Регистрация нового пользователя

Гермиона не была уверена, чего именно она ожидала, входя в Большой зал под руку с Северусом. Возможно она думала, что по залу пронесется общий возглас удивления или на нее устремятся пронизывающие взгляды множества любопытных глаз. Но ее опасения не оправдались: зал был битком набит теми, кто пришел поздравить виновницу торжества, и только несколько гостей обернулись, чтобы взглянуть на вновь пришедших. Она с облегчением отметила, что столы с закусками располагались в центре комнаты, и это означало, что танцы не предполагаются. Гермиона понимала, что Северус будет чувствовать себя обязанным пригласить ее на танец, а ей их ситуация и так уже казалась слишком неловкой, чтобы добавлять в нее еще и вальс.

Быстро осмотревшись, она заметила своих друзей: Невилл и Ханна разговаривали с Помоной Спраут, Эрни МакМиллан вел оживленную беседу с Горацием Слизнортом, а Гарри, который и словом не обмолвился о том, что его пригласили, очевидно не знал куда ему деваться от восхищенных взглядов, которыми забрасывала его действующая староста школы. Поскольку все мысли Гермионы были заняты исключительно тем, что подумают окружающие об отсутствии Тео, ей и в голову не приходило, сколько друзей она здесь встретит. Она почувствовала себя довольно глупо, при мысли, что она вынудила Северуса сопровождать ее на этот вечер. Она думала, что он высвободит свою руку, как только они войдут в зал, но, судя по всему, он чувствовал себя вполне комфортно, стоя под руку с ней, и когда он взглянул на нее с высоты своего роста, она ответила ему нерешительной улыбкой.

- Твое появление оказалось совсем не таким скандальным, как ты боялась, Гермиона, - ухмыльнувшись, прошептал он.

Улыбка ее стала еще шире.

- Да уж, - согласилась она, - хотя Минерва выглядит несколько потрясенной.

Северус посмотрел в сторону директора, которая уже спешила к ним на встречу.

- Подозреваю, что это объясняется тем, что мы пришли вместе, а не отсутствием твоего супруга.

- Вы так думаете? – спросила девушка, чувствуя себя ужасно неловко.

- Уверен, что она в жизни не видела, чтобы мы хотя бы поздоровались друг с другом, не говоря уже о том, чтобы мы рука об руку появились где-то вместе. Ты, может, и была моей самой талантливой ученицей, но уж конечно, не моей любимой.

Гермиона просияла.

- Я правда была вашей лучшей ученицей?

Северус закатил глаза.

- Да. И я уверен, что тебе и самой это прекрасно известно.

Девушка притворно нахмурилась.

- Так кто же был вашим любимчиком?

- У меня не было любимчиков.

- Кроме слизеринцев, - пробормотала Гермиона.

Северус сделал вид, что не услышал ее последнее замечание и слегка поклонился подошедшей к ним Минерве МакГонагалл.

- Добрый вечер, Минерва.

- Добрый вечер, Северус, - ответила она, положив руку ему на плечо, и повернулась к девушке.

- Гермиона, рада тебя видеть.

Северус наконец отпустил руку Гермионы и она пожала руку профессору МакГонагалл.

Минерва переводила взгляд с одной на другого.

- Не ожидала, что вы придете вместе, - произнесла она, очевидно заинтригованная.

Гермиона почувствовала, как напрягся Северус.

- Я заставила Северуса сопровождать меня сюда, - объяснила она. - Я немного боялась появиться здесь в одиночестве.

Ее замечание вызвало именно ту реакцию, на которую она и рассчитывала: выражение любопытства на лице Минервы сменилось на сочувственное. Она похлопала Гермиону по руке.

- Мне так жаль, что вы расстались, моя дорогая. И я была очень удивлена, узнав, что ты ушла из Департамента тайн.

Гермиона пожала плечами.

- Эта работа не приносила мне удовлетворения, и Северус любезно предложил мне место в своей лаборатории.

Минерва внимательно посмотрела на Северуса поверх своих очков.

- Все ясно, - коротко ответила она. - Ну, очевидно, до сих пор вы еще друг друга не поубивали. Корделия не сможет сегодня к нам присоединиться, Северус?

- Она гостит у своих родственников в Голландии.

- Видимо, ее терзает столь же неутолимая страсть к перемене мест, как и ее сына, - неодобрительно произнесла Минерва. - Поешьте чего-нибудь, - сказала она, указывая на столы в центре комнаты. - Надеюсь, что мне удастся еще пообщаться с вами чуть позже, - с этими словами она направилась к выходу из зала.

Гермиона повернулась к Северусу. Она не поверила своим ушам, услышав последнее замечание в адрес Корделии.

- Поверить не могу, что она это сказала!

Северус едва заметно пожал плечами.

- Минерве никогда не нравилась Корделия; полагаю, что они не сошлись характерами в бытность Корделии старостой школы.

Гермиона изумленно уставилась на него.

- Корделия была старостой школы? Я не знала. Вы в это время еще учились в школе или уже закончили?

Северус сухо усмехнулся.

- Я учился тогда на третьем курсе, - пояснил он. - Корделия старше меня почти на четыре года. Ты думала, что я старше?

Гермиона отчаянно покраснела.

- Нет, совсем нет. Я просто никогда об этом не думала, вот и все. Я не хотела сказать, что вы выглядите старше, чем она или еще что-нибудь.

Северус усмехнулся.

- Все нормально, Гермиона, - сказал он и жестом указал на стоящие в центре зала столы. - Не хочешь чего-нибудь выпить?

Девушка вздохнула.

- Да, думаю, мне не помешает.

Когда они подошли к столам, Гермиона заметила Невилла, стоявшего в конце зала, и помахала ему рукой. Северус проследил за ее взглядом.

- Это, должно быть, значительное событие для мистера Лонгботтома, - пробормотал он, протягивая девушке бокал шампанского.

- Да, - согласилась Гермиона. - Сегодня он официально станет профессором травологии. Она посмотрела в сторону Невилла и Ханны. - Вполне оправданно было бы ожидать от него более счастливого вида.

- Несомненно, - согласился Северус. - Вполне оправданно было бы ожидать, что они оба будут выглядеть счастливее, - он понизил голос до шепота. - Почему он сделал тебе предложение тогда?

Гермиону этот вопрос удивил.

- Я думаю, он просто не знал, что еще ему сделать: он не хотел жениться, а мы с ним всегда были друзьями. Думаю, ему показалось, что это простой выход из сложившейся ситуации. Он совсем не удивился моему отказу, - девушка взглянула на своего спутника. - У Невилла очень непростая жизненная ситуация. Он кое-кого любил в течение долгого времени, но эта девушка сейчас за границей, а ему нужно оставаться в Англии, чтобы заботиться о родителях.

Приподняв одну бровь, Северус вновь с интересом посмотрел на Невилла.

- Луна Лавгуд?

Гермиона издала удивленный возглас.

- Откуда вы знаете? – прошептала она.

- Удачная догадка, - пробормотал он в ответ. - Я обратил внимание, что они подружились в последние годы моего пребывания в Хогвартсе.

Гермиону поразило, что он заметил такую несущественную деталь в то время, когда перед ним стояли по-настоящему серьезные задачи.

- Вы же никому ничего не расскажете, да? Мне не хотелось бы ранить чувства Ханны.

- Разве я не являю собой воплощенную конфиденциальность?

- Полагаю, что да - согласилась девушка. Она с удовольствием отметила бокал красного вина в его руке: когда Северус пил, он всегда становился более расслабленным.

Он внезапно повернулся к ней, глубоко нахмурившись.

- Быстро, - сказал он, беря ее под руку. - Нам нужно бежать.

Но за его спиной уже появились большие глаза Сибиллы Трелони, спрятанные за бифокальными очками.

- Северус Снейп! – воскликнула она, хватая его за руку. - Я знала, что ты вернешься сегодня.

Он высвободил свою руку из ее цепких пальцев, глядя на нее с плохо скрываемым отвращением.

- Отличное предсказание, Сибилла. Но вряд ли этот подвиг заслуживает награды: практически все преподаватели, как действующие, так и бывшие, были приглашены сегодня вечером.

- Да, но когда сегодня утром я пытливо вглядывалась в будущее, я увидела темную и опасную фигуру. Я знала, что это будешь ты!

Северус нахмурился еще сильнее и впился мрачным взглядом в лицо профессора Трелони, отчего Гермиона не удержалась и прыснула.

- И что же таит в себе мое будущее, Сибилла? Дай-ка я угадаю… Я в смертельной опасности?

Трелони беспокойно оглянулась по сторонам и прошептала:

- В каком-то роде можно сказать и так, мой мальчик. Духи поведали мне, что в течение года ты найдешь себе жену!

Гермиона просто ничего не могла с собой поделать: она громко расхохоталась, за что была награждена сердитым взглядом профессора предсказаний.

Северус позволил себе фыркнуть.

- Сибилла, я женат уже шесть лет, и моя жена жива и здорова.

Трелони удивленно отпрянула от него, совершенно сбитая с толку.

- Ты женат? – недоверчиво переспросила она.

Гермиона уже практически рыдала от смеха. Северус бросил ей предостерегающий взгляд и снова переключился на Трелони.

- Я понимаю, что в это не просто поверить, но, да, я женат. Припоминаешь Закон о браках, Сибил? Причину, по которой ты замужем за Мартином Мимблтоном?

Выражение полнейшего непонимания на лице Трелони сохранялось так долго, что Гермиона уже начала подозревать, что та и в самом деле никогда о Законе не слышала.

- Да, я что-то припоминаю, - изрекла она наконец. - С тех пор разве прошло всего шесть лет? - она перевела взгляд своих огромных глаз на Гермиону. - Это твоя жена?

Гермиона, которая как раз набрала в рот шампанского и собиралась его проглотить, тут же им подавилась и закашлялась.

- Мерлин, дай же мне терпения, - пробормотал Северус. - Нет, это не моя жена. Это твоя бывшая ученица и бывшая староста школы, Гермиона Грейнджер.

Трелони повнимательнее посмотрела на Гермиону, которой наконец удалось откашляться.
- Это ты! – воскликнула она, указывая на Гермиону пальцем, унизанным кольцами. - Та самая одержимая книгами студентка из Гриффиндора!

Гермиона не смогла сдержаться: она снова начала хихикать. Северус тем временем огляделся по сторонам в поисках подходящей жертвы. Взгляд его наконец нашел в толпе того, кто был ему нужен: бабушку Невилла.
- Сибилла, буквально на прошлой неделе я слышал как Августа Лонгботтом обмолвилась о том, как бы ей хотелось, чтобы ей, наконец, погадали по руке.

Профессор предсказаний немедленно устремилась к пожилой женщине, что-то бормоча себе под нос. Гермиона задохнулась от возмущения.

- Северус Снейп, как подло! Бедняжка миссис Лонгботтом.

- Это был акт необходимой самообороны, - сказал он, подливая ей в бокал шампанского. - А сейчас я собираюсь перемолвиться словечком с Горацием. Он перевел взгляд в другой конец зала, где стоял Гарри, который все еще никак не мог избавиться от навязчивого внимания очевидно боготворившей его старосты школы. - Полагаю, что мистер Поттер отчаянно нуждается в помощи, Гермиона.

Она рассмеялась.

- Да, я тоже так думаю. Мне лучше начать спасательную операцию. Увидимся.

И Гермиона направилась к Гарри, чувствуя, что Северус провожает ее взглядом. При виде ее на лице Гарри отразилось плохо скрываемое облегчение.

- Привет, Гарри, - сказала она, бросив старосте школы извиняющийся взгляд. - Можно тебя на минуточку?

- Гермиона! Конечно, можно, - он махнул рукой надувшейся старосте и потащил Гермиону подальше от этого места.

- Я думал, она меня с ума сведет! - прошипел он. - Она постоянно хлопала своими ресницами, причем совершенно ужасным образом!

Гермиона усмехнулась.

- Ну, это обычная расплата для тех, кто попал в список десяти самых желанных волшебников, публикуемом "Ведьминским еженедельником".

Гарри был совершенно раздавлен.

- Десять самых желанных волшебников? - после этого он на какое-то время потерял дар речи. - И какой я по счету?

- Третий, - ответила она.

На лице Гарри расплылась совершенно идиотская улыбка.

- Неплохо. Совсем неплохо. А кто стал первым и вторым?

- Ну, первое место у ирландского игрока в квидич Конора Райана, а на втором - Кингсли Шеклболт.

Известие о третьем месте, судя по виду Гарри, существенно его приободрило.

Гермиона нахмурилась.

- А где Джинни? И почему ты мне не сказал, что тебя пригласили?

- Меня везде приглашают, - тоскливо произнес Гарри. - Расплата за славу и все такое. Я бы сказал тебе, если бы знал, что тебя тоже пригласили. А почему тебя пригласили?

Гермиона пожала плечами.

- Я видела, что Эрни здесь, а он был старостой школы, так что, видимо, поэтому и меня тоже пригласили. Так что там с Джинни?

- Она дома с Джеймсом, - сказал Гарри, глядя в пол. - Не смогли найти няню.

Гермиона подозрительно уставилась на него.

- Со всеми этими Уизли вам не удалось найти, с кем оставить ребенка?

- Я знал, что ты все равно докопаешься до правды, - сказал Гарри со вздохом. Он наклонился вперед. - Она беременна, - прошептал он, - и не очень хорошо себя чувствует.

Гермиона просияла.

- Чудесные новости! - она крепко его обняла. - Я так рада за вас. Я навещу вас в следующие выходные; могу привезти ей немного зелья из запасов Северуса от тошноты - оно очень эффективно и совершено безопасно для беременных.

- Она будет рада, - ответил Гарри, несколько смущенно поглядывая на нее. - Рон и Роза тоже ждут ребенка.
Гермиона приложила максимальные усилия, чтобы не дать своей улыбке поблекнуть.

- Бог ты мой, боюсь подумать о том, сколько всего предстоит связать Молли!

- Это точно, - согласился Гарри. Он посмотрел в другой конец зала, где беседовали Северус и Гораций Слизнорт. - Мне показалось, что ты пришла со Снейпом?

- Да. Я уговорила его сопровождать меня: боялась, что если появлюсь в одиночестве, то отсутствие Тео будет слишком очевидным, хотя сейчас я вижу, что с моей стороны было совершенно глупо так думать.

Гарри пожал плечами.

- Не похоже было, что Снейп чем-то недоволен. Над чем вы там хихикали?

Она улыбнулась.

- Да над словами Трелони. Она совсем уже выжила из ума. Хотя, если про меня еще можно сказать, что я хихикала, то уверена, что Северус просто ухмылялся. Я как-то с трудом могу себе представить его хихикающим.

- Да уж, - сказал Гарри. - Я тоже не могу себе такое представить. Как у вас складываются отношения на работе?

- Действительно очень хорошо, - горячо заверила его Гермиона. - Я люблю свою работу. Если бы кто-то сказал мне два года назад, что я буду работать на Северуса Снейпа и получать от этого удовольствие, я бы решила, что на него наслали заморачивающее заклятье.

Гарри с любопытством посмотрел на нее.

- Он тебе действительно нравится, так ведь? Ты действительно простила ему все те ужасные вещи, которые он говорил тебе в школе.

Гермиона наклонила голову вбок.

- Справедливости ради надо сказать, что ему тоже есть что прощать, Гарри. Разве ты не простил его за все, что он говорил и делал?

Гарри посмотрел на Северуса и наконец кивнул.

- Да, думаю, что простил, - он вздохнул. - Ладно, я, пожалуй, поздравлю Невилла и профессора Спраут и пойду домой. Джинни была совершенно зеленая, когда я уходил. Увидимся в следующие выходные.

Махнув ей рукой, он направился к Невиллу и Ханне. Гермиона стала оглядывать зал в поисках Северуса: он по-прежнему был погружен в беседу со Слизнортом, но встретившись с ней глазами, едва заметно кивнул в ответ. Обведя еще раз взглядом зал в поисках знакомых лиц, Гермиона заметила Эрни МакМиллана, в одиночестве шатающегося вдоль столов с закусками. Девушка решила, что он вполне подойдет ей в качестве собеседника пока не освободится Северус.

Вечер продолжался и Гермиона снова и снова находила взглядом в толпе Северуса. Сегодня он выглядел эффектно, промелькнула в ее голове неожиданная мысль. Его безупречно скроенная одежда и черные волосы несомненно выделяли его из толпы. Его, конечно, нельзя было назвать симпатичным в том смысле, который вкладывает в это слово большинство женщин, но не заметить его было невозможно. Его бледность и крючковатый нос создавали впечатление суровости и жесткости, а черные глаза в то же время придавали его внешности что-то загадочное. Его интеллект был очевиден каждому, и Гермиона задумалась о том, почему она не смогла оценить этот ум во время своего обучения в школе.

Она с возрастающим волнением обнаружила, что он постоянно следил за ней, пока она общалась с гостями, и ей вспомнились слова Ланца, сказанные им несколько недель назад: «Он наблюдает за собой, ты знаешь?». Если не считать пары обедов, данных с тех пор Корделией, она не встречалась с Северусом нигде кроме работы, поэтому сегодня ей впервые представилась возможность выяснить правоту Ланца. Если считать, что сегодня Северус вел себя так же как всегда, то, определенно, Ланц был прав. И хотя часть ее готова была принять столь пристальное внимание Северуса за беспокойство о ее благополучии, где-то в глубине души она спрашивала себя, а не было ли у него другой причины для того, чтобы постоянно наблюдать за ней. Впервые она позволила себе предположить, что, возможно, он наблюдает за ней, потому что ему этого хочется. Подумав об этом, Гермиона тут же ужаснулась, но не могла не признать, что было в этом и что-то захватывающее. В этот момент к нише, в которой она стояла, подошел Северус, и Гермиона поскорее запихала эту новую теорию в глубь своего сознания, чтобы поразмыслить над ней позже.

- Привет, - сказала она, встретившись с его пронизывающим взглядом. - Видела с какой восхитительной легкостью вам удалось избежать столкновения с Минервой и Сибиллой.

Он ухмыльнулся.

- Тебе, судя по всему, это тоже удалось.

- Полагаю, что каждый из присутствующих старается избегать Сибиллу Трелони, но причин избегать Минерву у меня нет.

Он проворчал в ответ:

- Были бы, если бы каждый ваш разговор выливался в ее невыносимые стенания по поводу того, когда же ты уже согласишься вновь занять должность преподавателя зельеварения.

Северус умолчал об еще одной причине, по которой он так старательно избегал весь вечер встречи с Минервой МакГонагалл, а именно, ее навязчивого желания обсудить его внезапный интерес к Гермионе Грейнджер.

- Права ли я, полагая, что вы также весь вечер избегаете Роланду Хуч? - спросила Гермиона, улыбаясь.

Это замечание привело его в некоторое замешательство.

- Ты следила за мной весь вечер?

Гермиона пожала плечами.

- Большую часть вечера, да. Довольно забавно смотреть за тем, как вы бежите от приставаний несметных полчищ хогвартских ведьм.

Северус пристально посмотрел на нее, покосившись на бокал в ее руке.

- И сколько же шампанского ты умудрилась сегодня выпить?

- Всего три бокала, - ответила она, стараясь, чтобы ее голос звучал как можно невиннее.

- Тебе требуется всего три бокала шампанского, чтобы перестать контролировать свой язык и начать вести себя так развязно? - спросил он, очевидно забавляясь происходящим. - Причем в присутствии не кого-нибудь, а твоего работодателя.

Она наклонилась вперед, сократив расстояние между ними до пары сантиметров, и с кокетливой улыбкой на лице заявила:

- Но мы не на работе, Северус. Сегодня вечером вы не мой работодатель, а я не ваша ученица и даже не наемный работник.

Она отвернулась и пошла в зал, а он, провожая ее взглядом, невольно залюбовался тем, как ее зеленая мантия подчеркивала изгибы ее тела. Нехотя оторвав от этой картины свой взгляд, он заметил, что из другого конца зала на него пристально и подозрительно смотрит Минерва. Выругавшись про себя, он отправился искать себе подходящего собеседника: кого угодно, только не Минерву, чтоб ее, МакГонагалл.

ssSss

Взглянув на часы, Северус с облегчением отметил, что уже шел двенадцатый час ночи. Конечно же трех часов, проведенных здесь, было более чем достаточно, чтобы выразить свое уважение к уходящей на пенсию коллеге? Он поискал взглядом Гермиону и нашел ее сидящей в маленьком алькове вместе с Невиллом Лонгботтомом. Он уже было направился в их сторону, когда внезапно на его пути возникла облаченная в серую мантию Минерва МакГонагалл. В руках у нее было два бокала красного вина, один из которых она протянула ему. По ее лицу было видно, что она очень рада тому, что ей удалось наконец загнать его в угол.

- Выпей, Северус, - сказала она. - Тебе удавалось избегать меня весь вечер.
Он приподнял бровь.

- Откуда у тебя возникло впечатление, что я намеренно стараюсь избегать тебя, Минерва?

Она посмотрела на него поверх своих очков.

- Я решила прекратить попытки убедить тебя вернуться в Хогвартс.

- За что я бесконечно тебе благодарен, - саркастическим тоном ответил он.

- Разве могу я настаивать на том, чтобы то бросил свое дело теперь, когда это будет означать, что и бывшая староста школы также лишится работы, не так ли, Северус?

Желваки у Северуса мгновенно напряглись, и он бросил Минерве предостерегающий взгляд.

- Почему ты предложил ей эту работу? – спросила она, переходя к сути.

- Ей нужна была работа, мне был нужен помощник. Ее квалификация более чем достаточна для занятия этой должности, - объяснил он.

Они оба посмотрели в сторону алькова, где Гермиона по-прежнему была погружена в беседу с Невиллом.

- Ты превращаешься в доброго самаритянина, Северус, - заметила Минерва.

- Черт возьми, Минерва, - произнес он сквозь зубы. - Ты знаешь, что я в долгу перед ней.

Она повернулась к нему и на лице ее застыло странное выражение, Которое он не вполне понял.

- И это единственная причина, по которой ты вдруг проявил столь неожиданную склонность к ее компании? Прости, если обижу, Северус, но я тебя не первый день знаю, и мне трудно поверить, что тобой движет только лишь чувство долга.

- Мне не впервой действовать исключительно из чувства долга, как тебе должно быть прекрасно известно, Минерва, - с плохо сдерживаемым гневом ответил он. На его виске бешено забилась вена.

Одного выражения его лица было бы достаточно для того, чтобы многие волшебники и волшебницы предпочли бы немедленно убраться подобру-поздорову, но Минерву не так просто было одолеть.

- Возможно, но в той ситуации твое чувство долга хотя бы отчасти было вызвано твоими чувствами к женщине. Я не хочу оскорбить тебя, Северус. Мне просто очень не хотелось бы увидеть как она страдает…

К огромному облегчению Северуса, ее прервало появление Филиуса Флитвика.

- Простите, что вмешиваюсь, Минерва, Северус, - пропищал он, - но Гораций и я собираемся отправиться в "Три метлы", чтобы успеть пропустить по кружечке до закрытия. Не хотите присоединиться?

Северус, готовый ухватиться за любой повод, дающий возможность сбежать от Минервы МакГонагалл, ответил утвердительно.

- С удовольствием, Филиус, - сказал он, одновременно кидая в сторону Минервы торжествующий взгляд.

- Мне нужно остаться с гостями, - сказала Минерва, не отрывая взгляда от лица Северуса. . - Поаккуратнее, Северус, – с этими словами она отвернулась и отошла.

Не обращая внимания на ее последние слова, Северус повернулся к малютке Флитвику.

- Дай мне минутку, Филиус. Сегодня вечером я сопровождаю Гермиону Грейнджер и мне нужно удостовериться, что ее кто-нибудь проводит до ворот Хогвартса, когда она соберется уходить.

Филиус кивнул и отправился разыскивать Горация Слизнорта, тем временем Северус продолжил свою путь к тому месту, где Гермиона по-прежнему сидела с Невилом. Сердце его по-прежнему яростно отстукивало гневные удары после короткой беседы с Минервой, поэтому он коротко поприветствовал Невилла и повернулся к той, что была его подопечной этим вечером.

- Гермиона, Филиус и Гораций пригласили меня в "Три Метлы". Я хотел спросить не согласится ли мистер Лонгботтом проводить тебя к воротам Хогвартса, когда ты решишь отправиться домой? - он с некоторым удовлетворением отметил промелькнувшее на ее лице разочарование.

- Конечно, - сказала она, поворачиваясь к Невиллу. - То есть, если конечно Невилл не возражает?

- Конечно, не возражаю, - пробормотал Невилл. - Мне не помешает свежий воздух.

Северус кивком выразил свою благодарность.

- Доброй ночи, Гермиона. Увидимся в понедельник утром.

Она радостно улыбнулась.

- Спокойной ночи, Северус. И еще раз, спасибо.

Он слегка поклонился.

- Всегда пожалуйста, - произнес он, прежде чем отвернуться и присоединиться к Филиусу и Горацию в дверях зала. Северус думал о том, что с гораздо большим удовольствием вернулся бы домой вместе с ней, но, возможно, оно и к лучшему, что все сложилось иначе. Прогулка с Гермионой Грейнджер при луне не осталась бы незамеченной Минервой.

И хотя Гермиона продолжала разговор с Невилом, взгляд ее ни на секунду не отрывался от удаляющейся фигуры Северуса. Дойдя до двери, он повернулся и взглянул на нее в последний раз, прежде чем выйти из зала.
Через несколько минут она заметила, что Невилл с трудом сдерживает зевоту и решила, что ей уже пора. Он взял их плащи и они вышли в холодный ночной воздух. Гермиона почувствовала, что сейчас, наконец, они могут поговорить откровенно, вдали от чужих глаз и ушей.

- Невилл, я знаю, что тебе нравится твоя работа, но скажи, ты счастлив? – рискнула задать мучавший ее вопрос Гермиона.

Он вздохнул в ответ.

- Я счастлив на работе, я счастлив быть здесь в Хогвартсе. Я полагаю, что ты хочешь знать, счастливы ли мы с Ханной?

Гермиона кивнула.

- Да, пожалуй.

- Мы не несчастливы, - произнес он и умолк.

Сердце Гермионы сжалось от жалости.

- Но и не счастливы? - она поняла, несмотря на темноту, что он покраснел.

- Ханне не особенно нравится ее работа, - объяснил Невилл. - Ее вряд ли можно винить в этом: мадам Пинс - старая злобная карга. Я думаю, когда она рисовала в своем воображении возвращение в Хогвартс, она думала, что все будет как в дни нашей учебы. Она не учла, что ей придется заниматься работой, которая ей не нравится, и жить с мужем, которого она не любит.

- Ах, Невилл, - пробормотала Гермиона, - мне так жаль.

Он пожал плечами.

- Мы рискнули, - тихо сказал он, - но у нас ничего не получилось. Мы действительно пытались. Мы оба прикладывали усилия, чтобы это сработало. Мне она нравится, я ее уважаю, но не люблю и чувства эти совершенно взаимны. Она не хочет здесь оставаться, ее контракт истекает в августе, и я полагаю, что тогда она уволится.

- Куда она отправится?

Невилл коротко усмехнулся.

- Она подала заявление на место управляющей в "Дырявом котле".

Гермиона не смогла сдержаться:

- Ну, это несомненно кардинальная смена обстановки после работы в должности библиотекаря.

- Я желаю ей удачи, - великодушно сказал Невилл. - Она заслуживает счастья.

Гермиона посмотрела на Невилла, стараясь разглядеть его лицо в темноте.

- Ты тоже заслуживаешь счастья.

Он снова пожал плечами.

- Мне нравится моя работа и я доволен тем, что я в Хогвартсе. А ты, Гермиона? – спросил он. - Ты очень расстроилась, когда Тео ушел?

- Сначала я расстроилась, - ответила девушка. - Вообще-то, не столько от того, что он ушел. Как и у вас с Ханной у нас просто ничего не вышло по самым разным причинам. Скорее меня расстроили обстоятельства при которых он ушел. Я чувствовала себя брошенной с клубком нерешенных проблем: я по-прежнему его жена, но, по крайней мере, это освобождает меня от необходимости в срочном порядке вступать в очередной неудачный брак. И тем, кто вытащил меня изо всей этой неразберихи, честно говоря, оказался Северус. И не только это. Он, вдобавок ко всему, еще и предложил мне место своего помощника, работу, которой я от души наслаждаюсь. И сейчас я намного счастливее, чем когда я была с Тео.

Невилл молчал, и Гермиона чувствовала, что он пытается разглядеть выражение ее лица в слабом свете парящих свечей. Впереди появились неясные очертания школьных ворот.

Невилл откашлялся, видимо, наконец решившись задать волновавший его вопрос.

- А что у вас со Снейпом?

Гермиону его вопрос совершенно сбил с толку.

- О чем ты? – спросила она, искренне недоумевая. - Я работаю на него, а он очень добр ко мне, – одно дело Ланц, который, наблюдая за ними, предположил что в их отношениях было что-то помимо отношений работника и работодателя. Но Невилл видел их сегодня вместе впервые.

- Ой, да ладно тебе, Гермиона! Ты говорила о нем почти час, и ты весь вечер глаз от него не можешь оторвать.

- Я работаю на него, Невил, - повторила она ошеломленно. - В течение недели я общаюсь в основном только с ним. Ты уже который год постоянно рассказываешь мне о травологии, но у меня и мысли не было, что это от того, что тебе нравится профессор Спраут.

Невил коротко усмехнулся.

- Да, ну так я и не следил весь вечер за каждым ее движением. Я не слепой, Гермиона. Я видел, как вы общались, и я видел выражение твоего лица, когда он к нам подошел.

Они, наконец, дошли до ворот и девушка повернулась к нему.

- Что именно ты хочешь сказать, Невилл?

Он примирительно поднял руки.

- Я не хотел тебя разозлить. Я просто думаю, что это же совершенно очевидно, что ты к нему что-то чувствуешь.

Гермиону словно ударили по голове. Она так много думала о том, наблюдает ли за ней Северус или нет, что даже не обратила внимания на то, что занималась тем же самым.

- Да, Невилл, у меня есть к нему чувства. Это чувства благодарности, восхищения его способностями и удовольствия от его компании. И ничего более.

- Как скажешь, Гермиона. Мне просто совсем не нравится смотреть, как ты страдаешь. Он прислонился к одной из колон, которая служила опорой ворот.

Гермиона отчаянно хотела, чтобы Невилл понял, что ее интерес к Северусу носит совершенно платонический характер.

- Он так изменился, Невилл. А может, просто, когда мы были детьми, мы не могли ничего разглядеть за его ролью учителя. Он тебе все еще не нравится?

- Я действительно, не знаю его; он был безупречно вежливым со мной когда мы были в Доме на Белгрейв-сквер. Но все-таки он был моим боггартом в школьные времена, - улыбнувшись, добавил Невил.

Гермиона засмеялась, вспомнив как выглядел боггарт Невила, после того как он нарядил его в одежду своей бабушки.

- Теперь он уже не твой боггарт?

- Думаю, что нет, хотя я уже давно не встречал боггартов.

Гермиона вздохнула, вспомнив о том, что ее боггарт предстал в образе профессора МакГонагалл, сообщающей ей о том, что она провалила все экзамены. Она улыбнулась при мысли о том, насколько же наивной она тогда была.

- Как думаешь, как бы выглядели наши боггарты сейчас? – спросила девушка.

Невилл на секунду задумался.

- Мой был бы мной: старым, одиноким и нелюбимым, - прошептал он.

Гермиона взглянула на очертания его лица, проступающие в неясном свете свечей и загрустила. Она боялась, что ее боггарт будет выглядеть в точности как у Невилла. Она подошла к нему и обняла.

- Спокойной ночи, Невилл. Спасибо, что проводил меня до ворот.

Он молча ей кивнул и отошел, чтобы не мешать ей аппарировать домой.

Оказавшись на Кенсингтон-сквер, она сразу же легла, но еще долго не могла заснуть, мысленно перебирая свой разговор с Невиллом. И постепенно ее мысли, как это часто случалось в последнее время, занял Северус Снейп.
ssSss

Все воскресенье Гермиона пребывала в состоянии тревожного возбуждения, и визит к родителям не облегчил ее состояния. Ее отношения с матерью по-прежнему оставались несколько натянутыми, и она ушла пораньше, сославшись на головную боль. Это не было неправдой. Неизвестно, что было причиной тупой пульсирующей боли в ее голове: излишек выпитого шампанского или разговор с Невиллом. Гермиона поняла, что она отчаянно нуждается в глотке свежего воздуха.

Она почти час провела в Гайд-парке. Погода ухудшилась, и, в конце концов, замерзнув, она вернулась домой. Войдя в дом, она услышала шаги Ланца, расхаживающего наверху, и стук его трости по полу его кабинета. Девушка решила, что компания Ланца ей не помешает: ему всегда удавалось ее развеселить.

Он искренне обрадовался ее появлению и тут же попросил ее войти.

- Тебя-то, девочка, мне и надо, - заметил он, с трудом усаживаясь за стол.

Гермиона удивленно взглянула на него.

- Вы хотели меня видеть?

- Да, именно. Я только что вернулся от Минервы МакГонагалл, с которой мы сегодня обедали. И она, судя по всему, совершенно шокирована тем обстоятельством, что ты поступила на работу к Северусу, - сказал он, глядя на нее сквозь очки.

- Шокирована? - переспросила Гермиона.

Ланц усмехнулся.

- Ну, может, я не совсем правильное слово подобрал, хотя Минерву нетрудно шокировать. Слово «обеспокоена», возможно, лучше подойдет в данном случае.

Гермиона заметила вчера, что у Северуса и Минервы состоялась довольно накаленная беседа вчера вечером, но она подумала, что этот разговор касался вопроса о возвращении Северуса к преподаванию.

- Чем же она обеспокоена?

- Она упомянула о разговоре, который состоялся у вас до того, как ты вышла замуж за Теодора. Она сказала, что в то лето ты подавала заявление на вакансию, объявленную Северусом, но он отказался рассматривать твою кандидатуру, - пояснил Ланц. - Думаю, что ей просто любопытно, что заставило вас обоих передумать. Мне бы и в голову не пришло волноваться о таких пустяках.

- Понятно, - пробормотала Гермиона, очевидно взволнованная. Почему вдруг все так заинтересовались ее отношениями с Северусом?

- Как вы с Северусом ладите на работе сейчас? – спросил Ланц.

Гермиона улыбнулась.

- Лучше, чем я могла себе представить. Мы, конечно, спорим порой, но это лишь подчеркивает, что мы можем вести себя как взрослые люди.

Ланца ее ответ, похоже, обрадовал.

- Он разговаривает с тобой?

Гермиона кивнула.

- Иногда больше, иногда меньше. Бывает, что ему нравится работать в тишине, и, мне кажется, я уже научилась понимать его настроение.

Ланц покачал головой.

- Нет, я имел в виду, разговаривает ли он с тобой о себе или о тебе. Обсуждает ли что-то кроме зельеварения?

- Ну, да, мне кажется, что обсуждает, - ответила она, не желая ненароком обмануть доверие Северуса. - Мы обсуждали кое-какие события прошлого. Кое-что прояснили.

- Я рад это слышать, - проворчал Ланц. - Он когда-нибудь говорил с тобой о Корделии?

- Нет, конечно, нет, - возмущенно ответила Гермиона. - Есть границы, которые мы не переступаем. Мы не обсуждаем нашу личную жизнь.

- Пока, - пробормотал себе под нос Ланц. - И да, Гермиона, я думаю, что Северус Снейп подходит тебе.

Гермиона приподняла бровь.

- Если бы еще Минерва разделяла ваше мнение.

Ланц прищелкнул языком.

- Не обращай внимания на то, что она думает. Я думаю, что вы с Северусом хорошо подходите друг другу, и это главное.

Остаток вечера Гермиона провела, свернувшись в своем любимом кресле. Книгу, которую она собиралась читать, она так и не открыла. Ее мысли по прежнему были заняты ее вчерашним разговором с Невиллом. Он был не прав. Конечно же, он был не прав. Она не позволит искажать те чувства восхищения и уважения, которые она испытывала к Северусу. Одобрение это одно, влечение совсем другое. Без труда позабыв о том удовольствии, с которым она наблюдала за ним в течение вечера, она сделала вывод, что ее абсолютно не влекло к Северусу Снейпу. Невилл был неправ: у нее не было никаких тайных чувств к Северусу. Совсем никаких.

Придя в лабораторию в понедельник утром незадолго до восьми, она обнаружила, что Северус уже давно приступил к работе. Лаборатория была заполнена клубами белого дыма, поднимавшимися над теллениумовым котлом.

- Доброе утро, Северус, - радостно приветствовала его Гермиона, кладя свою тетрадь на стол. - Вы рано начали ... - слова застряли у нее в горле, когда она разглядела его.

Никогда еще раньше она не видела его работающим без мантии, но сегодня его рабочая мантия была брошена на табурет, а бесчисленные пуговицы на сюртуке были расстегнуты так, что показалась белая льняная рубашка. Рукава его сюртука и рубашки были закатаны до локтя, а волосы были собраны и завязаны сзади. Обильный пар, поднимающийся над котлом, осел маленькими капельками на его бровях.

Во рту у Гермионы внезапно пересохло, а ладони почему-то вспотели. Она знала, что ей нужно прекратить так таращиться на него, но не могла заставить себя оторвать взгляд. Он поднял на нее глаза, и она поняла, что он не ложился всю ночь. Он был совершенно измотан.

- Доброе утро, - сказал он голосом охрипшим от усталости. - Надеюсь, ты спокойно добралась домой в субботу?

- Да, спасибо, - ответила Гермиона, найдя наконец в себе силы перевести взгляд на свою рабочую тетрадь. - Как прошел ваш вечер в Хогсмиде?

- Нормально, - рассеянно пробормотал он. - Ты мне не поможешь? Это зелье необходимо варить при полной луне, из-за чего я и не ложился.

Она заглянула в котел. Ей не удалось определить, что это за бесцветная жидкость, испускающая такой обильный пар.

- Что это?

- Это Экзострасерум, - сказал он, вновь переключая свое внимание на зелье.

Гермиона восхищенно вздохнула.

- Это же разновидность Веритасерума! Я слышала о нем, но никогда не видела как его изготавливают.

- Это потому, что для его изготовления нужен теллениумовый котел. Ты знаешь, в чем отличие этого зелья от Веритасерума?

Гермиона кивнула.

- Оно не принуждает выпившего говорить правду окружающим, но не дает солгать самому себе. Оно обеспечивает ясность мысли и открывает человеку его мысли и чувства.

- Отлично сказано, - коротко похвалил ее Северус. Он поднял левую руку и поманил Гермиону к себе указательным пальцем.

Почувствовав, какими ватными вдруг стали ее ноги, Гермиона подумала, что ей бы тоже не помешало бы открыть свои истинные мысли и чувства. Обычное восхищение, как правило, не превращает ноги в желе. Она подошла к нему и уставилась в булькающий Экзострасерум, отчаянно надеясь на то, что он не услышит громкий стук ее сердца.

- Процесс изготовления очень сложен, и ему требуется еще два часа помешивания. Мне же очень нужно поспать. Могу я попросить тебя помешать его до десяти?

Гермиона кивнула.

- Да, конечно.

- Если тебе нужно будет прерваться, ты можешь наложить на него замирающее заклятье на три минуты, но не дольше. Помешивать нужно против часовой стрелки, но я предлагаю тебе добавлять одно движение по часовой стрелке на каждые двадцать против. Это не критично, но способствует взаимодействию нескольких наиболее важных элементов, - объяснил он.

Он сделал шаг назад и показал на палочку в правой руке, которой он продолжал помешивать зелье.

- Возьмешь?

Гермиона шагнула вперед, чувствуя как щеки заливаются краской. Она была рада, что поднимающийся от котла пар скрыл ее лицо. Огромным усилием стараясь сдержать дрожь в своей руке, она взяла палочку, стараясь не сбить ритм помешивания. Выпустив палочку, Северус остался стоять рядом с ней, внимательно наблюдая за тем, как она мешает зелье.

- Добавь сейчас одно движение по часовой стрелке, - приказал он и, нахмурившись, наблюдал за тем, как она выполнила его инструкцию. - Тебе будет гораздо проще мешать, если ты согнешь руку в запястье чуть влево.

- О чем вы? – спросила она, внезапно ощетинившись. - Я провела четыре года в Сорбонне и ни одному профессору не удалось найти никаких изъянов в моей технике.

- Да, но я уверен, что ни один из твоих парижских преподавателей не способен сварить это зелье, - огрызнулся он. Он потер лоб, стараясь снять внезапно накатившую усталость. - Дело не обязательно в том, что твоя техника хромает. Мой жизненный опыт показывает, что смена направления помешиваний получается лучше, если выполнять ее так, - объяснил он.

Северус поднял свое запястье и согнул его так, словно в руке у него была палочка для помешивания. При виде ее непонимающего взгляда он нетерпеливо зарычал.

- Бог ты мой, - в раздражении вырвалось у него. - Быстрее будет, если я просто тебе покажу.

Он встал за ней и она непроизвольно задержала дыхание, когда его правая рука обхватила ее пальцы. Он мешал зелье ее рукой, и она не могла противостоять желанию закрыть глаза, ощущая прикосновение его широкой груди, прижатой к ее спине. Гермиону внезапно охватило сильнейшее желание откинуть голову назад, которое удесятерилось, когда Северус заговорил. Спиной девушка ощущала низкие перекаты его голоса.

- Когда ты изменяешь направление, - прозвучал рядом с ее ухом его голос, - согни свою руку так.

Он сильнее сжал ее пальцы и наклонил ее запястье влево. Ощущение его дыхания на ее щеке было больше, чем она могла вынести, и, когда он убрал свои длинные, тонкие пальцы с ее руки и сделал шаг назад, она была на грани обморока. На какой-то безумный миг ей захотелось повернуться и прижаться к нему всем телом. Вместо этого она глубоко вздохнула и изо всех сил постаралась вернуть себе контроль над собственным телом.

- Я вернусь после обеда. Когда закончишь мешать, можешь погасить огонь и оставить зелье. Ему понадобится целый месяц, чтобы дозреть, - Северус повернулся и взял свой плащ с табурета. Он заметил ее румянец и приписал это своей критике. - Ты в порядке, Гермиона?

- Да, я в порядке. Увидимся позже, - пробормотала она.

Гермиона подождала, пока не услышала звука его поднимающихся по лестнице шагов, после чего наложила на зелье замирающее заклятье. Показателем состояния, в котором она находилась, было то, что она еще даже не успела подумать о том, что он наконец доверил ей теллениумовый котел. Она вытянула вперед руки и не веря своим глазам смотрела на то, как отчаянно они трясутся. Судя по всему Невилл был прав: у нее были чувства к Северусу Снейпу. Сильные чувства. И ничего хорошего из этого выйти не могло.

Северус очнулся от беспокойного сна и посмотрел на часы. Было около часа дня. Он планировал поспать часа полтора, не больше. Никогда прежде он не позволял Гермионе пользоваться теллениумовым котлом, и его решение дать ей доварить Экзострасерум, продиктованное в основном острой нехваткой сна, сейчас казалось ему совершенно необдуманным. Кляня себя за глупость, Северус откинул одеяло и отправился в душ. Если девчонка испортила зелье - он будет недоволен.

Чувствуя, как струящаяся по телу вода частично облегчила пульсирующую боль в шее, Северус задумался о разговоре с Минервой МакГонагалл. Эта женщина вывела его из себя своими комментариями. Она всегда чрезмерно опекала своих гриффиндорцев – особенно в тех случаях, когда речь шла о Гермионе Грейнджер – но ее предположение, что он испытывает какие-то тайные чувства к бывшей старосте школы по своей наглости превосходило все мыслимые границы. Дело было не в том, что он НЕ испытывал ничего к Гермионе Грейнджер, - его просто выводил из себя тот факт, что он оказался жертвой неуемного желания Минервы вмешиваться не в свое дело.

Он вышел из душа и обернул бедра полотенцем. Нужно действовать с осторожностью: замечание Корделии насчет Гермионы застало его врасплох. Добавить к этому подозрительность Минервы – и это уже был тревожный звоночек. Не говоря уж о постоянных расспросах Ланца о том, как они ладят с Гермионой, которые неизменно выводили его из себя. Северус получал огромное удовольствие, наблюдая за Гермионой. И, судя по всему, это не осталось незамеченным. Он презирал других за столь беспечную открытость, а сейчас получалось, что он сам виновен в самом отвратительном преступлении, о котором только можно помыслить: он сам стал для окружающих открытой книгой.

