Регистрация нового пользователя

ssSss

Гермиона была в ярости. Тео обещал ей, что он не пропустит ни одного занятия на этой неделе, и, тем не менее, он так и не появился на занятии по семейному праву. Выходя из комнаты для занятий, она старалась не встречаться с вопросительными взглядами других пар. В коридоре она столкнулась с Тео, который очевидно дожидался ее, прислонившись к стене.

- Эй, привет, - произнес он, лениво улыбнувшись.

- Тео, где ты, черт возьми, пропадаешь? – со злостью накинулась на него Гермиона. - Ты обещал, что не будешь пропускать занятий на этой неделе.

- Ой, да ладно тебе, Гермиона, - игриво произнес он. - Это же все полнейшая чушь.

- Мне все равно, чушь это или нет – ты обещал, что если я пропущу занятия в четверг, ты будешь посещать занятия на этой неделе!

Он пожал плечами.

- У меня были дела поважнее, - пробормотал он, доставая из заднего кармана джинсов какие-то бумаги и протягивая их ей. - Взгляни.

Гермиона взяла протянутые документы и обнаружила, что это билеты на самолет.

- Это наши билеты. Япония расположена слишком далеко, чтобы туда можно было аппарировать. Я решил, какой смысл нам тут болтаться после свадьбы, мы улетаем в Токио в пятницу ночью. Мы можем отправиться в аэропорт сразу после свадьбы, - объяснил он.

Гермиона ощутила как в ней забурлила ярость.

- Это все, конечно, замечательно, но не кажется ли тебе, что стоило сначала посоветоваться со мной?

- Я думал, что ты будешь рада, - сказал он, нахмурившись.

Она вздохнула.

- Пойдем, - сказала она. - У нас назначена встреча с брачным консультантом.

В полном молчании поднимаясь с Тео по лестнице, Гермиона старалась справиться с беспокойством, возникшим от того, что Тео так скоро нарушил свое обещание. Это было неподходящее состояние духа для решения о том, какими клятвами им предстоит обменяться во время заключения брака.

Брачный консультант оказалась жизнерадостной женщиной под шестьдесят. Она, казалось, сразу почувствовала возникшее напряжение, и изо всех сил старалась переключить их внимание на интересные аспекты брачной церемонии, принятой у волшебников.

- Итак, если вкратце, - объяснила пожилая женщина, - вы можете выбрать один из трех видов существующих клятв. Первый – это обычная гражданская церемония, которая несколько отличается от магловской, - произнесла она, сопроводив это высказывание неодобрительным фырканьем. - Наибольшей популярностью пользуется второй вариант. В дополнение к обычным гражданским обетам пара обменивается магическими клятвами собственного сочинения. Эти обеты могут затрагивать любые стороны брака и хотя они не так могущественны, как Нерушимый обет, в случае, если по каким-то причинам пара решит расторгнуть брак, потребуется непростая процедура расторжения этих обетов.

Произнося это, консультант вручила им министерские буклеты, в которых подробно описывались все существующие варианты обетов. Буклеты были напечатаны на ярко-розовом фоне и украшены фотографиями улыбающихся пар, приветливо машущих с глянцевых обложек. Гермиона показала язык мужчине и женщине на обложке второго буклета и улыбнулась при виде их шокированных лиц.

- Последний вариант несколько старомоден и включает в себя более глубокое использование магических обетов. Такая церемония подразумевает использование свадебных колец как часть процедуры обмена клятвами. Содержание обетов по большей части остается на усмотрение пар, но при этом они обязательно должны включать в себя клятву абсолютной верности. Обещание быть верным до конца своих дней магическим образом вплетается в свадебные кольца и если один из супругов нарушит эту клятву, другой будет немедленно извещен об этом кольцом. Пока брак не расторгнут, кольцо невозможно снять, и кольца должны быть непременно гоблинского производства. Выкованные гоблинами кольца невероятно дороги и это одна из причин, по которой третий вариант не так уж распространен.

- Если представить себе что случится невозможное и брак распадется, - начала Гермиона с любопытством, - во всех ли случаях возможен развод?

Женщина кивнула.

- Первый вариант потребует обычной гражданской процедуры развода. Процедуры второго и третьего варианта зависят от того, насколько серьезные обеты были произнесены. Третий вариант дополнительно осложняется природой колец, но в целом - да, все три варианта обратимы в руках умелого волшебника. Расторжение магических обетов также требует присутствия и согласия обеих сторон.

Гермиона и Тео переглянулись.

- Что ты думаешь? – спросила она, склоняясь ко второму варианту.

Тео наклонился вперед и взял ее за руку.

- Мне нравится вариант с гоблинскими кольцами.

Гермиона удивленно подняла брови.

- Ты серьезно? Ты хочешь дать обет абсолютной верности?

Тео мгновение обдумывал свой ответ, после чего кивнул.

- Если уж мы собрались это сделать, давай делать это на сто процентов. В нашем случае цена колец не является препятствием, так почему не согласиться на этот вариант? Я соглашаюсь провести всю свою жизнь с тобой, и я хочу, чтобы все знали, что я намерен вести себя подобающим образом.

При этих словах Гермиона почувствовала прилив симпатии к Тео. Сначала он удивил ее обручальным кольцом, а теперь этим. Она и представить себе не могла что он настолько романтичен. Ее раздражение от его невыполненного обещания тут же испарилось.

Тео поднес руку Гермионы к губам и легко прикоснулся губами к ее пальцам.

- Давай просто сделаем это, - прошептал он.

- Хорошо, - согласилась она, чувствуя себя совершенно сбитой с толку.

Консультант захлопала в ладоши от радости и они оба, забывшие о ее присутствии, от неожиданности подпрыгнули.

- Чудесно! – воскликнула она. - Вы единственные в этом году выбрали столь серьезный обет. Я дам вам координаты единственного в Лондоне ювелира, который занимается этими особенными кольцами. Полагаю, что вам нужно посетить его как можно скорее. В конце концов, до вашей свадьбы остается всего четыре дня!

Они последовали ее совету, и уже к следующему вечеру стали счастливыми обладателями выплавленных гоблинами платиновых свадебных колец. Кольца были украшены замысловатыми, изящными и очень красивыми кельтскими рунами и символами. Чары обета верности на кольца были наложены заранее, но действовать они начинали только после завершения брачной церемонии. Гермиона согласилась оставить кольца у себя до пятницы. В результате она снова и снова поднималась к себе в спальню, чтобы, открыв деревянную коробочку, любоваться кольцами, лежащими внутри. Она была очень тронута решением Тео всецело отдаться предстоящему браку. Однако в глубине души ее что-то тревожило. Возможно именно поэтому она никому не рассказала о кольцах и о том, насколько серьезные обеты они с Тео собирались принести.

В среду вечером Гермиона, как и обещала, снова навестила Корделию. Необходимо было окончательно согласовать все детали предстоящей свадьбы, разослать приглашения и подписать ряд официальных документов. Корделия настояла на том, чтобы они открыли бутылку вина. У них ушло около часа на то, чтобы обсудить все вопросы. И хотя Корделия понравилась Гермионе, девушка решила, что ее будущая свекровь чересчур стремится все контролировать, хотя и очень деликатно. Гермиона не могла сказать, что Корделия навязывала ей свои решения по всем вопросам, касающимся церемонии. Но у девушки сложилось впечатление, что будущая свекровь считала свои предложения более ценными и значимыми.

Просмотрев список деликатесов, заказанных для фуршета, Гермиона не преминула в очередной раз порадоваться тому, что позволила своей матери купить ей настолько дорогое свадебное платье. Если семейство Милл привыкло к таким деликатесам как белужья икра, паштет фуа-гра и шампанское "Dom Perignon", несомненно, любое платье, кроме дизайнерского, стало бы объектом их насмешек. Впервые с момента обручения она почувствовала себя неловко при мысли о таком богатстве, поэтому появление Теодора и Северуса, вернувшихся с примерки на Бонд-стрит, ее обрадовало. Северус выглядел несколько раздраженным.

- Корделия мы опаздываем на встречу с Малфоями, - проворчал он, поглядывая на часы.

Корделия повернулась к Гермионе с извиняющейся улыбкой.

- Уверена, что вы с Тео сможете разобраться с оставшимися приглашениями. Боюсь, их необходимо отправить сегодня, поскольку мы хотим получить ответы не позднее завтрашнего вечера, - она взяла со спинки кресла, на котором сидела, свой плащ и накинула его на плечи. – До свидания.

Гермиона проводила их взглядом до двери, а Тео присел на диван рядом с ней. Прежде чем выйти из комнаты, Северус обернулся к ним.

- Ведите себя хорошо, - ухмыльнувшись, произнес он.

Тео усмехнулся в ответ и повернулся к Гермионе. Послышался звук захлопнувшейся входной двери. При этом звуке их взгляды встретились и Гермиона, увидев выражение глаз Тео, почувствовала, как ее охватывает дрожь возбуждения. Впервые за несколько дней они остались наедине, и она, не теряя времени, запустила свои пальцы в его волосы и притянула его к себе. После той прогулки в Гайд-парке они несколько раз обменивались быстрыми поцелуями и Гермиона снова и снова удивлялась холоду его губ. Его руки были теплыми, но губы холодными. Она не могла привыкнуть к этому и поражалась каждый раз, когда он целовал ее.

Последние несколько дней ее мучила мысль о том, что, казалось, Тео не хочет ее. Да, они целовались, но дальше никогда не заходили. Но сейчас она наконец почувствовала, что он находит ее привлекательной. Он обнял ее за талию и пододвинул ближе к себе. Внезапно решив взять инициативу в свои руки, Гермиона прильнула к его груди и переместилась так, что оказалась сидящей верхом на его коленях. Ее старания были вознаграждены тихим стоном Тео. Почувствовав внутренней частью своего бедра его возбуждение, Гермиона возликовала.

Он обхватил ее талию обеими руками и еще крепче прижал к себе. Губы Гермионы переместились на его подбородок, потом скользнули вниз по шее, и она с удовлетворением услышала его резкий вдох. Руки Тео скользнули под ее тонкую хлопковую футболку, и она задохнулась от ощущений, вызванных прикосновением его пальцев к ее обнаженной спине, кожа ее покрылась мурашками.

Внезапно в комнате раздался громкий треск и они отпрянули друг от друга, повернувшись к источнику шума. Перед ними стояла Мо, держа в одной руке поднос с чаем и подбоченившись другой. На лице ее застыло выражение крайнего неодобрения, при виде которого Гермиона густо покраснела и мгновенно слезла с коленей Тео.

- Я принесла чай для хозяина Теодора и его невесты, сэр, - заявила домовая, бросая в сторону Гермионы злобный взгляд и ставя поднос на кофейный столик, стоявший перед диваном. - Они нужно еда, сказала я себе, ведь их свадьба всего через два дня, - она сделала особое ударение на последних трех словах. Бросив на Тео строгий взгляд, она щелкнула костлявыми пальцами и исчезла.

- Ну, - произнес Тео, смущенно закашлявшись. - Кажется, нас отчитали, - он застенчиво улыбнулся Гермионе, опустив глаза, и, протянув руку к подносу с сэндвичами, взял один.

Щеки Гермионы все еще пылали от стыда, что ее поймали в такой позе.

- Я думала, что домовые, как правило, более сдержанны? - прошептала она, мучаясь тем, что теперь Мо о ней подумает.

Тео пожал плечами.

- Обычно она более сдержанна, но, полагаю, она думала, что действует в наших интересах, учитывая близость нашей свадьбы. Либо Северус приказал ей присматривать за нами.

Гермиона покачала головой.

- Это просто ужасно, - пробормотала она, наклоняясь вперед, чтобы налить им по чашке чая.

Тео засмеялся и откинулся на спинку дивана.

- Я думаю, что она все-таки права – нам следует подождать, учитывая, что наша свадьба всего через два дня, - в его взгляде читалась неловкость.

Гермиона же испытывала и чувство облегчения и раздражения одновременно: раздражения от того, что она не была для него достаточно желанной и он был готов остановиться, и, одновременно, облегчения от того, что они дождутся свадьбы. Размешивая ложкой сахар в чае, она задумалась над своими ощущениями. Не является ли ее чувство облегчения плохим предзнаменованием для их брака? У нее сложилось впечатление, что те объятия, которыми они уже успели обменяться, были продиктованы скорее желанием исследовать незнакомую территорию, чем желанием удовлетворить сжигающую их страсть. Не то, чтобы она находила Тео непривлекательным; напротив, она определенно ощущала, как ее физически тянет к нему. Но она знала, что по-настоящему их еще не влекло друг к другу. Ведь, конечно же, должно пройти какое-то время прежде, чем это случится, учитывая, что несмотря ни на что, это все-таки был брак по расчету.

- Ты прав, - согласилась она. - Нам следует подождать. Несмотря даже на то, - добавила она, улыбаясь, - что наша первая брачная ночь пройдет на борту самолета.

- Нам придется подождать, пока не доберемся до Токио, - пробормотал Тео, совершенно смутившись.

Гермиону внезапно осенило. В конце концов, ведь он был таким застенчивым, и ей не было известно ни о каких его подружках в Хогвартсе.

- Тео, а ты не… ну, знаешь…, - она умолкла, не зная, как сформулировать свой вопрос.

Он удивленно приподнял бровь.

- Девственник? – спросил он. - Нет, совершенно и определенно нет. Ты?

Она покачала головой, заинтригованная его ответом.

- В Париже у меня была пара партнеров, с которыми меня связывали достаточно серьезные отношения.

- Только двое?—спросил он. - И никого во время обучения в Хогвартсе?

- Нет, у меня никого не было во время обучения в Хогвартсе, и что ты имеешь в виду, говоря "только двое"? Со сколькими людьми ты переспал?

Тео пожал плечами. Было очевидно, что ему неловко.

- Больше, чем с двумя, - пробормотал он.

Она была искренне удивлена.

- Насколько больше, чем с двумя?

Он засмеялся.

- Тебе хочется скабрезных деталей?

Она нахмурилась.

- Не думаю.

Гермиона была ошарашена его ответом, но обрадована тем, что он не девственник.

Остаток вечера они провели, занимаясь написанием и рассылкой свадебных приглашений. Корделия пригласила немало знакомых, не считая практически всего семейства Милл, и Гермиона в какой-то момент даже загрустила, глядя на свой список гостей, который оказался значительно короче. Она могла пригласить лишь малую часть своих родственников. В порыве раздражения она схватила перо и дополнила свой список именами всей семьи Уизли, включая их супругов. Гермиона не видела Рона со дня свадьбы Гарри и Джинни и она никогда не встречалась с его женой Розой, которая, как ей было известно, была из маглов. Девушка не сомневалась, что они будут поражены, получив приглашение на ее свадьбу, но, возможно, пришло наконец время оставить все в прошлом.

Когда сова Тео покинула дом с последними приглашениями, Гермиона громко зевнула и посмотрела на часы. Было уже почти двенадцать. Она удивленно вздохнула.

-Тео! – воскликнула она. - Уже практически полночь. Через несколько минут наступит четверг, а ведь есть магический обычай, который гласит, что жених с невестой не должны видеться весь день накануне свадьбы!

Он кивнул.

- Я знаю. Давай-ка доставим тебя домой.

Тео вывел ее на крыльцо и взял за руки. На глаза Гермионы неожиданно навернулись слезы.

- В следующий раз я увижу тебя уже во время церемонии, - прошептала она.

- Я знаю, - ответил он, легонько прикоснувшись губами к ее лбу. - В это трудно поверить.

Она подняла к нему свои сверкающие от слез глаза.

- Ты думаешь, у нас все будет хорошо? Думаешь, у нас получится?

Он кивнул.

- Да, по крайней мере, я на это надеюсь. Ты знаешь, что ты мне очень нравишься. Уверен, что со временем это перерастет в нечто большее.

Гермиона смотрела в его искренние глаза и была благодарна ему за честность. Слова Тео тронули ее, и по ее щеке скатилась слеза. Пустые заверения в любви были бы совершенно неправдоподобными. Тео аккуратно смахнул слезинку с ее щеки.

- Ты тоже мне нравишься, - пробормотала она. - Я буду скучать по тебе завтра – это будет впервые с момента помолвки, когда мы не увидимся весь день.

Справа от них послышались шаги, и, повернувшись, молодые люди увидели Корделию и Северуса, возвращающихся домой. Гермиона быстро вытерла свое залитое слезами лицо и торопливо проговорила пожелания доброй ночи. Шепотом простившись с Тео, она крутанулась на месте и аппарировала домой.

Корделия вошла в дом, оставив Северуса на крыльце с Тео. Молодой человек оперся на перила и дерзко взглянул на своего приемного отца.

Северус нахмурился.

- Почему она плакала, Тео? – тихо спросил он.

- Потому что мы больше не увидимся до свадьбы, - ответил тот.

Северус приподнял бровь.

- Другой причины нет?

- Нет, Северус, - огрызнулся Тео, внезапно разозлившись. - Ты действительно считаешь, что ее симпатия ко мне находится за границами возможного?

Северус некоторое время молча обдумывал свой ответ.

- Я прошу прощения. Я не хотел оскорбить тебя.

Тео был приятно удивлен извинениями Северуса.

- Все в порядке, – ответил он.

Северус повернулся и толкнул входную дверь. На пороге он остановился и еще раз повернулся к своему пасынку. Он чувствовал, что должен предостеречь его, сказать что-то, что побудило бы Теодора обдумать все еще раз, до того, как ничего уже будет нельзя изменить. Но слова предали его и он просто произнес:

- Спокойной ночи, Тео.

В нескольких милях от них сидела на краю своей кровати Гермиона и с грустью оглядывала комнату, которая была ее с тех пор, как она была совсем маленькой девочкой. Девушка взяла в руки рамку с фотографией, сделанной Артуром Уизли летом после третьего курса, на которой она была запечатлена с Гарри и Роном. Она выглядела такой юной и такой счастливой, задорно машущей рукой в объектив колдокамеры. Жизнь была настолько проще тогда, и в это мгновение она отчаянно желала вновь оказаться в Хогвартсе с Гарри и Роном.

Девушка провела ладонями по своему старому покрывалу. Скоро она станет Гермионой Грейнджер-Нотт и оставит свою прежнюю жизнь позади. Завтрашняя ночь станет последней, которую она проведет на этой узкой односпальной кровати. Падма, Невилл и все остальные кандидаты вскоре поженятся и начнут новую жизнь. Но лишь ей одной предстоит оставить свою семью и друзей и отправиться в далекие странствия по всему миру с человеком, которого она едва знала. Гермиона хотела, чтобы это сработало, она хотела полностью отдаться будущему мужу. Она с нетерпением предвкушала предстоящую свадьбу и приключения, которые ждали их во время путешествия, но сердце девушки разрывалось при мысли обо всем том, чего ей предстояло лишиться, став миссис Теодор Нотт. Завернувшись в покрывало, она упала на кровать и плакала до тех пор, пока не заснула.

ssSss

И вот пришел наконец день свадьбы Гермионы Грейнджер. Гермиона села, спустила ноги и ощутив под босыми ступнями любимый, вельветовый прикроватный коврик, пошевелила пальцами. Сегодня она еще была девушкой, проснувшейся в бело-розовой комнате своего детства. Завтра она станет чьей—то женой.

Гермиона потянулась и встряхнула своими тяжелыми каштановыми кудрями. Даже сквозь задернутые занавеси на окнах было видно, что день выдался чудесный. Во время свадьбы Падмы на небе будет ярко сиять солнце; а Гермионе погода обещала благоухающий августовский вечер, с полной луной и усыпанным звездами небом.

Завтрак с родителями прошел в приятной атмосфере - им наконец-то удалось справиться со своими опасениями по-поводу ее брака. В конце концов, они вверили своего единственного ребенка неизвестным людям в тот день, когда посадили ее в Хогвартский Экспресс. Поэтому сегодняшний день ничего нового им не обещал; они давно уже смирились с мыслью, что их дочь принадлежит к миру, в котором для них никогда не будет места и который они никогда до конца не смогут понять. За прошедшие годы, родители Гермионы уже многое узнали о жизни магической части Англии, однако многое по-прежнему ставило их в тупик. Это не означало, что они не любили ее. Их дочь была ведьмой, что тут можно было добавить. Они всегда необычайно гордились ею, и ничто не могло этого изменить.

Сентиментальность ее родителей, скорее всего, довела бы Гермиону до слез. Поэтому она была рада, занять свои мысли предстоящей свадьбой. Не время было терзать себя страхами и сомнениями, учитывая, что ей еще предстояло уложить в чемоданы свои вещи, сделать прическу и накрасить ногти.

В доме Патилов царила радостная суматоха. Парвати захватила с собой малышку Эйдана, который пользовался большой популярностью среди женской части семейства Патил. Гермиона никогда еще не видела такого красивого ребенка; в голове ее мелькнула мысль о том, как будет выглядеть ее собственный ребенок. Она попробовала представить себе маленького мальчика, похожего на Тео, но почему-то образ его так и не возник в ее голове.

Падма была само спокойствие. Гермиона с восхищением посмотрела на подругу, поправляя пояс своего сиреневого наряда.

- Как ты можешь быть такой спокойной? – спросила она. - Я уверена, что буду сама не своя, когда придет моя очередь.

Падма улыбнулась ей, глядя в зеркало и подкрашивая губы помадой.

- Ты не будешь сама не своя, поскольку мы с Джинни будем рядом и будем всячески тебя успокаивать. И даже если это нам не удастся, уверена, что бутылка шампанского прекрасно справится с этой задачей.

Гермиона присела рядом с Падмой напротив зеркала и принялась рыться в сумке в поисках туши для ресниц.

- Ты выглядишь такой счастливой, - сказала она, глядя в сияющее отражение лица Падмы.

Сзади раздалось хихиканье Парватти.

- А завтра утром она будет еще более счастливой, - задорно проговорила она, ткнув сестру пальцем в бок. - Как ты думаешь, Дин будет хорош?

Лицо Падмы приняло довольное выражение.

- Я уже знаю, что он будет хорош, - прошептала она.

Слова подруги ошеломили Гермиону.

- Ооооо! - протянула Парвати, расплываясь в улыбке. – Не вытерпела и сняла пробу, да?

- Ты серьезно? - изумленно спросила Гермиона. - Ты уже переспала с ним?

Падма пожала плечами.

- Нужно было опробовать перед покупкой!

- Перед какой покупкой? - спросила вошедшая в комнату миссис Патил.

Падма от неожиданности раскрыла рот. Она лихорадочно разглядывала заставленную поверхность стола перед собой, пытаясь найти приемлемый ответ.

- Духи! – нашлась наконец она, и ее ответ вызвал у Гермионы и Парвати приступ хихиканья.

Полчаса спустя, Падма была полностью одета и готова к выходу. Подойдя к ней, Гермиона крепко ее обняла.

- Ты потрясающе выглядишь, Падма, - прошептала она. - Надеюсь, что вы будете очень, очень счастливы.

Падма улыбнулась в ответ.

- Спасибо Гермиона. Я правда буду по тебе очень скучать. Не знаю, что бы я делала без тебя все эти годы.

Гермиона поняла, что опасно близка к тому, чтобы расплакаться. Падма была ее самым близким другом, не считая Гарри и Рона.

- Это всего лишь на год, а потом я вернусь. А через два, тебя уже, наверное, тошнить от меня будет.

Они снова обнялись и Гермиона вышла из комнаты, оставив Падму наедине с ее сестрой.

Здание муниципалитета, где должна была состояться свадьба, было небольшим, но очень изящным. Зал был очень симпатично декорирован огромным количеством белых и фиолетовых цветов. Но все украшения затмили экстравагантные одежды семейства Патил. Тут было на что посмотреть: все они были одеты в причудливую, но гармоничную смесь из разноцветных мантий и сари.

С другой стороны от прохода сидели ближайшие родственники Дина. Не ему было приглашать кучу родственников, учитывая, что он был маглорожденным. Однако заполнить скамьи на его стороне помогла массовая поддержка друзей из Хогвартса. Тео пришлось отказаться от приглашения, поскольку им с Гермионой полагалось не видеться до собственной церемонии.
Гермиона радостно замахала рукой тем, кого не видела уже много лет: Симусу Финигану, Лаванде Браун, Эмми Макмиллан, Анджелине Джонсон и сидящему в самом конце возле своей жены Рону. Их взгляды встретились, и он чуть заметно ей улыбнулся. Она кивнула в ответ и подумала, появится ли он вечером на ее свадьбе. Словно услышав ее вопрос, Рон широко ей улыбнулся и показал ей поднятый вверх большой палец. В ту же секунду Гермиона почувствовала такое облегчение, словно с ее плеч свалился огромный камень. Она улыбнулась в ответ и ее охватила уверенность, что все будет прекрасно. Рон, сидящий около своей симпатичной, белокурой жены, вновь станет ее другом. Гермионе показалось, что и без того солнечный день стал еще ярче.

Погода была прекрасной, зал выглядел прекрасно, гости выглядели прекрасно, но все это меркло в сравнении с Падмой Патил, идущей по проходу навстречу своему мужу.

ssSss

Гермионе удалось ускользнуть с приема Падмы и Дина около четырех часов пополудни. Прихватив с собой Джинни, она аппарировала домой, чтобы успеть приготовиться к своей собственной свадьбе. У них была масса времени: церемония должна была начаться не раньше восьми часов, а Падма пообещала присоединиться к ним, как только попрощается со всеми своими гостями.

Родители Гермионы пребывали в радостном возбуждении и принялись распрашивать ее о том, как прошло бракосочетание Падмы. После того, как они с удовольствием все вместе выпили по чашке чая, мать Гермионы отправилась к парикмахеру, а отец направился в аэропорт, чтобы встретить ее крестного.

Вскоре прибыла Падма с бутылкой шампанского, которую она предусмотрительно захватила с собственного банкета, и три девушки поднялись в спальню Гермионы, где их дожидались их наряды. Нервно отпив из своего бокала, Гермиона задумалась о Тео. Хотелось бы ей знать, как он справляется; Гермиона знала, что Тео терпеть не может быть в центре внимания, и она буквально видела, как он меряет шагами свою комнату, сопровождаемый совершенно бесполезными бесконечными остротами Драко Малфоя.

Северус Снейп глубоко вздохнул, застегивая запонки на манжетах. Если и было что-то, что он ненавидел больше, чем гриффиндорцев, так это свадьбы. Свадьбы гриффиндорцев, таким образом, были настоящей пыткой. У него не было никаких сомнений, что там будет чудесный Поттер, а с ним и все семейство Уизли. Очаровательно. Что ему было нужно, так это хороший, крепкий бренди. В конце концов не каждый день твой пасынок женится. Было еще только шесть; у него была куча времени, чтобы насладиться бренди, прежде чем ему необходимо будет оказаться на Темзе.

Он как раз поднял хрустальный графин, как громкий треск возвестил о появлении Мо.

- Простите, хозяин Северус, сэр, но Мадам Корделия просит вас зайти к ней в комнату, если вы будете так любезны, - произнесла домовая.

- Передай ей, что я сейчас приду, - ответил он, пробормотав ругательство себе под нос и ставя хрустальный графин на место.

Когда он вошел в будуар, Корделия стояла перед зеркалом, укладывая волосы. Она еще не успела переодеться и поэтому была в пеньюаре.

- Северус! Спасибо, что пришел так быстро. Я в затруднении, - объяснила она, несколько напряженным голосом. - Я совсем забыла о том, что существует традиция, согласно которой мы должны вручить Гермионе семейные драгоценности.

Подойдя к комоду и достав из него серебряный футляр, Корделия протянула его Северусу.

- Это подвеска шестнадцатого века. Ее подарила мне в день моей свадьбы моя бабушка. Поскольку у меня нет дочерей, она должна перейти к Гермионе.

Северус взял протянутую коробку и заглянул внутрь. Подвеска представляла собой крупный и тяжелый изумруд, вделанный в массивную, золотую оправу. Было очевидно, что украшение было очень дорогим, но в то же время оно выглядело несколько безвкусным. Он не мог себе представить, что молодая женщина добровольно выбрала бы себе такое украшение. Он нахмурился.

- Зачем ты даешь его мне?

Корделия снисходительно посмотрела на него, словно перед ней стоял ребенок.

- Потому что я хочу, чтобы ты его ей преподнес.

На лице Северуса отразился совершеннейший ужас.

- После свадьбы?

- Нет, Северус, - начиная раздражаться ответила она. - Сейчас.

Он сердито посмотрел на жену.

- Ты ждешь, что я отправлюсь в дом Гермионы Грейнджер и одарю ее ожерельем? – пораженно спросил он. - Очевидно, что это твоя собственность.

Корделия взглянула на тонкие часы на своей руке.

- Северус, у меня нет на это времени. Мне еще нужно закончить свою прическу.

- Попроси Мо доставить это.

- Я не могу отправить Мо сейчас; мне нужно, чтобы она помогла мне с волосами.

Северус ущипнул себя за переносицу. Его жена временами была совершенно несносно эгоистичной.

- Я попрошу Драко сделать это, - пробормотал он. - Они знакомы.

- Нет, не Драко! – воскликнула Корделия, начиная терять терпение. - Традиция требует, чтобы это был кто-то из членов семьи.

- Тогда, Ланца, - произнес Северус сквозь зубы.

- Она не знает Ланца! А кроме того, он непременно скажет что-нибудь совершенно неприличное и до смерти перепугает бедняжку.

Он так просто не сдастся.

- Это же просто смешно! – взорвался он. - Я не собираюсь врываться без приглашения к своей бывшей ученице, которая, скорее всего, еще более занята, чем ты, Корделия. Это поручение для женщины.

Корделия со злостью посмотрела на него.

Северус сердито посмотрел на жену.

Внезапно она полностью изменила стратегию, и он понял, что сражение проиграно.

- Пожалуйста, Северус. Пожалуйста! - взмолилась она. - Ведь я занималась всеми приготовлениями к свадьбе, и я была так занята, что эта маленькая деталь просто выпала у меня из головы.

- Корделия, - произнес он настолько терпеливо, насколько смог, - это неприлично.

- Ерунда! Я прошу тебя об одолжении. Не каждый день мой единственный сын женится, - сказала она, взглянув на него блестящими от слез глазами.

Он совершенно не выносил, когда она начинала себя так вести. Северус сдался.

- Ладно! – рявкнул он, вылетая из комнаты. Северус практически физически почувствовал, как за его спиной Корделия расплылась в довольной улыбке.

- Ее адрес в моей записной книжке! – прокричала она ему вслед.

Найдя ее записную книжку в гостиной, и пролистав, он быстро обнаружил нужную страницу. Запомнив адрес Гермионы, Северус вышел из дома и апарировал. Открыв глаза, он обнаружил, что стоит возле ряда аккуратных, отдельно стоящих больших домов, расположенных напротив заросшего парка. Прямо перед ним расположился дом номер четыре, и подходя к его входной двери Северус подумал, что Грейнджеры определенно неплохо устроились. Но по сравнению с богатством семейства Милл это была капля в море.

Рядом с домом не было припарковано ни одной машины, и его охватила надежда, что, возможно, никого нет дома. Северус постучал в дверь.

Через считанные секунды надежда его угасла. Поскольку дверь перед ним распахнула Джинни. Какое-то время они с удивлением смотрели друг на друга.

- Ну, - пробормотала ошеломленная Джинни, - вы определенно не крестный Гермионы.

- До чего же вы проницательны, мисс Уизли, - насмешливо ответил Северус.

Джинни немедленно ощетинилась.

- Миссис Поттер, вообще-то, - огрызнулась она.

- Прошу прощения, - насмешливо усмехнулся он, - я забыл, какое вас постигло несчастье.

Еще секунду она сохраняла разъяренное выражение лица, но в следующий момент губы ее расплылись в улыбке и Джинни рассмеялась.

- Я забавляю вас, миссис Поттер? – спросил он, приподняв бровь.

- Вообще-то, да, - ответила Джинни, продолжая улыбаться. - Я рада видеть, что вы не изменились.

Девушка жестом пригласила его войти, и Северус неловко переступил порог дома, думая о том, что она имела в виду. Он чувствовал себя несколько виноватым за то, что дал волю своему сарказму; она всегда была отличной ученицей.

- Вижу, что мне следует вас поздравить, - негромко произнес он, стараясь загладить свою грубость.

Это замечание привело Джинни в замешательство.

- О чем вы? – спросила она.

- Вы носите ребенка?

Рука Джинни непроизвольно взметнулась к пока еще совершенно плоскому животу.

- Откуда вы знаете? – прошептала она, с благоговением глядя на Северуса. Ведь конечно же не Гермиона ему проговорилась?

- У вас, грифиндорцев, - просто ответил он, - все на лице написано.

Пораженная Джинни молча смотрела на него.

- Могу я поговорить с мисс Грейнджер? – спросил Северус, которого реакция девушки позабавила.

Джинни кивнула, взглянув на серебряную коробку, которую мужчина держал в своих руках.

- Она наверху: первая дверь налево.

Он уже начал подниматься по лестнице, но замер на нижней ступеньке.

- Она в приличном виде? – спросил он, поворачиваясь к Джинни.

Она улыбнулась.

- Если под приличным видом Вы имеете в виду одетая, то да, она одета. Она уже в своем свадебном наряде, - девушка отвернулась и вошла в кухню, откуда сразу же раздалось возбужденное перешептывание. Судя по всему, там была Падма Патил.

Северус поднялся по лестнице на второй этаж и остановился перед первой дверью слева от него. Легко постучав в дверь, он толкнул ее от себя.

Гермиона стояла перед большим зеркалом спиной к двери. Услышав звук открывающейся двери, она повернула голову, ожидая увидеть свою крестную.

Первой реакцией Северуса был шок. Платье девушки было – он не мог подобрать другого слова – совершенно развратным. Вырез на спине был так глубок, что это было определенно неприлично; можно было практически увидеть ее зад. И зад этот был отличной формы, надо было заметить. Но когда Гермиона повернула к нему голову, и он увидел ее лицо и нежные локоны, которые выбились из элегантного, украшенного цветами узла волос на ее затылке, Северус понял, что она выглядит сногсшибательно красиво. Ее красота была невероятно соблазнительной и эротичной. Конечно же это не могла быть та же Гермиона Грейнджер, которая доводила его до безумия своими бесконечными, раздражающими вопросами в Хогвартсе? Сейчас перед ним стояла бесспорно привлекательная молодая женщина.

Гермиона испугано задохнулась, когда поняла, кто вошел в ее комнату. Ее руки бессознательно взметнулись вверх. Она чувствовала себя полностью униженной от того, что ее увидели без накидки, и ни кто-нибудь, а Северус Снейп.

- Что вы тут делаете?! – запинаясь воскликнула она, отчаянно пятаясь найти свою шелковую накидку.

- Это совершенно не важно! – ответил он, изо всех сил пытаясь вернуть себе невозмутимость. - О чем вы только думаете, мисс Грейнджер! Совершенно невозможно выйти замуж за волшебника в таком платье! Оно… ну…

- В мои намерения не входило демонстрировать кому бы то ни было заднюю часть этого платья, - пробормотала она, заливаясь краской. Гермиона схватила с кровати накидку и трясущимися руками пристегнула ее к плечам. - Я не предполагала, что кто-то кроме моего мужа ее увидит, - произнесла она с вызовом вскинув подбородок. - Так пойдет? – со злостью добавила она, повернувшись к нему спиной, которая теперь была прикрыта накидкой.

Он кивнул, почему-то будучи совершенно не в состоянии подобрать достойный ответ.

- Вы пришли, чтобы вновь стараться убедить меня отказаться от брака с Тео? - спросила Гермиона, стараясь увести разговор от обсуждения ее свадебного платья.

- Нет, мисс Грейнджер, - ответил он. - Время таких разговоров давно ушло.

- Ну так? – спросила она, заметив наконец коробку, которую он держал в правой руке.

- Простите мне мое непрошенное вторжение, но Корделия попросила меня вручить вам фамильную драгоценность Милов. Это семейная традиция, судя по всему, - объяснил он.

Северус пересек комнату и протянул ей коробку.

- Почему Корделия не пришла сама? - спросила она, беря из его рук протянутую коробку.

Северус почувствовал раздражение при мысли о том, что его жена подвела свою невестку еще до того, как та вышла замуж за ее сына.

- Она была занята, - ответил он и сжал губы. - Прическа и все такое, - добавил он.

- Понятно, - произнесла Гермиона, пытаясь понять выражение его лица. Она открыла коробку и извлекла из нее подвеску. Подняв украшение к свету, девушка усмехнулась.

- Выглядит очень по слизерински, - негромко сказала она.

- Довольно отвратительная, - добавил он.

Едва заметная улыбка тронула уголки его губ, их взгляды встретились. На мгновение установившееся между ними товарищество застало их врасплох. В конце концов оба он были новичками в семействе Милл.

- Не окажете ли вы мне честь? - спросила она, протягивая ему ожерелье.

- Честь? – смущенно спросил он.

- Я имела в виду, не поможете ли вы мне застегнуть его, - сказала Гермиона, поворачиваясь к нему спиной.

Северус взял из ее протянутых рук подвеску и шагнул к ней, по какой-то необъяснимой причине чувствуя себе глупо и страшно нервничая. Изо всех сил стараясь не коснуться пальцами ее кожи, он застегнул ожерелье, стараясь стереть из памяти еще совсем свежее воспоминание о ее обнаженной спине. Его окутал ее запах, который был чрезвычайно женственным, и его пальцы задрожжали.

Они оба посмотрели в зеркало на подвеску, которая теперь была на ее груди.

- Не так уж и плохо смотрится, когда ее оденешь, - произнесла Гермиона.

Северус коротко кивнул.

- Она не выбивается из вашего наряда.

Гермиона повернулась к нему.

- Спасибо.

- Не за что, - ответил он. - Я покину вас, чтобы вы могли закончить свои приготовления, - произнеся это, Северус повернулся. Ему захотелось немедленно выйти из комнаты, чтобы поскорее избавиться от ее присутствия, которое внезапно стало его очень волновать.

- Вообще-то, - произнесла она, заставив его остановится, - я хочу попросить вас об одолжении.

Гермиона взяла со своего туалетного столика деревянную коробочку и протянула ему.

- Не могли бы вы передать наши обручальные кольца Драко? Тогда мне не придется просить об этом Джинни, когда мы прибудем на место.

Господь Милосердный, неужели он просто курьер для этих женщин? Он взял из ее рук коробочку.

- Конечно, мисс Грейнджер.

Северус уже практически дошел до двери, когда любопытство заставило его открыть коробочку. Увидев лежащие внутри кольца, он, не в силах поверить своим глазам, резко повернулся к Гермионе.

- Это что, кольца, изготовленные гоблинами? – требовательно спросил он.

- Да, - ответила девушка. - Это они.

Сузив глаза, он посмотрел на нее с еще большим недоверием.

- Вы что хотите сказать мне, что решили дать обет верности?

- Да, мы так решили, - с упрямством в голосе ответила Гермиона. - Не вижу в чем тут проблема и какое вам до этого дело.

Первым порывом Северуса было закрыть дверь спальни, но это поставило бы их в компрометирующую ситуацию. Достав из своей мантии волшебную палочку, он наложил на комнату Обеззвучивающее Заклятье.

Гермиона предусмотрительно отступила назад, совершенно уверенная, что он сейчас начнет кричать. И была удивлена мыгкости его тон, когда он заговорил.

- Вы хоть понимаете, что вы делаете? – спросил он и во взгляде его вспыхнуло что-то пугающее, несмотря на кажущееся спокойствие его голоса.

Она нахмурилась, озадаченная исходящей от него яростью.

- Мы хотим сделать все зависящее от нас, чтобы наш брак удался.

- Нет никакой необходимости использовать такое мощное, древнее заклинание для того, чтобы полностью предать себя друг другу. Никто уже так не поступает. Тем более в браке по расчету.

- Да как вы смеете! - взорвалась Гермиона, - Это гораздо больше, чем просто брак по расчету.

- Мисс Грейнджер, где же ваш широко известный ум? Вы что совсем его потеряли?

Она была сбита с толку.

- Мы приняли решение дать обет верности. Кольца активируются в том случае, если один из нас окажется неверен. Мне показалось, что это очень мило.

- Мило? – переспросил Северус и губы его растянула издевательская ухмылка. - А знаете ли вы, что происходит, когда кольца активируются?

Гермиона покачала головой.

- Полагаю, в этот момент что-то чувствуешь.

- Да, определенно что-то чувствуешь! Оно горит, мисс Грейнджер. Оно обжигает, и вы ничего не можете с этим поделать. После того, как кольцо окажется на вашем пальце, вы не сможете снять его до тех пор пока ваши магические обеты не будут расторгнуты, либо до тех пор пока один из вас не умрет. Оно будет очень сильно жечь до тех пор пока акт неверности не завершится, - закончил Северус.

Девушка отважно выдержала его сердитый взгляд.

- В наши намерения не входит быть неверными друг другу.

Северус изо всех сил сжал зубы. Она была сама наивность. Она понятия не имела, во что ввязывается.

- Я знал одну женщину, которая дала этот идиотский обет, - яростно произнес он. - Как и вы, она совершенно потеряла связь с реальностью под влиянием своих романтических представлений о будущем браке. И я видел, как она рыдала каждый раз, когда ее муж ублюдок заставлял ее кольцо воспламеняться, мисс Грейнджер. Почему вы хотите по доброй воле избрать такую участь?

Гермиона без слов поняла, что он говорил о своих родителях. Ее захлестнула волна сожаления.

- Я буду надеяться, что у Тео, или у меня, если уж на то пошло, хватит совести, чтобы развестись, прежде чем начать отношения с кем-то другим, профессор Снейп. Я благодарна вам за ваше беспокойство, но оно беспочвенно. Это наш взаимный жест, и ничего более. Если наш брак не удастся, мы будем вести себя как взрослые люди и расторгнем наши обеты.

Он смотрел в ее обращенное к нему лицо, такое честное и невинное. Ну как такая умная девушка могла быть такой идиоткой?

- Мисс Грейнджер, пожалуйста, не будьте дурочкой.

Глаза ее наполнились слезами и она уставилась в пол.

- Вы называете меня дурой в день моей свадьбы?

