе под нос и вязала на ходу.

- Мо, - усмехаясь, сказала Гермиона, - я, правда, не думаю, что в детской есть еще место для очередной пары пинеток.

Маленькая домовая улыбнулась.

-Я провести утро, делая шкаф и комод больше, хозяйка Гермиона. Сейчас там есть гораздо больше места.

Гермиона рассмеялась и покачала головой.

- Может нам пригласить сегодня Ланца на ужин, как думаешь? – спросила она, с любовью глядя на домовую. - Завтра мы ужинаем с моими родителями, послезавтра мы идем на свадьбу, а на следующий день к Поттерам. Если мы не увидимся сегодня, мы не сможем еще долго с ним увидеться.

Глаза Мо расширились от удовольствия.

- Я спросить его, не откладывая, - восторженно воскликнула она.

- Скажи ему, что у нас будет индейка и пирог с говядиной. Да! Предупреди его, чтобы он ни в коем случае не вздумал надеть эту нелепую шляпу с заколдованным барсуком. Бедный Коша чуть не умер от испуга в прошлый раз: он потом неделю на кухню не заходил.

Мо радостно закивала и, щелкнув пальцами, исчезла.

Гермиона надеялась, что Ланц сможет прийти. Уже два года прошло с тех пор как они перестали делить крышу над головой, но она по-прежнему скучала по нему, хотя он и был частым гостем в их доме. Он обеспечивал их развлечениями, в которых они оба с Северусом так нуждались после ее выкидыша, и ей никогда не забыть его щедрого подарка им на свадьбу.

- Ты просто светишься изнутри, Гермиона, - сказал он ей во время небольшого приема, на их свадьбе, состоявшейся весной. - Приятно увидеть немного румянца на твоих щеках.

Она улыбнулась.

- Ты сам сияешь, Ланц, - пробормотала она, косясь на его оранжевый наряд.

Ланц усмехнулся.

- Теперь к делу, - сказал он, уводя ее в уголок потише. - Я положил стоимость твоей доли в доме на Кенсингтон Сквер на твой счет в Гринготсе.

- Что? - прошипела Гермиона. - Ланц! Ты же знаешь, что я сказала, что мне не нужны деньги … Сказала, что в любом случае перепишу свою часть в доме на тебя.

- Чепуха, чепуха! Это твои деньги … У меня их предостаточно, - замахал он руками. - Но я также хочу подарить тебе вот это, - добавил он, доставая из кармана коробочку. - Он принадлежал моей матери, а после ее смерти перешел ко мне. Эта вещица из тех, которые отцы обычно дают своим дочерям в день их свадьбы, и, ну … ты была мне как дочь, Гермиона Грейнджер Снейп.

Гермиона, не веря своим глазам, смотрела, как он смахнул рукой слезы. Она никогда раньше не видела Ланца в слезах, и ее собственные глаза тоже невольно наполнились слезами. Внутри вытянутой прямоугольной коробочки лежал изящный золотой браслет, который Ланц достал и надел ей на запястье.

- Он неплохо смотрится с твоим обручальным кольцом, - довольно произнес он.

- Огромное спасибо, Ланц, - сдавлено пробормотала Гермиона. - Я… Я не знаю, что сказать … кроме спасибо …

- У меня есть еще кое-что для тебя… Не совсем подарок, поскольку это не мое и я не могу им распоряжаться, но уверен, что тебе это очень пригодиться. Я хочу, чтобы ты взяла с собой Мо, Гермиона.

У Гермионы рот открылся от изумления.

- Ланц… Я не могу взять Мо…

- Пожалуйста, - сказал он. - Сделай это для нее, Гермиона. Она свободная домовая, я не могу ей распоряжаться, но я говорил с ней и знаю, что именно этого она хочет. Ей всегда хотелось жить с семьей, за которой она могла бы присматривать, с детьми, за которыми она могла бы ухаживать. Когда-нибудь ты дашь ей все это. У нее слишком большое сердце, чтобы обрекать ее на жизнь со старым гомиком вроде меня.