Одевшись, Северус прошел к себе в кабинет и вызвал Мо, попросив ее принести завтрак и побольше черного кофе. Он отчаянно нуждался в кофеине, ему многое предстояло обдумать, прежде чем спуститься в лабораторию. Хотя обычно он предпочитал не пользоваться обезболивающими зельями, сегодня к боли в шее добавилась и головная боль. Северус как раз осушил пузырек с зеленой жидкостью, когда появилась Мо с его завтраком. К тому моменту, когда он допил чашку кофе, боль прошла.

Северус сидел в своем кожаном кресле и смотрел в окно. Стоял тоскливый серый день. Сильный холодный ветер трепал кроны деревьев на Кенсингтон-сквер. В воздухе словно снежинки носились лепестки цветов яблони и вишни, и, хотя в доме было довольно тепло, он невольно поежился. Закрыв глаза, он попытался собраться с мыслями. Гермиона Грейнджер. Северус, мысленно произнося это имя, ожидал вызвать в своем воображении образ взлохмаченной всезнайки с выпирающими зубами, какой она была в подростковом возрасте, но вместо этого ему представилась красивая молодая женщина в платье цвета слоновой кости с оголенной спиной. Черт бы ее побрал. Снова очистив свое сознание, он постарался сосредоточиться на девушке, которая была главным его бичом на уроках зельеварения, но вместо этого подумал о способной помощнице, которая сейчас ожидала его в подвале, сосредоточено нахмурившись и прикусив от напряжения и внимания губу.

Северус потряс головой и со вздохом открыл глаза. Он был идиотом. Он позволил ей стать чересчур значимой для него. Одно дело было беспокоиться о ней; в конце концов, он жизнью ей был обязан. Но совсем другое позволить ей превратиться, и Северус честно признался себе в этом, в объект вожделения. Поначалу он наблюдал за ней, чтобы понять как обстоят дела у них с Тео. Какое-то время после того, как Тео ушел, он наблюдал за ней, чтобы удостовериться в том, что она не несчастна. Но какие причины двигали им после этого? Теперь он наблюдал за ней, потому что ему хотелось это делать. Он наблюдал за ней, потому что она притягивала взгляд. Привлекательная внешность в сочетании с умом была опасной смесью.

Но самым большим его прегрешением было не это, а то, что он позволил себе попасться, то, что другие заметили, что он наблюдает за ней. Что же он за слизеринец после этого? Попасться на том, как он пожирает взглядом девушку, которая была моложе его на двадцать лет, было непростительно В его намерения совершенно не входило отказывать себе в удовольствии находиться в ее компании либо лишать себя ее прелести, но ему придется потренироваться в скрытности.

Как бы не был Северус измотан сегодня утром, но ее реакция на его близость не осталась им незамеченной. Он сумел разглядеть и дрожание ее пальцев, когда она брала палочку для помешивания из его рук, и то, как она на мгновение прикрыла глаза, когда он встал за ее спиной. В тот момент он отмахнулся от этого, приняв за смущение, но сейчас он понимал, что за этим стояло гораздо большее. Каждый раз, выискивая ее в толпе Большого зала субботним вечером, он встречался с ней взглядом. Она тоже наблюдала за ним. Конечно в каком-то смысле ему было лестно обнаружить, что его симпатия к ней была отчасти взаимной. Но ситуация была опасной и нельзя было терять бдительность.

Часы над камином пробили два часа пополудни и Северус встал из-за стола. Пришло время проверить состояние его Экзострасерума. Он изготовил его для одной эксклюзивной аптеки в Риме, но сейчас ему пришло в голову, что, пожалуй, не помешает оставить немного зелья и для себя. Он попал в деликатную ситуацию и могло случиться так, что честный взгляд на себя и свои чувства понадобится ему, чтобы решить, как действовать дальше. Северус ощущал, как его кровь беспокойно пульсирует в венах, и это беспокойство ничего хорошего ему в будущем не предвещало. На горизонте отчетливо вырисовывалась проблема.

К тому времени, как Северус спустился в лабораторию, Гермиона уже успела пообедать и была занята приготовлением ингредиентов для перечного зелья. Когда он вошел, она, не поднимая глаз, пробормотала приветствие. Северус удовлетворенно ухмыльнулся: наконец его чувства, если их можно было так назвать, были взаимны.

- Вижу, что мой теллениумовый котел по крайней мере цел, - пробормотал он.

- А вы проверьте, - резковато ответила она.

Он подошел к своему рабочему столу и внимательно осмотрел содержимое котла. Жидкость внутри выглядела совершенно прозрачной. И короткого заклинания хватило, чтобы понять, что все ингредиенты были как следует перемешаны.

Гермиона искоса поглядывала за тем, как он шепотом наложил на зелье защитное заклятье.

- Вы удовлетворены?

- Похоже что да, - нехотя пробормотал он. - Его нужно оставить в покое на месяц, прежде чем оно вступит в полную силу.

Гермиона ничего не ответила и продолжила свою работу. Северус наблюдал за тем, как она развела огонь под своим котлом. Она покусывала свою нижнюю губу, но он не был уверен было ли это вызвано ее сосредоточенностью или нервозностью.

- Спасибо за то, что ты помогла мне с Экзострасерумом, - тихо произнес он.

Девушка подняла на него взгляд и застенчиво улыбнулась.

- Не за что, я здесь для того, чтобы помочь. А вам спасибо за то, что доверили мне теллениумовый котел.

- Пожалуйста. Ты заслужила мое доверие своим старанием. Если ты не соберешься опять воспользоваться желчью василиска, я могу разрешить тебе использовать его после того как дозреет Экзострасерум.

Проигнорировав его насмешку по поводу желчи василиска, Гермиона улыбнулась.

- Не могу дождаться! А можно мне тем временем попользоваться котлом Ксяо Мея?

- Можно, если ты сможешь выбросить из головы все, кроме работы.

Она усмехнулась.

- Я буду стараться изо всех сил, - хотя сказать это было проще, чем сделать, подумала она, вспомнив о своем недавнем открытии. - Чем собираетесь заняться сейчас?

Северус глубоко вздохнул.

- Сегодня в основном бумажной работой.

Он взял пачку свежих заказов и принялся их листать. Большая их часть была от его старых клиентов, но один был от продавца, с которым он еще не работал, а ему совсем не хотелось обременять себя таким скучным контрактом. Ему не было нужды, ни материальной, ни интеллектуальной, заниматься такими банальными заказами как костерост или подкрепляющее зелье. Он уже собирался написать записку заказчику с отказом, когда на ум ему пришла Гермиона. Изготовление таких зелий, казалось, все еще приносило ей удовольствие, и он до сих пор еще не поручал ей ничего, что касалось бы общения с заказчиками. Охваченный внезапно возникшей у него идеей испытать ее способности в этой области, он подошел к ее столу и положил лист пергамента перед ней.

Девушка удивленно подняла на него глаза.

- Это что? – спросила она, разглядывая пергамент.

- Это предложение нового клиента заключить контракт на несколько предельно простых зелий, - ответил он.

- Хотите, чтобы я их приготовила?

- Не совсем. Это пока еще не сам контракт, это предложение заключить контракт.

Гермиона отложила свой серебряный нож, и, взяв в руки пергамент, пробежала глазами по списку зелий.

- Приготовление этих зелий не проблема, - заключила она. - Что вы хотите, чтобы я с этим сделала? – добавила она, недоумевая.

- Обычно, прежде чем заключить контракт, я собираю информацию о своих будущих клиентах. Мне не хотелось бы связаться с кем-то, кто может начать выдвигать необоснованные претензии либо заказывать какие-нибудь неприятные зелья, - пояснил Северус. - У меня нет времени заниматься этим клиентом. Поэтому я бы хотел чтобы ты сделала это за меня.

Глаза Гермионы округлились.

- Вы хотите, чтобы я собрала о них сведения? Как мне это сделать?

- Все очень просто, - продолжил он. - Нужно без предупреждения прийти в их магазин, порасспрашивать их о бизнесе, и, если ответы тебя удовлетворят, пригласить их на ужин и обсудить условия контракта.

Гермиона в ужасе уставилась на него.

- Пригласить на ужин? – недоверчиво переспросила она. - Звучит отнюдь не заманчиво, - вообще-то Гермиона просто не могла представить себе Северуса Снейпа ужинающим с клиентами.

Ее реакция его развеселила.

- Да, к несчастью, чтобы успешно вести дела приходится заниматься и этим, Гермиона. Я знаю, что принимал тебя на работу на должность помощника зельевара, но я думаю, что тебе не повредит приобрести также некоторый опыт в сфере общения с заказчиками.

Девушка пожала плечами.

- Ну, если вы так считаете. Когда бы вы хотели, чтобы я этим занялась? - она снова взглянула на лист пергамента. Заказчиком была женщина, живущая в Эдинбурге.

- В конце недели, - предложил он. - Если, конечно, это согласуется с твоими рабочими планами на эту неделю. Возможно, в пятницу.

Гермиона кивнула.

- Да, это подходит. Значит в пятницу.

В пятницу рано утром Гермиона аппарировала в Эдинбург. Она появилась в пустынном проулке и уже через несколько секунд окунулась в суету оживленной улицы, улыбаясь при виде башен Эдинбургского замка на фоне яркого неба. Девушка сразу же направилась ко входу в волшебную часть города, и, толкнув дверь, оказалась в пыльном книжном магазине. "Чернильное перо" так же как и "Дырявый котел" в Лондоне служил входом в магическую часть уже на протяжении трех сотен лет. И судя по грязным желтым окнам, об их чистоте не вспоминали с момента открытия этого магазина. Это был волшебный аналог букинистического магазина, и Гермиона неоднократно наведывалась в "Чернильное перо", в поисках магических текстов, которые уже больше не издавались.

Старый, сгорбившийся владелец магазина оторвал взгляд от "Ежедневного пророка", который он держал в руках, услышав как кто-то вошел в магазин. Увидев Гермиону, он улыбнулся старой знакомой.

- Постойте-ка, никак это юная мисс Грейнджер!

Гермиона широко улыбнулась.

- Здравствуйте, Гамиш!

- Уже несколько лет прошло с тех пор, когда ты в последний раз переступала порог моего магазина, юная леди, - пробормотал он, подмигивая Гермионе - Что я могу для тебя сделать?

- Как бы мне ни хотелось провести это утро, роясь в книгах, я сегодня здесь по делу, - пояснила она. - Мне нужно найти новую аптеку, которая находится на Гаелз Лэйн, но, поскольку я никогда не заходила дальше Вертаг Аллеи, я понятия не имею где это.

- Ага, - со знающим видом закивал старик. - Ищешь Мораг МакТаггиш, не так ли?

Гермиона кивнула.

- Да, именно ее.

- Тебе нужно идти прямо по Вертаг Аллее, на третьем перекрестке повернуть налево - не пропустишь. Там на углу большой магазин шотландской одежды, а магазин Мораг пятый или шестой от него.

- Большое вам спасибо, Гамиш, - сказала она, благодарно ему улыбаясь.

- Обращайся в любое время, - ответил он. - Что за дело привело тебя сюда сегодня?

Она ожидала расспросов: Гамиш, казалось, знал каждого из частых посетителей Вертаг Аллеи, и что более важно, знал про каждого зачем они сюда приходили.

- Я теперь помощник частного зельевара в Лондоне.

- А, - пробормотал он, и было заметно, что его любопытство только усилилось. - Дай-ка я угадаю: ты работаешь или на Прунеллу Уэлсворт, или на Северуса Снейпа.

Она удивленно подняла брови.

- Прямо в точку! Я работаю на Северуса Снейпа.

Старичок усмехнулся.

- А ты храбрая девочка. - его улыбка сменилась нахмуренным выражением лица. - Он ведь женат на Корделии Милл?

- Точно, - ответила Гермиона, завороженная тем, насколько обширными сведениями владеет этот человек. Если бы он решил вести колонку сплетен, то она несомненно пользовалась бы большим успехом, чем колонка Риты Скитер. - Вы ее знаете?

- Ага, - сказал он, фыркнув. - Она частенько бывает в Эдинбурге.

- Я забыла об этом, - ответила Гермиона. - У нее же здесь где-то дом, разве нет?

- Это точно, - заговорщицким шепотом произнес Гамиш. - В десяти милях на север от города. Но я не думаю, что ее сюда привлекают прелести деревенской жизни, если ты понимаешь, о чем я.

Чувствуя себя крайне неловко от того, что она обсуждает свою свекровь, Гермиона внезапно захотела поскорее избавиться от любопытного Гамиша. Она нарочито приподняла краешек рукава и посмотрела на часы.

- Ну, мне пора. Спасибо, что указали путь, Гамиш.

Она попрощалась с ним и направилась к широкому книжному шкафу в дальнем конце захламленного магазина. На четвертой полке сверху она отыскала глазами потрепанную зеленую обложку "Волшебных Семейств Шотландского Высокогорья". Трижды прикоснувшись к книге волшебной палочкой, Гермиона увидела как растворился книжный шкаф, открыв ей залитую солнцем мощеную мостовую Вертаг Аллеи.

Выйдя на оживленную улицу, девушка вдохнула соблазнительные ароматы свежей выпечки и свежесваренного кофе. Намеренно игнорируя урчание своего желудка, она направилась прямо вдоль главной торговой улицы в поисках третьего поворота налево. У нее будет масса времени для того, чтобы побродить по магазинам и пообедать, но позже, а сейчас у нее были дела. Зная, что она проведет день в Шотландии, Гермиона хотела отправить сову Невиллу, пригласив его пообедать. Но опасаясь того, что он опять заведет речь о ее недавно обнаруженном влечении к Северусу, девушка решительно отмела эту идею.

В конце концов она дошла до магазина одежды, о котором говорил Гамиш, и свернула в узкую улочку, которая уходила влево. Через несколько домов она заметила вывеску, на которой был изображен котел со скрещенными палочками, что обозначало аптеку. Аптека находилась в очаровательном здании, которое тут же напомнило ей Нору: оно было трехэтажным, и, судя по тому, насколько угрожающе свешивались вбок верхние этажи, оно не разваливалось только благодаря заклинаниям. И новенькая вывеска и свежеокрашенный фасад магазина не давали повода для беспокойства.

Толкнув дверь, девушка услышала как звякнул привязанный сверху маленький колокольчик. В следующее мгновение Гермиона воскликнула:

- Анна Гилберт! Сто лет тебя не видела.

Анна поднялась ей навстречу, взвизгнув от восторга.

- Гермиона! До чего же приятно снова видеть тебя!

Гермиона крепко обняла старую знакомую. Анна была маглорожденной волшебницей, поступившей в Хогвартс, когда Гарри, Рон и Гермиона вернулись в школу, чтобы закончить свое обучение. Ее распределили в Гриффиндор, и, заметив, что застенчивая девчушка отчаянно скучает по дому, Гермиона взяла ее под свое крыло. Многие из тех, кто поступил тогда в Хогвартс были маглорожденными. Она завидовала им: Волдеморт и все, что с ним было связано навсегда останутся для них лишь уроком истории.

- Разве ты не должна еще учиться в Хогвартсе? - прикинув в уме, Гермиона решила, что Анна как раз должна учиться на последнем курсе. - Разве тебе не предстоит сдача Т.Р.И.Т.О.Н. в этом году?

Анна кивнула.

- Предстоит, но я собираюсь продолжить образование по специальности зельеварение и по пятницам с утра у меня нет занятий, поэтому профессор МакГонагалл разрешила мне устроится на работу к Мораг. Я и по субботам тут работаю. Это дает мне хороший опыт и возможность подкопить денег на последующую учебу.

- Правила в Хогвартсе определенно стали более мягкими с тех пор, как я закончила там учиться, - с улыбкой проговорила Геримона. - Я тоже получила высшее образование по специальности зельеварение. Работаю зельеваром в Лондоне.

Анна улыбнулась.

- Да, мы регулярно получаем новости о тебе. Старина Слизи не устает рассказывать каждому о том, как ты добилась магистерской степени благодаря своему уму.

Гермиона постаралась скрыть свое удовольствие от услышанного.

- Правда?

Анна кивнула.

- Постоянно говорит о тебе и о Гарри Поттере.

Гермиона легко могла в это поверить.

- А Мораг МакТаггиш здесь? – спросила она, с интересом оглядываясь вокруг. - Я здесь по делу и мне нужно с ней поговорить.

- Она наверху - вторая дверь направо. Можешь подняться. Я уверена, она не будет возражать.

Подозрительность Гермионы окончательно рассеялась. Если уж Минерва МакГонагалл согласилась на то, что одна из ее учениц будет здесь работать, Мораг МакТаггиш можно было несомненно доверять. Она поднялась по лестнице и вежливо постучала во вторую дверь справа. Женский голос пригласил ее войти и девушка нерешительно открыла дверь, сожалея о том, что послушалась Северуса и не предупредила Мораг заранее о своем визите.

Она аккуратно переступила порог маленького кабинета. Рядом с письменным столом стояла женщина, лицо которой показалось Гермионе смутно знакомым. Седые волосы Мораг были собраны в элегантный пучок у основания шеи, и, если не считать отсутствия очков, она выглядела как более молодая версия профессора МакГонагалл. Она подняла взгляд на Гермиону и девушка решила, что ей уже за шестьдесят.
Мораг улыбнулась.

- Вы должно быть Гермиона Грейнджер, - сказала она с ярко выраженным шотландским акцентом. - Я видела вашу фотографию. Она встала из-за стола и протянула Гермионе руку.

Гермиона закивала головой.

- Да, я Гермиона, - смущенно ответила она. - Надеюсь, вы не возражаете, я помощница Северуса Снейпа и он послал меня вместо себя. У него сейчас небольшой завал.

- Да, Минерва говорила, что вы работаете на него, и мне было интересно, кто из вас приедет проводить расследование.
Гермионе от ее слов стало совсем не по себе и Мораг рассмеялась.

- Присядь, Гермиона, - тепло сказала она, указывая на стул, стоящий рядом. - Минерва много чего мне рассказывает о Северусе. И, конечно же, я ожидала, что прежде, чем обсуждать со мной контракт, он захочет узнать побольше о моем бизнесе. Мы с Минервой двоюродные сестры, – объяснила она

Гермиона немного расслабилась.

- Я так и подумала, что вы состоите в родстве: вы удивительно похожи.

Не мог же Северус не знать о том, что Мораг - родственница Минервы. То обстоятельство, что он не упомянул об этом, вызвало у нее раздражение.

Мораг судя по всему угадала, о чем она думает.

- Уверена, что Северус намеренно не упомянул о том, что мы родственницы. Возможно он ожидал, что именно это ты и должна была выяснить. Он впервые предложил тебе подписать контракт? - спросила она.

Гермиона не знала, что сказать; ей не хотелось показывать свою неопытность, но если Мораг говорила с Минервой, то ей должно быть известно, что Гермиона работает на Северуса совсем еще недолго. Она решила, что честность будет наилучшим выходом.

- Да, - признала она. - Он полностью передал мне несколько уже существующих клиентов, но я сама не заключила еще ни одного договора.

Мораг улыбнулась.

- Могу предположить, что Северус просто проверяет твои способности. Минерва очень хорошо о тебе отзывается, Гермиона Грейнджер, так что можешь обыскать все углы и закоулки моего заведения, а я сделаю все для того, чтобы ты вернулась к Северусу Снейпу с всесторонне проверенным и крайне выгодным контрактом.

Слова Мораг не расходились с делом. Гермиона провела все утро, просматривая запасы имеющихся зелий и кипы бумаг. Поскольку Мораг лишь недавно начала свое дело, девушке нужно было просмотреть совсем немного договоров, и к обеду Гермиона сочла, что увиденное ее удовлетворяет. Ни один аспект деятельности аптеки не внушал ей опасений, и, договорившись с Мораг встретиться за ужином в ресторане, рекомендованном Северусом, она отправилась обедать, чувствуя прилив оптимизма от мыслей о грядущем успешном заключении первого своего контракта.

ssSss

Гермиона вся светилась от радости. И дело тут было не только в Каберне Совиньон. Прошло уже два часа с тех пор, как они с Мораг вошли в этот итальянский ресторан, и перед ней на столе лежал длинный и почти готовый договор. Официант унес остатки их десерта и Гермиона вновь взялась за перо. Пришло время обсудить финансовую сторону. Она еще раз внимательно просмотрела список зелий, которые необходимо было поставлять Мораг, и, подведя под ним черту, она записала итоговую сумму, после чего протянула контракт Мораг.

- Это общая стоимость каждой поставки, - прошептала она, - исходя из наших обычных расценок на заказы такого объема.
Гермиона была уверена, что Мораг станет торговаться и была готова немного уступить.

Мораг просмотрела документ, слегка нахмурив брови, после чего достала из сумки перо. Пока она делала пометки в списке зелий, Гермионе ничего не оставалось кроме как смотреть и волноваться. Наконец она вернула документ Гермионе.

- У меня предложение, - негромко сказала пожилая волшебница и сделала глоток вина.

Гермиона кивнула.

- Продолжайте, - ответила она, ожидая услышать предложение снизить цену.

- Я готова предложить вам еще десять процентов сверху, если вы включите в контракт еще одно условие, которое мне очень нужно, - заявила Мораг.

Гермиона попыталась скрыть удивление, которое у нее вызвали эти слова. Еще десять процентов были серьезной суммой.

- Если вы согласитесь сделать меня привилегированным клиентом и выполнять мои заказы в первоочередном порядке, я готова платить больше. У меня достаточно денег, но мне нужно какое-то преимущество перед моими конкурентами. Каждую зиму возникает острая нехватка перечного зелья, а летом всегда перебои с солнцезащитной мазью. Мне бы хотелось быть впереди всех, скажем так, и если вы можете мне гарантировать, что мои заказы будут всегда исполняться в течение семи дней, я готова платить вам на десять процентов больше.

Гермиона подумала о других договорах, которые скопились на ее столе. Пока у нее получалось выполнять заказы заблаговременно. Она откинулась на спинку стула и улыбнулась Мораг.

- Вы хотите заплатить сверх обозначенной суммы по необходимости или вы просто поступаете так по доброте душевной, зная, что это моя проверка?
Мораг усмехнулась.

- Давай считать, что такой договор отвечает и твоим и моим интересам, Гермиона. Ты не единственная, кто проводил расследование: я связывалась с несколькими зельеварами и никто из них не готов исполнять заказы менее чем за четырнадцать дней.

Гермиона взяла договор и, вписав туда последнее условие, поставила на нем свою подпись. Она передала его Мораг и протянула ей руку.

- С вами приятно иметь дело, - сказала она, широко улыбаясь.

Они пожали друг другу руки и Мораг взмахом волшебной палочки сделала себе копию договора. Гермиона попросила счет и, извинившись, пошла в туалет. Все еще продолжая улыбаться своему первому успешно заключенному контракту, она вышла из туалета и уже собиралась вернуться за стол, когда взгляд ее случайно упал на парочку, только что вошедшую в ресторан.

Корделия Милл, одетая в безупречно скроенную мантию темно-синего цвета, стояла под руку с седобородым мужчиной, которого Гермиона никогда прежде не видела. Она сделала шаг назад, радуясь, что ее скрывает вешалка, на которой висело несколько плащей. Приглушенный свет свечей, которыми освещался ресторан, также не давал вновь вошедшим ее увидеть. Гермиона же прекрасно разглядела насколько интимными взглядами обменивалась Корделия с этим таинственным человеком. Чувствуя себя так, словно она специально за ними шпионит, Гермиона уже решила было показаться, но она просто окаменела, когда увидела, как Корделия и ее спутник, все еще ожидавшие своего столика, повернулись друг к другу и обменялись коротким поцелуем.

Чувствуя как бешено колотится в груди ее сердце, она снова отступила в тень. Не было никаких сомнений, что человек, под руку с которым прибыла Корделия, был больше чем просто знакомый. Они были любовниками. В этом Гермиона была уверена. Девушка с облегчением вздохнула, когда метрдотель проводил наконец парочку к их столику, который по счастью находился в дальнем конце ресторана, откуда не был виден стол Гермионы и Мораг. Она заплатила по счету и торопливо покинула ресторан вместе с Мораг, отчаянно стараясь унять дрожь в своих руках. Девушка пожелала своей новой клиентке доброй ночи и отправилась на Кенсингтон-сквер. Ее радость по поводу заключения выгодного контракта совершенно испарилась. Вместо того чтобы с нетерпением ожидать понедельника, который даст ей возможность рассказать Северусу о своих успехах, Гермиона теперь больше всего боялась его наступления.

С первой же недели работы на Северуса Гермиона удивлялась тому, как медленно течет время в выходные. Но сейчас, когда она в смятении ожидала встречи со своим боссом, выходные пролетели невероятно быстро. Воскресным вечером она сидела в кровати, а на коленях у нее лежала так и не раскрытая книга. Хотя большую часть субботы она провела в гостях у Падмы с Дином, а воскресенье у Гарри с Джинни, девушка постоянно возвращалась мыслями к непростой ситуации, в которой она оказалась. Рассказать ли ей Северусу о том, что она видела в Эдинбурге, или же ей следует помалкивать?

В конце концов, это было не ее дело. Отношения Корделии и Северуса не должны ее касаться, и хотя она уже некоторое время подозревала, что все совсем не так, как должно быть, она конечно и подумать не могла, что ее свекровь способна на прямую измену. Она даже подумывала о том, чтобы поговорить с Корделией, когда та вернется. В пятницу вечером Гермиона решила, что заставит Корделию пойти к Северусу и признаться в существовании шотландского любовника. Но это решение вызывало две проблемы: ей пришлось бы признать, что она исподтишка наблюдала за ними, и, что еще хуже, Северус бы непременно узнал, что она обратилась к Корделии, прежде чем рассказать все ему. Насколько она его знала, это не могло ему понравиться, и это, конечно, не упростит их отношения.

Северус был ее другом и работодателем. Она была предана именно ему, а не Корделии. Но девушка также понимала, что не может продолжать работать как ни в чем не бывало, ничего не сказав. Он поймет, что она что-то утаивает. Она решила, что первым делом с утра ей нужно все ему рассказать. Разозлится ли он? Расстроится ли? Осложнит ли это их отношения? Она глубоко вздохнула: о сне сегодня ночью можно было и не мечтать.

Когда на следующее утро Гермиона спустилась в лабораторию, Северус как раз выходил из кладовки, держа в руках две банки с каким-то порошком.

- Доброе утро, - коротко поприветствовал ее он, подходя к своему рабочему столу. - Полагаю, поездка в Эдинбург прошла удачно?

Гермиона ничего не ответила, и Северус, нахмурившись, поднял на нее взгляд.

- Ну и? – спросил он, раздраженный ее молчанием. - Что-то случилось?

Девушка положила перед ним подписанный контракт.

- Моя поездка имеет и положительные и отрицательные результаты.

В его взгляде появилось легкое недоумение, он взял договор в руки. Северус быстро пробежал глазами содержание первой страницы и перешел ко второй.

- Полагаю, что Мораг пыталась торговаться?

- Да, пыталась, - подтвердила Гермиона, чувствуя, что даже нервозность не в состоянии подавить ее удовлетворение достигнутым результатом. - Переходите к последней странице.

Он открыл последнюю страницу контракта и его левая бровь удивленно поползла вверх.

- Тебе удалось повысить цену еще на десять процентов?

- В обмен на условие, что заказы Мораг будут выполняться в приоритетном порядке в течение семи дней.

Он прочитал последнее положение контракта и вернул договор Гермионе.

- Оказывается, у тебя есть деловая хватка, о которой никто и не догадывался, Гермиона.

Девушка положила договор на стол и посмотрела ему в глаза.

- Уверена, что заключением такого выгодного договора я в большей степени обязана доброте Мораг и знакомству с Минервой МакГонагалл, чем своему умению торговаться.

Северус еще сильнее нахмурился. Он ожидал, что Гермиона будет чрезвычайно довольна собой и тем фактом, что ей с первого же раза удалось заключить настолько выгодную сделку.

- Ты злишься на то, что я не сказал тебе заранее о том, что Мораг двоюродная сестра Минервы?

- Нет, - вздохнув, сказала она, потирая бровь, - не особенно. Тут кое-что посерьезнее.

Еще несколько мгновений они молчали. Наконец терпение Северуса лопнуло.

- Мне что, обратиться к Сибилле Трелони за ее фирменным прозрением или ты предпочитаешь, чтобы я прочел твои мысли? - сквозь зубы прошипел он.

Гермиона закрыла лицо руками и набрала в грудь побольше воздуха.

- Северус, я не знаю, как можно сказать об этом деликатно, поэтому я просто скажу прямо все как есть. Я пойму, если вы на меня рассердитесь, но я надеюсь, что это не испортит окончательно наши отношения.

Он предпочел спрятать вспыхнувшую в нем тревогу за вспышкой злости.

- Да скажи ты уже наконец в чем дело! - прорычал он.

- Я обедала с Мораг в том ресторане, который вы посоветовали, и пока мы там были, я увидела… Я увидела…

- Ну? – раздраженно воскликнул он.

- Я видела Корделию с другим мужчиной, - поспешно закончила Гермиона.

На лице Северуса не дрогнул ни один мускул.

- И это все?

- Что вы имеете в виду, говоря «это все»? Я сказала с другим мужчиной, Северус, и судя потому как все выглядело, они не просто друзья! – воскликнула в ответ Гермиона, пораженная его спокойствием.

Северус в ответ усмехнулся, чем окончательно сбил ее с толку.

- Дай-ка угадаю, - продолжая ухмыляться, начал он. - Высокий мужчина с короткими седыми волосами и аккуратной седой бородой?

Гермиона от удивления открыла рот.

- Вы его знаете? – прошептала она.

- Его зовут Эверард Монро и он ее любовник, - объяснил он невозмутимо.

Не в силах понять, что происходит, Гермиона продолжала молча таращиться на Северуса.

- ЕЕ любовник?! Какого черта вы так спокойно об этом говорите? Да я глаз не сомкнула с вечера пятницы!

Северус усмехнулся.

- Гермиона, ты просто сама наивность, - вздохнул он и взмахом палочки призвал табурет. - Присядь.

Гермиона, переполняемая недоумением и раздражением, присела на краешек табурета.

- Корделия и я поженились по необходимости. При этом у нас довольно дружеские отношения. Почему же Корделия должна ограничивать себя в романтических чувствах?

- Почему она должна ограничивать себя в романтических чувствах? - не веря своим ушам повторила Гермиона. - Да потому, что она ваша жена, Северус!

Северус опустился на свой табурет и скрестил руки на своей широкой груди.

- Я объясню тебе ситуацию, но прошу тебя не разглашать услышанное. Это тайна Корделии. Ты обещаешь?

Гермиона кивнула.

- Конечно.

Северус пристально посмотрел на нее.

- Корделия, как тебе должно быть известно, является единственной дочерью в своей семье. У нее четверо братьев, каждого из которых она превзошла во время обучения в Хогвартсе. Ее мать умерла, когда Корделии было двенадцать лет, а отец не уделял ей много времени: мальчики были для него намного важнее. Даже ее назначение старостой школы осталось им незамеченным. Отчаянно нуждаясь в признании и мужском внимании, она влюбилась в первого попавшегося человека, обратившего на нее внимание: мужчину, который, как оказалось, находился под властью Темного Лорда.

- Гилберт Нотт состоял в рядах пожирателей смерти уже три года, когда ему было приказано женится на Корделии. Семейство Милл никак не удавалось вовлечь в деятельность Пожирателей смерти и Темный Лорд решил, что свадьба их единственной дочери с известным Пожирателем смерти опозорит их. Он, конечно, был прав. Корделия вышла замуж за Гилберта Нотта, чем навлекла позор на свою семью. Она была молода и глупа, и несмотря на то, что этот брак был совершен не по любви, Гилберту она всегда нравилась и он по-доброму с ней обращался.

Гермиона изумленно уставилась на него. Тео ничего не рассказывал ей об отношениях своих родителей.

- А с Тео он был добр?

Северус пожал плечами.

- У меня нет причин полагать, что он с ним плохо обходился. Нотт был последним представителем своего семейства, и поэтому единственными родственниками Тео, не считая отца с матерью, были члены семейства Милл. Он был сообразительным ребенком; он без слов ощущал их неодобрение и со временем возненавидел отца.
В наследство от одной из ее теток Корделии достался загородный дом в окрестностях Эдинбурга, и после возвращения Темного Лорда она все больше времени стала проводить там, чтобы быть ближе к Теодору, который в это время был в Хогвартсе, а также, чтобы не допустить вовлечения и его в деятельность Пожирателей смерти. - Северус посмотрел на Гермиону, надеясь, что она сможет понять те сложности, с которыми пришлось столкнуться в свое время его жене.

- Я не пытаюсь оправдать Теодора или Корделию, Гермиона. Мне слишком хорошо известно, что Теодор унаследовал от матери свой эгоцентризм, но она сделала все от нее зависящее, чтобы не позволить Тео пойти по стопам своего отца, и в этом преуспела.

Гермиона нехотя кивнула и жестом предложила ему продолжить.

- Эверард Монро довольно долго был профессором трансфигурации в Хельсинки. Опасаясь за безопасность своих престарелых родителей, он уволился и вернулся в Эдинбург тогда, когда Темный Лорд появился вновь. Я не очень уверен насчет того, когда они с Корделией познакомились, но я знаю, что они начали встречаться еще до того, как Гилберт Нотт погиб во время последнего сражения.

- Значит, она и первому своему мужу тоже изменяла? -возмущенно воскликнула Гермиона. - Вы с Корделией может и из-за Закона о браках поженились, Северус, но за Гилберта Нотта она вышла по собственной воле и не имела никакого права ему изменять!

- Гермиона, - теряя терпение, произнес Северус, - она вышла за него. когда ей было всего восемнадцать лет. Неужели она действительно должна была расплачиваться за эту ошибку до конца своей жизни?

- Если она поняла, что это была ошибка, то почему же она не развелась с ним?

Северус вздохнул.

- В магическом сообществе, Гермиона, развод возможен только по взаимному согласию супругов. Она неоднократно просила его о разводе. Но он не соглашался: это не понравилось бы Темному Лорду.

- И все равно это адюльтер и мне все это не нравится, – упрямо повторила Гермиона.

- Прости, что я сейчас скажу, но иногда ты смотришь на вещи с магловской точки зрения. Это не магловская мыльная опера. Это настоящая жизнь, в которой чистокровные волшебники совершали браки по расчету на протяжении многих веков. Теперь такая практика узаконена, а там, где есть браки по расчету, всегда будут и адюльтеры. И никто не смотрит на это так косо, как в магловском обществе.

Гермиона хотела было возразить, но лишь скрестила руки на груди и промолчала.

- Эверард Монро чистокровный волшебник, - продолжил Северус. - Когда Гилберт умер, Корделия, как и положено, соблюдала траур. Она и подумать не могла о том, чтобы повторно выйти замуж до истечения года со смерти Гилберта, но они с Эверардом планировали пожениться сразу, как только закончится траур. К несчастью для них, прежде чем у них появилась такая возможность, был принят Закон о браках. Не могу утверждать со стопроцентной уверенностью, но полагаю, что они подумывали о том, чтобы уехать из страны. Эверард не хотел оставлять родителей, а Теодор к тому времени еще не окончил школу. Тут представилась возможность выполнить требования закона и Корделия решила таким образом свои проблемы.

- И вы стали этим решением? - спросила Гермиона.

Он наклонился вперед, сцепив руки в замок.

- Думаю, можно сказать и так.

- Вы знали, что она любит другого мужчину, и все равно на ней женились?

Он насмешливо фыркнул.

- Я женился не по любви, Гермиона. Женитьба на Корделии Милл более чем отвечала моим интересам.

- Вы узнали о Эверарде до того как женились на ней? – спросила Гермиона, чувствуя необъяснимую грусть.

- Когда передо мной появилась возможность жениться на Корделии, я решил сначала провести небольшое расследование. Так я узнал о ее связи с Эверардом Монро. Я как-никак долгие годы был шпионом: было несложно узнать правду.

Гермиона покачала головой.

- Почему вы женились на ней, если знали обо всем?

.Северус очевидно потерял терпение

- Почему я на ней женился? По той же причине что и ты вышла за Теодора: чтобы выполнить предписание закона и остаться в Англии. Были и другие преимущества: она невероятно богата и у нее большие связи. Этот союз позволил мне начать собственный и весьма успешный бизнес. Я слизеринец, Гермиона. Я не женился бы на Корделии, если бы не был уверен в том, что этот брак отвечает моим интересам.

Гермиона все никак не могла до конца поверить, что он все время знал.

- Она что, даже не скрывается? И многие знают?

Северус покачал головой.

- Мы никогда это не обсуждали; я понятия не имею, известно ли ей о том, что я все знаю. Я знаю, что в Эдинбурге она ведет себя, совершенно не таясь, как ты уже заметила, но они никогда не встречаются в Лондоне, и в основном она соблюдает приличия. Ланцелот знает. В этом я уверен.

- Эверард женат?

Северус покачал головой.

- Ему было пятьдесят три, когда был принят закон о браках. Он не попал под его действие.

Гермиона так пристально посмотрела на него, что Северус был вынужден отвести глаза.

- Я просто поверить не могу, Северус, - вздохнув, сказала она. - Я в шоке. Не могу поверить, что вы так запросто об этом говорите.

- Я сделал выбор и я знал на что иду. Я уважаю Корделию, но не люблю ее. Я позволил ей продолжать жить в этой стране. Она в свою очередь обеспечила мне финансовую поддержку и связи для того чтобы начать успешное предприятие. И в чем тут минусы?

- В вашей личной жизни, Северус, - начала Гермиона, зная, что переступает невидимую границу. - Будет ли она столь же понимающей, если вы найдете себе кого-нибудь?

Он сердито посмотрел на нее.

- Ты лезешь в мою личную жизнь, Гермиона, - резко оборвал ее он. - Ты что думаешь, что я соблюдал целибат все эти шесть лет? Не все такие идиоты, чтобы приносить клятву абсолютной верности.

Гермионе удалось подавить удивленный возглас. Ей никогда прежде не приходило в голову, что и у него может быть любовница. Она почувствовала, что заливается краской.

- Простите, - пробормотала она. - Я не хотела лезть не в свое дело. Честно. Я просто была так поражена, когда увидела их вместе. Вы были так ко мне добры, Северус, что мне просто ненавистна мысль о том, что что-то нехорошее происходит у вас за спиной; мне ненавистна мысль о том, что с вами поступают несправедливо.

Он смотрел, как девушка соскользнула с табурета и отправилась к своему столу, красная как рак. Но теперь его беспокоило, как поведет себя Гермиона при встрече с Корделией.

- Никто не поступает со мной несправедливо. Жалеть следует Корделию, Гермиона. А не презирать.

Гермиона недоуменно посмотрела на него.

- А за что именно ее нужно жалеть, Северус?

-Она совершила чудовищную ошибку в молодости, а когда нашла того, с кем она могла бы быть счастлива, это счастье выхватило прямо у нее из под носа Министерство магии. Она не может быть с мужчиной, которого любит, и вынуждена жить во лжи. Не осуждай ее из-за меня. Я в этой ситуации совершенно не пострадал.

Гермиона снова опустила глаза, решив сосредоточиться на работе. Несмотря на слова Северуса, она не могла ему не сочувствовать. Долгие годы он жил во лжи для Альбуса Дамблдора, а теперь он делает то же самое для своей жены. Слова Ланца о притворстве внезапно обрели смысл. Может, Корделия Милл и заслуживала немного счастья после всех ошибок своей молодости. Но ведь то же самое можно было сказать и о Северусе, так ведь?

В тот день после работы, придя домой, Гермиона сразу же поднялась в кабинет Ланца. Постучав в дверь, она вошла в сумрачную комнату. Ланц сидел за столом и что-то сосредоточено писал. Увидев Гермиону, он отложил перо.

- Вы заняты? – прошептала она. - Может, мне попозже зайти?

Он проворчал в ответ:

- Да просто собрался написать письмо этим из "Берти Ботс", - он знаком предложил ей сесть.

Гермиона недоуменно нахмурилась.

- Тем, которые выпускают "Леденцы всех возможных вкусов"?

- Именно им! – воскликнул он, стукнув по столу, чтобы как-то выразить свое раздражение. - Я эти дурацкие леденцы уже восемьдесят лет покупаю, и угадай, что они тут придумали?

Гермиона не могла понять, действительно ли он был так раздражен или просто прикидывался.

- Понятия не имею. Что же они сделали?

- Они решили, крепко над этим подумав, - саркастически произнес он, - перестать выпускать леденцы со вкусом редиски.

Гермиона не могла удержать улыбку.

- И это плохо?

- Конечно, плохо! – выходя из себя, воскликнул Ланц. - Я же жить не смогу без леденцов со вкусом редиски!

Гермиона не смогла сдержать смех.

- Смейся, если хочешь! – сказал он. - Может, тебе и не нравится редиска, но, независимо от того, как ты относишься к тем или иным овощам, признай, что это недобросовестная реклама. Я просто хочу донести до них, что им следует поменять и название с "Леденцы всех возможных вкусов" на "Леденцы почти всех возможных вкусов".

- Ох, Ланц, - сказала она, вытирая слезы, выступившие у нее от смеха. - Вы точно знаете как развеселить девушку.
Он опять проворчал что-то себе под нос и оттолкнул от себя пергамент с письмом.

- А почему тебя надо веселить? Северус плохо себя ведет?

Улыбка сползла с лица Гермионы.

- Нет, это не Северус себя плохо ведет, - она посмотрела Ланцу в глаза. - В пятницу я была в Эдинбурге и случайно наткнулась на Корделию и Эверарда Монро.

- А, понятно, - со знающим видом закивал старик. - У этого Эверарда симпатичная борода.

Гермиона закатила глаза, понимая, что Ланц специально делает вид, что не понял о чем речь.

- Тут совсем не в бороде дело. Я была в шоке, Ланц. Мне пришлось рассказать об этом Северусу и я чувствую себя совершенно ужасно от всей этой ситуации. Как сейчас мне, интересно, притворяться, что все в порядке?

- Так все ведь действительно в порядке, дорогая ты моя, - произнес Ланц ласково, отбросив свою маску выжившего из ума престарелого дядюшки. - Вся разница заключается в том, что сейчас ты знаешь, что Северус не любит Корделию, Корделия не любит Северуса. Ты радоваться должна.

На лице Гермионы отразилась такая паника, словно ее поймали на месте преступления.

- Что вы хотите этим сказать?

Настала очередь Ланца закатить глаза.

- Я не вчера родился, чтоб ты знала! Корделия и Северус заключили то, что называется свободный брак. Тебя бросил твой муж. Северус заслужил немного счастья. Ты заслужила немного счастья. Мне продолжать?

- Ланц, вы в своем уме? - закричала Гермиона, вскакивая со стула.

Он усмехнулся.

- Мне кажется, что такое решение отвечало бы интересам всех, - он внимательно посмотрел на нее сквозь очки. - Ты что мне хочешь сказать, что ты совершенно равнодушна к Северусу Снейпу?

Гермиона открыла было рот, но тот факт, что она не сразу же нашлась, что сказать, говорил уже сам за себя.
Ланц снова усмехнулся.

- Видишь?

Совершенно растерянная, девушка повернулась, чтобы уйти.

- Он мой работодатель, Ланц, и муж Корделии, независимо от того, что там между ними происходит. Кроме того, я по-прежнему замужем за вашим внучатым племянником, и, как бы я его не презирала, мое кольцо еще до сих пор ни разу не воспламенилось, - сказала она, поднимая свою руку и показывая на свое обручальное кольцо.

Ланц сел обратно в кресло.

- Кольцо еще воспламенится, поверь мне. И ты что, собираешься теперь практиковать воздержание до конца жизни? А что, если Тео никогда не вернется?

- Прошло всего три месяца. Когда-нибудь он попросит меня о разводе, я в этом уверена.

- Посмотрим, - криво усмехнувшись, произнес Ланц. Он сделал ей знак, что она может идти, и снова взялся за перо.

Выйдя из комнаты и закрыв за собой дверь, она попыталась унять бешеный ритм своего сердца. Ее мозг просто не мог справиться со всей полученной информацией. Но где-то в глубине души, за шоком от услышанного, за отвращением и смущением от слов Ланца, она ощущала присутствие нового чувства, которому она еще не могла дать названия. Надежда? Интерес? Она не была до конца уверена. Но впервые ей пришла в голову мысль, что с точки зрения настоящих отношений и духовной близости Северус Снейп был свободен.