Да чего ему беспокоится? Он сказал ей, что время предотвратить их брак с Тео давным давно ушло, и это была правда. Внезапно его охватило раскаяние; придя суда, он не собирался расстраивать ее. Она спасла ему жизнь, а он только и делал, что мучил ее. Поборов свое крайнее отвращение к физическим контактам, он вытянул руку и указательным пальцем приподнял ее подбородок.

- Я знаю, что вы не дурочка. Я пойду, пока я еще больше все не испортил.

Северус убрал руку и повернулся, чтобы выйти, убирая в карман кольца гоблинского производства. Но прежде чем выйти, он вновь заговорил.

- Я искренне надеюсь, что мои опасения беспочвенны, мисс Грейнджер. И если это может вас утешить…, - он остановился уже начиная сожалеть о том, что собирался произнести. - Вы выглядите … очень привлекательно.

Он вышел, а Гермиона была настолько поражена его последними словами, что не успела найти подходящего ответа. Она услышала, как за ним закрылась входная дверь и схватила хрустальный бокал. Ей было необходимо выпить еще шампанского.

ssSss

Гермиона Грейнжер стояла перед Теодором Ноттом, минуты отделяли ее от того момента, когда она станет его женой. Тео улыбнулся ей и она почувствовала, как запело ее сердце. Он выглядел сногсшибательно в своем черном свадебном костюме, и она знала, что и он в свою очередь был впечатлен ее нарядом. Пока Гермиона с родителями добирались до набережной она вновь и вновь проигрывала в уме свой разговор с Северусом Снейпом. Она убеждала себя, что поступает правильно, принимая обет верности. Если их брак не удастся, они подадут на развод и расторгнут обеты. Все просто. А кроме того, они сделают так, что их брак удастся; в этом она тоже была уверена. Конечно же, Тео на стал бы с такой готовностью настаивать на этих обетах, если бы у него не было намерения их соблюдать?

Гермиона оглядела людей, собравшихся на открытой палубе баржи. Стоял чудесный вечер: сквозь сумерки на небе уже были видны первые звезды, а под ними горели огни Лондона. Она не могла представить себе более романтической обстановки для свадебной церемонии. Так много друзей пришли, чтобы поздравить ее; все они были счастливы за нее. Ее задумчивость была прервана невысоким волшебником из Департамента Рождений и Браков, который соврешал церемонию. Он попросил их с Тео сплести руки, чтобы принять обеты. Сотрудник министерства прикасался к их рукам волшебной палочкой после каждого обета.

После того, как церемония обмена обетами завершилась, Драко выступил вперед, держа в руках кольца. Протягивая их работнику министерства, он подмигнул Гермионе. Новобрачные надели друг другу кольца и приготовились к заключительной стадии церемонии. Гермиона ощутила мощнейшую магию, излучаемую кольцами, и впервые мысль о том, что они собирались сделать, заставила ее побледнеть.

- Теодор Нотт, - начал волшебник. - Полностью ли вы предаете себя последнему обету?

- Да, - ответил Тео.

Волшебник прикоснулся палочкой к их кольцам, и они засветились ярким белым светом. Гермиона почувствовала, как что-то обожгло ее палец, и запаниковала, вспомнив слова Северуса Снейпа.

- Гермиона Грейнджер, - продолжил волшебник. - Полностью ли вы предаете себя последнему обету?

Взгляды всех, присутствовавших были прикованы к ней. Она посмотрела на сотрудика министерства, перевела взгляд на Теодора, и, в конце концов, взглянула на собравшихся, где ее глаза нашли суровую фигуру Северуса Снейпа. В ее ушах отдавался стук ее собственного сердца, она заметила, что люди в толпе уже начали перешептываться.

- Да, - ответила она, оторвав взгляд от фигуры бывшего профессора и взглянув на Тео, ставшего теперь ее мужем.

Волшебник еще раз прикоснулся палочкой к их кольцам, и белый свет колец погас также как и жжение. Она счастливо улыбнулась Тео и он ответил ей улыбкой.

- Я объявляю вас мужем и женой, - провозгласил волшебник. Он повернулся к Тео. - Вы можете поцеловать невесту.

Молодые люди обменялись своим первым поцелуем в качестве мужа и жены, и этот поцелуй был встречен радостными приветствиями собравшихся, завершившихся залихватским свистом Джорджа Уизли.

Гермиона захихикала.

Тео с улыбкой посмотрел на нее.

- Жена моя, - прошептал он ей на ухо.

- Муж мой, - прошептала она ему в ответ. Чувство огромного облегчения нахлынуло на нее. Все было сделано. Больше гадать нечего. Они повернулись и направились к собравшимся, чтобы впервые принять поздравления в качестве мужа и жены.

Гермиона чувствовала себя совершенно опустошенной. Было всего десять, но у нее было такое ощущение, что она больше не в состоянии общаться с гостями. Тео только что подошел к ней, чтобы сказать, что пришло время переодеться и отправится в аэропорт, после чего Гермиона очень эмоционально попрощалась со своими родителями. Уходя она обернулась еще раз, чтобы взглянуть на них; казалось, что они с удовольствием проводили время, беседуя с Артуром Уизли, который с интересом распрашивал их об устройстве микроволновых печей.

Следующей, кто реши с ней попрощаться, была Падма, бросившаяся на шею уезжающей подруге.

- Ты была такой симпатичной подружкой невесты и еще более симпатичной невестой, - сквозь слезы пробормотала Падма.

- Ты была самой красивой невестой, которую я когда-либо видела, - ответила ей Гермиона, уже не пытаясь сдержать эмоции и чувствуя, как по ее щеке катится слеза.

Они вновь обнялись, плача.

- У нас все будет хорошо? - спросила Падма.

- Конечно, - ответила Гермиона. - Разве не так у нас всегда все складывается?

К ним подошел Дин и притянул к себе свою жену, закатив глаза.

- Мы женаты еще только девять часов, а ты уже в слезах?

Падма рассмеялась и еще раз обняла Гермиону на прощанье.

Поднимаясь по лестнице на верхнюю палубу, Гермиона столкнулась с Невилом.

- Невилл, мне так жаль, что мы не сможем присутствовать на вашей свадьбе.

- Все в порядке. Мы в любом случае собирались провести все в очень узком кругу – я хочу привести туда родителей, и Мерлин знает, чего от них можно ждать!

Гермиона тепло улыбнулась ему.

- Надеюсь, ты будешь очень счастлив с Ханой, и я уверена в том, что из тебя выйдет отличный преподаватель.

- Спасибо, Гермиона, - ответил он, обнимая девушку. - Приезжай навестить нас, когда вернетесь. И … , - он с сомнением посмотрел на нее.

- И что? – спросила она.

Он понизил голос до шепота.

- Если ты вдруг встретишься с Луной во время своего путешествия, скажи ей… скажи ей, что у меня не было выбора, - закончил он взволновано.

Гермиона внезапно стало очень жаль Невилла.

- Ты не думаешь, что найдешь свое счастье с Ханной?

Невилл посмотрел на другой конец баржи, где его невеста болтала со Сьюзан Боунс. Он улыбнулся.

- Надеюсь, мы будем счастливы. Не пойми меня неправильно, Гермиона; я намериваюсь полностью посвятить себя Хане. Я не собираюсь сидеть и думать у Луне – я просто хочу, чтобы она знала. Вот и все.

Гермиона кивнула, и похлопав его по руке, поднялась наверх. На верхней палубе она столкнулась с Гарри и Роном, затгивающихся сигарами. При виде ее, оба немедленно спрятали их за спину. Она уперла руки в боки.

- Сигары, - тихим голосом спросила она, стараясь не улыбаться. - Да вы хоть понимаете, насколько они вредны?

Гарри и Рон обеспокоенно переглянулись. Гермиона рассмеялась и закатила глаза.

- Ладно, пусть ваши жены волнуются об этом, - она повернулась к Рону, внезапно смутившись. - Привет, Рон! Я очень рада, что ты пришел.

Рон отдал Гарри свою сигару и крепко обнял Гермиону.

- Ах, Герм, - сказал он, - конечно, я пришел! Все в прошлом.

Гермиона почувствовала, что снова не может справится со слезами. Гарри вручил ей носовой платок и широко улыбнулся. Он давно уже ждал примерения своих друзей.

- Рональд Уизли, - произнесла она с притворным неодобрением, отстраняясь и пытаясь справится со слезами. - Ты что забыл, что произошло, когда ты последний раз назвал меня Герм?

- У меня до сих пор шрамы остались, - ответил тот, улыбаясь. - Я рад, что ты вышла за Тео. Из-за этого я стал на двадцать галеонов богаче, - он хлопнул Гарри по спине.

Гермиона улыбнулась.

- Внизу я встретила Розу - она очень, очень симпатичная. Как тебе удалось ее разыскать?

- Она работала в магазине в Оттэри Сент-Кэтчпол, - объяснил он. - Фред и Джорж оба ухаживали за ней и показывали ей карточные фокусы. Через несколько месяцев после начала обучения на Мракоборца, Джордж отвел меня в деревню взглянуть на нее вот и все. Кстати, известие о том, что они пользовались настоящей магией, показывая ей карточные фокусы, не особенно ее впечатлило.

- Должно быть твой отец был в восторге, когда ты женился на девушке из маглов, - добавила Гермиона.

Рон усмехнулся.

- Он постоянно изводит ее отца вопросами о тостерах и чайниках. В данный момент он одержим устройством магловских кухонь.

Гермиона пообещала навестить их после возвращения и направилась к Тео, который увлеченно обсуждал что-то со своим дядей Ланцем. Она терпеливо дожидалась его стоя у сходен, не желая прерывать беседу мужа. Обернувшись, она заметила, что слева к ней приближается Северус Снейп. Девушка выдавила из себя улыбку, задрожав от мрачных предчувствий, охвативших ее при его приближении.

- Я хотел вас поздравить, - негромко сказал он.

Гермиона подумала, уж не дразнит ли он ее, но казалось, что он был искренен.

- Спасибо, - ответила она. - Вы не поприветствуете меня как нового члена семьи?

Северус сухо усмехнулся.

- Я бы так и поступил, если бы мое положение это позволяло, - увидев ее недоумевающий взгляд, он продолжил, - вы скоро узнаете, что всегда будете оставаться на периферии семейства Милл.

Гермиона посмотрела в сторону Тео и Ланца. Весь вид этой пары говорил, что их связывают тесные родственные отношения. Она внезапно поняла, что в ее отношении к Снейпу появилась доля теплоты. Гермиона протянула ему правую руку.

- Мир? – улыбнувшись, спросила она.

После мгновенного замешательства, Северус взял протянутую руку.

- Мир, - согласился он, ухмыльнувшись.

Ее взгляд переместился на бокал шампанского в его левой руке.

- Не много ли шампанского вы выпили? – спросила она, удивленная его необычайной доброжелательностью.

Он приподнял бровь.

- Мне следовало бы снять очки с Гриффиндора за такую дерзость…

Гермиона ожидала, что он добавит в конце «мисс Грейнджер», но он этого не сделал. Развеселившись она наклонила голову в бок.

- Вы понятия не имеете, как меня теперь называть, не так ли? – спросила она.

Северус ощутил легкое раздражение при мысли, что она его подловила.

- Миссис Нотт? – предположил он.

Девушка рассмеялась.

- Не думаю. Как насчет «Гермионы»?

Какое-то время он молча смотрел на нее, а она думала о том, что происходит у него в голове.

- Значит, Гермиона, - протянул он.

Она улыбнулась. Северус никогда раньше не называл ее иначе, чем «мисс Грейнджер», и она подумала, что ей нравится как звучит ее имя в его устах.

- Мне придется называть вас папой? – спросила она, стараясь сохранять серьезный вид.

Он проворчал в ответ:

- Определенно, нет...

Настала очередь Гермионы усмехаться.

- Так я и думала.

- Вы можете называть меня Северус, - добавил он. - Если хотите.

По какой-то не объяснимой причине, оливковая ветвь, протянутая ей этим непостижимым, строгим, неприветливым человеком показалась ей самой трогательной из всего, услышанного за весь вечер.

- Северус, - сказала она, в очередной раз пытаясь справится с подступившими слезами.
К счастью, ее спас муж. Тео взял ее за руку. - Если мы хотим успеть в Хитроу, то нам правда нужно идти, - заявил он.

Гермиона кивнула, улыбнувшись своему супругу. Тео протянул руку Северусу.

- До свидания, Северус, - произнес он и пожал ему руку.

- До свидания, Тео, - ответил Северус. Он еще раз посмотрел на Гермиону. - До свидания, Гермиона!

Девушка еще раз ему улыбнулась и рука об руку со своим супругом она сошла на набережную, чтобы отправится в продолжительное свадебное путешествие. Пройдет целый год, прежде чем она снова сможет увидеть Северуса Снейпа.

Глядя как Тео и Гермиона покидают баржу, Северус наслаждался видом ее колышащейся на ветру шелковой накидки. Нехотя и с горечью он осознал, что во многом его приемному сыну очень повезло. Поднеся бокал к губам, он вздохнул. Как он не пытался, ему так и не удалось выбросить из головы образ Гермионы Грейнджер в платье с обнаженной спиной.

ssSss

Гермиона Грейнджер Нотт улыбнулась в нетерпеливом предвкушении, завидев на земле внизу посадочные огни, означавшие, что они подлетают к аэропорту Хитроу. Сегодня была первая годовщина ее свадьбы, но она была совершенно не против провести значительную часть этого дня на борту самолета. Хотела бы она сказать то же самое и о своем муже, но Тео пребывал в дурном настроении всю дорогу. Разумеется, они могли воспользоваться портключом, чтобы добраться из Торонто до Англии, но Гермионе никогда не нравилось перемещаться с их помощью на такие значительные расстояния, поэтому было решено воспользоваться услугами авиакомпании.

Дурное настроение овладело Тео задолго до того, как они поднялись на борт самолета. Месяц назад сова Министерства Магии доставила ей письмо в Сан Франциско, в котором ее просили подтвердить согласие приступить к работе в Департаменте тайн с сентября. Гермиона тут же схватила перо, чтобы написать и отправить им свой положительный ответ, но Тео удержал ее.

- Гермиона, нет никакой нужды делать это, - сказал он.

Вопрос о том, что их путешествие продлится только год, был решен еще до свадьбы, поэтому замечание Тео вызвало очень бурную реакцию со стороны Гермионы.

- Нужды, Тео, может и нет, но есть желание, - ответила она, стараясь говорить спокойно и ровно. Она давно уже ожидала этого разговора.

Ее муж встал со стула и начала мерить шагами комнату.

- Но почему? Нам с тобой всего по двадцать четыре года. Почему ты так хочешь ограничить свою свободу выходными и праздниками?

Тут уж Гермиона не выдержала и взорвалась.

- Твое понимание свободы в корне отличается от моего. Мне нужна стабильность, Тео. Я хочу иметь работу, дом и возможность встречаться за чашкой кофе со своими друзьями. Ты, может, и не скучаешь по своим родственникам и друзьям, но я скучаю! Я скучаю по Англии; скучаю по маме и отцу; скучаю по своим друзьям!

Он нахмурился и скрестил на груди руки.

- Как же ты справлялась во время учебы в Париже?

Она поверить не могла, что он решил приплести сюда еще и это.

- Это было совершенно другое! Расстояние от Парижа до Лондона, позволяет аппарировать из одного города в другой. Каждое Рождество я проводила в кругу семьи и еще на три месяца приезжала домой летом. В Сорбонне у меня был широкий круг общения, и кроме того, у меня был широкий простор для интеллектуального труда.

- Общения со мной тебе недостаточно? – спросил Тео, надувшись.

- Не об этом речь, - ответила она сквозь зубы. - Каждому, кто даже совсем поверхностно меня знает, известно, что мне нужна работа, Тео. Мне нужны книги; мне нужен вызов в исследовательской сфере. Я просто не способна нормально функционировать, если мне не на чем сосредоточиться!

- Ну, прости, что я стимулирую твою умственную активность не так хорошо, как твои распрекрасные книжки, - огрызнулся он. После этого Тео замолчал и, задумавшись, уставился в окно. - Что если я не хочу возвращаться?

Гермиона встала из-за стола и топнула ногой.

- Тео, ты обещал! Ты дал мне слово, что мы вернемся в Лондон, после того, как пропутешествуем год.

- Да, но, может, я хочу взять назад свое обещание.

Гермиона в бешенстве вылетела из комнаты, хлопнув за собой дверью. Тео не пытался остановить ее или пойти за ней. Почти всю ночь она бесцельно бродила по темным улицам.

С тех пор прошло уже четыре недели, но мир так и не восстановился. Они практически непрерывно пререкались друг с другом. Когда они не ссорились, между ними повисала неуютная тишина, которую заполняли звуки, характерные для той части земного шара, в которой они в тот момент находились. Они не занимались сексом более месяца. Прекрасная годовщина, ничего не скажешь.

Поначалу Гермиона искренне наслаждалась их медовым месяцем. Путешествие по Японии подарило ей необыкновенные впечатления; особенно ей понравилось в Киото, где она очень много узнала об истории культуры этой страны. Их секс, по мнению Гермионы, было очень неплох для брака по расчету – уж, конечно, его нельзя было назвать полнейшей катастрофой, чего она втайне опасалась до свадьбы. Тео, казалось, находил ее вполне привлекательной, она, со своей стороны, также испытывала к нему физиологическое влечение, хотя возможно, на ее вкус, он был несколько худым. Гермиона признавалась себе в том, что страсти между ними не было никакой, при этом она была приятно удивлена тем удовольствием, которое им удавалось извлекать из секса друг с другом: с ударением на прошедшее время. Через семь месяцев после свадьбы они оказались в Амстердаме, и именно с тех пор все изменилось.

Самолет приближался к взлетно-посадочной полосе, и Гермиона украдкой взглянула на мужа. Он не проронил ни единого слова с тех пор, как десять часов назад они взошли на борт. Заметив, что она смотрит на него, он взглянул ей в глаза и, к ее удивлению, взял ее за руку.

- Я сожалею о том, как вел себя последние несколько недель, - прошептал он. - Мне просто ненавистна мысль о том, что мы теперь не сможем сорваться с места в любой момент. Идея просиживать недели напролет на Кенсингтонской Площади как-то меня не привлекает.

В ответ Гермиона нежно сжала его ладонь.

- Нет никакой нужды в том, чтобы просиживать всю неделю на Кенсингтонской Площади. Большинство людей чувствовали бы себя совершенно потерянными, если бы им было нечем заняться, Тео. Почему бы тебе не изменить свое мнение насчет работы? У тебя есть диплом магловского университета - так много дорог открыты для тебя и в том и в другом мире. Ты даже можешь вернуться и поступить в аспирантуру.

Тео уклончиво пожал плечами.

- Посмотрим. Я просто хотел сказать, что попытаюсь. Я знаю, что ты хочешь работать. Давай посмотрим, что будет через шесть месяцев. Тогда мы сможем пересмотреть наши планы.

Гермиона была так благодарна ему за эту перемену в его отношении, что ей показалось, что она вот-вот расплачется. Она кивнула ему и улыбнулась, вновь ощутив желание начать все с начала. Прошедшие несколько недель не сулили ничего хорошего их браку в будущем, но Гермиона была твердо уверена в том, что все изменится к лучшему, как только их вновь окажутся среди любящих людей.

Самолет приземлился, и Гермиону охватило радостное возбуждение. В зале прилетов их ожидали ее родители, и она просто не могла дождаться встречи с ними. Она не чувствовала себя такой отчаявшейся и неприкаянной с тех пор, как они с Гарри и Роном провели год, скрываясь от пожирателей смерти. Поймав себя на этой мысли, она тут же ощутила себя предательницей: ведь конечно же, год, проведенный с мужем за границей не заслуживал настолько негативной оценки?

После радостной встречи со своими родителями, Гермиона с Тео отправились в свой дом на Кенсингтонской площади. У нее оставалось еще четыре дня до начала работы в Департаменте тайн, и это время ей предстояло провести в бесконечной чреде встреч со своими друзьями и родственниками. Первыми в ее списке стояли Гарри и Джинни. Их сыну было уже почти пять месяцев, а она еще ни разу его не видела.

Чета Поттеров построили для себя большой дом в Годрикс Холлоу и пока Гермиона и Тео шли к крыльцу, она с наслаждением вдыхала запах жимолости.

- Разве он не великолепен? - спросила она, восхищаясь увитым розами домом с соломенной крышей.

Тео фыркнул.

- Смотря с какой стороны посмотреть, - пробормотал он. - Я бы не стал жить такой дали от цивилизации даже за все галеоны Гринготса.

Гермиона раздраженно посмотрела на него, немедленно пожалев о своем решении пригласить его с собой. Она встречалась со многими его друзьями и многочисленными родственниками в Германии и Голландии и была с ними исключительно сердечной. Она будет страшно огорчена в том случае, если он не сможет ответить ей тем же.

Гарри распахнул дверь, прежде чем они взялись за дверной молоток. Гермиона бросилась ему навстречу и заключила его в объятья.

- Привет, Гарри, - сказала она, широко улыбаясь. - Я действительно очень, очень рада снова тебя видеть.

- И я тебя, - ответил он, отстраняясь. - Ты хорошо выглядишь – безделье тебе, очевидно, идет на пользу.

Она прыснула от смеха.

- Мой вид ни в какое сравнение с твоим не идет: такое ощущение, что ты был рожден для того, чтобы быть отцом, - сказала она, заметив пару крошечных голубых носочков, которые он держал в одной руке и слюнявчик с изображением Пушек Педдл в другой. - Полагаю, это подарок Рона,- добавила она, указывая на слюнявчик.

Гарри закатил глаза и кивнул.

- Да, и не трудись спрашивать, они все еще на самом дне турнирной таблицы, хотя Рон клянется, что уж это-то будет их год.

Гермиона вручила ему тяжелый пакет, завернутый в разноцветную бумагу.

- Боюсь, что мой подарок ужасно предсказуем.

Гарри провел рукой по свертку, в котором очевидно лежала книга. Он засмеялся.

- История Хогвартса? – спросил он.Гермиона кивнула.

- Иллюстрированная новая редакция, - ответила она, улыбаясь. - Включающая в себя подробное описание Последней битвы и отличное фото тебя, получающего Орден Мерлина.

Гарри закатил глаза и протянул руку Тео.

- Добро пожаловать. Входите, Джинни не терпится вас увидеть.

Все вместе они подошли к маленькой уютной гостиной, автоматически понизив голоса, как только Гарри открыл в нее дверь.

- Скоро наступит время кормления, поэтому его сейчас легко разбудить, - прошептал он.

Войдя в комнату, они обнаружили Джинни, склонившейся над маленькой белой колыбелькой. Она с улыбкой повернулась к ним.

- Он только что проснулся, поэтому можете говорить в полный голос, - она тепло обняла Гермиону. - Я так по тебе скучала, - негромко сказала она.

- Я тоже скучала по тебе, - ответила Гермиона. - Правда.

Пока Джинни приветствовала Тео, взгляд Гермионы переместился в сторону колыбели, в которой малыш беспорядочно размахивал своими ручками и ножками. Эта картина заставила ее улыбнуться.

- Ну, могу с чистой совестью сказать, что это стопроцентный Уизли, - ответила она, улыбаясь рыжеволосому ребенку. - Ни одной черты Поттеров.

Гарри подошел к жене и с любовью воззрился на сына.

- В глубине души я надеюсь, что у него будет плохое зрение – очки бы придали ему некоторое сходство со мной. Ну и если уж об этом зашла речь, мы могли бы вытатуировать шрам у него на лбу…

- Мы совершенно точно не будем этого делать, - сказал Джинни, вынимая ребенка из кроватки и поворачивая его лицом к гостям. - Ну, поздоровайтесь с Джеймсом Фредериком.

Гермиона аккуратно протянула руку и дотронулась до его розовой щечки.

- Привет, малыш Джеймс, - прошептала она. К ее радости, мальчишка схватился за ее палец и улыбнулся.

Джини удивленно приподняла бровь.

- Ну, он судя по всему, влюбился в тебя с первого взгляда. Ни разу еще не видела, чтобы он с такой готовностью кому-либо улыбался. - она протянула его Гермионе. - Хочешь его подержать?

Гермиона разволновалась.

- Можно я сначала сяду? У меня мало опыта общения с детьми.

Она присела на диван, и Джинни вручила ей малыша. Он оказался спокойным ребенком, и Гермиона вскоре обнаружила, что она нервничает и беспокоится гораздо меньше, чем опасалась. Гарри пошел приготовить им всем чаю, а Тео выбрал себе место максимально отдаленное от маленького Джеймса.

Некоторое время разговор шел о местах, в которых они побывали с Тео, при этом Тео большую часть беседы не вымолвил ни слова. Когда Джинни взяла малыша из рук Гермионы, заявив, что пришло время его покормить, Тео, извинившись, ускользнул, сказав, что хочет осмотреть окрестности. Гермиона почувствовала облегчение, когда он предпочел удалиться – она не могла себе представить, как бы почувствовал себя невероятно застенчивый Тео рядом с женщиной, кормящей грудью.

Девушка заворожено смотрела, как Джинни приложила сына к груди и начала его укачивать. Они с Гарри вели себя совершенно естественно в роли родителей; словно всю жизнь только этим и занимались

- Это не больно? - спросила Гермиона, глядя на то, как жадно сосет малыш.

Джинни улыбнулась.

- Поначалу было больно, но мама научила меня нескольким очень удобным Болеутоляющим Заклятьям, и через несколько недель все прошло. Я пытаюсь отлучить его от груди - в следующем месяце мне нужно возвращаться на работу.

- Кстати о работе, - сказал Гарри, вручая ей чашку с чаем, - когда ты начнешь работать в Департаменте тайн?

- В понедельник, - ответила Гермиона. - Я жду не дождусь этого. Путешествовать, конечно, здорово, но вы же меня знаете – мне нужно прилагать к чему-то свою энергию.

- А Тео? - спросила Джинни. - У него есть какие-то планы?

Гермиона покачала головой и, избегая встречаться с Джинни взглядом, вновь принялась рассматривать малыша.

- Ему нет необходимости работать, поэтому, честно говоря, думаю, что он окажется несколько не у дел. Я думаю, что он бы предпочел продолжить наше путешествие, - добавила она со вздохом.

Гари и Джинни переглянулись.

- У вас все в порядке? - спросил Гарри. - Вы нормально ладите друг с другом?

Она вымученно им улыбнулась.

- Все в порядке. Он не очень-то рвался домой, но в остальном все было прекрасно, - солгала она, отчаянно надеясь, что они не будут задавать уточняющих вопросов.

К счастью, Тео вскоре вернулся с прогулки, и это избавило ее от дальнейших расспросов.

Когда пришло время прощаться, Гермиона обнаружила, что ей совсем не хочется расставаться с малышом. Глядя вечером в зеркало на свое отражение, она задумалась о том, какая из нее выйдет мать. Станет ли она такой же хорошей мамой как Джинни? Гарри и Джинни всегда были очень гармоничной парой, но теперь, когда у них был Джеймс, они стали настоящей семьей. По сравнению с их ее брак казался таким холодным и пустым. Впервые в жизни она почувствовала, как зарождается внутри нее какое-то смутное чувство, и идея завести ребенка вдруг перестала быть такой уж непривлекательной.

Следующими в ее списке были Падма и Дин. Гермиона договорилась навестить их в субботу утром, а Тео решил встретиться со своими приятелями из Кэмбриджа. Она была этому рада; проведя с ним целый год, она чувствовала, что ей не помешало бы отдохнуть от Тео. К тому же она надеялась поговорить с Падмой по душам. Гермиона была готова поделиться своими переживаниями с Джинни, но они с Гарри были так заняты ребенком; у нее просто не хватило духу обременять их еще своими тревогами. Кроме того, Гарри и Джинни поженились по любви, а не из-за Закона о Браках, и она отчаянно хотела поговорить с кем-то, кому так же как и ей пришлось пойти на компромисс. Возможно, Падма и Дин столкнулись с такими же сложностями в своих отношениях.

Но проведя всего пять минут в их компании, Гермиона поняла, что между ними никакими сложностями и не пахло. Падма и Дин были абсолютно счастливой парой. То, что начиналось, как взаимное симпатия и уважение, переросло в любовь и было совершенно очевидно, что они искренне переживали друг о друге. Дин задержался поболтать с ней на несколько минут, после чего отправился смотреть футбольный матч, и Гермиона, оставшись наедине со своей ближайшей подругой, сразу же расслабилась.

Лицо ее тут же исказилось страданием.

- О, Падма! Я так рада видеть, как вы счастливы с Дином, но это только подчеркивает насколько же все не так между мной и Тео.

Падма поставила на стол чайник с чаем и тарелку с печеньем, озабоченно нахмурившись.

- Что ты имеешь в виду? Мне казалось, когда я читала твои письма, что ты была вполне счастлива, особенно вначале.

Гермиона пожала плечами и закрыла лицо руками. Она была уже за гранью слез; она испытывала глубочайшее отчаяние.

- Мы были счастливы. Я искренне наслаждалась первыми месяцами нашего путешествия, и Тео был само очарование. Все полностью соответствовало моим ожиданием, а в чем-то даже превосходило.

- А как у вас дела в постели? - спросила Падма ухмыльнувшись.

Гермиона хихикнула.

- Так и думала, что ты спросишь. В постели у нас все было гораздо лучше, чем я рассчитывала. Это, конечно, был не такой накал страстей, как у вас с Филиппом, но ты же меня знаешь – я гораздо более консервативная. Я не уверена, что во мне в принципе есть такая страсть. Но все было нормально – лучше, чем нормально. Мы отлично совместимы, привлекательны друг для друга, и в первые шесть-семь месяцев все было правда очень хорошо.

Падма нахмурилась опять.

- Отчего все изменилось?

Гермиона грустно покачала головой.

- В каком-то смысле, я сама не понимаю: полагаю, это была совокупность разных обстоятельств. К середине марта я утомилась и начала нервничать. Мы побывали в Японии, Китае, Индии, Новой Зеландии и Австралии – я с удовольствием побывала в каждом из этих мест, но я начинала чудовищно скучать по всем, и все казалось совершенно беспросветным. Ты же меня знаешь - я жить без книг не могу, и хотя я вяла с собой так много книг, как только было возможно, мне все равно нужно было чем-то заняться. Ну, ты понимаешь – сосредоточится на чем-то.

Падма взяла печенье.

- А Тео?

Гермиона вздохнула.

- Когда я сказала, что мне нужно несколько дней отдыха, чтобы просто почитать, он тут же надулся! Я знаю, что с многих точек зрения я олицетворяю собой слово «скучная», но я просто хотела получить возможность уютно устроиться где-нибудь, прихватив с собой несколько хороших книжек. Вдобавок ко всему, во время путешествия выяснилось, что нам интересно посещать совершенно разные места. Это, конечно, мелочь, как мне кажется, но эта мелочь спровоцировала между нами трения.

Падма пожала плечами.

- Могу себе представить, если двое видят только друг друга в тесных интерьерах гостиничных номеров на протяжении такого продолжительного времени, у них возникают клаустрофобные ощущения.

- Да, я знаю, ты, конечно, права. Просто я, честно говоря, думаю, что он совершенно лишен способность идти на компромиссы, Падма. И если он так ведет себя в мелочах, что же меня ждет в ситуации с моей работой? Что будет, когда дойдет до вопроса о том, к чьим родителям отправится на Рождество, и о том, заводить ли нам детей?

- Гермиона, на самом деле прошло еще так мало времени. Прошел всего год, а поскольку вы были в разъездах, у вас не было возможности вести жизнь обычной семейной пары. Она похлопала подругу по руке. - Мы с Дином были диаметрально противоположными; жили первые месяцы как кошка с собакой. Ссорились по-поводу всяких глупостей, вроде сиденья в туалете и мытья посуды - но потом все стало налаживаться. Вы с Тео провели год в неестественных условиях. В такой ситуации неудивительно, что возникли сложности!

- Да. Я, правда, это все понимаю. Но я начинаю беспокоиться, что, возможно, между нами существуют неустранимые противоречия. Я снова и снова вспоминаю предупреждения Северуса Снейпа, и уже начала задумываться о том, а уж не был ли он прав.

- Случилось что-то конкретное, от чего у тебя возникли подобные мысли, или это мысли появились у тебя в результате того, о чем ты уже мне рассказала?

Гермиона внимательно посмотрела на подругу, пытаясь решить, как много она может ей рассказать.

- Падма Патил, вы очень проницательны, - она обхватила голову руками. - Ты обещаешь мне, что все, что я тебе расскажу, не покинет пределов этой комнаты?

- Конечно! Зачем ты спрашиваешь?

На лице Гермионы появилось извиняющееся выражение.

- Я знаю, прости меня. Мне кажется, что я предаю Тео, обсуждая его за его спиной, но мне действительно нужно знать твое мнение, - сделав глоток чая и глубоко вздохнув, она продолжила. - После того, как мы закончили путешествовать по Южной Африке, мы решили вернуться в Европу. Тео очень сильно хотел поехать в Голландию, поскольку у него там живет двоюродный брат, которого он хотел навестить. Мы сняли комнату в гостинице в Амстердаме, и пока я принимала душ, Тео решил прогуляться. Когда он вернулся, выяснилось, что он купил много марихуаны.

Лицо Падмы приобрело удивленное выражение, но она сделала знак Гермионе продолжать.

- Я знаю, что там это легально, и я знаю, что некоторые из наших сокурсников в Париже любили покурить травку, но я этого совершенно не выношу! Может, я и страшная ханжа, но каждая частичка меня протестует против употребления подобных веществ. В стране, где я родилась, это противозаконно, и поэтому я не могу простить этого, - она замолчала и надкусила печенье. - У нас произошла ужасная ссора, и прямо на моих глазах, не считаясь с моими желаниями, он зажег сигарету и накурился. Я была так зла. Я знала, что расстояние позволяет мне аппарировать в Англию, и с трудом удержалась от того, чтобы не сделать этого в тот же вечер. А на следующий день все стало еще хуже.

Падма взволнованно посмотрела на подругу.

- Скажи мне, что речь не идет о том, что он проявил к тебе жестокость?

Гермиона удивленно взглянула на Падму.

- Нет! Ничего такого – он очень спокойный, а когда накурится, так тем более. Мы встретились с его троюродным братом - волшебником по имени Ганс Мишелоб Шнейдерлидл. Ну и имечко, конечно, - сказала она, улыбнувшись одним уголком рта. - Короче говоря, он мне не понравился с первого взгляда. Напомнил мне Люциуса Малфоя. Не пойми меня неправильно - мне очень нравится изменившийся Драко, но не думаю, что когда-нибудь начну симпатизировать Люциусу. Ганс сделан из того же теста; точно тебе говорю, что он свысока смотрел на меня из-за того, что я маглорожденная. Он пригласил нас в свою квартиру, и весь вечер он и Тео курили марихуану. Мне пришлось терпеть насмешки Ганса по-поводу того, что я не даю им как следует повеселиться, и Тео ни разу за меня не вступился. Я так расстроилась, что ушла. Почти всю неделю Тео провел с ним, а я в это время сидела в гостиничном номере, читая описания исследований, которые могут мне пригодиться в Департаменте Тайн.

- Как долго вы там пробыли? - спросила Падма.

- Всего неделю. После этого мы поехали к его друзьям в Берлин, которые оказались гораздо более приятными людьми. Несколько богемными, с моей точки зрения, никто из них не работает, они все вроде как студенты. Конечно, на мои взгляд, вокруг нас было слишком много марихуаны и запрещенных напитков, но никто из них, по крайней мере, никак не прокомментировал мое нежелание присоединяться. Увидев его друзей, я, честно говоря, забеспокоилась. Все они, судя по всему, дети невероятно богатых родителей, которым совершенно нечем заняться, кроме как просиживать дни напролет, убивая время.

Падма нахмурилась.

- Это не то чтобы очень хорошо звучит, Гермиона. Вынуждена признать, что если бы Дин со мной так поступил, Меня бы это не обрадовало. Куда вы отправились потом?

- Мы на пару недель задержались в Берлине, после чего отправились в Чили. На какое-то время отношения между нами улучшились – он, к счастью, не прикасался к марихуане после нашего отъезда из Берлина. Избавившись от пагубного влияния его друзей, все стало видеться в более радостном свете, и становилось лучше и лучше пока я не получила письма из Министерства Магии.

- Дай-ка я угадаю, - пробормотала Падма. - Он не хотел возвращаться домой?

- Именно, - вздохнув, сказала Гермиона. - Все оставшееся время мы постоянно ссорились. Мне не понравилось ни в Штатах, ни в Канаде, большую часть времени каждый из нас занимался своими делами. А когда мы были вместе, то только и делали, что спорили, - девушка поставила свою чашку на стол и посмотрела на Падму. - Скажи, я совершила самую большую ошибку в своей жизни?

Падма покачала головой.

- Не знаю, - какое-то время она молчала, в задумчивости опустив глаза. - Единственное, что я могу сказать, так это то, что весь прошедший год вы провели в неестественных условиях. Напряжение просто обязано было возникнуть, и, скорее всего, по нему нельзя судить о том, как потечет ваша жизнь теперь, когда вы вернулись домой. У вас скорее межличностный конфликт, чем глобальный кризис в отношениях – я уверена, что вы не единственные, кому непросто. По крайней мере, судя по тому, что я слышала.

- Что-то случилось с кем-то из пар? - спросила Гермиона.

Падма кивнула.

- Судя по всему, у Блейза уже три месяца как роман на стороне. Он работает недалеко от кабинета Дина в Министерстве, и вобщем-то, можно сказать, что это не секрет.

- Какой ублюдок! - воскликнула Гермиона, негодуя. - А Кэти в курсе?

- Понятия не имею. Я не очень хорошо знакома с ними. Но я хотела сказать, что теперь, когда вы наконец собираетесь осесть, все может измениться к лучшему. Судя по твоим словам, с ним бывает трудно, и я, конечно, думаю, что это неправильно с его стороны накуриваться, зная о том, что для тебя это больной вопрос. Но сейчас, вернувшись в семью, он вполне может начать вновь вести себя нормально. Гермиона, подожди еще немного. Я уверена, что тебе удастся все разрешить. Взгляни на бедняжку Кэти – все могло быть гораздо хуже!

Гермиона улыбнулась.

- Думаю, ты права. В любом случае, хватит уже говорить обо мне и Тео! Как дела у вас? Твои письма действительно доставляли мне массу удовольствия; я так поняла, что ты довольна своей работой Стирателя памяти.

Падма улыбнулась.

- Я в восторге! Это такая интересная работа. На прошлой неделе нам с Дином даже удалось поработать вместе. Какой-то придурок из Йорка додумался выращивать двухголовых куриц, и двадцать четыре из них на прошлой неделе сбежали – начался полный кавардак! Дружине Дина пришлось их окружать, пока мы модифицировали память всех соседей в округе.

Она внезапно замолчала, закрыв рот рукой. Пробормотав сквозь пальцы извинения, она встала из-за стола и вышла из комнаты.

Гермиона с недоумением смотрела, как ее подруга открыла дверь небольшой ванной комнаты под лестницей и скрылась внутри. Спустя несколько мгновений, она услышала, как Падму отчаянно тошнит. Подбежав к раковине, она налила стакан воды.

Послышался звук спускаемой воды, и Падма вернулась в кухню.

- Ты в порядке? – спросила Гермиона, протягивая подруге стакан воды.

Падма слабо кивнула и взяла стакан. Подойдя к кухонной раковине, она прополоскала рот. Потом обернулась к Гермионе и улыбнулась.

- Я на четвертом месяце беременности, - сказала она, и улыбка ее стала еще шире. - Не хотела сообщать тебе в письме; думала дождаться твоего возвращения.

Гермиона взвизгнула и бросилась обнимать Падму.

- Не могу поверить! Я тут сижу, распинаюсь о нас с Тео, а ты оказывается беременная!

Падма улыбнылась и похлопала себя по животу.

- Я надела свободную кофточку, чтобы ты не заметила. Видишь, живот уже начал расти?

Она разгладила блузку на животе, и стала видна небольшая, но очень определенная выпуклость.

Гермиона нахмурилась.

- Ты уверена, что месяц только четвертый?

Падма кивнула, продолжая улыбаться.

- Это близнецы, точнее близняшки. Вот почему мне так плохо.

Гермиона от неожиданности раскрыла рот.

- Не может быть!

- Ну, близнецы, как правило, нередко появляются в одной и той же семье, так что это не было таким уж шоком, - Падма вновь похлопала себя по животу. - И ты не поверишь, но Парватти тоже снова беременна, и мы с ней должны родить в один день!

Они снова обнялись, и Гермиона не смогла сдержать нахлынувшие слезы. Казалось, что у всех ее подруг теперь дети, и все они казались такими счастливыми и самореализовавшимися. Гермиона отчаянно надеялась, что ее новой работе удастся заполнить ту подозрительную пустоту, которая образовалась в ее жизни.

ssSss

Вечером накануне того дня, когда Гермиона должна была приступить к работе в Департаменте Тайн, их с мужем пригласили к себе на ужин Северус и Корделия. Гермиона ожидала этого ужина отчасти с опасением, отчасти с любопытством; ее беспокоило, что Северус и Корделия могут заметить практически физически ощутимое напряжение между ней и Тео, в то же время перспектива увидеть Северуса Снейпа вызывала в ней почти радостное волнение. Они неожиданно дружески расстались, и Гермиона хотела узнать, по-прежнему ли в их отношениях царит перемирие.

Войдя в гостиную, Гермиона с удовольствием обнаружила там Ланца; он всегда был таким забавным, что она не сомневалась в том, что ему удастся хотя бы частично отвлечь внимание от них с Тео. Корделия тепло ее поприветствовала и Гермиона направилась в дальний конец комнаты, чтобы пожать руку Северусу. Его лицо, конечно, нельзя было назвать улыбающимся, но оно определенно имело приветливое выражение, и Гермиона с облегчением решила, что объявленное перемирие не было всего лишь плодом ее воображения.

- Здравствуйте, Северус, - осторожно произнесла она.

В ответ он слегка наклонил свою голову.

- Гермиона, - ответил он.

- Скучали по мне? – игриво спросила девушка.

Северус приподняла бровь.

- Тот факт, что я позволил тебе называть меня по имени, еще не означает, что у меня есть желание быть вовлеченным в бессмысленную болтовню.

