Регистрация нового пользователя

- И КАК ЭТО ПОНИМАТЬ, САЛАЗАР ВАС ЗАДЕРИ?!!!

Из голоса Северуса Снейпа исчезли привычные язвительные нотки, а сам его обладатель стал похож на закипающий котел. Кажется, у него даже глаз дёргается – совсем уж недобрый знак.

– НОЧЬ! - продолжил меж тем профессор, выплёвывая слова.

Гриффиндорец судорожно стиснул древко метлы.

- КАБИНЕТ ДИРЕКТОРА!

Юноша невольно покосился на дверь, распахнутую всего минуту назад владельцем кабинета.

- РАЗБИТОЕ ОКНО!

Да, в кратком пересказе Снейпа ситуация и впрямь звучала довольно пессимистично.

Профессор, тем временем, шипя еще больше обычного, победоносно завершил обвинительную речь:

- И ПОСРЕДИ ВСЕГО ЭТОГО – ВЫ С МЕТЛОЙ! ПОТРУДИТЕСЬ ОБЪЯСНИТЬСЯ, – и добавил чуть севшим голосом, в котором явственно сквозило изумление, - Лонгботтом…

- Н…но еще не было отбоя, - выдавил из себя вышеупомянутый Лонгботтом первое, что пришло на ум, но при виде того, как отлила от лица профессора кровь, делая его еще больше похожим на мертвеца, торопливо исправился. - Простите, сэр! Клянусь, сэр! Я не виноват! Метлу снесло ветром! И я… и меня… и окно…

- ВОООН! – острый, словно птичий коготь, палец Снейпа, взметнулся в сторону двери.

Предлагать повторно не потребовалось.

- СТО ОЧКОВ С ГРИФФИНДОРА, БУДЕТЕ МЫТЬ АСТРОНОМИЧЕСКУЮ БАШНЮ! СВЕРХУ ДОНИЗУ! – летел вслед пульсирующий от гнева голос.

Дрожащие ноги сделали попытку зацепиться за последнюю ступеньку, но тут на помощь пришла Гермиона. Одной рукой затолкав в карман мантии удлинители ушей, другой она ухватила одноклассника за локоть и поволокла по коридору так стремительно, что полы мантии взвились за её спиной почти так же инфернально, как обычно у профессора Снейпа.

Продолжая сжимать руку Невилла, она распахнула дверь туалета ногой и втолкнула туда своего пленника.

- Мужской, - сообщил он, вяло сопротивляясь. Но, кажется, Гермиону это не смутило. Одним взмахом палочки она наложила на помещение звукоизолирующие чары и развернула к собеседнику разъярённое лицо, по сравнению с которым даже Снейп казался лишь немного нервным.

- Идиот! – взревела она, и ее собеседник торопливо пустился в объяснения.

- Клянусь, я не собирался разбивать окно! Я попробовал Alohomora, как мы и договорились, но, видимо, оно было защищено другими чарами! А потом я увидел сквозь стекло Распределяющую шляпу – прямо под носом, понимаешь? Оставалось только меч из неё достать, Снейп и не хватился бы! Кто же знал, что гад так внезапно вернётся! А если ты про мантию-невидимку, то я нарочно её снял, когда понял, что Снейп уже на пороге, а я валяюсь в осколках стекла! Думаешь, ему не хватило бы мозгов запереть кабинет и обыскать каждый дюйм? И как бы я потом ему объяснял, что на мне мантия Гарри Поттера?! Вот я и предпочел показаться и нести какую-то чушь - пусть уж лучше считает меня законченным идиотом, чем…

- Ты и есть идиот, - обречённо вздохнула Гермиона, протягивая ему флягу. – Пей и не надо так драматично кривиться. Дело не в том, ЧТО ты ему сказал, Гарри, дело в том, что Невилл бы НИЧЕГО не сказал, а потерял от страха дар речи и хрипел.

И правда… Гарри привычно потер лоб и, поймав раздражённый взгляд Гермионы, тихо чертыхнулся. Господи, лучше б он превратился в Лаванду Браун!..