Остаток недели Гермиона провела старательно избегая Корделию Милл. Несмотря на уверения Северуса в том, что он вступил в брак, зная о любовной связи Корделии, девушка продолжала негодовать. К субботе однако возмущение и раздражение поутихли, и, поразмыслив, Гермиона поняла две вещи.

Она поняла, что стала по-другому относиться к Северусу. Он больше не был для нее прежде всего мужем Корделии. Теперь, когда Гермиона знала, что их брак лишь удобная сделка, ее отношение к нему изменилось. Она и раньше признавалась себе в том, что находит его привлекательным, но теперь девушка обнаружила, что эта мысль уже не так ее пугает. Ланц был неправ: было совершенно невозможно позволить себе предпринять то, к чему побуждали ее эти чувства, но, тем не менее, сами чувства теперь не казались ей совсем уж неприемлемыми. В конце концов он был ее работодателем, бывшим преподавателем и приемным отцом Тео, и, даже несмотря на то, что в глубине души она подозревала, что возможно чувства ее хоть отчасти взаимны, не было ни одного шанса, что она вступит в какие-либо отношения с Северусом Снейпом. Ей только удалось обрести некое хрупкое равновесие, а романтические отношения с ним неизбежно снова превратят ее жизнь в хаос.

И все же Гермиона пришла к выводу, что может немножко ослабить самоконтроль. Все чаще и чаще она стала засыпать, вспоминая его тонкие пальцы на своей руке и волшебные вибрации его голоса, отдающиеся в ее теле, когда грудь его была прижата к ее спине. Его черные глаза начали преследовать ее во сне, и Гермиона наконец призналась самой себе в том, что он занимает большую часть ее мыслей с того дня, когда они начали работать вместе. Она ведь никому не сделала хуже тем, что Северус Снейп стал главной темой ее фантазий?

Гермиона подняла свою левую руку и посмотрела на обручальное кольцо. Она была совершенно уверена в том, что ее кольцо воспламенится задолго до этого. Записка Тео говорила о его намерениях совершенно определенно, и Гермиона не сомневалась, что отныне он считал себя официально свободным. Без особого интереса спросив себя, где сейчас ее муж, девушка покрутила кольцо на пальце, попробовав снять его. Кольцо не поддалось. Где бы сейчас не находился ее сбежавший муж, он был жив и здоров. Боль от того, что ее брак распался, была до сих пор острой, поэтому вплоть до сегодняшнего дня она просто не думала о том, что будет, если Тео никогда не вернется. Возможно, Ланц и прав: вполне может быть, что ее ожидают десятилетия, прожитые в качестве брошенной жены, и должна ли она все эти годы хранить верность мужчине, который бросил ее?

Но было и еще кое-что, что не давало ей покоя. Гермиона пыталась вспомнить, что именно сказал Северус о том, что у него были другие женщины после свадьбы. Он сказал что-то о том, что не давал обета безбрачия. Это замечание, а также его подколка насчет ее собственного обета верности поначалу ее задели. Но чем больше она об этом думала, тем сильнее раздражалась. В первые несколько дней после их разговора Гермиона относила это раздражение на счет своего полного неприятия супружеских измен, независимо от обстоятельств, которые их вызывали. Поэтому не сразу она поняла, что то чувство, которое она испытывала при мысли о том, что он был с кем-то еще, это вовсе не возмущение, не ханжество и даже не осуждение. А нечто гораздо худшее. Ревность.

Поначалу Северус сомневался, а не совершил ли он ошибки, так много рассказав Гермионе. Те факты, о которых он ей поведал, в конце концов были не его тайной и не ему было распоряжаться этой тайной, учитывая, что и ему они стали известны не из первых уст. Но что еще он мог поделать? Его жена со своим любовником, судя по всему, решили, что могут слоняться по Шотландии, совершенно не таясь. Чего они дожидаются? Корделия действительно никогда не встречалась с Эверардом в Лондоне. Она слишком дорожила своим положением в столице, чтобы запятнать тщательно оберегаемый образ сплетнями о супружеской неверности, но такое распущенное поведение в Шотландии рано или поздно должно было явить свету ее любовные похождения.

Очевидно, что Гермиона была совершенно поражена увиденным в Эдинбурге, и он просто обязан был вмешаться и посвятить ее в происходящее, чтобы не дать ей наброситься с расспросами на Корделию, что неизбежно привело бы к скандалу. Он не врал, когда сказал, что никогда не обсуждал сложившуюся ситуацию со своей женой. Между ними словно существовало молчаливое соглашение и Северус очень хотел, чтобы все так и оставалось. Этот брак подарил ему свободу остаться в Англии. За прошедшие несколько лет у него были отношения с двумя женщинами, и он не видел никаких препятствий к тому, чтобы завести еще один необременительный роман, захоти он этого.

Но последнее время все его мысли были сконцентрированы только на одной женщине, и так продолжалось уже гораздо дольше, чем он готов был признать. Прошло уже почти два года с того дня, как Гермиона вышла замуж за его приемного сына, а образ женщины с обнаженной спиной впечатался в его память, казалось, навечно. Сколько раз он смотрел на работающую Гермиону и думал о том, каково это - провести пальцами по ее обнаженной спине? Каким бы был ее ответный вздох, если бы он рискнул зарыться носом в ее непослушные волосы и прижаться губами к ложбинке в основании головы?

Северус подошел к бару и плеснул себе в стакан щедрую порцию бренди. Ситуация осложнялась слишком многими обстоятельствами. Гермиона была его помощницей, женой его пасынка, бывшей ученицей. Северус выругался, ощутив вспыхнувшее желание, которое жидким огнем растеклось по венам. Он слишком долго не был с женщиной. Конечно же, в Лондоне было на кого положить глаз. Конечно же, были женщины, превосходящие красотой Гермиону Грейнджер. Но проблема была в том, что они не были Гермионой Грейнджер. Их красота могла намного превосходить ее красоту, но ни у кого из них не было этой одурманивающей смеси интеллекта, упрямства, наивности и теплоты, которую излучали ее карие глаза. В приступе внезапного отвращения к себе он осушил свой стакан и запустил им в камин, ощутив небольшое облегчение от звука бьющегося стекла. Ну почему его переживания вызваны Гермионой Грейнджер? И что за переживания вызваны Гермионой Грейнджер? По какой-то причине ему было легче смириться с тем, что он хочет ее, чем признаться себе в том, что он испытывает к ней что-то более глубокое.

Короткий стук в дверь заставил его отвернуться от окна. Северус мысленно посетовал на то, что его выходка со стаканом привлекла внимание. Войдя в кабинет, Корделия кинула быстрый взгляд на осколки стекла в камине.

- Я услышала звук разбитого стекла, - нахмурившись, сказала она.

- Я уронил бокал, - резко ответил он. - Нет причин беспокоиться.

Она снова посмотрела на каминную решетку.

- Ты уронил стакан в камин? – недоверчиво переспросила Корделия.

Северус сердито скрестил руки на груди.

- Да, - сквозь зубы прошипел он. - Именно так.

- А не слишком ли рано для алкогольных напитков? - она подошла к столу и села в стоящее перед ним кресло.

Северус взглянул на часы. Было одиннадцать часов утра.

- Возможно, - согласился он. - Ты что-то хотела, Корделия?

- Я решила устроить праздник-сюрприз для Ланца, - заявила она. - Завтра ему исполняется сто пять.

Он приподнял бровь.

- Ты остаешься на выходные в Лондоне?

- Да. Надеюсь, это не помешает никаким твоим планам?

Северус сел обратно за стол.

- Когда ты планируешь устроить вечеринку?

- Сегодня вечером. Я, конечно, не предупредила заранее, но я случайно узнала, что у Ланца на сегодня нет планов. И я надеялась, что удастся убедить Гермиону привести его сюда после того, как соберутся все гости.

- Только в том случае, - насмешливо произнес он, - если у нее тоже нет никаких планов.

На лице Корделии проступило удивление.

- Ну да, конечно. Не похоже на то, что она активно социализируется, бедняжка.

Неодобрение Корделии было очевидным и Северус просто не смог сдержаться.

- Уверен, что она согласится. В прошлую пятницу она была в Эдинбурге, но, насколько мне известно, на эти выходные у нее планов не было.

Корделия и бровью не повела.

- Чудесно, - выдохнула она, скрестив на груди руки как и он. - Я пригласила большую часть родственников и собираюсь отправить приглашение Малфоям. Подумываю о том, чтобы пригласить Ньюта Скамандера с женой; я знаю, что Ланц до сих пор поддерживает с ними дружеские отношения. Я бы пригласила и Минерву, но уверена, что она занята в школе.

Северус испытал облегчение от этих слов: его не радовала перспектива провести целый вечер под пронизывающим взглядом Минервы МакГонагалл.

- Уверен, это так.

Корделия в ответ лучезарно улыбнулась.

- При условии, что все примут приглашение, гостей будет немало. Попрошу Мо накрыть стол в бальном зале - там гораздо просторнее. Ты не мог бы написать записку Гермионе и попросить ее привести Ланца сразу после восьми?

- Почему бы тебе не аппарировать к ней и не попросить ее самой? – спросил он, искривив в усмешке губы. Он знал, что его жена не захочет общаться с Гермионой после его замечания о поездке в Эдинбург.

Корделия встала и посмотрела на часы, висевшие над камином.

- У меня совсем нет времени, Северус. Слишком много всего еще нужно организовать.

- Нет времени или нет желания? – спросил он, намеренно выводя ее из себя.

Корделия, которая уже взялась за ручку двери, обернулась.

- Нет времени, - повторила она, нахмурившись. - И кроме того, - добавила она, - уверена, что ты будешь не против, учитывая, какие вы теперь близкие друзья.

Слишком сильно хлопнув за собой дверью, она удалилась, а Северус лишь усмехнулся ей вслед.

Он встал и призвал свой плащ, решив лично передать послание Гермионе. Ему хотелось удостовериться в том, что она сможет держать себя в руках и вести себя естественно в присутствии его жены. Каждому известно, что гриффиндорцы не отличаются деликатностью.

Услышав стук дверного молотка, Гермиона вздохнула. Ей удалось убедить Падму оставить ей близняшек на утро и пойти прогуляться с Дином, и, хотя Шивани сразу же уснула в своей переноске, Прейя уснула на ее плече буквально несколько минут назад. От стука в дверь малышка вздрогнула, но продолжила спать, пока Гермиона аккуратно поднималась по лестнице наверх, продолжая убаюкивать ребенка.

Пытаясь одной рукой открыть дверь, Гермиона от всей души надеялась, что снаружи стоит не ее свекровь. Увидев Северуса, стоящего на крыльце, она широко улыбнулась и приложила палец к губам.

- Мне только что удалось усыпить ее, - прошептала девушка.

Северус стоял, не шевелясь, словно в него только что попали обездвиживающим заклятьем.

- Ее? – переспросил он, уставившись на одетую в желтое фигурку, в руках у Гермионы, словно это был флоббер-червь.

Девушка широко улыбнулась.

- Да, - едва слышно ответила она. - Ее. Прейю. Мою крестницу.

Северус стоял, не в силах сдвинуться с места.

- Твою крестницу?

Гермиона закатила глаза.

- Вы собираетесь входить, или мне так и стоять с ребенком в дверях?

- Чье это? - спросил Северус, переступая через порог и аккуратно прикрывая за собой дверь.

Гермиона хихикнула.

- Это принадлежит Падме и Дину и комплектуется вторым экземпляром.

- Вторым экземпляром? – переспросил он, продолжая выглядеть несколько ошеломленно.

- У них девочки-близняшки, как вам должно быть прекрасно известно, - прошипела Гермиона.

- Я просто не ожидал найти их здесь, - оправдываясь, произнес Северус, сумев наконец прийти в себя. Ему удалось отвести взгляд от спящего ребенка. Давно уже он не видел Гермиону одетой так буднично, в джинсах и футболке.

- Хотите чаю? – спросила девушка, направляясь вниз. - Шивани спит в своей переноске на кухне, поэтому не хочу оставлять ее там одну надолго.

Он молча проследовал за ней по лестнице, с опаской поглядывая на темноволосую малышку.

- Я пришел просить тебя об одолжении, - начал он.

- Да? – заинтересованно переспросила она, подходя к плите и палочкой зажигая огонь.

- Корделия решила устроить праздник-сюрприз для Ланца сегодня вечером.

Гермиона удивленно воскликнула:

- Я понятия не имела о том, что у него день рождения!

Северус кивнул.

- Завтра ему исполняется сто пять.

Гермиона внезапно заволновалась.

- Полагаю, она хочет меня пригласить?

Он кивнул.

- Она хочет, чтобы ты привела Ланца к нам сразу после того, как соберутся гости.

- Мне действительно нужно туда идти? – спросила девушка, положив две чайные ложки чая в керамический чайник.

- Ты же знаешь, что да. Ланц будет рад: он ненавидит своих братьев, а все они приглашены.

Гермиона глубоко вздохнула.

- Полагаю, что выбора у меня нет.

Северус подошел к ней и взял из ее рук чайник.

- Я приготовлю чай, - тоном, не терпящим возражений, произнес он. - Ты разве не можешь положить ее в колыбель?

- Могу, но не хочу. Ее так приятно держать на руках, - сказала Гермиона, с любовью улыбаясь своей крестнице.

Он удивленно смотрел, как она уткнулась носом в грудь малышки и глубоко вздохнула.

- Она так чудесно пахнет, - продолжила Гермиона, - а если внимательно прислушаться, то можно услышать, как она вздыхает во сне.

Вновь посмотрев на Северуса, Гермиона рассмеялась при виде выражения ужаса на его лице. Подойдя к переноске, она положила Прейю рядом с ее сестрой.

- Уж конечно, даже вы не можете отрицать, что они чудесные малышки? - девушка повернулась и взяла у него чашку с чаем.

Северус нахмурился.

- Что ты имеешь в виду под этим «даже вы»? - он аккуратно заглянул в колыбельку, внимательно следя за тем, чтобы расстояние между ним и близняшками было не менее пяти футов. - Они определенно не кажутся настолько уродливыми как отдельные особи, попадавшиеся мне раньше, - признал он, усаживаясь за стол.

Гермиона приглушенно засмеялась.

- Передам ваш комплимент Падме и Дину, - сказал она усаживаясь напротив. - Я буду чувствовать себя неловко сегодня вечером, когда снова встречусь с Корделией.

- Я так и думал, что ты опасаешься этой встречи, - сказал он, сделав глоток чая. - Поэтому я решил с тобой поговорить. Ты обязательно должна вести себя так, как обычно себя с ней ведешь.

Гермиона стала задумчиво наматывать на палец прядь волос.

- Мне неважно удается скрывать свои эмоции, но я обещаю, что буду стараться.

Какое-то время он молча смотрел на нее, наслаждаясь видом нескольких непослушных прядей волос, выскользнувших из ее прически.

- Помни о том, Гермиона, что ситуация не поменялась. Все так же, как было годами до этого. Единственное, что поменялось, так это то, что теперь и тебе об этом известно.

Она посмотрела ему в глаза и наконец кивнула.

- Вы правы. Что-то похожее сказал и Ланц. Кроме того, я уже отошла от первоначального потрясения. В конце концов вы ее муж. Уж конечно, если вы способны проявить такое великодушие, я могу как минимум не принимать это близко к сердцу.

- Уверяю тебя, - протянул он, – что мое великодушие продиктовано исключительно эгоизмом. С чего бы мне, скажем так, пилить сук, на котором я сижу?

Девушка пожала плечами.

- Не могу сказать, что я понимаю вас, Северус. Не думаю, что я могла бы так жить.

- У меня был выбор, - негромко произнес он. - Возможно, придет тот день, когда и у тебя не останется другого выхода, кроме как жить также, - взгляд его переместился на ее обручальное кольцо. - Сейчас в магическом сообществе наблюдается просто какая-то эпидемия супружеских измен, но ты, как видно, этого не заметила.

Гермиона снова пожала плечами.

- Может, это и так, может, я ужасно наивная, но мне просто все это не нравится, и я не могу это терпеть.

Стоило только этим словам сорваться с ее языка, как девушка тут же раскаялась в том, что сказала это. Она, конечно, не шла на поводу у своего чувства, и не имела намерений поступать так, но разве не заслуживала она в такой же мере порицания как и те, кто изменял своим супругам? Разве у нее, по-прежнему, несмотря ни на что, замужней женщины, не было романтических мыслей насчет сидящего напротив нее человека?

Северус залпом допил остатки чая.

- Я могу положиться на то, что ты ничем не покажешь, как много тебе известно?

- Конечно можете, Северус. Разве я когда-либо обманывала ваше доверие?

В ее глазах читалась только бесконечная искренность, и Северусу неожиданно пришло в голову, что девушка, сидящая перед ним, знает о его личной жизни так много, как никто другой. Как странно.

- Нет, - ответил он. - Ты никогда не обманывала моего доверия. Я знаю, что тебе можно доверять.

Северус встал из-за стола.

- Увидимся вечером, - пробормотал он, кивнув ей на прощание.

Гермиона проводила его глазами.

- Как я узнаю, когда мне привести Ланца?

Он на секунду задумался.

- Я пошлю своего патронуса, когда все гости соберутся.

Девушка кивнула и посмотрела на спящих малышек.

- Не хотите попробовать, пока не ушли? – спросила она, показывая на колыбельку.

- Прошу прощения? – недоуменно переспросил он.

- Ну, я имела в виду, - улыбаясь, сказала она, - не хотите их подержать?

- Ты что с ума сошла?!- взорвался Северус.

Гермиона прыснула со смеху.

- Видимо, нет.

Ланц приковылял на кухню как раз, когда Гермиона начала кормить Шивани. Прейя была уже накормлена и радостно гулила, стараясь дотянуться ручками до трех чайных ложечек, которые Гермиона левитировала над ее колыбелью.

- Детки! – вскликнул Ланц, счастливо улыбаясь. Он пощекотал Прейю под подбородком, за что был награжден широкой беззубой улыбкой.

- Близняшки Падмы, я так понимаю?

- Да, - ответила Гермиона, поднимая на него глаза. - Та, которая в колыбельке – это Прейя, а это Шивани.

Ланц с видимым трудом присел на стул и стал наблюдать за тем, как Гермиона кормит проголодавшуюся малышку.

- Кажется, что ты ощущаешь себя с ними вполне комфортно.

- Я не первый раз занимаюсь с ними, - объяснила она, - а они действительно очень хорошо себя ведут. Джеймс Поттер, например, одна сплошная проблема, честно говоря.

- Мне показалось, я слышал голос Северуса? – спросил Ланц.

- Да, похоже, что Корделия решила пригласить нас с вами сегодня на ужин.

Ланц задохнулся от возмущения.

- Вот ведь черт! Она никак опять устраивает один из своих праздников-сюрпризов?

Гемиона от удивления открыла рот, отчаянно пытаясь придумать, что ему на это возразить. Ланц покачал головой.

- Неужели, я должен проходить через это каждые пять лет? Тот факт, что ей нечем заняться в выходные, еще не означает, что мы тут все должны от этого страдать!

- Ну, может, это не праздник, может, это просто ужин с ней и Северусом, - неуверенно предположила Гермиона, думая о том, что ее пылающие щеки никого не могут обмануть.

Ланц сдвинул свои очки к самому кончику носа и пристально посмотрел на Гермиону.

- Я не вчера родился, девочка. У нее там все проклятое семейство приглашено, - он беззвучно выругался. - Ты еще не встречала моего младшего братца Галахада. Полное ничтожество. Глаза б мои на него не смотрели.

Гермиона усмехнулась.

- У вас все братья названы в честь рыцарей круглого стола?

- Да, - с раздражением ответил он. - Мать моя была полной и окончательной идиоткой. Бедивер, Тристан и Гавэйн имена трех оставшихся. И так получается, что только Гавэйна я могу выносить.

Гермиона рассмеялась.

- А разве Гавэйну и Ланцелоту не полагается быть непримиримыми врагами?

Ланц усмехнулся.

- Да, именно. Глупая женщина не очень-то хорошо разобралась в предмете, так ведь? Посмотри на меня - я бы должен был стать глыбой мужественности, а что вышло в итоге? Голубой пяти футов росту! Так ей и надо, я считаю.

Шивани так развеселил смех Гермионы, что и она решила улыбнуться.

- Но разве одну из ваших сестер зовут не Мэри? Я бы скорее ожидала, что это будет Джиневра, ну или как минимум Моргана.

Ланц улыбнулся.

- Мэри и Джейн.

Гермиона фыркнула.

- Уверена, что сегодняшний вечер в компании вашей семьи будет совсем не скучным.

- Ладно, - проворчал Ланц, вставая. - Я пошел к мадам Малкин.

- Зачем?

- У меня нет ни одной мантии достаточно ужасной, чтобы надеть ее сегодня вечером, - произнес он, хитро улыбаясь. - Если Корделия упорно устраивает для меня эти ужасные вечеринки, самое меньшее, чем я могу ответить, это поставить ее в неловкое положение вульгарностью моего наряда!

Остаток недели Гермиона провела старательно избегая Корделию Милл. Несмотря на уверения Северуса в том, что он вступил в брак, зная о любовной связи Корделии, девушка продолжала негодовать. К субботе однако возмущение и раздражение поутихли, и, поразмыслив, Гермиона поняла две вещи.

Она поняла, что стала по-другому относиться к Северусу. Он больше не был для нее прежде всего мужем Корделии. Теперь, когда Гермиона знала, что их брак лишь удобная сделка, ее отношение к нему изменилось. Она и раньше признавалась себе в том, что находит его привлекательным, но теперь девушка обнаружила, что эта мысль уже не так ее пугает. Ланц был неправ: было совершенно невозможно позволить себе предпринять то, к чему побуждали ее эти чувства, но, тем не менее, сами чувства теперь не казались ей совсем уж неприемлемыми. В конце концов он был ее работодателем, бывшим преподавателем и приемным отцом Тео, и, даже несмотря на то, что в глубине души она подозревала, что возможно чувства ее хоть отчасти взаимны, не было ни одного шанса, что она вступит в какие-либо отношения с Северусом Снейпом. Ей только удалось обрести некое хрупкое равновесие, а романтические отношения с ним неизбежно снова превратят ее жизнь в хаос.

И все же Гермиона пришла к выводу, что может немножко ослабить самоконтроль. Все чаще и чаще она стала засыпать, вспоминая его тонкие пальцы на своей руке и волшебные вибрации его голоса, отдающиеся в ее теле, когда грудь его была прижата к ее спине. Его черные глаза начали преследовать ее во сне, и Гермиона наконец призналась самой себе в том, что он занимает большую часть ее мыслей с того дня, когда они начали работать вместе. Она ведь никому не сделала хуже тем, что Северус Снейп стал главной темой ее фантазий?

Гермиона подняла свою левую руку и посмотрела на обручальное кольцо. Она была совершенно уверена в том, что ее кольцо воспламенится задолго до этого. Записка Тео говорила о его намерениях совершенно определенно, и Гермиона не сомневалась, что отныне он считал себя официально свободным. Без особого интереса спросив себя, где сейчас ее муж, девушка покрутила кольцо на пальце, попробовав снять его. Кольцо не поддалось. Где бы сейчас не находился ее сбежавший муж, он был жив и здоров. Боль от того, что ее брак распался, была до сих пор острой, поэтому вплоть до сегодняшнего дня она просто не думала о том, что будет, если Тео никогда не вернется. Возможно, Ланц и прав: вполне может быть, что ее ожидают десятилетия, прожитые в качестве брошенной жены, и должна ли она все эти годы хранить верность мужчине, который бросил ее?

Но было и еще кое-что, что не давало ей покоя. Гермиона пыталась вспомнить, что именно сказал Северус о том, что у него были другие женщины после свадьбы. Он сказал что-то о том, что не давал обета безбрачия. Это замечание, а также его подколка насчет ее собственного обета верности поначалу ее задели. Но чем больше она об этом думала, тем сильнее раздражалась. В первые несколько дней после их разговора Гермиона относила это раздражение на счет своего полного неприятия супружеских измен, независимо от обстоятельств, которые их вызывали. Поэтому не сразу она поняла, что то чувство, которое она испытывала при мысли о том, что он был с кем-то еще, это вовсе не возмущение, не ханжество и даже не осуждение. А нечто гораздо худшее. Ревность.

Поначалу Северус сомневался, а не совершил ли он ошибки, так много рассказав Гермионе. Те факты, о которых он ей поведал, в конце концов были не его тайной и не ему было распоряжаться этой тайной, учитывая, что и ему они стали известны не из первых уст. Но что еще он мог поделать? Его жена со своим любовником, судя по всему, решили, что могут слоняться по Шотландии, совершенно не таясь. Чего они дожидаются? Корделия действительно никогда не встречалась с Эверардом в Лондоне. Она слишком дорожила своим положением в столице, чтобы запятнать тщательно оберегаемый образ сплетнями о супружеской неверности, но такое распущенное поведение в Шотландии рано или поздно должно было явить свету ее любовные похождения.

Очевидно, что Гермиона была совершенно поражена увиденным в Эдинбурге, и он просто обязан был вмешаться и посвятить ее в происходящее, чтобы не дать ей наброситься с расспросами на Корделию, что неизбежно привело бы к скандалу. Он не врал, когда сказал, что никогда не обсуждал сложившуюся ситуацию со своей женой. Между ними словно существовало молчаливое соглашение и Северус очень хотел, чтобы все так и оставалось. Этот брак подарил ему свободу остаться в Англии. За прошедшие несколько лет у него были отношения с двумя женщинами, и он не видел никаких препятствий к тому, чтобы завести еще один необременительный роман, захоти он этого.

Но последнее время все его мысли были сконцентрированы только на одной женщине, и так продолжалось уже гораздо дольше, чем он готов был признать. Прошло уже почти два года с того дня, как Гермиона вышла замуж за его приемного сына, а образ женщины с обнаженной спиной впечатался в его память, казалось, навечно. Сколько раз он смотрел на работающую Гермиону и думал о том, каково это - провести пальцами по ее обнаженной спине? Каким бы был ее ответный вздох, если бы он рискнул зарыться носом в ее непослушные волосы и прижаться губами к ложбинке в основании головы?

Северус подошел к бару и плеснул себе в стакан щедрую порцию бренди. Ситуация осложнялась слишком многими обстоятельствами. Гермиона была его помощницей, женой его пасынка, бывшей ученицей. Северус выругался, ощутив вспыхнувшее желание, которое жидким огнем растеклось по венам. Он слишком долго не был с женщиной. Конечно же, в Лондоне было на кого положить глаз. Конечно же, были женщины, превосходящие красотой Гермиону Грейнджер. Но проблема была в том, что они не были Гермионой Грейнджер. Их красота могла намного превосходить ее красоту, но ни у кого из них не было этой одурманивающей смеси интеллекта, упрямства, наивности и теплоты, которую излучали ее карие глаза. В приступе внезапного отвращения к себе он осушил свой стакан и запустил им в камин, ощутив небольшое облегчение от звука бьющегося стекла. Ну почему его переживания вызваны Гермионой Грейнджер? И что за переживания вызваны Гермионой Грейнджер? По какой-то причине ему было легче смириться с тем, что он хочет ее, чем признаться себе в том, что он испытывает к ней что-то более глубокое.

Короткий стук в дверь заставил его отвернуться от окна. Северус мысленно посетовал на то, что его выходка со стаканом привлекла внимание. Войдя в кабинет, Корделия кинула быстрый взгляд на осколки стекла в камине.

- Я услышала звук разбитого стекла, - нахмурившись, сказала она.

- Я уронил бокал, - резко ответил он. - Нет причин беспокоиться.

Она снова посмотрела на каминную решетку.

- Ты уронил стакан в камин? – недоверчиво переспросила Корделия.

Северус сердито скрестил руки на груди.

- Да, - сквозь зубы прошипел он. - Именно так.

- А не слишком ли рано для алкогольных напитков? - она подошла к столу и села в стоящее перед ним кресло.

Северус взглянул на часы. Было одиннадцать часов утра.

- Возможно, - согласился он. - Ты что-то хотела, Корделия?

- Я решила устроить праздник-сюрприз для Ланца, - заявила она. - Завтра ему исполняется сто пять.

Он приподнял бровь.

- Ты остаешься на выходные в Лондоне?

- Да. Надеюсь, это не помешает никаким твоим планам?

Северус сел обратно за стол.

- Когда ты планируешь устроить вечеринку?

- Сегодня вечером. Я, конечно, не предупредила заранее, но я случайно узнала, что у Ланца на сегодня нет планов. И я надеялась, что удастся убедить Гермиону привести его сюда после того, как соберутся все гости.

- Только в том случае, - насмешливо произнес он, - если у нее тоже нет никаких планов.

На лице Корделии проступило удивление.

- Ну да, конечно. Не похоже на то, что она активно социализируется, бедняжка.

Неодобрение Корделии было очевидным и Северус просто не смог сдержаться.

- Уверен, что она согласится. В прошлую пятницу она была в Эдинбурге, но, насколько мне известно, на эти выходные у нее планов не было.

Корделия и бровью не повела.

- Чудесно, - выдохнула она, скрестив на груди руки как и он. - Я пригласила большую часть родственников и собираюсь отправить приглашение Малфоям. Подумываю о том, чтобы пригласить Ньюта Скамандера с женой; я знаю, что Ланц до сих пор поддерживает с ними дружеские отношения. Я бы пригласила и Минерву, но уверена, что она занята в школе.

Северус испытал облегчение от этих слов: его не радовала перспектива провести целый вечер под пронизывающим взглядом Минервы МакГонагалл.

- Уверен, это так.

Корделия в ответ лучезарно улыбнулась.

- При условии, что все примут приглашение, гостей будет немало. Попрошу Мо накрыть стол в бальном зале - там гораздо просторнее. Ты не мог бы написать записку Гермионе и попросить ее привести Ланца сразу после восьми?

- Почему бы тебе не аппарировать к ней и не попросить ее самой? – спросил он, искривив в усмешке губы. Он знал, что его жена не захочет общаться с Гермионой после его замечания о поездке в Эдинбург.

Корделия встала и посмотрела на часы, висевшие над камином.

- У меня совсем нет времени, Северус. Слишком много всего еще нужно организовать.

- Нет времени или нет желания? – спросил он, намеренно выводя ее из себя.

Корделия, которая уже взялась за ручку двери, обернулась.

- Нет времени, - повторила она, нахмурившись. - И кроме того, - добавила она, - уверена, что ты будешь не против, учитывая, какие вы теперь близкие друзья.

Слишком сильно хлопнув за собой дверью, она удалилась, а Северус лишь усмехнулся ей вслед.

Он встал и призвал свой плащ, решив лично передать послание Гермионе. Ему хотелось удостовериться в том, что она сможет держать себя в руках и вести себя естественно в присутствии его жены. Каждому известно, что гриффиндорцы не отличаются деликатностью.

Услышав стук дверного молотка, Гермиона вздохнула. Ей удалось убедить Падму оставить ей близняшек на утро и пойти прогуляться с Дином, и, хотя Шивани сразу же уснула в своей переноске, Прейя уснула на ее плече буквально несколько минут назад. От стука в дверь малышка вздрогнула, но продолжила спать, пока Гермиона аккуратно поднималась по лестнице наверх, продолжая убаюкивать ребенка.

Пытаясь одной рукой открыть дверь, Гермиона от всей души надеялась, что снаружи стоит не ее свекровь. Увидев Северуса, стоящего на крыльце, она широко улыбнулась и приложила палец к губам.

- Мне только что удалось усыпить ее, - прошептала девушка.

Северус стоял, не шевелясь, словно в него только что попали обездвиживающим заклятьем.

- Ее? – переспросил он, уставившись на одетую в желтое фигурку, в руках у Гермионы, словно это был флоббер-червь.

Девушка широко улыбнулась.

- Да, - едва слышно ответила она. - Ее. Прейю. Мою крестницу.

Северус стоял, не в силах сдвинуться с места.

- Твою крестницу?

Гермиона закатила глаза.

- Вы собираетесь входить, или мне так и стоять с ребенком в дверях?

- Чье это? - спросил Северус, переступая через порог и аккуратно прикрывая за собой дверь.

Гермиона хихикнула.

- Это принадлежит Падме и Дину и комплектуется вторым экземпляром.

- Вторым экземпляром? – переспросил он, продолжая выглядеть несколько ошеломленно.

- У них девочки-близняшки, как вам должно быть прекрасно известно, - прошипела Гермиона.

- Я просто не ожидал найти их здесь, - оправдываясь, произнес Северус, сумев наконец прийти в себя. Ему удалось отвести взгляд от спящего ребенка. Давно уже он не видел Гермиону одетой так буднично, в джинсах и футболке.

- Хотите чаю? – спросила девушка, направляясь вниз. - Шивани спит в своей переноске на кухне, поэтому не хочу оставлять ее там одну надолго.

Он молча проследовал за ней по лестнице, с опаской поглядывая на темноволосую малышку.

- Я пришел просить тебя об одолжении, - начал он.

- Да? – заинтересованно переспросила она, подходя к плите и палочкой зажигая огонь.

- Корделия решила устроить праздник-сюрприз для Ланца сегодня вечером.

Гермиона удивленно воскликнула:

- Я понятия не имела о том, что у него день рождения!

Северус кивнул.

- Завтра ему исполняется сто пять.

Гермиона внезапно заволновалась.

- Полагаю, она хочет меня пригласить?

Он кивнул.

- Она хочет, чтобы ты привела Ланца к нам сразу после того, как соберутся гости.

- Мне действительно нужно туда идти? – спросила девушка, положив две чайные ложки чая в керамический чайник.

- Ты же знаешь, что да. Ланц будет рад: он ненавидит своих братьев, а все они приглашены.

Гермиона глубоко вздохнула.

- Полагаю, что выбора у меня нет.

Северус подошел к ней и взял из ее рук чайник.

- Я приготовлю чай, - тоном, не терпящим возражений, произнес он. - Ты разве не можешь положить ее в колыбель?

- Могу, но не хочу. Ее так приятно держать на руках, - сказала Гермиона, с любовью улыбаясь своей крестнице.

Он удивленно смотрел, как она уткнулась носом в грудь малышки и глубоко вздохнула.

- Она так чудесно пахнет, - продолжила Гермиона, - а если внимательно прислушаться, то можно услышать, как она вздыхает во сне.

Вновь посмотрев на Северуса, Гермиона рассмеялась при виде выражения ужаса на его лице. Подойдя к переноске, она положила Прейю рядом с ее сестрой.

- Уж конечно, даже вы не можете отрицать, что они чудесные малышки? - девушка повернулась и взяла у него чашку с чаем.

Северус нахмурился.

- Что ты имеешь в виду под этим «даже вы»? - он аккуратно заглянул в колыбельку, внимательно следя за тем, чтобы расстояние между ним и близняшками было не менее пяти футов. - Они определенно не кажутся настолько уродливыми как отдельные особи, попадавшиеся мне раньше, - признал он, усаживаясь за стол.

Гермиона приглушенно засмеялась.

- Передам ваш комплимент Падме и Дину, - сказал она усаживаясь напротив. - Я буду чувствовать себя неловко сегодня вечером, когда снова встречусь с Корделией.

- Я так и думал, что ты опасаешься этой встречи, - сказал он, сделав глоток чая. - Поэтому я решил с тобой поговорить. Ты обязательно должна вести себя так, как обычно себя с ней ведешь.

Гермиона стала задумчиво наматывать на палец прядь волос.

- Мне неважно удается скрывать свои эмоции, но я обещаю, что буду стараться.

Какое-то время он молча смотрел на нее, наслаждаясь видом нескольких непослушных прядей волос, выскользнувших из ее прически.

- Помни о том, Гермиона, что ситуация не поменялась. Все так же, как было годами до этого. Единственное, что поменялось, так это то, что теперь и тебе об этом известно.

Она посмотрела ему в глаза и наконец кивнула.

- Вы правы. Что-то похожее сказал и Ланц. Кроме того, я уже отошла от первоначального потрясения. В конце концов вы ее муж. Уж конечно, если вы способны проявить такое великодушие, я могу как минимум не принимать это близко к сердцу.

- Уверяю тебя, - протянул он, – что мое великодушие продиктовано исключительно эгоизмом. С чего бы мне, скажем так, пилить сук, на котором я сижу?

Девушка пожала плечами.

- Не могу сказать, что я понимаю вас, Северус. Не думаю, что я могла бы так жить.

- У меня был выбор, - негромко произнес он. - Возможно, придет тот день, когда и у тебя не останется другого выхода, кроме как жить также, - взгляд его переместился на ее обручальное кольцо. - Сейчас в магическом сообществе наблюдается просто какая-то эпидемия супружеских измен, но ты, как видно, этого не заметила.

Гермиона снова пожала плечами.

- Может, это и так, может, я ужасно наивная, но мне просто все это не нравится, и я не могу это терпеть.

Стоило только этим словам сорваться с ее языка, как девушка тут же раскаялась в том, что сказала это. Она, конечно, не шла на поводу у своего чувства, и не имела намерений поступать так, но разве не заслуживала она в такой же мере порицания как и те, кто изменял своим супругам? Разве у нее, по-прежнему, несмотря ни на что, замужней женщины, не было романтических мыслей насчет сидящего напротив нее человека?

Северус залпом допил остатки чая.

- Я могу положиться на то, что ты ничем не покажешь, как много тебе известно?

- Конечно можете, Северус. Разве я когда-либо обманывала ваше доверие?

В ее глазах читалась только бесконечная искренность, и Северусу неожиданно пришло в голову, что девушка, сидящая перед ним, знает о его личной жизни так много, как никто другой. Как странно.

- Нет, - ответил он. - Ты никогда не обманывала моего доверия. Я знаю, что тебе можно доверять.

Северус встал из-за стола.

- Увидимся вечером, - пробормотал он, кивнув ей на прощание.

Гермиона проводила его глазами.

- Как я узнаю, когда мне привести Ланца?

Он на секунду задумался.

- Я пошлю своего патронуса, когда все гости соберутся.

Девушка кивнула и посмотрела на спящих малышек.

- Не хотите попробовать, пока не ушли? – спросила она, показывая на колыбельку.

- Прошу прощения? – недоуменно переспросил он.

- Ну, я имела в виду, - улыбаясь, сказала она, - не хотите их подержать?

- Ты что с ума сошла?!- взорвался Северус.

Гермиона прыснула со смеху.

- Видимо, нет.

Ланц приковылял на кухню как раз, когда Гермиона начала кормить Шивани. Прейя была уже накормлена и радостно гулила, стараясь дотянуться ручками до трех чайных ложечек, которые Гермиона левитировала над ее колыбелью.

- Детки! – вскликнул Ланц, счастливо улыбаясь. Он пощекотал Прейю под подбородком, за что был награжден широкой беззубой улыбкой.

- Близняшки Падмы, я так понимаю?

- Да, - ответила Гермиона, поднимая на него глаза. - Та, которая в колыбельке – это Прейя, а это Шивани.

Ланц с видимым трудом присел на стул и стал наблюдать за тем, как Гермиона кормит проголодавшуюся малышку.

- Кажется, что ты ощущаешь себя с ними вполне комфортно.

- Я не первый раз занимаюсь с ними, - объяснила она, - а они действительно очень хорошо себя ведут. Джеймс Поттер, например, одна сплошная проблема, честно говоря.

- Мне показалось, я слышал голос Северуса? – спросил Ланц.

- Да, похоже, что Корделия решила пригласить нас с вами сегодня на ужин.

Ланц задохнулся от возмущения.

- Вот ведь черт! Она никак опять устраивает один из своих праздников-сюрпризов?

Гемиона от удивления открыла рот, отчаянно пытаясь придумать, что ему на это возразить. Ланц покачал головой.

- Неужели, я должен проходить через это каждые пять лет? Тот факт, что ей нечем заняться в выходные, еще не означает, что мы тут все должны от этого страдать!

- Ну, может, это не праздник, может, это просто ужин с ней и Северусом, - неуверенно предположила Гермиона, думая о том, что ее пылающие щеки никого не могут обмануть.

Ланц сдвинул свои очки к самому кончику носа и пристально посмотрел на Гермиону.

- Я не вчера родился, девочка. У нее там все проклятое семейство приглашено, - он беззвучно выругался. - Ты еще не встречала моего младшего братца Галахада. Полное ничтожество. Глаза б мои на него не смотрели.

Гермиона усмехнулась.

- У вас все братья названы в честь рыцарей круглого стола?

- Да, - с раздражением ответил он. - Мать моя была полной и окончательной идиоткой. Бедивер, Тристан и Гавэйн имена трех оставшихся. И так получается, что только Гавэйна я могу выносить.

Гермиона рассмеялась.

- А разве Гавэйну и Ланцелоту не полагается быть непримиримыми врагами?

Ланц усмехнулся.

- Да, именно. Глупая женщина не очень-то хорошо разобралась в предмете, так ведь? Посмотри на меня - я бы должен был стать глыбой мужественности, а что вышло в итоге? Голубой пяти футов росту! Так ей и надо, я считаю.

Шивани так развеселил смех Гермионы, что и она решила улыбнуться.

- Но разве одну из ваших сестер зовут не Мэри? Я бы скорее ожидала, что это будет Джиневра, ну или как минимум Моргана.

Ланц улыбнулся.

- Мэри и Джейн.

Гермиона фыркнула.

- Уверена, что сегодняшний вечер в компании вашей семьи будет совсем не скучным.

- Ладно, - проворчал Ланц, вставая. - Я пошел к мадам Малкин.

- Зачем?

- У меня нет ни одной мантии достаточно ужасной, чтобы надеть ее сегодня вечером, - произнес он, хитро улыбаясь. - Если Корделия упорно устраивает для меня эти ужасные вечеринки, самое меньшее, чем я могу ответить, это поставить ее в неловкое положение вульгарностью моего наряда!

ssSss

Ланц не разочаровал. Падма забрала близняшек в начале четвертого, и остаток дня Гермиона провела, пытаясь усмирить свои непослушные волосы. Получилось конечно не так замечательно, как обычно удавалось Падме, но волосы уже были не такими взлохмаченными как всегда, сыграл свою роль и щедро нанесенный на них бальзам для укладки волос "Простоблеск". Когда Гермиона решила, что выглядит вполне удовлетворительно, она поднялась на первый этаж за Ланцем. Тот уже ждал ее в холле, зажав под мышкой свою черную трость. При виде его наряда у Гермионы буквально отпала челюсть.

- Ну как тебе? – спросил он, поворачиваясь, чтобы показаться ей во всей красе.

На нем была мантия самого яркого розового цвета из всех, когда либо виденных Гермионой. И мантия эта была расшита золотыми и серебряными звездами. На голове его сидела лихо сдвинутая набекрень фуражечка такой же расцветки, и у Гермионы промелькнула мысль, что более неприемлемый наряд сложно было себе представить.

- Само совершенство, - заявила она. - Корделия будет сражена, - эта мысль доставила ей удовольствие.

- На это я и рассчитываю! - воскликнул Ланц. - Подозреваю, что там будут некоторые знакомые Корделии из Министерства – мне не терпится увидеть выражение ее лица.

- Северус уже присылал своего патронуса? – спросила Гермиона, оглядываясь на входную дверь. - Он сказал, что даст нам знать, когда все гости соберутся.

Ланц покачал головой.

- Пока нет. Может, подождем в гостиной?

- Да, конечно, - девушка пересекла холл и распахнула дверь в гостиную. Но прежде, чем Ланц успел сдвинуться с места, раздался свист, и в холле появился самый большой патронус, которого Гермионе когда-либо доводилось видеть. Потрясенная, она молча уставилась на громадное серебряное существо, только что приземлившееся в холле, чьи огромные кожистые крылья были еще расправлены.

Она конечно специально об этом не задумывалась, но в принципе девушка ожидала увидеть серебряную лань, в мельчайших подробностях описанную Гарри. Но когда серебристое существо подняло на нее свои пустые глаза и коротко кивнуло, у Гермионы не осталось сомнений в том, что перед ней фестрал. Она потрясенно смотрела на него, ожидая, когда он заговорит, и гадая, будет ли это голос Северуса или, возможно, кого-то еще. Но фестрал не проронил ни звука и через несколько секунд растворился в воздухе. Это был в конце концов, подумала Гермиона, праздник-сюрприз, и появление огромного фестрала, заявляющего о том, что все гости собрались, могло сюрприз несколько подпортить.

Ланц вздохнул.

- Полагаю, нам пора на ту сторону площади.

Гермиона оторвала свой взгляд от того места, где еще несколько мгновений назад находился патронус, и двинулась к выходу. Она предложила Ланцу руку и тот с благодарностью в нее вцепился.