- Но как я могу вас разлучить? - возразила Гермиона. - Вы были вместе на протяжении девяноста лет… Как я могу вмешиваться?! Она посветила свою жизнь вам, Ланцелот!

- Гермиона, пожалуйста. Мы оба этого хотим. Я совершенно не сомневаюсь в том, что она будет аппарировать на Кенсингтон Сквер каждый божий день, чтобы меня навестить. На самом деле, когда мы с ней это все обсуждали, таково было ее условие.

В конце концов Гермиона сдалась и не пожалела об этом. Когда Ланц позвал Мо и сообщил ей, что теперь она будет присматривать за Гермионой и Северусом, лицо старой домовой светилось от восторга.

Гермиона налила Северусу в чай молока. Выглянув в окно, она увидела, что он смотрит на нее, и помахала ему рукой, тронутая обеспокоенностью в его взгляде. По-видимому, ее довольный вид его успокоил и Северус вернулся к прерванному занятию. Девушка улыбнулась при виде мрачного лица своего мужа, вспомнив рождество двухлетней давности.

В канун Рождества, после того как ее выписали из больницы, Северус проводил Гермиону к ее родителям. Он пытался убедить ее в том, что должен быть с ней, когда она сообщит своим родителям об их отношениях и выкидыше, но Гермиона была непреклонна в своем решении сделать все самой и дать родителям время справиться с первым шоком перед встречей с Северусом. Она изо всех сил старалась вести себя, как ни в чем не бывало, объяснив свою бледность родителям простудой и позволив себе расплакаться только в уединении своей детской комнаты. Она хотела дать своим родителям возможность насладиться Рождеством, и кроме того, на ужин должны были прийти ее бабушки и дедушки, поэтому она решила ничего не рассказывать до ухода гостей.

Поздно вечером, когда гости разошлись, а посуда была вымыта и убрана, Гермиона присела на диван в гостиной, пристально глядя на родителей.

- Мама и папа, - начала она. - Вы не возражаете, если я кое-кого приглашу на завтрашний ужин?

Ее мать удивленно посмотрела на девушку.

- Почему нет. Друга?

Гермиона покачала головой.

- Больше чем друга: Северуса.

Ее родители переглянулись.

- Северуса Снейпа? Того, который приходил два дня назад? – спросил отец.

- Того, который постоянно мрачен? – сама нахмурившись спросила мать. Она проницательно посмотрела на Гермиону. - Между вами что-то происходит?

Девушка нервно сглотнула.

- Он предложил мне выйти за него замуж, и я ответила «да».

Отец Гермионы замер, словно в него только что попало Оглушающее заклятье, а ее мать еще сильнее нахмурилась.

- Мы говорим о мужчине, который женат на Корделии Милл?

- Был женат на Корделии Милл, - дрожащим голосом уточнила Гермиона. - Они развелись.

Отец открыл рот, видимо, желая что-то сказать, но передумал.

- И вы с ним встречаетесь? – спросила ее мать, недоуменно округлив глаза.

Гермиона кивнула.

- Сколько это уже продолжается?

- С июля, - пробормотала Гермиона, чувствуя, как порозовели ее щеки.

Ее мать поставила стакан с бренди на стол и сцепила руки в замок.

- С июля? То есть еще до того как ты развелась с Теодором?

Гермиона снова кивнула.

- Мы оба не хотели этого, но просто так получилось.

Мать повернулась к ее отцу.

- Ну… скажи же что-нибудь!

Отец Гермионы долго, молча, смотрел на девушку, и, наконец, спросил:

- Ты выходишь за него замуж из-за этого закона о браках или потому что любишь?

Гермиона благодарно выдохнула.

- Потому что я люблю его, и он любит меня, - прошептала она, чувствуя, что готова расплакаться.

- Ну, - начал ее отец, беспокойно поглядывая на свою жену. - Это, по крайней мере, хоть что-то.