Ещё месяц назад план казался вполне сносным. Почти сразу после оглашения завещания Дамблдора стало ясно, что придётся возвращаться в Хогвартс. Во-первых, по зрелому размышлению показалось вполне разумным то, что один из крестражей спрятан именно там – в месте, где Волдеморт впервые ощутил силу своей магии. Это придавало смысл идиотскому на первый взгляд возвращению начинающего Тёмного Лорда с просьбой о месте преподавателя – и это когда его тёмномагические наклонности были отлично известны Дамблдору. Едва ли преподавательская карьера действительно была ему нужна – при таких-то планах на будущее. Логичным казалось предположение, что именно в этот краткий визит в Хогвартс, Том Реддл и спрятал крестраж – чем бы он ни был.

Во-вторых, меч Гриффиндора хранился в кабинете директора, и раз уж Дамблдор счёл нужным оставить его Гарри (наверняка понимая, что этот пункт завещания вызовет интерес и Министерства, и Пожирателей), значит их факультетской реликвии суждено было сыграть в борьбе важную роль, и нельзя было оставлять потенциальное оружие в руках врага.

В-третьих, в Хогвартсе находился человек, которого половина магической Британии ненавидела едва ли не сильнее Тёмного Лорда – предатель, убийца, доносчик, Пожиратель смерти, и вот уже неделю новый директор Хогвартса Северус Снейп. Его близость к Волдеморту давала гипотетическую возможность каким-либо образом узнать о тёмных планах и предотвратить их воплощение в жизнь. К сожалению, ключевым словом по-прежнему оставалось «гипотетически»…

Но вернуться в школу, гордо подняв украшенную зигзагообразным шрамом голову, представлялось весьма неразумным, учитывая награду за поимку Гарри Поттера, объявленную Министерством. Гермиона, будучи достойной ученицей своего декана, предложила было транфигурировать Гарри в кого-то другого, и даже притащила как образец стопку подростковых маггловских журналов с вшитыми в середину постерами смазливых солистов всяческих групп. Однако с учетом того, что в этом году многие родители предпочли не отправлять своих детей в учебное заведение, возглавляемое убийцей и сторонником Все-Знают-Кого, появление в школе нового лица на фоне ситуации с безвестно пропавшим Поттером вызвало бы слишком много подозрений. К тому же транфигурация Гарри самому Гарри была не под силу, да и Гермионе удавалась через раз (однажды пришлось ждать неделею, прежде чем его волосы потеряли экзотический чернильный цвет).

Тут очень кстати пришла весть от Невилла, которого бабушка категорически отказалась отпускать учиться, даже несмотря на мечту сделать из внука героя. Все же героем лучше быть живым, а с учётом прошлого мистера и миссис Лонгботтом, а также сомнительных талантов их сына, пребывание его в Хогвартсе несло серьёзную угрозу прерывания их рода.

Оборотное зелье варить научились ещё на втором курсе (благо Невилл на вкус был куда терпимее Гойла), заручились поддержкой самого Невилла и его бабушки, пообещавшей поставлять волосы внука в нужном количестве с совиной почтой…

А дальше начались проблемы.

Невилл не мог играть в квиддич, летать на метле без последующих переломов, преуспевать в чём-либо, кроме гербологии, потирать шрам, щуриться на доску, вызывать патронуса-оленя, а теперь еще и произносить пред светлым ликом профессора Снейпа слова членораздельнее судорожного хрипа.

Гарри тяжело вздохнул…

Шла вторая неделя занятий и первая попытка выкрасть у Снейпа меч только что с треском провалилась.

- Мне теперь всю ночь башню отмывать, - пожаловался Гарри, наблюдая, как Гермиона сосредоточенно жуёт губу.

- Угу, - кивнула она задумчиво, и стало ясно, что сочувствия от неё ждать нечего…

Тучи сгущались над Хогвартсом. Именно так – облака подтягивались к школе со всех сторон, начиная темнеть на подступах к скелету Астрономической башни, а над башней свивались в один клубок, из которого злобно скалился гигантский череп.

- Чёртова мерзость! – не удержался Рон, когда они перебегали пустынный двор, торопясь на первый урок.