Они довольно медленно и неспешно пересекли заросший зеленью сквер и наконец оказались перед домом Корделии и Северуса. Гермиона остановилась, чтобы перевести дух и собраться с мыслями. Ей предстояло следить за своим поведением не только в отношении Корделии. За ее отношениями с Северусом тоже следят. Она совсем не хотела привлекать к себе внимание так, как произошло в Хогвартсе.

Дверь им открыла насупленная Мо.

- Хозяин Ланцелот, - прошипела она, уперев руку в бок. - Что это на вас такое надето?

Ланц усмехнулся.

- А что такое, Мо?

Она покачала головой.

- Вы выглядеть как карлик-гомосексуалист!

Гермиона не смогла сдержать смех. Ланц окинул взглядом свою невероятную мантию.

- Мне она кажется довольно нарядной!

Продолжая неодобрительно качать головой, маленькая домовая проводила их до двери бальной залы, распахнув которую, они услышали громкое «Сюрприз!», прокатившееся по толпе собравшихся.

Ланц очень умело изобразил шок и смущение.

- Что? – закричал он. - У кого-то разве день рождения?

Гермиона закатила глаза при виде того с какой легкостью, даже не моргнув глазом, он превратился в выжившего из ума престарелого дядюшку, но при виде спешащей им навстречу Корделии, немедленно изобразила на своем лице улыбку.

- Ах, дядя Ланц, - жеманно улыбаясь, начала Корделия, расцеловав старика в обе щеки. - С днем рождения!

Она повернулась к Гермионе и, слегка склонившись, поцеловала и ее тоже.

- Спасибо, что привела его, дорогая, - прошептала свекровь. - А ты не могла убедить его надеть что-то менее нелепое?

Гермиона изобразила полную невинность.

- Я подумала, что эта мантия такая симпатичная.

Корделия посмотрела на мантию Ланца так, словно та была каким-то невероятно опасным, бешеным зверем.

- Ты правда так думаешь? - она покачала головой. - Если дойдешь до бара, Северус нальет тебе чего-нибудь выпить.

Гермиона обрадовалась удобному поводу отойти от Корделии и начала пробираться через зал, стараясь подальше обходить наиболее невыносимых представителей семейства Милл. Здесь собралось не меньше сорока человек, многие из которых были ей незнакомы, хотя ей удалось различить высокомерные интонации Люциуса Малфоя, раздававшиеся откуда-то справа.

Подойдя к бару, она увидела усмехающегося Северуса.

- Он знал об этом празднике, - прошептал Северус, кивая в сторону Ланца.

Гермиона улыбнулась прозорливости своего шефа.

- Да, знал. Он по-прежнему остр умом, как бы он не притворялся. Не очень-то он обрадовался, когда узнал.

- Полагаю, он нацепил этот жуткий наряд только затем, чтобы позлить Корделию? - спросил Северус.

- Вы опять правы, - ответила Гермиона, беря протянутый им бокал вина.

- Ты, как мне показалось, довольно запросто поздоровалась с Корделией.

Девушка пожала плечами.

- Не беспокойтесь, я буду вести себя хорошо.

- Я знаю это и знаю, что ты не хотела приходить сегодня. Надеюсь, что твое настроение несколько улучшит тот факт, что я посадил тебя за стол рядом с Драко и Сьюзан.

Гермиона просияла.

- Они здесь? – спросила она, оглядываясь и найдя их в углу комнаты. - Спасибо, Северус. Если бы мне пришлось опять сидеть с тетушкой Джемаймой, я бы, пожалуй, сама бы на себя наложила какое-нибудь страшное заклятье.

- Не за что, - ответил он. - Мне нужно пообщаться с нашими гостями. Увидимся позже.

Несмотря на то, что Гермиона была рада встрече с друзьями, и даже несмотря на Драко, который сегодня был особенно в ударе, праздник-сюрприз был невыносим. Еще до того, как всех пригласили за стол, Сьюзан объявила о том, что беременна. Хотя Гермиона была безусловно рада за Драко и Сьюзан, ей стало жаль себя. Дети Гарри, Рона и Драко будут все вместе учиться в Хогвартсе, а она тем временем будет им завидовать. Она вспомнила, что сказал Невилл про своего теперешнего боггарта, который будет выглядеть как старый, одинокий и никем нелюбимый он сам. В этом безопасном послевоенном мире больше всего она боялась одиночества. Кажется, ее боггарт будет выглядеть так же, как и у Невилла.

Ее дискомфорт только усилился после того, как несколько престарелых родственников поинтересовались, где Тео. Корделия неизменно отвечала всем, что "дорогой Теодор все еще за границей!" Гермиона подумала, что с удовольствием отыскала бы дорогого Теодора и свернула бы его дорогую шею. Стоило только Корделии второй раз произнести эту фразу, как, словно по команде, безымянный палец ее левой руки начало покалывать. Девушка тут же отложила вилку и убрала руку под стол. Гермиону охватила паника и она принялась крутить кольцо на своем пальце, желая только одного, чтобы кольцо не воспламенилось. Только не сейчас, только не посреди комнаты, полной людей. Она давно ждала, когда же настанет этот день, но она понятия не имела о том, насколько сильной будет боль. И ей совсем не хотелось подвергнуться унижению испытать последствия первой неверности своего мужа на глазах такого количества людей. Охваченная все возрастающей тревогой она извинилась и поспешила в ванную, где, открыв кран, засунула руку под холодную воду. Она подержала руку под водой несколько минут, пока покалывающее ощущение не исчезло.

Гадая, уж не показалось ли ей, она вернулась в бальную комнату. Возможно, что ее раздражение Корделией каким-то образом заставило ее ощутить покалывание под кольцом. Вернувшись за стол, девушка посмотрела в противоположный конец комнаты, где рядом со своей женой сидел Северус. Он не смотрел на нее и Гермиона обрадовалась, что ее паника осталась незамеченной.

Ужин завершился без происшествий, но Гермиона обратила внимание, что Северус ни разу за все это время не взглянул на нее. Может кто-то сказал ему что-то насчет их неожиданного товарищества. Если Ланц так прямо заявил ей о своих подозрениях, логично было предположить, что нечто подобное он сказал и Северусу. Это бы объяснило его внезапную осторожность. Гермиона обнаружила, что ей не хватает его постоянного внимания, и от всей души пожелала, чтобы вечер уже поскорее закончился. Если не считать Драко и Сьюзан, он был единственным, чьего общества она искала в этой толпе гостей.

К тому времени, когда убрали десерт, Гермиона не знала, что и думать. Она была не в том настроении, чтобы вести пустые беседы, поэтому артистизм Драко казался ей утомительным, нарочитая невменяемость Ланца раздражала, а притворство Корделии выводило из себя. Со своего места ей было отлично видно свекровь, и смотреть на то, как Корделия собственническим жестом постоянно прикасалась к руке Северуса, было просто невыносимо. Девушка прекрасно понимала, почему живость ее свекрови в сочетании с безупречными манерами приковывала взгляды стольких волшебников, но при виде слащавого сюсюканья Корделии с Северусом девушка чувствовала, что ее начинает тошнить.

Когда подали кофе, Корделия увела часть своих друзей и родственников в гостиную, и Ланц, присев в стороне со своим братом Гавэйном, наконец перестал изображать из себя престарелого маразматика. Гости, оставшиеся в бальном зале, пересели поближе к друзьям и коллегам, Гермионе же совсем не хотелось менять компанию Драко и Сьюзан на кого-либо еще. Где-то через полчаса к ним подошел Северус, разговаривавший до этого с Люциусом Малфоем. Он пожал руку Сьюзан и повернулся к Драко.

- Люциус сказал мне, что вас есть с чем поздравить, - протянул он, пожимая руку Драко.

Драко улыбнулся.

- Для человека упорно уверяющего всех в том, что он на дух не переносит младенцев, он слишком быстро разносит новость о том, что ему предстоит стать дедушкой.

Северус повернулся и посмотрел на Гермиону.

- А как сегодня вечером чувствует себя моя помощница?

Девушка вымученно улыбнулась.

- Все в порядке, спасибо.

Северус присел напротив и поставил на стол свой практически пустой бокал.

- Ты не передашь мне бутылку вина? – попросил он, показывая на бутылку, стоявшую недалеко от Гермионы.

Гермиона привстала и потянулась за вином. Взяв в руку бутылку, она наклонилась, чтобы наполнить его бокал, когда ее левую руку внезапно, безо всякого предупреждения охватила такая жгучая боль, какой она еще никогда не испытывала в жизни. Гермиона непроизвольно вскрикнула, и, уронив бутылку на снежно-белую скатерть, прижала руку к груди.

Северус и Драко одновременно вскочили со своих мест. Северус, встретившись взглядом с Гермионой, сразу же понял по выражению ужаса, застывшему в ее глазах, что обручальное кольцо все-таки воспламенилось.

По тому, как быстро взгляд Северуса скользнул по ее руке и впился в ее лицо, Гермиона поняла, что и он понял, что произошло. Гермиона с трудом сдерживала слезы и она мысленно взмолилась, чтобы он нашел какой-нибудь способ увести ее от гостей и их любопытных глаз.

Ланц медленно встал со своего кресла и вынул волшебную палочку.

- Ох уж эти бутылки! – воскликнул он, взмахом палочки избавляясь от лужи на столе. - Порой они бывают такими скользкими.

Он пристально посмотрел на Северуса.

- Северус, уже начало двенадцатого, и если моя память мне не изменяет, вы с Гермионой обещали преподнести мне какое-то очень любопытное зелье в мой день рождения. И поскольку до конца этого дня осталось совсем мало времени, предлагаю тебе поторопиться, мой мальчик!

Ответный взгляд Северуса был полон благодарности.

- Я почти забыл, - ответил он, делая вид, что смотрит на свои часы. Он обошел вокруг стола и взял Гермиону под локоть. - Прошу прощения, леди и джентльмены, надеюсь, это не займет много времени. Драко, - сказал он, повернувшись к своему бывшему ученику, - там за барной стойкой ты найдешь еще несколько бутылок с вином. Могу я попросить тебя проследить за тем, чтобы бокалы гостей не пустовали?

Не дожидаясь ответа, Северус быстро вывел Гермиону из зала и спустился с ней в лабораторию.

- Полагаю, я не ошибся, и твое кольцо активировалось? - прошептал он, когда они спустились в подвал.

- Да, - ответила девушка дрожащим голосом. - Я знаю, вы предупреждали меня, но я и понятия не имела о том, что боль будет такой сильной. Спасибо, что увели меня оттуда.

- За это тебе следует благодарить Ланцелота, - пробормотал Северус, открывая дверь в лабораторию. Он сделал шаг в сторону, пропуская Гермиону внутрь. Вспыхнувшие по стенам факелы позволили ему более внимательно рассмотреть ее лицо. Щеки девушки были бледны, было видно, что она с трудом сдерживает слезы.

- Сядь, - приказал он, показывая на табурет, и направляясь в кладовку. - Я знаю одно средство, которое облегчит боль.

Проигнорировав его приказ сесть, Гермиона принялась расхаживать туда и обратно, крепко сжав зубы от боли. Жар, исходящий от кольца, охватил уже не только ее палец, но и всю руку. Пытаясь остудить этот жар, она принялась трясти в воздухе пальцами. Гермиона недоверчиво посмотрела на руку, которая внешне выглядела совершенно обычно. Внезапно до нее дошел масштаб совершенной ею глупости, и, сжав зубы, она принялась сдирать ненавистное кольцо с пальца. В этот момент из кладовки появился Северус, неся в руках сосуд с желтоватой жидкостью.

- Этим ты только усилишь боль, - заявил он, сотворив на столе стеклянную миску.

Гермиону охватила ярость.

- Траханый лживый ублюдок, - прошипела она. Схватив со стола пустую склянку, она запустила ею в каменную стену, стараясь избавиться от появившегося в ее голове образа Теодора Нотта, совокупляющегося с какой-то безликой, но, несомненно, привлекательной женщиной.

Северус проследил взглядом за разлетевшейся вдребезги склянкой и повернулся к Гермионе, удивленно приподняв одну бровь. Гермиона в ответ покачала головой.

- Простите, Северус. Я знаю, что веду себя как ребенок; просто я так зла.

До этого Северусу лишь однажды приходилось слышать, как Гермиона ругается. Озабоченно взглянув на нее, он открыл банку с желтой жидкостью и наполнил стоящую на столе стеклянную миску.

- Не стоит извиняться. Мне гораздо больше нравятся вспышки праведного гнева, чем приступы слезливой жалости к себе.

Гермионе с трудом удалось усмехнуться.

- Что ж, крепитесь, Северус Снейп. Я могу и заплакать, - взглянув на жидкость в миске, она улыбнулась. - Эссенция Мартлапа?

На лице Северуса проступило удивление.

- Тебе уже приходилось ее использовать?

Гермиона кивнула, и еще сильнее стиснула зубы, поскольку жжение резко усилилось.

- Я делала ее для Гарри, когда Долорес Амбридж заставляла его резать свою руку на пятом курсе. Я думала, этот раствор используется только при порезах; разве он не усиливает боль при ожогах?

- Так и есть, но у тебя нет ожога; твоя боль вызвана магическим эффектом нарушенной клятвы, - объяснил Северус.

Гермиона протянула руку к миске.

- Вы уверены?

- Конечно я уверен, - сердито огрызнулся он. - Я много раз использовал этот раствор для кое-кого, страдавшего от такой же боли. Ты мне не доверяешь?

Девушка погрузила руку в жидкость, и хотя боль не исчезла, сразу же стало легче.

- Простите, Северус. Конечно, я вам доверяю, - она с облегчением выдохнула. - Так гораздо лучше.

Он что-то раздраженно буркнул себе под нос и отвернулся. Взяв банку с остатками раствора, Северус направился в кладовку. Гермиона почувствовала укол раскаяния за то, что усомнилась в нем.

- Пожалуйста, Северус, не уходите, - взмолилась она. - Мне не следовало сомневаться в вашей компетентности. Мне совсем не хочется оставаться сейчас одной.

Он остановился на полпути и медленно вернулся обратно. Поставив банку на стол, он выдвинул табурет и сел рядом, отметив, что глаза ее опять подозрительно заблестели.

- Поговорите с мной, - прошептала девушка. - Боль стала вполне сносной, но я бы хотела отвлечься от мыслей о своем супруге и том, чем он сейчас занимается.

Северус сплел свои пальцы.

- Что бы ты хотела обсудить?

Какое-то время Гермиона молчала.

- О какой принесшей обет верности женщине вы говорили?

На его лице проступила гримаса раздражения.

- Это тебя совершенно не…

- Это ведь была ваша мать, так ведь, Северус? – перебила его Гермиона.

Он сердито посмотрел на нее и Гермиона испугалась, что слишком далеко зашла на этот раз и он сейчас просто уйдет. Но вместо этого он вздохнул и выражение его лица смягчилось.

- Да, это была моя мать, - признался он. - Невероятно глупая женщина.

Гермиона приподняла бровь.

- Значит ли это что и я невероятно глупая женщина?

- Да, - ответил он. - Ты поступила невероятно глупо, когда согласилась принести эти обеты, Гермиона. И моя мать, как и ты, вовсе не была необразованной. Единственное ваше отличие заключается в том, что она искренне любила моего отца. Я не в силах понять почему, но жжение от кольца выражалось не только в физической боли, но и в очень сильных эмоциональных страданиях.

Гермиона была удивлена его неожиданной откровенностью.

- Из того, что вы говорите, сложно сказать, что это был счастливый брак.

Северус сухо усмехнулся.

- Вряд ли могло быть хуже. Понятия не имею, как они сошлись, но я думаю, что она напоила его каким-то приворотным зельем. Моя мать не была красавицей, а мой отец в юности был очень хорош собой. К несчастью внешность мне досталась от матери, - сказал он, криво улыбнувшись.

Гермиона не смогла удержаться от того, чтобы не сравнить судьбы Эйлин Принц и Меропы Гонт. Создавалось впечатление, что детство Северуса и Тома Риддла было очень похожим.

- Я как-то видела фотографию вашей мамы Эйлин Принц.

Северус потрясенно уставился на нее.

- Как ты узнала?

Девушка пожала плечами.

- Мне пришлось немного исследовать вопрос о личности загадочного Принца-Полукровки, после того как Гарри достался ваш учебник по зельеварению, - начала она. - А после того, как вы... покинули нас на шестом курсе, я просмотрела подшивки старых выпусков "Ежедневного Пророка" и наткнулась на объявление о вашем рождении. Из информации о семье в этой заметке я сделала вывод, что ваш отец был маглом.

- Да, был. Он относился к самому худшему типу маглов, - произнес Северус сквозь зубы. - Не хочу сказать ничего плохого о маглах в целом, Гермиона, но мой отец был особенно жалким экземпляром. Он не выносил магии; он слишком много пил; он был скуп на имевшиеся у него небольшие деньги и щедр на кулаки.

Сердце Гермионы сжалось от этих слов. Какое же невыносимое детство досталось ему!

- Вы были единственным ребенком, Северус?

- Да. Я родился вскоре после того как они поженились, в последующие годы у моей матери было несколько выкидышей. Чему вне всякого сомнения способствовал тот факт, что ей нередко приходилось становиться боксерской грушей.

Гермиона молчала, потрясенная его откровенностью. Взгляд ее переместился на руку, погруженную в жидкость.

- Ее кольцо часто горело?

- Довольно часто, - ответил Северус, также переводя взгляд на ее руку с кольцом. - Если бы он пил меньше, кольцо горело бы чаще. Он постоянно исчезал на выходные, забирая с собой свою недельную зарплату, и как правило именно в эти дни кольцо и воспламенялось.

- Вам было жаль ее?

Он побарабанил пальцами по столу, и ей показалось, что он не станет отвечать на этот вопрос.

- Поначалу я ей сочувствовал. Я выяснил, что эссенция Мартлапа помогает, когда учился на втором курсе, и это принесло ей некоторое облегчение, но, повзрослев, я потерял терпение. Она могла с легкостью уйти от него. Она была ведьмой. Ее долгом было защитить своего ребенка, но из нас двоих она выбрала его, и я не смог ей этого простить. Я перестал снабжать ее раствором, а потом…

- И что потом? - зачарованно спросила Гермиона.

Он медленно поднял на нее свой взгляд, в глубине которого она разглядела тень неуверенности.

- Вернувшись после окончания обучения домой я обнаружил, что эта глупая женщина взяла кухонный нож и в отчаянии отрезала свой палец.

Гермиона задохнулась.

- О, нет!

- Она чуть не умерла от потери крови, - хладнокровно продолжил он. - Она умерла несколько месяцев спустя.

- Это просто ужасно, - прошептала девушка. - А ваш отец?

- Он допился до могилы незадолго до того, как я вернулся в Хогвартс преподавать. Я, конечно, его не оплакивал.

Гермиона сидела, не в силах произнести ни слова, потрясенная ужасающими деталями смерти его родителей. Прошла еще пара минут, прежде чем она снова вспомнила о своей боли. Она перевела взгляд на свою руку, погруженную в миску.

- Вы рассказали мне это все, потому что хотели рассказать мне или просто чтобы отвлечь меня? - спросила она, слабо улыбаясь.

- И то и другое, наверное, - ответил он. - Я пришел к выводу, что вам, Гермиона Грейнджер, с поразительной легкостью удается вытягивать из меня информацию. Я впечатлен тем, как ты справилась сегодня вечером и со своим кольцом и с присутствием Корделии.

Это было сказано так ласково, что слезы снова подступили к глазам девушки.

- Я знаю, что для меня все совсем не так, как было для вашей мамы, Северус, но все равно это болезненно, в определенной степени. Я знаю, что не любила Тео, но мысль о том, что он сейчас с другой женщиной, не доставляет мне удовольствия.

Еще несколько минут прошло в молчании, их взгляды были прикованы к кольцу на пальце Гермионы. Стараясь не думать о Тео, девушка перевела разговор на Корделию.

- Я наблюдала за Корделией сегодня, - призналась Гермиона. - Она очень собственнически ведет себя по отношению к вам; не могу понять как вы выносите все это, - девушка подняла глаза на него и тут же поняла, что этого говорить не следовало. По выражению его лица стало ясно, что Северус воспринял это как камень в свой огород.

- Ну, можно было ожидать, - ехидно ответил он, - что сегодняшний вечер научил тебя тому, что невозможно всегда контролировать действия своего супруга.

Гермиона опустила голову, но эмоции наконец переполнили ее и по щеке девушки скатилась слеза.

- Мне не следовало так говорить, - прошептала она, пытаясь проглотить слезы. - Я не хотела вас обидеть.

Увидев слезинку на ее щеке, Северус моментально пожалел о своем едком замечании.

- Я не хотел тебя огорчать, - произнес он уже более мягко. - Давай, вытри слезы. Твое поведение заслуживает восхищения.

К ее полному изумлению и радости он протянул руку к ее лицу и большим пальцем нежно смахнул слезинку с ее щеки. Его рука задержалась в таком положении, и Гермиона, закрыв глаза, погрузилась в необыкновенные ощущения, которые охватили ее от этого прикосновения. В следующее мгновение он поспешно отдернул руку, поскольку дверь лаборатории распахнулась и в лабораторию влетела раздраженная Корделия.

- Что происходит?! – воскликнула она с порога. - О чем ты думаешь, Северус? Что за исчезновение?! Что скажут люди!

Глаза Северуса при виде негодования жены сузились.

- Наш уход был необходим, Корделия, скажи спасибо своему сыну! – огрызнулся он, указывая на руку Гермионы, все еще погруженную в желтую жидкость.

- О чем это ты ..? - Корделия оборвала фразу на полуслове, поняв наконец, о чем идет речь. - Понятно, - неуверенно закончила она.

- Находчивость Ланца дала нам возможность уйти оттуда под предлогом того, что мы пошли готовить для него зелье, - произнес Северус тоном, не скрывавшим его раздражения. - И, честно говоря, Корделия, мне совершенно наплевать на то, что скажут люди.

Корделия уперла руки в бока.

- И что, происходящее требует присутствия тут вас двоих?

- Да, – огрызнулся он. - Гермионе больно и поэтому ей, учитывая обстоятельства, совсем не хочется оставаться одной.

Его жена повернулась и направилась к двери.

- Я надеюсь, что вы оба вернетесь к гостям сразу, как только это будет возможно, и я бы была вам признательна, если бы вы хотя бы попытались вести себя так, как будто вы приятно проводите время.

Гермиона не смогла удержаться:

- Ну по крайней мере, уж Тео-то точно приятно проводит время.

Корделия остановилась в дверях, но не повернулась, а постояв секунду, вышла. Северус усмехнулся.

- Неплохо ты ее отшила, - заметил он.

Гермиона улыбнулась.

- Не смогла удержаться.

Ее взгляд переместился на руку, и она медленно достала ее из раствора.

- Закончилось! – воскликнула она. - Боль полностью ушла.

Северус вынул свою палочку и сотворил из воздуха небольшое полотенце, которое протянул Гермионе.

- Очень рад это слышать.

Девушка взяла пушистое белое полотенце и вытерла руку, после чего размяла пальцы, чтобы убедиться, что жжение действительно ушло. Взглянув на часы, она усмехнулась.

- Всего десять минут, - злорадно произнесла она. - Выносливость никогда не была сильной стороной Тео.

Северус взмахом палочки удалил миску с раствором и улыбнулся в ответ.

- Думаю, что Волшебная шляпа правильно тебя распределила, Гермиона.

Он направился к полке, на которой стояло множество разноцветных бутылочек и выбрал маленькую голубую.

- Это для Ланца?

Северус кивнул.

- Банальнейшее зелье, которое на время делает волосы человека подходящими к его одеждам.

Гермиона хихикнула и пошла к выходу.

- Розовые волосы! Корделия будет в восторге.

Он тоже подошел к дверям, и Гермиона с благодарностью посмотрела ему в глаза.

- Спасибо, Северус. За последние несколько месяцев вы уже столько раз мне помогли, что я уже и со счета сбилась, - Гермиона подняла свою левую руку и посмотрела на обручальное кольцо. - Решение надеть это кольцо было, наверное, самым нелепым за всю мою жизнь.

Девушка уже хотела опустить руку, но он поймал ее раньше, чем она успела это сделать.

- Что это? – спросил он, внимательно разглядывая основание ее большого пальца.

Гермиона попыталась высвободить руку из его пальцев, но безуспешно.

- Ничего.

Указательным пальцем свободной руки он провел по длинному и тонкому шраму на ее ладони.

- Откуда у тебя этот шрам?

Она попыталась выкрутить свою руку.

- Ниоткуда.

- Перестань вырываться, - сказал он, с ужасом глядя на шрам. - Это я сделал, так ведь?

Ее молчание подтвердило его подозрения.

- В тот вечер в больнице Св. Мунго, когда ты пыталась вернуть мои воспоминания. Я взорвал стеклянный сосуд.

Гермиона смотрела на него, не зная, что сказать.

- Я понятия не имел, что повредил твою руку. Мне ужасно жаль, - прошептал Северус.

Девушка натянуто улыбнулась.

- Все нормально. Правда. Ее было совсем нетрудно вылечить.

- Я могу удалить твой шрам…

- Нет! - сказала она. - Я уже привыкла к нему. Он напоминает мне… Он напоминает мне о том, что я не всегда знаю, что лучше для другого человека.

Северус внимательно посмотрел на нее и снова принялся изучать шрам. Он, казалось, глубоко задумался, и Гермиона не могла понять, о чем. Он снова провел пальцем вдоль шрама и Гермиона решила, что совсем не возражает против этого. Девушка была рада, что Северус, занятый своими мыслями, не заметил дрожи наслаждения, пробежавшей по ее телу.

- Северус, - прошептала она, чувствуя себя несколько смущенно. - Не могли бы вы отдать мне мою руку?

Он внезапно осознал, что делает, и бросил ее руку так резко, словно его укусили, и тут же сделал шаг в сторону, заметив как она покраснела.

- У меня не было намерения заставить тебя почувствовать себя неуютно.

И тут Гермиона, ободренная поведением их супругов, наклонилась вперед и прошептала.

- Я не чувствую себя неуютно, Северус. Совсем наоборот, на самом деле. Я просто боюсь, что если вы будете продолжать, мне захочется, чтобы вы уже не останавливались.

Она пристально посмотрела ему в глаза, после чего развернулась и стала подниматься по лестнице, ошарашенная собственной дерзостью.

Северус проводил ее взглядом, наслаждаясь изящным силуэтом своей помощницы и ее роскошными волосами, который колыхались в такт ее шагам, пока она поднималась по лестнице. Это был не первый раз, когда она позволила себе флиртовать с ним, но ее неожиданное кокетство по-прежнему его приятно удивляло. Он усмехнулся. Ближайшее будущее обещало стать интересным.

Воскресным утром Гермиона проснулась, чувствуя непонятную тревогу. Прошло несколько минут, прежде чем она вспомнила события вчерашнего вечера. Появившиеся в сознании картины заставили ее со стоном зарыться лицом в подушку. Ее злость на Тео поутихла, но что не давало ей покоя, так это слова, сказанные Северусу при расставании. Это было последнее, что она сказала ему вечером, если не считать пожелания спокойной ночи, и теперь Гермиона боялась даже представить себе, что он думает о ее бесстыдном поведении.

Ей самой с трудом верилось, что она могла выразиться так откровенно. С таким же успехом можно было сказать: «Северус Снейп, вы кажетесь мне очень привлекательным.» Что он теперь о ней думает? А что могло бы произойти, если бы она осталась там, а не ушла? Наверно она бы услышала, как ее отчитывают за недопустимое для наемного работника поведение. Она разозлила его? Смутила? А может польстила его самолюбию?

Охваченная внезапным приливом энергии, она откинула одеяло и пошла в душ, думая по пути о том, какая же она лицемерка. Всю прошедшую неделю она мысленно осуждала Корделию Милл и ее связь на стороне, и все это только для того, чтобы нимало не смущаясь, беззастенчиво флиртовать с ее мужем, своим бывшим учителем. Отбрасывая в сторону свою пижаму, она встала под струи горячей воды и принялась яростно тереть кожу, словно таким путем она могла избавиться от пережитого унижения. Ее взгляд упал на свадебное гоблинское кольцо, и она подняла руку, внимательно рассматривая кольцо и размышляя о своем вчерашнем кокетстве, о том, не явилось ли оно следствием поведения Тео. Гермиона решила, что прогулка по магазинам Диагон Аллеи будет как нельзя кстати: судя по всему, в ближайшем будущем ей понадобится эссенция Мартлапа в больших количествах.

Она перевела взгляд на руку чуть ниже большого пальца, где виднелся тонкий серебристый шрам. Не один раз девушка подумывала о том, как бы спрятать его от Северуса, и в общем-то, она была очень рада, что так и не сделала этого. Гермиона так долго восхищалась его длинными изящными пальцами, а теперь у нее появилось драгоценное воспоминание о том, как эти пальцы касались ее кожи. Это воспоминание она будет бережно хранить в своей памяти. Однако предстоящий рабочий день сулил ей крайне неловкую ситуацию, и вот уже вторую неделю подряд Гермиона не отказалась бы продлить выходные.

Выходные однако же закончились, и идя через Кенсингтон-сквер на работу, Гермиона отчаянно пыталась придумать, что ей сказать, пыталась найти какую-нибудь отвлеченную тему для беседы, которая бы помогла ей скрыть свое смущение. Прямо перед ней на землю опустилась большая черная ворона и принялась яростно клевать какую-то невидимую крошку. Когда девушка приблизилась, ворона расправила свои черные крылья, и, рассерженно каркая, взлетела. При виде расправленных черных крыльев Гермионе невольно вспомнился патронус в виде фестрала. Она улыбнулась, поскольку предмет для обсуждения с Северусом нашелся сам собой. В таком состоянии, в каком она пребывала вчера вечером, ей даже в голову не пришло задать ему вопрос о патронусе.

Когда девушка вошла в лабораторию, Северус уже стоял у своего рабочего стола, под его котлом горел огонь, а все его внимание было сосредоточено на каких-то семенах, которые он тщательно растирал. Он оторвал свой взгляд от миски и посмотрел на вошедшую Гермиону. По его взгляду девушка поняла, что он пытается определить ее настроение. Она снова мысленно спросила себя о том, что бы произошло, если бы в субботу она не ушла.

- Доброе утро, - негромко произнес Северус, не сводя с нее взгляда.

- Доброе утро, Северус, - ответила Гермиона, зная, что ее радостные интонации звучат натужно.

Положив свою тетрадь на стол, она подошла к стеллажам, чтобы взять несколько ингредиентов, сгорая от нетерпения спросить его о патронусе.

- Северус? – осторожно начала она. - Помните того патронуса, который известил нас с Ланцем в субботу?

- Да, - буркнул Северус, и судя по тому, что ответ прозвучал не сразу, она поняла, что он надеялся избежать ее вопросов об этом.

- Он был ваш?

Он ответил не сразу и Гермиона поставила банку, которую держала в руках, твердо решив добиться от него ответа.

- Конечно, мой, - пробурчал Северус наконец, поняв по упрямому выражению ее лица, что отмолчаться ему не удастся. - Я же сказал тебе, что пришлю своего патронуса, когда гости соберутся.

- Когда он изменился?

Он со стуком отложил ступку и пест и повернулся к ней, вцепившись пальцами в край стола. В его взгляде без труда читалось предупреждение.

- Что значит «когда он изменился»?

Гермиона нервно сглотнула.

- Раньше вашим патронусом была лань, а теперь он имеет вид фестрала. Я просто хотела узнать, когда он изменился. Хотя это и не уникальный случай, но все-таки это довольно необычное явление, когда патронус меняется, и никогда еще мне не приходилось слышать о человеке, чьим патронусом был бы фестрал.

Северус снова вернулся к прерванной работе.

- Я не могу сказать точно, когда он изменился. Долгое время мне не приходилось прибегать к вызову патронуса, и когда наконец я это сделал, где-то два года спустя после падения Волдеморта, оказалось, что теперь он принимает форму фестрала.

По его бесцветному голосу Гермиона поняла, что он не хочет обсуждать это дальше, но ею уже овладело ненасытное желание разобраться в этом вопросе до конца и ее было не остановить.

- Я помню, что читала когда-то о том, что только очень могущественные волшебники могут призывать патронуса в виде магического существа.

Северус скептически усмехнулся.

- Ты собираешься вытянуть из меня все с помощью грубой лести, Гермиона?

Девушка почувствовала, как щеки заливаются румянцем, эти слова ее смутили.

- Мне просто любопытно и я не собиралась ничего из вас вытягивать.

Северус задумчиво посмотрел на нее.

- Ты знала кого-нибудь, у кого поменялся патронус?

- Да, - ответила она. - Патронус Тонкс сначала был кроликом, но потом он сменился на... на волка.

- А почему он стал волком? – насмешливо спросил Северус.

- Ну, - смущенно пробормотала Гермиона, - полагаю, потому что она полюбила Ремуса.

- Как трогательно, не так ли? – желчно прокомментировал он.

Какое-то время она смотрела на него, не понимая, к чему он ведет. Если патронус Тонкс изменился оттого, что она влюбилась, значит ли это, что его патронус мог измениться оттого, что в какой-то момент он перестал любить Лили?

- Я бы на твоем месте очень хорошо подумал, прежде чем задавать следующий вопрос, - сквозь зубы произнес Северус. - Существуют границы, за которые я не позволю проникнуть чужому любопытству.

Гермиона нахмурилась.

- Вы считаете меня чрезмерно любопытной, Северус?

- Да, - буркнул он, но девушка заметила, что он сдерживает ухмылку.

- Но я прекрасно знал, на что иду, наблюдая за тобой столько лет на своих уроках. Мне некого винить, кроме самого себя.

- Но почему фестрал, Северус? – спросила она, обойдя молчанием вопрос о том, почему его патронус изменился.

- Разве тебе не кажется, что он мне идет? – весело ответил Северус. - В конце концов, если мне не изменяет память, ты сама сказала, что я воплощаю в себе понятие «темная личность».

- Да, но почему не ворон, допустим, или, может, удав?

Он недоуменно приподнял бровь.

- Удав? Может я и был главой слизерина, но не кажется ли тебе, что после всего случившегося в день последней битвы, я не мог не потерять своей любви к змеям?

Гермиона застонала от собственной глупости.

- Я прошу прощения. Говорить так было глупо и бесчувственно. Но все таки, Северус, почему фестрал? Почему животное, которое так неотступно ассоциируется со смертью?

Северус прекратил наконец свои попытки заниматься приготовлением ингредиентов для зелья и отложил ступку в сторону.

- Может, я подсознательно сделал это назло Альбусу Дамблдору, - предположил он. - Его патронусом в конце концов был феникс - существо, которое в первую очередь ассоциируется с жизнью и возрождением. Он был бы крайне недоволен тем, что у меня завелся патронус, так тесно связанный со смертью.

Северус редко упоминал Дамблдора, но Гермиона уловила нотки обиды в его голосе.

- Вы полагаете, что мы можем сами выбирать себе патронуса?

- Не на сознательном уровне, а, возможно, подсознательно, - сказал он, скрестив руки на груди.

- И все равно я не понимаю, почему фестрал.

- Почему считается, что фестралы приносят несчастье?

- Потому что увидеть фестрала можно только став свидетелем чьей-то смерти, - автоматически ответила Гермиона.

- Именно. И почему, с учетом сказанного, фестрал может стать неотъемлемой частью чьей-то личности, если можно так выразиться?

Гермиона задумчиво наморщила лоб.

- Потому что этот кто-то почти умер? – спросила она, чувствуя как ее в очередной раз охватывает чувство вины за свое несвоевременное возвращение.

- Это мое предположение, - сказал Северус, слегка кивнув. - Если ты простишь мне некоторую патетичность моих слов, то я полагаю, что если для того, чтобы видеть фестрала, нужно увидеть смерть, в случае, когда ты ощутил ее прикосновение, твоим патронусом становится фестрал.

Какое-то время Гермиона смотрела на него, очевидно сбитая с толку.

- Когда вы сказали про прикосновение смерти, вы имели в виду, что пережили клиническую смерть, как называют ее маглы?

Брови Северусв сурово сдвинулись и девушка поняла, что затронула еще одну болезненную тему.

- Да, я думаю, что это можно назвать клинической смертью, - пробормотал он.

Гермиона испугано ойкнула.

- Все вокруг вас погрузилось в туман? Вы с кем-то говорили? У вас был выбор вернуться или идти дальше?

На лице Северуса отразилось удивление.

- Почему ты спрашиваешь об этом?

Гермиона смотрела на него во все глаза.

- Потому что Гарри пережил клиническую смерть в ночь последней битвы, когда Волдеморт поразил его смертельным проклятьем. Все погрузилось в туман, а когда он очнулся, он оказался на станции и разговаривал с Дамблдором. У него был выбор: идти дальше или вернуться.

Лицо Северуса стало непроницаемым.

- Понятно.

- У вас все было также? Вы с кем-то говорили? - спросила Гермиона. Любопытство с такой силой захватило ее, что она задавала вопросы не думая.

- Это, боюсь, обсуждению не подлежит, - тихо ответил он.

На лице Гермионы проступило разочарование.

- Но если ваша теория верна, - продолжила она, лихорадочно обдумывая услышанное, - почему тогда патронус Гарри не стал фестралом?

- Возможно, что его клиническая смерть не оказала столь значительного влияния на его жизнь, - предположил Северус, - как в случае со мной.

Девушка покачала головой в ответ.

- Не уверена. Он сильно изменился после той ночи, и он очень часто рассказывал о том, что с ним произошло.

- Возможно, это было от того, что у него не было причин менять своего патронуса, – эти слова вырвались у Северуса непроизвольно, и он пожалел о них сразу, как только произнес. Он не хотел направлять беседу в сторону обсуждения серебристой лани.

Гермиона удивленно подняла брови.

- Значит ли это, что ваши чувства изменились настолько, что вызвали смену патронуса?

Окончательно выведенный из себя Северус поднялся из-за стола.

- Мои чувства? – сквозь зубы выдавил он. - Ты что совсем понятия не имеешь о том, когда нужно остановиться, девчонка?! Может ты хочешь, чтобы я каким-нибудь образом извлек из груди свое сердце и душу и предоставил тебе для препарирования?

Гермиона непроизвольно отпрянула.

- Мне просто было…

- Любопытно, - с издевкой закончил Северус. - Чертовы гриффиндорцы.

- Северус, – начала она, призвав на помощь всю свою отвагу. - Зачем вы так сердитесь? Иногда вы ведете себя как чертов ребенок. Неужели не понятно, что я не пытаюсь препарировать вас из чистого любопытства? Я пытаюсь понять вас, потому что, как мне казалось, теперь уже стало совершенно очевидно, что мне не плевать!

- Ты что только что посмела назвать меня ребенком в моей собственной лаборатории? – ошарашенно переспросил он.

- Да, именно, - огрызнулась она. - Вам меня не напугать, Северус Снейп - я уже больше не первоклашка!

Гермиона скрестила руки на груди и сердито уставилась на него. Он ответил ей не менее сердитым взглядом и так же, как и она, скрестил руки на груди.

- Ты думаешь, что то, что тебе «не наплевать» дает тебе право допрашивать и оскорблять меня?

- Нет, я так не думаю, - возразила Гермиона. - Я не хотела оскорбить вас. Вы просто вывели меня из себя своей закрытостью.

- Ну, а ты вывела меня из себя тем, что с благими намерениями лезешь в то, что тебя совершенно не касается, - прорычал в ответ он.

Еще какое-то время они сердито смотрели друг на друга. В конце концов Северус раздраженно вздохнул.

- Не пора ли нам вернуться к работе?

Девушка кивнула и снова открыла свою тетрадь, стараясь не показать своего огорчения.

- Глупая девчонка, - пробормотал он себе под нос.

Гермиона немедленно вскинулась, но заметила, что уголок его рта подрагивает от сдерживаемой улыбки.

- Глупец, - прошептала она.

- Ты продемонстрировала полное неумение выбирать подходящее время, - протянул он, вытряхивая растертые семена в котел. - Срок твоего договора истекает в конце недели, тогда же встанет вопрос о его продлении.

Северус встал из-за стола и скрылся в кладовке. Гермиона проводила его взглядом, размышляя, действительно ли он думает о том, чтобы уволить ее, или просто дразнит. Он вышел спустя минуту и лабораторию наполнили звуки симфонии Моцарта.

- Вы впервые поставили Моцарта.

- Именно, - насмешливо ответил он. - Судя по всему, ты не в состоянии контролировать свое любопытство, посмотрим, сможешь ли ты контролировать свое желание подпевать.

Девушка покачала головой. Все же он был таким невыносимым ублюдком. Она не будет подпевать, чего бы ей это не стоило.

Довольно долго они молчали, погрузившись каждый в свою работу, мысли и музыку. Прошло больше часа, прежде чем они снова заговорили.

- Если у вас вдруг возникнет желание меня уволить, - тихо сказала Гермиона, - знайте, что это были три самых счастливых месяца в моей жизни.

Северус удивленно посмотрел на нее. Она улыбнулась ему в ответ и добавила:

- Несмотря на то, что вы самый сложный человек, который к несчастью повстречался на моем жизненном пути.

Он усмехнулся.

- Ну, Гермиона Грейнджер, если у тебя вдруг возникнет желание уволиться, знай, что у меня было три самых занимательных месяца в моей жизни, несмотря на то, что я ни разу не встречал еще такой надоедливой ведьмы.

Выражение его лица внезапно стало серьезным.

- Но если оба мы решим продолжить работать вместе, я хочу, чтобы ты знала, что тема Лили Эванс никогда больше не должна обсуждаться.

Гермиона кивнула и снова стала следить за своим булькающим котлом, впервые осознав, насколько же она рада тому, что его патронусом уже не является серебряная лань. Не отрывая глаз от своего зелья, она сказала:

- Я рада, что ваш патронус принял форму фестрала, Северус. Он вам подходит.

Он ничего не ответил, но Гермиона и без слов поняла, что ее слова были ему приятны.

Прошло пять дней. Северус сидел в своем кабинете за столом. Глядя на него со стороны, можно было подумать, что он наблюдает за тремя девочками, игравшими со своим отцом в сквере, но он смотрел на них невидящим взглядом, внимание его в эту минуту было сконцентрировано на мыслях о своей помощнице. На столе перед ним лежал новый контракт, но он еще не решил окончательно, готов ли он предложить Гермионе такое ответственное место в своем деле.

Если посмотреть объективно, не было никаких причин не взять ее в дело. Не считая того утра, когда она чуть не добавила желчь василиска в зелье, Гермиона сумела продемонстрировать свои выдающиеся способности. И хотя ей и не доставало природного таланта, ее знания и профессионализм с избытком восполняли недостачу. Если уж быть до конца честным, ему гораздо комфортнее было иметь помощника, чья работа была предсказуемой, искусной и ответственной, чем того, чей талант и склонность к экспериментам могли бы конкурировать с его талантом. Нельзя сказать, что Гермиона его не раздражала временами, но во всех вопросах, которые касались зельеварения, она беспрекословно принимала его авторитет.

И более того, оказалось, что у нее есть предпринимательская жилка. У нее была врожденная способность понимать других: неоценимый навык в таком деле как это, и, несмотря на то, что ее неиссякаемое любопытство часто брало верх, он не мог не признать, что с возрастом она стала деликатнее. Он вспомнил то, что произошло на дне рождения Ланца. Девушка поразила его своей сдержанностью. Она стойко снесла и физическую боль и известие о супружеской неверности Тео. Одно воспоминание о том, как Гермиона осадила Корделию, заставило его губы расплыться в улыбке. Кольцо ее еще дважды воспламенялось за то время, что она проводила с ним в лаборатории; в обоих случаях она просто призывала из кладовки эссенцию Мартлапа, и, ни слова не говоря, продолжала работать правой рукой, погрузив левую в желтую жидкость. В первый раз он ничего ей не сказал, но когда ситуация повторилась, он высказал свою озабоченность.

- Может, я чем-то могу помочь, Гермиона? – спросил Северус, показывая на ее руку, погруженную в желтую жидкость. - Хочешь поговорить об этом?

- Нет, благодарю, - спокойно ответила она. - Я уже вполне привыкла, к тому же раствор значительно облегчает боль.

- Ты пыталась связаться с Тео? - он неоднократно задавался вопросом связывались ли они друг с другом хоть раз за все прошедшее лето, но повода спросить не было.