- Есть еще кое-что, - быстро продолжила Гермиона, чувствуя потребность рассказать обо всем как можно быстрее, пока она окончательно не потеряла самообладание. - Я была беременна, но потеряла ребенка. Всего два дня назад. Поэтому я не... очень хорошо себя чувствую... Простите… Это ужасно, что мне приходится сообщать вам все так… - девушка спрятала лицо в ладонях, не в силах справиться с нахлынувшими эмоциями.

Она начала всхлипывать и в следующую секунду почувствовала руки отца на своих плечах. Он не знал, что сказать, поэтому просто предложил приготовить чай.

Когда она вышел из комнаты, Гермиона убрала руки от лица и обнаружила, что на коленях перед ней стояла ее мать, по лицу которой также текли слезы.

- О, Гермиона, - прошептала она. - Мне так жаль, и я прекрасно понимаю, что ты чувствуешь.

Они обнялись и разрыдались. Гермиона давно знала, что у ее матери было три неудачных беременности, прежде чем родилась она, но все же она не ожидала такого сочувствия. С тех пор, как девушка вернулась из Франции, их отношения с матерью были не самыми лучшими. Они просидели почти два часа, обнявшись, пока Джейн Грейнджер рассказывала своей дочери о детях, которых она потеряла. И это дало Гермионе надежду на то, что жизнь продолжается, и когда-то и она, возможно, сможет говорить о своей потере.

Поздно ночью она аппарировала на Диагон Аллею, и всю ночь она пролежала в объятьях Северуса, не смыкая глаз, осторожно обсуждая с ним их возможное будущее. А после восхода солнца он рассказал ей о кольце с рубинами, которое купил для нее и надел ей его на палец, вызвав у девушки очередной приступ рыданий. Ужин с родственниками, на котором они побывали следующим вечером, был по понятным причинам неловким, но со временем родители смягчились по отношению к ее мужу, и сейчас они очень неплохо ладили.

Выглянув в окно еще раз, Гермиона взяла кружку с чаем и понесла ее к двери в сад, посмеиваясь над Северусом, который снова принялся сердито отчитывать кота. Она знала, что он беспокоился о том, каким он станет отцом, и знала, что он будет сам себе самым строгим критиком в этом вопросе, когда придет время, но она также знала, что он будет любить своих детей всем сердцем и что поэтому, в конце концов, все неизбежно будет хорошо.

Он был также нетерпелив, как и раньше, раздражителен и несдержан с ней, вспыльчив и необщителен. Он был по-прежнему темной личностью. Но с каждым днем она любила его все сильнее и сильнее.

Северус улыбнулся Гермионе, когда она вышла из кухни и протянула ему чашку чая. Его вновь пронзило ощущение счастье, которое в последнее время так часто охватывало его, стоило ему только посмотреть на свою жену. Каждый раз, глядя на нее, он с трудом мог оторвать взгляд от ее растущего живота, выпуклости под ее мантией там, где она носила под сердцем их еще не рожденную дочь. До родов оставалось всего пять недель, и каким-то непостижимым образом Северус знал, что этот ребенок будет абсолютно здоров. Он практически ощущал силу своей дочери, силу ее волшебства, стоило ему только приложить ладонь к животу Гермионы.

- Как ты себя чувствуешь? – спросил он, сделав глоток горячего чая.

- Замечательно, спасибо, - улыбаясь, пробормотала девушка. - Знаешь, совсем не обязательно спрашивать меня об этом каждый раз, когда ты меня видишь.

- Боюсь, что тебе придется мириться с моей новой привычкой как минимум еще пять недель, а, возможно, и до конца нашей жизни.

Гермиона хихикнула.

- Я пригласила на ужин Ланца.

Северус закатил глаза.

- У нас осталось всего пять недель, которые мы можем провести наедине, до того как все необратимо изменится, а ты, кажется, решила заполнить все наши вечера общением с половиной представителей мира волшебников и даже пару маглов не забыла.

- Рождество… Так и должно быть. Через несколько дней я снова окажусь полностью в твоем распоряжении.