Она усмехнулась.

- Ну, поскольку в меня так и не полетело ни одно заклятье, мы, судя по всему, сделали шаг вперед.

Он взглянул на нее, словно перед ним стояла опасная сумасшедшая.

- Могу ли я предложить тебе бокал вина?

Гермиона кивнула, и Северус отвернулся, чтобы налить ей красного вина.

- Было ли ваше путешествие интересным?- спросил он.

Девушка встретилась с его внимательным взглядом.

- Да, - ответила она. - Но я рада вернуться домой.

Северус негромко усмехнулся.

- Я примерно так и предполагал, - произнес он с настолько явной интонацией «я же вам говорил», что Гермиона тут же пожалела о том, что открыла рот.

Гермиона была совершенно ошеломлена, поняв, что от всей души наслаждается этим вечером. Корделия задавала множество вопросов об их путешествии, и хотя они в основном были адресованы ее сыну, она честно старалась каждый раз включить в беседу и Гермиону. Просто потрясающе: подробно расспросив их с Тео о том, как они провели этот год, она умудрилась ни разу не затронуть никаких личных тем, и обсуждение ни разу не приблизилось к вопросу о том, как они с Тео ладят друг с другом. Несомненно, Корделия умела вести вежливую светскую беседу, безошибочно избегая всех подводных камней.

Северус же, однако, казалось, анализировал каждую мельчайшую деталь. Гермиона была уверена, что ей не удалось провести его своими легкомысленными шуточками. Она всегда думала, что преподаватель Зельеварения был способен видеть насквозь слова и поступки своих студентов, и он, по всей видимости, сохранил эту способность, даже перестав преподавать в Хогвартсе. Девушка понимала, что их поведение говорило само за себя, и ей было больно осознавать, что за весь вечер они с Тео ни разу не встретились взглядами.

Беседа вскоре повернула на обсуждение недавних рождений.

- Если я не ошибаюсь, у Панси Паркинсон с мужем на прошлой неделе родился сын, - объявила Корделия.

Гермиона была искренне удивлена.

- Правда? Я ничего не слышала!

Корделия кивнула.

- На прошлой неделе встречалась за чашкой чая с Нарциссой Малфой. У меня сложилось впечатление, что и ей не терпится обзавестись внуком, но, кажется, пока таких новостей не намечается.

- Ха! - воскликнул Ланцелот. - Они никогда не были хорошими производителями, эти Малфои!

Гермиона чуть не подавилась вином при виде выражения ужаса на лице Корделии.

- Дядя Ланц, ну что вы! Неужели так обязательно использовать выражения, относящиеся, скорее к лошадям? - спросила Корделия.

Но Ланца было не смутить.

- Кони, гипогрифы, драконы, волшебники … Одно и то же, если спуститься к истокам.

Корделия бросила на Гермиону извиняющийся взгляд.

- Я, кажется, читала, что и у твоего друга Гарри тоже родился сын?

Гермиона улыбнулась.

- Да, это так. Мы были у них в четверг. Джеймс Фредерик Поттер – чудесный малыш.

Северус подавился лососем.

- Еще один Джеймс Поттер, - протянул он. - Очаровательно.

Гермиона широко улыбнулась.

- Если это вас утешит, он совсем не похож ни на Гарри, ни на Джеймса – он совершенно стопроцентный Уизли. У него копна рыжих волос, и я уверена, что с годами он покроется веснушками. Он очень похож на близнецов; он даже уже разучил озорную улыбку.

Северус нахмурился.

- Вы просто не представляете, насколько же я раздавлен мыслью о том, что я теперь не в Хогвартсе и не смогу заняться новым поколением испорченных детишек.

- Поколоченных воришек? - переспросил Ланц, с непонимающим видом. - Воришки в Хогвартсе?

Все засмеялись.

- Северус сказал «испорченных детишек», дядя Ланц, - объяснил Тео.

- А! - с понимающим видом закивал Ланц. - В мое время их было куча, скажу я вам!

Повисло молчание.

- Вы помните мою подружку невесты, Падму? - спросила Гермиона у Корделии.

Корделия кивнула.

- Да, конечно, - симпатичная девушка с сестрой-близнецом.

Гермиона была тронута тем, что ее свекровь запомнила ее подругу.

- Да, именно она, - сказала девушка с улыбкой. - Вчера я заходила к ней; она беременна близняшками.

- О, какая прелесть! - пробормотала Корделия с искренней радостью. - Уверена, что они будут совсем как она и ее сестра!

- Да, ну так хватит уже обо всех этих незнакомцах, - раздраженно прервал их Ланц. - А как там насчет вас с молодым Теодором? Какая у вас стратегия размножения? - спросил он, тыкая в потолок скрюченным пальцем.

Захлопнув раскрывшийся от неожиданности рот, Гермиона начала неудержимо хихикать. Тео и Корделия имели совершенно скандализированный вид, в то время как Северус молчал, но в глазах его мелькали искорки веселья.

- Ланцелот Милл! - наставительным тоном начала Корделия. - Если вы не будете вести себя должным образом, мне придется попросить вас выйти из-за стола, - она повернулась к Гермионе. - Я извиняюсь, моя дорогая.

- Да все в порядке, - сказала Гермиона, продолжая улыбаться.

- Я не хотел никого обидеть, - вмешался Ланцелот, еще сильнее нахмурившись. - Взгляните на нее! Отличная девушка, несомненно плодовитая, как и все маглорожденные. Да из нее дети как горячие пирожки из печи будут вылетать!

Гермиона хохотала, пока по ее щекам не начали струиться слезы. Корделия и Тео переглянулись, оба окончательно выведенные из себя.

- Ланц, мне кажется, Гермиона достаточно уже за сегодняшний вечер наслушалась про «размножение», - произнес Северус с едва различимой ухмылкой. - Думаю, что ей бы хотелось сначала реализоваться в профессиональном плане, прежде чем вносить свой вклад в продолжение династии Милл.

Корделия послала ему едва заметную благодарную улыбку за смену темы.

- Тебе ведь утром на работу? – спросила она Гермиону. - Наверное, ты разочарована, что пришлось так рано вернуться домой. Как жаль, что они не предоставили тебе еще один год!

Гермиона слегка нахмурилась, озадаченная этим замечанием.

- Я была более чем готова к возвращению домой. Я с нетерпением жду начала своей работы в Департаменте Тайн.

На лице Корделии проступило удивление. Она быстро взглянула на Тео.

- Мне казалось, что вы оба хотели бы продолжить путешествовать.

Гермиона почувствовала, как напрягся, сидящий рядом с ней Тео, и тут же в ней забурлила злость на него.

- Тео, может, и хотел продолжить, - сказала она, - но у меня не было не малейшего желания.

Когда Северус вновь пришел к ней на помощь, молниеносно сменив тему, Гермиона испытала прилив огромной благодарности к нему.

- Насколько я знаю, молодые сотрудники Департамента Тайн, как правило, сначала становятся помощниками более опытных. Тебе известно, к кому тебя назначили? – спросил он.

Гермиона кивнула, все еще кипя от негодования.

- Меня определили к Примроуз Чакли. Она на три или четыре года меня старше и тоже училась в Хогвартсе; я видела ее на собеседовании. Она показалось мне довольно приятной.

Северус кивнул.

- Я ее помню. Ее девичья фамилия была Пауэлл, если я не ошибаюсь. Она из Когтеврана: довольно одаренная в Зельеварении.

В голове Гермионы внезапно всплыл вопрос.

- Вам удалось найти кого-нибудь на вакансию, которую вы размещали прошлым летом? – спросила она, чувствуя себя слегка неловко.

Северус нахмурился.

- Нет. Оказалось, что на обширных просторах Лондона нельзя найти ни одного компетентного Зельевара.

Гермиона была удивлена.

- А много было откликов на ваше объявление? - насколько она помнила, описание работы было заманчивым, а размер зарплаты для такой должности более чем достаточный. Девушка была уверена, что объявление должно было привлечь внимание множества квалифицированных зельеваров.

Прежде чем Северус успел ответить, в разговор вмешалась Корделия.

- Он получил ровно 72 резюме.

- Ого! И скольких вы собеседовали? - спросила Гермиона.

- Троих, - пробурчал Северус.

- Двое из них ушли в слезах, - пояснила Корделия.

Гермиона не смогла сдержать улыбки; не трудно было себе представить, что довело этих людей до слез.

- А где находится ваша лаборатория? – спросила она.

- Под домом, - ответил Северус.

- Ооо! – восхищенно протянула она. - Можно мне взглянуть?

На его лице промелькнуло удивление, и Гермионе показалось, что он судорожно ищет повод для отказа

- Конечно! - ответила за него Корделия. - Почему бы тебе не устроить Гермионе небольшую экскурсию перед тем, как подадут десерт и кофе?

- Но только если вы не возражаете, - добавила Гермиона, не желая нарушать их хрупкое перемирие.

Он коротко вздохнул и отодвинул свой стул.

- Совсем не возражаю, - пробурчал он себе под нос, вставая из-за стола. - Идите за мной.

Гермиона быстро вскочила и поспешила к двери, за которой уже успели исчезнуть развевающиеся полы его черной мантии. Ей не терпелось поскорее увидеть его лабораторию; она понятия не имела, что та располагалась в подвале. С тех пор как Гермиона узнала, что это было его объявление, она часто представляла себе, какой должна быть его лаборатория. Его классная комната в Хогвартсе всегда содержалась в безупречном порядке, и девушка была уверена, что и теперешнее его рабочее место отвечает самым высоким стандартам.

Пока они спускались на нижний этаж, Северус не проронил ни слова, и у Гермионы мелькнула мысль, что ее любознательность его раздражает. Она уже начала жалеть о своей необдуманной просьбе. Тем временем они подошли к деревянной двери, инкрустированной затейливым кованым орнаментом.

- Я прошу прощения за свою несдержанность, - робко прошептала она. - Пожалуйста, вы совсем не обязаны впускать меня внутрь, если вам этого не хочется делать.

Отперев дверь взмахом волшебной палочки, Северус повернулся к ней.

- Конечно, ты очень навязчивая особа, и, по-видимому, с этим ничего не поделаешь, но можешь не волноваться, я не впустил бы тебя, если бы не хотел.

Он распахнул перед ней дверь, жестом пригласив войти. Как только она переступила через порог, вдоль стен зажглись множество факелов. Гермиона не смогла сдержать вздох удивления при виде осветившейся комнаты: стены были сделаны из светло-серого гранита, и чем-то напоминали стены его класса в Хогвартсе, а вдоль стен тянулись длинные ряды стеллажей, уставленных различными ингредиентами для приготовления зелий. Тут были и дюжины сосудов, заполненных разноцветными жидкостями, и стеклянные банки с замаринованными веществами, и бесчисленные жестяные баночки заполненные уже измельченными ингредиентов. Одну стену полностью занимали книги по зельеварению, а посреди комнаты стояло два больших деревянных рабочих стола. На каждом из них расположилось по три котла, расставленных на достаточном расстоянии друг от друга. Расположение котлов было настолько безупречным, что Гермиона тут же решила, что сделано это было при помощи магии.

- Именно так я себе это и представляла, - пробормотала она, удовлетворенно улыбаясь.

- До чего же я оказывается предсказуем, - проворчал Северус.

По его тону, Гермиона поняла, что ее замечание скорее его позабавило, чем раздосадовало.

- Могу я осмотреться?

Он кивнул.

- Да, пожалуйста.

Гермиона обошла комнату, читая названия ингредиентов, написанные на банках, непрерывно ощущая на себе взгляд Северуса.

- Более взрывоопасные ингредиенты хранятся в чулане слева, - пробормотал он, указывая на тяжелую стальную дверь. - На нее наложены дополнительные защитные чары, чтобы обезопасить верхние этажи от непредвиденных случайностей.

- Понятно, - ответила девушка и, оторвав взгляд от двери, подошла к столам в центре комнаты. Осмотрев котлы на первом столе, она спросила:

- Они все свинцово-оловянные и различаются только толщиной?

Он кивнул.

- Просто и функционально – а вот следующие три поинтереснее.

Гермиона подошла ко второму столу.

- Этот стальной с платиновым покрытием, - произнесла она, пытаясь определить в уме его стоимость.

- Очень хорошо, - ответил он голосом, который обычно приберегал только для учеников из Слизерина.

Девушка перешла к следующему, который был, несомненно, самым красивым из всех шести.

- Чистое золото? – спросила она, взглянув на Северуса.

Он кивнул, и она еще раз более внимательно оглядела дно котла. Вдоль нижнего обода шли иероглифы – несомненно китайские..

- Не могу поверить! – воскликнула Гермиона. - Это же котел работы Ксяо Миня!

Уголок рта Северуса тронула едва заметная улыбка.

- Отлично, Гермиона. Оказывается, ты разбираешься в котлах.

- У нас был один котел Ксяо Миня в Сорбонне, но, конечно, не такой большой, - она знала, насколько дороги были эти котлы и каким спросом они пользовались; очевидно, что у семейства Милл были серьезные связи, равно как и обширные денежные средства.

- Посмотрим, сможешь ли ты мне рассказать что-нибудь о последнем котле, - сказал Северус, указывая на котел, стоящий в дальнем конце стола. Этот котел был, судя по всему, самым маленьким.

Гермиона с любопытством начала его осматривать; она не смогла определить материал, из которого он был изготовлен, и форму котел также имел странную — по сравнению с остальными он был гораздо более пузатым. Кроме того, он оказался самым маленьким из всех шести котлов. Гермиона покачала головой.

- Боюсь, что этот котел поставил меня в тупик.

- Позволь, дать тебе подсказку, - протянул он. - Альбус Дамблдор завещал его мне, а он в свою очередь получил его от Николаса Фламеля.

Гермиона нахмурилась, но уже в следующую секунду у нее просто рот открылся от удивления.

- Вы шутите! Это тот самый Теллениум?

Северус самодовольно кивнул.

- Но ведь их всего три в мире! Сплав Северного Теллениума был придуман алхимиками пять столетий назад, и никто с тех пор еще не сумел его повторить.

- Именно, - негромко ответил Северус.

Гермиона начала лихорадочно перебирать в уме возможности, которые открывал этот котел. Существовало несколько зелий, которые можно было сварить только в таком котле. Если Северус Снейп мог это сделать, значит, несомненно, он был быть уже очень богат. Кончиками пальцев она обвела горловину котла, ощущая свою сопричастность к чему-то великому. Вновь оглядев комнату, Гермиона с удивленем обнаружила, что думает о том, насколько же захватывающе было бы здесь работать. Она повернулась к Северусу.

- Почему вам не удалось никого найти?

- Возможно, мои стандарты нереалистично завышены. Теперь, увидев оборудование, к которому получит доступ мой помощник, ты, наверное, понимаешь, почему я не хочу принимать на работу кого-то, кто не отвечает моим требованиям к квалификации для этой должности.

Гермиона нахмурилась.

- Неужели ни у кого из кандидатов не оказалось достаточной квалификации?

Он ответил ни сразу, а какое то время просто молча смотрел на нее, в то время как Гермиона тщетно пыталась понять выражение его лица.

- Только у одного из кандидатов было соответствующее моим стандартам образование.

- А каковы ваши требования к образованию? В объявлении об этом не говорилось.

Он вновь умолк и Гермиона решила, что он не хочет отвечать.

- Диплом Магистра.

Гермиона удивленно подняла брови.

- Но ведь у меня диплом Магистра!

Северус наклонил голову.

- Мне об этом известно. Ты тот единственный кандидат, о котором я говорил.

Девушка почувствовала, что начинает закипать.

- И несмотря на это, вы не стали рассматривать мою кандидатуру?

Он сухо усмехнулся.

- Ты действительно думаешь, что мы тогда могли бы работать вместе?

Вопрос поставил Гермиону в тупик.

- Думаю, что нет, - неохотно согласилась она. - Вы сказали «тогда». Значит ли это, что сейчас мы, по-вашему мнению, бы сработались?

Прислонившись плечом к дверному косяку, Северус смотрел на нее с таким выражением, словно не мог поверить, что она это сейчас произнесла?

- Гермиона, у тебя есть поразительная неспособность оставаться в рамках мирных, дружеских отношений.

Она пожала плечами.

- Вы собираетесь уклониться от ответа на вопрос?

Он закатил глаза.

- Вопросы… всегда вопросы – и вдобавок те, ответы на которые очевидны. Отбросим наше прошлое, - сказал он, несомненно, имея в виду ту ночь, когда она спасла ему жизнь, - я склонен верить, что, несмотря на твои несомненные способности в профессиональной сфере, твоя непрекращающаяся болтовня свела бы меня с ума. Мое хорошо всем известное отсутствие терпимости только обострило бы проблему, и к концу первого месяца у нас дошло бы до драки.

Девушка усмехнулась.

- Дали нам целый месяц? Я бы дала максимум неделю.

Она подошла к двери, и Северус отступил, давая ей пройти.

- Спасибо за то, что показали мне лабораторию, Северус, - сказала она притворно формальным тоном.

Ухмыльнувшись, он кивнул.

- Пожалуйста. Из тебя может выйти довольно забавный гость для семейного ужина, Гермиона, но я уверен, что коллега из тебя бы вышла совершенно невыносимая.

Она была настолько польщена первой частью его фразы, что буквально взлетела обратно по лестнице.

Тео и Гермиона ушли уже после одиннадцати. В молчании они пересекли площадь; мысли Гермионы были заняты работой, к которой ей предстояло приступить утром, и ей не терпелось скорее лечь спать, чтобы выспаться накануне этого ответственного события.

- Устала? - спросил ее Тео, когда они подошли к крыльцу.

- Да, - ответила она, устало улыбнувшись.

- Нервничаешь из-за завтрашнего дня? – произнес он.

Она кивнула.

- Да, думаю, немножко волнуюсь. Я бы просто хотела лечь в постель и заснуть прежде, чем я начну волноваться по-настоящему.

Тео распахнул дверь, и они вошли, тут же наткнувшись на Мо, дожидавшуюся их в холле. Ее меленькие тонкие губы были плотно сжаты так, что превратились в едва заметную линию. Всем своим видом Мо выражала неодобрение.

- Что-то случилось, Мо? - спросила Гермиона.

Мо сердито посмотрела на Тео и скрестила руки на груди.

- К хозяину Теодору пришел гость, - объявила она, кивком головы указывая в направлении гостиной. Щелкнув пальцами, она исчезла.

Гермиона и Тео переглянулись. По выражению его лица Гермиона поняла, что он удивлен не меньше ее, что к нему пришли в столь неподходящий для визитов час. Прежде чем Гермиона успела выразить свое недовольство, дверь гостиной распахнулась, и на пороге появился Ганс Мишелоб Шнейдерлидл, с большой бутылкой огненного виски в руке. Сердце Гермионы упало.

- Тео! – воскликнула он, улыбаясь во весь рот.

- Ганс! - воскликнул в ответ Тео, обнимая троюродного брата. - Какого черта ты тут делаешь?

Надежды Гермионы лечь пораньше рассыпались в прах, стоило ей только увидеть радостное выражение лица своего мужа.

- Я приезжал на выходные в Лондон и подумал, а не пожить ли мне у вас пару дней.

Произнося последние слова он бросил вызывающий взгляд на Гермиону. Он был первым гостем, которого они принимали после своего возвращения, и первым ее порывом было исполнить обязанности радушной хозяйки. Но его уверенность в том, что ему с радостью предложат остаться, вызвала в ней раздражение, и она тут же решила, что не сможет выносить его компанию.

- Привет, Ганс, - холодно сказала она, протягивая руку. Он отвтил вялым рукопожатием, прожолжая ухмыляться.

- Миссис Нотт, - сказал он, кивая.

Гермиона тут же выпустила его руку и с трудом справилась с желанием поправить его. Ему прекрасно было известно, что она предпочитала, чтобы ее называли миссис Грейнджер-Нотт.

- Надеюсь, вы оба извините меня, - произнесла она, поворачиваясь к Тео. - Утром я приступаю к работе, поэтому я удаляюсь. Спокойной ночи.

Она прошла мимо мужа, который смотрел, как она спускается вниз по лестнице в их спальню, скорее с выражением облегчения на лице, чем недовольства.

Оказавшись в безопасности своей спальни, она безвольно опустилась на кровать, обхватив голову руками. Она получила удовольствие от сегодняшнего вечера. Ей нравилась Корделия; ей необычайно нравился Ланц; она даже обнаружила, что ей нравится Северус Снейп. В их компании Тео ощутимо расслабился, и в какой-то момент ее охватила отчетливая надежда на то, что у их брака есть будущее. Однако это ощущение испарилось, стоило ей увидеть Ганса в гостиной. Гермиона не выносила его присутствия, и услышав наверху его пронзительный смех, она со вздохом поняла, что выспаться этой ночью ей будет непросто. Она уже начала ощущать особняк на Кенсингтонской площади своим домом, но внезапно на нее накатил приступ клаустрофобии, несмотря на более чем достаточное пространство комнаты. Ей был нужен свежий воздух. Захватив свой плащ, она на цыпочках пробралась наверх и вышла на улицу, стараясь как можно тише закрыть дверь за собой. Перейдя через дорогу, она открыла маленькую кованую калитку в парк, который располагался в центре этой симпатичной площади. Присев на деревянную скамейку, Гермиона бессознательно взглянула в сторону дома Корделии и Северуса, думая о том, как им удалось создать настолько дружелюбные брачные отношения. Со слов Тео она поняла, что до свадьбы они были едва знакомы, и, тем не менее, они определенно создавали впечатление довольной пары. Возможно, их отношения были нетипично формальными, но, тем не менее, комфортными. Уж конечно, если Корделии удалось создать такие отношения настолько неподатливым человеком как Северус Снейп, и ей удастся сделать то же самое с Теодором Ноттом.

Услышав приближающиеся сзади шаги, Гермиона обернулась, ожидая увидеть своего мужа, но это был Ланц, ковыляющий к ней со своей тростью. Гермиона постаралсь изобразить как можно более искреннюю улыбку.

- Привет, - прошептала она, отодвигаясь, чтобы освободить для него место на скамейке.

Он с трудом наклонился, чтобы присесть рядом, положив свою черную трость на колени. Повернувшись, Ланц внимательно посмотрел на нее сквозь свои маленькие круглые очки; в его глазах светилась искренняя тревога за нее.

- Мне эти Шнейдерлидлы никогда не нравились, - пробормотал он, - но даже по их меркам, Ганс это паршивая овца.

Гермиону его слова удивили.

- Я так рада это от вас слышать, - призналась она. - Мне он совсем не нравится, и я совершенно уверена, что он меня ненавидит. Тео превращается в другого человека рядом с Гансом.

Ланц похлопал ее по руке.

- Со многих точек зрения, Тео умный мальчик, но с еще больших, он совсем как его отец.

Гермиона раздраженно покачала головой.

- Я столько раз за прошедший год пыталась вывести его на разговор о его отце, но он словно решил начисто стереть все воспоминания о нем из своей памяти.

- Тео глуп, Гермиона, и хотя я не хочу искать оправдания его поведению, нужно признать, что он многое перенес из-за своего отца. Корделия только все усугубила, немилосердно потворствуя ему во всем. Он продукт своего воспитания.

Они вместе перевели взгляды в сторону дома Корделии, и между ними установилась приятное молчание. Гермиона нахмурилась.

- Почему вы вдруг так здраво заговорили? Весь ужин изображали из себя совершенно невменяемого старика; Тео теперь убежден, что вы впадаете в маразм, – негромко произнесла она, улыбаясь уголками рта.

Ланс усмехнулся.

- Я люблю разыгрывать спектакли перед своим семейством. Они настолько одержимы соблюдением внешних приличий; старику доставляет огромное удовольствие смотреть, как их корежит от моих выходок в обществе.

Гермиона захихикала.

- Не беспокойтесь. Я никому не расскажу.

Он вновь похлопал ее по руке.

- Я не единственный, кто притворяется, Гермиона Грейнджер, - сказал он, подмигивая и кивая в сторону дома Корделии и Северуса. - Люди всегда любили притворяться; а с момента принятия Закона о Браках это приняло характер эпидемии.

Гермиона оглядела подстриженную лужайку, размышляя о том, придется ли ей притворяться всю свою замужнюю жизнь. Завтра ей предстояло приступить к новым обязанностям. Надежда для их брака с Тео еще существовала. У них было время, чтобы все исправить. Не было еще в ее жизни задания, с которым бы она не справилась, и она решительно отказывалась признать свое поражение перед этой задачей.

ssSss

Северус Снейп оглядел людную комнату. В конце концов его взгляд остановился на Гермионе Грейнджер. Он чуть наклонил голову так, чтобы его черные волосы упали вперед, прикрыв его лицо. Это позволяло ему незаметно наблюдать за ней. Прошло уже больше полугода с тех пор, как она вернулась, и темные тени под ее глазами говорили сами за себя. Он невольно задумался о всем том гриффиндорском, что было в характере этой девушки. Северус часто недоумевал, почему с ее умом она не попала в Когтевран, но несомненно, что все другие черты ее характера буквально кричали о том, что это истинная представительница Гриффиндора. Все эмоции Гермионы были написаны у нее на лице, и ему не составляло труда читать ее как раскрытую книгу. Ее жалкие потуги изображать счастливый брак могли обмануть ее друзей, но не Северуса, который безошибочно чувствовал, что девушка глубоко несчастна.

Не нужно было быть умелым легилиментом, чтобы понять, что происходит между Гермионой и ее мужем. Достаточно было просто понаблюдать за ними. Хотя они сидели рядом, но за все время ужина они ни разу не прикоснулись друг к другу. Ни соприкосновения рук, ни прикосновения к коленям, ни ласкового поглаживания супруга по плечу. В действительности, они едва ли хоть раз взглянули друг на друга за все это время. Он видел, как их глаза встретились всего один раз, когда Тео налил себе пятый по счету бокал вина, и Гермиона наградила его за это осуждающим взглядом. Это все не создавало впечатление счастливого брака.

Северус увидел, как Гермиона вежливо кивнула в ответ на какое-то замечание двоюродной бабушки Тео, и проникся сочувствием к девушке. Сам он всегда находил старшее поколение семейства Милл, за исключением Ланца, невыносимо тоскливыми, а Корделия в последнее время, судя по всему, приобрела привычку усаживать свою невестку рядом с самыми нудными родственниками на всех семейных торжествах. Неожиданно лицо Гермионы озарилось улыбкой. Проследив за ее взглядом, Северус увидел, что она смотрит на Ланца, сидящего напротив. Старик театрально подмигнул ей и вернулся к беседе со своим соседом справа. Гермиона хихикнула, и у него мелькнула мысль, что веселой она нравится ему гораздо больше, чем в своей непроницаемой маске сдержанности. Смех осветил все ее черты, но это продолжалось считанные мгновения, после чего тревога и безрадостность вновь появились в ее взгляде.

Его наблюдения вскоре были прерваны звонким смехом его жены, которая на противоположном конце стола беззастенчиво флиртовала со своим новым товарищем: Волшебником из Уэльса по имени Зебулум Уильямс. Северус до этого момента недоумевал, зачем его жене понадобилось устраивать столь пышный обед, и вот он нашел ответ на этот вопрос. Было очевидно, что ей что-то было нужно от этого человека, и он прекрасно понимал, что она не перед чем не остановится, пока не получит то, что ей требовалось. Бедняга Зебулум был мягким воском в ее руках; коротышка, казалось, сам не понимал, как он оказался объектом такого пристального внимания столь привлекательной ведьмы. Северус знал, что румяный и упитанный житель Уэльса совсем не отвечал обычным вкусам его жены, а потому ему было интересно узнать, в чем же заключалась ее цель.

Вновь наполнив свой бокал вином, он вновь переключил свое внимание на Гермиону. Она казалось, пребывала в глубокой задумчивости, и ему даже захотелось воспользоваться легилименцией, чтобы узнать, о чем она так сосредоточенно думает, но, словно почувствовав его мысли, в этот момент девушка подняла глаза и посмотрела прямо на него. Встретившись с ним взглядом, она не отвела глаза, а какое-то время продолжала смотреть на него, и даже не прибегая к легилименции, Северус понял, что они оба сейчас вспоминали его предупреждения относительно ее брака с Тео. Едва заметное движение ее глаз в сторону ее супруга подтвердило его подозрения, и когда она опустила глаза, он прикинул, что этот брак не доживет до конца года.

Гермиона вздохнула. Она стояла в очереди к одному из каминов Министерского атриума в надежде попасть, наконец, домой. Время после окончания рабочего дня в Министерстве всегда вызывало в ней воспоминания о лондонской подземке; она неоднократно бывала там с матерью и ни разу не получила от этих поездок хоть какого-нибудь удовольствия. Поездка в метро всегда выбивала ее из колеи, особенно в часы пик. Ей вспомнился один из людных вечеров незадолго до рождества, когда они с мамой решили пройтись по магазинам. Ей как раз исполнилось шестнадцать и, сев в набитый поезд, она почувствовала невыразимое облегчение оттого, что ей никогда не придется вместе с миллионами маглов ежедневно совершать в этой давке путь до работы и обратно. Гермиона пребывала в полной уверенности, что ее жизнь будет уж, конечно, не такой заурядной: существование ее будет более осмысленным, чем у подавляющего большинства этих мужчин и женщин, которые, в общем-то, даже и не задавались вопросом, к чему все это.

И вот, она здесь, одна в этом море работников министерства. Она и сотни других таких же, как она, каждое утро прибывали на работу с газетами и зонтиками в руках, чтобы составлять отчеты и продираться сквозь лабиринты местной бюрократии. Гермиона искренне верила в то, что магическое сообщество совсем другое. Несмотря на ошибки и коррупцию, свидетелем которых она стала в период нахождения на посту министра Корнелиуса Фьюджа, а затем и Руфуса Скриджемора, девушка была твердо уверена в том, что трудовые будни в магическом сообществе представляют собой нечто большее, чем в магловском: что должно быть что-то, что придает им большее значение, на фоне пустого существования, влачимого миллионами и миллионами маглов. Она ошибалась.

Уж, по крайней мере, она рассчитывала, что работа в Департаменте Тайн будет несколько более …, ну, таинственной, что ли. Но Гермиона быстро выяснила, что ей не придется разгадывать загадки времени и пространства, жизни и смерти, любви и ненависти. Все это станет ей доступно не ранее, чем через двадцать лет работы в Департаменте. Гермиона покачала головой, думая, как она могла быть настолько наивной; глупо было полагать, что в первую же неделю она окажется в Зале Смерти или в Зале Пророчеств. Прошло уже шесть месяцев, а она еще ни разу не слышала упоминания ни о том, ни о другом. Она сомневалась в том, что Примроуз Чакли вообще знает о существовании этих мест. Гермионе выделили стол рядом со столом Примроуз в кабинете, в котором кроме них располагалось еще семь волшебников. Работа ее вплоть до сегодняшнего дня была ужасающе монотонной. Вобщем, Гермиона осознала в полной мере, насколько романтическими были ее представления о своей работе, и то же можно было сказать и о ее браке. Но будь она проклята, если позволит Тео догадаться о том, насколько она несчастна.

Терпеливо дожидаясь своей очереди к камину, чтобы отправится домой на Кенсингтонскую площадь, она взглянула на свои часы, которые показывали не только время и дату, но и точное расположение планет. Увидев, какое сегодня число, Гермиона обеспокоено вздохнула: Меньше чем через неделю будет уже шесть месяцев, как они с Тео вернулись в Англию, а это значит, что им предстояло вновь вернуться к обсуждению их планов. Но даже, несмотря на то, что она была совершенно неудовлетворенна своей работой, возможность возобновить путешествия с Тео она даже не рассматривала. Ни разу с тех пор как они вернулись домой между ними не было ссор, но в отношениях между ними установилась холодная сдержанность и девушка не чувствовала в себе сил что-то изменить в том направлении, которое приняло развитие их отношений. Она задавалась вопросом, к чему это все придет. Согласятся ли они на то, чтобы каждый из них жил своей жизнью в этом браке по расчету или они разведутся? Возможно, существовал и третий вариант. Так много ее друзей было счастливо: возможно, она просто что-то упустила? Возможно, все еще можно было что-то сделать, чтобы спасти их брак. Неудача - этого слова попросту не было в ее лексиконе.

Шагнув к камину, Гермиона взяла пригоршню Дымолетного порошка из бочонка, стоявшего слева от нее. Она уже подняла руку, собираясь, отправится домой, когда вдруг неожиданно изменила свое намерение и движимая каким-то непонятным порывом, произнесла адрес Падмы вместо своего. Ее подруга за две недели до этого ушла в отпуск по беременности, поэтому Гермиона не сомневалась в том, что застанет ее дома. Уютный дом Падмы несомненно был более приветливым, чем ее собственный.

Перестав вращаться, девушка вышла из камина и отряхнула от сажи свою мантию. Падма удивлено приподняв брови, смотрела на нее поверх книги об уходе за детьми, а тем временем на ее коленях две заколдованные спицы деловито довязывали розовую детскую шапочку. Ее отекшие ноги покоились на специальной скамеечке, а ее желтая мантия для беременных с трудом скрывала распухшее тело, которое когда-то имело осиную талию.

- Не то чтобы я не рада тебя видеть – ничего такого, но учитывая, что ты, как правило, оповещаешь меня предварительно совой о своем визите, в данный момент я думаю, что скорее всего, кто-то умер, - нахмурившись произнесла Падма.

Гермиона усмехнулась.

- Никто не умер. Мне жаль, что я не предупредила тебя о том, что приду, но я приняла это решение очень неожиданно. Я не вовремя?

Падма улыбнулась.

- Очень даже вовремя; компания мне совсем не помешает. Дин проводит какую-то сверх секретную операцию в Корнуоле, и я думаю, что он появится не раньше полуночи. Я приготовила большую кастрюлю куриной подливы и мне не с кем ею поделиться.

Гермиона присела рядом со своей значительно увеличившейся в размерах подругой.

- Как ты себя чувствуешь? Я думала, что ты к этому времени уже родишь. Разве близнецы не рождаются раньше?

Падма кивнула.

- Вообще-то по официальным расчетам мне еще ходить две недели, но близнецы, как правило, появляются на две недели раньше, поэтому, думаю, что срок – сегодня, - сказа она, похлопывая по животу.

- Не уверена, что от меня будет хоть какой-то толк в роли акушерки, но я могу сделать тебе чашку отличного чая. Хочешь?

- О, с удовольствием. Я уже целый час хочу, но возможность встать с дивана превратилось для меня в такую проблему, что я решила, что могу обойтись и без этого. Спасибо Гермиона. Я так рада, что ты пришла.

Гермиона отправилась на кухню и занялась приготовлением чая. Настроение ее улучшилось; это была настоящая жизнь. Она всегда считала себя карьеристкой, но сейчас, поняв, насколько же она переоценивала работу, Гермиона осознала, что было главным: семья и люди, которых любишь. Ее лучшей подруге предстояло самое большое приключение в ее жизни. Что могло быть важнее?

Наполнив чайник, и поставив его греться на огонь взмахом волшебной палочки, Гермиона взглянула в окно на темный сад Падмы. Было необыкновенно холодно, учитывая, что был уже конец февраля, и пока Гермиона вглядывалась в темноту, стараясь разглядеть деревья в дальнем конце двора, пошел снег.

- Идет снег! – крикнула она Падме.

- О, нет! - донесся из комнаты возглас Падмы. - Бедняжка Дин. Надеюсь, он взял с собой свои драконьи рукавицы.

Гермиона как раз закончила нагружать поднос и собиралась нести его в комнату, когда в кухню, переваливаясь с ноги на ногу, вошла Падма. Гермиона скривилась.

- Подразумевалось, что ты будешь сидеть, а я тем временем принесу это тебе, - отчитала она подругу, ставя поднос на стол и выдвигая стул.

Падма улыбнулась.

- Если не считать походов в туалет, то я уже практически поселилась в гостиной и живу тут последние две недели. Мне захотелось сменить обстановку, - она тяжело опустилась на стул и принялась разливать чай. - Если хочешь, подогрей подливу.

Гермиона кивнула и, повернувшись, зажгла огонь в духовке.

- Готова поспорить, что за последние несколько недель ты в совершенстве овладела призывающими чарами.

Падма усмехнулась.

- И не только; я стала экспертом по приготовлению сэндвичей прямо из гостиной и по переносу их по воздуху от кухни к дивану. Просто не представляю, каким образом магловские женщины справляются со всем, когда они беременны.

Они не спеша пили свой чай в наступившей уютной тишине, а когда на плите забулькала подлива, Гермиона разложила ее по мискам и поставила их на стол.

- Ты так хорошо овладела чарами по домоводству, - завистливо произнесла она, с удовольствием уплетая угощение.

- Ну, мои навыки ведения хозяйства в ближайшее время подвергнутся суровому испытанию, поэтому давай надеяться на то, что я справлюсь, - пробормотала Падма, потирая живот. Внезапно она моргнула.

- Ты в порядке? - спросила Гермиона.

Падма кивнула.

- Я только что заработала пинок в мочевой пузырь, только и всего, - она положила ложку и с большим трудом встала из-за стола. - Очередной поход в туалет, - объявила она со вздохом.

Гермиона смотрела, с каким трудом ее подруга добралась до маленького туалета под лестницей и мысленно спросила себя, как она будет со всем справляться, когда наступит ее, Гермионы, время. Она отчаянно надеялась, что у нее будет не больше одного ребенка за раз. Ей было почти больно смотреть на мучения Падмы. Падма провела в туалете довольно много времени и Гермиона уже начала волноваться, не случилось ли у нее чего, когда в коридоре, наконец, появилась ее взволнованная подруга.

- Мне кажется, у меня отошли воды, - прошептала Падма, еле решаясь произнести это вслух.

Гермиона в ту же секунду почувствовала, что начинает паниковать и вскочила со стула.

- Ты серьезно? Что нам делать?

При виде волнения Гермионы Падма засмеялась.

- В ближайшее время, практически ничего. У меня пока нет схваток, поэтому, думаю, надо подождать. Ты не отправишь Дину сову? Скажи ему, что ничего срочного, но что он может понадобится через несколько часов.

Гермиона кивнула и призвала к себе чистый лист пергамента. Нацарапав Дину записку, она вынула снежно-белую сову Падмы из клетки и поднесла ее к окну кухни. Выглянув за окно, она с тревогой заметила, что снегопад стал еще гуще, и, судя по силе ветра, начиналась буря. Сове предстояло преодолеть большое расстояние, чтобы добраться до Корнуолла и Дина, и в такую погоду Гермиона считала, что шансы добраться до цели у птицы невелики. Словно прочитав мысли девушки, сова неодобрительно вскрикнула и выпорхнула в темноту. Гермиона, поежившись, закрыла окно. Повернувшись к Падме, она увидела, что та стояла с закрытыми глазами, крепко вцепившись в спинку стула.

- Что?! - взвизгнула Гермиона. - В чем дело?!

- Больно, - выдохнула Падма. Через мгновение она расслабила пальцы. - Сейчас все прошло. Давай пройдемся и посмотрим появится ли эта боль снова.

Стараясь унять дрожь в руках, Гермиона подставила Падме локоть, и они медленно обошли по кругу кухню. Через десять минут боль вернулась, и Падма заплакала.

- Я рожаю, - простонала она сквозь слезы. - А что если Дин не приедет вовремя?

Поняв, что ей придется взять ситуацию в свои руки, Гермиона ласково обняла подругу за плечи.

- Конечно, он не опоздает, - негромко произнесла она, стараясь вернуть Падме уверенность. - Нам луче отправиться в больницу Святого Мунго. Ты собрала уже свои вещи?

Падма кивнула.

- Да, сумка наверху в детской. Ты не ошибешься – она розовая. А вообще, - сказала она, беря Гермиону под руку, - лучше не оставляй меня. Я просто призову ее.

Когда сумка оказалась у них в руках, а сами они закутались в теплые накидки, Гермиона взяла Падму за руку.

- Ты в состоянии аппарировать?

Падма кивнула, но в следующую секунду вновь согнулась пополам от боли, изо всех сил вцепившись в руку Гермионы.

- Честно говоря, думаю, что мне не стоит этого делать, - выговорила она, когда схватка закончилась. - Если у меня начнется схватка во время аппарирования, я не смогу сохранить концентрацию. Ты сможешь аппарировать нас обеих?

В голове Гермионы всплыло воспоминание о том, что произошло, когда она аппраировала с кем-то в таком взвинченном состоянии. Все закончилось тем, что она умудрилась расщепить Рона. Гермиона не чуствовала никакого желания повторять этот опыт с беременной женщиной.

- Я боюсь, что могу тебе навредить, - объяснила она качая головой. - Мы не можем отправится туда с помощью дымолетного порошка?

Падма покачала головой и глаза ее снова наполнились слезами.

- Медведьма говорила, что мне не стоит делать этого на последнем месяце. Для женщин вынашивающих близнецов это довольно рискованно.

Гермиона вновь выглянула за окно. На улице начался настоящий буран, и она очень сомневалась, что в такую погоду им удастся вызвать такси. Девушка беспомощно оглядела кухню.

- А у врачей из Св. Мунго нет какого-нибудь плана для таких случаев?

Падма пожала плечами.

- Большинство ведьм рожают дома. В больницу обращаются, только когда ребенок не один или имеются какие-то осложнения.

- У тебя есть магловский телефон?

- Да, - ответила Падма, смутившись. - Дин захотел, чтобы у него была возможность звонить родителям. Как это может нам помочь? Ты можешь путешествовать по телефону?

Гермиона закатила глаза.

- Сказано настоящей чистокровной волшебницей. Нет, глупенькая, ты не можешь путешествовать по телефону. Но моя мама находится всего в десяти минутах езды отсюда на автомобиле, и я хочу узнать, не согласится ли она нас отвезти. У моего отца на колесах стоит шипованная резина, поскольку каждый год в январе они отправляются кататься на лыжах в Андорру. Уверена, что он еще не успел ее поменять.

- Понятия не имею, что значит кататься на лыжах, но если твоя мама отвезет нас в больницу, я буду обожать ее до конца моих дней, - ответила Падма.