- Утром после вечеринки я послала ему сову. Хотела послать ему громовещатель, но, честно говоря, не настолько уж я была зла. Я наложила на письмо обнаруживающее заклятье, поэтому мне совершенно точно известно, что он уничтожил его, не прочитав. Больше я ему писать не намерена.

Несколько минут прошло в молчании, прежде чем Гермиона извлекла свою руку из миски и посмотрела на часы.

- Впечатляюще, - с искреннем весельем в голосе произнесла она. - На этот раз двенадцать минут. Или он улучшил свои навыки или в конце концов стал пользоваться какими-то зельями.

Ее отношение к тому, что в принципе было само по себе крайне неловкой и угнетающей ситуацией, Северуса приятно удивило. Но окончательно он убедился в том, что она очень далеко ушла от той невыносимой всезнайки, которой была в школьные годы, после происшествия со шрамом на ее руке. Ее признание того факта, что она не всегда знает, что лучше для другого человека, убедило Северуса в том, что постоянные попытки Гермионы влезть в его жизнь, возможно, и впрямь продиктованы ее искренней обеспокоенностью, а не любопытством.

Наглядное подтверждение того, что он ранил ее в тот вечер в больнице Св. Мунго, привело его в смятение. Северус был настолько разозлен тем, что ей хватило наглости прийти, взбешен ее гриффиндорскими сентиментальностями и тем фактом, что ей было известно о содержании его воспоминаний, что он не сумел сдержать своего гнева. В тот момент, когда стеклянный сосуд взорвался в ее руке, он испытал секундное облегчение, но в его намерения не входило причинять ей боль. Разглядывая в субботу ее маленькую белую ручку и тонкий шрам, он внезапно подумал, что мысль о том, что она знает, больше не вызывала в нем раздражения. Он перестал быть заложником воспоминаний о Лили Поттер, и, хотя Северус и не испытывал никакого желания говорить об этом затянувшемся периоде своей жизни, тот факт, что Гермионе было известно содержание его воспоминаний, больше не злил его.

Очнувшись от задумчивости, он выпустил ее руку, приписав ее румянец и легкое дрожание голоса смущению. Поэтому слова произнесенные Гермионой на прощание «Я просто боюсь, что если вы будете продолжать, мне захочется, чтобы вы уже не останавливались» - поразили его своей дерзостью. Если бы в тот момент она не развернулась и не ушла, если бы она продолжила стоять и улыбаться ему этой интригующей улыбкой, если бы она продолжила смотреть на него глазами, в которых читался тот самый голод, что бы он тогда сделал? Воображение услужливо предоставило ему множество красочных сцен, основной темой которых были фантазии о том, как он запускает свои пальцы в ее непослушные пряди и безжалостно прижимает к стенам лаборатории своим жаждущим телом.

Северус не мог не заметить волны возбуждения, прокатившейся по его телу при этой мысли, и задумался о том, почему он не может никак заставить себя вступить в какую-нибудь ничего не значащую связь с какой-нибудь безымянной и неболтливой ведьмой. Не было никаких сомнений, что сексуальная связь с Гермионой Грейнджер привнесет неописуемые сложности в его жизнь, но даже если забыть об этом, она совершенно очевидно не относилась к тем женщинам, с которыми можно было просто завести ничего не значащую интрижку. Она была слишком умна, сложна и чувствительна для связей такого рода. И хотя он и не хотел признаваться себе в этом, но она стала для него больше чем просто коллегой, больше чем банальным объектом физического вожделения. Романтические отношения с Гермионой неизбежно затронули бы многие струны его души, а Северус Снейп не стремился к эмоциональной привязанности.

Было уже почти три часа пополудни. С минуты на минуту сюда должна была прийти Гермиона, чтобы обсудить продление ее контракта. Ощутив внезапное желание оказаться за пределами столь знакомого интерьера, Северус встал из своего кожаного кресла, и, сняв с себя мантию, бросил ее на стул. В своем обычном черном сюртуке и брюках, он спустился по лестнице и вышел из дома. Прикрыв за собой дверь, он непринужденно оперся плечом о резной дверной косяк и замер в ожидании прихода Гермионы.

ssSss

Эти утром Гермиона оделась с особой тщательностью. На улице стояла типичная для летнего Лондона влажная духота, и она решила остановить свой выбор на любимых джинсах и белой кружевной летней блузке. Обувшись в сандалии и засунув волшебную палочку в задний карман джинсов, девушка вышла из дома и пересекла Кенсингтон-сквер, собрав по пути свои волосы в конский хвост. Она решила пройти через парк. Еще не доходя до дома на противоположной стороне площади, Гермиона заметила Северуса, стоящего у двери. Она улыбнулась при виде его одежды; все в Лондоне, казалось, оделись по-летнему, пользуясь хорошей погодой, но только не Северус Снейп. Глядя на его всегдашний сюртук, тяжелый, плотный, черный, она мысленно задалась вопросом, каким образом ему удается не растаять в нем в такую жару. Подходя к крыльцу, девушка нервно сглотнула. Она от всей души надеялась, что он собирается предложить ей бессрочный контракт, но Северус был непредсказуем, и поэтому она замирала от мысли, а не слишком ли часто она нарушала границы дозволенного за прошедшие три месяца.

Гермиона неуверенно улыбнулась, поставив ногу на нижнюю ступеньку.

- Куда-то собираетесь? – спросила она. - Мне казалось, что у нас с вами назначена встреча на три.

- Так и есть, - ответил Северус. Окинув взглядом безлюдную улицу, он протянул ей свою руку. - Пойдем.

- Куда? – спросила сбитая с толку Гермиона.

- В более нейтральное место.

- Зачем?

Он внимательно посмотрел на нее.

- Я полагаю, что пришло время поговорить более откровенно, и мне не хотелось бы, чтобы этот разговор состоялся здесь.

Гермиона почувствовала, как бешено застучало в ее груди сердце, и она изо всех сил постаралась скрыть свою внезапную панику.

- Но куда мы идем?

Северус усмехнулся.

- Ты мне не доверяешь? - он снова протянул ей руку.

- Конечно, доверяю, - неуверенно ответила она, обвивая свою руку вокруг его, и изо всех сил стараясь не реагировать на этот физический контакт.

Он крутанулся на месте и она закрыла глаза, ощущая, как ее начинает привычно затягивать в пространство, а грудь неприятно сжимает. Еще до того, как она открыла глаза, Гермиона ощутила соленый морской воздух и задрожала от внезапного перепада температуры. Здесь было ощутимо холоднее. Северус выпустил ее руку и девушка открыла глаза. Они стояли на вершине холма, поросшего травой и клевером, в нескольких метрах от утеса, отвесно уходившего в неспокойное, серое море. Небо было покрыто тучами, и холодный морской ветер был значительно холоднее лондонского воздуха.

- Где мы? - спросила Гермиона, неуверенно хмурясь и оглядывая незнакомую местность.

- Отгадай, - сказал он, улыбаясь ее замешательству.

Девушка посмотрела вокруг. Резкое понижение температуры позволяло предположить, что они находились гораздо севернее Лондона.

- Шотландия?

- Западное побережье Ирландии. Полуостров Дингл, если быть совсем точным.

Гермиона еще раз огляделась вокруг.

- Мне еще не приходилось бывать в Ирландии, - она посмотрела на Северуса. - Зачем мы здесь?

- Мне захотелось прогуляться, - пробормотал он. Северус наконец заметил, что она дрожит от сырого ветра и сотворил для нее плотный серый плащ. - Ты замерзла, - прошептал он, протягивая плащ ей, стараясь не обращать внимания на торчащие от холода соски, упирающиеся в тонкую ткань ее блузки.

Гермиона взяла из его рук плащ и набросила его себе на плечи. Северус направился вдоль обрыва, она старалась не отставать. Теперь, когда ее обнаженные руки согрелись, она подумала, что ощущение мокрой травы, касающейся ее ног сквозь сандалии, было даже приятным.

Северус смотрел в сторону.

- Ты действительно хочешь продолжить работать на меня, Гермиона?

- Вы знаете, что хочу, - горячо ответила она.

- Почему?

Какое-то время она обдумывала свой ответ.

- Потому что мне невероятно нравится эта работа: я ценю, что вы позволили мне вести самостоятельно переговоры, зарплата более чем приемлемая… Ну и, если уж говорить откровенно…

Северус бросил быстрый взгляд на нее из-под своих длинных волос и с удовольствием отметил, что на щеках девушки появился легкий румянец.

- Мне нравится быть в вашей компании. Мне будет вас очень не хватать, если я не смогу с вами работать. - Гермиона уперлась взглядом в землю, не смея поднять на него взгляд. Он продолжал хранить молчание и ее волнение усилилось. - Я знаю, что, наверное, вывожу вас из себя, Северус, и если вам кажется, что вы не хотите больше терпеть меня рядом, я пойму. Я знаю, что я имею привычку нести чушь, но я буду стараться исправится…. Я думала, что уже исправилась, но я могу еще постараться...

- Гермиона, - громким шепотом произнес он.

- Да? – ответила она, найдя наконец в себе достаточно отваги, чтобы поднять на него глаза.

Он прижал палец к ее губам.

- Ты сейчас несешь чушь.

- Да, я знаю. Порой из-за вас я начинаю ужасно волноваться.

Северус резко остановился, и она чуть не врезалась в него.

- А почему ты начинаешь волноваться из-за меня? – протянул он, и Гермиона безошибочно уловила в его голосе игривые нотки.

Она встретилась с его взглядом и стояла, не смея отвести глаза и затаив дыхание. Он скрестил руки на груди и продолжал стоять молча, ожидая ее ответа.

- Просто начинаю и все, - пробормотала девушка, обходя его и двигаясь дальше по тропинке, продолжая разглядывать землю у себя под ногами.

Северус быстро поравнялся с ней, и они продолжили прогулку в полном молчании. Внезапно он снова заговорил.

- Как тебе кажется, мы неплохо ладили прошедшие несколько месяцев? - тихо спросил он.

- Да. Лучше, чем я могла себе представить. Вы не согласны?

Он остановился, наблюдая за бакланом, который то спускался к самой воде, то снова взмывал вверх.

- Согласен. Я думаю, что в основном нам удавалось вести себя хорошо.

Гермиона встала рядом с ним и тоже стала наблюдать за птицей.

- Я думаю, что нам удалось решить ряд проблем совсем по взрослому, - добавила она с ноткой сарказма в голосе.

Он усмехнулся.

- Думаю, да. - Северус повернулся, и, нахмурившись, посмотрел на нее. - Но есть некоторые темы, которых мы продолжаем избегать, и так оно должно продолжаться и дальше.

Гермиона встретилась с его пристальным взглядом и подумала о том, имеет ли он в виду Лили Эванс, ту ночь, когда он лишил жизни Дамблдора или же их все более и более очевидное взаимное влечение.

- Тебе правда кажется, что продолжить было бы мудрым решением, Гермиона?

Она нервно сглотнула, взволнованная его интонациями.

- Если бы это было не так, я бы здесь сейчас не стояла, - едва слышно произнесла девушка, загипнотизированная силой его взгляда.

Северус отвернулся и снова устремил свой взгляд на серые воды Атлантики.

- Если ты уверена в том, что тебе этого хочется, то эта должность твоя так долго, как тебе самой захочется ее занимать.

Он достал из кармана маленький кусочек пергамента, и, прикоснувшись к нему палочкой, увеличил его до нормальных размеров. После чего протянул ей.

- Можешь взять домой, чтобы внимательно изучить, если хочешь. Этот контракт не так прост как предыдущий.

Гермиона открыла первую страницу и пробежалась глазами по тексту.

- Пожалуйста, не нужно пытаться прочесть его сейчас. В нем семнадцать страниц, которые надо внимательнейшим образом изучить, прежде, чем ты его подпишешь.

- Но на этой странице говорится «младший партнер», а не «помощник», - недоуменно сказала Гермиона.

- Если ты решишь принять предложение, то ты уже больше не будешь моей помощницей. В договоре предлагается позиция постоянного младшего партнера. Ты будешь самостоятельно заниматься своими контрактами, и получать 60% заработанного тобой на протяжении следующих трех лет. После этого, если ты по-прежнему захочешь продолжить эту работу, ты станешь полноправным партнером.

Девушка уставилась на него в совершеннейшем изумлении.

- Шестьдесят процентов с моих собственных контрактов?

Северус скрестил руки.

- Я думал, что это очень даже щедрое предложение. Даже с имеющимися у тебя сейчас клиентами, это как минимум удвоит твою зарплату.

Она покачала головой.

- Вы меня не поняли, Северус. Я не жалуюсь. Я просто не знаю, что и думать. Это более чем щедрое предложение, но я не понимаю, почему вы это делаете. Что вы получаете взамен?

- Я полагаю, что возросшая ответственность пойдет тебе на пользу. Что касается лично меня, то мне не хватает терпения на изготовление таких зелий, как, допустим, костерост. Я был бы рад, если бы ты продолжила выполнять более рутинные заказы, а взамен я буду давать понемногу подкидывать тебе что-нибудь поинтереснее.

- Не знаю, что и сказать. Вы предлагаете мне гораздо больше, чем я смела надеяться.

Он поднял руку, в знак того, что она может не продолжать.

- С твоей стороны я потребую гораздо большего усердия. Ты показала, что способна вести переговоры с заказчиками, даже если тебе это не особенно понравилось. Теперь, когда я знаю, что тебе можно доверить лабораторию, я буду каждый понедельник покидать Лондон, для общения с нашими клиентами. Предлагаю и тебе раз в неделю заниматься тем же. Например, в пятницу. Много потенциальных заказчиков сейчас обслуживается у других зельеваров, и я хотел бы, чтобы к концу года часть из них стали нашими клиентами.

Гермиона по-прежнему выглядела ошеломленной.

- Вы действительно считаете, что мне можно все это поручить?

Северус коротко кивнул.

- Ты уже продемонстрировала свои способности и в зельеварении, и ведении бизнеса. Я бы не стал делать тебе такое предложение, если бы не считал тебя достойной.

Она была так тронута его верой в нее, что у нее на глаза невольно навернулись слезы.

- Огромное вам спасибо, Северус, - внезапно охрипшим голосом сказала девушка. - Я знаю, что вы не любите слезы, но я очень близка к тому, чтобы зареветь.

Прежде, чем он успел что-либо ответить, она бросилась к нему и обвила свои руки вокруг его шеи. В первое мгновение он напрягся, но почувствовав, как его окутывает запах духов с нотками цитруса, Северус расслабился и неловко похлопал ее по спине. Наконец она с глубоким вздохом отстранилась.

- Ума не приложу, как я смогу вас когда-нибудь отблагодарить, - прошептала она.

- В этом нет нужды, - ответил он, чувствуя себя ужасно неловко. Северус не ожидал от нее такого бурного проявления чувств.

Убирая руки с его плеч, Гермиона неожиданно встала на цыпочки и прижалась губами к его щеке.

Северусу с трудом удалось удержаться, чтобы не застонать от прикосновения ее теплых губ к его коже, и он непроизвольно закрыл глаза. Эти губы задержались на его коже всего на мгновение, и когда в следующую секунду он открыл глаза, то увидел, что девушка, отстранившись, наблюдает за изумленным выражением на его лице. Он понятия не имел, что сказать, но прежде чем ему удалось подобрать слова, Гермиона, шагнув назад, аппарировала, оставив его одного на вершине утеса. Северус устремил невидящий взгляд в сторону горизонта, затянутого серыми тучами, и рассеянно прикоснулся пальцами к тому месту, куда она его поцеловала.

Первые шесть недель работы Гермионы в должности младшего партнера прошли в круговерти бумажной работы. Северус не соврал, когда говорил, что новая должность потребует от нее гораздо больше усердия. Та часть ее работы, которая была связана с зельеварением, особенно не изменилась, но теперь на эту работу отводилось всего четыре дня в неделю. Пятый же рабочий день она посвящала посещению заказчиков и написанию писем потенциальным клиентам. У нее почти не оставалось времени на составление контрактов, выставление счетов и составление расписания зелий, которые нужно сварить. Поэтому нередко ей приходилось брать работу домой и засиживаться при свечах до полуночи.

Она, конечно, не жаловалась. Гермиона от души наслаждалась грузом ответственности за свою часть работы, а резко возросший объем обязанностей значил лишь то, что у нее почти не оставалось времени для того чтобы ощутить пустоту, возникшую в ее жизни после распада ее брака. Субботние утра она занимала бумажной работой, а остаток выходных проводила с родителями и друзьями, периодически беря на себя присмотр за детьми. На самом деле, единственным недостатком ее нового положения был тот факт, что ей ужасно не хватало Северуса. Они оба проводили по одному рабочему дню в неделю за пределами лаборатории, в результате чего она не видела его с вечера четверга и до утра вторника. Каждый раз прощаясь с ним в четверг, она чувствовала как падает ее сердце, и несмотря на ее чрезмерную занятость, никогда еще выходные не казались ей такими длинными.

Было еще кое-что, появившееся после того, как она подписала новый контракт, что не давало покоя Гермионе: их отношения с Северусом явно изменились. За прошедшие шесть недель они ни разу не ссорились и даже ни разу не спорили на повышенных тонах. Ни разу он не позволил себе резко ей ответить, а она в свою очередь больше не пыталась втянуть его в разговор о его прошлом. Несомненно, что они оба вели себя наилучшим образом, но, хотя в лаборатории установилась приятная атмосфера, Гермионе не хватало тех кратких мгновений близости, которые возникали между ними прежде. С того дня, когда она поцеловала его на морском побережье, между ними возникло нечто вроде молчаливого договора о том, что возникшая между ними ситуация является допустимой, при условии, что она не может быть открыто признана и не получит никакого развития. Они относились друг к другу с преувеличенной вежливостью и дружелюбием, всеми силами обходя вопрос о взаимном влечении.

Гермиона жила ожиданием утра вторника, и в глубине души надеялась, что не только она. Северус к ее приходу обычно был уже в лаборатории, и если раньше он при ее появлении продолжал работать не отрываясь, лишь бормоча короткое приветствие, то теперь он откладывал свою работу и уделял несколько минут разговору с ней. Она не могла сказать, в чем именно это выражалось, но что-то в глубине его черных глаз говорило ей, что он был так же рад ее видеть, как и она его. Он даже порой одаривал ее искренней улыбкой вместо его привычной усмешки. Рабочие дни, проведенные с ним, были бесценны, и к огромному ее разочарованию, Корделия больше не устраивала званых вечеров с дня рождения Ланца. Поэтому у Гермионы не было возможности видеться с ним по выходным.

Но в эти выходные все должно было быть иначе: каждое лето в июле Корделия устраивала благотворительный бал в пользу больницы Св. Мунго. В число приглашенных обычно входили чиновники Министерства Магии, старшие целители из больницы Св. Мунго, преподаватели Хогвартса и сливки магического общества. Гермиона испытывала смешанные чувства, думая о бале. Перспектива увидеться с Северусом за рамками работы вызывала в ней радостное возбуждение, но мысль о том, что ей придется появиться на балу в статусе отвергнутой жены, приводила ее в смятение. К тому же она никогда не была большой любительницей танцев.

Девушка две недели искала подходящий наряд и остановилась в конце концов на облегающем небесно голубом платье. В благодарность за постоянную помощь Гермионы в присмотре за детьми Падма настояла на том, чтобы прийти к ней днем и помочь уложить волосы. Гермиона была полна решимости выглядеть наилучшим образом. Каждый раз, встречаясь на вечеринках с Северусом, девушка обнаруживала, что там он гораздо более расположен к флирту, чем в иных условиях. Было ли это вызвано тем, что он попадал в окружение множества людей, вырываясь из уединения своего подвала, или же вызывалось действием алкоголя, который заставлял его расслабиться, она не знала. Как бы там ни было, Гермиона отчаянно надеялась на то, что ей представится возможность побыть с ним.

Она улыбнулась отражению Падмы в большом зеркале в тяжелой оправе, которое они установили напротив кухонного стола. Здесь было больше всего света, и поскольку Мо была занята в доме Корделии подготовкой бала, девушки решили расположиться как можно ближе к чайнику.

Падма со вздохом улыбнулась в ответ.

- Никогда мне ни встречался ни один человек с такими густыми как у тебя волосами, Гермиона. У меня полдня уйдет на то, чтобы привести в порядок все это.

Гермиона виновато посмотрела на нее.

- Когда тебе нужно быть дома, чтобы покормить малышек?

- Они теперь не так часто хотят есть, поэтому в моем распоряжении есть часа три. Если только молоко не начнет из меня хлестать, все будет в порядке.

Гермиона усмехнулась. Она провела уже достаточно времени среди кормящих мам, чтобы утратить прежнее неприятие этой темы.

- Спасибо тебе, Падма. Я очень переживаю из-за сегодняшнего вечера, и если мне не придется волноваться еще и об этой спутанной гриве, мне будет гораздо спокойнее. Хотя мне и удалось научиться кое-как с ними справляться, но до твоего уровня мастерства мне далеко.

- Надо сказать спасибо моей маме. Женщины в ее семье обожали украшать себя, поэтому ей всегда прекрасно удавались украшающие чары.

В комнате установилась непринужденная тишина: Падма локон за локоном укладывала волосы Гермионы, щедро умащивая их "Простоблеском", после чего палочкой закручивая их в идеально ровные локоны.

- Как работа? - спросила Падма какое-то время спустя.

Гермиона пожала плечами.

- Не так уж и плохо. У меня стало гораздо больше работы, но при этом она стала гораздо более разнообразной. Кроме того, большинство моих клиентов – это очень интересные люди. Поначалу меня пугала перспектива кормить-поить их, но это по-своему приятно.

Падма улыбнулась.

- Попадаются симпатичные свободные волшебники?

Гермиона рассмеялась.

- К сожалению, нет. Почти половина из них женщины, а подавляющее большинство остальных милые старички. Я встречалась только с одним волшебником нашего возраста – парнем из Австрии и он счастливо женат и имеет двух сыновей. Еще был один привлекательный и одинокий итальянец, лет тридцати, но он был очень похож на Перси Уизли, вот, пожалуй, и все.

Падма, прервав свое занятие, посмотрела в зеркало на подругу.

- Тебе не бывает одиноко, Гермиона?

Та в ответ снова пожала плечами.

- У меня на это нет времени. Кроме того, с тех пор, как ушел Тео, еще не прошло и полугода, к тому же на работе я в компании Северуса.

Гериона не заметила, как нахмурилась ее подруга.

- Поверить не могу в то, что тебе удалось поладить со Снейпом. Я еще на Белгрейв-сквер заметила, что его нрав улучшился, но он так ужасно обращался с тобою в школе. Неужели ты больше не злишься на него за это?

- Нет, ни капельки, - честно ответила Гермиона. - В конце концов, я ведь и правда воровала из его кладовой, подожгла его мантию и вырубила. К тому же он терпеть не может, когда ему задают вопросы, так что я для него была самим исчадием ада.

- Представить себе не могу, о чем вы можете разговаривать?

Гермиона задумалась.

- Вообще-то обо всем и ни о чем. Ну, вот мы, например, с тобой о чем разговариваем? Он стал мне другом, поэтому мы разговариваем о куче разных вещей: работа, журналы по зельеварению, семейство Милл, Лондон…

- Он когда-нибудь говорит о Дамблдоре? - с любопытством спросила Падма.

Гермиона покачала головой.

- Он вообще редко о нем упоминает. Существует несколько совершенно запретных тем.

Внезапно девушка задохнулась.

- Прошу прощения, - пробормотала Гермиона. - Кольцо жжет. Тебя не затруднит достать мне эссенцию Мартлапа с моего туалетного столика, а я достану миску.

Падма вышла за настойкой, а Гермиона взяла стеклянную миску с полки. Падма налила желтую жидкость в миску и озабоченно проследила за тем, как Гермиона, усевшаяся опять перед зеркалом и опустившая в миску руку, облегченно вздохнула.

- Так-то лучше, - сказала она, улыбаясь.

- Как ты можешь так спокойно к этому относиться? - спросила Падма, недоверчиво качая головой. - Если бы Дин такое сделал, я бы из-под земли его достала и оторвала бы ему яйца.

Гермиона усмехнулась.

- Это забавно, правда. Я ожидала, что меня это будет расстраивать, так оно и было поначалу, но теперь меня это совершенно не волнует. Физическая боль хорошо облегчается настойкой, и что касается Тео и того, чем он занят, то меня это, честно говоря, совершенно не волнует. Это не то же самое, что у вас с Дином; я никогда не любила Тео.

- Но сколько это будет продолжаться, Гермиона? Его нет уже почти полгода; тебе достоверно известно, что он уничтожает все твои письма, не вскрывая. А что, если Тео никогда не вернется? Ты не можешь жить в ожидании развода вечно. Тебе всего двадцать пять; ты слишком молода, чтобы становиться старой девой.

Гермиона задумчиво посмотрела в зеркало на подругу.

- Но я по-прежнему замужем.

- И можешь остаться замужем до конца своей жизни, если только не разыщешь Тео. Но даже и в этом случае он может не дать тебе развод. Что ты собираешься делать? Блюсти целомудрие до конца дней своих? Не пойми меня неправильно, Гермиона, я не одобряю супружеских измен в обычных обстоятельствах, но твои обстоятельства не обычные. Ты вступила в брак по расчету с человеком, который бросил тебя и который, совершенно очевидно, готов перетрахать всех ведьм в пределах досягаемости. Я не говорю, что ты должна поступать также, только потому что он так поступает, я достаточно давно тебя знаю, чтобы понимать, что тебя не интересуют отношения на одну ночь.

От слов Падмы к горлу Гермиона подступил комок.

- Ты, правда, не станешь осуждать меня, если я вступлю в какую-нибудь...?

Падма покачала головой.

- «Связь» это совсем не то слово. Но если ты захочешь завести какие-то отношения, то с моей стороны ты найдешь полную поддержку. Я хочу, чтобы ты была счастлива.

- Спасибо, - пробормотала Гермиона. - Я много думала об этом в последние несколько недель. Мне все еще сложно представить себе, как я стану встречаться с кем-то. Я знаю, что почти ничего не могу сделать, чтобы получить развод; в мире маглов можно подать прошение о юридическом разделении, но ничего подобного в магическом праве нет. Просто все равно почему-то я буду чувствовать себя предательницей. Может со временем это ощущение уйдет.

- У тебя нет выбора, тебе придется справиться с этим чувством, - мрачно добавила Падма. - Ты же не можешь до конца своих дней влачить одинокое существование, никого не любя. Ты просто не создана для такого; в тебе так много нерастраченной любви.

Гермиона нахмурилась. Мысль о жизни, лишенной любви и детей, не вызывала никакого энтузиазма. Жизнь без человека, которого любишь, представлялась совершенно бессмысленной.

- Однако есть проблема. Практически все мужчины в этой стране женаты благодаря Закону о браках. Где, скажи, пожалуйста, я должна найти себе кого-нибудь?

Падма кивнула.

- Да, я уже думала об этом. Тебе придется поискать кого-то, оказавшегося в схожих обстоятельствах, или найти себе симпатичного магла. - Она улыбнулась. - У Дина есть очень даже симпатичный кузен.

Гермиона закатила глаза. Ее совершенно не интересовал кузен Дина. Единственный мужчина, который ей был нужен, был так же крепко как и она связан узами брака без любви.

Через несколько минут ее кольцо перестало гореть, и они снова сосредоточились на волосах Гермионы, сопровождая свое занятие бесчисленными чашками чая. Они почти закончили, когда раздался громкий стук в дверь. Мо, судя по всему, была по-прежнему в доме Корделии.

- Ты кого-нибудь ждешь? - спросила Падма.

- Нет, никого. Может, просто не открывать?

Последовал второй, более настойчивый стук в дверь.

- Я открою, - сказала Падма, ставя на стол бутылку "Простоблеска". - Оставайся здесь и не шевелись. Я почти закончила.

Гермиона слышала, как Падма поднялась по лестнице, после чего раздался щелчок открываемого замка. Она смогла различить мужской голос. Дверь закрылась, голоса стали приближаться и Гермиона, узнав голос Северуса, расплылась в счастливой улыбке. В следующее мгновение он вошел в кухню, обмениваясь на ходу любезностями с Падмой.

- Гермиона, - сказал он, кивком приветствуя ее. - Прошу прощения за вторжение, но моя жена полагает, что вопрос, по которому я здесь нахожусь, - дело жизни и смерти. Она хотела бы с твоего разрешения взять три ящика вина из твоего подвала для сегодняшнего праздника. Судя по всему, согласие Ланца она уже получила.

- Да, конечно, - улыбаясь, ответила Гермиона. Она прекрасно могла представить себе беспорядок, который царил в доме Корделии и Северуса сегодня. - Мы с Падмой уже почти закончили. Вам нужна помощь?

- Нет, спасибо. Корделия мобилизовала множество семейных домовых, которые должны прибыть в самое ближайшее время, после чего моя жизнь к счастью снова станет моей. - Он пересек кухню и скрылся в винном подвале.

Девушка села обратно на свое место, а Падма продолжила колдовать над ее волосами.

- Как вы справились с Феликс Фелицис в пятницу? – окликнула Гермиона Северуса.

- Отлично, - раздался его голос из погреба. - Я уже отправил его заказчику.

Он появился из подвала, левитируя перед собой три ящика вина.

- Могу я воспользоваться твоим камином, чтобы переправить их на ту сторону площади? Не могу левитировать их через парк, на улице полно маглов.

Гермиона кивнула, и он направил ящики в камин. Покончив с этим, Северус отряхнул свою мантию.

- Хотите чая? - спросила девушка.

- Нет, спасибо. Меня ждут на другой стороне площади.

Поравнявшись со столом, он задержался.

- Как прошла твоя поездка в больницу Св. Мунго вчера?

- На удивление хорошо, - похвасталась Гермиона. - Они подписали договор на кроветворное зелье.

- По той цене, которую мы с тобой обговорили?

- Я снизила цену на десять процентов, - доверительным тоном сообщила Гермиона.

Он скрестил руки на груди и поморщился.
- Ты снизила цену на целых десять процентов, не согласовав это со мной?

Девушка улыбнулась ему в зеркало.
- Я сделала им скидку с тем условием, что они откажутся от контракта с Прунеллой Уэлсворт и будут размещать все свои внешние заказы у нас.

Вид у Северуса стал совершенно ошарашенный. Прунелла Уэлсворт была его главным конкурентом с тех пор, как он начал свое дело.

- Они согласились?

Гермиона кивнула, очень довольная собой.

- Они согласились. Теперь мы стали их единственными поставщиками.

Выражение удивления на лице Северуса сменилось удовлетворенной усмешкой.

- Дай-ка угадаю, ты договаривалась с целителем Твайтом?

- Да. Вы встречались?

- Неоднократно, - пробормотал он. - Но, судя по всему, он скорее питает склонность к молодым особам из гриффиндора.

Гермиона изобразила притворное удивление.

- Не хотите ли вы сказать, что своим успехом я обязана своему полу, а не своим способностям?

- Уверен, что это была победная комбинация и того и другого, - усмехаясь парировал Северус. - Я позабочусь о том, чтобы отложить бутылочку шампанского и выпить сегодня вечером за твой успех. А сейчас мне пора. Желаю вам хорошего дня.

Гермиона, улыбаясь, посмотрела вслед Северусу, провожая взглядом его отражение в зеркале. Подняв глаза, она встретилась глазами с Падмой. Улыбка девушки сразу померкла. Падма стояла, уперев руки в бока, всем своим видом выражая глубочайшее неодобрение.

- Что случилось? – обеспокоенно спросила Гермиона.

Падма покачала головой и приложила палец к губам. После того, как сверху донесся звук захлопнувшейся двери, Падма опустила палочку и присела рядом с подругой. Нахмуренное выражение на лице Падмы сменилось на обеспокоенное.

- Только не он, Гермиона. Не Снейп, - сказала она почти беззвучно.

Гермиона почувствовала, как кровь приливает к ее щекам.

- О чем ты? – спросила она, чувствуя, как ее голос начал дрожать.

- Я понимаю, что весь прошедший час я уговаривала тебя найти себе мужчину, Гермиона, но не Северуса Снейпа.

Гермиона попыталась возразить.

- С чего ты вообще мне это говоришь? – попыталась изобразить искреннее непонимание она.

- Ой, Гермиона, да ладно тебе, - нетерпеливо перебила ее Падма. - Я достаточно давно тебя знаю, чтобы понимать, когда тебе кто-то нравится. Последние месяцы я нередко задавалась вопросом, а нет ли тут чего-то такого. Ты ведь только о нем и говоришь. Увиденное же мной сейчас подтверждает мои худшие предположения.

- Конечно, я говорю о нем. Ведь его я вижу больше, чем кого бы то ни было, - попыталась возразить Гермиона.

- Гермиона… - начала Падма, награждая подругу сердитым взглядом. - Да ты просто вся сияла все время, пока он здесь был.

Девушка сдалась. Падма слишком хорошо ее знала. Она закрыла свое лицо руками.

- Я ничего не могу поделать, Падма. Я никогда не думала, что все так получится.

Падма покачала головой.

- Не могу поверить, Гермиона. Как долго это продолжается?

Гермиона пожала плечами.

- Два-три месяца, думаю. Я знаю, ты, наверное, думаешь, что я сошла с ума, но меня влечет к нему. Я вряд ли смогу это объяснить.

Падма потрясенно молчала, глядя на свою подругу.

- Как тебя может тянуть к Северусу Снейпу?

- Как меня может к нему не тянуть? Мне нравятся его черные глаза, его мрачноватый юмор, его руки… И он так умен, Падма! Он единственный мужчина, который настолько меня превосходит интеллектуально. И его голос! Я часами могу слушать, как он говорит, - девушка подалась вперед, от всей души желая, чтобы ее подруга все поняла. - Я не знаю, как это случилось Падма, но это так.

- Гермиона, - растерянно произнесла Падма, - он женат!

- Я знаю, - сказала Гермиона, спрятав лицо в ладонях. - Послушай, я не могу рассказать тебе всего, чтобы не раскрыть секретов моей свекрови, но в действительности, он не более женат, чем я. Не пойми меня неправильно, Падма; я понимаю, что это совершенно нелепая ситуация, но я не пойду на поводу у своих чувств. Что есть, то есть. Я не могу изменить свои чувства, но я могу контролировать свои поступки.

Падма какое-то время молча смотрела на свою подругу.

- Этого не должно произойти. Это осложнит все до невероятности. Это будет настоящая катастрофа.

- Я знаю, - с нажимом произнесла Гермиона. - Поверь, у меня еще осталось немного ума. Я тебе уже сказала: ничего не будет. Возможно, это просто глупая влюбленность и со временем все пройдет. К тому же он, наверное, до сих пор видит во мне только надоедливую маленькую девчонку.

Падма нахмурилась.

- Нет, это не так, - сказала она, снова переходя на шепот. - И это беспокоит меня сильнее всего. Судя по тому, что я сейчас видела, я не могу даже сказать, у кого из вас это сильнее: у тебя или у него. - Она встала из-за стола и снова взяла свою палочку. - Доделаю последние две пряди и пойду, мне пора.

Сердце Гермионы было готово выпрыгнуть из груди. В глубине души она знала, что Северус тоже испытывает какие-то чувства по отношению к ней. И Ланц был в этом уверен. Но если она была так уверена в том, что ничего не будет, почему слова Падмы вызвали у нее такую радость? Почему внутри нее бушует такой восторг?

Падма объявила, что закончила, и Гермиона, поблагодарив ее, проводила подругу до камина и протянула ей банку с дымолетным порошком. Между ними повисла неловкая пауза.

Падма обняла ее.

- Не делай этого, Гермиона, - умоляюще попросила она, в голосе ее отчетливо слышалось беспокойство. - Попадешь из огня да в полымя. Я не вынесу, если ты опять будешь страдать.

- Не буду, - ответила Гермиона. - Мне придется с ним работать, и в конце концов он все еще приемный отец Тео. Не волнуйся. Все пройдет. Никому не говори, ладно?

- Конечно, - ответила Падма, но обеспокоенное выражение с ее лица не исчезло. - Веди себя хорошо сегодня вечером.

- Хорошо.

Гермиона сделала шаг назад, глядя на то, как ее подруга исчезает в вихре зеленого пламени. Какое-то время она продолжала смотреть на пустой камин, потом повернулась и направилась в спальню. Она сказала Падме правду: она не собиралась подчиняться велениям своего сердца. А еще она не собиралась появляться перед Северусом Снейпом в любом виде, кроме самого наилучшего.

Хотя Гермиона и надеялась, что с макияжем ей тоже сегодня поможет Падма, пришлось все делать самой. И глядя на себя в зеркало, она не могла не признать, что и сама отлично справилась с этой задачей. Девушка подкрасила свои глаза ярче, чем обычно, и теперь они подчеркивали ее сияющий цвет лица. Благодаря заботам Мо и ее кулинарному мастерству худоба Гермионы исчезла, и, конечно, ее волосы сегодня были безупречны.

На балу ожидалось множество официальных лиц: ходили слухи, что придет даже сам Кингсли Шеклболт. Там должны были быть и ее новые заказчики – старший персонал больницы св. Мунго, а также преподаватели из Хогвартса и множество министерских чиновников. Были приглашены многие влиятельные волшебники с континентальной Европы, и, конечно, представители прессы и фотографы. Но, глядя в зеркало на свое безупречно ухоженное отражение, Гермиона не могла не признаться себе в том, что для нее не имело никакого значения, кто там будет. Все ее старания были для Северуса Снейпа, и если он их оценит, то ей нет никакого дела до мнения остальных.

Оставив пару свободных локонов возле лица, девушка собрала волосы сзади и заколола их на затылке заколкой, купленной в Японии во время свадебного путешествия. В последний раз припудрив нос, она встала из-за своего туалетного столика и открыла шкаф. Девушка провела рукой по нежной, светло-синей ткани своего вечернего платья. Надев его, она встала перед зеркалом. Повернувшись к зеркалу спиной, Гермиона, нахмурившись, оглядела свое отражение. Не было никаких сомнений в том, что платье, доходящее ей до щиколоток, прекрасно подчеркивало фигуру, не будучи при этом излишне облегающим. Создавалось впечатление сдержанной загадочности, что вполне соответствовало ее статусу члена семейства Милл. Она выглядела взрослой и довольно привлекательной, но Гермиона подумала, что ее довольно смелый макияж не очень хорошо сочетается с изысканным платьем и элегантной прической.

Она выглядела именно так, как должна выглядеть жена аристократа, и именно это ей и не нравилось. Она устала быть в образе верной, но покинутой жены: одинокая ведьма ее лет несомненно остановила бы свой выбор на наряде, который был бы более … ну… сексуальным что ли. Вздохнув, девушка спустила с плеч бретельки платья и позволила ему соскользнуть вниз. Вновь надев пеньюар, Гермиона опять подошла к шкафу, решив поискать какой-нибудь более откровенный наряд. Возможно, какой-то из ее нарядов можно было чуть изменить. Посмотрев на часы, девушка убедилась, что впереди у нее еще час. Швейные чары никогда не были ее сильной стороной, но Гермиона твердо решила, что не предстанет на балу в виде более молодой версии своей свекрови.

Открыв шкаф, девушка принялась рыться в своем гардеробе. Она с улыбкой посмотрела на платье, которое надевала на Рождественский бал на четвертом курсе. Хотя оно было уже слишком откровенно детским, чтобы носить его сейчас, у нее рука не поднималась его выкинуть. В ту ночь она впервые ощутила себя по-настоящему привлекательной, и Гермиона поняла, что сегодняшним вечером ей хочется чувствовать себя также. Она хотела быть желанной. Следующим платьем в ее шкафу оказалось сиреневое, которое она надевала на свадьбу Билла и Флер. За ним висело желтое платье, которое она надевала на свой выпускной бал. Было и еще несколько подходящих нарядов: зеленая мантия, которую она надевала на вечеринку Помоны Спраут; красное платье, подаренное ей матерью на двадцать первый день рождения; розовое платье, на которое она так долго копила, обучаясь в университете. Гермиона провела рукой по красному платью. Оно, несомненно, было чуть более откровенным, чем все остальные ее наряды, но оно не очень подходило для магического бала.

Девушка уже собиралась закрыть шкаф и снова надеть свое голубое платье, когда ей на глаза попался ее свадебный наряд. Гермиона мысленно попыталась представить его в другом цвете. Даже с накидкой, прикрывавшей бесстыдный вырез на спине, силуэт платья был гораздо более волнующим и интересным, чем у голубого наряда. Возможно, ей удастся чарами перекрасить его в более интригующий цвет: темно-красный или темно-синий. Гермиона сняла с плечиков платье цвета слоновой кости и положила его на кровать. Сделав шаг назад, она попыталась представить себе как его можно изменить. Небольшой шлейф сзади придется убрать и еще можно добавить с каждой стороны по разрезу до колена. Пытаясь вспомнить все, что она знала о швейных чарах, Гермиона взяла с прикроватного столика палочку и сконцентрировала свое внимание на подоле платья. За несколько минут ей удалось несколько укоротить его и убрать шлейф, а пролистав самую нелюбимую свою книгу «Богиня домашнего хозяйства», она смогла даже сделать разрезы до колена.

Отступив назад, Гермиона придирчиво осмотрела полученный результат. Платье стало выглядеть значительно лучше, но все равно в нем легко угадывался ее свадебный наряд, а в красящих заклинаниях она никогда не была сильна. К тому же, они требовали большой тренировки, и недостаток осторожности при их применении мог безвозвратно испортить ткань. Гермиона начала беспокойно грызть ноготь. Она конечно могла, воспользовавшись каминной сетью быстро добраться до Падмы: подруга довольно часто меняла цвета своей одежды и была в этом мастерицей. Но она и так достаточно уже обременила ее сегодня, кроме того, у Гермионы не было никакого желания снова подвергнуться допросу на предмет ее отношений с Северусом Снейпом. Голубое платье очень понравилось Падме, и, конечно, внезапно возникшее желание Гермионы надеть что-то более сексуальное вызовет новый шквал вопросов.

Наконец в ее голове родился ответ: Мо. Домовые мастерски справляются со швейными чарами, и если верить Северусу, к этому моменту уже должны были прибыть другие семейные домовые, чтобы помочь с подготовкой бала. Возможно, ей удастся отвлечь Мо на минуточку.

- Мо, - осторожно позвала она, думая, не слишком ли многого она требует от крошки домовой.

Мо с треском появилась перед ней.

- Вы звать меня, мисс Гермиона?

- Мо, мне так жаль. Я знаю, что ты, наверное, ужасно занята, но, может, ты уделишь мне пару минут и поможешь мне с платьем?

Мо кивнула.

- У хозяйки Корделии помощи сейчас предостаточно, а вам очень важно хорошо выглядеть сегодня, мисс Гермиона.

Гермиона просияла.

- Ой, огромное тебе спасибо, Мо. Я решила надеть сегодня свое свадебное платье, но мне, конечно же, совсем бы не хотелось, чтобы оно выглядело как мое свадебное платье. Мне удалось убрать шлейф и изменить подол, но я совсем ничего не смыслю в красящих чарах.

Мо окинула платье оценивающим взглядом.

- Вы будете надевать накидку?

- Да, - пробормотала Гермиона, подходя к шкафу. - Вот она.

Девушка положила накидку рядом со шкафом.

- Как ты думаешь, Мо, какой цвет? Я думала про темно-красный или, может, очень темный синий.

Мо непонимающе уставилась на Гермиону.

- Но хозяину Северусу нравится черный!

Гермиона уставилась на домовую.

- Что ты имеешь в виду, говоря, что хозяину Северусу нравится черный?

Домовая закатила глаза.

- Он всегда носит черный, значит, ему всегда нравится черный.

- Но, Мо, зачем ты это говоришь? – спросила Гермиона, начиная волноваться, уж не умеют ли домовые пользоваться легилименцией. - Какое имеет значение, что нравится Северусу?

- Потому что на кого вы пытаетесь произвести впечатление, мисс Гермиона? Если вы хотите доставить удовольствие хозяину Северусу, то нужно надевать черное.

Она отмахнулась от следующего вопроса, готового сорваться с губ Гермионы и сосредоточила свое внимание на платье. Мо закрыла глаза и потерла свои маленькие ручки. После чего она приложила ладони к плечам платья и медленно провела руками до самого подола.

Гермиона задохнулась от удивления: по мере того как руки Мо спускались все ниже и ниже, цвет платья становился непроницаемо-черным. Закончив с платьем, домовая перешла к накидке, и через несколько секунд весь наряд стал полностью черным, при этом мягкий отлив атласа сохранился.

- Мо, это невероятно красиво, - прошептала восхищенная Гермиона. - Я в восторге!