- Ловлю тебя на слове, – пробормотал Северус, наклоняясь вперед, чтобы поцеловать ее в лоб. Взглянув вниз, он нахмурился. - Ты с голыми ногами?

- На мне чулки, - сказала Гермиона.

- Боже мой, женщина! На дворе декабрь месяц. Шагом марш в дом, немедленно, - проворчал он. - И умоляю, захвати с собой эту выводящую из себя, поеденную молью пародию на кота, пока я не превратил его в садового гнома: из тех вульгарно раскрашенных, которых так любят маглы.

Гермиона рассмеялась.

- Идем, Коша, - сказала она. - Оставим беднягу Северуса одного.

Он смотрел, как Гермиона пошла к двери, прижимая руку к пояснице, черный кот следовал за ней по пятам. Сегодня утром, когда Гермиона открыла глаза и улыбнулась ему, он почувствовал невыразимое облегчение. Они всегда будут помнить, что в этот день они потеряли своего нерожденного сына, но было так замечательно узнать, что они действительно начали понемногу оправляться от постигшей их два года назад утраты. И возможно, если им повезет, у них еще будет сын. Гермионе не было еще и тридцати; у них впереди было достаточно лет, чтобы попытаться.

Месяцы последовавшие за той памятной ночью, которую они провели в больнице Св. Мунго, стали одними из самых тяжелых в его жизни. Северус постоянно ощущал горе и боль, которые словно железными тисками сжимали его, но невыносимее всего для него было видеть затравленное выражение глаз Гермионы. Как бы ни потрясла его потеря сына, он осознавал, что никогда не сможет до конца понять, каково это - узнать о беременности только для того чтобы пережить выкидыш. Многие месяцы он, не переставая, тревожился о ней. Иногда она плакала во сне, и в такие моменты он чувствовал, что и у него слезы наворачиваются на глаза.

Но проходили дни, которые складывались в недели, и Гермиона медленно приходила в себя, и вскоре она уже была способна говорить об их потере, а потом и обсуждать свои страхи перед будущим. Воображение рисовало в ее мозгу страшные картины, и она придумывала все новые и новые причины, по которым она никогда не сможет выносить ребенка. Он снова и снова обсуждал со своей женой ее страхи, уверял ее в том, что нет нужды торопиться, что у нее есть столько времени, сколько ей потребуется, чтобы снова ощутить себя сильной и решиться на попытки завести другого ребенка.

И вот однажды, вернувшись от Гарри и Джинни, она набрала в грудь побольше воздуха, и сообщила ему, что готова и время пришло. И им повезло: она забеременела почти сразу же. В тот день, когда заклятье подтвердило ее беременность, они сидели рядом на кровати, держа друг друга за руки. Они, молча, смотрели на белое кольцо, парящее в воздухе. Северус ожидал, что испытает восторг и ликование, но посмотрев на Гермиону, он понял, что они чувствуют одно и то же: страх. Да, они были счастливы, но в то же время они были напуганы; они страшились того, что эта беременность закончится так же, как и предыдущая. Они долго хранили беременность Гермионы в секрете от родственников и друзей, и отмеряли каждую прожитую неделю как очередной достигнутый рубеж. Страх со временем утих, но они знали, что не успокоятся до конца, пока их дочь не окажется у них на руках.

Северус сделал глоток чая и посмотрел в окно на Гермиону, хлопотавшую на кухне. Его внимание привлек серебряный отблеск на стене, и он улыбнулся, вспомнив подарок, который она сделала ему перед свадьбой. Когда-то он пошутил насчет того, что им следовало бы вставить в рамочку ее серебряную заколку, с которой все началось, и Гермиона последовала его шутливому совету.

Хотя они и решили как можно быстрее публично объявить о своих отношениях, они рассказали о выкидыше только родителям и самым близким друзьям Гермионы. В один из дней Гермиона отправилась к Поттерам, чтобы рассказать им об этом. Когда камин внезапно снова ожил, Северус поднял голову от книги, которой пытался занять себя. Его удивило, что она вернулась так скоро. Но это была не Гермиона. Из камина вышел Гарри Поттер, отряхивая со своей мантии золу и пепел. Северус был настолько удивлен, что попросту потерял дар речи.