Не прошло и четверти часа как прибыла Джейн Грейнджер, и они все вместе отправились сквозь снежную бурю в больницу Св. Мунго. Гермиона уже поняла, что сова Падмы ни при каких обстоятельствах не сумеет пробраться сквозь шторм; если у птицы были хоть что-то напоминающее рассудок, она просто спрячется от непогоды в каком-нибудь сарае. Протирая запотевшее стекло машины, Гермиона всматривалась в ночь и думала, сколько времени ее патронус будет добираться до Корнуолла. Она украдкой бросила испуганный взгляд на Падму; схватки у той случались теперь уже каждые шесть минут и Гемиона начала волноваться, что Дин не успеет.

Они добрались до больницы без происшествий, и Падму без промедления направили в родильное отделение. Пока ее осматривали за цветастой ширмой, Гермиона пробралась к ближайшему незакрытому окну и отправила к Дину своего патронуса с сообщением. Она с любовью посмотрела в след серебристой выдре, убегающей в темноту. В следующий момент девушка подскочила на месте от крика, разрезавшего тишину. Крик этот раздавался слева от нее. Обернувшись она обнаружила аккуратно одетую мед ведьму, которая, качая головой, направлялась к палате, откуда раздался тот самый крик. Встретившись взглядом с Гермионой, она прошептала:

- Кто-то забыл наложить Заглушающие Чары. Бедняжка рожает четверых!

Гермиона в ужасе уставилась на мед ведьму.

- Четверо детей? За раз?!

Женщина кивнула.

- Это сейчас стало очень модным: благодаря новым оплодотворяющим чарам, пожилые ведьмы рожают все позже и позже. Этой бедняжке шестьдесят пять!

Гермиона внутренне содрогнулась. Она искренне надеялась, что в комнате Падмы будет не так много криков, учитывая, что ее подруга была на сорок лет моложе и рожала всего лишь двойню. Вернувшись к Падме, она обнаружила, что ту уже осмотрели и поместили в отдельную родовую палату. Девушка с надеждой воззрилась на вошедшую Гермиону.

- Есть какие-нибудь новости от Дина? - с нетерпением спросила Падма.

Гермиона покачала головой и постаралась подбодрить подругу улыбкой.

- Я послала к нему своего патронуса на тот случай, если сову задержит непогода. Он доберется досюда, Падма. Не волнуйся. Ты главное сосредоточься на схватках.

Падма ответила ей слабой улыбкой.

- Ты ведь побудешь со мной до его прихода?

- Конечно, - ответила Гермиона. - Хочешь, чтобы я послала еще за кем-нибудь? Парвати?

Падма покачала головой.

- Я хотела, чтобы со мной был только Дин. К тому же, кто знает, возможно, Парвати сама сейчас рожает. Я буду тебе очень признательна, если ты останешься.

- Ты же знаешь, что я останусь, сколько бы времени это не заняло.

ssSss

Минуты ползли медленно и скоро они превратились в часы. К десяти часам вечера схватки у Падмы случались уже каждые три минуты, и было очевидно, что боль была нешуточной. Напряжение Гермионы, на глазах которой ее подруга мучилась от боли, все возрастало.

- Неужели вы ничего не можете сделать? – недоверчиво спросила она мед ведьму. - Маглы используют обезболивающие средства и эпидуральную анестезию. Неужели нет каких-нибудь чар для такого случая или соответствующего зелья?

Женщина смущенно улыбнулась в ответ.

- Обезбаливающие заклятья и зелья нарушают хрупкое равновесие природы. Это естественный процесс, и он должен протекать так, как было задумано природой. Родовая боль это важное биологическое послание; они позволяет разуму и телу подготовиться для перехода от беременности к материнству. Эта подготовка имеет ключевое значение!

Падма фыркнула.

- Да черт бы ее побрал эту подготовку! Думаю, что в следующий раз я буду рожать у маглов. Большое спасибо!

Казалось, что мед ведьме не понравилось их отношение и, сообщив, что по ее расчетам, Падме осталось еще примерно два часа, она вышла из палаты.

Однако уже час спустя, Падма, вопреки прогнозам мед ведьмы, была готова тужиться. Когда Гермиона и мед ведьма помогли Падме принять полусидячее положение, та испуганно взглянула на подругу.

- Дин не придет, так ведь?

Прежде чем Гермиона успела ответить на этот вопрос, дверь комнаты бесцеремонно распахнулась.

- Он очень даже придет, - заявил Дин, кидая свой дорожный плащ на стул и поспешно пересекая комнату, чтобы поцеловать свою мокрую от пота жену. Он потянулся к Гермионе и коротко сжал ей руку. - Огромное тебе спасибо за то, что присмотрела за ней. Я получил твоего патронуса буквально две минуты назад. Могу сказать, что, судя по всему, с нашими дочурками будет совсем непросто; они, определенно, выбрали для своего рождения самую ужасную погоду.

- Это твои гены, - произнесла Падма сквозь стиснутые зубы. - Уж я-то знаю.

Дин добродушно ухмыльнулся и взял обе ее руки. Гермиона решила, что пришло время ей удалиться.

- Я вас оставлю, - прошептала она. - Я буду за дверью. Если я чем-то смогу помочь, просто позовите.

Гермиона закрыла за собой дверь и почувствовала облегчение; она обнаружила, что быть свидетельницей настолько интенсивных страданий было крайне неприятно и изматывающее. Когда-то она подумывала о том, чтобы стать Целительницей, но после сегодняшнего вечера, Гермиона была невероятна рада, что отвергла тогда эту идею. Прошел еще час, в течение которого она взад вперед расхаживала по коридору вдоль родильных блоков. Хотя она была рада, что на палату было наложено Заглушающее заклятье, которое не давало ей слышать крики Падмы, Гермионе отчаянно хотелось узнать о том, как продвигаются роды. Она остановилась и прислонилась лбом к окну, через которое ранее посылала своего патронуса. Снег, наконец, прекратился, и полная луна заливала своим светом заснеженные улицы. Стекло приятно холодило лоб, и, почувствовав, как напряжение уходит из мышц, девушка ощутила, что она голодна и хочет пить.

Она уже собиралась пойти поискать какое-нибудь кафе, когда дверь палаты распахнулась и показалась улыбающаяся мед ведьма. Она нашла глазами Гермиону и заулыбалась еще шире.

- Две красивые, здоровые девочки, - с гордостью объявила она, словно она собственноручно произвела их на свет.

Гермиона улыбнулась в ответ, тут же позабыв о своем голоде и жажде.

- Слава Мерлину! – воскликнула она. - Падма в порядке?

- У них все отлично. Дайте им еще пять минут, а потом загляните и убедитесь в этом сами.

Мед ведьма взмахом палочки сняла с палаты заглушающее заклятье и удалилась по коридору, а Гермиона тем временем сотворила себе стул. Внезапно из палаты послышался звук, который, вне всякого сомнения, был плачем новорожденного ребенка. Гермиона внезапно почувствовала огромное эмоциональное опустошение и, сама не зная от чего, заплакала. Облегчение, измотанность, счастье, грусть… Она не знала, что владело ей сейчас в большей мере.

Девушка едва успела вытереть слезы и мысленно собраться, когда почувствовала аккуратное прикосновение Дина к своему плечу. Взглянув на него, Гермиона поняла, что пройдет еще немало времени, прежде чем он перестанет улыбаться как идиот.

- Пойдем, посмотришь на малышек, - прошептал он.

Первым, что увидела Гермиона, войдя в палату, была улыбающаяся и удивительно спокойная Падма, держащая в каждой руке по розовому свертку. Гермиону никогда раньше не привлекали новорожденные младенцы. На самом деле, она даже находила их в какой-то степени отталкивающими. Но в этот раз сердце ее растаяло. Стоило ей только увидеть лица этих малышек, одна из которых спала, а вторая бодрствовала, у нее дух захватило от того, насколько они были красивы.
- О, Падма, - прошептала она дрожащим голосом. - Они такие красивые!

Девушка потянулась вперед и нежно погладила щечку ближайшей к ней малышки. Затем вновь посмотрела на подругу.

- Как ты себя чувствуешь?

Падма улыбнулась.

- Я очень, очень измучена, и очень, очень счастлива.

Дин взял спящего ребенка из рук жены.

- Эта кроха родилась в одну минуту первого, а другая за десять минут до полуночи, так что у них разные дни рождения. Эту малышку зовут Шива Елизавета - второе имя в честь моей мамы, - пояснил он и повернулся к Падме.

- А эта малышка, наш первенец, - негромко произнесла Падма, - будет названа Прея Гермиона, чтобы отблагодарить тебя за то, что ты нас всех троих доставила сюда в целости и сохранности. Ты окажешь нам честь, согласившись стать нашей крестной.

Гермиону настолько переполняли бушующие в ней чувства, что она просто потеряла дар речи. Отчаянно пытаясь справиться с очередным приступом слез, девушка кивнула.

- Я с удовольствием стану ее крестной.

Падма протянула ей малышку, глаза которой были широко раскрыты.

- Хочешь ее подержать?

Гермиона приняла розовый сверток, и как только малышка оказалась на ее руках, девушку затопила волна нежности. Она просто ничего не могла поделать: по ее щекам потекли слезы.

Падма тоже принялась промокать свои глаза.

- Гермиона, не реви. А то я сейчас сама опять расплачусь.

Гермиона улыбнулась подруге сквозь слезы.

- Я просто не могу сдержаться – она само совершенство.

Дин закатил глаза.

- Вам что обязательно всюду плакать? Еще минута и я сам разревусь.

Гермиона засмеялась сквозь слезы

- Я просто так счастлива за вас обоих.

Это была правда: она была безмерно рада за них. Но, в то же время, это была не вся правда: ей было также и очень жаль себя. Она хотела такого же. Она хотела всего того, что было у Падмы, и сердце ее сжималось, поскольку она не знала, выпадет ли и на ее долю когда-нибудь такое же всепоглощающее счастье.

Гермиона была рада тому, что завтра суббота. Она бы не вынесла целый день в Министерстве после такой эмоционально изматывающей ночи. Добравшись до дома уже почти в два часа ночи, и не желая будить Тео, она легла спать в гостевой спальне. Несмотря на усталость, девушка долго лежала без сна, вновь и вновь вспоминая прелестных крошек Падмы. Она с умилением наблюдала за свежеиспеченными родителями, восторгавшимися своим потомством; Дин снова и снова целовал их крошечные личики, а Падма беспрестанно снимала с них маленькие носочки, чтобы пересчитать дочкам пальчики. Периодически супруги обменивались между собой очень характерным взглядом. Гермиона узнала этот взгляд. Она замечала, как такими же взглядами обменивались Парватти и Симус на свадьбе Падмы; и она часто видела его у Гарри с Джинни после появления на свет малютки Джеймса. В этом взгляде была заключена огромная любовь и привязанность, он словно говорил: "Мы сделали это, ты и я". Это расстраивало ее и наполняло завистью.

Ей отчаянно захотелось ребенка. Откуда-то из самых глубин ее женской природы, нежданно возникла приливная волна материнского инстинкта. Конечно же, ведь именно этого не хватало ее браку? Между ними с Тео не было любви. Она одарила бы своего ребенка безусловной любовью и была почти уверена в том, что и Тео поступит так же. Возможно, если у них будет ребенок, которого они оба будут любить, то из этого родится их настоящая привязанность друг к другу. Возможно, и они станут обмениваться этими характерными взглядами, и в их отношениях расцветет нечто большее, чем холодная вежливость. К рассвету она убедила себя в том, что, несмотря на то, что даже в том случае, если даже ее брак развалится, ребенок придаст ему смысл. В конце концов, это спасет ее от полного поражения.

Взглянув на часы, Гермиона поняла, что приближался полдень. Ей все-таки удалось поспать пару часов. Сев на кровати, она попыталась собраться с мыслями; ей предстояло тщательно обдумать свой план действий. День настал: пришло время взглянуть в лицо будущему их брака с Тео. Ее нервозность все нарастала и, будучи не в состоянии справится с охватившим ее нервным возбуждением, Гермиона выскользнула из кровати, накинув на себя пушистый банный халат. Почистив зубы и причесавшись, она решила поискать себе что-нибудь на завтрак. Последний раз она ела у Падмы дома, и в животе у нее уже начало урчать от голода. Войдя на кухню Гермиона обнаружила, что Мо уже приготовила завтрак для нее.

- Доброе утро, Мо. Тебя не слишком затруднит, дать мне что-нибудь поесть?

Ни слова не говоря, маленькая домовая левитировала тарелку с тостами на стол, где уже стояли чай и кружка.

- Мисс Гермиона быть очень поздно вечером дома, - фыркнув, сказала она.

Гермиона широко улыбнулась. Мо упорно продолжала называть ее «мисс», видимо стараясь дать ей понять, что Гермиона здесь на птичьих правах.

- Да, мне ужасно жаль, Мо. Я навещала свою подругу Падму. У нее начались роды, и мне пришлось отвезти ее в больницу Св. Мунго. Ее крошки появились только к полуночи, а после мне еще так хотелось побыть с ними. Мне жаль, если я тебя разбудила.

Мо попыталась скрыть свой проснувшийся интерес.

- Ваша подруга иметь больше одного ребенка? – спросила она, подавая на стол тарелку с сосисками.

- Да, у нее две чудные девочки-близняшки, - пробубнила Гермиона с набитым ртом.

Завтракая, Гермиона размышляла над своими отношениями с Мо. Домовая относилась к ней почти нейтрально, словно не решив еще, каков статус ее новой хозяйки. Гермиона, между тем, живо интересовалась отношениями Мо с другими членами семьи. Насколько Гермиона могла судить, что вся искренняя любовь и верность престарелой домовой принадлежали исключительно Ланцу. Только в нем она не чаяла души, и только он мог вызвать на ее морщинистом лице выражение неподдельного восторга. В отношениях Мо с Корделией чувствовалась некоторая отстраненность; то же можно было сказать и об отношениях с Тео, а однажды Гермиона даже заметила, как домовая наблюдала за ним с выражением раздраженного неодобрения на лице. Девушка не знала, было ли это как-то связано с отцом Тео и тем фактом, что тот навлек бесчестье на всю семью. Единственным человеком, кроме Ланца, к которому, казалось, Мо питала какие-то теплые чувства, был, как ни странно, Северус Снейп. И хотя ее отношение к нему было далеко не таким сердечным как к Ланцу, Северус определенно пользовался большим уважением, чем Корделия и Теодор.

Гермиона молча доела свой завтрак, наблюдая за хлопочущей на безукоризненно чистой кухне Мо.

- Спасибо тебе за завтрак, Мо. Тео наверху?

Мо кивнула.

- Он читает в гостиной, - ответила домовая.

Гермиона встала из-за стола и тщательно стряхнула себя все крошки. Она уже было вышла из комнаты, как внезапно кое-что вспомнила.

- Мо, я не знаю, есть ли у тебя время, но ты могла бы оказать мне огромную услугу.

Домовая прекратила полировать кухонные поверхности и повернулась.

- Я совершенно безнадежна в шитье, вязании крючком и всем таком прочем, что не требует работы с волшебной палочкой, призналась Гермиона. - И я тут подумала, может, если у тебя найдется свободное время, ты могла бы связать какой-нибудь подарок для дочек Падмы?

Она затаив дыхание, думала, не переступила ли она каких-нибудь неведомых границ в отношениях с Мо, когда, к ее огромному облегчению, на лице домовой расцвела счастливая улыбка.

- Какой цвет понравится малышкам, белый или розовый, мисс Гермиона? - восторженно спросила она, радостно хлопая в костлявые ладоши.

Гермиона улыбнулась.

- Ну, могу сказать, что розового к них куча! Белое было бы чудесно - просто пара чепчиков или чего-нибудь в этом роде.

- И еще кофточки, пинетки и рукавички, - добавила Мо. - Малышей надо держать в тепле!

Захваченная новыми радостными хлопотами Мо, тут же испарилась из кухни, продолжая перечислять себе под нос все те вещи, которые понадобятся малышкам. Гермиона вышла из кухни вслед за ней и принялась подниматься по лестнице, радуясь тому, что решилась высказать вслух свою просьбу. Дойдя до двери гостиной, она на секунду задержалась, вспомнив о том насколько серьезный разговор ей сейчас предстоял.

Войдя, она обнаружила Тео сидящим в кресле. Ноги его были закинуты на подлокотник. Гермиона взглянула на название книги в его руках: книга была посвящена магическим сообществам Полинезии. Она незаметно вздохнула: это не сулило ничего хорошего предстоящему разговору. Судя по всему, намерения Тео продолжить путешествия по миру были по-прежнему в силе.

- Доброе утро, - тихо сказала она, усаживаясь в кресло напротив. Гермиона захватила с кухни чашку с чаем и сейчас она ощущала ее тепло в своих ладонях.

- Доброе, - ответил он, с любопытством глядя на ее халат. - Ты сегодня поздно встала. Это не похоже на тебя.

Гермиона улыбнулась.

- Я не спала до двух - сопровождала Падму в больницу.

Тео отложил книгу.

- Она в порядке?

Гермиона кивнула.

- Все хорошо: она вчера родила.

Тео на секунду смутился.

- Я забыл, что она беременна. Девочки-близняшки, да?

- Да, близняшки, - подтвердила Гермиона, нахмурившись при мысли о том, что он не помнил о беременности ее лучшей подруги. - Они назвали их Шива Элизабет и Прейа Гермиона.

Тео рассеяно улыбнулся в ответ.

- Мило, - сказал он, вновь беря в руки книгу.

Она поставила свою кружку и вздохнула. Так больше не могло продолжаться.

- Тео, нам надо поговорить. Я так больше не могу.

Он опустил книгу и выпрямился в кресле.

- Если тебе не нравится такая жизнь, давай опять отправимся путешествовать, - с надеждой произнес он.

Гермиона ущипнула себя за переносицу.

- Тео, я не собираюсь снова отправляться в кругосветное путешествие. Это не решит наших проблем.

Он нахмурился в ответ.

- Ты предпочитаешь продолжать жить, так как сейчас?

- Нет, я не хочу продолжать так жить, но есть и другие варианты помимо того, чтобы продолжать носиться по миру, пытаясь убежать от наших проблем!

Тео скрестил руки на груди.

- И что же это за варианты?

Не веря своим ушам, Гермиона взглянула на него.

- Например, остаться здесь и попытаться наладить наш брак. Наши отношения это лишь жалкая пародия на брак, Тео. Мы едва разговариваем друг с другом с тех пор, как вернулись, а точнее это началось еще до того, как мы вернулись. Как только я поставила свою подпись на письме, подтверждающем мое желание начать работать в Министерстве, как ты тут же начал дуться. И продолжаешь это делать уже на протяжении семи месяцев. Когда это уже прекратиться?

Тео приподнял бровь.

- Так это я дуюсь? – спросил он. - Ты начала дуться задолго до меня, и вся из-за пары косячков.

Гермиона покачала головой.

- Ты знал, что я не хотела, чтобы ты курил, Тео, и все равно ты это сделал.

- Ты знала, что я не хочу возвращаться, и все равно ты подписала с ними контракт, - в тон ей ответил он.

- Мы заранее договорились о том, что вернемся через год, - со злостью возразила Гермиона.

На минуту он умолк, внимательно изучая свои руки.

- Ты хоть представляешь, насколько для меня это тяжело?

- Что ты имеешь в виду? Почему это для тебя тяжело?

Тео встал и подошел к окну, засовывая руки в карманы.

- Ты не ребенок всем известного пожирателя смерти.

Впервые он заговорил о своем отце. Гермиона очень аккуратно подбирала свой ответ.

- Тео, я понимаю, что ты пострадал из-за своего отца, но я ни разу не видела, чтобы кто-то с тобой плохо обошелся из-за этого. Ты сам никогда не был Пожирателем смерти.

Тео повернулся к ней.

- Я по-прежнему запятнан его именем, - тихо произнес он.

- Твоя мать была замужем за ним и при этом, нельзя сказать, чтобы она хоть как-то пострадала. Она вращается в высших кругах Лондонского общества, - пробормотала Гермиона, не в силах понять его.

- В ее венах не течет его кровь, - тихо ответил он - Она совершила ужасную ошибку, выйдя за него, но генетически она не состоит в родстве с этой грязью.

Ярость, отразившаяся на лице Тео, потрясла Гермиону.

- Тео, вокруг нас не только множество реабилитированных Пожирателей Смерти и их детей. А как же Драко? Он сам был Пожирателем Смерти, так же как и его родители!

- Да, - огрызнулся Тео, - и посмотри, как с ним обращается семья Сьюзан. Им пришлось сбежать!

- Я никогда, ни разу не видела, чтобы кто-то плохо обращался с тобой из-за твоего отца, Тео.

- Да что ты об этом знаешь? – прошептал он, снова отворачиваясь к окну. - Я чувствую себя лучше за пределами страны. Анонимность мне больше подходит.

Гермиона внезапно разъярилась.

- Так почему же ты не сказал мне обо всем этом до того, как мы поженились? Я неоднократно пыталась поднять эту тему. Ты просто пытаешься найти себе оправдание.

Тео ничего не ответил. Спустя пару минут он вернулся в кресло.

- Объясни мне, Гермиона, что именно тебя здесь удерживает? Что в этой твоей работе такого важного?

- Дело не столько в моей работе, сколько в людях, которых я люблю, - объяснила она, стараясь говорить как можно спокойнее. - Да, мне нравится моя работа, - соврала она, стараясь справиться с румянцем, чтобы он не выдал ее, - но кроме того, я хочу быть рядом со своими друзьями и семьей. Мне здесь нравится. Мне нравится стабильность, мне нравится, что у меня есть дело. Я не выношу неопределенность и безделье.

Он покачал головой и грустно ей улыбнулся.

- Мы оба любим читать и любим знания, Гермиона, хотя и совсем по-разному. Я люблю использовать свои знания, посещая места, о которых я читал. Мне нравится расширять свои знания, исследуя окружающий мир. Не все можно узнать из книг.

Этот аргумент, Гермионе нередко приходилось слышать и раньше.

- Я не возражаю против того, чтобы изучать мир, но в то же время я хочу иметь дом, работу и…

Он поднял на нее глаза.

- И что?

Сердце ее болезненно застучало в груди.

- Семью, - ответила она, не смея встретится с ним взглядом. - Я хочу ребенка, Тео.

Он посмотрел на нее, словно не в силах поверить в услышанное.

- Ты не можешь говорить это всерьез, Гермиона, – прошептал он.

Девушка почувствовала, как к глазам подступили слезы.

- Неужели это так неправильно хотеть того же, что и все? Я никогда не думала, что так рано захочу ребенка, но я отчаянно его хочу. Я ничего не могу поделать с тем, что чувствую.

На лице Тео застыло выражение полного шока.

- Я не хочу детей, - ответил он. - Ни сейчас, ни в будущем.

Гермиона открыла рот от изумления.

- Ты никогда не говорил, что ты не хочешь иметь детей; ты говорил, что ты пока не хочешь их иметь!

Он покачал головой.

- Взгляни на тех, у кого есть дети. С чего тебе вдруг захотелось стать на них похожей? Они уже не могут делать того, что им хочется. Они даже прогулку по Диагон Аллее-то себе уже не могут позволить, не говоря уж о путешествии в Бразилию.

Надежды на спасение их брака без любви растаяли у Гермионы на глазах.

- А ты не замечал, насколько эти люди счастливы? Они любят своих детей больше чего бы то ни было; и их не беспокоит, что в обмен на это они должны пожертвовать частью своей свободы. Если ты честно признаешься в том, что ты не хочешь никогда иметь детей, Тео, то наш брак достиг своей критической точки.

Он наклонился вперед, сузив глаза.

- Я никогда не захочу иметь детей, Гермиона. И этот брак достиг критической точки в тот день, когда ты вляпалась в эту никчемную хренотень, которую называешь работой.

Гермиона была не в силах вымолвить ни слова в ответ. Он никогда еще так с ней не разговаривал. Последние призрачные надежды рассыпались в прах, и, чувствуя подступающую к горлу тошноту, Гермиона, наконец, поняла то, о чем Северус Снейп говорил ей еще много месяцев назад. Между ними с Тео существовали неустранимые противоречия, и эти противоречия были слишком глубокими, чтобы их можно было преодолеть. По щеке ее скатилась слеза.

Тео встал.

- Я ухожу, - со злостью произнес он.

Она вытерла слезы.

- Ты не можешь все время убегать, Тео. Замыкаться в себе и путешествовать по миру – это не выход, это не решит наших проблем.

Он остановился в дверях и повернулся к ней, с выражением недоумения на разозленном лице.

- А ты думаешь, что ребенок решит? Ты думаешь, что втянув невинное дитя в эту кашу, ты все наладишь?

Гермиона закрыла лицо руками, стараясь спрятать свои слезы. В следующую секунду она услышала, как он призвал свой плащ и захлопнул за собой входную дверь. И тогда Гермиона разрыдалась.

День тянулся невыносимо медленно. Гермиона просидела в гостиной, поджав по себя ноги, почти четыре часа. Ее ум был парализован кошмаром, в который вылился их брак. В течение первого часа она винила во всем Тео, но понемногу она начала принимать тот факт, что огромная часть ответственности лежала и на ней. Ее предупреждали; она не послушалась. Тео не был плохим человеком; он был инфантильным и эгоцентричным, но не был плохим. Они были просто несовместимы. Она не могла или не хотела менять основополагающие черты своего характера, и то же можно было сказать и о Тео.

Бегство не решало проблем; уход в себя определенно их не решал, но и появление ребенка также не решило бы их. Что же могло решить эти проблемы? Она уже не знала. Если они разведутся, то ей придется в течение шести месяцев снова выйти замуж, если она захочет остаться в стране. Смогут ли они найти компромисс, который все уладит? Может, Тео будет путешествовать по будням, пока она работает в Министерстве?

Когда начало темнеть, Гермиона почувствовала, что проголодалась. Тео еще не вернулся. Взмахом палочки она зажгла лампу и спустилась вниз, чтобы найти какую-нибудь еду. Дойдя до кухни, она радостно вскрикнула. Мо превзошла себя: на сосновом столе лежали и маленькие белые носочки, и пинетки, и кофточки, и пледики, и шапочки и даже малюсенькие перчаточки. Один набор был украшен бледно зеленым узором, а второй лавандовым. Мо хлопотала над горшками, дымящимися на плите.

- Мо! - воскликнула Гермиона, дрожащим от переполнявших ее эмоций голосом. - Огромное тебе спасибо! Они прекрасны – просто прекрасны.

- Да это все мелочи, - скромно пробормотала Мо. - Когда у вас будут дети, я приготовлю для них полный гардероб.

Внутри у Гермионы все сжалось от этих слов, и она опустилась на ближайший стул, продолжая держать в руке пару крошечных перчаток. Она не смогла сдержать слезы. Тео не хотел иметь детей, а значит и у Мо никогда не будет возможности подготовить такой гардероб.

Домовая аккуратно поставила перед ней тарелку с тушеным цыпленком. Удивленная Гермиона почувствовала на своей руке ее костлявую ручку.

- Не плачьте, мисс Гермиона, - прошептала Мо, глядя на нее своими огромными темными глазами. - Скоро у вас будут дети. У маглорожденных всегда бывает куча детей.

- Спасибо, Мо, - дрогнувшим голосом, ответила девушка, смущенно вытирая слезы.

Вскоре Мо покинула кухню, собравшись отнести ужин Ланцу. Гермиона с благодарностью поужинала, хотя и не чувствовала аппетита. Девушка выпила бокал вина, и, закончив трапезу, обнаружила, что утихнувшая боль в желудке сменилась головной болью. Не было большого смысла в том, чтобы надеяться разрешить все свои проблемы до тех пор, пока она продолжала страдать от последствий перенесенного эмоционального стресса и физического переутомления. Желая только одного - забраться по теплое одеяло, она вышла из кухни и снова направилась в гостевую спальню. Спустя несколько минут она заснула глубоким неспокойным сном.

Она слышала как Тео ночью вернулся, но она была настолько вымотана, что не нашла в себе сил даже посмотреть который час. Она слышала, как он ходил по хозяйской спальне, и хотя в голове ее мелькнула мысль о том, что надо бы подняться к нему, она вскоре снова заснула. Завтра будет достаточно времени для того, чтобы попытаться склеить осколки ее разрушенного брака.

Проснувшись в следующий раз, она увидела солнечные лучи, проникающие сквозь узкое подвальное окно. Она слышала, как за окном щебечут птицы, и звенит звонкая капель. Было уже почти девять, и полная тишина, царившая в доме, показалась ей странной. Тео имел привычку рано вставать по воскресеньям, и к этому времени с кухни уже обычно доносился запах жареного бекона.

Натягивая халат, Гермиона на цыпочках пробралась в кухню, где обнаружила сидящую за столом Мо, в волнении заламывающую руки.

- Мо, - тихо сказала Гермиона, - ты знаешь, где Тео? Он еще не вставал?

Домовая повернулась к ней и Гермиона заметила, что глаза ее полны слез. Она ничего не ответила.

- Мо, что-то случилось? Ты в порядке? - спросила Гермиона, вставая на колени рядом с ней.

Мо покачала головой и вновь уставилась на свои беспокойные руки.

- Я не знаю, где хозяин Тео, мисс, - прошептала домовая.

- Он снова ушел?

Мо спрятала лицо в свой розовый фартучек и снова покачала головой, тело ее сотрясали рыдания.

Сердце Гермионы начало стучать в бешенном темпе; что-то было совсем не так. Полная дурных предчувствий, она встала и медленно направилась в сторону хозяйской спальни.

Даже до того, как она открыла дверь, она уже интуитивно догадалась о том, что ждало ее в комнате. Покрывало было сброшено на пол, а дверцы шкафа распахнуты настежь. В шкафу висела нетронутой только ее собственная одежда, а из изножья кровати исчез сундук Тео. Она подошла к туалетному столику и принялась один за другим выдвигать ящики, из которых полностью исчезли все принадлежности Тео. Она уже собиралась позвать Мо, когда заметила то, что искала: адресованную ей записку, которая была заткнута между зеркалом и духами, подаренными ей Тео во Франции.

Дрожащими пальцами она сломала печать на маленьком кусочке пергамента и пробежала глазами текст. В следующую секунду записка выскользнула из ее пальцев и плавно опустилась на пол. Ее браку пришел конец. Без скандалов, без церемоний, ее муж ушел от нее. И он не собирался возвращаться.

Северус опустил свою палочку и уменьшил огонь, на котором булькало в котле слабо мерцающее зелье. Учитывая, что была суббота, и не было еще и двух часов дня, он никого не ждал и рассчитывал спокойно поработать. Но видимо, у того, кто настойчиво стучал в дверь, были другие планы. Северус скрипнул зубами: он не выносил, когда его отвлекали от работы. Стоимость всех ингредиентов этого зелья страшно было произнести вслух, он потратил на это зелье уже полдня, конечно, его совсем не радовала мысль о том, что все это пойдет насмарку.

- Мо?! – крикнул он, услышав, как в пустом доме в очередной раз гулко разнесся стук дверного молотка.

Да что за чертовщина происходит с этой домовой?! Он не видел ее уже практически две недели как, и это уже третий раз, когда она не является на его зов. Придется навестить Ланца – во второй резиденции семейства Милл на Кенсингтонской площади определенно что-то происходит.

Прорычав себе под нос нечто невразумительное, он рывком распахнул дверь своей лаборатории и зашагал наверх. Стук становился все настойчивее, и Северус снова выругался про себя. Если бы у Корделии не было столько знакомых среди маглов, он мог бы наложить на дом Маглоотталкивающее заклятие, но, поскольку в данных обстоятельствах это было невозможно, он был принужден страдать от регулярных визитов назойливых торговцев и сборщиков пожертвований. В основном, конечно, он игнорировал таких визитеров, но, кем бы ни был этот загадочный посетитель, в недостатке настойчивости его нельзя было упрекнуть.

Заранее приготовив уничижительную отповедь на тему о том, насколько ценно время отдельных представителей человечества, и чего заслуживают другие представители человечества, которые этого не ценят, он рывком распахнул входную дверь. Однако образ магла в дешевом костюме и с папкой в руке, который стоял перед его мысленным взором все последние десять минут, так и не материализовался. Вместо этого пред ним возникли лица Гарри Поттера и Драко Малфоя. Поялвение этой странной пары был настолько неожидан, что Северус на какое-то время лишился своего легендарного сарказма. Если бы они предстали перед ним поодиночке, это бы вряд ли произвело бы на него такой эффект. Но их совместное появление настолько потрясло его, что в голове даже мелькнула мысль, а не галлюцинация ли это, вызванная испарениями его котла.

- Привет, Северус, - развязно улыбаясь, произнес Драко.

- Так, так, так, - произнес Северус, вновь обретая дар речи. - Мистер Малфой и мистер Поттер. Ну что за очаровательная парочка. Чему же я обязан таким неожиданным удовольствием?

Гари и Драко переглянулись.

- Мы насчет Гермионы, профессор Снейп, - произнес Гарри, практически шепотом. - Учитывая, что она живет через дорогу, не могли бы мы продолжить разговор внутри?

Северус перевел взгляд с одного на другого, все еще с трудом веря в то, что эти двое предстали перед ним вместе. Он понятия не имел о том, что они общаются друг с другом, и уж тем более о том, что общение это носит достаточно дружеский характер, чтобы вместе прийти к нему с общим вопросом. Стараясь не показать своего все возрастающего любопытства, он отступил, жестом приглашая их войти.

- Конечно, - сказал Северус. - Проходите.

Он провел их в гостиную, жестом предложив присесть.

- Могу я предложить вам что-нибудь выпить? – спросил он, подходя к бару и доставая три стакана.

Драко покачал головой.

- Нет, спасибо. Сьюзан меня прикончит, если узнает, что я пил в такую рань.

Губы Северуса дрогнули.

- Понятно. Слова истинного пуффендуйца, Драко. Возможно, мне удастся вас убедить, мистер Поттер?

Гарри пожал плечами.

- Думаю, что один глоток не повредит. Огненный виски, пожалуйста.

Разливая виски по бокалам, Северус рассматривал Гарри. Хотя они оба присутствовали на свадьбе Гермионы, с момента поражения Воландеморта они разговаривали лишь однажды. Все эти месяцы, что он валялся прикованным к постели в Св. Мунго, Северус практически ждал появления Гарри, и испытал облегчение, когда в конце концов тот не появился. По крайней мере, он был избавлен от сентиментальных сцен в период своего выздоровления. Гарри появился на церемонии вручение Северусу Ордена Мерлина и, когда все закончилось, подошел к нему. Образ Лили Эванс между этими двумя был почти осязаем. Гарри, с тревогой вглядываясь в лицо Северусу, протянул ему руку.

- Мои поздравления, профессор Снейп, - произнес он нетвердым голосом. - Я хотел поблагодарить вас за все, что вы делали для меня все эти годы.

Рукопожатие было к счастью кратким.

- Спасибо, мистер Поттер, - пробормотал Северус в ответ, неуверенный в том, какая роль отведена ему в этом новом свободном от Воландеморта мире. Ему было гораздо удобнее в роли шпиона; так же органично он себя чувствовал и в должности главы Слизерина, на дух непереносящего грифиндорцев.

- Я хочу извиниться, - продолжил Гарри. Северус переборол в себе острое желание наслать на мальчишку какое-нибудь страшное заклятье, поскольку видел, насколько происходящее было важно для сына Лили. - Я столько раз несправедливо судил о вас за все эти годы. Мне так жаль.

Северус стоял, не двигаясь, не в силах найти подходящие слова. Что тут можно было сказать, когда у них за плечами лежало прошлое, отягощенное таким количеством столкновений. Старясь унять бешеное сердцебиение, он коротко кивнул и развернулся, чтобы уйти.

- Профессор, пожалуйста! - позвал Гарри, догоняя его. - Есть еще одна вещь, которую я хотел вам сказать.

Северус остановился, но не стал оборачиваться до конца. Он чуть повернул голову вбок, чтобы показать, что он слушает, но не стал встречаться с мальчишкой глазами. Так он пытался дать тому понять, чтобы ее имя не упоминалось.

- Я … Я просто хотел сказать, - запнулся Гарри, - что я не должен был называть вас трусом. Вы, пожалуй, наименее трусливый человек из всех, кого я когда-либо встречал.

Северус наконец посмотрел в глаза Гарри, внутренне приготовившись к тому эффекту, который обычно производили на него эти зеленые глаза, но ничего не произошло. Зеленые глаза Лили потеряли свою власть над ним. Он хотел сказать что-нибудь в ответ, но не слова не шли на язык. Поэтому он просто стоял и смотрел, как Гарри Поттер развернулся и ушел. Очевидно, что им обоим состоявшийся разговор доставил массу дискомфорта.

Слегка встряхнув головой, Северус сосредоточился на происходящем сейчас в его доме. Он смотрел на Гарри и видел раннюю седину, просвечивающую в его волосах. Сходство Поттера с отцом по-прежнему неприятно бросалось в глаза, но нельзя было не заметить, что он теперь выглядел значительно старше своих лет. Он производил впечатление вполне счастливого человека, но все то, что ему пришлось пережить в юности, раньше времени вытолкнуло его в зрелость. Гарри спокойно ответил на изучающий взгляд Северуса, и тот с облегчением отметил, что действительно больше не является заложником глаз Лили Поттер.

Северус пересек комнату и протянул Гарри стакан.

- Что ж, джентльмены, - негромко начал он, присаживаясь в кресло напротив них. - Так что же беспокоит вас насчет бывшей мисс Грейнджер?

Драко и Гарри снова обменялись взглядами, и Гарри кивком предложил начать Драко.

- Сьюзан поступила на работу помощником администратора в Департамент Тайн незадолго до Рождества, – начал Драко, нервно барабаня пальцами по подлокотнику своего кресла.

Северус кивнул.

- Да, мне кажется, что и Гермиона, и Корделия об этом упоминали.

.На лице Драко отразилось беспокойство.

- Я не должен говорить тебе этого, Северус, - тихо произнес он. - Я могу навлечь на Сьюзан неприятности, но мы просто не знаем, что еще можно сделать.

- Ты знаешь, Драко, что я оправдаю твое доверие, - нетерпеливо пробормотал Северус, знаком предлагая молодому человеку продолжать. Во рту у него внезапно пересохло, и его охватило недоброе предчувствие, что все происходящее связано с отношениями Гермионы и Теодора.

- Гермиона не появляется на работе уже две недели, - объяснил Драко. - Она никоим образом не объяснила свое отсутствие, более того, она не ответила ни на одну из их сов. Примроуз Чакли дважды приходила к ней домой, но домовая отвечала, что никого нет дома. В пятницу вечером они уволили Гермиону.

Северус нахмурился, стараясь не показать, насколько он встревожен. Гарри продолжил рассказ Драко.

- Джини и Сьюзан работают на одном этаже в Министерстве, и они стали неплохими подругами. Где-то десять дней назад мы послали Гермионе и Тео приглашение на ужин, и не получив никакого ответа, начали волноваться. Вы же знаете Гермиону, сэр, она чрезвычайно обязательна, если не сказать больше, и не ответить на сову, это совсем на нее не похоже. Джинни случайно обмолвилась об этом Сьюзан, которая слышала от Драко, что и Тео уже дважды не ответил на его послания.

- Возможно, они просто решили снова отправится путешествовать по миру, - предположил Северус. - Это вполне в духе Тео исчезнуть, никого не предупредив.

- Но это совсем не в духе Гермионы, - возразил Гарри. - Это еще не все. На прошлых выходных Сьюзан и Джинни решили навестить ее, но домовая сказала им, что никого нет дома. Когда они спросили ее, куда ушли хозяева, домовая сказала им, что Тео уехал. Джинни пыталась расспросить ее о Гермионе, но та лишь сказала им уходить и захлопнула дверь.

Драко продолжил.

- Гарри и Рон неплохо знают родителей Гермионы, поэтому вчера они наведались к ним, чтобы узнать, не переехала ли Гермиона туда. Но и родители, судя по всему, не знают, где она. Я уже не могу и сосчитать всех сов, которых я послал Тео, но ни на одну из них, он не ответил.

- Я совсем не знаю Тео, поэтому наши жены предложили, чтобы мы вместе с Драко навестили их. Несколько минут назад мы постучали к ним в дверь, - произнес Гарри, - и домовая, Мо или как там ее, сказала, что Тео уехал, а Гермиона никого не принимает.

Северус соединил кончики пальцев и прикоснулся ими к подбородку. Он был уверен, что
этому браку придет конец, и ситуация, казалось, свидетельствовала именно об этом, но что же, черт возьми, происходило? Он взглянул на своих гостей.

- Каковы ваши выводы, джентльмены?

- Я думаю, что они расстались, Тео свалил, а Гермиона заперлась в доме, - заявил Драко. - Она либо ушла в запой, либо у нее поехала крыша.

Северус приподнял бровь.

- Спасибо за такие образные формулировки, Драко, - он повернулся к Гарри. - А каково ваше мнение, мистер Поттер?

На лице Гарри отразилось удивление, что его мнением интересуются.

- Полагаю, что, скорее всего, Драко прав. Я очень, очень беспокоюсь за Гермиону. Она перфекционистка, которая привыкла всего добиваться в превосходной степени и в жизни еще не провалила ни одного задания. Боюсь, что если ее брак не удался, она начнет во всем винить себя. Не думаю, что она сможет с этим справиться. Не думаю, что она в состоянии противостоять такому стрессу.

Северус был поражен. Судя по всему, этот новый взрослый Гарри Поттер хорошо знал свою подругу. Он перевел взгляд с Гарри на Драко.

- Зачем вы рассказали это все мне?

- Ну, во-первых, мы надеялись, что ты в курсе, что происходит. Но более важно то, что вы одна семья, - просто ответил Драко. - Домовая создала волшебную преграду, но ты сможешь пройти сквозь нее. Мы даже ногу в дверь просунуть не сумели.

- Я знаю, что в прошлом вы с Гермионой не особо ладили, сэр, - добавил Гарри, - но сейчас у вас установились почти нормальные отношения, а я очень, очень переживаю за нее. Она так хотела получить эту работу в Департаменте Тайн. С ней должно было случиться что-то действительно плохое, чтобы она вот так вот просто перестала туда ходить.

Северус был совершенно с этим согласен.