Торопились скорее по привычке – маггловедение никого не прельщало, хоть и считалось теперь обязательным предметом. Вдобавок из Чёрной Метки сыпался чёрный ледяной дождик, при одном взгляде на который пропадало желание вылезать из кровати. Поначалу Рон опасался, что и дождь – какая-то особая форма проклятия, насланного на замок. Но разумная Гермиона убедила его, что чёрный дождь льётся днём и ночью исключительно для острастки – если враг захочет поразить Рональда порчей, то отыщет менее трудоёмкий способ. Но из-за дождя или просто так, настроение у Рона было отвратительное. В прежние времена он не преминул бы пожаловаться на это друзьям, но сейчас постеснялся – в конце концов, им приходилось ещё хуже.

Гермиона, которая шла справа, рассеянно кивнула в ответ на его справедливое замечание по поводу художественного вкуса Тёмного Лорда, но даже не подняла головы к небу. Судя по всему, она уже целиком была на маггловедении, хуже которого была разве что защита от Тёмных искусств (первые два слова в названии можно смело вычеркнуть прямо в названии учебника). На предыдущем уроке маггловедения профессор Кэрроу вконец запытала Гермиону расспросами о лишённых волшебной силы уродах. Конечно же, грязнокровка должна была знать об этом больше, чем пристало истинному волшебнику. Попутно, разумеется, всему классу напомнили, кто такие грязнокровки и чем они хуже сквибов.

Понятие о нечистой крови усиленно насаждалось – ещё не в виде закона, но уже на уровне школьного устава. В первый же учебный день Филч с наслаждением развесил на каждом углу целый свод нововведений, который не забывал обновлять, несмотря на то, что листы пергамента, пока их не заговорили, регулярно сгорали и разрывались в клочья. Как бы то ни было, Гермиона теперь сидела одна на последней парте, не имела права первой заговаривать с чистокровными магами (во всяком случае, к слизеринцам соваться не стоило), и даже спать должна была отдельно от остальных.

Гермиона со свойственной ей рассудительностью говорила, что всё это пустяки, что друзья остаются с ней – и того довольно. Зато она не привлекает лишнего внимания, когда сидит на занятиях в самом дальнем углу, а половина спален в Гриффиндоре всё равно стоят пустыми, так что её отшельничество вовсе не бросается в глаза. Но кто бы поверил в такие заявления бывшей старосты? Тем более, что где-то в районе послезавтра маячил первый урок Тёмных искусств. Младшие курсы, уже пережившие этот кошмар, рассказывали о нём с содроганием. Говорили, что Амикус Кэрроу доходит на своих занятиях чуть ли не до пыток, что в первую очередь относилось к гриффиндорцам, и особенно к грязнокровкам, которых, по его словам, только для того и держали в школе, чтобы было, на ком потренироваться. Что в этом случае ожидает подружку сбежавшего Гарри Поттера нетрудно, вернее, трудно было вообразить. Но, как справедливо заметила Гермиона, дела, которые ждали их в Хогвартсе, были куда важнее её комфорта.

Рону этот вопрос казался спорным. Впрочем, хоть учеников в школе и стало вполовину меньше, многие продолжали посещать занятия даже без оправдания в виде помощи Гарри Поттеру и поиска крестражей. И это, на его взгляд, был настоящий подвиг. Зачем они это делали, Рон откровенно не понимал и не был уверен, что будь у него выбор, он уговорил бы свои ноги притащиться в эти печальные стены, чтоб целыми днями быть на глазах у Снейпа и его подручных. Это могло радовать только тех уродов, которые мечтали влиться в их ряды. Рона и сейчас передёрнуло.

Конечно, многие вернулись в школу по чистой инерции – никакая война официально не объявлялась, и Хогвартс никто не закрывал. Кроме того, волшебникам ясно дали понять, что Министерство (а значит, и Тот-Кого-Нельзя-Называть) не было заинтересовано в закрытии школы. Не всякий готов был пойти против этой негласной директивы. Понятно, что держать детей в одном месте было куда удобнее и с точки зрения наблюдения за самими детьми, и в качестве средства воздействия на их родителей. Если не каждый день, то через день проскальзывали сообщения об исчезновении того или другого волшебника, а то и целой семьи, не говоря уже о регулярной пропаже магглов. Но войны не было – нет, никакой войны.