- Здрасьте, - смущенно пробормотал Гарри. - Я… Надеюсь Вы не будете возражать, что я пришел чтобы … ну … поздравить вас с помолвкой. Девушки там рыдают и все такое, поэтому … Я решил подышать свежим воздухом.

Северус приподнял бровь.

- Позволю себе заметить, что в окрестностях Годрикс Холлоу свежего воздуха значительно больше, чем на Диагон Аллее.

Гарри нервно хихикнул.

- Да, это Вы верно заметили. Могу я присесть?

- Разумеется, - ответил Северус, показывая рукой на кресло, стоящее напротив и откладывая книгу в сторону. - Выпьете что-нибудь? Или «свежего воздуха» будет достаточно?

Гарри улыбнулся.

- Свежий воздух подойдет, спасибо.

- Позвольте спросить, к чему все это? Возможно, Вы пришли, чтобы меня проклясть? Или прочесть мне лекцию о том, почему я должен оставить вашу подругу в покое?

- Ни то и ни другое, - негромко ответил Гарри, посерьезнев. - Как я и сказал, я пришел Вас поздравить. Честно говоря, мы не очень удивились: она только о Вас и говорила последние месяцы. А потом на прошлой неделе Вы появились у нас на пороге, разыскивая Гермиону, и мы поняли, что что-то происходит. Это хорошо… я думаю. Последние месяцы она выглядела более счастливой. Ну… Я знаю, что в данный момент она несчастна.

Северус перевел взгляд на огонь в камине.

- Мне жаль … было услышать о ребенке. Жена Рона в прошлом году потеряла близнецов, но сейчас у них чудесная дочка. Уверен, что через некоторое время с Гермионой все будет в порядке.

- Уверен, что со временем будет, - тихо согласился Северус.

Гарри неожиданно улыбнулся.

- Она рассказала нам, что Вы не очень-то обрадовались тому, что мы воспользовались вашим именем, чтобы назвать нашего сына.

Северус скривился.

- Могли бы спросить у меня разрешения.

- Вы бы согласились?

- На то, чтобы оно было прицеплено к имени Альбус? Никогда!

- Тогда я рад, что мы не стали спрашивать разрешения. Думаю, что его имя ему подходит.

Северус заворчал.

- Что ж, если когда-нибудь нам повезет и у нас будет сын, не ждите, что мы ответим вам тем же.

Гарри встал, широко улыбаясь, и направился к камину.

- Знаете, раньше я все ваши замечания принимал очень близко к сердцу, но сейчас я начинаю понимать, что вы довольно остроумны. Забавны, я бы сказал.

- Забавен? - в ужасе переспросил Северус.

Гарри зачерпнул горсть дымолетного порошка.

- Прежде чем я Вас покину, я хочу сказать … попросить …, - он в нерешительности замолчал.

- Да, мистер Поттер, я буду за ней приглядывать, буду к ней добр, и проведу остаток своей жизни, стараясь сделать ее счастливой. Нет никакой необходимости просить об этом.

Гари облегченно улыбнулся.

- Спасибо, сэр, - сказал он, прежде чем исчезнуть в языках зеленого пламени.

И хотя Северус ни за что бы не признался в этом даже самому себе, взрослый Гарри Поттер раздражал его гораздо меньше, чем Гарри Поттре в юности. Несмотря на это, его выводило из себя то, что они так часто их навещали: по его мнению, в его доме стало слишком много гриффиндорцев. Он задумался о том, на какой факультет попадет когда-нибудь его дочь. Он столько раз представлял себе, как будет выглядеть их малышка. Она всегда представлялась ему с такой же копной кудрей, как и у ее матери, и с той же улыбкой. И, может, у нее будут его черные глаза. Северус отчаянно надеялся на то, что невинное дитя не унаследует его ужасный нос; иначе она его никогда не простит.