- Признаюсь, я тоже не видел ее и ничего не слышал о ней уже около трех недель, но вы же понимаете, что в этом нет ничего необычного. Мы нечасто видимся, хотя и живем через дорогу друг от друга. Мне трудно поверить в то, что Тео вот так вот ушел бы от жены, совсем ничего ей не сказав.

Но так ли, действительно, сложно было себе это представить? Действительно ли удивило бы его сообщение о том, что Тео сбежал, не найдя в себе мужества столкнуться с насмешками или неодобрением? Северус вздохнул.

- Чего вы от меня хотите?

Драко приподнял бровь.

- Мы хотим, чтобы ты выяснил, что происходит. Ты ведь его приемный отец.

Глаза Северуса сузились.

- Я стал его приемным отцом, когда он был уже мужчиной, Драко. Он не воспринимает меня как отца.

- Ну, а где Корделия? - спросил Драко.

- Она проводит выходные у друзей. Думаю, что она вернется не раньше, чем в понедельник вечером.

Драко улыбнулся.

- Ну, Северус, стало быть, все в твоих руках!

- Вы что, правда, думаете, что Гермиона Грейнджер станет со мной разговаривать? – раздраженно проворчал Северус.

- Ты единственный, кто может туда войти, - пожав плечами, произнес Драко.

Гарри умоляюще посмотрел на Северуса.

- Иногда, когда человек находится в состоянии полной безысходности, он может послушать кого-нибудь..., ну...

- Да? - раздраженно спросил Северус.

- Авторитетного, - закончил Гарри.

Северус нахмурился.

- Я смотрю, вы овладели искусством политкорректности, - он вздохнул. - Хорошо. Я попробую выяснить, что там происходит.

Плечи Гарри расслабились.

- Огромное вам спасибо, сэр.

- Северус, - протянул Драко. - Ты мой рыцарь в сияющих доспехах.

Северус приподнял бровь.

- Ты хочешь заставить меня изменить мое мнение, Драко?

- Нет, прости, - сказал Драко, вставая и слегка хлопая Гарри по руке. - Пошли Поттер, пока мой большой рот не создал дополнительных проблем.

Гарри встал и еще раз посмотрел на Северуса.

- Если вам удастся с ней поговорить, не могли бы вы попросить ее связаться с нами? Скажите ей, что мы за нее очень переживаем.

Северус коротко кивнул.

- Я попрошу ее связаться с вами.

Он проводил их до входной двери, после чего спустился в подвал. Ему не удастся много сварить за сегодня, и его заказчики будут этому не особенно рады. Но с этим ничего нельзя было поделать; сначала ему предстояло разобраться с Гермионой, Тео и тем, что осталось от их брака.

Северус уже две минуты как безостановочно стучал в дверь дома Гермионы и Тео. Те крохи терпения, которые у него еще сохранились, стремительно испарялись, и он уже был близок к тому, чтобы просто разнести входную дверь. Отступив от двери, он посмотрел на окна верхнего этажа. Да где же Ланц - то? Он вновь потянулся к дверному молотку, но прежде, чем он за него взялся, дверь открылась. Посмотрев вниз, он заметил несколько смущенную Мо, выглядывающую в образовавшуюся щель.

-Мо! – воскликнул он. - Что все это значит? Что происходит?

Мо подняла на него свои большие черный глаза.

- Я не понимаю, о чем вы говорить, хозяин Северус, сэр.

Он скривился.

- Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю, Мо. Я трижды вызывал тебя за прошедшие несколько дней, и ты ни разу мне не ответила. Несколько раз сюда приходили друзья Гермионы и их не впустили. Потрудись объясниться.

Домовая чуть шире приоткрыла дверь и упрямо скрестила руки на груди.

- Я быть занята, хозяин Северус. Мисс Гермиона занята тоже

- Да неужели? – насмешливо протянул тот. Ситуация была совершенно нелепой. Подумать только, он спорил с домовой, стоя на улице. - Где Тео?

Морщинистое лицо Мо исказилось злостью.

- Он уехал, сэр.

- Куда уехал? – сквозь зубы прошипел Северус. - И где Гермиона?

- Мисс Гермиона чувствовать себя нехорошо и не принимать никого.

Северус в раздражении ущипнул себя за переносицу.

- Мо, - спокойно начал он, - я знаю, что ты наложила на дом чары, которые не позволяют никому проникнуть внутрь, но я член семьи, и у тебя нет права не пускать меня. Ты поняла?

Лицо Мо внезапно исказилось от боли, и Северус почувствовал, как исчезает магическая защита, воздвигнутая ею. Домовая неодобрительно поджала губы, но сделала шаг назад, пропуская его внутрь дома.

- Спасибо, Мо, - ласково произнес он. Сняв черные кожаные перчатки и убрав их под плащ, Северус огляделся. Все горизонтальные поверхности в холе были покрыты тонким слоем пыли. Он нахмурился. Чем бы ни занималась тут домовая, исполнением своих непосредственных обязанностей она явно пренебрегала. Он еще ни разу не видел, чтобы в этом доме царило что-то кроме абсолютного порядка и чистоты. Он вновь взглянул на Мо. Та стояла, сложив руки за спиной и наклонив свою голову, делая вид, что внимательно разглядывает ковер под ногами и явно избегая встречаться с ним взглядом.

- Что происходит, Мо? – тихо спросил он.

В ответ она лишь пожала плечами. Северус посмотрел в сторону лестницы.

- Ланц дома? – спросил он.

- Нет, хозяин, сэр – ответила домовая. - Он отправился в Уэльс к своему приятелю, Ньюту Скамандеру.

- Да неужели, - пробормотал Северус. - Сколько он уже отсутствует?

Мо по-прежнему избегала его взгляда.

- Около двух недель. Они отправились на поиски Блаторытов и Цепкошлепов, - пояснила она.

Северус покачал головой.

- Ланцелот Мил отправился на поиски Блаторытов. И это в его-то годы? А я-то думал, что у него есть здравый смысл, - он взглянул на хрупкую фигуру старой домовой и спросил уже мягче: - Мо, я знаю, что что-то происходит. Тео бросил Гермиону, не так ли?

Домовая закрыла лицо своими костлявыми ручками и начала всхлипывать, а маленькие плечики затряслись от рыданий. Северус опустился на одно колено, стараясь, чтобы их глаза оказались на одном уровне.

- Это так, Мо? Он бросил ее?

Мо едва заметно кивнула.

- Хозяин Теодор плохой, плохой мальчишка! – сказала она, сморкаясь в уголок своего розового фартука. - Он не заслуживать мисс Гермиону. Она всего лишь хотела детей! Он плохой, плохой муж.

На лице Северуса отразилось удивление.

- Мне крайне важно поговорить с Гермионой, Мо. Она здесь?

Домовая вновь принялась всхлипывать.

- Она не выходит из своей комнаты. Я давать ей все ее любимые блюда, но она ничего не есть. Она только грустит.

- Все будет хорошо, Мо, - сказал Северус, неловко похлопав ее по плечу. - Ты отлично справилась. Я сейчас спущусь вниз и попробую поговорить с ней, ты не против?

Мо с несчастным видом кивнула.

- Тео делал ее грустной, - добавила она. - Она потом поймет, что ей без него лучше, -
Мо вытерла слезы фартучком и взглянула на Северуса своими большими круглыми глазами. - Вы сделаете ее снова счастливой?

- Я попытаюсь.

Он поднялся с колен и направился к лестнице. Ему не верилось, что он действительно это делает. Конечно же это было задание для женщины. Чертов Тео; он-то думал, что у мальчишки хватит совести, чтобы не сбегать тайком. Глубоко вздохнув, Северус начал спускаться вниз, чувствуя, что там его ничего хорошего не ожидает.

Дойдя до двери хозяйской спальни, Северус произнес короткое заклинание, которое показало, что дверь в спальню была заперта, но не заколдована. На секунду ему захотелось спасовать перед стоящей перед ним задачей; опираясь на их предыдущий опыт общения, можно было сказать, что он обладал редкой способностью доводить Гермиону Грейнджер до слез, а она, судя по всему, только этим и занималась уже две недели как. Мысленно приказав себе следить за тем, что говорит, Северус тихо постучал в дверь. Ответа не было. Он постучал громче.

- Мисс Грейнджер, я знаю, что вы там, и я хотел бы сказать вам пару слов, с вашего позволения.

Послышался скрип пружин, но никакого ответа так и не последовало.

- Гермиона, - как можно спокойнее начал он, - довольно много людей более чем обеспокоены твоим благополучием, и если ты не откроешь дверь, то я буду вынужден войти, не считаясь с твоим желанием.

Северус, честно говоря, не ожидал, что она ответит, но прежде чем он успел поднять палочку, чтобы отпереть замок, за дверью послышались шаги и громкий металлический щелчок. Дверь резко распахнулась, и перед ним возникла копна спутанных кудрявых волос.

- У вас хоть капля уважения есть к моему уединению? – яростно воскликнула Гермиона.

Он приподнял бровь.

- А у тебя есть хоть капля уважения к душевному спокойствию других людей? - в тон ей ответил он.

- Мне сложно поверить в то, что вы беспокоитесь обо мне, Северус Снейп, - ответила она дрожащим голосом.

- Признаю, что я не беспокоюсь о тебе. А как насчет Гарри и Джинни? Других твоих друзей? Твоих родителей? - спросил он. - Как насчет Примроуз Чакли и твоего работодателя?

Гермиона прислонилась плечом к дверному косяку, а он, воспользовавшись ее молчанием, оглядел ее с головы до ног. Ее волосы всегда были непослушными, но никогда он еще не видел их настолько неухоженными. Под глазами ее залегли темные круги, которые со всей очевидностью свидетельствовали о недостатке сна, и хотя на ней была надета просторная шелковая пижама, он заметил, что она похудела. Черты ее лица заострились, щеки впали, а обычно сверкающие глаза замутились и покраснели.

- Примроуз Чакли и мой работодатель? – прошептала она. - Так значит, за моей спиной уже начались разговоры?

Судя по дрожанию ее нижней губы, она была готова вот-вот разреветься.

- Тео ушел от тебя, Гермиона? – тихо спросил Северус.

Она с вызовом встретила его взгляд и упрямо выпятила вперед подбородок

- Да, он ушел. Вы пришли, чтобы позлорадствовать? Сказать «я же говорил»?

Он покачал головой.

- Я, возможно, не самый приятный человек, Гермиона Грейнджер, но, поверь, что вид молодой женщины в таком состоянии не доставляет мне никакого удовольствия. И хотя когда-то я необдуманно принял решение стать пожирателем смерти, я так и не сумел научиться наслаждаться страданиями других людей.

По щеке девушки скатилась слеза, и она вытерла ее рукавом пижамы.

- Я не хочу принимать гостей, спасибо. Я просто хочу, чтобы меня оставили в покое.

- Я не просто гость. Я пришел, чтобы помочь. Я пришел не за тем, чтобы злорадствовать. Что сделано, то сделано, и нет никакого смысла в том, чтобы повторять «я же тебе говорил». Нам многое нужно обсудить, но, конечно, твоя спальня является совершенно неприемлемым местом для этой беседы. Я подожду тебя в гостиной. У тебя есть десять минут, чтобы одеться, пока я приготовлю чай.

Не дожидаясь ответа, Северус повернулся и зашагал по коридору в сторону кухни. Мо сидела за столом, вытирая глаза и громко сопя. Один конец стола был покрыт крошечными предметами детской одежды и на секунду Северус запаниковал: не может быть, чтобы Гермиона была беременна. И без того непростая ситуация, при таких обстоятельствах значительно осложнилась бы.

Он осторожно взял один маленький носочек, словно это был особенно скользкий флобер червь.

- Это что еще такое, Мо?

- Это есть для крошек Падмы, - объяснила Мо, с любовью глядя на свою работу.

Северус с облегчение выдохнул. Если у Падмы Патил родились наконец близнецы, это объясняет предыдущее замечание Мо насчет того, что Гермиона хотела детей. Очевидно, она завидовала счастью своей лучшей подруги.

Встав из-за стола, он взял с плиты пустой чайник.

- Хозяин Северус! - воскликнула Мо. - Что это вы делаете?

- Я готовлю чай, Мо. Мне кажется, что мисс Гермионе чашка чая не повредит.

Домовая выдернула чайник из его рук.

- Я делать лучший чай в Лондоне, - насупившись, произнесла она. - Вы идти, - указала она на дверь.

Северус с облегчением отметил, что Мо вернулась к своей обычной хозяйственности.

- И, может, еще чего-нибудь легкого перекусить, - добавил он. - Она любит тосты, Мо?

Мо покачала головой.

- Она любит пончики с малиновым вареньем.

- Пончики отлично подойдут. Мы будем в гостиной.

Северус вышел из кухни и на секунду задержался у подножья лестницы. Из спальни доносился звук включенного душа. С удовлетворением отметив, что Гермиона, по крайней мере, пытается привести себя в порядок, он поднялся в гостиную.

Вскоре там появилась Мо с подносом, на котором стоял чай и обещанные пончики, а еще через пару минут вошла Гермиона. Девушка собрала свои влажные волосы в хвост, на ней теперь были джинсы и синий джемпер. От вызова, горевшего в ее глазах, когда она распахнула перед ним дверь своей спальни ничего не осталось, и она с потухшим взором опустилась в кресло, стоявшее перед камином. Северус смотрела как она, молча, спрятала под себя ноги и принялась нервно кусать ногти. Он отметил как свободно болтается кофта на ее худых плечах. Северус указал на поднос, стоявший на столике перед ней.

- Мне будет спокойнее, если ты что-нибудь съешь, Гермиона, - произнес он.

Девушка наклонилась вперед и налила себе чая, оставив без внимания тарелку с пончиками. Откинувшись обратно в кресло, она отпила из чашки, упорно избегая его пристального взгляда.

- Я не могу понять, к чему это двухнедельное затворничество и этот неподобающий марафон жалости к самой себе, - начал Северус.

Ее глаза тут же взметнулись вверх.

- От меня ушел муж.

Северус пожал плечами.

- Ты была несчастна с тех пор, как вы вернулись в Англию. Ты, возможно, думала, что ваших регулярных появлений на людях было достаточно, чтобы убедить всех нас в безоблачности вашего счастья, но для меня было очевидно, что твоя неудовлетворенность последние полгода только возрастала.

- Это как-то меняет тот факт, что я всего лишь брошенная жена?

- Избавь меня от твоей недостойной жалости к себе, Гермиона. Это тебе не идет, - хотя его слова были не очень приветливыми, голос не был резким. - Неужели ни разу у тебя не мелькнула мысль о том, что тебе, возможно, будет лучше без мужа?

Не веря своим ушам, Гермиона уставилась на него.

- Я провалилась, Северус. Мы и двух лет не прожили вместе, как я умудрилась выжить собственного мужа.

Тот насмешливо фыркнул в ответ.

- Ты не выживала его, а брак это не задание. Есть некоторая разница между тем, чтобы не добиться успеха и провалиться. Твой брак не увенчался успехом; но это еще не значит, что ты провалилась.

Гермиона в нетерпении закатила глаза.

- Прекрасно, я воспользуюсь вашим определением сложившейся ситуации. Я не достигла успеха, как вы и предупреждали. Вы были правы. Поздравляю.

На лице его отразилось раздражение.

- Я уже сказал тебе, что пришел не за тем. Технически, я один из членов этой семьи, и поэтому меня совсем не радует тот факт, что вы с Тео расстались. Это понятно?

Девушка ему не ответила. Сделав еще один глоток чая, она уперлась взглядом в ковер.
Северус вздохнул.

- Ты собираешься просветить меня насчет того, что произошло?

- У нас возник спор о нашем будущем. Тео хотел вновь отправиться путешествовать, я хотела остаться и иметь … работу, - произнесла Гермиона, решив, что лучше не упоминать о своем внезапно возникшем желании иметь ребенка. - Он сказал, что он несчастен здесь, а я сказала, что стану несчастной, если мы вновь отправимся путешествовать. Он ушел и в тот вечер уже не вернулся. Я спала в спальне для гостей, предыдущую ночь я провела в больнице с Падмой и поэтому была совсем измотана. Я слышала, как он вернулся уже под утро, а когда я проснулась, все его вещи исчезли.

Северус нахмурился.

- Вы постоянно ссорились?

Гермиона покачала головой.

- За все время нашего брака мы поссорились всего три раза. Один раз в Амстердаме, когда он накурился; один раз в Сан-Франциско, когда я подписала трудовой договор с Министерством Магии; и последний раз две недели назад, когда я отказалась уезжать из Англии. Получается, что мы спорили тогда, когда что-то шло вразрез с желаниями Тео. Остальное время между нами просто ... ну...

- Повисала пустая тишина?

Гермиона посмотрела на него своими блестящими от слез глазами и кивнула.

- Пустая тишина.

Быстро сотворив носовой платок, Северус бросил его ей на колени. Какое-то время никто из них не нарушал молчания.

- Он сказал тебе, куда отправился? Он оставил записку?

- Я понятия не имею, где он, но да, он оставил записку.

- И что конкретно в ней говорилось?

Гермиона едва заметно пожала плечами:

- Немногое. Он написал, что сожалеет, что нашему браку пришел конец, но что он больше не может оставаться в Англии. Он написал, что не хочет, чтобы с ним связывались и что не вернется в ближайшем обозримом будущем.

- Понятно, - пробормотал Северус. - Как трусливо.

- Очень даже в его духе, совсем по слизерински, - презрительно усмехнулась Гермиона.

Северус скрестил руки на груди и постарался подавить внезапную вспышку ярости.

- Мы что, опустимся до перечисления всех недостатков наших факультетов, Гермиона, или попробуем конструктивно обсудить сложившуюся ситуацию как два взрослых человека?

Девушка прижала пальцы к раскалывающейся голове.

- Простите, Северус. Мне не следовало так говорить. Я просто совершенно вымотана: я уже несколько дней не ела.

Он пересек комнату и, положив на тарелку один пончик, аккуратно поставил его на подлокотник ее кресла.

- Ешь, - приказал он и, взмахнув полами своей черной мантии, вернулся в собственное кресло.

Гермиона осторожно взяла пончик и откусила кусочек. Северусу пришли на ум слова, произнесенные сегодня Поттером. Судя по всему, тот оказался прав: бывшая мисс Грейнджер очевидно положительно реагировала на командный тон, находясь в таком состоянии.

- Я не хочу лезть не в свое дело и рыться в интимных подробностях ваших отношений с Тео. Меня, скорее, беспокоит затруднительное положение, в котором ты оказалась, - Северус с тревогой взглянул на глубокие тени, залегшие под ее глазами. - Известие о твоем увольнении из Департамента Тайн всерьез обеспокоило меня.

Гермиона широко раскрыла глаза и резко вдохнула.

- Кто вам сказал?

Он встал, чтобы налить себе чашку чая.

- Сегодня утром меня навестила совершенно неожиданная парочка: Гарри Поттер и Драко Малфой. Оба они были крайне обеспокоены твоим благополучием.

- Они знают про мое увольнение? Это что же? Все проклятое Министерство обсуждает меня за моей спиной?

Северус покачал головой.

- Нет, проклятое Министерство не обсуждает тебя за твоей спиной. Как тебе должно быть хорошо известно, Сьюзан уже несколько недель работает администратором в Департаменте Тайн. Они с Джинни подруги. Единственные, кто подозревают, что что-то не так, это Гарри, Драко и их жены. Примроуз Чакли тоже волнуется, судя по всему, - он замолчал и седлал глоток чая. - Почему ты это сделала, Гермиона? Почему ты бросила такую успешную карьеру?

Девушка потерла свой лоб.

- Я никому в этом не признавалась, но я просто ненавидела свою работу в Департаменте Тайн. Она оказалась совсем не тем, чем я ожидала.

Северус нахмурился.

- Тебе понадобилось шесть месяцев, чтобы сделать этот вывод?

Гермиона покачала головой.

- Я поняла это уже в первый месяц. Но я никому об этом не говорила, чтобы не доставить Теодору Ноту удовольствие упрекнуть меня в неправильном выборе. Он бы начал настаивать на том, чтобы мы снова отправились путешествовать. Но при всем моем отвращении к своей работе, это, тем не менее, было лучше, чем покинуть Англию.

Северус с удовлетворением отметил, что она взяла еще один пончик и намазала его густым слоем джема. На щеках ее появился едва заметный румянец, и она уже выглядела не такой расстроенной. Северус тщательно обдумал свой следующий вопрос прежде, чем его задать.

- И все же я не понимаю твоего поведения в последние две недели после бегства Тео. Ты любила его?

Гермиона ошеломленно взглянула на него.

- Конечно, нет! - она снова уткнулась взглядом в свою чашку. - Я надеялась, что, возможно, когда-нибудь, я полюблю его. Но мы просто слишком разные, как вы и говорили.

- Так к чему тогда разыгрывать такую трагедию? Почему ты свернулась в клубок и забилась в щель, спрятавшись от всего мира, словно, ты по-настоящему страдаешь? - спросил Северус.

Гермиона поставила чашку на стол и повернулась к нему.

- Потому что я, действительно, страдаю, - объяснила она, дрогнувшим голосом. - Не от того, что мое сердце разбито, а потому, что он бросил меня в ужасно запутанной ситуации. Неужели вы не понимаете?

Он фыркнул в ответ.

- Ситуации, которую ты лишь усугубила, перестав ходить на работу.

- Да в задницу эту работу! – в ярости воскликнула Гермиона. На этот возглас Северус отреагировал поднятой бровью. - Прошу прощения за выражение, но работа в этой ситуации беспокоит меня меньше всего! Он ушел от меня, не утруждая себя разводом. Я все еще его жена. На моем пальце по-прежнему надето это чертово гоблинское кольцо, и я никак не могу его снять! Если бы мы развелись, я бы получила какие-то деньги и смогла бы позволить себе снять какое-нибудь жилье. Но положение вещей таково, что я ношу его имя; я по-прежнему его жена! Я брошена, лишена какого-либо положения в обществе и дома. И вы правы, я усугубила положение, в котором нахожусь, лишившись единственного источника дохода. Но я ненавидела свою работу, и я не испытываю ни капли сожаления о том, что ее потеряла.

Северус потер пальцем бровь. Он чувствовал, как где-то в глубине начинает пульсировать тупая головная боль.

- Гермиона, я никогда бы не поверил, что ты способна на такую мелодраму. Да что с тобой, ты ослепла? Неужели ты не видишь, что он оставил тебя в наилучшем из возможных положений?

Она непонимающе уставилась на него.

- Как это я в наилучшем положении? Я брошенная жена; люди вроде Панси Паркинсон и Блейза Забини от души повеселятся, узнав, что чистокровный волшебник не смог выносить грязнокровку вроде меня больше года.

Северус скептически усмехнулся.

- С каких это пор тебе есть дело до того, что думают люди вроде Панси Паркинсон и Блейза Забини? Мы живем во времена, когда счастье каждого во многом определяется Законом о Браках. Ты что, действительно, считаешь себя первой жертвой? Ты интересовалась судьбой хотя бы тех пар, с которыми ты училась на Площади Белгравия?

Гермиона нахмурилась.

- Я слышала слухи о Блейзе и Кэтти, но я думала, что у остальных все в порядке.

- Ну, так ты заблуждалась. Не нужно читать мысли других, чтобы увидеть, когда люди несчастны. Денис Криви и Демельза Робинс подали на развод, и я почти уверен в том, что один из твоих гриффиндорских приятелей вскоре последует их примеру.

- Что? – недоуменно переспросила Гермиона. - Кто?

- На прошлой неделе я встречался с Минервой МакГонагал. После чего меня пригласили поужинать со всеми сотрудниками Хогвартса, и было совершенно очевидно, что между Невилом Лонгботомом и Ханной Эббот не все в порядке. Ты невероятно наивна, если думаешь, что ваш брак единственный из всех, что были совершены по расчету, развалился. Действительно, несколько браков оказались неожиданно удачными: брак Драко и Сьюзан в их числе. Но количество неудачных браков значительно перевешивает. Да, Закон о Браках был невероятно успешным, с точки зрения увеличения рождаемости, но, если учесть еще и количество разводов и неудачных браков, то это совершенно провальная идея.

Гермиона опустила голову, чувствуя себя невероятно глупо от того, что, будучи погруженной в собственные горести, не сумела разглядеть происходящее вокруг. Она покачала головой.

- Возможно, вы правы, но я все равно не понимаю, почему вам кажется, что Тео оставил меня в наивыгоднейшем положении.

Северус устало вдохнул.

- Если бы две недели назад ты развелась, то что бы тогда тебе пришлось сделать по закону? – спросил он таким тоном, словно перед ним сидела первоклашка.

- О чем вы?

- О, Мерлин, дай мне терпения, - пробормотал он. - Ты была бы обязана снова вступить в брак в течение шести месяцев. Если супружеская пара разводится, они оба обязаны снова вступить в брак в течение полугода. Если кто-то из супругов овдовел, то им великодушно предоставлен целый год на то, чтобы вновь найти себе супруга, – сказал он голосом, который буквально сочился сарказмом. - Твой сбежавший муж даровал тебе свободу от Закона о Браках, одновременно избавив тебя от своего раздражающего присутствия.

Девушка задумалась над его словами.

- Это правда, - признала он. - Но куда мне идти? Что мне делать?

Северус пожал плечами.

- Тео бросил тебя, поэтому, по магическим законам, все, что он оставил, теперь твое. Он богатый человек: ты ни в чем не будешь нуждаться.

Гермиона приняла оскорбленный вид.

- Мне не нужны его деньги. Мне ничьи деньги не нужны.

- Тогда найди себе новую работу и обрети относительную независимость, - произнес Северус.

- Но куда мне идти? – спросила Гермиона. - Я не хочу переезжать в дом своих родителей, и при этом не могу ничего приобрести в Лондоне, какова бы не оказалась моя заработная плата.

- Оставайся здесь, - негромко ответил он. - Когда Тео оставил тебя, этот дом стал твоим. Не считая, конечно, половины дома, которая принадлежит Ланцу. Ты по-прежнему, в глазах магического закона и общества, являешься частью этой семьи, а Тео, будучи неправым с правовой точки зрения, теперь является изгоем.

На глаза Гермионы навернулись слезы.

- Как я могу оставаться членом семьи Милл, если меня бросили таким унизительным образом?

- Гермиона, - начал Северус сквозь зубы, стараясь собрать остатки своего терпения, - ты смотришь на вещи с магловской точки зрения. Магическое сообщество во многом гораздо более архаично. Семейство Милл будет шокировано поступком Тео. Они будут полностью на твоей стороне и продолжат обращаться с тобой как с членом семьи. Я когда-то говорил тебе, что мы с тобой навсегда останемся на периферии этой семьи, и в каком-то смысле, так оно и есть. Но при этом они являются древним семейством волшебников, которое передает из поколения в поколения определенные ценности, и их симпатии будут на твоей стороне, а не на стороне Тео, могу тебя заверить.

Гермиона огляделась по сторонам.

- Мне здесь нравится, - согласилась она, - и я не стану возражать против того, чтобы тут остаться. Мне ужасно нравятся и Мо, и Ланц, но каждая частичка меня противится идее пользоваться деньгами семейства Милл.

- Тогда найди себе другую работу, - нетерпеливо ответил Северус.

Гермиона глубоко вздохнула.

- В магической части Лондона это проще сказать, чем сделать. Я определенно не собираюсь устраиваться на работу в какой-нибудь из департаментов Министерства ни сейчас, ни в будущем.

Внезапно Северусу очень захотелось, чтобы этот разговор закончился именно сейчас, он встал и, подойдя к окну, посмотрел на противоположную сторону Кенсингтонской площади. Он задумался о своей лаборатории и о том, что количество заказов все возрастало. Внезапно в голове возникло решение. Ему нужен был помощник; ей нужна была работа. Она была единственным кандидатом, чья квалификация была достаточной для того, чтобы занять это место. И, судя по всему, его лаборатория по-настоящему ее заворожила. Но он тут же отмел эту идею. Она была смехотворной. Он действительно придерживался мнения, высказанного им много месяцев назад: из нее бы вышла невыносимая коллега. Он никогда не могу похвастаться особенной терпимостью, а ее беспрестанная болтовня любого довела бы до безумия.

Северус повернулся и окинул Гермиону внимательным взглядом. Не было никаких сомнений в том, что она значительно изменилась со времен своего обучения в Хогвартсе. Он читал рекомендательные письма, которые она приложила к своему заявлению, поданному два года назад, и был действительно впечатлен. Она была единственной на своем курсе, получившей магистерскую степень: из нее, несомненно, вышел бы очень умелый стажер.

Но было и еще кое-что, ослаблявшее его решимость не брать ее на работу. Северус полагал, что все дело было в том, что он являлся ее должником. Она спасла ему жизнь; с него причиталось. Конечно же он не мог просто сидеть и ничего не делать, когда решение, по крайней мере, части ее проблем было в его руках? И дело было даже не только в этом. Как не хотелось ему признаваться себе в этом, но он обнаружил, что его стало необъяснимо тянуть к Гермионе Грейнджер. Его раздражал вид этой умной ведьмы в таком подавленном состоянии. Он смотрел на ее впалые щеки и темные круги под глазами и вспоминал, какой она предстала перед ним, когда он распахнул дверь ее спальни в свадебный вечер. Излишне поспешно он принял решение.

- У меня есть предложение, которое может решить твои проблемы, - сказал Северус, вновь усаживаясь в кресло.

Гермиона налила себе еще одну чашку чаю и откинулась в своем кресле.

- Я слушаю, - произнесла она.

Он сплел свои пальцы.

- Я думаю о том, чтобы предложить тебе должность моего помощника, если тебе это по-прежнему интересно.

Девушка немедленно поставила чашку с блюдцем на стол. Глаза ее расширились от удивления.

- Вы серьезно? Вы действительно готовы взять меня к себе помощником?

Северус коротко кивнул.

- Да, но обязательно с испытательным сроком. Я уверен, что предлагаю зарплату больше, чем у сотрудника Департамента тайн, проработавшего там всего год.

Гермиона с энтузиазмом кивнула.

- Да, это точно. Ну, по крайней мере, та зарплата, о которой говорилось в вашем объявлении, существенно превышает зарплату работника министерства.

Его предложение совершенно ошеломило ее. Она всей душой желала получить эту работу с того момента, как впервые прочитала объявление, а после того, как она побывала в его лаборатории, ее интерес как минимум удвоился.

- Объявление было размещено почти два года назад. Зарплата с тех пор увеличилась в связи с инфляцией, - пробормотал он, жадно наблюдая за ее реакцией.

Гермионе вспомнились слова, сказанные им в тот вечер, когда он показывал ей лабораторию, и восторженное выражение на ее лице поблекло.

- Мне казалось, что вы считаете нас несовместимыми? Вы сказали, что меня приятно пригласить на ужин, но работать со мной было бы невыносимо.

Северус пожал плечами.

- Докажи мне, что я ошибался, - просто ответил он

Она принялась нервно покусывать нижнюю губу.

- А что если это превратится в настоящий кошмар?

- Именно поэтому у тебя будет испытательный срок – три месяца. Если по прошествии этого времени мы будем неудовлетворенны друг другом, мы расторгнем контракт.

Гермиона посмотрела на своего бывшего профессора, оказавшегося в одной комнате с ней при таких невероятных обстоятельствах. Со времен ее обучения в Хогвартсе он стал чуть менее бледным и худым, но в остальном не изменился. Его черные волосы по-прежнему безжизненно свисали, обрамляя резкие черты лица. Его крючковатый нос по-прежнему казался слишком большим для этого лица, а глаза были такими же черными и непреклонными как всегда. И, тем не менее, он стал для нее кем-то большим, чем просто бывшем учителем. Гермиона обнаружила, что она полюбила его суховатое чувство юмора, и ее очень радовало их постепенное продвижение в сторону дружеских отношений, начавшееся после ее обручения с Тео.

Но также Гермиона понимала, что их по-прежнему разделял безбрежный океан противоречий, и она боялась подвергнуть их хрупкую дружбу такому испытанию. Но как же она хотела получить эту работу. Стоило ли рисковать? Поставит ли это крест на их неокрепшей дружбе? Сейчас Северус оказался рядом именно тогда, когда ей была нужна помощь. Он благородно пришел ей на помощь, и ей бы не хотелось потерять такого друга и союзника в семье, к которой она, как оказалось, до сих пор еще принадлежала.
Гермиона вздохнула.

- Я невыразимо признательна вам за ваше предложение. Это более чем великодушно с вашей стороны, и я действительно очень бы хотела согласиться, но я хочу спросить, почему вы это делаете.

Он посмотрел на нее, и какое-то время молчал, видимо, обдумывая свой ответ.

- Тебе нужна работа; мне нужен помощник. Все просто, Гермиона. Я не лгу, когда говорю, что мне крайне необходима еще одна пара рук. У меня очень, очень много клиентов, которым не терпится получить свои заказы. Я уже привык к тому, что все выходные я провожу у котла, и у меня нет никакого желания продолжать в том же духе.

Девушка нахмурилась.

- Вы дадите мне время на раздумья?

Северус сумел подавить внезапно вспыхнувшее раздражение от того, что его великодушное предложение не было принято сразу же.

- Я даю тебе время все обдумать до следующего вечера, - угрюмо произнес он. - Если к этому времени ты не согласишься, я вновь подам объявление. Я сказал правду, когда говорил о том, что мне срочно нужна вторая пара рук. Мой бизнес разросся вопреки моим ожиданиям, и мне не хотелось бы отказываться от каких-то из имеющихся клиентов.

Девушка уловила в его словах раздражение.

- Большое вам спасибо за ваше предложение, я надеюсь, что не обидела вас, попросив дать мне время, но мне нужно все тщательно обдумать. Последние две недели я провела, свернувшись в клубок в своей спальне, не желая никого видеть, и особенно не желая видеть кого-нибудь из семейства Милл. Я была бы очень рада получить такую работу, но я все еще неуверенна насчет того, хочу ли я продолжать жить здесь как член этой семьи.

Северус хмуро взглянул на нее.

- Гермиона, что с тобой случилось? Тебе постоянно приходилось испытывать на себе предубеждение и антипатию во время учебы в Хогвартсе, хотя тебя это, казалось, не беспокоило. Ты подняла на знамена свой интеллект и тебе и дела не было до того, что думают о тебе твои однокурсники. А с тех пор как ты обручилась с Тео, ты сама на себя не похожа.

Девушка снова пожала плечами и, взяв носовой платок, промокнула им уголки своих глаз.

- Я знаю, - пробормотала она. - Я была идиоткой. Я была захвачена своими фантазиями о том, каким мог бы стать наш брак. Мне следовало послушаться вас.

- Мне нужно идти, - внезапно заявил он, чувствуя, что ему не терпится поскорее вернуться к своей работе. - Но, прежде чем я уйду, я еще раз повторю: семейство Милл будет шокировано поступком Тео. Ты получишь их полнейшую поддержку. Я очень сомневаюсь, что весть о случившемся дойдет до кого-то кроме Корделии и Ланца. Тео не был особенно близок ни с кем из остальных своих родственников, живущих в Лондоне, поэтому я сомневаюсь, что они вообще заметят его отсутствие. Если тебе нужны еще какие-то доказательства их поддержки, то обрати внимание на то, как охраняла тебя Мо прошедшие две недели.

Северус встал, чтобы уйти. Гермиона тоже поднялась со своего кресла, и он еще раз отметил про себя, как мешковато сидит кофта на ее исхудавшем теле. Девушка проводила его до дверей комнаты, мучимая чувством вины за то, что обидела его.

- Спасибо, Северус. За все. Вы были более чем добры.

Он коротко кивнул в ответ.

- У тебя есть время до завтра до полуночи, чтобы принять свое решение.

Гермиона кивнула в ответ, нервно теребя руками украшение на шее. Она посмотрела вниз и поняла, что на ее шее до сих пор висит тяжелая изумрудная подвеска, которую Северус вручил ей в день ее свадьбы. Внезапно Гермиону охватила ярость: как она могла быть такой идиоткой, чтобы позволить себе вступить в этот брак. В каком-то исступлении она сорвала украшение с шеи, порвав тонкую цепочку, и бросила его в другой конец комнаты. Если она не может снять свое обручальное кольцо, то уж от уродливой подвески, она точно может избавиться.

Северус удивленно посмотрел на нее.

- Это была наследственная драгоценность Милов. Ты имеешь представление о том, сколько она стоит?

- Честно говоря, Северус, - ответила она, - мне попросту нас…ть на наследственные драгоценности Милов в данный момент.

Девушка ожидала, что сейчас последует выговор, но к ее удивлению, он лишь ухмыльнулся.

- Вот это я понимаю, настрой, - протянул он. - Я рад, что праведный гнев сменил жалость к себе. Последнее просто не твое, Гермиона.

Повернувшись к ней спиной, Северус зашагал к выходу и открыл дверь. Гермиона хотела сказать ему еще одну вещь, прежде чем он уйдет.

- Пожалуйста, не предлагайте мне работу только из жалости.

Он обернулся и приподнял одну бровь.

- Уверяю тебя, я предлагаю тебе работу только потому, что это нужно нам обоим, - Северус начал спускаться по ступеням на тротуар. - Кроме того, - добавил он, - у тебя есть выбор. Ты же мне выбора не предоставила: мне пришлось принять твою жалость в ту ночь, когда ты спасла мою жизнь.

Прежде чем она успела ответить, он уже ушел, оставив ее собираться с мыслями и принимать решение.

Войдя в свой дом, и закрыв за собой дверь, Северус с облегчением к ней прислонился. Прежде чем спуститься в подвал, он торопливо написал две записки: одну Корделии и одну Ланцу, требуя от них немедленно вернуться в Лондон.

Как только письма были отправлены, он вернулся в лабораторию. Пытаясь вновь развести огонь под своим платиновым котлом, Северус заметил, как трясутся его руки. Он закрыл глаза и глубоко вздохнул. Как глупо с его стороны было так опрометчиво предложить ей эту работу. Совсем не в его характере было действовать так поспешно. И хотя он хотел, чтобы она приняла его предложение, какая-то его часть отчаянно надеялась, что Гермиона откажется. Потому что он даже думать боялся о том, куда их может завести такое невероятное партнерство.

После того, как Северус ушел, Гермиона еще час сидела в гостиной, свернувшись калачиком в кресле. Она, наконец, позволила себе задуматься о самой себе, а не о своем отсутствующем супруге. Впервые с тех пор как он уехал, она не испытывала никакого сожаления по-поводу того, что оказалась в роли брошенной жены.

И ей стало стыдно за свое поведение в прошедшие две недели. Прочитав записку Тео, она забилась под одеяло в кровать, которая уже больше не была их и заплакала. Она проплакала довольно долго. Ей казалось, что с ее сознанием что-то произошло; единственное, о чем она могла думать, так это о своем оглушительном провале; о своей возможно слишком острой реакции на то, что по убеждению Тео, было лишь «парой косячков». Все ее мыслительные способности сконцентрировались на том ужасе, в который превратился ее брак. Она спала неспокойно и прерывисто, а ушедший муж не переставал преследовать ее даже во сне.

Несколько раз она видела во сне Королевский лес Дин и ту ночь, когда к ним с Гарри вернулся Рон. Но каждый раз во сне это был не Рон; чаще всего лицо мужчины из ее сна принимало очертания лица Тео. Она просыпалась в слезах, но это был еще не самый плохой сон. Ей приснилось, как загорелось ее обручальное кольцо, а вместе с ним воспламенилась и вся ее рука. Она проснулась от собственного крика.

И всегда рядом была Мо, которая ласково гладила ее по руке, снова и снова повторяя, что все будет в порядке, что хозяин Теодор просто плохой муж. Хуже всего было то, что Гермиона понимала, что Тео не был так уж плох. Он был эгоистичным и инфантильным, но он не был плохим. На самом деле, никто из них был не виноват; просто они сделали огромную ошибку, когда решили пожениться. Именно ее собственный неправильный выбор привел ее к той ситуации, в которой она сейчас оказалась, и, поскольку за всю свою жизнь ей еще так и ни удалось ощутить горький вкус неудачи, ум ее просто не мог смириться с тем фактом, что их брак развалился, и с этим ничего нельзя поделать.

Гермионе с трудом верилось, что прошло уже две недели. Теперь, когда Северус Снейп так решительно выдернул ее из пучины жалости к себе, в которую она пребывала, девушка с ужасом думала о том беспокойстве, которое она причинила своим друзьям. Она вела себя ужасно эгоистично, не ответила ни на одну из посланных ей сов и, что было уж совсем ужасно, не пустила их на порог. Мо безоговорочно исполняла указание Гермионы и всеми силами охраняла ее покой. Гермиона понимала, что окажись она в обратной ситуации, когда кто-то из ее друзей пропал бы настолько необъяснимо, она бы с ума сошла от волнения. То, что она сказала о Департаменте Тайн, было полной правдой: она не сожалела о том, что так резко бросила свою работу, но ей было ужасно неудобно, что она дала людям, которых любила, повод для волнений.

Северус был прав: она потеряла себя в браке с Теодором Ноттом. Пришло время перестать думать о том, что ожидали от нее окружающие, и вместо этого сконцентрироваться на том, что могло бы сделать ее счастливой. Пришло время продолжать двигаться вперед. Гермиона ощутила настойчивое желание наконец что-то изменить в своей жизни. Она встала с кресла и отправилась на кухню. Не могла же она действовать на голодный желудок.

Уже смеркалось, когда Северус услышал, как хлопнула входная дверь. Очевидно, Корделия получила его сову, и, судя по тому, как яростно она захлопнула входную дверь, ей совсем не понравилось. что ее выходные были так грубо прерваны.

Потушив огонь под двумя котлами и оставив третий тихо побулькивать, он убрал свою волшебную палочку в складки мантии и вышел из лаборатории. Поднимаясь по лестнице наверх, он не смог сдержать довольной улыбки. Корделия просто терпеть не могла, когда что-либо прерывало ее краткие поездки в Эдинбург, но Северус не сомневался, что ее раздражение будет быстро забыто, когда она узнает об отвратительном поведении своего сына. Хотя его жена, да и все ее семейство ни слова бы не сказали против, приди Тео в голову завести связь на стороне, особенно сейчас, когда действовал Закон о Браках, уход от супруги был абсолютно недопустимым.