- Я еще не закончить, - пробормотала Мо. Она щелкнула пальцами и в ее левой руке появилась небольшая баночка. Когда домовая открыла ее, Гермиона увидела, что та заполнена крошечными черными блестками, которые Мо высыпала в свою правую руку, после чего засыпала ими все платье. Она снова щелкнула пальцами, и блестки сами пристали к платью.

Гермиона не смогла удержаться и взвизгнула от радости. Платье было не узнать.

- Мо, ты самая лучшая! Оно великолепно!

Девушка быстро сбросила с себя халат и надела свой новый наряд. Подойдя к зеркалу, Гермиона улыбнулась при виде своего отражения. Оно было поистине безупречным. Все было безупречно, кроме ее прически, которая казалась теперь излишне формальной. Гермиона вынула из пучка на затылке заколки и позволила своим шелковистым локонам рассыпаться по плечам. Слегка повернувшись, она посмотрела на свою спину. Волосы спускались чуть ниже лопаток и не скрывали ее спины. Все равно спину никто не увидит. Девушка взяла накидку и пристегнула ее. Мо стояла за ней, разглядывая отражение Гермионы в зеркале.

Гермиона улыбнулась маленькой домовой.

- Хозяину Северусу понравится? – спросила девушка.

Мо улыбнулась в ответ.

- Хозяину Северусу понравится, – подтвердила она.

Нетерпение Северуса росло. Большая часть гостей уже собралась, но Гермионы Грейнджер до сих пор не было. Была всего половина девятого, но у нее не было привычки опаздывать, а он так давно уже предвкушал возможность встречи с ней вне стен лаборатории. Она всегда приодевалась для подобных мероприятий, и ему не терпелось поскорее ее увидеть. В помощь домовым Корделия наняла несколько официантов и официанток, поэтому он мог располагать собою свободно, сегодня вечером ему не обязательно было исполнять роль хозяина.

Он увидел входящего Ланца и не мог не отметить, что тот не постеснялся вновь вырядиться в свой несусветный розовый наряд. Глядя на то, как стремительно подлетела к нему Корделия и как немедленно начала что-то шептать ему на ухо, нетрудно было догадаться, что она просит его переодеться во что-либо более приемлемое. Уголок рта Северуса дрогнул, когда он увидел, как Корделия ни с чем удаляется, качая головой. Ланц же направился к нему своей прыгающей походкой.

- Полагаю, Корделия умоляла тебя сменить этот наряд на что-то более неприметное? - спросил Северус.

Ланц проворчал в ответ.

- Невыносимая, одержимая правилами этикета женщина! Она должна быть благодарна, что я не воспользовался тем красящим зельем для волос, которое ты мне дал.

Северус коротко усмехнулся.

- Да, я немало наслышан об этом. Насколько я понял, ее не очень впечатлили твои ядовито-розовые волосы.

Ланц вздохнул и оглядел залу.

- Обычная толпа, как я посмотрю. С некоторыми новыми вкраплениями: несомненно, чрезвычайно нудными.

- По большей части так оно и есть, - согласился Северус. Он снова посмотрел на дверь, но вновь прибывшие оказались Невиллом и Ханной Лонгботтом.

- Ждешь Гермиону, так ведь? - подначил его Ланц, в глазах которого заплясали веселые искорки.

Северус бросил ему предостерегающий взгляд.

- Ланцелот Милл, я надеюсь, ты не собираешься устроить никакого безобразия сегодня?

Ланц добродушно рассмеялся.

- Я заглянул буквально на минутку. Только чтобы взглянуть на нее. Она скоро уже будет здесь: она уже оделась, причесалась и накрасилась. Сегодня вечером от нее как никогда сложно оторвать взгляд, скажу я тебе.

- В самом деле? - сквозь зубы произнес Северус.

Ланц снова захихикал и пихнул его локтем в бок.

- Тебе не надо со мной притворяться, старина. Мне-то отлично известно, что она тебе нравится.

- Ланц! - взорвался Северус, оглядываясь, чтобы удостовериться в том, что их никто не подслушивает.

Ланц понизил голос до шепота.

- Пора бы вам двоим уже перестать ходить вокруг да около. Хорошенько порезвиться в кровати - вот что вам не повредит.

На лице Северуса отразилось возмущение вперемешку с ужасом.

- Я ухожу, пока ты не нанес непоправимого урона моему браку.

Ланц закатил глаза.

- Да уж, тот еще брак. Он обвел взглядом комнату и остановил его на Корделии, которая оживленно беседовала с Кингсли Шеклболтом. - Ты в курсе, что она пригласила Эверарда в этом году?

Глаза Северуса сузились.

- Да, мне это известно. Если они будут вести себя прилично, то не имею никаких возражений на этот счет.

- Может быть, настало время позаботиться о собственном счастье, Северус,- произнес Ланц напоследок, глядя в сторону Ньюта Скамандера. - Я полностью уверен в том, что вам с Гермионой будет очень, очень хорошо вместе.

Северус, нахмурившись, проводил его взглядом. Весь вечер он не мог дождаться появления Гермионы, но слова Ланца встревожили его: на вечере будет и Минерва МакГонагалл, так что ему придется следить за собой. Он пересек комнату и остановился рядом с Люциусом Малфоем. С этого места у него был отличный обзор входа в бальную залу.

Он видел, как прибыла небольшая делегация чиновников из министерства, а сразу после них старший персонал больницы св. Мунго. Извинившись перед Люциусом, Северус подошел ко входу, чтобы поприветствовать своих новых клиентов: хотя сегодня вечером ему не придется следить за тем, чтобы бокалы гостей не пустовали, его, тем не менее, ожидали долгие часы утомительного общения с приглашенными гостями. Он как раз беседовал с целителем Твайтом, когда наконец появилась Гермиона, и, хотя Северус продолжал кивать головой в ответ на любезности своего собеседника, он совершенно перестал его слышать.

Гермиона часто выглядела очень привлекательно, и не раз, особенно в те минуты, когда улыбка касалась ее теплых карих глаз он невольно думал о том, насколько же она чарующе красива, но никогда еще она не выглядела так как сегодня. Она была просто завораживающе красивой и чрезвычайно соблазнительной. Северус чуть наклонил голову вперед, позволив своим длинным черным волосам упасть на лицо, и продолжил следить взглядом за тем, как она неуверенно вошла в комнату, с любопытством оглядываясь по сторонам. Девушка лишь однажды была в этой зале, в день рождения Ланца. Ей не приходилось еще видеть эту залу увеличенной до своих максимальных размеров, и она изумленно оглядывала огромное пространство.

Северус сразу заметил, что сегодня она накрасилась ярче, чем обычно, но в сочетании с ее черным нарядом это не смотрелось вызывающе. Он позволил своему голодному взгляду пройтись по ее телу, тут же отметив, что оно вновь приобрело женскую округлость, исчезнувшую после ухода Тео. Непослушная же копна волос благодаря стараниям Падмы превратилась в блестящие локоны. На ногах у Гермионы были изящные черные босоножки на высоком каблуке. Он жадно разглядывал видневшуюся в разрезе платья обнаженную ногу, и тут до Северуса вдруг дошло, что она пришла в своем свадебном платье. От этой мысли у него внутри что-то сжалось: сегодня она была одета именно в тот наряд, в котором так часто представала в его эротических фантазиях.

Гермиона перевела свой взгляд с богатого интерьера комнаты на лица присутствующих гостей. Она помахала рукой Драко и Сьюзан, но прежде чем подойти к ним, девушка в упор посмотрела на него. Их взгляды встретились на короткое мгновение, но этого оказалось достаточно, чтобы они оба поняли, что их желание взаимно и признали этот факт. Северус позволил уголкам своего рта дрогнуть и сдержанно улыбнуться, и в его груди все сжалось, когда в ответ он был вознагражден сияющей улыбкой.

Девушка отвернулась и направилась к своим друзьям, а он позволил себе проводить ее взглядом, глядя на то, как колышется ее атласная накидка в такт ее шагам. Не веря своим глазам, он увидел, как Драко засунул два пальца в рот и пронзительно свистнул, когда Гермиона подошла к ним. Гермиона захихикала и слегка ущипнула Драко за руку в ответ, а Северуса охватила ярость, когда все головы вокруг повернулись в сторону Гермионы. У него руки чесались наслать на Драко какое-нибудь заклятье за то, что он привлек к ней взгляды стольких мужчин. Ослепленный ревностью, он даже подумывал о том, чтобы попросить мальчишку покинуть этот зал за столь неподобающее поведение, но вместе этого просто сделал большой глоток из своего бокала с шампанским и продолжил притворяться, что слушает целителя Твайта. Другие мужчины могли смотреть сколько угодно, но он единственный из присутствующих знал, что скрывается под черной накидкой Гермионы Грейнджер, и это несколько утешало.

Гермиона почувствовала, как ее щеки заливает краска.

- Драко, так бы и убила тебя.

Драко и Сьюзан рассмеялись.

- А, да ладно тебе, Грейнджер. Не можешь же ты, вырядившись так сексуально, притворяться смущенной тем, что на тебя кидают восхищенные взгляды, - с улыбкой ответил Драко.

- Ну, вообще-то я не рассчитывала, что мое появление здесь будет сопровождаться залихватским свистом, - ответила Гермиона, притворно нахмурившись. - Не знаю, как ты его выносишь, Сьюзан.

Сьюзан улыбнулась.

- О, я уже вполне привыкла.

- Ты очень, очень хорошо выглядишь, - вполголоса сказала Гермиона, погладив ее заметно округлившийся животик. - Как ты себя чувствуешь?

- Гораздо лучше теперь, когда ко мне вновь вернулись силы. Мы выяснили, что у нас будет мальчик, - сказала она с гордостью. - Забавно, если я не ошибаюсь, Гарри и Джинни тоже ждут мальчика.

- Чудесные новости! Вы уже выбрали имя? - поинтересовалась Гермиона.

Сьюзан нахмурилась.

- Драко продолжает предлагать всякую нелепицу. Что ты там придумал прошлой ночью, Драко?

- Это не нелепица, я совершенно серьезен. Скорпиус.

Гермиона неподобающим образом прыснула.

- Скорпиус?

Сьюзан усмехнулась.

- Я сказала, что только через мой труп, - она покачала головой, с любовью глядя на Драко. - Мы подумываем, не назвать ли нам его Абрахас, в честь дедушки Драко.

- Это гораздо лучше, чем Скорпиус, - пробормотала Гермиона, продолжая улыбаться.

Драко огляделся по сторонам.

- Твоя подруга Ханна сегодня особенно хороша, - сказал он Сьюзан, которая в ответ закатила глаза.

- Пойду спрошу ее про ее новую работу в «Дырявом котле», - прошептала Сьюзан. - Ей нужно дать ответ до конца недели.

Она покинула их и направилась к Ханне. Гермиона, провожая подругу глазами, с невольной завистью подумала о том, что из них неожиданно получилась такая прекрасная пара. Драко флиртовал со всеми напропалую, но Сьюзан казалась настолько уверенной в его чувствах к ней, что ее это нимало не задевало.

Драко взял у проходившего мимо официанта два бокала шампанского и протянул один Гермионе.

- Что-нибудь слышно от Тео?

Она покачала головой.

- Я несколько раз писала ему после того как он ушел, и еще пару месяцев назад написала одно письмо, но он так ни разу не ответил.

- Я тоже пару раз пытался с ним связаться, - пожимая плечами, ответил Драко. - Полагаю, что он получил мои письма, но не ответил. Он нашел глазами Северуса. - Северус чуть не испепелил меня взглядом, когда я засвистел; кажется, он взял тебя под защиту.

Гермиона от всей души надеялась, что этот взгляд был проявлением чего-то большего, чем просто желания защитить, но уж конечно, она не собиралась привлекать внимание еще одного человека к этому обстоятельству.

- Он очень добр ко мне с тех пор, как Тео ушел, вот и все. А взгляд этот вызван скорее тем, что ты посмел свистеть в его доме, чем тем, что это было сделано в мой адрес.

Драко на секунду задумался.

- Мне надо пойти и поздороваться с родителями, – заявил он. - Один танец за мной, Грейнджер.

Гермиона застонала.

- Ненавижу танцевать. Когда они начнутся, как думаешь?

Драко посмотрел на музыкантов оркестра, которые пили шампанское и всем своим видом показывали, что не собираются начинать в ближайшее время.

- Корделия любит сначала дать журналистам возможность сделать как можно больше фотографий, так что думаю, что не раньше десяти.

Он отправился на поиски родителей, а Гермиона снова позволила себе взглянуть на Северуса. Он по-прежнему беседовал с целителем Твайтом, и Гермиона с удовлетворением отметила, что в руке у него был полный бокал шампанского. Она была уверена, что мероприятие затянется до утра, но, по крайней мере, у нее появилась надежда улучить возможность поговорить с Северусом. Девушка заметила Мо неподалеку с подносом, уставленным напитками, и решила, что приложит все усилия для того, чтобы бокал Северуса постоянно был полон.

С огромным раздражением Гермиона наблюдала за тем, как Северус кружил в танце свою жену. Она прекрасно знала, что он не мог пренебречь своей обязанностью открыть танцы в паре со своей женой. В конце концов, Корделия была хозяйкой бала, но то собственническое выражение, с которым ее свекровь прижималась к своему мужу и шептала что-то ему на ухо, выводило девушку из себя. Она хотела оказаться в этих руках; она хотела быть той, кто ощущает своей щекой его дыхание. Схватив бокал шампанского со стола, Гермиона залпом осушила его и перевела взгляд на приближающегося к ней Невилла.

Он улыбнулся.

- Ты не выглядишь очень веселой.

- Верно подмечено, - ответила Гермиона, нахмурившись. - Веселья во мне нет ни капельки.

Невилл проследил за ее взглядом.

- Не нравится видеть его с ней? – шепотом спросил он.

Гермиона сердито посмотрела на него.

- Нет, не нравится, - раздражение внезапно испарилось, и она вздохнула. - Я просто жалка, Невилл, так ведь? Полагаю, что ты сейчас прочтешь мне лекцию о том, что он женатый человек.

Невилл удивленно посмотрел на нее.

- У меня не было намерения читать тебе нотации. Рискну предположить, что он не более женат, чем ты замужем.

Гермиона приподняла бровь.

- Я живу в Шотландии, Гермиона, - объяснил он. - До меня доходили слухи о твоей свекрови. А точнее, слухи доходили до Ханны.

- Понятно, - задумчиво ответила Гермиона.

- Кроме того, - продолжил Невилл. - Если я не ошибаюсь, ты уверяла, что твои чувства к нему носят чисто платонический характер, и вы не более чем друзья и коллеги?

Девушка снова вздохнула.

- Ну, с тех пор, я пришла к выводу, что ты был прав и я полная дура, и, что бы ни произошло, я сознательно иду на то, чтобы снова разбить свое сердце.

Невилл снова посмотрел на Северуса и Корделию. Пространство, отведенное для танцев, было уже практически целиком заполнено танцующими парами.

- Потанцуем?

- А Ханна не будет возражать? – спросила Гермиона.

Невилл покачал головой.

- Она со Сьюзан; не хочу ее отвлекать.

Гермиона взяла протянутую руку и прошла за ним к танцующим парам. Она совсем забыла, каким хорошим танцором был Невилл.

- Ты теперь будешь плохо думать обо мне, Невилл?

Он пожал плечами.

- Может быть, я так и поступил бы несколько лет назад. Но не сейчас. Если я чему-то и научился за прошедшие годы, так это тому, что в глубине души никто из нас не властен над своими чувствами. Если что-то есть между тобой и Снейпом, может так тому и суждено.

Какое-то время Гермиона, успокоенная его словами, молчала.

- Между вами уже что-то было? – спросил Невилл.

Девушка покачала головой.

- Нет. Все так запутано. Не уверена, что вообще что-нибудь когда-нибудь произойдет. В конце концов, я все еще замужем. - Она посмотрела в такое знакомое, родное лицо своего друга. - А ты? Как дела в Хогвартсе?

Он проворчал в ответ:

- Так же как всегда. Ханне предложили работу в «Дырявом котле», у нее есть неделя на раздумья.

- Ты станешь счастливее, если она согласится?

- Мне не нравится видеть ее застрявшей в Хогвартсе, несчастной и скучающей по своим друзьям, - пробормотал он. - Я думаю, что ей нужно согласиться. Мы не будем разводиться, пока кто-то из нас не встретит кого-нибудь еще. Не хотелось бы оказаться в ситуации, когда нам придется опять вступить в какой-нибудь ужасный брак, только из-за закона.

- А как насчет тебя? Как ты думаешь, тебе удастся когда-нибудь найти выход из ситуации с родителями?

Невилл устало вздохнул.

- Проблема на самом деле в больнице св. Мунго. Я боюсь, что о них там не очень хорошо заботятся. Мама так часто болела за последние несколько лет. Мне кажется, что если бы я не заглядывал каждую неделю их проведать, о них бы совсем забыли. Я пытался организовать для них частный уход. В стране есть несколько замечательных домов, которые содержат волшебники, но со своей зарплатой учителя я просто не могу себе этого позволить, и уж конечно, я не смогу оплачивать такой уход, если отправлюсь в путешествие по всему свету в поисках Луны.

Гермиона заметила Кингсли Шеклболта, кружащего в танце Гестию Джонс и окинула их ледяным взглядом. Численность магического населения может, конечно, и возросла благодаря закону о браках, но последствиями этих благих намерений был наполнен весь зал.

ssSss

Северус стоял рядом с накрытыми столами с закусками, изображая заинтересованность своей собеседницей, женой Ньюта Скамандера, а сам все это время не спускал глаз с Гермионы, которая в данный момент танцевала с одним из заграничных гостей. Так уж получилось, что Северус знал, что молодой человек одинок и живет в одной из стран, в которых не принимали закон о браках. Он смотрел, как Гермиона кивала и весело смеялась шуткам своего партнера, и внутри у него все скручивалось от ревности. Он даже подумывал о том, не наслать ли на парня таранталлегра максима, но приближение Минервы МакГонагалл отвлекло его.

- Добрый вечер, Северус, - поприветствовала она, очевидно чрезвычайно довольная собой и тем, что ей удалось так просто его поймать.

- Добрый вечер, Минерва, - с нотками сарказма в голосе ответил он, проклиная про себя жену Ньюта, которая решила покинуть его, чтобы потанцевать с мужем, оставив его таким образом наедине с директором.

- Разве не чудесно выглядит сегодня Гермиона? – вполголоса спросила она.

- Да, Минерва, конечно, - ответил Северус и почувствовал как заиграли желваки на его скулах.

- Ланц сказал мне, что она стала твоим младшим партнером, - сказала МакГонагалл, буравя его взглядом.

- Она доказала, что способна справляться с поставленными задачами, - огрызнулся он.

Минерва усмехнулась.

- Ты такой колючий, Северус. Я подошла к тебе не за тем, чтобы убедить тебя вернуться в Хогвартс. И не за тем, чтобы убедить тебя отказаться от планов сближения с Гермионой Грейнджер.

Северус подозрительно посмотрел на нее, думая о том, что она, возможно, уже успела поговорить с Ланцем. Он задушит этого старикашку.

- Если ее восхищенные взгляды о чем-то говорят, Северус, ты нравишься ей так же, как и она тебе. - Она внимательно посмотрела на него и опустив голос до шепота, перевела взгляд на его жену. - А учитывая поведение ваших супругов, можно ли это считать такой уж плохой ситуацией? - бесстрастно добавила она.

Он ошарашено проводил ее взглядом. И огляделся по сторонам в поисках Ланца. Кажется кому-то не помешает языко-завязывательное заклятье.

К часу ночи Гермиона уже порядком устала от бала Корделии Милл. Ни разу не удалось ей поговорить с Северусом, а он в свою очередь, казалось, твердо решил перетанцевать со всеми присутствующими ведьмами, кроме нее. Шлепнувшись на стул, она, сузив глаза, провожала взглядом Роланду Хуч, которую Северус пригласил на танец. В нем было столько грации, а его черные одежды и безупречные манеры притягивали взгляд. Гермиона задумалась, почему в юности она никогда не обращала внимания на его привлекательные черты. Ни разу за все время обучения в Хогвартсе взгляд ее не проник за образ профессора в развевающейся черной мантии с крючковатым носом и языком, острым как бритва. И вот она сидит здесь, вся такая нарядная и потерявшая голову из-за мужчины, который стал ее работодателем и другом и за весь вечер не соизволил ни разу подойти к ней. Кажется, платье не произвело желаемого эффекта, несмотря на все усилия Мо.

Допив пятый по счету бокал шаманского, она сердито скрестила руки на груди, при виде Ланца, усаживающегося в кресло рядом.

- Ну и ну. Вы как-то невероятно мрачно выглядите сегодня, Гермиона Грейнджер.

- Да неужели? – пробормотала она.

Ланц удивленно приподнял бровь.

- Не нравится видеть его с другими женщинами?

- Мне не нравится то, что он за весь вечер не соизволил перемолвиться со мной ни одним словом, а еще я возмущена тем, что у Корделии хватило наглости пригласить сюда своего шотландского дружка, - огрызнулась Гермиона, кидая яростный взгляд в сторону Эверарда Монро.

Ланц усмехнулся.

- Ты великолепна в гневе. Справедливости ради замечу, что Корделия ведет себя сегодня очень достойно: я ни разу не видел ее около Эверарда. А что касается Северуса, уверен, что у него есть свои причины на то, чтобы не подходить к тебе. У него всегда есть причины, хотя порой о них очень сложно догадаться.

Гермиона вздохнула и потерла ноющую щиколотку.

- Простите, Ланц. Я не хотела вываливать это все на вас. Кстати, - добавила она, глядя на Минерву МакГонагалл, танцующую в паре с Горацием Слизнортом, – что вы там наговорили Минерве?

- О чем это ты? - ответил Ланц, изображая полнейшую невинность.

- Она почему-то очень интересуется тем, как мы ладим с Северусом, а я знаю, что вы с ней хорошие друзья.

Ланц ответил на сразу, очевидно обдумывая ответ.

- Я думаю, что внимание Корделии сегодня полностью занято многочисленными высокопоставленными гостями и присутствием Эверарда. Возможно вам с Северусом нужно провести немного времени наедине.

- Немного времени наедине? – изумленно переспросила Гермиона. - Вы с ума сошли? Да он и словом со мной за весь вечер не обмолвился, а вам кажется, что нам нужно как-нибудь умудриться провести немного времени наедине?

- Гермиона, мне кажется, что у тебя начинается паранойя. Он конечно, весь вечер был чрезвычайно сдержан, даже по своим собственным стандартам, но при этом он почти не спускал с тебя глаз. И он был в ярости, когда ты танцевала с тем парнем из Германии. - Ланц посмотрел на танцующих Северуса и Роланду Хуч. - Танец подходит к концу – понаблюдай за ним и ты поймешь, о чем я.

Вальс закончился, Северус, слегка поклонившись, выпустил руку мадам Хуч и сделал шаг назад. После чего он быстро обвел взглядом комнату, и встретил взгляд Гермионы. Поняв, что за ним пристально наблюдают и Ланц и Гермиона, он опустил глаза и направился к ним.

Ланц с улыбкой повернулся к девушке.

- Видишь, о чем я? Он идет сюда, поэтому, я думаю, пришло время мне тебя покинуть. Желаю тебе приятно провести остаток вечера, дорогая моя девочка.

Хотя Гермиона и была очень сердита на Северуса, она не смогла побороть волнения в груди пи его приближении. Подойдя, он сел в кресло, в котором до этого сидел Ланц.

- Добрый вечер, - протянул он.

- Добрый вечер, - напряженно ответила она, отказываясь встречаться с ним взглядом.

Ее поведение его позабавило.

- Мне послышалось или я действительно уловил в твоем голосе злость?

Девушка скрестила руки на груди и сердито посмотрела на Северуса.

- Очень может быть, - язвительно ответила она. - Единственный волшебник, от беседы с которым я могла бы получить удовольствие, игнорировал меня весь вечер.

Он усмехнулся.

- Очень может быть, что этот волшебник, несмотря на то, что ему ничего не хотелось больше, чем побеседовать с тобой, имел причины лишать тебя внимания, которого ты по праву заслуживаешь.

Гермиона присмотрелась к нему получше. Казалось, что Северус пребывает в необычайно добродушном настроении.

- Не желаешь бокал шампанского?

- Нет, спасибо, - ответила девушка, чувствуя, что ее раздражение несколько поутихло. - Мне уже более чем достаточно.

- Мой бокал сегодня вечером наполняется на удивление быстро. Ты сказала Мо, чтобы она не давала ему пустовать?

Гермиона тут же покраснела.

- С чего это вы взяли?

Он усмехнулся.

- С того, что она сказала: «мисс Гермиона сказала, я должна постоянно наполнять ваш бокал, хозяин Северус».

Гермиона смущенно покачала головой.

- В следующий раз надо позаботиться о том, чтобы запретить ей раскрывать вам мои планы.

Северус притворно нахмурился.

- Ты что же пыталась меня напоить, Гермиона?

Девушка приподняла одну бровь.

- Получилось?

Он снова усмехнулся.

- Я чувствую следы небольшой интоксикации, но в мои намерения не входит пьянеть.

- Может быть, вам нужно выпить еще шампанского?

- А кто сказал, что интоксикация вызвана алкоголем? – произнес Северусом необыкновенно бархатистым голосом, который не оставлял сомнений в том, что он флиртует.

Гермиона удивленно посмотрела на него, думая, уж не послышалась ли ей многозначительность в его словах. Обычно она флиртовала с ним, а не наоборот.

Он внимательно наблюдал за ее реакцией и, понизив голос, произнес:

- Ты сегодня выглядишь невероятно прелестно.

Гермиона от неожиданности открыла рот.

Северус засмеялся.

- Хотя, именно это выражение на твоем лице не очень вписывается в образ.

Она снова скрестила руки, польщенная и одновременно возбужденная его комплиментом.

- Вы уверены, что не пьяны?

- Совершенно.

Северус перевел взгляд на ее платье.

- Ты изменила свое свадебное платье.

Гермиона задохнулась от удивления.

- Я надеялась, никто не заметит.

- Я совершенно уверен, что больше никто не заметил. Просто так уж совпало, что мне особенно нравится это платье.

Она снова удивленно на него посмотрела, думая о том, чем вызвано столь необычное замечание. И тут Гермиона поняла, что не считая Теодора, он единственный, кто видел провокационный вырез на спине ее платья.

- Я искренне извиняюсь за то, что весь вечер не разговаривал с тобой, - продолжил Северус. - За нами следит не одна пара любопытных глаз, Гермиона.

Она подумала, что он имеет ввиду прежде всего Минерву. Не зная, что сказать, девушка перевела взгляд туда, где продолжались танцы.

- Не могу поверить, что у Корделии хватило дерзости пригласить сюда сегодня Эверарда Монро. Мне казалось, вы говорили, что они никогда не встречались в Лондоне?

- Не встречались, насколько мне известно. Однако за весь вечер я ни разу не видел, чтобы они обменялись хоть словом. В такой толпе гостей есть свои преимущества.

Северус слегка откинулся на спинку стула и они оба стали наблюдать за танцующими парами.

- Я думаю, - тихо произнесла Гермиона, - что впервые с тех пор, как ушел Тео, я почти физически ощущаю несчастье, которое наполняет эту комнату. Вы были правы, когда сказали, что вокруг многие стали заложниками ситуации: Ханна и Невилл, Блейз и Кэти, Корделия и Эверард.

- Ты и я? – прошептал он.

Она посмотрела ему в глаза, чувствуя как бешено колотится в груди ее сердце. Хотел ли он сказать, что они оба оказались заложниками браков без любви, или же он намекал на нечто большее?

- Вы и я, - сказала она, не в силах отвести взгляд от его черных глаз, которые неотрывно смотрели на нее.

Северус отвернулся и стал наблюдать за чиновниками из министерства Магии.

- Только посмотри на них, Гермиона, притворяющихся, что рост рождаемости оправдывает эти меры, что урон, нанесенный этим нелепым законом, ничего не значит. Никто из них не хочет признавать, что выполняя свои обязанности, мы причиняем большое несчастье.

Гермиона вздохнула, охваченная внезапной жалостью к себе, не в силах справиться с той ситуацией, в которой, как ей сейчас казалось, она застряла навеки.

- Наверное, мне пора попрощаться, Северус. Мои ноги болят, я совершенно вымотана и здесь становится слишком жарко.

Он поднялся со стула и встал перед ней.

- Я умоляю тебя остаться еще ненадолго. И знаешь, как говорят, Гермиона: не можешь выносить жар, уходи с кухни. Ну или из бальной залы, например. - Северус допил остатки шампанского и поставил пустой бокал на стол. - Пойдем, - сказал он, протягивая ей свою руку.

- Куда?- спросила девушка, беря его за руку и позволяя поднять себя со стула.

- Я обещал тебе, что мы выпьем за твой успех в переговорах с больнице св. Мунго, так мы и поступим, - ответил он, ведя ее к выходу.

- Вы уверены, что мы можем просто уйти? А как насчет всех этих любопытных глаз, о которых вы говорили? - Какая-то часть Гермионы всей душой хотела оказаться с ним наедине, а другая часть хотела немедленно убежать как можно дальше от этого искушения.

- Я не очень уверен в том, что меня это волнует, - вполголоса ответил Северус. - А тебя?

Она оглядела залу и снова повернулась к нему, заметив, что взгляд Ланца прикован к ним.

- Нет, не волнует.

Он рассеянно улыбнулся ей и жестом показал на лестницу.

- Тогда после тебя, Гермиона.

Она вышла из залы и направилась к лестнице, полагая, что он хочет спуститься в лабораторию.

- Не туда, - сказал Северус, указывая вместо этого наверх. - Сюда.

- В ваш кабинет? – спросила Гермиона, начиная подниматься по лестнице.

Он покачал головой.

- В гораздо более приятное место.

Гермиона почувствовала как внутри нее нарастает паника. Конечно же он не собирается вести ее в спальню? Девушка задержалась у двери его кабинета и обернулась к нему.

- Вы уверены, что это прилично?

Северус усмехнулся.

- Это не неприлично. Кроме того, я думал, что тебя это не волнует?

Она пожала плечами и решила забыть обо всех предосторожностях.

- Не волнует.

- Ну тогда, поднимемся на четвертый этаж.

Девушка поднялась на еще один лестничный пролет, и оказавшись на четвертом этаже, остановилась.

- Сюда, - прошептал Северус, кладя руку ей на поясницу и подталкивая ее к узкой двери в конце небольшого коридорчика. Дойдя до двери, он постучал палочкой по дверной ручке и бесшумно открыл. - Иди за мной.

Выглянув в дверной проем, Гермиона увидела еще ступени, ведущие вверх и заканчивающиеся кованой калиткой.

Северус зажег огонек на кончике своей палочки, и когда они поднялись к калитке, прошептав заклинание, распахнул ее. Пройдя сквозь узкий выход, он отступил вбок, дожидаясь, когда поднимется Гермиона.

Девушка почувствовала свежесть ночного воздуха и вдохнула знакомый аромат дюжины разных пряных трав. В восторге она шагнула туда, где вне всякого сомнения находился самый очаровательный садик на крыше, из всех, которые ей доводилось видеть.

Северус улыбнулся при виде полнейшего наслаждения, отразившегося на лице девушки, и прошептав еще одно заклинание, зажег множество свечей по всему садику, теплый свет которых мягко осветил ее черты.

- Тебе нравится? – спросил он, прикрывая калитку.
- Он просто великолепен, - восторженно воскликнула Гермиона, обходя садик и пытаясь все рассмотреть. – Вы выращиваете здесь часть ингредиентов?

- Да большая часть простейших трав и растений растут здесь. Здесь есть контроль температуры.

- Почему вы никогда мне о нем не рассказывали?

Северус улыбнулся ей одной из своих редких искренних улыбок.

- Это один из моих самых сокровенных секретов; мне кажется, что кроме Ланца я никого сюда не приводил. Большая часть семейства Милл, конечно, знают о том, что здесь есть садик, но когда я сюда переехал, он пребывал в полнейшем запустении. Несколько недель труда позволили превратить его в плодородный сад трав для зелий.

Гермиона снова огляделась вокруг, узнавая растения в глиняных горшках, и заметила два садовых стула и маленький столик.

- Здесь чудесно, - рассеянно произнесла она, продолжая осматриваться. - Вы много времени проводите в нем?

- Я иногда читаю здесь летними вечерами. Ланц периодически присоединяется ко мне, чтобы пропустить стаканчик перед сном.

Гермиона подошла к толстой кирпичной стене, которая доходила ей до пояса и посмотрела на другие крыши, которые простирались вокруг, на мерцающие огни ночного Лондона.

Северус подошел к ней и взмахом палочки сотворил два бокала для шампанского; еще один взмах и рядом с бокалами появилась бутылка выдержанного "Bollinger".

- Я говорил, что позабочусь о том, чтобы припасти бутылочку хорошего шампанского, чтобы отпраздновать твой успех. - Он вынул пробку из бутылки и разлил вино по бокалам.

Гермиона прыснула со смеха.

- Вы уверены, что этот бокал шампанского не станет последней каплей, Северус? Если я не ошибаюсь, вы сказали, что ощущаете небольшую интоксикацию?

- Да, и мне казалось, что я уже говорил, что моя интоксикация вызвана не алкоголем? - протянул он, глядя ей прямо в глаза.

Прежде, чем она успела отреагировать на его двусмысленное высказывание, Северус поднял бокал.

- За прекрасного партнера, который способен очаровывать даже самые черствые сердца, - негромко произнес он.

Гермиона улыбнулась, решив, что он имеет в виду ее успешные переговоры с целителем Твайтом, и надеясь на то, что он имеет в виду себя.

- За мастера зельеварения, который готов дать девушке шанс, - ответила она.

Бокалы с легким звоном соприкоснулись.

- Ну так, - спросила Гермиона, сделав глоток шампанского. - О чьих любопытных глазах вы говорили?

Ее вопрос удивил Северуса.

- Ты что хочешь сказать, что никто из твоих знакомых не проявлял интереса к тому, как нам удалось продвинуться от враждебности к дружеским отношениям за такой относительно небольшой отрезок времени?

- Пожалуй, проявляли, - согласилась девушка. - Ланц постоянно пристает ко мне с расспросами о том, как мы ладим.

Северус заворчал.

- И ко мне тоже. Минерва тоже, как оказалось, весьма заинтересована. Можно подумать, что как только тебе стукнет восемьдесят, ты сразу же теряешь способность не совать свой нос в чужие дела.

Гермиона рассмеялась.

- Я это заметила. Но не только старшее поколение отпускает свои комментарии на наш счет. Невилл и Падма тоже интересовались нашими отношениями.

Северус нахмурился.

- Невилл Лонгботтом: кто бы мог подумать? - Он хотел добавить в список и Корделию, но решил оставить это пока при себе. - Ты сегодня, как оказалось, привлекла к себе немало мужских взглядов, и сквозило в них отнюдь не дружеское расположение. - Он скользнул взглядом по ее фигуре.

Гермиона нервно сглотнула.

- А это вы тоже называете дружеским расположением? - спросила она, показав пальцем сначала на себя, а потом на него.

Северус так пристально на нее посмотрел, что ей пришлось отвести взгляд.

- А как бы ты это назвала, Гермиона?

Она коротко усмехнулась и уставилась на темные силуэты окружающих крыш.

- Я думаю, что назвала бы это катанием по очень тонкому льду. - девушка сделал глоток шампанского, продолжая всматриваться вдаль.

Они замолчали. В ночи стали слышны звуки небольшого оркестра, нанятого Корделией. Музыканты внезапно заиграли очередной вальс и Гермиона узнала знакомую мелодию.

- Это Чайковский: вальс из "Спящей красавицы". - девушка прикрыла глаза, наслаждаясь знакомыми звуками.

Северус отставил свой бокал.

- Не хочешь потанцевать? – спросил он, протягивая ей свою руку.

Глаза Гермионы расширились от удивления.

- Что? – воскликнула она. - Здесь?

- Почему нет? Мы вдалеке от всех любопытных глаз, а я весь вечер хотел потанцевать с тобой.

Загипнотизированная мерцанием приглушенного света свечей в глубине его темных глаз и притягательностью звучащей музыки, она протянула ему свою дрожащую руку.

Северус осторожно вывел ее в центр крошечного сада, но прежде чем закружить ее в танце, он положил руки ей на плечи, не обращая внимания на ее вопросительный взгляд. Усилием воли пытаясь унять внезапно возникшую дрожь в руках, он, не отрывая глаз от ее лица, расстегнул застежки, которые удерживали накидку и бросил ее на один из садовых стульев.

- Женщина ни при каких обстоятельствах не должна танцевать в накидке, - вполголоса произнес он.

Правой рукой Северус взял ее левую руку, а другую руку он положил на ее обнаженную спину. Дрожь, пробежавшая по телу Гермионы от этого прикосновения, заставила его улыбнуться одним уголком рта. Несколько мгновений он не двигался, наслаждаясь ощущением ее гладкой кожи под своей ладонью, после чего он провел рукой по ее спине чуть ниже, радуясь тому, что воплощается в жизнь одна из его давних фантазий.
Гермиона положила свободную руку ему на плечо, всеми силами стараясь не застонать от ощущения его тела, к которому она оказалась прижата и тепла его ладони на ее обнаженной спине. Его черные глаза, обычно совершенно непроницаемые, теперь не скрывали своего выражения и в глубине его взгляда Гермиона читала желание.

- Мы играем с вами в очень опасную игру Северус Снейп, - прошептала она, пытаясь отдышаться, когда они начали двигаться в такт вальсу.

- И что же это за игра, в которую мы играем, Гермиона Грейнджер? – спросил он, и на губах его играла удовлетворенная улыбка.

- Я не вполне уверена, - ответила она дрожащим голосом.

- Тогда чем же она так опасна? – прошептал Северус ей на ухо, осуществив тем самым все, о чем Гермиона мечтала весь вечер: она была в его объятиях и своей щекой ощущала его дыхание.

Она так и не ответила. Девушка не знала, что сказать, а сердце ее билось так часто, что Гермиона испугалась, что упадет в обморок, если немедленно не успокоится. Она сделала глубокий вдох, пытаясь как можно четче запечатлеть в памяти ощущение его тела, прижатого к ее телу, и понимая, что он был не менее грациозным танцором, чем зельеваром.

- Я признаться, ожидал, что сейчас раздастся твое мычание, учитывая, что это вальс Чайковского, - негромко сказал Северус.

Гермиона улыбнулась и немного расслабилась.

- Мне кажется, я забыла, как это делается, - задыхаясь, ответила она.

Он удовлетворенно посмотрел на нее, и чувствуя, что она больше не в силах выносить силу взгляда этих черных глаз, Гермиона положила голову ему на плечо.

Северус закрыл глаза и прижался подбородком к ее макушке, позволив себе погрузиться в исходящее от нее тепло и нежный запах духов. Почти бессознательно он начал ласкать своим большим пальцем обнаженную кожу ее спины и был вознагражден едва слышным вздохом.

Гермиона подумала о том, до чего же несправедливо устроен мир: каждый раз сегодня, когда ей приходилось с кем-то танцевать, она никак не могла дождаться окончания музыки, но именно сейчас, когда ей ничего не хотелось, кроме как остаться в руках этого человека навечно, короткий вальс закончился.

Музыка прекратилась, они оба остановились, слегка отодвинувшись друг от друга, но продолжая смотреть друг другу в глаза. Северус перевел взгляд на ее губы и Гермиона подумала, что если сейчас она чуть наклонит голову вбок и потянется вперед буквально на несколько сантиметров, их губы соприкоснутся. Уже окончательно перестав понимать, чего она хочет, девушка могла думать только о том, каково это - почувствовать его губы на своих губах. Внезапно он выпустил ее из своих объятий, пробормотав: «Благодарю, Гермиона».

Девушка попыталась скрыть разочарование.

- Пожалуйста, - прошептала она.

Северус снова подошел к стене и она присоединилась к нему, взяв в свои дрожащие руки бокал с шампанским. Она подняла глаза на него, но он невидящим взглядом уставился на бокал в своей руке, очевидно пребывая в глубокой задумчивости.

- Скажи мне, Гермиона, - сказал он, поворачиваясь к ней. - Что ты будешь делать, если Тео никогда не вернется?

Девушка печально улыбнулась.

- Понятия не имею, этот вопрос я неоднократно задавала себе в прошедшие недели. - Она отпила шампанского. - Что вы будете делать, если Корделия никогда от вас не уйдет? – спросила она в ответ.

Северус усмехнулся.

- Не знаю, но это мне еще ни разу не мешало.

Они оба помолчали, музыка судя по всему, прекратилась окончательно. Северус посмотрел на часы.

- Два часа ночи. Гости сейчас начнут расходиться. Я должен спуститься и пожелать кое-кому доброй ночи. Ты хочешь спуститься со мной или предпочтешь остаться здесь?

- Я останусь здесь, если вы обещаете вернуться, - с надеждой ответила девушка.

Северус, который уже повернулся к калитке, кивнул.

- Я постараюсь вернуться как можно быстрее.

Гермиона вздохнула, когда он скрылся из виду и спрятала лицо в ладонях, чувствуя как ее трясет от напряжения последних минут. Что она делает? Она поклялась, что этого никогда не случится, но если последний час что-то и доказал, так это то, что она была совершенно одурманена этим сложным человеком. Должна ли она была игнорировать эти чувства и надеяться на то, что они пройдут?

Руки ее все еще дрожали от его близости. Гермиона подошла к стулу на котором лежала ее накидка. Продолжая удивляться тому, что у нее хватило смелости на такой поступок, она завернулась в атласную накидку и усевшись в одно из садовых кресел, поджала под себя ноги. Она не лгала ему, когда говорила, что ее ноги болят и она чувствует себя совершенно вымотанной. Девушка закрыла глаза и стала дожидаться его возвращения, думая о том, что еще принесет ей сегодняшняя ночь.

У Северуса ушло полчаса на то, чтобы проводить наиболее важных гостей. В бальной зале по-прежнему оставалось еще человек пятьдесят, и он решил вернуться на крышу пока его отсутствие еще не стало слишком заметным. Поднимаясь по лестнице, Северус внутренне призывал себя действовать с большей осторожностью: сегодня вечером он вел себя с несвойственной ему прямотой, и, хотя он не сожалел о происшедшем, ему совсем не хотелось, чтобы обстоятельства вышли из-под контроля.

Он толкнул калитку и ощутил укол разочарования, увидев, что Гермиона заснула в одном из садовых кресел. Бесшумно прикрыв за собой калитку, он тихо подошел к креслу и посмотрел на спящую девушку. Она свернулась в кресле, завернувшись в накидку, губы ее во сне слегка приоткрылись. Несмотря на изысканный наряд и прическу, она выглядела сейчас невероятно юной . Северус не смог удержать улыбку: вальс спящей красавицы оказался как нельзя кстати.

Его захлестнуло желание и, опустившись рядом с ней на колени, он нежно убрал непослушный локон с ее щеки. Юбка ее платья сползла чуть выше, обнажив безупречно гладкую кожу ее ноги. Повинуясь настойчивому зову плоти, он протянул руку, желая прикоснуться к ней, но в последний момент остановился. Если когда-нибудь такая возможность представится, ему хотелось читать ответное желание в ее карих глазах. Разочарованно вздохнув, он поднялся с колен.

- Мо? – тихо окликнул он.

Домовая с треском появилась перед ним. Гермиона даже не пошевелилась.

- Вы звать, хозяин Северус? – спросила она, кинув быстрый взгляд на спящую девушку.

- Не могла бы ты аппарировать мисс Гермиону в ее постель, Мо. С моей стороны было бы неприлично делать это. - Он бросил один последний взгляд на спящее лицо Гермионы и отступил в сторону.

Домовая кивнула и взяла Гермиону за руку. Раздался щелчок и обе они исчезли, оставив Северуса в одиночестве на крыше. Взмах палочки и бутылка шампанского исчезла вместе с бокалами. После этого он спустился обратно к гостям, продолжая размышлять о том, что могло бы случиться, не засни Гермиона.

На другой стороне Кенсингтон-сквер Мо улыбалась, натягивая одеяло на свою хозяйку. Кажется, все шло по плану. Хозяин Ланцелот будет доволен.

Северус, поморщившись, поднес к губам чашку кофе. Годы, которые он провел в роли шпиона, научили его с первого взгляда на человека угадывать его настроение, и если ледяной взгляд Корделии и ее упрямо выпяченный подбородок о чем-то и говорили, так это о том, что она готовится к бою.