Он остановился, чтобы сорвать несколько листочков с одного из своих горшочных растений. На глаза ему попалось его обручальное кольцо. Он терпеть не мог обручальное кольцо, которое ему приходилось носить, когда он был женат на Корделии: оно было сделано из платины и было слишком замысловато украшено. Ему всегда казалось, что оно слишком вычурное. Это же кольцо, напротив, было сделано из простого, обычного золота и гораздо больше нравилось Северусу. Оно было символом, а не просто украшением.

Они с Гермионой обменялись кольцами во время короткой церемонии в узком кругу в любимой часовне Гемрионы в Сорбонне. В пику закону о браке она настояла на том, чтобы они поженились заграницей на день позже окончания шестимесячного срока, который был предоставлен ей после развода. Северус считал это бесполезной затеей, но поскольку девушке идея очень нравилась, он согласился. Торжество было скромным: родители и дедушки с бабушками Гермионы, Ланц и Мо, Падма с Дином, Гарри с Джинни, Нарцисса с Люциусом, Драко со Сьюзан, Минерва МакГонагалл и Невилл Лонгботтом. Особенно тронуло Северуса появление Теодора Нота за двадцать минут до церемонии.

Извиняющимся тоном Тео сказал:

- Я здесь не для того, чтобы создавать проблемы, Северус, не переживай. Гермиона послала мне приглашение, хотя и упомянула в записке, что не ждет, что я приду. Я и не собирался, но передумал.

Северус нехотя протянул руку.

- Мы рады тебя видеть, Тео. Я просто удивлен.

Тео неуверенно улыбнулся.

- Что ж я знал, что Гермиона пригласила своих друзей и родственников, а ты Малфоев, и я подумал … ну, ты понимаешь … поскольку у тебя нет никаких родственников…. Я не так еще давно был твоим приемным сыном, так что я подумал, что могу прийти поддержать тебя.

Северус не знал, что на это ответить.

- Спасибо, Тео. Такая … забота и предусмотрительность с твоей стороны. Спасибо.

С тех пор он не слышал ничего о своем бывшем пасынке, но он был признателен ему за этот шаг, и даже почувствовал себя виноватым, что не пытался, как следует, сблизиться с Тео в начале их семейной жизни с Корделией.

Он надеялся, что сможет исправить свои ошибки с собственным ребенком. Бесчисленно количество ночей Северус провел в постели, не смыкая глаз, прислушиваясь к дыханию Гермионы, размышляя о том, каким он станет отцом. Он по-прежнему чувствовал себя неуютно с детьми ее друзей. Он видел, что близняшки Падмы очень красивые, и не мог не согласиться с тем, что Альбус Северус Поттер был невероятно умен и наблюдателен. Но как люди ведут себя со своими детьми? Каждый раз, стоило какому-нибудь малышу подойти к нему, он начинал паниковать, и только пристальный взгляд Гермионы в такие моменты мешал ему сбежать из комнаты. Ему оставалось лишь надеяться на то, что все само придет к нему, когда у него появится свой ребенок, и он был твердо намерен не повторять ошибки своих родителей.

И Северус знал, с несокрушимой уверенностью, что он уже любит свою дочь. Ему не надоедало сидеть, обнимая Гермиону так, что его ладони покоились на ее животе и он чувствовал каждое движение внутри нее, и это приводило его в восторг. Он не будет похож на своего отца, и то, что он, не переставая, размышлял о том, каково это будет держать на руках свою дочь, и то, что он ждал их встречи с растущим нетерпением и не мог дождаться момента, когда он, наконец, узнает ее, все это давало ему надежду, что он сможет обеспечить своим детям самое лучшее детство.

Он снова посмотрел на кухонное окно, в котором было видно как Гермиона помешивает что-то в горшке, стоявшем на плите. Она была так же упряма, по-прежнему выводила его из себя своим мычанием под музыку, ее неуправляемые кудри по-прежнему щекотали его нос и мешали спать. Она по-прежнему была, невыносимой всезнайкой. Но с каждым днем он любил ее все сильнее и сильнее.