Во многих семьях чистокровных волшебников, и семейство Милл, Паркинсон и Малфой были в их числе, интрижки на стороне были вполне обычным явлением. Но соблюдению внешних приличий всегда придавалось первостепенное значение, и такой поступок как уход от жены после двух лет совместной жизни с единственной целью сохранить сибаритские замашки, вряд ли мог быть встречен одобрением родственников. Теодор, так же как и его отец, навлек на семейство Милл бесчестье, и это не могло обрадовать Корделию. Северус не сомневался, что Тео получит сегодня ночью как минимум один Громовещатель.

- Северус? – раздался голос его жены из гостиной.

Когда он вошел в комнату, его лицо выражало приличествующую случаю мрачность.

- Корделия, - произнес он, кивнув. - Спасибо за то, что ты так быстро откликнулась.

- Северус! – воскликнула она, уперев в бока свои руки с безупречным маникюром. - Что все это значит? Сегодня вечером у меня был запланирован ужин с друзьями, и мне пришлось его отменить!

- Боюсь, что здесь тебя ждут более неотложные дела, - объяснил он, подходя к бару. - Не хочешь бренди?

Корделия нахмурилась.

- Нет, я не хочу бренди. Я хочу, услышать твои объяснения, оправдывающие такое несвоевременное вмешательство в мои планы.

Северус сощурился, чувствуя, как начинает раздражаться.

- Поверь мне, Корделия, я не стал бы прерывать твою поездку, если бы не крайне серьезные обстоятельства. Тебе не понравится то, что ты сейчас услышишь, поэтому я настоятельно рекомендую тебе выпить.

- Отлично! – огрызнулась она, усаживаясь в кресло. - Я буду бренди.

Он налил щедрую порцию напитка в любимый стакан жены, подумав про себя о том, насколько же они похожи с сыном. Оба терпеть не могли, когда что-то мешало их удовольствиям. Он подошел к жене и протянул ей напиток, после чего сел в кресло напротив.

Корделия удивленно приподняла бровь.

- А ты не выпьешь вместе со мной?

Он покачал головой.

- У меня уже было несколько часов, чтобы прийти в себя.

Губы Корделии растянулись в насмешливой улыбке.

- К чему такой драматизм, Северус. Почему бы тебе просто не объяснить, что тут, в конце концов, происходит?

- Хорошо, - ответил он, решив перейти прямо к делу. - Теодор бросил Гермиону. Навсегда.

На лице Корделии застыло выражение полнейшего потрясения.

- Что? – едва слышно произнесла она. - Что ты имеешь в виду, говоря навсегда? Я уверена, что он просто отправился путешествовать!

Северус покачал головой.

- Их брак распался. Он оставил ей записку, в которой однозначно заявил, что не собирается возвращаться.

На лице Корделии отразилось удивление, которое она безуспешно пыталась скрыть, прикрывшись рукой. Она молчала. Покачав головой, она резко опрокинула в себя содержимое своего стакана. После чего протянула пустой стакан Северусу.

- Пожалуйста, двойную порцию, - заявила она.

Северус встал и взял из ее подрагивающей руки пустой стакан. Сейчас он ей сочувствовал. Она была жестоко разочарована своим первым супругом, а теперь ее собственный сын обесчестил их семью. Налив в ее стакан темный напиток, он вновь сел в кресло напротив нее.

- Когда это случилось?

- Две недели назад, судя по всему, - пробормотал он.

- Две недели назад? – потрясенно переспросила она. - Но почему мы только сейчас узнали об этом?

- Сегодня утром ко мне пришли Драко Малфой и Гарри Поттер. Они начали волноваться, поскольку Гермиона не показывается на работе уже две недели. Ее друзья неоднократно пытались навестить ее, но Мо их ни разу не впустила. Отправившись выяснить, в чем дело, я обнаружил Гермиону в совершенно ужасном состоянии. Надавив на нее, мне удалось добиться более менее внятных объяснений произошедшего.

Корделия недоверчиво покачала головой.

- И что же случилось?

- Все говорит о том, что они поняли, что плохо подходят друг другу, - просто ответил он. - Тео хочет путешествовать, а Гермиона хочет быть дома.

Выражение раздраженного неодобрения исказило аристократические черты Корделии.

- Они считают, что можно разойтись просто потому, что у них не совпадают взгляды на то, чем занять свой досуг? Но это же просто нелепо!

Северус устало вдохнул.

- Все несколько серьезнее, чем просто разногласия по-поводу того, где проводить выходные, Корделия, - негромко начал он. - И Гермиона здесь совершенно ни при чем. Тео ушел от нее под покровом ночи, ни слова не сказав заранее. Он оставил ей записку; у нее не было возможности переубедить его.

Корделия раздраженно постучала накрашенными ноготками по подлокотнику своего кресла.

- Поверить не могу, что он это сделал. Да о чем он думал? Должно быть, она сделала что-то, что заставило его бросить ее таким вызывающим образом.

Северус с трудом подавил вспышку ярости.

- Корделия, она всего лишь отказалась отправиться с ним путешествовать. И вообще, вряд ли девушку можно обвинить в их несовместимости. Они никогда не подходили друг другу.

- Я не пытаюсь оправдать поведение Тео, Северус. Но согласись, что в их возрасте нормальным как раз считается стремление объездить весь мир, а не желание оказаться прикованной к какой-то там работе, - закончила она, с отвращением наморщив нос.

Он немедленно ощетинился.

- Не каждому по душе жизнь перекати-поля. Некоторые из нас ищут способы самореализации в упорном труде.

- Я понимаю, что твоя работа приносит тебе удовлетворение, - терпеливо ответила его жена, - и это совершенно нормально для человека твоего возраста. Просто мне кажется, что это довольно необычно для двадцатипятилетней девушки быть такой, ну, скажем, домоседкой.

Достав из кожаной сумки волшебную палочку, она вызвала лист пергамента и перо. Северус смотрел, как она начала писать.

- Что ты намерена делать? – спросил он, раздражаясь при мысли, что его жена даже не справилась о самочувствии Гермионы.

- Я пошлю своему сыну Громовещатель, - ответила она, - после чего вернусь в Шотландию.

- Корделия, – взорвался он, вставая со стула и теряя остатки самообладания. - Ты не сделаешь этого, пока не навестишь свою невестку.

- Северус, - со вздохом ответила она, - я уверена, что я последний человек, которого Гермиона хотела бы сейчас видеть. Я не сомневаюсь, что ты безупречно справился с задачей и похлопал ее по плечу.

- Бедняжка просидела взаперти две недели и выплакала себе все глаза из-за твоего сына, - произнес он сквозь зубы. - Как минимум ты должна пойти туда и заверить ее, что она по-прежнему член этой семьи и останется им и дальше. Ей нужно знать, что это не ее вина.

На лице Корделии проступило искреннее удивление.

- Но я уверена, что она и так это все знает, Северус. Поскольку они не разведены, и говорить не о чем. Естественно, что она продолжит жить в нашей семье.

- Корделия, - произнес Северус, награждая жену сердитым взглядом, - я настаиваю на том, чтобы ты навестила Гермиону. Не сделать этого будет очень неучтиво. Ты прекрасно знаешь, что она выросла среди маглов; она не понимает до конца, что по нашим обычаям она продолжает оставаться частью семьи. Ты должна поговорить с ней.

Корделия молчала, задумчиво покусывая перо. В конце концов, она подняла глаза на Северуса.

- Хорошо. Я поговорю с ней после того, как напишу Теодору.

- Хорошо, - сказал он, и развернулся на пятках, собираясь отправиться в подвал.

- Твоя забота о ее самочувствии трогает, Северус, - пробормотала Корделия, прежде чем он успел выйти из комнаты.

Повернувшись и встретившись с ней взглядом, он прочитал вызов в ее глазах.

- Вопреки широко распространенному мнению, - протянул он, - я не изо льда сделан. Вид страдающей молодой женщины в таком встревоженном состоянии не доставляет мне никакого удовольствия.

Несколько смущенный замечанием жены, он захлопнул за собой дверь, как никогда желая поскорее оказаться в уединении своей лаборатории.

ssSss

Гермиона жадно поглощала уже вторую порцию пирога с почками. Сидящая напротив Мо с таким наслаждением на нее взирала, что Гермиона поперхнулась.

- Мо, - сказал она с набитым ртом, - ты самый лучший повар во всем Лондоне. А может, и в мире.

Было заметно, что похвала Гермионы приятно взволновала Мо. Она замахала своими костлявыми ручками, словно стараясь отмахнуться от такого комплимента.

- А ты самая глупая девочка во всем Лондоне, - заявила она, притворно нахмурив свое и без того морщинистое лицо. - Вы себя совсем голодом заморить решили, мисс Гермиона. От вас уже кожа да гости остались.

- Я знаю, - сказала Гермиона, переведя взгляд на свои хрупкие запястья. Она взяла стакан тыквенного сока и выпила все до дна. - Но я твердо намерена наесть все потерянные килограммы и, может, даже еще несколько.

Она как раз собирала с тарелки последние крошки пирога, когда сверху раздался звук открывающейся входной двери. Гермиона замерла, не донеся до рта вилку с едой. Она перевела взгляд на Мо.

- Мо? – донесся из холла знакомый женский голос. - Ты дома?

- Это хозяйка Корделия, - прошептала Мо. - Мне впустить ее?

Гермиона вздохнула. Как бы ни хотелось ей обойтись без предстоящего разговора, беседа с Корделией была неизбежной.

- Она член семьи, и, как я понимаю, у нас не то чтобы есть выбор. Ты не попросишь ее спуститься сюда, Мо?

Мо кивнула и, щелкнув пальцами, исчезла. Гермиона услышала, как домовая с треском появилась в холле, после чего послышались их перешептывания с Корделией.

Услышав звук шагов спускающейся свекрови, она нервно провела рукой по своим волосам. Сняв заколку, которой они были скреплены на затылке, она быстро собрала копну своих непослушных кудрей в аккуратный пучок у основания шеи.

Корделия вошла в кухню с сочувствующей улыбкой.

- Ах, Гермиона, - вздыхая, проговорила она, подойдя к невестке и расцеловав ее в обе щеки. - Северус мне все рассказал!

Гермиона тут же ощутила неловкость от осознания собственной запущенности, которая так контрастировала на фоне безупречной ухоженности ее свекрови. Она не знала, что сказать, поэтому просто кивнула.

Корделия присела рядом и похлопала ее по руке.

- Хотя я вполне понимаю тягу Тео к свободе, я в ужасе от его поведения. Оно действительно достойно порицания.

- Спасибо, - пробормотала Гермиона, неуверенная в том, на чей же стороне Корделия. - Это, в общем, для меня был шок.

- Я знаю, я знаю! - воскликнула Корделия. - Молодые люди бывают так непредсказуемы. Уверена, тебе будет приятно узнать, что я послала ему довольно противный Громовещатель. Он может на него не отвечать, но выслушать его ему все равно придется, - она извиняющеся улыбнулась Гермионе.

Девушка неуверенно выдавила из себя ответную улыбку, подумав про себя, что на ситуацию стоило бы отреагировать чем-то посерьезнее Громовещателя, возможно, каким-нибудь кастрирующим заклятьем.

- Северус, кажется, полагает, что я могла бы продолжить жить здесь, - негромко сказала девушка.

- Ну, конечно! - ответила Корделия. - Это же твой дом. Твои законные права на все, чем владеет Тео, только усилились теперь, когда он … отсутствует.

- Но вы уверены в том, что это приемлемо с точки зрения общества? Что у вас не возникнет сложностей с объяснением сложившейся ситуации остальным членам семьи?

- Гермиона, девочка, - сказал Корделия, похлопывая ее по руке. - Большая часть наших родственников это довольно пожилые люди, как ты и сама уже, наверное, заметила, и я уверена, что они, скорее всего, вообще не обратят внимания на то, что Тео не посещает семейные праздники - не то, чтобы он и раньше-то их часто посещал.

- Но что если они спросят? Что мне говорить? Я не хочу, чтобы мое пребывание в этом доме создавало вам проблемы или ставило бы вас в неловкое положение.

- Дорогая моя девочка, но твое отсутствие гораздо сильнее будет бросаться в глаза. Если кто-то будет спрашивать, я намерена отвечать, что Тео отправился путешествовать, что является совершенно правдивым утверждением. Ты можешь отвечать так, как сочтешь нужным. Ты можешь просто говорить, что он за границей или, если ты на этом настаиваешь, ты можешь сказать им правду.

Тон, которым она произнесла последние слова, давал ясно понять, что Корделия предпочла бы, чтобы Гермиона выбрала первый вариант. Гермиона теребила рукав своего свитера, не зная, что ответить.

- Я понимаю, что ты оказалась в щекотливой ситуации, Гермиона. Но у каждого из нас есть свои сложности, с которыми нам приходится жить. У каждого свой скелет в шкафу, если можно так выразиться. Ты не сделала ничего плохого, поэтому ты имеешь полное право ходить с высоко поднятой головой!

Гермиона испытала прилив благодарности к свекрови за последнее замечание и улыбнулась.

- Так-то лучше! - заявила Корделия, вставая из-за стола. - А теперь, поскольку у меня есть планы на вечер, мне действительно нужно спешить. Смотри на вещи в положительном ключе, Гермиона. Ты выглядишь удивительно стройной, ты же знаешь поговорку, что нельзя быть слишком худой или слишком богатой!

Она еще раз поцеловала Гермиону и направилась к выходу.

- Я была рада узнать, что ты уволилась из Департамента тайн. Каждый понедельник я провожу завтраки в пользу госпиталя Св. Мунго; поскольку ты теперь свободная женщина, приглашаю тебе присоединиться в любое время.

Гермиона неуверенно нахмурилась.

- Ну, я еще не решила окончательно. Я сказала Северусу, что сообщу ему о своем решении до завтрашнего вечера.

Корделия озадачено посмотрела на невестку.

- О решении?

- Да, - ответила Гермиона. - Прошу прощения, я полагала, что он вам сообщил. Он предложил мне место своего помощника.

- Понятно, - пробормотала Корделия недоуменно. - Для такого мрачного человека, он временами бывает удивительно доброжелательным, - сказала она, натянуто улыбнувшись.

Махнув Гермионе рукой, она вышла из кухни, оставив девушку размышлять над этим последним замечанием.

Когда шум захлопнувшейся входной двери подтвердил, что Корделия ушла, Гермиона встала из-за стола и направилась в спальню. Стянув с себя свитер, она встала перед зеркалом и придирчиво оглядела отражение своего похудевшего тела. Ее когда-то округлая грудь значительно уменьшилась в размере, а по бокам отчетливо выпирали ребра. Девушка не могла согласиться со своей свекровью: она была бы рада, если бы ее тело вновь обрело свои приятные изгибы и некоторые округлости.

Повернувшись к туалетному столику, она взяла в руки косметичку. Ей предстояло разослать письма с извинениями своим друзьям, и к своему стыду она совершенно забыла о Падме. Пришло время навестить свою крестницу.

С первых же секунд Гермиона поняла, что Дин зол на нее. Выражение его лица, когда он открыл перед ней дверь, было отнюдь не любезным.

- Гермиона! – зашипел он, плотно закрывая дверь за собой, чтобы не услышала Падма. - Падма очень, очень о тебе беспокоилась. Мне казалось, что это очевидно, что у нее и без треволнений о своей подруге достаточно хлопот. Где ты пропадала?

Глаза Гермионы тут же наполнились слезами.

- Дин, мне очень, очень жаль. Я чувствую себя ужасно виноватой, и если ты мне позволишь, я объясню, почему я пропала.

Слова Гермионы его смягчили.

- Давай, заходи, - сказал он, открывая дверь и потирая свой лоб. - Я не хотел нападать на тебя - мы просто совсем вымотаны. Падма будет рада тебя видеть.

Он знаком пригласил ее в комнату. Гермиона не смогла удержать улыбки при виде гостиной Падмы, которая обычно содержалась в абсолютном порядке. Крохотные предметы розовой одежды были разбросаны повсюду, диван был усеян беленькими носочками, а в воздухе висел запах детской присыпки. При виде Падмы улыбка ее стала еще шире: молодая мама укачивала на руках одну из малышек, в то время как вторая спала в колыбели у ее ног.

- Привет, - прошептала Гермиона, чувствуя новый приступ вины при виде того облегчения, которое проступило на лице Падмы.

- Гермиона! - выдохнула Падма, расчищая место рядом с собой от детской одежды. - Я так рада, тебя видеть. Я так волновалась!

Гермиона пересекла комнату и поцеловала ее в щеку.

- Падма, мне так жаль, что я ничего не сообщала о себе. Это были, наверное, самые сложные дни в твоей жизни, а меня не оказалось рядом. Сможешь ли ты меня когда-нибудь простить? – спросила она, и голос ее задрожал.

- Гермиона, конечно, я прощаю тебя, но что же с тобой случилось? Держи, - сказала она, протягивая малышку Гермионе. - Твоя крестница, наконец, заснула, но я была бы рада отдохнуть и от Шивани. Она очень любит, когда ее держат на руках, но становится все тяжелее.

Гермиона с улыбкой взяла протянутый ей сверток.

- О, Боже, - выдохнула она, глядя на Прейю, лежащую в колыбельке. - Они так выросли за прошедшие две недели! И стали еще красивее.

Падма улыбнулась и потянулась, чтобы размять ноющие мышцы.

- Честно говоря, они очень хорошо себя ведут и хорошо спят. Благодаря Дину и чудесному магловском молокоотсосу, мне удается поспать часов по пять каждую ночь, что совсем неплохо, когда у тебя новорожденные близнецы!

Гермиона посмотрела на чудесную малышку, лежащую у нее на руках, и нежно погладила ее щечку.

- Какие-нибудь новости о Парватти?

Падма кивнула.

- Она родила в среду вечером. Еще один мальчик! Они назвали его Лиам, - Падма перевела обеспокоенный взгляд на Гермиону. - Ты ужасно похудела, Гермиона. Что случилось?

Гермиона глубоко вздохнула.

- Тео и я расстались, - прошептала она, и как только эти слова были произнесены, она почувствовала освобождение. Говоря, что Тео бросил ее, она ощущала себя жертвой. Но сказав, что они расстались, девушка почувствовала, что просто их отношения не сложились.

Улыбка исчезла с лица Падмы.

- О, Гермиона! Мне так жаль. Когда это случилось?

- Две недели назад, сразу после того, как ты родила.

Падма печально покачала головой.

- Я знала, что у вас все обстоит не лучшим образом, но надеялась, что до этого не дойдет. Я поняла, что случилось что-то плохое, когда ты так внезапно пропала. Вы собираетесь развестись?

Гермиона глубоко вздохнула.

- Я не знаю. По крайней мере, пока. Мы серьезно повздорили по поводу того, как нам жить дальше. Тео, конечно, хотел, чтобы мы снова отправились путешествовать, ну а я хотела остаться и продолжить работать. Когда он понял, что так, как он хочет, не будет, он просто ушел. Даже не сказал мне куда – просто оставил записку.

- Эгоистичный ублюдок! Как ты думаешь, где он сейчас?

Гермиона покачала головой.

- Не могу точно сказать. Думаю, что он либо у друзей в Германии, либо в Голландии. Честно говоря, мне плевать.

Дверь распахнулась, и в комнату вошел Дин с подносом, на котором был чай и сэндвичи.

- Гермиона и Тео расстались, - сказала Падма, беря у Дина поднос и ставя его на кофейный столик.

Дин взглянул на Гермиону.

- Мне жаль это слышать, - пробормотал он, наливая чай. - Ты слышала о Денисе и Демельзе?

Гермиона кивнула.

- Северус сказал мне сегодня утром. Я просто не могу поверить; со стороны казалось, что они так любят друг дуга.

Дин пожал плечами.

- Наверное, в таких делах сложно делать прогнозы. Я думал, что Майкл Корнер и Панси Паркинсон очень быстро расстанутся, но, судя по всему, они очень счастливы.

Падма протянула Гермионе сэндвич с сыром и посмотрела на свою дочь.

- Кажется, ты понравилась Шивани, она уже спит! - Падма принесла еще одну колыбельку из угла комнаты и протянула руки, чтобы взять ребенка у Гермионы.

- Можно я ее еще немножко подержу? - спросила Гермиона. - Просто она такая чудесная - никогда бы не подумала, что запах ребенка оказывает такое успокаивающее воздействие.

Падма улыбнулась.

- Конечно, можно! Просто скажи, когда захочешь ее положить, - она села обратно и налила себе чашку чая. - Ну, так если вы расстались две недели назад, то чем ты занималась все это время?

Гермиона почувствовала, как запылали ее щеки.

- Мне немного стыдно за свое поведение. В общем-то, я практически просидела взаперти в своей комнате все две недели, надеясь на то, что все это произошло во сне.

Падма нахмурилась.

- А работа?

- Я уволена. Они послали мне бесчисленное количество сов, но я ни на одну из них не ответила, - объяснила Гермиона.

- Что?! - хором воскликнули Падма и Дин. Падма была совершенно сбита с толку. - Ах, Гермиона! Почему ты так поступила?

- Я ненавидела эту работу, - упрямо проговорила Гермиона. - Я продолжала там работать только потому, что не хотела давать Тео повод снова отправиться путешествовать. Северус предложил мне место своего помощника.

- Ты серьезно? Ту самую должность, на которую ты хотела устроиться после возвращения из Парижа?

Гермиона кивнула.

- Я знаю, что, скорее всего, он поступает так из жалости, но предложение действительно очень заманчивое. Я видела его лабораторию – это что-то!

На лице Падмы отразилось сомнение.

- Он хоть и сильно изменился в лучшую сторону после окончания войны, но я, все таки, с трудом могу представить, как можно работать с Северусом Снейпом. Ты думаешь, тебе удастся с ним справиться?

- Не уверена, - призналась Гермиона, - но я должна хотя бы попробовать. Не так уж и много вакансий в это время года, а я не хотела бы жить на деньги семейства Милл. И все же я не могу со спокойным сердцем принять это предложение. Если все пойдет плохо, это существенно осложнит мою жизнь.

Они еще около часа обсуждали затруднительное положение, в котором оказалась Гермиона, а потом проснулась Прейя, и у Гермионы появилась, наконец, возможность понянчиться со своей крестницей. Было уже почти десять, когда она ушла, подарив на прощанье связанные Мо вещи и два новеньких экземпляра Истории Хогвартса. Она пообещала заглянуть к ним на следующих выходных. Гермиона чувствовала, что визит к Падме не внес ясности в ситуацию с предложением Северуса. Она по-прежнему не знала, что ей решить. Девушка была вымотана: ей необходимо было как следует выспаться, и, кроме того, мысль о том, что ей еще предстояло рассказать обо всем случившемся родителям, просто не давала ей возможности сконцентрироваться на работе. Оставалось всего двадцать четыре часа на то, чтобы принять решение. Ей о многом предстояло подумать.

ssSss

К четырем часам следующего дня Гермиона решила, что ее мама так никогда уже с ней и не заговорит. Поначалу, известие о произошедшем с ней было встречено слезами ее матери и ошарашенным молчанием отца. Мысль о том, что ее дочери придется перенести развод в столь юном возрасте, уже сама по себе была ужасной, но тот факт, что Гермиона будет по прежнему связана брачными узами со своим сбежавшим супругом, просто не укладывался в голове Джейн Грейнджер. И как только слезы иссякли, начались крики. Мать Гермионы настаивала на том, чтобы девушка снова переехала в дом своих родителей, но Гермиона, помня о том, как невыносимо тянулось каждое лето, которое она проводила здесь, оторванная от магического мира, отказалась. Что вызвало новый шквал криков. Поэтому Гермиона, обменявшись с отцом извиняющимся взглядом, сбежала в относительное спокойствия дома на Кенсингтонской площади.

Она надеялась получить хоть какую-то моральную поддержку от родителей, но, очевидно, ее мать просто неспособна была понять желания Гермионы остаться с семьей мужа, который так несправедливо с ней обошелся. А то обстоятельство, что она еще и раздумывала о том, чтобы устроится на работу к учителю, терроризировавшему ее все школьные годы, только усилил их недоумение. Видимо, не только Падма и Дин не были уверены в том, что устроится на работу к человеку столь непредсказуемого темперамента было мудрым решением.

Вернувшись от родителей, Гермиона почувствовала, что она совершенно запуталась. Будучи очень рациональной девушкой, она прямиком направилась в кабинет и достала из бюро красного дерева лист пергамента и перо. Проведя прямую линию посредине листа, она принялась записывать плюсы и минусы возможной работы с Северусом Снейпом. Она полагала, что минусы значительно перевесят плюсы, но по мере того как список становился все длиннее, стало понятно, что она свыклась со многими чертами характера Северуса Снейпа. Ей нравился его сарказм; ей импонировал его педантизм; и даже недостаток терпимости вызывал симпатию. Не было никаких сомнений в том, что с ним будет сложно работать, но и вероятность того, что он будет прекрасным руководителем, тоже была немалая. Гермиона в совершенстве изучила зельеварение, но ей всегда не хватало какого-то внутреннего чутья. А если и существовало что-то, что по-настоящему завораживало Гермиону Грейнджер, так это была перспектива научиться чему-то новому, и у нее не было никаких сомнений в том, что ей было чему поучиться у Принца Полукровки.

Несмотря на все возрастающий энтузиазм, с которым она смотрела на открывающиеся перед ней возможности, было также очевидно, что в случае если их сотрудничество не удастся, негативные последствия для нее будут существенными. На самом деле, она думала, что даже простая ошибка не замедлит вызвать ответную реакцию. Скорее всего, он просто нашлет на нее какое-нибудь ужасное заклятье, если ему не понравится ее работа.

Проведя целый час, периодически дописывая что-то в список и задумчиво глядя на сад, в котором постепенно сгущались сумерки, она быстро пересчитала доводы в каждом столбце. Оказалось, что их число практически совпадало друг с другом. Чувствуя, что она так и не приблизилась к решению, девушка спустилась в подвал, собираясь сделать себе чашку чая.

Войдя в кухню, она обнаружила Ланца, сидящего за столом. На столе стоял чайник с чаем, а рядом к столу была прислонена его черная трость. Его длинные седые волосы падали на плечи, облаченные в мантию совершенно невероятного сиреневого цвета.

- Ланц! – воскликнула Гермиона, подходя, чтобы обнять его. - Мы не ожидали вашего возвращения раньше конца этого месяца.

Он обнял ее в ответ и знаком предложил сесть рядом.

- Вчера вечером я получил сову от Северуса, - объяснил он, глядя на нее поверх своих круглых очков. - Мне показалось, что он переживает о тебе.

Гермиона тут же ощутила раздражение при мысли о том, что Северус прервал поездку пожилого волшебника, не посоветовавшись с ней, но одновременно его забота тронула ее.

- Полагаю, это означает, что вам известно о Тео? – спросила она.

Ланц кивнул и налил ей чашку чая.

- Да пошел он этот Тео, вот что я тебе скажу. Парень идиот. Пусть уходит. С чего вообще такая умная девушка захотела смешать свои гены с генами такого придурка как Теодор, а?

Гермиона посмотрела на пожилого волшебника, пытаясь понять, шутит ли он или говорит серьезно. Молча наблюдала она за тем, как он положил пятый кусок сахара в свою чашку.

- Что тебе нужно, - произнес Ланц, нацеливая на нее свою крючковатый палец, - так это умный мужчина. Мужчина, а не мальчишка.

Гермиона усмехнулась.

- Ну, тут есть небольшая загвоздочка, поскольку я все еще жена Тео.

Ланц вопросительно приподнял одну бровь.

- И в чем ты тут видишь проблему? С каких это пор члены аристократических семей хранят верность друг другу? Завести любовника это гораздо лучше, чем бросить жену!

Гермиона сделала глоток чая, стараясь скрыть свое удивление. Она никак не могла решить, являются ли взгляда Ланца слишком архаичными или наоборот излишне современными.

- Я думаю, что мне нужно какое-то время, чтобы пережить наш брак, прежде чем я смогу начать новые отношения.

- Мо и я заждались уже малышей, не так ли, Мо? – спросил Ланц, поворачиваясь к домовой, которая колдовала над духовкой.

Мо кивнула.

- Детки будут; у маглорожденных всегда бывают детки, - ответила она мрачным тоном.

Гермиона улыбнулась, думая о том, имеет ли Мо хоть какое-то представление о том, как происходит размножение у людей. Не похоже было на то, что в ближайшее время тут появятся какие-нибудь дети. Она сменила тему.

- Мне жаль, что вам пришлось прервать свой отдых. Северусу не стоило вас беспокоить. Как там Ньют Скамандер? Повеселились?

- Да уж, конечно, не так, как в молодости, - заявил он, заговорщицки ей подмигивая.

- Какая жалость, - пробормотала девушка, протягивая руку за печеньем. - Вы с Ньютом вместе учились в Хогвартсе?

Ланц сделал неопределенный знак рукой.

- Мы не были знакомы в школе, но его брат Горацио был моим любовником в конце двадцатых годов.

Гермиона подавилась чаем.

Ланц по-доброму засмеялся.

- Дорогая моя, откуда такое удивление? Ты что думаешь, что гетеросексуальные волшебники носят такую одежду? А?

Гермионе наконец удалось прокашляться.

- Не знаю…. Я просто никогда … ”

- Моя мама всегда говорила, что с тех пор, как мне исполнилось десять лет, стало совершенно очевидно, что я голубой. В любом случае, все это не имеет никакого значения, когда находишься в моем возрасте. Артрит является непреодолимым препятствием на пути сексуальных свершений.

Не желая ничего больше слышать о свершениях Ланца, Гермиона ухватилась за другую тему.

- Вы разговаривали с Северусом после возвращения?

- Да, - пробормотал Ланц, откидываясь на спинку стула и внимательно ее разглядывая. - Он сказал, что предложил тебе работу.

Гермиона кивнула и начала кусать свой ноготь.

- Он хочет получить мой ответ сегодня вечером, а я совершенно не знаю, что мне делать.

Ланц удивленно на нее посмотрел.

- Тебе нравится Зельеварение?

Гермиона кивнула.

- Да, очень.

- Тебе нравится Северус? - спросил он.

- Да, - ответила она. - Ну, или, по крайней мере, мне так кажется.

Он замолчал и в задумчивости принялся теребить свою бороду. Наконец, он вздохнул и произнес:

- Что происходит между тобой и Северусом?

Гермиона в неподдельном удивлении подняла брови.

- Что вы имеете в виду?

Он наклонился вперед, оперевшись своими костлявыми локтями о стол.

- Я наблюдаю за вашими отношениями с тех пор, как ты обручилась с Тео, и совершенно очевидно, что в ваших отношениях есть какие-то сложности.

Гермиона почувствовала, как запылали ее щеки. Она всегда чувствовала себя неловко, когда ей задавали вопросы о Северусе Снейпе; она очень трепетно относилась к тому, чтобы не обмануть его доверия.

- Он мой учитель; я из Грифиндора; я ему не нравилась. Я задавала слишком много вопросов на уроках, чем, по всей видимости, доводила его до безумия. Вот и все.

Ланц молча смотрел на нее.

- Ты спасла ему жизнь, так ведь?

Она не могла сдержать возглас удивления.

- Откуда вам это известно? – прошептала она.

Он улыбнулся в ответ.

- Ну, это подтвержденный факт, что во время последней битвы он был серьезно ранен и многие месяцы провел в больнице Св. Мунго, выздоравливая. Мы в хороших отношениях с Минервой МакГонагал. Как-то раз она упомянула, что именно ты подняла тревогу и привела к нему целителей. Представляю себе, насколько это осложнило ваши отношения ученик-учитель.

Гермиона кивнула.

- Может, это единственная причина, по которой он предлагает мне работу: он чувствует себя обязанным.

Ланц пожал плечами.

- Возможно. Но я думаю, что вы во многом похожи. Мне кажется, что Северусу просто надо больше следить за своим языком, да и тебе тоже. Он перфекционист, с ним будет непросто работать.

Гермиона пожала плечами.

- Не думаю, что я вообще стала бы обдумывать это предложение, если бы он не был перфекционистом. Мне нравится вызов.

- Ну, уж это-то он тебе непременно обеспечит, - усмехнувшись, сказал Ланц. Он положил в свой переслащенный чай еще один кусок сахара. - Он невероятно сложный человек, Гермиона, и если ты станешь на него работать, все время помни об этом. Он стал таким в результате всего, что пережил.

Она молча кивнула, думая о Лили Поттер и том несчастливом детстве, которое выпало на долю Северуса Снейпа. Глядя на Ланца, Гермиона восхитилась его наблюдательностью. Ей и так уже было известно, что роль «выжившего из ума дядюшки» исполнялась только в присутствии членов семейства Милл, но она не ожидала встретить в нем такую проницательность.

Ланц широко улыбнулся ей, отчего морщинки в углах его глаза стали еще глубже.

- Соглашайся, Гермиона. Эта работа тебе подходит; это будет увлекательным приключением. Мне кажется, что небольшое приключение, после всего, что произошло у вас с Тео, тебе не повредит.

- Но я так боюсь разрушить дружеские отношения, которые установились у нас с Северусом. Иногда с ним так трудно, и он умеет делать меня по-настоящему несчастной. Мое положение здесь и так слишком странное, и мне не хотелось бы его усугублять.

Ланц взял свою трость и нацелил ее на Гермиону.

- Соглашайся, девочка. Это может оказаться лучшим, что с тобой когда-либо случалось.

Гермиона потерла виски руками и закрыла глаза. Эта работа может оказаться и самым ужасным, что с ней когда-либо случалось. Она подумала о Падме, Дине и своих родителях. Они все думали, что Гермиона не в своем уме, если всерьез обдумывает предложение Северуса Снейпа. Но он был так добр к ней с тех пор, как она вышла замуж за Тео, и Гермиона разглядела, наконец, что он не просто скрывающийся в темных подземельях и вселяющий ужас в студентов профессор Зельеварения. Если ничего не получится, она сможет уволиться по истечении трехмесячного испытательного срока и снова все обдумать. Возможно, Ланц и прав: это может оказаться лучшим приключением в ее жизни

Она открыла глаза и улыбнулась Ланцу.

- Хорошо. Я соглашусь.

Ланц улыбнулся.

- Отлично! Вперед, - произнес он, показывая на дверь.

- Что? - ошеломленно спросила Гермиона. - Сейчас?

- Да! Зачем ждать? Иди и осчастливь этого беднягу: он уже завален заказами по уши.

- Хорошо, - неуверенно пробормотала она, дрожащей рукой проводя по волосам. - Я только пойду и причешусь.

Ланц в нетерпении прищелкнул языком.

- Просто оставь все как есть, девочка. Иди же!

- Ладно, надо просто сделать это, - согласилась она, чувствуя внезапно проснувшуюся решимость. Девушка уже собиралась встать из-за стола, когда Ланц остановил ее.

- Гермиона? – тихо сказал он.

Она остановилась.

- Да?

Ланц посмотрел на нее поверх очков.

- Он наблюдает за тобой, ты знаешь?

- Простите? - смущенно переспросила она.

- Северус, - пояснил Ланц. - Он делает это очень осторожно, но он все время наблюдает за тобой.

Гермиона тщетно пыталась подобрать ответ, не зная, зачем Ланц ей это сказал. Зачем Северусу Снейпу следить за ней? Она часто замечала, что он наблюдает за тем, как они с Тео общаются друг с другом, но с чего бы ему наблюдать именно за ней?

- Иди, - продолжил Ланц, снова возвращаюсь к своим жизнерадостным интонациям. - Не заставляй беднягу ждать до ночи.

Северус уже час как мерил шагами пространство своего кабинета. Он уже жалел о том, что предложил Гермионе должность своего помощника – она, очевидно, совершенно не понимала, насколько она должна быть ему благодарна. Когда он столь поспешно сделал ей это предложение, то ожидал, что она согласится, не раздумывая. И он ощущал себя практически отвергнутым, не услышав ее заверений, что она с радостью примет это предложение, перемежающихся выражениями бесконечной благодарности.

Было уже семь, когда он услышал деликатный стук в дверь. Глубоко вздохнув и убедившись, что его лицо приняло одно из самых жестких выражений, которые он использовал, будучи профессором Зельеварения, он спустился вниз и распахнул входную дверь. На пороге стояла Гермиона. Было заметно, что она взволнована: зрачки ее расширились, а торчащие во все стороны волосы, создавали вокруг ее головы причудливый ореол. Северусу пришло в голову, что такая копна распущенных волос определенно будет мешать процессу зельеварения.

- Гермиона, - протянул он, раздраженно оглядывая стоящую перед ним ведьму. - Через несколько часов объявление в завтрашний номер Ежедневного пророка будет уже не подать. А мне, возможно, понадобится разместить там объявление о вакансии, поэтому я искренне надеюсь, что ты, наконец, соизволишь удостоить меня своим ответом.

Гермиона мгновенно поняла, что он был зол на нее за то, что она так долго тянула с принятием решения.

- Я согласна, - выдохнула она. - Я с удовольствием возьмусь за эту работу... Благодарю вас.

Северус одновременно ощутил удовлетворение и разочарование, и нельзя было сказать, какая из эмоций была сильнее.

- Понятно, - пробормотал он. - В таком случае, нам нужно обсудить наше соглашение. Не затруднит ли тебя пройти в мой кабинет?

Он жестом пригласил ее войти и следовать за ним на верхний этаж. Гермиона никогда еще не поднималась туда, и она с любопытством оглядывалась по сторонам. Дойдя до дубовой двери, Северус распахнул ее и отступил, пропуская девушку вперед.

Комната была освещена отблесками огня в камине и светом нескольких зажженных свечей. Гермиона уселась на обитый бархатом стул, стоявший напротив массивного письменного стола, но тут же опять вскочила, заметив книжные полки в дальнем конце комнаты.

- Ого, - пробормотала она, не в силах скрыть свой восторг. - Кроме библиотеки в лаборатории, у вас еще есть собрание книг в кабинете?

- Очевидно, - ответил Северус. - Как бы я не был захвачен изучением своего предмета, я, тем не менее, стараюсь разнообразить свое чтение по вечерам.

Гермиона пробежала пальцами по кожаным корешкам книг, завороженная разнообразием их тем.

Северус покашлял, чтобы привлечь ее внимание.

- Уверяю, что у тебя еще будет возможность исследовать мою библиотеку, поэтому, если ты не возражаешь, я бы хотел окончательно оформить контракт.

- Да, конечно, - ответила она, рассеяно присаживаясь обратно на стул. - Простите.

Взмахом палочки он открыл небольшой бар.

- Могу я предложить тебе чего-нибудь выпить?

- Да, пожалуйста, - ответила она, беспокойно теребя свои наручные часы. - Я бы не отказалась от стаканчика медовухи, если она у вас имеется.

Он изобразил притворное удивление.

- Собираешься выпить алкогольный напиток, хотя завтра в восемь тебе нужно приступать к новой работе? Ясный ум тебе, вне всякого сомнения, пригодится.

Это замечание привело Гермиону в замешательство.

- Ой, простите …, - пробормотала она, тут же залившись краской. - Тогда, может, просто чаю.

Он ухмыльнулся и протянул ей стакан медовухи.

- Я пошутил, Гермиона.

Он сел за стол. Себе он налил Огненного виски. Гермиона на секунду зажмурилась. Возможно, это была ужасная ошибка. У них со Снейпом были разные весовые категории. Он тем временем достал из стола какие-то документы.

- Это экземпляр стандартного трехмесячного контракта. Большую часть его, конечно, мы можем изменить по взаимному согласию, и, если ты позволишь, я сейчас попробую исправить его таким образом, чтобы он в большей степени отвечал твоим интересам.

Девушка с готовностью закивала, и Северус углубился в чтение контракта, периодически прикасаясь волшебной палочкой к отдельным его частям. Он чувствовал на себе ее взгляд, и ему стало интересно, о чем она думает. Не было никаких сомнений в том, что она ужасно нервничает, и он еще раз напомнил себе, что ему следует следить за своим языком. Спустя несколько минут, Северус с удовлетворением откинулся на спинку стула и протянул Гермионе договор.

- В тексте документа ты именуешься Помощником Зельевара, а я Главным Зельеваром, - пояснил он.

Гермиона взяла документ в руки, и принялась за чтение первой страницы. Пока она читала, Северус воспользовался возможностью понаблюдать за ее лицом: она выглядела лучше, чем вчера. Тени под ее глазами стали менее глубокими, а на щеках появился бледный румянец. Но больше всего изменился ее взгляд: вчерашнее выражение отчаяния и подавленности исчезло. Глаза ее снова сияли, впервые за долгое время ее взгляд снова излучал жизнь и энергию. Он поднес стакан к губам и сделал глоток, не отрывая взгляда от ее лица.

Гермиона перевернула страницу и, улыбнувшись, подняла глаза на Северуса.

- У Главного Зельевара есть единоличное право выбирать музыку, которая звучит в лаборатории?

Он кивнул.

- Я люблю слушать музыку, когда я работаю.

- Какую музыку?

- Оркестровую музыку. Терпеть не могу оперу.

Гермиона задохнулась в притворном удивлении.

- Вы когда-нибудь слушали Дона Джованни?

- Не имею никакого желания слушать Дона Джованни. Я только что сказал, что я терпеть не могу оперу.

- Как вы можете говорить, что терпеть не можете оперу, если вы не слышали самой лучшей из всех когда-либо написанных?

Он сердито посмотрел на нее.

- Прошу перейти к чтению следующего пункта контракта.

Гермиона снова опустила глаза. Прошло еще несколько секунд, и она снова захихикала.

- Помощник Зельевара ограничен тремя вопросами в день, не считая вопросов, которые непосредственно касаются процесса приготовления зелий.

Он усмехнулся.

- И еще следующий пункт.

- Главный Зельевар ни в коем случае не обязан отвечать на эти вопросы, за исключением вопросов, которые непосредственно касаются процесса приготовления зелий, - прочитала девушка и ошеломленно посмотрела на Северуса.

- Ты только что сама прекрасно проиллюстрировала необходимость включения этих пунктов в договор, Гермиона, - протянул он.

Продолжая улыбаться, она открыла последнюю страницу контракта и взяла со стола перо, поставив свою подпись внизу страницы, после чего положила договор на стол и взяла в руки свой стакан.