- Доброе утро, Северус, - холодно произнесла она, присаживаясь напротив и протягивая руку к чайнику.

- Доброе утро, - ответил он, беря со стола экземпляр "Ежедневного пророка" и пробегая глазами фоторепортаж со вчерашнего бала. - В утренней газете довольно милая фотография тебя и Нарциссы Малфой.

Она бросила короткий взгляд на газету и снова вернулась к завтраку.

- А как тебе понравился бал, Северус?

Он бросил на нее недовольный взгляд поверх своей газеты.

- Я не большой поклонник таких мероприятий, но думаю, что все прошло неплохо. Ты довольна балом?

Корделия молча поставила свою чашку на блюдце и сплела пальцы.

- Ты счел возможным исчезнуть с Гермионой почти на час. Дай-ка я угадаю: бедняжке продолжает доставлять неприятности ее кольцо?

Северус отложил газету и наклонился вперед, лицо его было искажено злостью.

- Насколько мне известно, кольцо ее вчера не беспокоило, Корделия, поскольку твой сын, судя по всему, хорошо себя вел.

- Тогда почему же вас не было столь продолжительное время? Ты что, собираешься сказать мне, что она отправилась домой, а твое отсутствие - всего лишь совпадение?

- Нет, я не собираюсь отрицать, что этот час мы провели вместе. Я не вижу, каким образом это тебя касается, и совершенно не понимаю, почему я должен оправдываться. Тем не менее скажу, что причин нам покинуть бал было несколько: она устала и ей стало жарко в бальной зале; днем раньше она заключила очень выгодный контракт с больницей св. Мунго, и я обещал ей, что мы выпьем за ее успех; мы оба любим уединение и получаем удовольствие от общения друг с другом. Мне продолжить? – с сарказмом закончил он.

- Честно говоря, Северус, я все равно не понимаю, что за причина побудила тебя уйти. Неужели нельзя было воспользоваться остужающими чарами? А учитывая количество шампанского в комнате, я никак не могу понять, зачем нужно было устраивать празднование в каком-то другом месте. - Брови Корделии раздраженно нахмурились.

- Если уж на то пошло, то я не вижу ни одной причины, которая могла бы вынудить меня объяснять наше отсутствие. Часть чиновников из министерства курили в гостиной; несколько гостей, захватив шампанское, вышли на веранду, спасаясь от духоты бального зала; мы с Гермионой тоже вышли подышать свежим воздухом. В чем тут проблема?

Корделия нетерпеливо забарабанила по полированной поверхности стола своими наманикюренными пальчиками.

- Не надо тут изображать невинность, Северус. Ты прекрасно знаешь почему такое поведение неприемлемо: она молодая девушка, и хотя то, что вы проводите немало времени запершись вдвоем в лаборатории, возможно и приемлемо с точки зрения общественной морали, покидать бал в самом разгаре, вдвоем, на глазах сотен гостей, совершенно недопустимо.

- Корделия, как ты верно заметила, там были сотни гостей, и я совершенно уверен, что нашего отсутствия никто, кроме тебя, не заметил. - По молчанию Корделии Северус понял, что был прав: никто ничего не сказал по поводу их отсутствия.

Жена окинула его сердитым взглядом.

- Если уж на то пошло, то независимо от того, каковы сейчас отношения Гермионы и Тео, она по-прежнему моя невестка, и полагаю, что ваши участившиеся совместные исчезновения на публике выглядят неприлично.

Северус сжал кулаки, чувствуя как внутри поднимается волна гнева.

- Что ж, если уж мы заговорили о неприличном поведении, есть одно имя, наличие которого в списке гостей неприятно меня удивило. Можешь вести себя так как тебе вздумается в Эдинбурге, Корделия, но раньше тебе не приходило в голову бросать мне в лицо свою личную жизнь. - Потрясенное выражение лица Корделии доставило Северусу немало удовольствия.

Она скрестила руки на груди.

- И что именно ты хочешь этим сказать?

Он бросил на нее уничижающий взгляд.

- Не прикидывайся дурочкой; тебе прекрасно известно о том, чем я занимался во время войны. Тебе не приходило в голову, что я могу использовать эти навыки для того, чтобы выяснить все о своей жене, прежде чем поставить подпись внизу страницы, если так можно выразиться?

Корделия бессильно хватала ртом воздух как рыба, которую вытащили из воды.

- У тебя хватило наглости влезть в мою личную жизнь еще до свадьбы?

- Я никогда не лез в твою личную жизнь, моя дорогая, - язвительно ответил Северус. - Я просто решил узнать, во что ввязываюсь, и принял как данность твою личную жизнь еще до того, как мы поженились. Я ни разу не вмешался в ту жизнь, которую ты ведешь в выходные, но был удивлен, когда обнаружил, что впервые с тех пор, как мы поженились, ты перешла границы и пригласила одного конкретного человека вчера в наш дом.

Корделия в ужасе смотрела на него, совершенно сбитая с толку тем обстоятельством, что все эти годы ему было известно о ее любовнике. Она опустила глаза.

- Дело не в этом; мне кажется, что мы обсуждали Гермиону.

- А мне кажется, что дело в том, о чем я сейчас сказал: до сегодняшнего дня, Корделия, я не вмешивался в твои личные дела, но если ты захочешь, я могу значительно усложнить твою жизнь.

Она сузила глаза.

- Как смеешь ты, Северус Снейп, угрожать мне?

Он пожал плечами и насмешливо посмотрел на нее.

- Если ты будешь осложнять мою жизнь, я в ответ окажу тебе такую же услугу. Я позволял тебе, Корделия, иметь личную жизнь; я прошу тебя о том же.

Она встала из-за стола, и, яростно скомкав салфетку, бросила ее в свою тарелку, на которой лежал нетронутый тост.

- Следующую неделю я проведу во Франции, - заявила она и вылетела из комнаты, не дождавшись его ответа.

Он проводил ее взглядом и с лица его медленно сползла насмешливая ухмылка. Почти два десятилетия своей жизни Северус провел в роли профессора зельеварения и преданного пожирателя смерти. Он устал от обмана, игры и шпионажа. Его вполне устраивало мирное существование, которое он обрел после падения Волдеморта, не омраченное никакими проблемами и трудностями. Но кажется его жена не собирается сидеть сложа руки и позволить ему и дальше вожделеть Гермиону Грейнджер. Возможно, настало время низвести девчонку до положения обычного наемного работника. Ситуация стала слишком сложной, пришла пора положить ей конец.

Воскресным утром Гермиона проснулась, когда часы уже перевалили за десять, чувствуя невыразимое смущение. Ее черное платье аккуратно висело на спинке стула перед ее туалетным столиком. Сама же она была одета в пижаму. На секунду она запаниковала: неужели Северус доставил ее домой и переодел? Но приглядевшись к аккуратно сложенной одежде, Гермиона поняла, что ее раздевала Мо. Девушка откинулась обратно на подушку и натянула одеяло до самой макушки, не в силах поверить в то, что она могла так по-идиотски заснуть в кресле на крыше.

Гермиона вздохнула. Что он о ней теперь думает? Рассердился ли он или, возможно как и она, чувствовал разочарование? Она мысленно прокрутила в голове все, что он ей сказал: комплименты в адрес ее внешности и его недвусмысленные намеки. Он сказал, что она прелестно выглядит, что ему очень нравится ее свадебное платье и что его интоксикация не имеет никакого отношения к алкоголю. Девушка закрыла глаза и перед ее мысленным взором всплыл Северус, снимающий с нее накидку. Нахлынувшие воспоминания о его прикосновениях к ее коже, о тепле, исходившем от его тела, которое обволакивало ее во время их танца, заставили ее застонать.

Ее обновленное платье в конце концов сработало. После вчерашней ночи, уже больше невозможно было отрицать тот факт, что они оба желали друг друга. С тех пор как она призналась себе в том, что неравнодушна к Северусу, Гермиона временами, в минуты неуверенности в себе, начинала сомневаться в том, взаимно ли ее чувство. Когда они во вторник встретятся в лаборатории, он скорее всего встретит ее неприветливо и формально. Но теперь она будет знать, что за этим тщательно созданным неприветливым фасадом скрывается такое же сильное влечение как и у нее.

Девушка набросила на плечи халат. После выпитого вчера шампанского она отчаянно нуждалась в чае. Было слышно, как на кухне хлопочет Мо, напевая что-то себе под нос.

- Доброе утро, Мо, - негромко поприветствовала ее Гермиона, потянувшись и присаживаясь за стол.

- Утро доброе, мисс Гермиона, - радостно ответила Мо. Она левитировала на стол тарелку пончиков. - Вам прилетала сова, - добавила она, показывая на сложенный кусочек пергамента, лежащий на столе.

Гермиона потянулась вперед и взяла записку, узнав знакомый почерк Падмы. Развернув пергамент, она быстро пробежала глазами письмо. Дин с малышами отправлялся на обед к своей матери, и Падма интересовалась тем, не хочет ли Гермиона зайти к ней поболтать. Хотя при мысли о том, что ей придется выслушать, у Гермионы неприятно заскребло в груди, девушка была рада представившейся возможности поговорить. Она отчаянно нуждалась в возможности рассказать обо всем кому-нибудь, к тому же ей не очень понравилось, как они расстались с Падмой вчера. Гермиона подняла голову и посмотрела на Мо, которая ставила на стол рядом с ней чайник.

- Хозяину Северусу понравиться ваше платье?

Гермиона усмехнулась.

- Да, Мо. Думаю, что не будет преувеличением сказать, что Северусу мое платье понравилось.

Дверь Гермионе открыла улыбающаяся Падма.

- Давай, заходи, - сказала она. - В кои-то веки в доме чистота и порядок.

Гермиона вошла внутрь. С рождения близнецов никогда еще в доме Падмы не было так тихо и спокойно.

- У меня не было настроения готовить большой воскресный обед, - объяснила Падма, ведя подругу на кухню, - так что могу предложить тебе только бутерброды и пирог.

- Сойдет, - вздохнув, сказала Гермиона. - Я проголодалась.

Пока Падма ставила чайник на огонь, девушка присела за стол.

- Как прошел бал? Расскажи поподробнее.

Гермиона заранее решила быть честной и ничего не утаивать. До сих пор у нее еще не было возможности рассказать кому-то обо всем, что происходило между ней и Северусом, теперь пришло время посоветоваться с подругой.

- Ну, начну с того, что я решила не надевать синее платье.

- Что?! - удивленно воскликнула Падма. - Да ты же целое состояние за него выложила! Мне показалось, что оно очень милое.

- Да, оно милое. Но надев его, я подумала, что выгляжу… даже не знаю... слишком взрослой и вычурной, наверное. Я выглядела как мини-версия Корделии. Мне хотелось выглядеть более сексуально.

Падма нахмурилась.

- Для Снейпа?

Гермиона отчаянно покраснела.

- Полагаю, что да.

Падма покачала головой.

- Я по-прежнему в шоке. Но продолжай, что ты надела вместо синего платья?

- С помощью Мо, мне удалось изменить свое свадебное платье, сделав его черным. Получилось на удивление хорошо – Мо добавила еще множество черных блесток.

- Полагаю, накидку ты тоже одела? - спросила Падма, приподняв одну бровь.

Гермиона рассмеялась

-Конечно! Я все-таки не настолько распущенная, знаешь.

Падма улыбнулась.

- Ну, продолжай. Ты пришла на бал, вся такая соблазнительная…

- Ну, первые несколько часов были откровенно скучными. Ты знаешь, что я не особенно люблю танцевать, но мы приятно побеседовали с Невиллом, к тому же там была и Сьюзан. Кстати, у них с Драко будет мальчик.

- Как тебе показались Невилл и Ханна?

Гермиона пожала плечами.

- Оба выглядят очень печальными. Ей предложили работу в "Дырявом котле" и к концу следующей недели она должна дать ответ.

Падма села за стол и поставила между ними чайник.

- Тогда перейдем к интересному. Было что-нибудь интересное?

- Полагаю, что да, но если ты продолжишь реагировать на все, что я говорю о Северусе, шоком и ужасом, нет никакого смысла тебе рассказывать.

Глаза Падмы расширились.

- Между вами что-то было?

Гермиона вздохнула и потерла бровь.

- Полагаю, что да. Но не надо устраивать переполох, ничего страшного. Мы не целовались и ничего такого, так что без паники.

- Слушай, обещаю вести себя хорошо, - заверила ее Падма. - Я знаю, что вчера я не очень тебя поддержала, но это было так неожиданно. Расскажи, что произошло.

- Ну, я очень сильно рассердилась, потому что за весь вечер он ни разу ко мне не подошел. Даже не поздоровался. При этом он танцевал почти с каждой женщиной в комнате кроме меня. Короче говоря, был уже час ночи, когда мне наконец удалось с ним поговорить. На таких мероприятиях он становится совсем другим. Не знаю, виновато ли в этом вино, или он просто расслабляется. Мы хорошо ладим на работе, по большей части с ним интересно поговорить, но на таких мероприятиях он ведет себя гораздо более расслаблено. И даже, можно сказать, флиртует.

- В общем, мы немножко поговорили. Он сказал, что я хорошо выгляжу, что меня удивило. И извинился за то, что не подошел поговорить раньше. Сказал, что за нами следит не одна пара любопытных глаз. Через несколько минут я почувствовала, что совершенно вымотана, и сказала, что пойду домой, но он попросил меня остаться и отвел меня в свой великолепный садик на крыше, о существовании которого я раньше даже не знала. Сад был действительно великолепен - Северус выращивает там многие травы для зелий. Когда мы туда поднялись, его освещало множество свечей.

- Ясно, - сказала Падма, вновь нахмурившись. - Кто-нибудь что-нибудь сказал о вашем отсутствии?

- Не знаю, - ответила Гермиона. - Я так обратно не возвращалась. Северус открыл шампанское, чтобы выпить за мой успех в переговорах с больницей св. Мунго, и мы немного поговорили о тех, кто так интересуется нашей дружбой. А потом, - Гермиона взглянула на Падму, не зная как рассказать ей о том, что они танцевали, - он пригласил меня на танец.

- Он пригласил тебя на танец? На крыше?

Гермиона медленно кивнула, и снова уставилась взглядом в свою чашку.

- Это был вальс Чайковского; ты знаешь, как я люблю его балеты. Так что, да, он пригласил меня на танец. - Она решила не упоминать о том, что он снял с нее накидку и гладил ее спину своей теплой рукой.

- Вообще-то это потрясающе романтично, - сказала Падма, криво улыбаясь.

- Думаю, да, - ответила Гермиона, пряча лицо в ладонях. - Мерлин, Падма! Мне так хотелось, чтобы он меня поцеловал. Знаю, что так нельзя, но могу думать только о нем. Я так давно уже не испытывала ни к кому таких чувств; на самом деле, я не уверена в том, что когда-либо вообще испытывала такие чувства. - Гермиона убрала руки, и на щеке ее блеснула слеза. - Что мне делать?

- Ах, Гермиона, - сказала Падма, из глаз которой тоже покатились слезы. Она встала из-за стола и, обойдя вокруг, крепко обняла подругу. - Послушай, ты сделала это не специально. Как ты сказала вчера, ты не можешь изменить то, что ты чувствуешь. Не хочу притворяться, что могу это понять, - ради бога, это же Снейп! - но я вижу, что тебя искренне к нему влечет. - Она сотворила носовой платок и вручила его Гермионе, которая громко высморкалась.

- Дело не просто в том, что я нахожу его привлекательным, - пояснила Гермиона сдавленным голосом. - Я восхищаюсь его умом, смелостью. Мне даже нравится его чувство юмора и его чертовы нелепые черные наряды. У него невероятный голос и его руки просто завораживают.

Падма невесело усмехнулась.

- Да у тебя все серьезно.

- Я знаю, - простонала Гермиона, снова пряча лицо в ладонях. - Я с ума по нему схожу, и это такая глупая, тупиковая, безнадежная ситуация!

- Послушай, - сказала Падма, выпуская Гермиону из объятий и наливая ей еще одну чашку чая. - Я знаю, что вчера днем пыталась убедить тебя найти себе мужчину. И мое сдержанное отношение к Снейпу вызвано не тем, что он ... ну... Снейп. Дело в той ситуации, в которой ты находишься. Ты живешь с Миллами; ты замужем за одним из Миллов; Снейп приемный отец твоего мужа, а самое главное, ты с ним работаешь. Ну и вдобавок ко всему вышеперечисленному, он невероятно сложный человек, Гермиона. Если у вас с ним что-нибудь начнется, подумай, насколько осложнится твоя жизнь? Я лишь хочу, чтобы ты была счастлива, и если бы я хоть на миг могла поверить в то, что связь с Северусом Снейпом могла бы сделать тебя счастливой, я бы была полностью за. Но это не так, и ты уже достаточно настрадалась за прошедший год, и я не вынесу, если мне придется снова смотреть на то, как ты страдаешь. Какое будущее есть у вас? Я знаю, что ты считаешь, что его брак - лишь формальность, но, тем не менее, он женат. И в отличие от Тео, его жена рядом с ним. Разве может из этого выйти что-то хорошее?

Гермиона вытерла слезы.

- Ты говоришь абсолютно разумные вещи. С этим невозможно поспорить. Даже если мне удастся каким-либо образом разыскать Тео, нет никаких гарантий, что он согласится со мной развестись. А даже если и согласится, я уверена, что Корделия никогда не осчастливит Северуса разводом, поскольку в таком случае ей придется опять найти себе мужа за шесть месяцев. И вообще, мы обсуждаем совершенно гипотетическую ситуацию: я знаю, что нравлюсь ему, но порой я совершенно вывожу его из себя, и я понятия не имею, хочет ли он действительно каких-либо отношений со мной.

- Не хочу быть жестокой, но мне кажется, что твои дальнейшие действия совершенно очевидны, - мягко сказала Падма. - Тебе придется как-то преодолеть свои чувства к нему. Я знаю, что ты любишь свою работу и хочешь ее сохранить, поэтому это будет совсем не просто сделать, встречаясь с ним почти ежедневно. Но тебе придется, Гермиона.

Гермиона глубоко вздохнула.

- Я знаю. Ты права, как бы не было это сложно, мне придется это сделать.

Все, что Падма сказала, было правдой. Возможно, настало время начать относиться к Северусу Снейпу просто как к работодателю. Ситуация стала слишком сложной, пришла пора положить ей конец.

ssSss

Гермиона была рада тому, что в понедельник лаборатория была в ее полном распоряжении, это дало ей время еще раз подумать обо всем, о чем они говорили с Падмой, и возможность убедиться в серьезности своих намерений вернуть отношения с Северусом Снейпом в чисто деловое русло. Придя на работу во вторник, она как всегда застала Северуса уже в лаборатории.

- Доброе утро, - волнуясь, пробормотала она, отчаянно борясь с желанием впиться в него глазами.

- Доброе, - коротко ответил он.

Гермиона улыбнулась про себя. Она ожидала, что он снова спрячется за своей холодностью после субботнего бала.

- Прошу прощения, что заснула в субботу, Северус. Надеюсь, я не очень вас этим затруднила. - И не дожидаясь его ответа, она принялась готовить ингредиенты для очередного зелья.

- Извинения приняты, - угрюмо ответил он, не поднимая глаз от своей работы.

Обычно она по утрам старалась втянуть его в какой-нибудь разговор, и в последнее время он легко на это поддавался. Но сегодня Гермиона решила сосредоточиться на работе. Девушка была очень довольна собой и тем, что она уже приступила к реализации своего плана. Достав из кармана серебряную заколку, она собрала свои непослушные локоны в пучок на затылке и закрепила их. Взяв несколько ингредиентов со стеллажей у стены, она вернулась к своему рабочему столу, с облегчением отметив, что Северус ни разу не посмотрел на нее.

Разведя огонь под самым большим из чугунных котлов, Гермиона принялась нарезать коренья. В лаборатории повисло тяжелое молчание. Северус был совершенно поглощен своей работой, и девушка, взглянув на него украдкой, поняла, что он работает над сонным зельем. Ей отчаянно хотелось знать, для кого он это зелье готовит, но твердо решив не нарушать молчания, она изо всех сил старалась держать язык за зубами.

Зелье, которым она занималась сегодня, было довольно сложным: эту ярко-желтую жидкость использовали для лечения драконьей оспы. Добавив в котел сушеные крылья докси, девушка удовлетворенно улыбнулась увидев, что жидкость приобрела нужный оттенок желтого. Гермиона впервые за долгие годы варила это зелье и была горда собой, что у оно у нее так хорошо получалось. Уменьшив огонь, она взяла палочку для размешивания. Зелье нужно было медленно мешать в течение часа против часовой стрелки, и взмахом палочки установив таймер, девушка принялась за это кропотливое дело. Через десять минут случилось непредвиденное - серебряная заколка расстегнулась и с металлическим звоном упала на пол.

Волосы Гермионы тут же упали вперед, полностью скрыв из виду котел. Выругавшись про себя девушка наклонилась, пытаясь дотянуться до заколки. Процесс помешивания нельзя было прервать даже на секунду, иначе зелье было бы полностью испорчено. Гермионе совсем не хотелось пустить насмарку почти два часа своей работы, не говоря уже об огромном количестве потраченных на это зелье дорогих ингредиентов. Оставив свои попытки дотянуться до заколки, она украдкой посмотрела на Северуса.

- Северус, могу я попросить вас об одолжении?- неуверенно спросила она, заливаясь румянцем.

- Каком? – огрызнулся он.

- У меня расстегнулась заколка, не могли бы вы поднять ее и заколоть мне волосы? - с опаской закончила девушка.

Он возмущенно уставился на нее.

- И что, скажи мне, пожалуйста, мешает тебе сделать это самостоятельно?

- Просто я сейчас нахожусь на той стадии приготовления зелья, которую категорически нельзя прерывать.

- Так наложи на зелье замораживающее заклятье.

- Северус, вы же знаете, что это невозможно. Я готовлю зелье от драконьей оспы для больницы св. Мунго. Замораживающее заклятье не поможет.

- Это просто смешно, - сквозь зубы произнес он, накладывая замораживающее заклятье на свое зелье и раздраженно бросая свою палочку для помешивания на стол. - Ты что меня за парикмахера тут держишь?

Размашистыми шагами он подошел к ее столу, яростно шаря взглядом по полу в поисках заколки для волос. Наконец он заметил злосчастный аксессуар, и раздраженно буркнув что-то, подобрал его с пола.

- Либо придумай надежный способ убирать свою нелепую копну, либо немедленно ее обстриги, - раздраженно бросил он.

- Прошу прощения, - испуганно пробормотала Гермиона, которую задело замечание о ее нелепых волосах.

Держа заколку в правой руке, Северус убрал волосы девушки с ее лица и увидел, что Гермиона расстроена. Он почувствовал укол сожаления - хоть он и был зол на нее, Северус не хотел делать ей больно. С губ его уже готовы были сорваться извинения, но он тут же проглотил их: он был решительно настроен вернуть их отношения в деловое русло, а она заслуживала того, чтобы ее отчитали за беспечность.

Раздраженно вздохнув, он собрал ее волосы на затылке и его окутал легкий цветочный запах ее духов. Закрыв глаза, Северус глубоко вдохнул и на него нахлынули еще не потерявшие свежести воспоминания о том, как он держал ее в своих объятиях на крыше. Он чувствовал, как Гермиона напряглась, ощущая его близость, и, открыв глаза, перевел взгляд на гладкую белую кожу ее обнаженной шеи. Как часто он думал, каково это, провести ладонью по ее шее. Как часто он фантазировал о том, как отреагирует она на такое прикосновение.

Все последующие дни, недели и месяцы, он еще не раз, вспоминая об этом дне, будет задавать себе вопрос - что же заставило его поступить именно так? Что за внезапная вспышка безумия толкнула его забыть об осторожности, здравом смысле и своих решениях? Не думая больше ни о том, что подумают окружающие, ни о тех проблемах, которые этот поступок принесет в его жизнь, он выпустил из рук серебряную заколку и протянул руку вперед, отчаянно желая прикоснуться к ее теплой и мягкой коже.

Северус коснулся кончиком пальца нежной шеи и медленно провел им вниз до воротника ее мантии. Услышав, как звякнула лопаточка для помешивания, которую Гермиона выронила из рук, он удовлетворенно улыбнулся. Как зачарованный, он смотрел как затрепетали ее веки, а с губ сорвался едва слышный вздох. Северус улыбнулся, он так часто думал о том, как бы она ответила на его ласку. И реальность оказалась лучше любых фантазий. Не в силах бороться с нахлынувшим желанием почувствовать ее вкус, он положил свою правую руку ей на плечо, а левой закрутил волосы Гермионы и отодвинул их в сторону. Сгорая от нетерпения, Северус наклонился вперед и прикоснулся губами к пульсирующей жилке у основания ее шеи.

Сердце бешено застучало в груди Гермионы, а все мысли о важности зелья, которым она занималась, тут же улетучились, стоило ей только почувствовать прикосновение этих губ. Девушка откинула голову назад, открывая шею его ласкам. Услышав стон, Гермиона с трудом узнала свой голос. Она кожей ощутила, как его губы раздвинулись в улыбке, и так сильно сжала край деревянного стола, что у нее побелели костяшки пальцев. Гермионе казалось, что это единственное, что не дает ей упасть, поскольку колени ее предательски дрожали. Прижавшись к Северусу спиной, она повернула к нему лицо. Все благие намерения были позабыты, и единственное, о чем Гермиона сейчас могла думать, так это о том, каковы на вкус его губы.

Северус чуть приподнял голову и их губы оказались рядом. И в этот момент, который навсегда запечатлелся в его памяти, их взгляды встретились, и впервые Северус был рад тому, что благодаря ее гриффиндорской натуре в ее теплом карем взгляде отразились все ее чувства. В этом взгляде читалось согласие и ответная страсть, о которых он мечтал, глядя на спящую Гермиону на крыше, и желание ее было гораздо более пылким, чем в самых смелых его мечтах. Все эти мысли промелькнули у него в одно мгновение и исчезли, стоило только их губам соприкоснуться, унеся с собой все, что не касалось этой секунды.

Не часто Гермионе удавалось прочесть мысли и чувства Северуса в его непроницаемых черных глазах, но когда она повернулась к нему, она безошибочно поняла тот необузданный, животный голод, которые овладел ими обоими. И когда их губы встретились и объятья сплелись, ее охватил восторг от того, что он хотел ее не меньше чем она хотела его. Он поцеловал ее, и единственное, о чем успела подумать Гермиона, так это о том, насколько удивительно теплыми, особенно по сравнению с губами Тео, были губы Северуса. Кто мог бы ожидать от такого сурового человека такого пыла и горячности?

Они целовались неистово, погрузив руки в волосы друг друга, пока хватало дыхания. Северус прижался к ней всем телом, и Гермиона чувствовала своим бедром его возбуждение. Гермиона всегда была молчаливой любовницей, но когда он начал прокладывать дорожку из жарких поцелуев вдоль ее подбородка, она не смогла сдержать громкого стона.

Одной рукой запутавшись в пышных волосах Гермионы, Северус провел рукой по ее телу вниз, намеренно задев большим пальцем напряженный сосок. Обхватив ее за талию, он еще крепче прижал Гермиону к себе, не обращая внимания на то, что упиралось теперь в ее живот, желая показать ей, что лишь какие-то мгновения отделяют их от того момента, когда он овладеет ей и она станет его.

Задыхающаяся Гермиона протянула руку назад, пытаясь нащупать волшебную палочку. Наконец неслушающимися пальцами она нашарила ее, и не в силах сдержать стона от ощущения его губ на своей шее, девушка поднесла палочку к груди Северуса. Сбросив мантию с его плеч, она провела концом палочки вдоль длинного ряда пуговиц, расстегивая их. Его губы снова нашли ее рот, язык его был так горяч, что Гермиона с трудом сдержала еще один стон. Она стянула с плеч его сюртук, и тот упал на пол, присоединившись к мантии.

Гермиона выпустила палочку из рук и прижала свои ладони к его широкой груди, чувствуя жар кожи сквозь льняную рубашку. Она непроизвольно задрожала, когда руки Северуса вновь скользнули вверх по ее телу и едва прикоснувшись к ее груди, остановились на пряжке, удерживающей ее рабочую мантию. Одним движением он расстегнул застежку и отбросил мантию в сторону.

Он снова запустил пальцы в ее великолепные волосы, не в силах поверить, что еще несколько минут назад он мог назвать их нелепыми. Как только это могло прийти ему в голову, когда в своем воображении он видел их, разметавшимися по подушке или свисающими с края кровати, когда Гермиона в экстазе закидывает голову назад. Он не смог сдержаться и застонал, когда почувствовал как ее тонкие пальцы принялись нетерпеливо расстегивать ремень его брюк. Справившись с пряжкой, Гермиона нежно куснула Северуса за губу и переместилась к мочке его уха. Ее поцелуи спустились ниже к его шее. Ответом ей был новый стон и его участившееся дыхание, которое девушка чувствовала своей щекой.

- Северус, - произнесла Гермиона, с трудом вспоминая слова, - не заставляй меня просить.

С этими словами она снова запустила пальцы в его волосы и притянула его к себе, прижав другую ладонь к выпуклости на его брюках, наслаждаясь собственной смелостью.

Он ответил ей поцелуем, и едва слышно произнес:

- Полагаю, ты сама увидишь, что в твоих просьбах нет необходимости.

Обхватив ее за талию, он приподнял Гермиону и посадил ее на край рабочего стола, забрызганного желтым зельем, так, чтобы ее бедра оказались на одном уровне с его. На пол со стуком упала босоножка Гермионы. Прижавшись своим лбом к ее лбу и положив ладони на ее колени, он медленно начал отодвигать вверх ее светлую летнюю юбку, наслаждаясь ощущением шелковой гладкости этих ног, к которым он так отчаянно хотел прикоснуться в субботу.

Гермиона мысленно возблагодарила Мерлина за то, что сегодня утром она решила отказаться от своего обычного хлопкового белья в пользу белых атласных трусиков. В следующее мгновение она задохнулась от неожиданности, когда Северус, подцепив пальцами эти самые трусики, сдернул их с нее одним точным и уверенным движением.

Пальцы Северуса ощутили влажность атласной ткани, но он тут же отбросил их на пол, где они присоединились к его одежде. Он уловил аромат ее возбуждения, и ему отчаянно захотелось прикоснуться к ней там, где она сейчас больше всего хотела ощутить его прикосновения. Впиваясь поцелуем в ее губы, он положил одну ладонь на ее бедро, а вторую засунул под ее свободную блузку. Гермиона застонала, ощущая, как его рука поднимается все выше, и Северус мысленно усмехнулся, когда она, позабыв о скромности, широко раздвинула ноги.

Он ощутил исходящее от нее влажное тепло, и в следующее мгновение Гермиона вскрикнула, потому что пальцы Северуса прикоснулись к ней там, где все пылало, требуя прикосновения. Девушка подалась вперед и теперь их разделяло буквально несколько сантиметров и ткань его одежды. Продолжая обнимать его одной рукой за шею, она опустила вторую вниз и принялась расстегивать молнию на его брюках, больше всего на свете желая ощутить его внутри себя прямо сейчас.

- Северус, – простонала она, задыхаясь, - ты сказал, что не заставишь меня просить.

Повторять не требовалось. Немного отодвинувшись от нее, он в считанные секунды освободился от остатков своей одежды. И прежде чем она успела взять его в руки, он резко подтянул ее ближе к краю стола и одним мощным движением полностью погрузился в нее.

Они оба застонали, замерев и пытаясь как можно полнее насладиться ощущением от наконец наступившего соединения, которое превосходило все их самые невероятные мечты. Гермиона обвила его ногами, и, задыхаясь, потянулась губами к его рту. Северус начал двигаться внутри нее и каждое его движение вызывало ее ответный стон.

Желая ощутить гладкость его кожи, девушка засунула свои ладони под его рубашку и провела ими вверх по спине Северуса, слегка царапая его ногтями. Гермиона и в прошлом получала удовольствие от секса, но никому еще не удавалось пробудить в ней волны того чистейшего наслаждения, которые охватывали все ее существо при каждом движении Северуса. Она оторвалась от его губ, задыхаясь и чувствуя как нарастает трепет внизу ее живота. Она так долго желала этого, так часто себе это представляла, что поняла - долго она не протянет. Гермиона закинула голову назад, и тут же ощутила его горячие губы на своей шее.

Северус наблюдал за ней, прищурившись, наслаждаясь тем как ее волосы соприкасаются с поверхностью стола, когда она закидывает голову, и тем, как вздрагивали ее локоны при каждом его движении. Прижимая ее к себе одной рукой, он расстегнул несколько верхних пуговиц на ее блузке и проложил дорожку из поцелуев вниз, слизнув по пути капельку пота, застывшую в ложбинке между ее грудями. Он стянул вниз одну из чашечек ее атласного бюстгальтера, и его взгляду открылась ослепительная белизна ее груди, которая подчеркивалась темной ареолой соска. В следующее мгновение его губы сомкнулись вокруг него.

Когда Северус нежно втянул его в себя и принялся играть с ним языком, Гермиона, не сдержавшись, вскрикнула. Выгнув спину, она подалась вперед, не желая, чтобы он останавливался, и чувствуя, что от оргазма ее отделяют считанные секунды. Он выпустил изо рта ее сосок и снова впился в ее губы. Его дыхание было частым и неровным, как и у нее. Не в силах сдержаться, Гермиона простонала:

- Пожалуйста, сильнее… Сильнее!

С радостью подчиняясь, он положил свои руки ей на бедра. Притянув ее к себе настолько близко, насколько это было возможно, он начал погружаться в нее с удвоенной силой, не в силах оторвать взгляд от Гермионы, которая откинувшись назад, оперлась на локти. Сквозь ее тонкую блузку проглядывала оголенная Северусом грудь, а волосы девушки разметались по столу, смешавшись с расплесканным желтым зельем. Он чувствовал, что его оргазм уже близок, и Северус снова засунул руку под юбку Гермионы и начал ласкать ее потайную пуговку в одном ритме со своими толчками.

Он смотрел на нее, не в силах оторвать взгляд. Глаза ее были закрыты, щеки разрумянились, а рот соблазнительно приоткрылся. Сжав зубы, Северус мысленно поторопил Гермиону, чувствуя, что не в силах долго сдерживаться. Гермиона снова вскрикнула, и он понял, что его старания увенчались успехом. Девушка замерла, откинув голову еще сильнее назад, в то время как ее внутренние мышцы конвульсивно сжимались вокруг него.

Прикусив нижнюю губу в попытке удержать крик благодарности всем существующим богам, Гермиона позволила самому сильному оргазму в своей жизни накрыть ее с головой, продолжая ощущать на себе взгляд Северуса. Все еще задыхаясь, она села и обняла его за шею, еще сильнее обхватив его ногами за талию.

Северус со стоном впился в ее рот и излил себя в нее, пытаясь сдержать рвущиеся из груди стоны.

Голова Гермионы лежала на его плече, их дыхание медленно возвращалось к нормальному ритму, и реальность произошедшего понемногу начала проступать в его замутненном страстью сознании.

- Я так давно этого хотела, - негромко произнесла Гермиона, поднимая голову с его плеча.

Северус вышел из нее и быстро застегнул молнию на ширинке и ремень. Он пристально вглядывался в ее лицо, не зная, как она отреагирует на случившееся и не зная, что им делать дальше. Он уже собирался сказать, что тоже мечтал об этом уже так давно, что не смог бы вспомнить, когда это началось, но увидев, что Гермиона закрыла лицо руками и всхлипнула, промолчал.

- Но, Северус, - простонала она, отнимая руки от своего пунцового лица и глядя на него полными слез глазами. - Мы не должны были. Это была ошибка.

Он ощутил укол разочарования и почувствовал себя отвергнутым. В ответ он снова окружил себя непроницаемой стеной отчужденности и отдался нахлынувшему гневу.

- Ну, - язвительно протянул он, и на щеках его заиграли желваки, - тебе это не казалось неправильным, когда ты кричала: «сильнее, сильнее!», не так ли?

Гермиона снова закрыла лицо руками, чувствуя, как вина и стыд вытесняют ту страсть, которая пожирала ее еще несколько мгновений назад. Она принялась приводить свою одежду в порядок: поправила бюстгальтер, трясущимися руками застегнула пуговицы на блузке, не в силах сдержать слезы отвращения к самой себе.

- Твой супруг, судя по всему, отличается меньшей совестливостью, - сердито бросил Северус.

- Я знаю, - ответил Гермиона, утирая слезы. - Но это все равно неправильно. Что бы ни делала Корделия, Северус, она не сделала мне ничего плохого, а я обманула ее доверие.

Северус недоуменно заворчал в ответ.

- Какой подходящий момент для совершенно неуместной в сложившихся обстоятельствах гриффиндорской склонности все драматизировать. - Он поднял с пола свой сюртук и надел его.

Но охваченная угрызениями совести Гермиона не обратила на его слова внимания. Она соскользнула со стола и посмотрела на пол, где валялись ее трусики, волшебная палочка, одна босоножка и заколка для волос - вещественные доказательства ее безнравственности. Надев трусики, она обула босоножку и взяла в руку палочку.

Северус стоял перед ней, уперев руки в бока.

- Гермиона… - начал он уже более мягким тоном.

- Простите, Северус, - сказала она, больше не сдерживая слез. - Мне нужно идти.

Позабыв о своей мантии, она вылетела из лаборатории.

Когда дверь за ней захлопнулась, его взгляд упал на серебряную заколку, лежавшую рядом с его мантией. Северус взял ее в руки, и внезапно его охватило такое отвращение к себе, что он размахнулся и швырнул ее в стену. Следующим взмахом руки он смахнул со стола стоявшие на нем стеклянные колбы и бутыли, а вслед за ними и котел с остатками желтого зелья, которое немедленно растеклось по каменному полу.

Он вел себя как полный идиот. Он не хотел, чтобы это случилось. Да, он хотел ее с того дня, как увидел ее в том проклятом платье с вырезом, но у него и в мыслях не было сделать то, что он сегодня сделал. Не так. Она заслуживала и была достойна гораздо большего чем быстрый перепихон на рабочем столе. Он закрыл глаза и потер нахмуренный лоб. Он был идиотом.

Гермиона бежала через Кенсингтон-сквер, лицо ее было залито слезами и ей было совершенно все равно, что прохожие могут подумать о ее заплаканном лице или растрепанной одежде. Добежав до дома, она распахнула дверь и бросилась прямиком в свою спальню, отчаянно желая избежать встречи с Мо. Девушка упала на кровать, переполненная эмоциями от всего произошедшего. Тело ее сотрясали рыдания. Забыв о тех обещаниях, которые она давала себе и Падме, она сделала то, что поклялась не делать. Она понимала, как непросто все станет. Как теперь она может вернуться на свою работу и притвориться, что все в порядке? Все, что было между ними, казалось таким управляемым и в некотором роде волшебным. И все это витало в воздухе, молчаливо признаваемое, но непроизносимое вслух. И в таком виде это было практически приемлемо. Но теперь все открылось и стало совершенно очевидно: они страстно желают друг друга. И они отдались этому желанию. Как теперь все может наладиться между ними?

Она своими руками поставила крест на своей любимой работе. С ним было порой трудно, до сегодняшнего утра, но теперь с ним станет просто невозможно. Ее начало трясти, сердце колотилось так бешено, что казалось грудная клетка сейчас лопнет. Она села на кровати и обхватила колени руками, но ее продолжало трясти, а зубы начали стучать. Осознав, что у нее шоковая реакция, она неуверенно дошла до ванной и, порывшись в шкафчике, достала успокаивающее зелье. Проглотив содержимое бутылочки, она вернулась в постель, чувствуя себя совершенно разбитой. Она посмотрела на свое обручальное кольцо, слезы застилали ей глаза. Сквозь подступающий сон Гермиона подумала, что единственным положительным моментом произошедшего было то, что кольцо Тео, где бы он сейчас не находился, сегодня воспламенилось. Она надеялась, что ему было чертовски больно.

Она проснулась через несколько часов. На прикроватном столике стоял поднос с сэндвичами и горячим чайником, а сама она была укрыта одеялом. Мысленно поблагодарив Мо, Гермиона села и попыталась убрать с лица волосы, на которых засохли липкие желтые остатки зелья. В животе у нее заурчало, и девушка, взяв с подноса один сэндвич, прислонилась к изголовью кровати. После короткого сна она чувствуя себя гораздо более собранной, чем несколькими часами ранее. Теперь, когда ее первая паника улеглась, Гермиона позволила себе обдумать события сегодняшнего утра.

И что только заставило его это сделать? Он казался совершенно сердитым с утра – всякий намек на флирт исчез. При мысли о той наглости, с которой он коснулся ее шеи и поцеловал ее, и о том, куда их это завело, Гермиона почувствовала раздражение. Но потом она вспомнила заколку для волос, и залилась краской. Она была виновата не меньше. Вполне возможно, что он, сидя на другой стороне Кенсингтон-сквер, винил во всем ее.

Пытаясь справиться с нахлынувшим чувством вины, девушка закрыла глаза и подумала о случившемся. Мерлин, ощущение его губ на шее было божественным, и ничто не могло сравниться с жаром его поцелуев. Она покраснела еще сильнее, вспомнив слова, которые шептала ему, свои стоны, которые не могла сдержать. Никогда еще не вела она себя так предосудительно; никому еще не удавалось разжечь в ней такую страсть. Гермиона была вполне удовлетворена своей сексуальной жизнью, но весь ее опыт блекнул по сравнению с тем взрывом эмоций и ощущений, который вызвал в ней Северус. А что если ей уже больше никогда не удастся испытать ничего подобного?

Девушка налила себе чаю, пытаясь сосредоточиться на ощущения тепла чашки в ее руках. Ее поведение всегда было безупречным, но этим утром в ней что-то проснулось. Какая-то странная, безудержная, чувственная сила, о существовании которой внутри себя Гермиона и не подозревала. Но это было неправильно, неправильно в своей основе, и невозможно было отрицать этот факт. Она сказала Северусу правду: Корделия не сделала ей ничего плохого, никогда не обращалась с ней плохо, а она предала ее. Какими бы не были прегрешения Корделии, как бы она не обращалась со своим мужем, она не заслужила такого удара в спину от своей невестки.

Гермиона с удивлением обнаружила, что не испытытывает никаких угрызений совести по отношению к Тео. Возможно, если бы ее собственное кольцо не воспламенялось так часто в последние два месяца, она бы больше сожалела о своем поступке. Какая-то мстительная часть Гермионы испытывала удовлетворение. Но сладость отмщения отравляло знание того, что она совершила безнравственный поступок. Она была замужем; Северус был женат. У них были смягчающие обстоятельства, но это все равно не делало случившееся правильным.

Но было еще одно соображение, которое никак не выходило у нее из головы. Каким бы страстным не было их сегодняшнее общение, Гермиона не могла не заметить, что не об этом она мечтала. Долгие недели в своем воображении она рисовала себе их первый поцелуй и эти поцелуи были всегда нежными, томительными и волнующими. Да, в ее мечтах эти поцелуи всегда приводили к большему, но никогда она не рисовала в своем воображении картин такой разнузданной страсти как та, что охватила их сегодня утром. Она всегда представляла себе нечто более романтичное, не просто какой-то короткий перепихон в подвале. Мерлин… Она занималась с ним сексом и при этом даже не видела его обнаженным. Ей так отчаянно хотелось провести руками по его обнаженной груди; почувствовать своей кожей его обнаженную кожу. Но все пошло не так, как представлялось ей в ее мечтах, и теперь все было безнадежно испорчено.

Гермиона снова заплакала. Поставив кружку обратно на поднос, она встала с кровати. Оставалось еще два часа до того как Северус должен был уйти из лаборатории. Она примет душ, оденется, а потом поступит правильно: пойдет к нему и заявит о своем немедленном увольнении.

Гермиона робко постучала в дверь лаборатории, чувствуя, как дрожат у нее руки. Когда ответа не последовало, девушка толкнула дверь. Северус стоял, повернувшись спиной к двери, в клубах пара, поднимавшегося от теллениумого котла. Она аккуратно закрыла за собой дверь, наслаждаясь видом его высокой, облаченной в черную мантию фигуры, спрашивая себя, неужели она действительно видит его в последний раз. Гермиона обвела глазами комнату, стараясь запомнить стеллажи с ингредиентами, стены, освещенные факелами, и свой рабочий стол, за которым она провела так много часов. Девушка с удивлением заметила, что он не просто навел порядок на ее столе. На краю стола лежала аккуратно свернутая ее рабочая мантия и серебряная заколка, а на другом конце стола стоял котел, рядом с которым разместились восемь пузырьков с ярко желтой жидкостью: пока ее не было, Северус приготовил зелье от драконьей оспы.