- Я так понимаю, что начиная с этой минуты, договор вступил в силу?

Северус подтянул к себе документ и взял перо.

- Вступит, как только я подпишу его.

Гермиона смотрела, как он поставил свою подпись рядом с ее. Когда он закончил, подписи вспыхнули голубым светом, напомнив Гермионе процедуру подписания брачного договора. Она залпом осушила остатки своей медовухи и поставила пустой стакан на стол. Теперь, когда договор был подписан, она чувствовала себя более уверено.

- Обещаете, что будете следить за своей раздражительностью? – игриво спросила она.

- Обещаешь, держать в рамках свое невыносимое любопытство? – в тон ей ответил он.

Она усмехнулась.

- Я, конечно, попытаюсь, - сказал она, и выражение ее лица стало серьезным. - Я очень благодарна вам за все, Северус. Я буду стараться изо всех сил.

Он слегка наклонил голову.

- Меньшего от тебя я и не жду. Ты согласна со всеми положениями контракта?

Гермиона кивнула.

- Да, все в порядке. Я только хотела спросить… Мне не хотелось бы быть слишком непочтительной … Мне следует обращаться к вам Профессор или Сэр в рабочее время?

Секунду или две он молча смотрел на нее, а потом покачал головой.

- Мое имя вполне подойдет, - он наклонился вперед, нахмурившись. - Я знаю, что за последние несколько месяцев наши отношения стали более дружескими, Гермиона, но тебе предстоит вспомнить о том, что я не самый легкий в совместной работе человек. Сейчас количество имеющихся заказов значительно превышает мои возможности; работа предстоит непростая, и я рассчитываю, что ты будешь напряженно трудиться.

- Мне нравится напряженно работать, - ответила она и взглянула на часы. - Мне бы очень хотелось успеть еще сегодня просмотреть кое-какие мои конспекты. Если вы не против, я тогда пойду.

Северус встал из-за стола и коротко кивнул.

- Я провожу тебя до двери.

Прежде чем выйти на улицу, она повернулась и протянула ему руку.

- Спасибо, что даете мне шанс, Северус. Надеюсь, что я сумею убедить вас в том, что вы не ошиблись.

Он взял ее руку и крепко пожал.

- Мне тоже хочется на это надеяться, - ответил он, чувствуя себя неловко.

Гермиона сделала шаг назад. Он заметил ее внезапную нервозность.

- Я только хотела сказать, - ее голос дрогнул, - что в ту ночь, в ночь Последней Битвы…

Глаза его предостерегающе сузились.

Голос Гермионы упал до шепота.

- То, что я сделала, я сделала не из жалости, мною двигало глубочайшее уважение.

Смущенная собственными словами, она повернулась и торопливо зашагала в сторону своего дома.

Северус смотрел на быстро удаляющуюся фигурку, спрашивая себя о том, а имеет ли он хоть какое-то понятие о том, во что ввязывается.

Северус был необычайно напряжен. Он встал, едва начало светать, и уже четырнадцать раз переставил котлы на столах. Перебрав все свои книги по Зельеварению, распределив их по тематикам, он отправился на поиски завтрака. Мо появилась незадолго до семи и, посмеиваясь, накрыла на стол.

- Вы не единственный, кто встать так рано, Хозяин Северус, - произнесла она.

Северус понял, что Гермиона тоже тщательно готовилась к первому дню, который им предстояло провести вместе, и, не желая, чтобы она превзошла его в этом, он, не мешкая, вновь вернулся в лабораторию полный решимости довести все до совершенства.

К своему ужасу он обнаружил, что не все его ингредиенты расставлены в строгом алфавитном порядке. Оставшиеся до восьми сорок пять минут он посвятил перестановке банок, сосудов и коробочек. Закончив, Северус отступил на несколько шагов и одобрительно оглядел свою кладовку, приведенную в безупречный порядок. Все, вплоть до последнего жабьего камня, стояло на своем месте. Если и был человек, способный это заметить, то это, конечно, была Гермиона Грейнджер.

ssSss

Не было никаких сомнений в том, что Гермиона взволнована. Она встала еще до рассвета и уже трижды причесала свои волосы. Убедившись, наконец, в том, что ни один непослушный завиток не ускользнул от ее пристального внимания, она отправилась на поиски завтрака. Мо посмотрела на часы, увидев Гермиону входящую в кухню, часы показывали начало седьмого. Домовая одобрительно кивнула при виде ее безупречно причесанных и убранных волос.

- Вы быть правы, что хотите произвести впечатление на Хозяина Северуса, - произнесла она. - Он любить, когда все именно так.

Чувствуя, что ее начинает подташнивать, Гермиона вернулась в комнату, чтобы привести в порядок ногти. Гермиона помнила со времен обучения в Хогвартсе, что он не выносил в своем кабинете ни длинных, ни обкусанных ногтей. Зная, что ее руки станут объектом его пристального внимания, она приложила все усилия, чтобы сделать их безупречными.

У нее оставался еще час до того момента, когда ей следовало быть в лаборатории, и, чуть подкрасив глаза, она начала снова пролистывать всю информацию, которой располагала о котлах из Теллениума. На часах было уже почти восемь, и Гермиона поняла, что ей уже больше ничего не успеть. Она оглядела в зеркале свои безупречно заплетенные волосы и удовлетворенно улыбнулась. Все, вплоть до последнего волоса, было аккуратно собрано в косу. Если и был человек, способный это заметить, то это, конечно, был Северус Снейп.

ssSss

Северус распахнул входную дверь и с облегчением отметил, что волосы Гермионы Грейнджер были в нехарактерном для них порядке. Многие зелья требовали крайне тщательного отношения, и случайно попавший в них человеческий волос мог иметь непредсказуемые последствия. Поэтому он с облегчением отметил, что, судя по всему, его новая помощница отдает себе отчет в этом.

- Доброе утро, - негромко произнес он.

- Доброе утро, - ответила она, стараясь скрыть свое волнение за жизнерадостной улыбкой.

- Ты не могла бы дать мне на секунду свою волшебную палочку?

- Конечно, - ответила Гермиона, извлекая ее из складок практичной черной мантии и протягивая ему.

Он прикоснулся кончиком ее палочки к дверному молотку на двери и прошептал заклинание. Молоток засветился ярким зеленым светом, после чего Северус удовлетворенно кивнул и вложил палочку ей в руку.

- Теперь дверь будет знать твою палочку, - объяснил он. - Если захочешь войти, просто прикоснись палочкой к замку и дверь откроется.

- Понятно, - довольно ответила она. - Спасибо.

Он молча повернулся и направился к лестнице. Гермиона аккуратно прикрыла за собой дверь и заспешила за его развевающейся мантией.

- Вы предоставите мне беспрепятственный вход в лабораторию? – спросила она, спускаясь за Северусом по лестнице вниз.

- Пока нет.

- Пока нет? – переспросила девушка, нахмурившись. - Вы не доверяете мне?

Он повернулся к ней и приподнял одну бровь.

- Тебе придется завоевать мое доверие, Гермиона. В конце концов, ты ведь уже воровала из моей кладовки.

Девушка задохнулась от удивления. За все эти годы, что они знали друг друга, Снейп ни разу не упомянул о том, что ему было известно об этой краже.

- Вы знали? Вы знали и не донесли на меня?

Он усмехнулся.

- Я подумывал о том, чтобы передать тебя в суровые руки Минервы, не стоит заблуждаться на этот счет, но вместо этого я решил понаблюдать и выяснить, что ты затеваешь.

- Вам удалось выяснить?

Северус снова коротко усмехнулся при виде недоверчивого выражения на ее лице.

- Поскольку ты была в дружбе с Поттером, за тобой велось более пристальное наблюдение, чем ты можешь себе представить. Я с удивлением наблюдал за тем, как тебе удалось успешно сварить Оборотное зелье. Серьезное достижение для ученицы второго курса, подумал я, и не заслуживающее наказания.

Гермиона не могла решить, стоило ли ей чувствовать себя смущенной от того, что ее тайная операция была раскрыта, или польщенной тем, что он, очевидно, был впечатлен ее мастерством. Учитывая, что она собиралась начать исполнять обязанности его помощника, девушка решила выбрать последнее.

Северус взмахом палочки открыл тяжелую дубовую дверь в лабораторию.

- Кстати, ты уже превысила допустимое количество вопросов на сегодня, в соответствии с пунктом двадцать три договора, – протянул он.

Гермиона взглянула на часы.

- Не думаю, - парировала она. - Восьми часов еще нет: наш рабочий день еще не начался, и мы еще не вошли в лабораторию.

Северус раздраженно буркнул себе под нос и посмотрел на часы.

- Поскольку до восьми осталось буквально несколько секунд, советую тебе тщательно обдумывать все вопросы, которые ты соберешься мне задать до пяти часов вечера.

- В таком случае, я воспользуюсь этими последними мгновениями. Если я не исчерпываю свой лимит вопросов за день, переносятся ли они на следующий? Например, если я буду копить вопросы, смогу ли я задать пятнадцать в пятницу?

Он прислонился к дверному косяку и скрестил на груди руки.

- Я совершенно не могу понять, почему ты не слонялась по коридорам Хогвратса в полнейшем одиночестве. Каким непостижимым образом твоим приятелям удавалось целых семь лет мириться с этим? Мистер Потер и мистер Уизли только что существенно выросли в моих глазах.

Гермиона широко улыбнулась и прошла мимо него в лабораторию, чувствуя как по ее телу пробегает дрожь возбуждения при виде рабочих столов и безупречно расставленных котлов. Окинув вожделеющим взглядом котел Николаса Фламеля, она задалась вопросом, сколько времени пройдет, прежде чем он позволит ей сварить зелье с помощью этого наиболее ценного из всех его приобретений. Северус закрыл тяжелую дверь и подошел к рабочему столу.

- В ближайшее время, здесь будет твое рабочее место, - объяснил он, показывая на стол, на котором стояли три чугунных котла. - Хотя у меня есть для тебя несколько поручений, которые я хотел бы увидеть выполненными к полудню, я полагаю, что утро тебе следует посвятить знакомству с лабораторией. Насколько я помню со времен твоего обучения в Хогвартсе, у тебя отличная память, и если ты будешь в состоянии запомнить, где находятся те или иные ингредиенты и книги, мне не придется отвечать на массу бессмысленных вопросов. Некоторые из моих заказов требуют максимальной концентрации внимания, и я предпочел бы, чтобы меня как можно меньше отвлекали в процессе их приготовления. Это понятно?

Гермиона кивнула и с любопытством посмотрела на кипу пергаментов, лежащих на ее скамье. Он проследил за ее взглядом.

- Свитки на твоем столе – это заказы. Я разделил все заказы на две части. Те, что лежат на твоем столе касаются относительно несложных зелий, с изготовлением которых у тебя точно никаких проблем не возникнет, - он подошел к полке и взял оттуда банку с законсервированным Грибом бессмертия. - Прямо сейчас мне нужно заняться несколькими зельями, которые требуют моего неотложного внимания, поэтому я предлагаю тебе начать знакомиться с заказами, чтобы выяснить, кто наши заказчики и каковы их нужды.

От слов «наши заказчики» в груди у Гермионы что-то сладко екнуло. Какое-то время она наблюдала за тем, как Северус открыл банку и извлек из нее один гриб, одновременно доставая ступку из под стола. Он начал растирать гриб в пасту, и Гермиона чуть слышно вздохнула, восхищаясь легкостью и мастерством, с которым он готовил свои ингредиенты. Покончив с грибом, ее новый начальник скрылся в кладовке, где хранились наиболее опасные ингредиенты. Прежде чем он вернулся, в комнате зазвучали звуки «Пасторальной симфонии» Бетховена, и Гермиона обнаружила, что улыбается знакомой мелодии. В следующее мгновение из кладовки появился Северус с банкой желтого порошка в руках.

- Можно полюбопытствовать, каким образом воспроизводится мелодия? - удивленно спросила девушка. Качество звука было слишком хорошим для магической радиостанции, кроме того, динамиков было не видно.

Он усмехнулся и легко взмахнул палочкой, отчего по периметру потолка стали видны шесть маленьких серебристых динамиков, расположенных через равные промежутки.

- Кое-что магия улучшить не может, - сказал он, - в частности, Герберта фон Караяна, Берлинский филармонический оркестр и стерео системы.

Северус вернулся на свое место и продолжил работу над зельем.

- Зелье, над которым я сегодня работаю, не особенно сложное, поэтому если у тебя есть какие-то вопросы по поводу заказов, пожалуйста, задавай.

Гермиона кивнула и погрузилась в чтение заказов. Многие из них были из больницы Св. Мунго, и еще несколько от одного из аптекарей с Диагон Аллеи, с которым она уже была знакома. Большая часть заказов были совсем несложными: Перцовое Зелье, Костерост, Паста от синяков и Укрепляющее зелье. Гермионе было приятно обнаружить, что к этим простейшим заказам Северус добавил несколько более сложных: одно особенно сложное лекарство, используемое при лечении Драконьей Оспы, и эликсир, используемый при укрощении Гиппогрифов, о котором ей еще не приходилось слышать. Его уверенность в ее способности приготовить что-то более серьезное, чем просто лекарства от кашля, Гермионе очень польстила.

Девушка провела почти три часа, изучая заказы и делая пометки в лежащей перед ней тетради. Куча свитков на рабочем столе Северуса была еще больше, и она совершенно не понимала, как ему удавалось справляться со всем этим раньше.

Утро было на исходе. Гермиона время от времени поглядывала в сторону его котла. Сегодня он пользовался самым простым из трех - стальным котлом с платиновым покрытием, и хотя девушке удалось определить, что занимался он приготовлением какого-то противоядия, понять, что это за противоядие, она не смогла, поскольку была уверена, что никогда раньше с ним не встречалась. Полная решимости доказать, что она в состоянии контролировать свое любопытство, когда это необходимо, Гермиона терпеливо молчала, борясь с желанием спросить его, что он готовит.

Но вскоре она забыла о своем любопытстве. Наблюдая за его работой, она поняла, что не в силах оторвать взгляда от его рук. Гермиона недоумевала, как, будучи его ученицей в течение стольких лет, она умудрилась не заметить, до чего же у него длинные и изящные пальцы. В правой руке Северус держал металлическую палочку для помешивания, а левой периодически добавлял какие-то ингредиенты. Преподаватели Зельеварения в Сорбонне были в большинстве своем очень одаренными в этой области, но никогда еще она не видела никого, кто готовил бы зелья с такой совершенной легкостью и изяществом. У него была привычка держать левую руку над котлом, пока последний из добавленных ингредиентов не начинал свое действие. При этом пальцы его едва заметно двигались, создавая впечатление, что он ласкает поднимающийся над котлом пар.

Северус ощущал на себе взгляд Гермионы. Его впечатлил тот факт, что ей, несмотря ни на что, удалось обуздать свое любопытство, ведь она до сих пор еще не спросила, что он готовит. Признаться, он опасался, что ее присутствие будет раздражать или отвлекать его, но вместо этого он ощущал неожиданное спокойствие, работая рядом с ней. Но только с тех пор, как ему удалось пресечь кое-какие вещи в ее поведении, вызванные, как ни странно, музыкой Бетховена. Спустя несколько минут после того, как зазвучала симфония Бетховена, он обнаружил, что она периодически начинает мычать себе под нос эту мелодию. Прослушав две части этого произведения, Северус понял, что больше этого не вынесет. Взмахом палочки он сменил произведение на Фортепьянную Сонату Бетховена. Оказалось, что она знает и это произведение тоже. Мычание возобновилось. Он подумал о том, не попросить ли ее прямо прекратить это мычание, но, понимая, что это неизбежно ее смутит, прикусил язык. Взмахнув палочкой, он в очередной раз поменял музыку на произведение струнного квартета. Мычание продолжилось. Было очевидно, что Бетховен был ей знаком не понаслышке. Пробормотав себе под нос проклятье, он направился в кладовку и поменял Бетховена на Сибелиуса. Это, наконец, заставило ее замолчать. Впредь ему придется избегать Бетховена.

В конце концов, Северус оторвал взгляд от своего зелья и посмотрел на Гермиону, заметив, что ее взгляд прикован к его рукам.

- Я так понимаю, что ты уже ознакомилась со всеми заказами, Гермиона, - пробормотал он, довольный тем, что его слова заставили ее покраснеть.

- Да, я … Я закончила, - запнувшись, проговорила она, в ужасе от того, что он ее поймал.

- У тебя есть вопросы? Ты необычайно молчалива.

Девушка пожал плечами.

- Все очень ясно и просто, - ответила она - У вас есть какие-нибудь пожелания относительно того, в каком порядке мне нужно выполнить эти заказы?

Он покачал головой.

- Я бы хотел, чтобы ты самостоятельно выполняла эти заказы. Полагаю, что ты способна, воспользовавшись своими знаниями, определить, какое время потребуется для изготовления каждого заказа, и, исходя из этого, установить очередность. Скажи мне, какими заказами необходимо заняться на этой неделе?

Покусывая губу, она быстро пробежала глазами по сделанным ею записям.

- Перцовым зельем для госпиталя Св. Мунго необходимо заняться немедленно, и хотя Веритазерум для Норвежского Визенгамота не понадобиться еще какое-то время, нужно сварить его сейчас, поскольку ему нужен будет еще месяц для того, чтобы дозреть, - Гермиона перевернула страницу своей тетради. - А еще на этой неделе надо бы заняться Укрепляющим зельем и Костеростом, заказанными Департаментом Спорта.

Северус коротко кивнул в ответ.

- Этого достаточно. Есть какие-нибудь догадки относительно того, чем я занимаюсь все утро?

Гермиона нахмурилась.

- Я никогда раньше не варила ничего подобного, но, очевидно, что это какое-то противоядие.

- Уверен, что ты можешь дать более точный ответ, - сказал он тоном, в котором Гермионе послышался мягкий выговор. - Подумай об ингредиентах.

Она на секунду прикрыла глаза, стараясь вспомнить все, что добавлял на ее глазах Северус в свой котел. Она загибала пальцы, пересчитывая количество ингредиентов, и внезапно ее лицо осветила догадка.

- Это противоядие от змеиного яда! – воскликнула она, отчаянно надеясь, что не ошиблась.

На лице его отразилось удовлетворение.

- Правильно, - негромко произнес он. - Это конкретное противоядие имеет и другую цель. Если я скажу тебе, что в этом сосуде яд зеленой мамбы, на какие мысли это тебя наводит?

Гермиона улыбнулась.

- Оно может служить также противоядием от нескольких ядов магического происхождения, поражающих центральную нервную систему.

- Хорошо, - сказал он, вновь переключая свое внимание на зелье.

Гермиона была удовлетворена собой. «Хорошо» из уст Северуса Снейпа приравнивалось к «феноменально» из любых других уст.

Не поднимая головы, он чуть слышно произнес:

- Из всех противоядий, которые я варю, противоядия от змеиного яда особенно близки моему сердцу. Уверен, ты понимаешь почему.

Гермиона пристально посмотрела на него, удивленная его признанием. Она не сумела подобрать подходящий ответ.

- Могу я познакомиться с расстановкой ингредиентов? – спросила она.

- Пожалуйста, - ответил Северус. - Обращаю твое внимание на необходимость соблюдать осторожность, если ты собираешься заходить в кладовку. В ней хранится множество взрывоопасных веществ, в том числе, и Взрывоизвергающаяся жидкость.

Гермиона понимающе кивнула и направилась к полкам. Он периодически поглядывал на нее в то время как она изучала ряд за рядом ингредиентов делая время от времени заметки в своей тетради. Северус заметил, что когда его новая подчиненная пребывала в задумчивости, она проводила кончиком пера по своему подбородку, очевидно, совершенно не замечая этой своей привычки. Когда Гермиона была на чем-то сосредоточена, она начинала покусывать свою нижнюю губу. Не прошло и двух минут, как девушка широко улыбнулась.

- Нет никакой нужды ничего запоминать, - радостно заявила она. - Все ингредиенты расставлены в строгом алфавитном порядке!

Северус не хотел признаваться себе в том, что ему было приятно ее восхищение, и все же он был чрезвычайно рад тому, что не пожалел сил и времени, чтобы привести содержимое своих стеллажей в порядок. Гермиона тем временем вошла в кладовку. Никому еще не позволялось туда входить, и присутствие там чужого человека вызвало у Северуса беспокойство. Многие хранящиеся там ингредиенты были чрезвычайно опасны, и он искренне надеялся, что ее обучение в Сорбонне приучило девушку к осторожности. Он испытал облегчение, когда она появилась оттуда целая и невредимая.

- У вас самое обширное из всех когда-либо виденных мною собраний ингредиентов, - заявила она, выйдя из кладовки. - Я просто не могу описать словами, до чего же я рада здесь работать.

Эти слова его очевидно позабавили.

- Тебя совсем несложно порадовать, - заметил он. Перелив остатки своего противоядия в прозрачный сосуд, Северус поставил его в небольшую деревянную коробку, в которой уже стояло несколько таких же сосудов. Запечатав коробку прикосновением волшебной палочки, он пододвинул коробку в сторону Гермионы.

- Эту коробку нужно немедленно доставить нашему клиенту в Кейптауне. Глупо доверять столь тяжелую посылку сове, к тому же расстояние довольно приличное, - объяснил он, - поэтому обычно я отправляю такие посылки через каминную сеть. Не могла бы ты заняться этим? Ты можешь воспользоваться камином в кухне.

Девушка с энтузиазмом закивала.

- Конечно.

Северус извлек из складок своей мантии клочок пергамента и вручил ей.

- Вот имя и адрес нашего заказчика. После того как отправишь заказ, можешь пообедать; уверен, что ты уже проголодалась.

За все прошедшие часы Гермиона ни разу не вспомнила о своем желудке, но сейчас, стоило Снейпу упомянуть об обеде, она поняла, что основательно проголодалась. Девушка взяла деревянную коробочку и направилась к двери. Северус распахнул дверь перед Гермионой, только для того, чтобы обнаружить, что снаружи их дожидается Мо. Она выглядела так, словно довольно долго уже простояла под дверью.

- Хозяйка Корделия и ее друзья по-прежнему быть в гостиной, - объяснила домовая. - Я накрыла вам обед на кухне.

Прежде чем кто-то из них сумел ответить, Мо, щелкнув пальцами, исчезла. Гермиона бросила извиняющийся взгляд на Северуса; она предполагал пообедать у себя дома. Девушка была уверена, что ее новый начальник уже не прочь отдохнуть от нее, хотя она и старалась как можно меньше говорить все утро.

- Мне еще кое-что нужно сделать, - сказал Северус. - Я присоединюсь к тебе через несколько минут.

Он вернулся в лабораторию, чувствуя себя совершенно сбитым с толку. Мо, как правило, спрашивала его разрешения, прежде чем пригласить кого-либо обедать вместе с ним. Возможно, подумал он, она уже настолько привыкла к Гермионе, что видела в ней еще одного члена семьи, и поэтому пренебрегла обычными формальностями.

Гермиона направилась в кухню, где уже хлопотала Мо. Успешно справившись с отправкой посылки, она села за стол, налила себе суп и взяла несколько сэндвичей. Через несколько минут в комнату вошел Северус и сел напротив. В отсутствие котлов и заказов, тишина между ними показалась несколько натянутой. Чувствуя себя неловко от этого молчания, Гермиона беспокойно заерзала на стуле. Терпения ее хватило всего на несколько минут.

- Когда я училась в Сорбонне, я читала кое-какие ваши статьи в научных журналах, - рискнула начать беседу она. - Вы часто публикуетесь в «Зельеваре» и периодически в «Альманахе зельевара».

Девушка ожидала, что последует ответная реплика, но вместо этого Северус молча откинулся на спинку своего стула. Он внимательно посмотрел на Гермиону, глаза его были непроницаемы.

- Скажи мне, Гермиона, какие предметы были твоими любимыми в Хогвартсе?

Удивленная этим вопросом, она ответила не задумываясь:

- Чары и трансфигурация. А сразу после них древние руны и защита от темных искусств.

- А какой предмет ты не любила больше всего?

- Предсказания, конечно. Магловедение было скучным, а уход за магическими существами был источником постоянных стрессов – я только и думала о том, что Хагрид опять выкинет что-нибудь такое, за что его уж точно уволят.

- Стало быть зельеварение располагалось где-то посередине?

Она кивнула, чувствуя, как покраснели ее щеки.

- Полагаю, что да.

- И, однако, - негромко продолжил он, - ты решила получить магистерскую степень по этому предмету. Позволь спросить, зачем? За время своего преподавания в Хогвартсе, мне удалось отвратить от этого предмета всех, кроме учеников моего собственного факультета.

Девушка отложила ложку и наклонилась вперед, сцепив пальцы в замок.

- Вы были той причиной, по которой я решила изучать Зельеварение.

- Я был причиной? – переспросил Северус, не веря своим ушам.

- Мне много раз задавали этот вопрос с тех пор, как я поступила в Сорбонну, и я никогда не отвечала всей правды. Обычно я говорю, что я никогда не была так же хороша в Зельеварении, как в других предметах, и поэтому это был вызов моим способностям. Все знают, что я упорная и целеустремленная; и, как правило, такой ответ всех удовлетворял. Но, на самом деле, это ваша вина.

- Потрудись объяснить, - произнес он голосом, в котором ясно угадывалось растущее нетерпение.

Она глубоко вздохнула и уперлась взглядом в свои руки. В ее планы не входило вести такие разговоры в первый же день на новой работе.

- Стоило мне только увидеть поразительные подростковые записи Принца Полукровки, как я начала завидовать.

Поскольку Северус никак не отреагировал на эти слова, Гермиона неуверенно подняла на него взгляд.

- Вы знали, что у Гарри был ваш экземпляр учебника Продвинутого Зельеварения?

Северус коротко кивнул.

- Да, мне это известно.

- Гарри следовал всем инструкциям, которые вы написали на полях книги, хотя они, как правило, в корне противоречили указанием авторов. Профессор Слизень расценил это как проявление прирожденного таланта. Должна признаться, что мне не нравилось быть второй, особенно учитывая, что результаты Гарри принадлежали совсем не ему.

- Я все еще не понимаю, как это привело тебя к получению магистерской степени в Зельеварении, - пробормотал Северус, начиная раздражаться.

- Вы были учеником шестого курса и уже тогда проявляли столь выдающиеся способности. Мне было столько же, сколько и вам. Я знаю, что мне удалось получить высший бал и на СОВ, и на ТРИТОН, но я поняла тогда, что лишена тех способностей, которыми вы были так щедро одарены. Когда я выбирала предметы, которым мне предстояло посвятить себя в Сорбоне, я просто решила, что недостаток природных способностей я восполню упорным трудом и целеустремленностью. Больше мне нечего добавить. Я завидовала Принцу Полукровке и решила побороть свои недостатки.

- Понятно, - негромко произнес Снейп. - Какими бы ошибочными не были твои причины, если верить твоим парижским профессорам, тебе удалось достичь похвального уровня мастерства.

- Надеюсь, что мои навыки зельеварения подтвердят эти рекомендации, - Гермиона беспокойно крутила в руках свою чайную чашку, досадуя на себя за эту внезапную откровенность. - Можно и я задам вам вопрос?

- Ну, это было бы справедливо.

- Когда нашим преподавателем был профессор Слизень, он часто хвалил прирожденные способности … бывших студентов, - сказала она, стараясь не упоминать имя Лили Эванс. - И никогда он не упоминал вашего имени: ни до, ни после войны, и это всегда казалось мне странным. Вы были с ним не в лучших отношения?

- У нас с Горацием Слизнем никогда не было никаких отношений во время моего обучения в Хогвартсе. Я просто не вызывал в нем такого интереса, как вызывали другие менее одаренные ученики, - объяснил он, также, очевидно, избегая упоминания имени Лили Эванс. - У меня не было связей, у меня не было рекомендаций. Я был молчаливым, совершенно непримечательным и из бедной семьи. Я просто не подходил в члены его клуба.

- И все равно я не понимаю, - продолжила Гермиона. - Это же было очевидно, что у вас выдающийся талант, при этом не у всех его любимчиков были связи.

Северус пожал плечами.

- Связи - это то, чего он жаждал более всего. Исключения из этого правила, были почти всегда женского пола, жизнерадостными и одаренными.

- Как Джинни Уизли, - вставила Гермиона.

- Многие из них, вместе с тем, были маглорожденные, т.е. не имеющие никаких связей в волшебном мире. Как ты, - добавил он, - и как Лили.

Северус встал из-за стола. Гермиона не могла поверить в то, что он произнес имя Лили.

- Пойдем. У нас много работы.

Но и в лаборатории Гермиона продолжала размышлять о том, почему Северус заговорил о Лили Эванс. Она не могла решить, стоило ли ей трактовать это как хороший или плохой знак. Возможно, тот факт, что он чувствовал себя достаточной свободно, чтобы упомянуть о ней в присутствии Гермионы, которой была известна история их отношений, свидетельствовал о том, что все его чувства к Лили уже ушли. А возможно, дело было в том, что она по-прежнему была у него на уме и днем и ночью.

К концу дня Гермиона так и не смогла понять, правильное или нет решение она приняла, когда согласилась занять место помощника Северуса. Время после обеда она провела за изготовлением Перцового зелья. Для зельевара ее уровня это, конечно, было простейшим занятием, но она все равно получила удовольствие от работы. Несколько раз она замечала, как Северус украдкой поглядывает на содержимое ее котла. Судя по тому, что никаких комментариев не последовало, результаты осмотра его удовлетворили; она не сомневалась, что если бы он был недоволен ее работой, то непременно бы ее поправил.

В целом, по мнению Гермионы, их первый день прошел совсем не плохо, учитывая их сложное прошлое. Он, очевидно, старался следить за своими словами; она также старалась говорить как можно меньше. Но Гермиона понимала, что в отношениях между ними было слишком много неловкости, если вообще можно было сказать, что у них были отношения. Им приходилось тщательно избегать любых острых или болезненных вопросов, которых между ними было множество. По мнению Гермионы, единственным способом решить эту проблему, было разобраться с этими самыми болезненными вопросами. И она найдет способ втянуть ускользающего Северуса Снейпа в серьезный разговор, какие бы пункты в их договор он там не включил. Ланц сказал ей, что Северус наблюдает за ней. Возможно, пришло время и ей понаблюдать за ним.

Гермиона не пришлось долго ждать подходящего случая. В четверг вечером Корделия пригласила ее на ужин, на который были приглашены несколько знакомых Корделии, и, в том числе, Драко и Сьюзан. Была там и Нарцисса Малфой, но, к облегчению Гермионы, Люциуса не было – он навещал друзей в Италии. Девушка пришла вместе с Ланцом, который настоял на том, что приходить вовремя это просто неприлично. У входа их встретил Северус. Ланц устремился в гостиную, бормоча себе под нос что-то про нелепые званые вечера Корделии.

Гермиона же повернулась к Северусу.

- Я прошу прощения, что мы опоздали, - прошептала она, пока они шли к гостиной. - Ланц решил, что мы должны прийти последними, и был непреклонен.

Северус хмыкнул.

- Он терпеть не может приветствовать прибывающих гостей и просто обожает производить фурор своим появлением, - объяснил он.

Гермиона усмехнулась.

- Я это заметила. Иногда он склонен к театральности.

Они дошли до двери, и Гермиона глубоко вздохнула, приложив руку к своему желудку, который, казалось, был намерен взбунтоваться. Северус нахмурился.

- Нервничаешь?

Гермиона кивнула.

- Да, немного. Я, честно говоря, ни была еще ни на каких людных мероприятиях с тех пор, как Тео ушел. Мне как-то не по себе.

- Ты должна идти с высоко поднятой головой, Гермиона, - сказал Северус, и в его голосе Гермиона уловила нотки теплоты. - Тебе нечего стыдиться. Мне удалось убедить Корделию не сажать тебя между тетей Милли и Нарцисой Малфой. Ты будешь сидеть рядом со Сьюзан и напротив Драко.

- Спасибо, - ответила она. Его забота тронула ее.

Войдя в комнату, они обнаружили, что остальные гости уже сидят за длинным обеденным столом. Гермиона смущенно извинилась и села рядом со Сьюзан Малфой, которая ободряюще ей улыбнулась.

- Спасибо, что пришла, дорогая, - искренне поприветствовала ее Корделия. Она повернулась и обратилась к остальным собравшимся. - Как вы заметили, некоторые гости сегодня отсутствуют. И Люциус, и Теодор находятся за границей.

Гермиона взглянула на Северуса, и увидела, как он нахмурился, услышав слова жены.

- И в продолжение этой темы, - заявил Драко, - позволь мне сказать тебе, Грейнджер, что ты совершенно замечательно выглядишь теперь, когда ты, наконец, избавилась от…

- Драко! – зашипела его мать, очевидно шокированная его словами. - Достаточно!

Ланц, сидящий за другим концом стола, рассмеялся.

- Мальчик прав – она гораздо лучше выглядит без этого идиота.

- Ланцелот! - начала Корделия, бросая встревоженный взгляд на очевидно сбитых с толку тетушек. - Этих комментариев вполне достаточно, благодарю.

Гермиона с трудом подавила смех. Она могла поклясться, что Северус улыбнулся ей одним уголком рта.

Драко и Ланц изо всех сил старались вести себя хорошо до конца ужина, и Гермиона с удовольствием поболтала со Сьюзан, которая рассказала ей обо всем, что произошло в Департаменте Тайн за последнее время. Гермиона сидела таким образом, что ей было очень удобно наблюдать за Северусом. Он сидел во главе стола, и, поскольку Гермиона большую часть ужина просидела, повернувшись к Сьюзан, она могла незаметно наблюдать за ним.

То, что она увидела, расстроило ее. Несмотря на замечание, сделанное Ланцом несколько месяцев назад, о том, что отношения Корделии и Северуса совсем не такие, какими кажутся, девушка полагала, что они ничем не отличаются от других супружеских пар. Теперь ей стало очевидно, что она была настолько погружена в собственные переживания, что совершенно не обращала внимания на их общение, а точнее, на его полное отсутствие. В их отношениях не было никакого напряжения, но то, что она поначалу приняла за излишнюю официальность, теперь виделось ей полнейшим отсутствием тепла.

Пока Северус с присущим ему изяществом исполнял роль хозяина дома, следя за тем, чтобы бокалы всех гостей были наполнены, Корделия занималась гостями, стараясь разговорить даже самых молчаливых. Но по прошествии двух часов Гермиона могла сказать, что за все это время они и словом не перемолвились друг с другом, а если и обращались друг к другу, то только с просьбами передать то или иное блюдо. Несколько раз она видела, как их взгляды встретились, но ей не удалось разглядеть никаких признаков симпатии друг к другу. Единственный же раз, когда их руки соприкоснулись, показался ей расчетливым маневром со стороны Корделии. Вставая из-за стола за очередной бутылкой вина, Корделия положила руку на плечо своему мужу, и Гермиона с удивлением заметила, как напрягся в ответ на это прикосновение Северус.

Самый же интересный эпизод произошел под конец ужина, когда подали десерт. Постукивание в окно возвестило о прибытии большой коричневой совы, и Корделия быстро вскочила из-за стола. Прежде чем она успела подойти к окну, Гермиона услышала голос Северуса:

- Это уже четвертое появление этой совы за прошедшую неделю. Твоя популярность, моя дорогая, кажется, не знает границ.

Корделия ответила на это замечание ледяным взглядом, и, взяв записку из лап совы, вернулась на свое место. На лице ее блуждала рассеянная улыбка.

Гермиона еще пару минут наблюдала за ними, пока Северус не повернулся в ее сторону, и она поняла, что ее пристальное внимание замечено. Вместо того, чтобы смущенно отвернуться, она смело встретилась с ним взглядом и неуверенно улыбнулась. Она приятно удивилась, увидев, как он возвращает ей улыбку.

Вечер закончился быстро, и вскоре она уже прощалась со Сьюзан и Драко. Ланц ушел еще раньше, очевидно, до смерти заскучав в компании своих престарелых родственников, и Гермиона оказалась наедине с Северусом.

- Садись сюда, - приказал он, указав на стул, стоявший напротив. - Выпей еще вина.

Гермиона изобразила удивление.

- Еще вина? Учитывая, что завтра в восемь мне нужно приступать к работе?

Северус хмуро взглянул на нее.

- И как тебе нравится твоя работа, Гермиона?

- Она мне безумно нравится; мне не хватало зальеварения с тех пор, как я вернулась из Парижа. А как вы переживаете нашествие на вашу лабораторию?

- Это оказалось не таким болезненным, как я опасался, - пробормотал он, подливая ей вина. Он сухо усмехнулся.

- Ну, я рада, что мое присутствие не так болезненно, как вы думали, - девушка взяла бутылку вина и рискнула подлить вина ему. Ей нравилось действие, которое вино оказывало на Северуса: он расслаблялся и становился более беспечным, чем обычно. Единственный раз, когда она его видела в таком состоянии, был вечер ее свадьбы.

- Кажется, - протянул он, вынимая из ее рук бутылку и отставляя ее подальше, - что мы оба пока ведем себя наилучшим образом.

- Хммм, - промычала она, делая глоток вина. - За всю неделю вы не отпустили ни одного унизительного замечания в мой адрес.

- Ты не давала мне поводов для унизительных замечаний.

Глаза ее расширились.

- Огромное вам спасибо, - выпалила она, расплываясь в улыбке.

Он приподнял бровь.

- Тебе показалось, что это комплимент?

- Из ваших уст это лучший комплимент, на который я когда-либо могла рассчитывать.

Северус покачал головой.

- Вы, Гермиона Грейнджер рисуете меня совсем уж мрачным типом.

Девушка рассмеялась.

- Вам прекрасно известно, что вы воплощаете собой само понятие «мрачный тип», Северус Снейп.

- Огромное вам спасибо, - произнес он, передразнивая ее.

- Вам показалось, что это комплимент? - спросила она, улыбаясь

Северус усмехнулся, но ответил не сразу.

- С возвращением.

Она неуверенно нахмурилась.

- Что вы имеете в виду?

- Я ни на минуту не утверждаю, что я хорошо тебя знаю,- пояснил он, опустив голос до шепота, увидев, что Корделия и Нарцисса находятся в соседней комнате, где был сервирован кофе, - но в последние несколько месяцев ты все меньше и меньше походила на ту Гермиону Грейнджер, какой я себе тебя представлял. Приятно видеть тебя прежней.

Девушка вздохнула.

- Это вас надо благодарить, насколько я понимаю. Я вела себя невероятно глупо с тех пор, как вернулась в Англию.

- Влияние Тео на тебя было еще более пагубным, чем я ожидал, - тихо произнес Северус.

Гермиона покачала головой.

- Вы правы; все эти месяцы это словно была не я. И вы были правы насчет Тео: мы с ним совершенно несовместимы и именно по тем причинам, о которых вы мне говорили. И когда вы только научились так верно судить о людях?

Северус усмехнулся.

- Поверь мне, так было не всегда, - он бессознательно потер свое предплечье в том месте, где раньше была Темная Метка, и задумчиво посмотрел на сидящую напротив него девушку. - Отрадно видеть, что ты вновь вернулась … к своему былому величию, - закончил он с усмешкой.

Она рассмеялась.

- Былое величие? Как там вы прозвали меня на третьем году обучения? Невыносимая всезнайка?

- А как ты поступила со мной на своем третьем году обучения? – возразил он. - Лишила меня сознания в Визжащей Хижине?

Гермиона вернула ему улыбку.

- Туше, профессор Снейп. Вообще-то я думала, что мы решили оставить прошлое в прошлом, закопать топор войны и все такое?

- Это ты начала копаться в прошлом. Но да, мы провозгласили мир, если память мне не изменяет. Хотя нам понадобится довольно вместительная яма, чтобы закопать все томагавки, которыми мы пользовались за прошедшие годы.

Он взял свой бокал и поднес его к губам. Гермиона смотрела на него, не в силах оторвать взгляд от этих длинных тонких пальцев, красоту которых она открыла лишь недавно.

- И все же вы во многом были правы, - призналась она. - Мне следовало послушаться вас.

- Когда достигнешь моих лет, поймешь, что в этом возрасте не так уж и трудно объективно смотреть на людей и их поступки, - ответил Северус. - А вот обладать столь же мудрым взглядом на свою собственную жизнь, это совсем другое дело.

Гермиона нахмурилась, не зная, имеет ли он в виду ее или свои очевидно проблемные отношения.

- Вы думаете, что вам удастся терпеть меня? - спросила она, думая о том, смогут ли они когда-нибудь столь же непринужденно беседовать и в рабочее время, а не только на вечеринках.

- Возможно, - протянул он, и в глазах его засверкали искорки веселья, - если ты избавишься от своей привычки мычать себе под нос.

От удивления рот Гермионы слегка приоткрылся.

- Привычки мычать себе под нос? – переспросила она с ужасом.

Северус наклонился вперед и уперся локтями о стол.

- Судя по всему, она ограничивается только музыкой Бетховена, но, кто знает, насколько пространны твои познания в музыке. Пока Сибелиус, Шостакович и Брамс тебя на это не провоцировали.

Гермиона застонала и еще ниже опустила голову.

- Я подпевала Бетховену?

- Несомненно, - негромко подтвердил он, от души забавляясь ее реакцией. - Есть ли еще какие-то композиторы, творчества которых мне следует избегать?

Она рассмеялась.

- Подозреваю, что Чайковский и Моцарт могут привести к такому же результату, - Гермиона улыбалась. - Мне, правда, жаль, Северус. Я понятия не имела о том, что я это делаю.

- Извинения приняты, - сказал он, улыбнувшись в ответ. - Между прочим, уже заполночь, а я намерен дать тебе завтра более сложное задание. Предлагаю тебе отправиться домой.

- Я воспользуюсь вашим предложением, - сказала девушка, вставая из-за стола и с трудом сдерживая зевоту. - Спокойной ночи, Северус. Вы очень забавный.

Он тут же напрягся и сердито посмотрел на нее.

- Забавный? – переспросил он сквозь зубы.

- Да, - упрямо повторила она. - Забавный.

И она ушла, почти сожалея о том, что им пришлось попрощаться, хотя ей предстояло встретиться с ним утром. Сама не зная почему, всю обратную дорогу домой она улыбалась. Перспектива провести ближайшие недели и месяцы в лаборатории Северуса становилась все более и более захватывающей. Возможно, Ланц был прав, и ее решение согласиться на эту работу может оказаться самым лучшим в ее жизни. Во всяком случае, Гермионе казалось, что это первое правильно решение, принятое ею после возвращения из Парижа.

Март пролетел незаметно. Казалось бы, вот только зацвели деревья в сквере на Кенсингтонской площади, а уже их облетающий цвет возвещал о скором наступлении лета. В целом, думала Гермиона, первые несколько недель ее работы на Северуса стали для нее откровением. Стоял солнечный воскресный полдень, и хотя она пришла в парк с основательно зачитанным томиком своей любимой Джейн Остин, мысли девушки вновь и вновь возвращались к обдумыванию загадки под названием Северус Снейп.

Больше всего Гермиону беспокоило, что он ей нравился. Ей нравилось быть рядом с ним. Да, он часто бывал язвительным, холодным и безразличным, но она научилась понимать его настроения и характер. Гермиона поклялась наблюдать за ним, и она наблюдала. Внимательно. И в результате она многое узнала о своем бывшем преподавателе. Его обидные замечания, которые к счастью были редки, не раз вызывали между ними ожесточенные перепалки. Понаблюдав же за ним какое-то время, девушка пришла к выводу, что его поведение требует снисхождения, поскольку имеет свои причины.

Это случилось на прошлой неделе. Гермиона пришла в лабораторию за несколько минут до восьми. Постучав в дверь и не услышав никакого ответа, она прошептала короткое заклинание, которое подтвердило, что внутри никого нет. Девушка неуверенно нахмурилась. Она еще ни разу не приходила на работу раньше Северуса. Простояв десять минут под дверью, девушка потеряла терпение и на цыпочках поднялась по лестнице наверх. Его не было ни в столовой, ни в гостиной. Гермиона уже собиралась подняться наверх, когда скрип досок у нее над головой возвестил о том, что он, наконец, вышел из своей спальни.

- Доброе утро, - поздоровалась Гермиона, озадачено морща лоб.

- Такое уж доброе? – огрызнулся Северус, окинув ее раздраженным взглядом.

Ошарашенная его резким ответом и задетая тем, что за этим не последовало никаких извинений по-поводу его опоздания, Гермиона молча спустилась вслед за ним по лестнице, твердо решив выяснить, с чего это он вдруг пребывает в таком дурном настроении. В течение следующего часа на нее обрушился шквал его указаний, отданных в крайне резкой форме, после чего ее незаслуженно отчитали за неумелое измельчение ингредиента. Гермиона была абсолютно уверена, что все сделала правильно. Призвав на помощь все свое терпение, она ни разу не ответила на его провокационные замечания. К полудню она уловила идущий от него легкий запах Огненного виски и разглядела глубокие темные тени, залегшие у него под глазами. Северус, очевидно, плохо спал, и к обеду загадка его плохого настроения прояснилась. Когда он в очередной раз отправился за каким-то ингредиентом в кладовку, Гермиона, украдкой поглядывавшая на него, заметила, как Северус прикоснулся рукой к своей шее и моргнул. Она тут же все поняла: раны на шее все еще причиняли ему боль. Зная его характер, нетрудно было догадаться, что он не принимает обезболивающие зелья, чтобы у него не сформировалась от них зависимость.

Гермиона довольно часто присоединялась к нему за обедом на кухне, но бывало, что в хорошую погоду она брала с собой сэндвич и отправлялась на прогулку, давая Северусу возможность отдохнуть от ее присутствия. Но в то утро он отправил ее на обед, заявив, что намерен остаться в лаборатории. Первым делом девушка, воспользовавшись камином, отправилась к себе домой, где захватила из ванны болеутоляющее. Вернувшись обратно, Гермиона направилась прямо на кухню, и попросила Мо помочь ей сделать горячий чай, в который она добавила практически необнаружимое на вкус обезболивающее зелье. Принеся чай в лабораторию, она поставила кружку прямо перед ним. Северус бросил на нее исподлобья сердитый взгляд. Гермиона примирительно подняла руку.

- Не надо кидать в меня никаких ужасных заклятий, Северус. Позвольте мне сказать, что вы выглядите уставшим, и я подумала, что вам не повредит немного чая. Я вернусь к двум.

Она поспешно ретировалась, задержавшись на секунду у двери, почти ожидая, что чашка с чаем полетит ей вдогонку. Однако повернувшись, она увидела, что он взял чашку. Северус замер, а вместе с ним и Гермиона, которая, затаив дыхание, наблюдала за тем, как он глубоко вдохнул пар, поднимавшийся над чашкой. Она была совершенно уверена в том, что он поставит чашку обратно на поднос, но вместо этого он поднес чашку к губам и сделал глоток. Гермиона с облегчением выдохнула.

Вернувшись после обеда, она обнаружила, что подноса на его столе уже нет. Не решаясь встретиться с ним взглядом, девушка прошла к своему столу и сразу же приступила к работе. До конца дня они так и не перемолвились ни словом, но Гермиона, продолжавшая украдкой наблюдать за ним, пришла к выводу, что он уже не так бледен, как с утра.

- Я благодарен тебе за Обезболивающее зелье, - негромко сказал Северус. Гермиона уже закончила работу и приводила в порядок свое рабочее место. Это было не очень похоже на извинение, но взглянув на него, девушка прочитала в его глазах сожаление.

- Всегда пожалуйста, - мрачно ответила она, пряча улыбку.

- Как ты определила, что мне оно требуется?

Гермиона посмотрела на него, не веря своим ушам.

- Северус, вы помните как выглядела Венгерская Хвосторога во время Турнира Трех Волшебников?

Он нахмурился, но кивнул.

- Так вот. Я бы предпочла встретиться с этим драконом, чем с вами сегодня утром.

Северус молча вернулся к своему рабочему столу и начал сосредоточенно разбирать пачку свежих заказов. Гермиона сняла свой плащ с вешалки и направилась к двери.

- Я прошу прощения, Гермиона, - едва слышно пробормотал он.

Гермиона остановилась как вкопанная и повернулась к нему. Тот факт, что у него хватило совести извиниться за свое поведение, приятно ее удивил.

- Извинения приняты.

Подойдя к его рабочему месту, она присела на стул, наблюдая за тем, как он убирает свитки с заказами.

- Северус, раны еще болят? Даже спустя столько лет? – спросила она, стараясь говорить как можно мягче.

Он коротко кивнул, не поднимая глаз.

- Да. Иногда больше, иногда меньше.

- Неужели ничего нельзя сделать?

Северус покачал головой.

- Нервы были слишком повреждены.

- Мне так жаль, что я не поняла раньше, - произнесла Гермиона. - Я и подумать не могла, что, несмотря на отсутствие шрамов, вы все еще можете испытывать боль.

Он встретился с ней взглядом, и Гермиона без слов поняла, что шрамы были, просто он умело их прятал. Девушку захлестнула волна искреннего сочувствия к этому странному человеку. Она торопливо вышла из комнаты, чтобы скрыть от него слезы, навернувшиеся ей на глаза.

И вот она сидела здесь, в парке, и впереди у нее были долгие часы безделья и отдыха, а единственный, о ком она могла думать, был Северус Снейп. Большинство знакомых ей людей с нетерпением ждали прихода выходных. Гермиона же, напротив, всегда боялась их наступления. Она просто не знала, чем ей заняться. Она с удовольствием навещала Падму с малышками, Гари, Джинни и Джеймса, но даже когда она была с ними, мысли ее снова и снова возвращались к Северусу.

Ей было очень интересно узнать, а чем он занимается в выходные; она знала, что Корделия практически все выходные проводит с друзьями или за границей, и хотя Северус, казалось, поддерживал неплохие отношения с Малфоями и парой преподавателей из Хогвартса, она подозревала, что и ему было нечем занять себя в выходные. Было очевидно, что он получал искреннее удовольствие от своей работы, и Гермиона размышляла о том, что, возможно, он с таким же нетерпением как она ждал прихода понедельника и страшился наступления вечера пятницы.

То, что она сначала воспринимала как висящее между ними тягостное молчание, стало теперь представляться ей скорее чем-то вполне дружеским и приятным. Они могли часами работать в лаборатории, не обменявшись ни одним словом. Северус просто любил работать в тишине. Временами между ними вспыхивали ожесточенные споры, например, по-поводу мнений, изложенных в какой-нибудь статье о зельеварении или о достоинствах того или иного музыкального произведения. Но большую часть времени каждый из них занимался своим делом.
В целом, она была очень довольна своей новой работой, но одна мысль в последние дни беспокоила ее все больше и больше, а события прошлой недели сделали ее неотступной. Не раз за последние годы она задумывалась о тех невыносимых муках, которые пришлось испытать Северусу пока он лежал на полу Визжащей хижины. Теперь же, зная о том, что он до сих пор страдал от боли, которую причиняли ему старые раны, Гермиона просто ни о чем больше не могла думать. Раньше ее преследовала мысль о том, что бросив его там, она заставила его долгие часы страдать от невыносимой боли. Теперь же она не находила себе места при мысли о том, что приди она раньше, нервы его не были бы повреждены в такой степени. Одна мысль о том, что его страдания вызваны ее задержкой, была для нее просто невыносимой. Вина придавила ее как камень. Гермиона чувствовала, что больше так не выдержит. Ей нужно было с этим разобраться: и чем раньше, тем лучше.

Хотя он и боялся себе в этом признаться, Северус с нетерпением ждал утра понедельника. И так было всегда. Он всегда предпочитал труд безделью, и поэтому выходные были не для него. Однако в чем он так себе и не решился признаться, так это в том, что он с еще большим нетерпением ожидал прихода понедельника теперь, когда в его лаборатории начала работать Гермиона Грейнджер. Он уверял себя, что именно работа так привлекала его и заставляла ждать наступления будней, а вовсе не компания, в которой он работал.

Было утро понедельника. Прошла уже неделя с тех пор, как он, к своему большому сожалению, признался ей в том, что его по-прежнему беспокоят старые раны. Северус очень сожалел об этой минутной слабости, о краткой гримасе боли, которая против его воли выдала один из его самых сокровенных секретов. Ему претила мысль о том, что он мог стать объектом чьей-то жалости. Почти ежедневно с тех пор, как Гермиона дала ему болеутоляющее зелье, он замечал на ее лице выражение беспокойства и заботы, а взгляд ее регулярно перемещался на его шею.

Сегодня как всегда она пришла в лабораторию за несколько минут до восьми.

- Доброе утро, - рассеяно улыбнулась девушка.

- Доброе утро. Полагаю, выходные прошли хорошо?

- Да, - ответила Гермиона, доставая свою тетрадь. - А ваши?

- Сносно, - пробормотал он.

Гермиона, не сдержавшись, фыркнула.

- Сносно? - переспросила она.

- Да, выходные были сносными, - с упором сказал он. - Я что-то упустил из виду?

Гермиона покачала головой.

- Я просто никогда еще не слышала, чтобы кто-то характеризовал свои выходные как сносные. Еда может быть сносной, или сочинение, но уж никак не выходные.

Ее улыбка неожиданно поблекла. Не нужно было быть Легилементом, чтобы понять, что девушка расстроена. Сегодня Северус собирался заняться изготовлением Противооборотного зелья, но, не желая выпускать Гермиону из виду, он решил взяться за менее сложный заказ, который не требовало бы его постоянного внимания.
Вскоре стало очевидно, что мысли ее заняты отнюдь не работой.

- Гермиона, - раздраженно заметил он, - ты понимаешь, что ты режешь ягоды вместо того чтобы их растолочь? Это что какая-то новая совершенно неизвестная мне техника?

Гермиона замерла и недоверчиво уставилась на ягоды.

- Я … Простите, - запинаясь проговорила она. - Сама не знаю, о чем я думала.

Под пристальным взглядом Северуса, она взмахом палочки удалила испорченные ягоды и направилась к полкам, чтобы достать еще. Растерев ягоды в пасту, Гермиона отправилась в кладовку. Северус напряженно прислушивался к звукам, раздающимся оттуда. Наконец она вышла из кладовки и, подойдя к своему столу, начала откупоривать небольшой сосуд, который принесла из кладовки.

Северус, наблюдавший за ней из под своих длинных черных волос, в считанные мгновения преодолел расстояние между ними и схватил ее за запястье прежде, чем она успела вылить содержимое сосуда в слабо поблескивающий котел. Его взгляд обжигал яростью.

- Проклятье! Ты в своем уме? – прошипел он.

Гермиона ошарашено смотрела за тем, как он извлек из ее пальцев сосуд.

- Правильно я понимаю, что ты собиралась добавить настойку белладонны?

- Именно это я и собиралась добавить, - недоуменно ответила она.

- Это, - презрительно бросил Северус, указывая на сосуд с прозрачной жидкостью, - желчь василиска. Пожалуй, наиболее опасный, дорогой и незаменимый ингредиент среди моих запасов. И ты еще удивляешься, почему я не позволяю тебе пользоваться Теллениумовым котлом?

К его ужасу, она закрыла свое лицо руками. Опасаясь, что девушка сейчас разразится слезами, Северус быстро сотворил платок, но с облегчением обнаружил, что тот не понадобится. Когда Гермиона опустила руки, лицо ее выражало скорее растерянность, чем огорчение.

С удивительным хладнокровием, она повернулась к своему котлу и, потушив под ним огонь, одним взмахом палочки удалила его содержимое. После этого она повернулась обратно и пристально посмотрела на своего начальника.

- Северус, - волнуясь, начала Гермиона, - я не могу работать, пока не поговорю с вами; если я не поделюсь с вами тем, что меня тревожит, то рискую стать причиной какой-нибудь катастрофы. Я совершенно не способна сосредоточиться на работе.

- Я это заметил, - проворчал он. - О чем ты хочешь поговорить? – спросил Северус, с опаской поглядывая на нее. Не было никаких сомнений в том, что разговор ему вряд ли понравится.

Набрав в грудь побольше воздуха, девушка решилась.

- О той ночи в Визжащей Хижине.

- Ясно, - пробурчал себе под нос Северус и направился к своему рабочему столу. Там он взял небольшой серебряный нож и потянулся к пучку корня валерианы, лежавшем на другом конце стола. К огромному его удивлению, на его предплечье легла рука Гермионы. Во взгляде, которым он наградил ее в ответ, девушка прочла смесь недоверия и раздражения.

- Пожалуйста, Северус, - умоляюще начала она. - Мне нравится эта работа; я получила большое удовольствие от прошедших недель, и я очень бы хотела остаться и после истечения испытательного срока, но я не могу продолжать, пока не разберусь в одном вопросе.

- А в чем именно ты хочешь разобраться, - огрызнулся он. - Нечего обсуждать. Мы оба там были; мы оба знаем, что произошло. Что тут обсуждать?

Гермиона нервно сглотнула.

- Вы знали, что когда на вас напала змея, я была там, в секретном туннеле вместе с Гарри?

Он молча кивнул.

- Меня долго еще преследовал потом образ Наги..

- Не упоминай в моем присутствии имя этого проклятого существа, - прошипел Северус сквозь зубы.

- Простите, - ответила Гермиона, глубоко вздохнув. Это было глупо с ее стороны. - Простите меня. Что я хочу сказать, Северус, так это, что я была там. Я была там, но не потрудилась проверить, живы ли вы или нет. Я оставила вас там на долгие часы, и вот уже почти семь лет прошло с тех пор, а меня неотступно преследует вопрос, были ли вы в сознании все это время, и чувствовали ли вы боль.

Северус слегка вздрогнул. Он прекрасно помнил каждое слово, сказанное Гермионой тогда в Визжащей хижине, и для него не было секретом, что ее переполняет раскаяние и сожаление. Но признаться в том, что тогда он был в сознании, значило бы признать и то, что им обоим известно о Лили. Северус же совсем не был уверен в том, что он готов признать этот факт.

- Я хотела бы услышать, что вы потеряли сознание в тот момент, когда ваша рука упала на пол, Северус. Я хотела бы услышать, что вы ничего не помните о той ночи до того момента, как вы пришли в себя в больнице Св. Мунго. Вы можете мне это сказать?

Он молчал.

- Вы не можете сказать, что это было именно так? Значит ли это, что вы были в сознании? Вы испытывали ужасную боль, Северус?

- Вопросы, - пробормотал он себе под нос, - всегда вопросы, - и отвернулся.

- Северус, пожалуйста! Для меня это чрезвычайно важно. Я должна знать!

Северус глубоко вздохнул.

- Тебе никогда не приходилось слышать выражение, меньше знаешь – крепче спишь?

Гермиона в волнении принялась покусывать нижнюю губу.

- То есть вы были в сознании, да?

Какое-то время он молча смотрел на нее и, наконец, коротко кивнул.

- Яд парализовал только мои двигательные нервы. Сенсорные нервы не были парализованы.

Гермиона закрыла рот рукой, чтобы заглушить вопль ужаса.

- О, господи! – пробормотала она сквозь пальцы. - Вы были в сознании, и вы чувствовали боль!

- Я потерял сознание незадолго до того, как ты пришла. Судя по положению солнца в тот момент, когда я очнулся, я полагаю, что я был без сознания около двадцати минут. Несомненно, я потерял сознание из-за большой потери крови.

Гермиона в ужасе смотрела на него.

- Мы бросили вас там на восемь часов, и все это время вы мучились от невыносимой боли, - девушка отвернулась, страдая от мучительного стыда за свое поведение в ту ночь. Спустя несколько мгновений она снова повернулась к нему. - Когда вы пришли в себя? – спросила она. Ее ум бешено работал. Он сказал, что был без сознания двадцать минут; значит ли это, что он был без сознания, когда она нашла его? Могло ли быть так, что он не слышал всего того, что она ему наговорила в ту ночь?

- Когда я пришел в сознание, ты стояла на коленях рядом, проверяя мой пульс, - тихо сказал Северус.

Девушка уставилась на него своими широко распахнутыми глазами. Значит он слышал все, что она говорила, он знал, что ей известно все подробности их отношений с Лили Эванс. Этот факт повис между ними, осязаемый как густой туман.

- Боль была невыносимой? – дрожащим голосом спросила Гермиона.

Северус ответил не сразу, тщательно обдумывая, что сказать.

- Правда ли то, что тебе довелось испытать пытку от рук Беллатрис Лестрандж?

Она кивнула, не понимая, к чему он ведет.

- Да. Она была недолгой.

- Полагаю, что она воспользовалась своим любимым заклятием? – с отвращение произнес он.

Девушка снова кивнула.

- Круциатус.

- Предположу, что тебе до конца жизни уже не удастся забыть эту боль? - мягко спросил он.

Гермиона опустила глаза.

- Нет, я никогда ее не забуду.

- Боль, которую вызывает яд, сравним по силе с болью от Круциатуса.

. Какое-то время Гермиона от ужаса не могла подобрать слов..

- И вы испытывали эту боль восемь часов? - прошептала она. - Как вы вынесли? Родители Невилла сошли с ума после часа.

- Я хороший Оклуменист, и мне удалось заблокировать часть боли. Кроме того, жертвы Круциатуса ощущают боль каждой частичкой своего тела. Я же ощущал боль только от ран на моей шее, поэтому эту боль было проще терпеть.

- Вы мечтали о смерти?

Северусу было неприятно видеть боль и страдание на ее лице.

- Какое-то время, уже под конец, - честно сказал он.

Ее нижняя губа задрожала.

- Вы предпочли бы, чтобы я никогда не вернулась?

Он глубоко вздохнул и потер лоб.

- Я не хочу оскорблять твои умственные способности, обманывая тебя, Гермиона. Да, тогда, я предпочел бы умереть.

Она неуверенно шагнула к нему навстречу, всем своим видом выражая неподдельное страдание.

- Но вы не жалеете об этом сейчас? – спросила она его умоляющим тоном.

Северус посмотрел на нее, в ее искрение и полные беспокойства карие глаза, и в голове его мелькнула мысль, что это бледное лицо и взлохмаченные волосы, которые раньше так его раздражали, каким-то непостижимым образом стали ему почти дороги.

- Я обнаружил, что на свете есть много, ради чего стоит жить.

Плечи Гермионы видимо расслабились.

- Я так рада это слышать, - сказала она дрогнувшим голосом.

Он смущенно отвернулся, вспомнив внезапно о незаконченной работе. Но Гермиона еще не была полностью удовлетворена.

- Северус, если бы я пришла раньше, могло ли…

- Нет Гермиона, - прервал ее он, догадавшись, о чем она хочет его спросить. - Боль, от которой я теперь периодически страдаю, является следствием ран, а не того времени, в течение которого я подвергался воздействию яда.

Гермиона чуть слышно выдохнула и направилась к кладовке, чтобы поставить на место желчь Василиска. Выйдя оттуда, она направилась прямо к столу Северуса и встала напротив него.

- Простите ли вы меня когда-нибудь, Северус, за то, что я пришла так поздно?

- Тут нечего прощать, - произнес он, не глядя на нее.

- Нет, я виновата, - возразила она. - Я всегда буду раскаиваться, что мы так долго не возвращались.

Вздохнув, Северус снова отложил нож и взглянул ей в глаза.

- Именно эти слова ты произнесла непосредственно перед прибытием Поппи Помфри, если мне не изменяет память, и совершенно незачем их повторять. Достаточно того, что у тебя есть и мое прощенье и благодарность.
Девушка счастливо улыбнулась.

- Спасибо.

- Пожалуйста. А теперь, я бы предложил тебе вернуться к работе, и постарайся на этот раз не убить нас, глупая девочка, - он усмехнулся, в голосе его появились отчетливые игривые нотки.

Кивнув, она вернулась к своему рабочему месту. В течение всего дня Северус украдкой присматривал за ней, но, судя по всему, она снова обрела свои обычные сосредоточенность и профессионализм и успокоилась. Очевидно, что девушка переживала о событиях той ночи, и их разговор помог ей справиться с чувством вины, которое она до сих пор испытывала. А еще он был рад, что она перестала кидать обеспокоенные взгляды в сторону его шеи; уж чего он действительно не выносил, так это жалости.

ssSss

Остальная неделя прошла без происшествий. Северусу нравилось наблюдать за тем, как Гермиона работает. Хотя ей не хватало природного дара, которым обладали многие другие зельевары, она работала с непринужденностью, которая свидетельствовала о хорошо отточенном мастерстве, а обширные знания компенсировали ей недостаток интуиции в этой сфере. Оставалось всего пять недель до истечения срока их первого трехмесячного контракта, и он уже склонялся к тому, чтобы предложить ей бессрочные отношения. Но, конечно, только в том случае, если она не начнет снова мычать под музыку.

Был вечер пятницы, и они уже практически закончили, когда в дверь постучали. Это оказалась Мо. Северус пригласил ее войти, и она проскользнула в комнату, сжимая в руках два совершенно одинаковых пергаментных свитка.

- Хозяину Северусу и Мисс Гермионе совы доставить сообщения, - заявила она, протягивая им свитки.
Гермиона взяла оба письма из протянутых рук и, пробормотав спасибо, передала одно Северусу. В глаза ему сразу бросилась печать Хогвартса. Вскрыв письмо и быстро пробежав глазами по странице, он, проворчав что-то нелюбезное, бросил свиток на рабочий стол и вновь вернулся к работе. Услышав же как взвизгнула от радости Гермиона, он почувствовал укол раздражения.

- Это приглашение на вечеринку по-поводу выхода на пенсию Помоны Спрут! – воскликнула она.

- Именно, - пробормотал Северус. - Захватывающе.

Она закатила глаза.

- Северус, вам просто нравится заранее портить всем праздник.

Он приподнял бровь.

- О каком хорошем празднике ты говоришь? Мне казалось, что речь идет о вечеринке в честь выхода на пенсию Помоны Спрут.

Гермиона всплеснула руками.

- Профессор Спрут чудесная женщина. Вы же не хотите отклонить приглашение?

Он скептически ухмыльнулся.

- Конечно, я хочу отклонить предложение.

Он что-то еще пробурчал себе под нос, но Гермионе удалось различить лишь имя Минервы МакГонагал.

- Вы только что оскорбили главу моего факультета? - нахмурившись, спросила она.

- Нет, - ответил он. - Минерва МакГонагал больше не возглавляет факультет Гриффиндор.

Бросив на него сердитый взгляд, Гермиона еще раз перечитала приглашение.

Северус же, закончив разливать готовое зелье по сосудам, понял, что ему, скорее всего, придется посетить проклятую вечеринку. Помона Спрут всегда была безупречно уважительна по отношению к нему. Глубокий вздох заставил его перевести взгляд обратно на свою помощницу.

- Кажется, я не смогу пойти, - сказала она разочаровано. Девушка положила записку на стол и снова взялась за палочку, которой она мешала свое зелье.

- Могу я спросить, почему?

Она слегка покраснела, но глаз от котла не подняла.

- Приглашение адресовано Гермионе Грейнджер с супругом.

- Не могла бы ты сказать поточнее, в чем тут проблема?

- Мне совсем бы не хотелось идти в одиночку.

Северус фыркнул.

- Не будь смешной. Твое подозрительное отсутствие вызовет гораздо больше сплетен, чем появление без супруга, - раздраженно произнес он.

- Я просто буду чувствовать себя ужасно глупо, - пробормотала она, покраснев еще сильнее.

- Ты ведешь себя как ребенок. Я уверен, что всем в Хогвартсе прекрасно известно о том, что вы с Теодором расстались. Полагаю, что ты сообщила об этом своим друзьям?

- Конечно, рассказала!

- Ну, в таком случае, я уверен, что преподавательский состав Хогвартса прекрасно осведомлен о случившемся. Минерва МакГонагал, судя по всему, стала столь же проницательной, как и Альбус Дамблдор в свое время. У меня нет ни малейших сомнений в том, что ей известно об уходе Тео.

Гермиона попыталась что-то возразить, но он лишь отмахнулся от нее.

- Если им известно о той ситуации, в которой я оказалась, то зачем тогда они пригласили меня с мужем? – пораженно спросила она.

Если бы Северус умел, он бы закатил глаза.

- Поскольку, формально, ты все еще замужняя женщина, Гермиона. Этикет требует послать приглашение и твоему мужу тоже. С их стороны было бы невежливо поступить иначе; с твоей стороны было бы невежливо не принять приглашение.

В ответ на это она поджала губы.

- Тогда почему вам можно не принимать приглашения?

- Я не могу с чистой совестью не принять этого приглашения. Я сказал, что я хочу отказаться от приглашения, но, конечно, мне остается только мечтать об этом, - сказал Северус, ухмыльнувшись. - Кроме того, Поппи один из наших главных клиентов. Большую часть зелий она заказывает именно у нас, и будет очень недовольна, если мы не придем.

Гермиона в задумчивости забарабанила пальцами по столу.

- А Корделия пойдет? – в конце концов спросила она.

Северус взял со стола приглашение и еще раз посмотрел на дату. Он покачал головой.

- Торжество состоится в следующую субботу: она как раз собралась навестить Шнейдерлидлов в эти выходные.
Лицо Гермионы озарилось надеждой.

- Значит, Вы тоже пойдете туда в одиночестве?

- Ну, судя по всему, - пробормотал он, бросая приглашение обратно на стол.

- Ну, - нервно спросила она, - мы могли бы пойти туда вместе, наверное?

Брови его взлетели от удивления.

- Прошу прощения?

- Я имела в виду, не то чтобы вместе, я просто … Я…, - запнулась она. Гермиона, набрав в грудь побольше воздуха, продолжила. - Я не буду доставать вас или что-нибудь еще – просто мне, действительно, очень бы не хотелось прийти туда в полном одиночестве. Мы могли бы, ну, просто вместе туда прийти. В этом нет ничего плохого.

Северус открыл рот, чтобы ответить, и тут же закрыл его опять. Он откашлялся.

- Простите, - пробормотала Гермиона, поспешно собирая свои вещи. - Глупо с моей стороны было просить об этом. Я просто подумала, что если бы мы пришли туда вместе, я не чувствовала бы себя такой одинокой. Я не собираюсь раздражать вас весь вечер – меня просто немного беспокоит перспектива прийти туда в полном одиночестве. Но все в порядке, я не хотела поставить вас в неловкое положение или что-нибудь еще…

- Гермиона?

- Да? – сказала она, поглядывая на него из-под своих кудрей.

- Ты несешь чушь, - прошептал он.

- Простите, - сказала она, прикусив нижнюю губу.

- Я с удовольствием буду сопровождать тебя в Хогвартс, - очень формально произнес Северус.

На лице Гермионы отразилось такое удивление, словно ее только что оглушили мастерским Обездвиживающим заклятьем.

- Огромное вам спасибо, - чуть слышно сказала она. - Я знаю, что это глупо, мне просто не хочется входить туда в одиночестве. Я обещаю, что не обременю вас, и не буду говорить без умолку или мычать под нос или еще что-нибудь. Как только мы туда придем, я вас сразу же оставлю …

- Ты снова несешь чушь, - произнес он, притворно хмуря брови.

- Ладно, я просто пойду, - сказала она, застенчиво улыбнувшись. - Спасибо, Северус. Огромное вам спасибо.

Он смотрел, как она взяла свою тетрадь и чуть ли не в припрыжку направилась к двери. Ее взлохмаченные волосы подпрыгивали в такт ее шагам. Скрестив руки на груди, Северус с раздражением уставился на пергаментный свиток, лежащий на его столе, который, вне всякого сомнения, и был главным виновником случившегося. Он терпеть не мог бывать в Хогвартсе, и вот теперь ему ко всему прочему придется отправиться туда с Гермионой Грейнджер. Интересно, какова будет реакция его жены. Честно говоря, его не особенно беспокоило ее мнение. Его гораздо больше беспокоило, как истолкует этот факт Минерва МакГонагал, особенно учитывая ее несносную привычку совать нос в чужую жизнь.

Северус смотрел, как Корделия молча постучала палочкой по своему чемодану, отправляя его в Амстердам. С широкой улыбкой она повернулась к нему.

- Пожалуйста, передай мои сожаления Помоне, Северус. Я бы так хотела пойти туда, но, к сожалению, я уже пообещала Катарине, что навещу их.

Северус продолжил читать Ежедневный Пророк.

- Я перед ей твои извинения. Уверен, что ей будет очень тебя не хватать.

Лицо Корделии слегка исказилось, поскольку она уловила нотку сарказма в его голосе. Она нерешительно присела обратно за стол.

- Северус, ты раздражен?

Он бросил на нее взгляд поверх своей газеты.

- Нет, не раздражен. Я уже привык к твоим еженедельным отъездам на выходные.

Корделия слегка надула губы, скрестив руки на груди.

- Ты бы предпочел, чтобы я каждые выходные проводила дома, изображая из себя послушную жену?

Северус, вздохнув, свернул газету и положил ее на стол.

- Нет, Корделия. Я бы предпочел, чтобы ты не проводила выходные в Лондоне, если тебе не хочется этого делать. Давай на этом остановимся; я уже сказал, что я не раздражен.

Она внимательно посмотрела на него, наливая себе чаю.

- В любом случае, в этой ситуации мое присутствие было бы излишним, - невинно начала она . - Если я правильно поняла, ты предложил Гермионе сопровождать ее в Хогвартс.

Северусу удалось ничем не выдать своего удивления.

- Разумеется, я предложил, - согласился он. - Учитывая, что твой сын бросил ее, а ей не хотелось появляться там одной.

Корделия усмехнулась.

- Я понятия не имела, что ты столь ответственно относишься к своим бывшим ученикам, Северус, - произнесла она, не обращая внимания на его предостерегающий взгляд. - Сначала ты предложил ей работу, теперь ты сопровождаешь ее на вечеринки. Что дальше? Предложишь ей место в своей постели?

Он аккуратно поставил свою чашку на блюдце и наклонился к ней через стол.

- Если ты хочешь испытать свои навыки владения волшебной палочкой, то я бы рекомендовал тебе выбрать себе более подходящего противника. Ты мне не соперница, поскольку я могу окатить тебя гораздо большим количеством грязи.

С максимальным достоинством, на которое он был способен, Северус встал и яростно бросил салфетку на стол. Выходя из комнаты, он чувствовал спиной ее взгляд и был очень рад, что в ближайшие три дня его жены не будет в Лондоне.

Гермиона мерила шагами гостиную в ожидании того момента, когда, наконец, стук в дверь возвестит о прибытии Северуса. Большую часть дня она провела у Падмы, занимаясь укладкой волос. Падма потратила больше часа на то, чтобы превратить копну ее волос в блестящие тугие локоны. Гермиона же тем временем качала на коленях близняшек. После того, как ее прическа была доведена до совершенства, Гермиона сделала себе макияж в магловском салоне красоты и вернулась домой, чтобы одеться.

Глядя на свое отражение в зеркале над камином, Гермиона внезапно подумала, что сегодня она уделила своей внешности гораздо больше внимания, чем в день своей свадьбы. Прежде чем она успела поразмыслить над этим, зеркало заговорило.

- Да, очень мило, дорогая. Очень по слизерински, - заявило оно.

- О, нет! Вам кажется, что это выглядит очень по слизерински? – воскликнула она, глядя на зеленый воротник своей мантии. Ей вовсе не хотелось, чтобы кто-нибудь подумал, что она оделась так, чтобы подходить своему партнеру. - Может быть, мне пойти переодеться в синюю мантию?

Зеркало презрительно фыркнуло.

- Полагаю, что ты обнаружишь, что в этой семье отдают предпочтение цветам Слизерина, дорогуша.

Возможности переодеться не представилось: громкий стук в дверь и взгляд на часы сообщили ей о том, что пора идти. Девушка медленно вышла в холл и остановилась, чтобы перевести дыхание, прежде чем открыть дверь. Открывшаяся ее взору картина заставила Гермиону улыбнуться. Естественно, Северус был в черном. Его парадная мантия, хотя и безупречно скроенная, не сильно отличалась от его обычного сверх формального ежедневного стиля одежды. Северус приподнял бровь.

- Кажется, я превращаюсь в постоянный источник потехи, Гермиона. Могу я узнать, что во мне такого забавного?

Она дерзко улыбнулась в ответ, чувствуя, как рассеиваются ее опасения.

- Просто вы всегда так официально одеты. Интересно, что вы одеваете на ночь.

Северус окинул взглядом свой черный костюм.

- Ты бы предпочла, чтобы я одолжил у Ланца один из его невероятных лиловых нарядов?

Гермиона рассмеялась.

- Определенно нет, - она вышла из дома и захлопнула за собой дверь. - Полагаю, мы будем аппарировать прямо к воротам Хогвартса?

Северус коротко кивнул.

- Поехали?

Они оба крутанулись на месте и в следующий момент с громким хлопком появились у ворот Хогвартса. Было уже почти совсем темно, но большие ворота были открыты, а дорога к школе была освещена парящими свечами. Стоящий в отдалении замок также светился яркими огнями, и его силуэт четко вырисовывался на фоне быстро темнеющего неба.

При виде знакомого места, которое долгие годы было ее домом, у Гермионы привычно потеплело внутри, и она не смогла сдержать радостный возглас. Пока они шли к замку, Северус периодически поглядывал в ее сторону.
- Я не ошибся, ты рада возвращению в Хогвартс? – спросил он с искренним любопытством.

Гермиона кивнула.

- Да, очень. Эту радость омрачают многие воспоминания, но все равно вернуться сюда приятно.

- Ты была счастлива здесь?

- В общем, наверное, да. Сначала мне тут было одиноко. Но потом я подружилась с Гарри и Роном. Еще я была очень одинока в последние месяцы своего пребывания здесь. Кроме того, я постоянно беспокоилась о том, что Гарри во что-нибудь ввяжется и его убьют, но в остальном я была здесь очень счастлива.

Северус посмотрел на нее, пытаясь прочесть выражение ее лица в неровном свете свечей.

- Почему ты была одинока в последние месяцы пребывания здесь?

Девушка вздохнула.

- Из-за Закона о Браках, - просто ответила она. - Рон был уверен, что я выйду за него замуж, а я отказалась. Мы едва разговаривали друг с другом весь оставшийся год, что, конечно, отразилось и на моих отношениях с Гарри и Джинни. С другими девочками на курсе у меня никогда не было особенно хороших отношений, поэтому в конце моего пребывания здесь я оказалась очень одинока. И чувствовала бы себя совсем заброшенной, если бы не Невилл.

- Понятно.

- А вы? – спросила Гермиона, внезапно смутившись. Ей с трудом верилось, что она прогуливается по территории Хогвартса со своим бывшим преподавателем, непринужденно болтая.

- Мне не нравится возвращаться, - с видимым напряжением произнес он.

Она была удивлена.

- Могу я спросить почему?

- По многим причинам. Конечно, здесь я был более счастлив, чем в родительском доме, хотя, наверное, правильнее было бы сказать «менее несчастлив». Но, скажем так, никто не любит возвращаться на место преступления.

Гермиона подумала, что говоря о «месте преступления», он имеет в виду Визжащую Хижину и посмотрела на него, ожидая увидеть, что он жестом или взглядом укажет в ту сторону. Но его глаза были устремлены на крышу Астрономической Башни, и стало ясно, что он говорил о другом преступлении: о той ночи, когда он лишил жизни Дамблдора.

Она резко остановилась.

- Если вы позволите мне сказать, что я думаю, то это было совсем не преступление. Всем известно, что вы действовали по приказу Дамблдора.

Он сердито скрестил руки на груди.

- Нет, я против того, чтобы ты высказывалась на этот счет. Я предпочел бы, чтобы мы не обсуждали это, - резко ускорившись, он начал удаляться от нее.

- Но, Северус, …

- Никаких «но», - злобно прошипел он, резко останавливаясь и неожиданно поворачиваясь к ней лицом. - Черт тебя побери! Откуда у тебя это навязчивое стремление постоянно выступать в роли моего психотерапевта?

Гермиона прошла мимо, глубоко задетая его словами.

- Ладно. Прошу прощения. Я не хотела совать нос не в свое дело.

Он догнал ее в два шага.

- Мне не следовало так резко реагировать.

Какое-то время они шли молча.

- Вы поддерживаете отношения с другими преподавателями? - спросила Гермиона.

- Минерва регулярно пристает ко мне с тем, чтобы я вновь занял пост профессора Зельеварения, и иногда я встречаюсь с Филиусом, чтобы пропустить по стаканчику в Дырявом Котле. Гораций время от времени связывается со мной, чтобы посоветоваться.

- Правда? - спросила Гермиона, внезапно заинтересовавшись. - Значит, в конце концов, он признал ваш талант?
Северус впился в нее своими черными глазами.

- Ты что, издеваешься надо мной, Гермиона?

Она усмехнулась.

- Вообще-то нет. Я рада, что он с вами советуется. Вы не думали о том, чтобы вернуться к преподаванию?- спросила девушка, отчаянно надеясь услышать «нет».

Пришла его очередь усмехаться.

- Да я лучше лишусь обеих рук.

Гермиона ответила ему улыбкой. Повернувшись, она поняла, что они, наконец, подошли к замку, и ее с новой силой охватила паника. Сейчас ей предстояло появиться перед всеми без своего мужа. И хотя девушка знала, что всем уже известно об их разрыве, мысль о том, что при ее появлении все подумают именно об этом, заставляла ее чувствовать себя совершенно неловко. На крыльце появилась знакомая фигура Аругса Филча, крепко сжимающего в руках свою Миссис Норрис.

- Доброго вам вечерка, господин Директор, - приветствовал он Северуса, кидая неприязненный взгляд в сторону Гермионы.

- Добрый вечер, Аргус, - ответил Северус. - Я думаю, что ты в курсе, что я уже не директор, - добавил он, но было очевидно, что слова Филча доставили ему удовольствие.

Филч заворчал.

- Да, вы просто ушли и бросили нас с этой женщиной из Гриффиндора, - сказал он, продолжая кидать злобные взгляды в сторону Гермионы.

Гермиона видела, что Северус с трудом сдерживает улыбку.

- Уверен, ты помнишь бывшую старосту школы, - сказал он, кивнув в сторону Гермионы. - Еще одна «женщина из Гриффиндора».

Филч пробормотал что-то себе под нос и направился в сторону ворот.

- Как всегда, само обаяние, - поморщившись, произнесла Гермиона. Тут кто-то окликнул ее по имени. Подняв глаза на ступени, девушка тут же расплылась в улыбке при виде спешащего им навстречу Хагрида. Она бросилась к нему и счастливо засмеялась, когда он сжал е в своих исполинских объятиях.

- Хагрид! – воскликнула она, переведя дыхание. - Я так рада тебя видеть.

- Гермиона Грейнджер! Тебя-то я тоже рад видеть, – Хагрид поставил девушку на землю и повернулся к Северусу.

- И профессор Снейп тут! – с этими словами он крепко обнял Северуса.

Когда Хагрид наконец выпустил Северуса из своих объятий, Гермиона просто пополам сложилась от смеха при виде окаменевшего лица своего босса. Хагрид объяснил им, что ему нужно осмотреть раненного Гиппогрифа, и заспешил в сторону своей хижины. Северус все это время пытался привести в порядок свою мантию. Гермиона же никак не могла перестать хихикать.

- Находишь это забавным? - спросил он, отряхивая перья со своего плаща.

- Очень забавным. Чего бы я только не дала, чтобы еще раз увидеть такое выражение на вашем лице.

Гермиона вновь повернулась к крыльцу, и улыбка сползла с ее лица. Северус, очистив, наконец, свою одежду от перьев, встал рядом с ней.

- Выше голову, Гермиона, - прошептал он. - Уверяю тебя, что они в считанные минуты перестанут обращать внимание на твоего отсутствующего супруга, если тебе удастся вести себя уверенно и с достоинством. Рискну предположить, что отсутствие моей супруги вызовет больше комментариев, чем отсутствие твоего мужа.

Она удивленно посмотрела на него, не вполне понимая, что он хотел сказать своим последним замечанием. И уж, конечно, она никак не ожидала, что Северус предложит ей руку. Тронутая этим жестом, Гермиона взяла его под руку и благодарно улыбнулась в ответ.

- Спасибо, Северус. Не только за сегодняшний вечер, но и за все, что вы сделали для меня за прошедшие два месяца.

Он кивнул, и они вошли в замок, думая о том, что приготовил для них сегодняшний вечер.