Это обстоятельство тронуло Гермиону, и она, быстро сглотнув, попыталась собрать всю свою решимость, чтобы наконец поступить так, как следует.

- Добро пожаловать обратно, - угрожающе прошипел Северус, не поворачиваясь, заставив девушку подпрыгнуть от неожиданности. - Дай-ка угадаю, - добавил он, очевидно кипя от злости. - Поддавшись бессмысленным благородным принципам, и демонстрируя полное отсутствие хваленой гриффиндорской смелости, ты пришла, чтобы уволиться.

Гермиона медленно подошла к нему, думая, что он не собирается облегчать ей предстоящий разговор. Она остановилась рядом, и подождала, когда он повернется к ней. Северус наложил на свое зелье замирающее заклятье и встал к ней лицом. Его черные глаза сверкали от ярости, руки были скрещены на груди, и тут Гермиона поняла. У нее было ощущение, словно она вдруг стала искусным легилиментом. Со всей ясностью она поняла, что сейчас происходило у него в голове, и чем был вызван его гнев. Как и она, Северус был полон решимости никогда не дать случившемуся произойти; это была минутная слабость, мгновение бездумной импульсивности и теперь его переполняло сожаление. А хуже всего было то, что теперь Гермиона знала, что ее слезы и поспешное бегство он воспринял так, словно она оттолкнула его. Она причинила ему боль.

Пока Северус ждал, что она скажет, девушка отчаянно всматривалась в его лицо, отдавшись нахлынувшим на нее сомнениям в правильности принятого ей решения. Это было совершенно, чудовищно, неправильно, желать мужчину, стоявшего сейчас перед ней, но каждая часть его уже стала ей дорога: сложность его характера, его сарказм, его ум, все его защитные механизмы и раненые чувства. Вполне возможно, что ей было известно о настоящем Северусе Снейпе больше, чем кому бы то ни было, и она уже не могла относиться к этому человеку отстраненно и беспристрастно. Их супруги нашли себе другие отношения. Конечно же это означало, что в этой ситуации им и страдать? Гермиона встретилась с его вызывающим взглядом и приняла наконец тот факт, что ей больше не нужна жизнь, в которой нет его, какова бы ни была цена, которую нужно за это заплатить. Она просто не могла больше жить без него.

- Да, Северус, - чуть слышно ответила она. - Я пришла сюда, чтобы сказать, что я увольняюсь.

- До чего же это предсказуемо, - протянул он, снова отворачиваясь к своей работе.

Гермиона неуверенно протянула руку и положила на его плечо, прежде чем он успел снять замирающее заклятье. Он посмотрел ей в глаза.

- Я не могу отрицать, что какая-то часть меня думает, что все это очень неправильно, Северус, но я ничего не могу поделать со своими чувствами. Я никогда не думала, что это произойдет. Но стоя здесь сейчас, я знаю, что не могу просто развернуться и уйти.

Он проворчал в ответ:

- Я уверен, что вы найдете себе работу, мисс Грейнджер.

Девушка еще крепче обхватила его руку, не давая ему отвернуться от нее.

- Черт возьми, Северус. Я не о работе сейчас говорю, - она подождала, пока он снова на нее посмотрит. - Я имею в виду тебя, Северус Снейп. Я не могу уйти от тебя.

- А что если ты мне не нужна? Что если я хочу уволить тебя не меньше, чем ты хотела уволиться? - язвительно огрызнулся он.

А она знала, сама не зная откуда, что это презрение было напускным, что она была нужна ему не меньше, чем он ей. Шагнув к нему Гермиона приподнялась на цыпочках и, положив руки ему на плечи, поцеловала его.

Северус продолжал стоять, скрестив руки на груди, и не отвечал на ее поцелуй. В голове у Гермионы промелькнула мысль, что возможно уже слишком поздно и своим утренним бегством она все непоправимо испортила, и теперь он ее уже не простит. Но в следующую секунду она почувствовала, как его напряжение ослабло, его язык раздвинул ее губы, его пальцы погрузились в ее волосы, и он притянул ее к себе.

Это бы тот поцелуй, который так часто виделся ей в мечтах. Это объятие было всем, о чем Гермиона могла мечтать и даже большим. Его поцелуй был медленным, пытливым и наполнен неизмеримо большим, чем то, что произошло между ними утром. Тысяча разных чувств одновременно вспыхнули в груди девушки, и когда Северус наконец отстранился, она была почти в бессознательном состоянии.

- Ты уверена, что это то, чего ты хочешь? – спросил он, дыхание его было слегка учащенным, а во взгляде все еще сквозила неуверенность.

- Никогда еще в жизни я не была ни в чем так уверена, - охрипшим голосом подтвердила она.

Северус молча посмотрел на нее.

- Тогда ты должна знать, Гермиона, я не согласен продолжать, если мне придется постоянно сталкиваться со слезами, сомнениями и чувством вины.

Девушка ответила не сразу. Она прекрасно понимала, что ее будет преследовать чувство вины, если она решится на эту связь, но она справится с ним сама. Это будет ее бремя, и она будет нести его в одиночку.

- Тебе не придется. Я сделала свой выбор.

- Нам следует подробно обсудить, как это все будет происходить.

Гермиона кивнула, отчаянно желая снова к нему прикоснуться.

- Нам довольно о многом надо поговорить.

Девушка с облегчением заметила, как неуверенность исчезла из его взгляда и сменилась страстью, такой же как та, что горела в его глазах ночью в саду на крыше.

- Мы можем это сделать позже, - пробормотал Северус, ухмыляясь уголком рта. - Сначала же давай сделаем все как следует.

Он взял ее за руку и аккуратно потянул девушку в сторону выхода. Идя за ним к двери и вверх по ступеням, Гермиона знала, что бой окончен. Она будет идти за ним, невзирая ни на какие последствия.

- Можно там? - он тихо ей.
- Нет, не дам, - она в ответ.
- Только раз, - он тихо ей.
- Знаем вас, - она в ответ.
- Почему ж? - он тихо ей.
- Ты ж не муж, - она в ответ.
- Хорошо, - он тихо ей.
- Хорошо, - она в ответ.
- Погоди, - он тихо ей.
- Ну, или! - она в ответ.
- Но куда? - он тихо ей.
- Вот сюда, - она в ответ.
- Хочешь так? - он тихо ей.
- Так, еще, - она в ответ.
- Чуть расширь, - он тихо ей.
- Не спеши, - она в ответ.
- Миг любви... - он тихо ей.
- Не спугни, - она в ответ.
- Так хочу! - он тихо ей.
- Ох, лечу, - она в ответ.
- Подержи, - он тихо ей.
- Ну, скажи, - она в ответ.
- Так-так-так, - он тихо ей.
- Так-так-так, - она в ответ.
- Вот сейчас, - он тихо ей.
- Только раз, - она в ответ.
- Ну, иди, - он тихо ей.
- Погоди, - она в ответ.
- О-о-о, - он тихо ей.
- О-о-о, - она в ответ.
- Рай земной, - он тихо ей.
- Ангел мой, - она в ответ.
Э.Каммингс (переводчик неизвестен)

Гермиона проследовала за Северусом вверх по лестнице, не в силах думать ни о чем, полностью охваченная пьянящим ощущением близости мужчины, которого она так долго желала. Его рука, в которой лежала ладонь Гермионы, была теплой. Они прошли мимо его кабинета и девушка закрыла глаза, внезапно осознав, что буквально через считанные мгновения сможет прикоснуться к его обнаженной груди и все ее мечты станут явью.

Они поднялись на этаж выше и Гермиона, обнаружив перед собой дверь в хозяйскую спальню, резко остановилась.

- Северус, а Корделия? - прошептала девушка, испуганно оглянувшись, словно ожидая появления свекрови.

- Она за границей, - коротко ответил Северус, поворачиваясь к Гермионе.

- Я думала, что она уезжает только на выходные?

- Она решила провести неделю во Франции, - негромко ответил он, и Гермионе показалось, что ситуация его забавляет. - Ты полагала, что я могу быть столь неосмотрителен, что приведу тебя в свою спальню, в то время как моя жена пьет с друзьями кофе в гостиной?

Гермиона вымученно улыбнулась, не в силах поверить в то, что он ведет ее в свою спальню.

- Полагаю, что нет.

Северус взялся за ручку и распахнул дверь, пропуская Гермиону вперед. Не отрывая взгляда от девушки, которая оглядывала комнату, он аккуратно прикрыл дверь и прислонился к ней спиной. Он следил за выражением лица Гермионы, которая в этот момент разглядывала широкую кровать с белым пологом. Девушка перевела взгляд на туалетный столик, и Северус понял, что она пытается найти что-нибудь, какие-нибудь следы того, что в этой комнате бывает женщина.

- Это моя и только моя спальня, Гермиона. У Корделии свои комнаты, - тихо пояснил он, отвечая на ее невысказанный вопрос.

Девушка повернулась к нему. На лице ее появилось так хорошо ему знакомое выражение любопытства.

- Вы не спите вместе?

Он приподнял бровь.

- Тебе это кажется удивительным? Ты думаешь, я стал бы делить постель с любовницей другого мужчины?

Гермиона смутилась.

- Но я полагала, что браки не должны быть фиктивными, в соответствии с законом о браках?

- Так и есть, - ответил Северус, чувствуя, что начинает терять терпение. - Мы сделали все, что полагалось много лет назад. Не думаю, что это был приятный опыт для кого-либо из нас, и мы не стали его повторять. Не упоминая Эверарда Монро или каких либо иных любовников, которых мы можем иметь в будущем, мы согласились с тем, что наш брак это брак по расчету и нам обоим будет удобнее иметь раздельные спальни.

- Но… разве… - Гермиона запнулась.

Северус закатил глаза.

- Гермиона, не хочешь присесть, пока я буду утомлять тебя пересказом всех интимных подробностей? – раздраженно спросил он, указывая рукой на стул, стоящий перед туалетным столиком. - Уверяю тебя, Корделия не спит со мной. На самом деле, насколько мне известно, она ни разу не заходила в эту комнату с тех пор как она стала моей.

Гермиона вздохнула и закрыла глаза, проклиная себя за то, что поддалась своей вечной привычке задавать вопросы. Она подошла к Северусу, к которому в результате ее несвоевременного любопытства вернулась неуверенность и положила руки ему на грудь.

- Прости, Северус. Ты уже достаточно долго знаешь меня, чтобы понимать, что мне ужасно трудно держать рот закрытым.

Он проворчал в ответ:

- Да, я это заметил. Может, мне стоит подготовить договор, который бы связал твой длиннющий язык и на то время, которое мы проводим вне стен лаборатории.

Девушка радостно улыбнулась.

- Может и стоит, - прошептала она, спускаясь взглядом по длинному ряду пуговиц его сюртука.

Раздражение Северуса улетучилось без следа от ее улыбки, и он удовлетворенно улыбнулся, когда она медленно подняла руки к вороту его сюртука. Если не брать в расчет ее сломавшуюся заколку, инициатива сегодня утром была проявлена именно им, поэтому в данный момент он был полностью готов предоставить инициативу ей.

- Если тебе неудобно в этом доме, нам не обязательно оставаться, - чуть слышно проговорил он. когда она начала расстегивать верхние пуговицы его сюртука.

Не отрываясь от этого занятия, Гермиона подняла на него глаза.

- Я очень хотела бы остаться. В голову не идет ни одно место, которое я бы сейчас предпочла, включая библиотеки, книжные магазины и лаборатории, а это уже само по себе о многом говорит...

-Гермиона, - прошептал Северус, прикасаясь пальцами к ее губам, - ты снова несешь чушь.

- Я всегда говорю, когда волнуюсь, – ответила она, дойдя тем временем до пуговиц на его животе.

- НУ что ж, давай же к обоюдному удовольствию заставим тебя замолчать, - протянул он, деликатно приподнимая ее подбородок и потянувшись к ее губам.

Девушка простонала в его приоткрытые губы, но не оставила своего занятия и продолжила одну за другой расстегивать бесчисленные пуговицы на его одежде. Она хотела увидеть его до того, как обнажится сама; Гермиона чувствовала, что после того как он начнет ласкать ее, она забудет обо всем на свете.

Поцелуй его был очень нежен. Северус наслаждался мягкостью ее губ и ее внезапно участившимся дыханием.

Когда Гермиона справилась с последней пуговицей, она отстранилась от него и сдернула сюртук с его плеч. Тот упал к ногам Северуса, уже второй раз за день смятый и совершенно позабытый, а Гермиона переключилась на его белую льняную рубашку.

- У тебя больше пуговиц, чем в магазине мадам Малкин, - пробормотала она.

Северус не вмешивался, нежно лаская пальцами мягкую кожу ее щеки, зачарованно наблюдая за тем, как сосредоточенно она вытаскивает рубашку из его брюк. Приятно удивленная тем, что он не сделал попытки остановить ее, Гермиона распахнула его рубашку и спустила ее с плеч. Северус убрал руку от ее лица и, быстро расстегнув две последние пуговицы на манжетах, бросил рубашку на ковер к сюртуку.

Девушка положила ладони на его грудь. Его кожа, которой судя по всему никогда не касалось солнце, была настолько бледна, что, казалось, она светится в темноте. С этой белизной резко контрастировали темные волосы на его груди, спускавшиеся узкой дорожкой вниз по животу. Гермиона провела руками по его обнаженной груди, жадно вбирая в себя вид его обнаженного торса. Его мышцы не были чрезмерно развиты, но прекрасно угадывались под этой белоснежной кожей. Она всегда знала, что он широк в плечах, и отсутствие одежды не лишило ее этого впечатления, хотя стало очевидно, что он невероятно худ.

Северус зачарованно наблюдал за тем, как она вычерчивает невидимые линии на его коже кончиками своих пальцев. Он вдруг ощутил страстное желание прикоснуться к ее обнаженному телу и потянул край ее хлопковой футболки вверх. Гермиона послушно подняла руки и когда футболка была снята, он отбросил ее в сторону. Обхватив ее за локти, Северус притянул ее к себе, ощущая своей кожей кружево ее бюстгальтера. Гермиона почувствовала его руку на своем затылке, а затем ощутила его губы, впившиеся в ее рот жадным поцелуем. Не переставая целовать ее, он подтолкнул ее к кровати, но остановился прежде чем Гермиона уперлась в ее край. Он сделал шаг назад и она протестующее застонала.

- Терпение, - приказал он. - Мы уже один раз поторопились, и это не та ошибка, которую я намерен повторить.

Он окинул взглядом ее полуобнаженное тело, грудь, прикрытую черным кружевом белья, плавный изгиб бедер, нежную линию живота, перечеркнутую поясом джинсов. Он протянул руку и прикоснулся к ее ключице, переместившись ей за спину. Рука его тем временем прошлась по ее плечу, лопатке и спустилась вниз по спине. Перд мысленным взором Северуса снова всплыло ее свадебное платье. Обхватив девушку за бедра, он с силой притянул ее к себе.

Гермиона прислонилась к Северусу, откинув голову назад на его плечо, руками пытаясь еще плотнее прижать его бедра к себе. Одной рукой Северус отодвинул в сторону ее волосы и приблизил свои губы к ее шее, улыбнувшись тому, как Гермиона задержала дыхание и вцепилась в его брюки.

- Ты очень красива, - прошептал он.

Пораженная его словами, девушка повернулась и посмотрела ему в глаза.

- Даже несмотря на мою нелепую копну волос? – спросила Гермиона, повторяя сказанные им утром слова.

Он поцеловал ее плечо и погрузил левую руку в ее кудри, которые все еще были слегка влажными после душа.

- Прилагательные, которыми описываются твои волосы, во многом зависят от окружающей обстановки, - произнес он, не поднимая головы от ее шеи, и Гермиона задрожала от его дыхания. - Когда мы в лаборатории, твои волосы нелепы; когда мы в спальне, они великолепны.

- Северус, - выдохнула она, вновь откидывая голову назад ему на плечо.

Он умолк и расстегнув ее бюстгальтер, спустил бретельки с ее плеч. Гермиону внезапно охватила застенчивость и она не смогла удержать непроизвольное желание прикрыть грудь руками, но Северус вновь прильнул губами к ее шее. Он нежно провел пальцами по ее рукам и обхватив их за запястья, опустил вниз.

Почувствовав, как его руки обхватывают ее за талию, Гермиона закрыла глаза. Северус тем временем медленно провел руками вверх и обхватил ее груди. Его большие пальцы сразу же нашли ее соски и уверено обвели их. Почувствовав, что он перестал целовать ее шею, девушка открыла глаза и проследив за взглядам Северуса, она наткнулась на их отражение в большом зеркале, стоявшем напротив кровати. Закинув одну руку назад и запутавшись пальцами в его мягких волосах, Гермиона смотрела на их отражения, на то, как он ласкал ее груди. Его длинные изящные пальцы двигались в том же чувственном ритме, в котором они обычно ласкали пар, поднимавшийся над его котлом в лаборатории, порождая совершенно райские ощущения внизу живота Гермионы. Гермиона была удивлена. Она скорее ожидала, что будет смущена в такой ситуации, стоя полуобнаженной перед зеркалом. Но это было самым эротичным зрелищем, которое ей когда-либо доводилось видеть. Осмелевшая от разгорающегося желания, Гермиона, не отрывая взгляда от глаз Северуса в зеркале, прикоснулась рукой к его бедру.

Северус наблюдал в зеркало за Гермионой, наслаждаясь тем, как она выгибает спину навстречу его прикосновениям. Внезапно дыхание его перехватило, а глаза непроизвольно закрылись, когда Гермиона прикоснулась тыльной стороной ладони к его эрекции. Он склонился и слегка прикусил зубами нежную кожу на ее плече, одновременно притягивая Гермиону еще ближе, зажав таким образом, ее осмелевшую руку между их тел.

Он выпустил ее груди и медленно провел руками сначала к ее лопаткам, потом к плечам и наконец, едва касаясь пальцами ее ключиц, Северус снова обошел вокруг и встал перед Гермионой. Запустив пальцы в ее влажные волосы, он притянул девушку к себе. Его поцелуй был неторопливым, он медленно исследовал глубины ее рта, ее губы, язык, зубы. Он чувствовал, как упираются в его грудь ее соски, затвердевшие от желания; он чувствовал, как часто вздымается ее грудь.

Обхватив одной рукой его за шею, второй Гермиона провела по гладкой коже его груди, спустилась ниже по животу и остановилась у пояса его брюк. Гермиона попыталась расстегнуть пряжку его ремня, но он отстранился и, отступив к кровати, сел на ее край и поманил девушку к себе.

- Подойди, - хрипло произнес он.

Она преодолела несколько разделявших их шагов, скинув по пути сандалии, чувствуя одновременно возбуждение и внезапную застенчивость, под взглядом этих черных глаз. Когда их колени соприкоснулись, Северус притянул ее к себе и впился поцелуем в ее нежный живот. Гермиона закрыла глаза и запустила пальцы в его мягкие, гладкие черные волосы, поражаясь тому, насколько они отличаются от ее непокорных кудрей. Он проложил дорожку из поцелуев по ее животу. Девушка не удержалась и приглушенно вскрикнула, когда он расстегнул ее джинсы и, чувствуя, что ей сложно удерживаться на ногах, обхватила его за плечи.

Северус потянул джинсы вниз, и когда Гермиона вышагнула из них, он впился глазами в ее черные кружевные трусики, сквозь которые была видна темная дорожка волос. Он усадил ее верхом себе на колени, застонав, когда она задела его бедра.

- Ах, ты ведьма, - прорычал он, когда Гермиона снова повторила свое "неловкое" движение.

Она расплылась в улыбке.

- Ты первый начал, - прошептала девушка.

- Я? – усмехнувшись, переспросил он. - А мне казалось, что во всем виновата чертова заколка. Надо ее в рамочку вставить.

Гермиона коротко рассмеялась.

- Заколка была виновата с утра, - возразила она, продолжая медленно скользить вверх и вниз по нему, заставляя его вновь застонать. - Но ты же предложил сделать все так как надо.

- И так мы и сделаем, - пробормотал Северус, срывающимся голосом.

Он обнял ее и склонился к левой груди девушки, захватив сосок в теплый плен своего рта. Гермиона к его удовлетворению застонала и откинулась назад, выгнувшись навстречу этому рту, готовая принять любые ласки. Он сильнее втянул в рот вершинку ее груди, легонько касаясь зубами соска. В награду за его усилия Гермиона громко простонала его имя. Северус переключил внимание на другую грудь, после чего отстранился и похлопал ладонью по кровати.

- Ляг, - сказал он, и когда послушная Гермиона, выполняя его приказ, вновь задела бедром его эрекцию, прикрыл глаза.

Северус наслаждался зрелищем, которое предстало его взору, когда он открыл глаза: лежащей на кровати Гермионой, прикрытой своими прекрасными волосами. Чувствуя на себе ее ответный взгляд, Северус начал снимать ботинки и носки, не отрывая голодного взгляда от этого невероятно соблазнительного, полуобнаженного тела. В реальности она превзошла все его самые смелые фантазии. В своем воображении он никогда не рисовал многие мелочи, которые добавляли ей притягательности: легкая россыпь веснушек на руках и ногах; ложбинка между грудями и необыкновенно розовые ареолы ее сосков; стройность ее талии, которая подчеркивалась женственным изгибом бедер.

Он начал расстегивать ремень и Гермиона судорожно сглотнула. Северус снял брюки и белье, не отрывая глаз от Гермионы, которая смотрела на доказательство его возбуждения, и сел на кровать. Его рука, очертив округлости нижней части тела Гермионы, осталась лежать на ее бедре.

Гермиона подумала, что могла бы смотреть на него часами. Невероятная белизна его кожи, подчеркивалась угольной чернотой его волос и глаз, и этот контраст обнаженного тела, не прикрытого обычными черными одеждами, ослеплял. Она снова провела рукой по его груди. Но на этот раз на Северусе уже не было брюк, чтобы остановить эту руку, когда она спустилась еще ниже. Проведя пальцами вдоль него, Гермиона удовлетворенно улыбнулась, услышав, как шумно выдохнул Северус, реагируя на ее прикосновение. Его губы нашли ее рот и они начали страстно целоваться. Гермиона однако не убрала своей руки, а обхватив ею его возбужденный орган, начала его ласково поглаживать.

Северус со стоном отстранился и убрал ее руку, усмешкой ответив на разочарование, которое отразилось на лице девушки. Встав на колени, он склонился над ее черными кружевными трусиками, которые остались последним препятствием между ними. Медленно он стянул их вниз, не отрывая взгляда от темных кудряшек в развилке ее ног. Отбросив трусики на пол, его руки медленно двинулись вверх по бедрам Гермионы, заставив девушку выгибаться навстречу этим прикосновениям. Рот его тем временем вновь приник к ее груди, но Северус не стал задерживаться на этом, а проложил дорожку из горячих поцелуев вниз. Разведя в стороны ноги Гермионы, он покрыл поцелуями нежную кожу внутренней стороны ее бедер и наконец зарылся носом в ароматные завитки ее волос.

Гермиона задержала дыхание, в сладостном предвкушении его прикосновения. Она раскинула руки, вцепившись в белоснежное покрывало. И в этот момент его язык коснулся ее клитора, и она неистово выгнулась, издав горловой звук, в котором с трудом можно было узнать ее голос, чувствуя как по ее телу разливается чистейшее наслаждение. За первым прикосновением его языка последовало второе, и Гермиона, не удержавшись, вскрикнула, а ее бедра начали извиваться с несвойственной ей откровенностью.

Однако Северус лизнув ее еще пару раз, вновь начал целовать ее бедра и лишь ухмыльнулся, услышав: «Ах ты динамщик».

- Может, как-нибудь в другой раз, - прошептал он, накрывая ее сверху своим телом. - Но мы сделаем это как положено.

Ноги Гермионы были по прежнему широко раскинуты, и без лишних слов, Северус вошел в нее, но гораздо медленнее, чем утром. Когда он полностью погрузился в нее, он замер, удерживая вес своего тела на локтях. Единственными звуками, наполнявшими комнату, было их учащенное дыхание.

Еще через несколько секунд Гермиона улыбнулась:

- Северус, ты заснул?

Он открыл глаза и посмотрел в теплые карие глаза девушки.

- Просто наслаждаюсь этим мгновением; я намерен получить максимум удовольствия и собираюсь насладиться каждым сантиметром твоего тела.

Гермиона ответила ему легким стоном и обхватила его за плечи.

- Но если ты не начнешь двигаться, я закричу, - прошептала она.

Северус удовлетворил ее мольбу и начал двигаться. Он погрузился в ощущение ее влажного тепла, того, как она выгибалась навстречу его толчкам, постанывая от наслаждения. Ему нравилось, чувствовать ее тонкие пальцы на своей спине, и то, как она слегка царапала ногтями его кожу, но сильнее всего Северуса заводило ощущение пальцев Гермионы, запутавшихся в его волосах, когда она притянула к себе его голову. В воображении она всегда рисовалась ему восхитительно красивой, но он и не подозревал, что в ней скрывается такая страстность. Ее начальная стеснительность и попытка прикрыть обнаженную грудь были забыты, и он восторженно внимал ее стонам, наслаждался тем, как она отвечала на его прикосновения, как крепко она обвила его бедра своими ногами и растворилась в охватившей их страсти.

Гермиона открыла глаза, желая видеть лицо Северуса, чуть нахмуренные от напряжения брови, закрытые глаза и ниспадающую вперед пелену его волос колыхавшихся в такт его толчкам. Она чувствовала, что разрумянилась, но он по-прежнему был бледен. Девушка потеряла счет времени: она полностью, так как никогда ранее, погрузилась в ощущения этого соития, с благодарностью подумав о том, что утреннее происшествие позволило им сейчас заняться любовью без излишней поспешности. Северус не останавливался, и Гермиона почувствовала в теле отголоски зарождающегося оргазма, поняв, что не сможет долго его сдерживать.

Северус тоже почувствовал, что она уже близка, и резко увеличил темп. Гермиона пыталась сдержаться, она закусила губу, чтобы остановить рвущийся наружу крик наслаждения, но накативший оргазм лишил ее контроля, и она выкрикнула «О, да!» Казалось, что ее оргазм продолжался целую вечность, когда же она наконец пришла в себя, то к своему удовольствию обнаружила, что Северус еще не кончил. Как завороженная она смотрела за тем, как его движения стали беспорядочными, и как наконец он напрягся, откинув голову назад и удовлетворено застонал.

Она притянула его голову к себе на плечо и начала рассеянно перебирать его волосы. На его бровях блестели капельки пота, дыхание медленно восстанавливало нормальный ритм, также как и сердце Гермионы. Он скатился с нее и натянул на них двоих одеяло, укрыв их до пояса, не в силах отказать себе в удовольствии продолжать любоваться ее грудями, которые продолжали бурно вздыматься. Северус приподнялся на локте, и пристально посмотрел на нее, думая о том, как она утром отреагировала на произошедшее. Глаза девушки были закрыты, но когда она их открыла и встретилась с ним взглядом, лицо ее осветила улыбка.

- Так это ты называешь "сделать все как следует"? - тихо спросила она.

- Несомненно, - ответил он, с облегчением отметив, что слез вины или отвращения пока не предвидится. - Понравилось?

Она хихикнула.

- Да. Мне кажется, что меня можно записать в фанатки того, чтобы делать это «как следует».

Гермиона пододвинулась к нему и прислонилась головой к его груди. Северус начал поглаживать ее руку. Оба молчали.

- Северус? – прошептала она.

- Хммм? – промычал он, продолжая гладить ее по руке.

- Ты сожалеешь?

Он убрал свою руку и не мигая посмотрел на нее, обдумывая ответ. Она не выглядела расстроенной, и он решил рискнуть.

- Нет, - просто ответил он. - А ты?

Гермиона покачала головой и смущенно улыбнулась.

- Нет. Как я могу об этом жалеть?

Она повернулась к нему спиной и прижалась к его телу так, что макушка Гермионы оказалась у него под подбородком. К ее удивлению он обнял ее свободной рукой и притянул к себе еще ближе. Она была почти уверена в том, что он немедленно прогонит ее из своей постели, или, по крайней мере, проявит некоторое недовольство. Но он, казалось, не хотел прерывать их физическую близость, что было довольно неожиданно и невероятно кстати.

Гермиона переплела свои пальцы с его, и была рада, что он не стал убирать свою руку.

- Когда же это началось, Северус? – сонно пробормотала она.

Он взглянул на часы, пытаясь отшутиться.

- Примерно пятьдесят минут назад, - протянул он.

Она рассмеялась и сжала его руку.

- Ты знаешь, о чем я.

Он прижался губами к ее плечу.

- Не уверен, но одно могу сказать точно: то платье с вырезом на спине произвело на меня неизгладимое впечатление.

- Правда? – спросила Гермиона, поворачиваясь, чтобы посмотреть ему в глаза. - Когда ты увидел его в день моей свадьбы?

- Поверь мне, что в то время я видел в тебе прежде всего необычайно раздражающую бывшую ученицу, но мне было очень не по себе, когда я обнаружил, что ты превратилась в привлекательную молодую женщину.

Гермиона какое-то время молчала, обдумывая услышанное.

- Я думаю, что у меня все началось, когда я стала работать на тебя – а может быть, и раньше. Я не уверена. Но я не отдавала себе в этом отчета до того утра, когда ты попросил меня проследить за Экзострасерумом.

Северус молчал, думая о ее словах. Он смотрел на светлую кожу ее обнаженной руки, наслаждаясь тем, что Гермиона лежит в его постели. Он не соврал ей, когда сказал что ни Корделия, ни какая-либо другая женщина не бывали в этой постели. Будучи обычно человеком, отчаянно стремящимся сохранить неприкосновенным свое личное пространство, он задумался о том, что не чувствовал сейчас никакой потребности избавиться от ее присутствия. С любовницами, которые были у него в прошлом, он неизбежно испытывал настоятельное желание остаться один после окончания физической близости, но присутствие Гермионы действовало на него успокаивающе, а тепло ее тела было невероятно уютным. Северус предположил, что возможно он чувствовал себя так спокойно рядом с ней из-за долгих месяцев, которые они провели, работая бок о бок.

Девушка вздохнула.

- Мы изменники, Северус? – спросила она, скорее задумчиво, чем виновато.

- Технически, думаю, да, - пробормотал он, высвобождая свои пальцы и вновь начиная гладить ее по руке. - Но я думаю, что в нашей ситуации это не такое большое преступление, как в обычных обстоятельствах. Вы с мужем живете отдельно, а мы с женой не связаны ни физически, ни эмоционально. Может быть, это смягчающие обстоятельства.

Он повернулся и лег на спину, оставив одну руку под головой Гермионы. Девушка повернулась к нему лицом и положила голову ему на плечо.

- И что дальше? - спросила она. - Что нам делать?

Северус посмотрел на нее.

- Нам многое нужно обсудить. Может, ты хочешь одеться и поговорить в другом месте?

Гермиона положила руку ему на живот и улыбнулась.

- Большое спасибо, но мне и здесь очень удобно.

- Предлагаю, учитывая деликатность нашей ситуации, что первое и главное, что мы должны сделать – это сохранить нашу связь в полнейшей тайне, - начал он.

- Никому нельзя говорить?

Северус кивнул.

- Ты не согласна? Я понимаю, что тебе может захотеться довериться кому-то и все рассказать, но мой опыт, особенно в среде чистокровных волшебников, свидетельствует, что чем больше людей знают о любовной связи, тем больше шансов, что участники этой связи станут всем известны.

Гермиона ответила не сразу, размышляя о том, как она сможет скрыть такую значительную перемену в своей жизни от самых близких друзей.

- А как насчет тех, кто уже интересовался нашими отношениями, Северус? За нами уже, как ты правильно заметил, наблюдают. Как нам удастся скрыть происходящее от них?

- Придется потренировать неусыпную бдительность. Хотя с Ланцем могут возникнуть проблемы: он самый проницательный их всех, кого я встречал.

Гермиона коротко рассмеялась.

- Это он уговорил меня согласиться принять твое предложение о работе. Не сомневаюсь, что он догадался обо всем, раньше, чем я сама.

- Полагаю, что с его стороны последуют скорее поздравления, чем укоры, если он узнает. Учитывая, насколько близко мы живем, скрыть что-то от него будет просто невозможно. Я почти уверен, что он поручил Мо приглядывать за нами, так что не исключено, что в данный момент, они там, на другой стороне сквера, празднуют успех. - Северус усмехнулся. - Думаю, что с Ланцем проблем не возникнет; уверен, что он будет хранить эту тайну. Отдельные его замечания были почти забавными.

Гермиона приподняла голову, заинтересовавшись тем, что сказал Ланц.

- Что он сказал? – улыбнувшись, спросила она.

- А, что-то вроде: «Хороший трах, вот что вам обоим нужно».

Гермиона фыркнула.

- Не уверена, что смогу ему соврать, если он меня прямо спросит; скорее всего, я покраснею как рак, и он сразу все поймет.

- Не стоит беспокоиться по поводу Ланца, - повторил Северус. - Но он должен быть единственным. Корделия может сделать нашу жизнь очень непростой, если узнает.

- А не будет ли это с ее стороны несколько лицемерно? – нахмурившись, спросила Гермиона. - Она состоит в любовной связи на протяжении всего своего замужества!

- Да, это будет лицемерно, - согласился Северус, - но я думаю, что тот факт, что это все связано именно с тобой может вызвать проблемы.

- Со мной? - удивленно переспросила Гермиона. - Но почему?

- Ты ее невестка, жена ее сына, и член семьи. Если все станет известно, разразится ужасный скандал. А кроме того, у вас такая разница в возрасте, что ты ей в дочери годишься, а она, даже несмотря на то, что наш брак по расчету, склонна к ревности.

- Ты правда думаешь, что тот факт, что это именно я, особенно ее разозлит? – спросила Гермиона с сомнением.

- Я не думаю, я знаю, - ответил Северус, нахмурившись. - У нас уже была перепалка по поводу нашего исчезновения в субботу ночью, и она уже неоднократно отпускала едкие замечания о том, сколько времени мы с тобой проводим вместе.

Гермиона удивилась.

- Это начинает меня беспокоить, - девушка умолка, принявшись задумчиво теребить прядь своих волос. - Я буду стараться изо всех сил, чтобы сохранить все в тайне, Северус. Но если кто-то из близких мне людей станет меня расспрашивать, я не могу гарантировать, что способна отвертеться. Падма уже знает о том, что что-то происходит; ей известно о субботней ночи.

Северус посмотрел на нее, поморщившись.

- Знает о субботней ночи?

- О том, что произошло в саду на крыше. Я сожалею, - испуганно добавила она. - Я не хотела обманывать твое доверие; просто мне нужно было с кем-то поговорить. Она сказала мне, что я сошла с ума, если собираюсь завести с тобой роман, и я, послушав ее, пришла сегодня на работу, полная уверенности, что ничего никогда не будет. - Она расплылась в улыбке. - Благие намерения не помогли.

Уголок его рта дрогнул в ответной улыбке: Северуса позабавило, что они пришли сегодня на работу с общим настроем.

- Если ты согласна как следует постараться сохранить все в тайне, этого достаточно, - пробормотал он.

- Конечно, я согласна, - сказала Гермиона. - Я все еще не понимаю, каким образом все будет происходить. Что с работой? И как насчет того, что Корделия всю неделю в Лондоне?

Северус какое-то время обдумывал эту проблему.

- Мы не должны допустить, чтобы от этого пострадал бизнес. Я думаю, что мы оба должны пообещать друг другу, что не будем смешивать профессиональную и частную жизнь. Возможно, это не всегда будет просто, но это крайне важно. Позаботься о том, чтобы с сегодняшнего дня твои волосы были надежно убраны, – закончил он, притворно нахмурив брови.

Гермиона широко улыбнулась.

- Непременно. Таким образом, ты предлагаешь встречаться вне работы только на выходных?

- Именно так, - подтвердил он. - Есть другие предложения?

Она покачала головой.

- Пожалуй, нет, - внезапно в животе у Гермионы громко заурчало. - Мне нужна еда, - заявила она, улыбаясь.

- Я пойду в душ, - ответил Северус, откидывая одеяло, и спуская ноги на пол. - Ты можешь сделать то же самое, а после, я уверен, Мо нас накормит.

- Можно мне поесть вместе с тобой? – спросила Гермиона, внезапно смутившись.

Он повернулся к ней.

- Почему нет, мы ели и раньше, когда у нас было что обсудить, касательно договоров. К тому же, отсутствие Корделии на этой неделе все несколько упрощает.

- Мы можем сделать исключение в правилах на этой неделе? – спросила она, пожирая взглядом его обнаженное тело.

- Думаю, да, но в лаборатории лучше вести себя так, как договорились. У нас много работы, и нам будет проще контролировать себя, если мы постараемся делать это с самого начала.

Сказав это, Северус как был обнаженным пересек комнату и скрылся в ванной, а Гермиона подумала о том, что без одежды он был не менее величественным, чем в одежде. Потом она подумала, не стоит ли ей присоединиться к нему в душе, но несмотря на все, что между ними сейчас произошло, она еще не чувствовала себя настолько комфортно, чтобы решиться на это.

Из ванной раздались звуки льющейся воды и она откинулась на подушки, восхищенно разглядывая белые газовые занавеси на кровати, не в силах поверить в то, что она действительно была здесь, в спальне Северуса Снейпа. Девушка закрыла глаза и глубоко вдохнула: кровать пахла им. Неповторимый запах его тела, одежды, запах сваренных им зелий, впитался в простыни и Гермиона, улыбаясь, вдыхала его.

Удовлетворенно вздохнув, она встала с кровати и достала волшебную палочку из кармана своих джинсов, которые валялись в центре ковра. Взгляд ее скользнул по цепочке предметов одежды, тянущейся от двери, и Гермиона подумала о чувстве вины, охватившем ее утром в лаборатории. Хотя она по-прежнему чувствовала себя виноватой, отвратительное ощущение стыда и сожаления, которые она испытала утром, больше не возвращались.

Направив кончик палочки себе в низ живота, она прошептала противозачаточное заклятье, и сняла с крючка висевший на двери черный халат. Когда Северус, чьи бедра были обернуты белым полотенцем, вышел из ванной, он улыбнулся при виде Гермионы в своем халате.

- Пожалуй, чуть великоват, - заметил он.

Он проводил ее взглядом до ванной и почти пожалел о том, что не позвал ее с собой в душ. Возможно, это время еще придет, впереди у них многие дни и недели. Ему оставалось только надеяться на то, что она сможет принять вещи такими, какие они есть, и не станет усложнять ситуацию чувством вины или чрезмерными требованиями. Как долго она будет мириться с положением любовницы? Как долго каждый из них захочет жить во лжи? Не было смысла раздумывать о проблемах, которые пока не возникли. Им обоим лучше жить сегодняшним днем и решать проблемы по мере их возникновения.

Наконец они оба оделись и подошли к двери спальни. Положив руку на ручку двери, Северус посмотрел на Гермиону, думая, как ей напомнить об их договоренности.

Словно прочитав его мысли, она улыбнулась.

- Не беспокойся, Северус. Я знаю, что чрезмерно болтлива, но я выполню свою часть соглашения. Если я почему-то почувствую, что должна с кем-то поговорить о нас с тобой, я сначала спрошу у тебя разрешения.

Он кивнул, очевидно удовлетворенный ее ответом.

Гермиона ждала, когда он откроет дверь, чувствуя неловкость, возникшую между ними, когда они покинули постель. Она утешила себя тем, что это вполне естественный этап развития отношений. Интересно, сколько времени уйдет у них на то, чтобы избавиться от этой робости и отстраненности, учитывая сухой характер ее избранника. Она отчаянно хотела, чтобы он еще раз поцеловал ее, прежде чем они покинут эту спальню, но Северус повернул дверную ручку и отступил, пропуская ее вперед.

Гермиона не могла уйти, не сделав хоть что-то, хоть на мгновение не сблизившись с ним вновь. Поэтому она сделала шаг вперед и прислонилась лбом к его груди, обхватив его за пояс. Поколебавшись, он крепко сжал ее в объятиях и прижался губами к ее макушке. Они довольно долго стояли так. Гермиона улыбалась. Почему то это показалось ей более обнадеживающим, чем даже поцелуй.

В последующие дни, Северус не раз поражался тому, как просто они освоили свои столь противоречивые роли. После нескольких часов необыкновенной вежливости в среду, их отношения в лаборатории вернулись в привычное русло. Они свободно общались, периодически спорили, и большую часть дня занимались каждый своей работой. Но как только часы показывали пять и они запирали лабораторию на ночь, они уже не могли оторваться друг от друга, проводя все вечера в спальне. Они покидали спальню только тогда, когда голод уже было сложно игнорировать. Мо же была в совершенном восторге от того, что они каждый вечер вместе ужинают. После ужина Гермиона отправлялась к себе домой на ночь, и Северус начал задумываться о том, чем он будет занимать свои вечера после того, как его жена вернется из Франции.

Был субботний полдень и Северус, потратив почти четыре часа на то, чтобы разобрать документы в кабинете, решил спуститься в лабораторию. Он ощутил запах духов Гермионы еще раньше, чем открыл дверь. Она была в рабочей мантии, а волосы ее были гладко зачесаны назад и скреплены ободком. Он усмехнулся, мысленно спросив, что она сделала с той серебряной заколкой.

- Привет, - радостно приветствовала его Гермиона.

- Добрый день, - негромко ответил он, пересекая комнату и кладя ей руки на плечи.

Гермиона удивленно посмотрела на него.

- А что же случилось с запретом физических контактов в лаборатории?

- А, – усмехнувшись, ответил он. - Нашим рабочим временем считаются дни с понедельника по пятницу, с восьми до пяти. В выходные правила не действуют.

Гермиона усмехнулась.

- В таком случае, дай мне закончить эту порцию костероста и убрать за собой.

Северус выпустил ее и подошел к своему рабочему столу, на который он водрузил разобранные документы. Он сидел и наблюдал за тем, как она разлила по бутылкам зелье, взмахом палочки очистила котел и достала из ящика пергамент и перо. Он понял, что она пишет письмо, и, охваченный внезапным любопытством, подошел и встал за ней.

Гермиона застонала, когда Северус обнял ее и начал целовать в шею.

- Кому ты пишешь? – прошептал он ей на ухо.

- Тебе лучше не знать, - ответила она, ставя свою подпись и призывая из кладовки небольшую бутылочку.

Северус нахмурился, когда она поймала сосуд и начала заворачивать его в коричневую бумагу.

- Это эссенция Мартлапа?

- Да, - тихо ответила она. – Ну, или можно назвать это возмещением.

Он выпустил ее и встал так, чтобы видеть ее лицо, понимая, что письмо было адресовано Тео.

- Ты думаешь, он заслужил?

- Нет, я не думаю, что он что бы то ни было заслужил. Но так я буду чувствовать себя лучше, - объяснила девушка.

- Я думал, что мы уже сняли вопрос вины?

- Так и есть. Я просто отвечаю на твои вопросы, - возразила Гермиона с усмешкой.

- В таком случае, раз теперь ты избавилась от чувства вины, предлагаю в следующий раз немного увеличить время, - протянул он.

Гермиона направилась к выходу из лаборатории, чтобы вызвать свою сову.

- Северус, - с улыбкой сказала она, - ты неиссякаемый источник гениальных идей.

Он проследил взглядом за тем, как она вышла. Гермиона ни разу не упомянула про Тео с утра вторника, и Северус пару раз задавался вопросом о том, как она относится к тому, что в каком-то из уголков мира свадебное кольцо Теодора Нотта стало регулярно воспламеняться. Однако мысли его были заняты в основном тем, как сохранить душевный покой Гермионы, поэтому он не особенно задумывался о судьбе своего пасынка. Хорошо зная Тео, Северус понимал, что мальчишка не станет долго мириться с постоянной болью. Даже при наличии эссенции он вряд ли сможет терпеливо продолжать прежнюю жизнь, учитывая неудобства, которые вызовет необходимость погружать свою руку в миску каждый раз, когда его жена будет ему изменять.

Он был уверен, что в какой-то момент Теодор Нотт вернется, но выбросил эту мысль из головы. И так все было слишком сложно; возвращение мужа Гермионы все только ухудшит. Но Северус был твердо намерен насладиться днями, оставшимися до возвращения его жены из Франции. Беспокоиться о Тео он станет как-нибудь в другой раз.