Если задуматься, если очень задуматься, в Хогвартсе оставались и положительные моменты. Пока только половина учителей являлась Пожирателями или мечтала стать Пожирателями. Пока ещё сохранялась возможность научиться чему-то полезному для защиты у профессоров МакГонагалл и Слизнорта. Пока ещё вместе было не так страшно, как врозь, сидя по родительским домам и ежеминутно ожидая нападения. Пока ещё оставалась надежда что-нибудь совместно придумать - собрать сопротивление, выбить из Хогвартса Пожирателей… Ну и что, что без Дамблдора, зато вместе. Может быть, не сразу, но скоро. Если они разойдутся, если закроют школу, то собраться заново будет ещё труднее… Только эта мысль и согревала и придавала хоть какой-то смысл абсурдной подготовке к ЖАБА. Нынче вечером, после всех отработок, в Выручай-комнате должен был собраться Отряд Дамблдора - впервые после гибели человека, в честь которого он был назван. Возможно, после собрания будущность будет выглядеть не столь мрачной… Опять же – крестражи… Хотя крестражи скорее навевали тоску на Рональда – он не представлял, где и по какому принципу их искать, но тут должен был помочь Гарри.

Гарри, который шагал слева от своего приятеля немного резкой для Невилла походкой, на самом деле вовсе не был уверен, что в состоянии самостоятельно найти хоть один Волдемортов крестраж. Хотя друзьям он в этом нипочём не сознался бы. Зачем тогда было рисковать и возвращаться в Хогвартс, сносить тут издевательства Пожирателей, подвергать опасности Гермиону? Перед Гермионой Гарри было особенно совестно. Она, конечно, не заставляла себя упрашивать и приехала в школу добровольно, хотя и не из-за всегдашней тяги к знаниям. Но прямо при ней они с Роном с пеной у рта отговаривали Джинни ехать в Хогвартс, и уговорили-таки. Джинни наорала на Рона, перестала общаться с Гарри, но согласилась остаться связной между Отрядом Дамблдора и Орденом Феникса. А Гермиона поехала. И все знали, почему. Потому что без её интеллекта было бессмысленно разгадывать головоломки Тёмного Лорда. Потому что она была сильной волшебницей. Потому… ну, потому что она всегда была с ними, и лучше всего у них всё получалось втроём. Потому что она была Гермионой.

Подумав о друзьях, Гарри улыбнулся, но улыбка тут же исчезла с его лица, так как они вошли под своды Хогвартса. А ощущение, которое вызывало у Гарри всё происходящее в школе, легко укладывалось в ёмкую фразу Рона. Находясь в Замке, Гарри начинал ещё сильнее ненавидеть Лорда и его Пожирателей за то, что они заставляли его так думать о Хогвартсе. Возненавидеть Хогвартс было почти так же немыслимо, как возненавидеть профессора Дамблдора, но от прежней школы теперь осталось не больше, чем от её прежнего директора. В коридорах было почти всегда пусто и всегда очень тихо. Даже привидения куда-то попрятались. Не было квиддича. Не было прогулок в Хогсмид. Не было даже праздника для первокурсников. Девятерых испуганных новобранцев старшие курсы сами поздравляли в общих гостиных и вручали им подарки из собственных запасов – напоминалки, кульки со сладостями. Запасы, кстати, заканчивались – весёлые безделушки стало невозможно достать. Последний форпост – лавочка братьев Уизли - был сожжён дотла ещё месяц назад. Это бы ещё что! Не было как такового распределения – новый директор отсутствовал (видно, мотался на шабаш - сумрачно думал Гарри), а Кэрроу постановили всех новоприбывших зачислять в Слизерин. Это потом, уже поздно ночью, МакГонагалл разыскала с Распределяющей шляпой растерянных малышей и кое-как развела их по факультетам. По счастью, решение Шляпы не имело обратной силы, и даже вернувшийся Снейп не мог его отменить. Волосы дыбом встают! Где вы, профессор Дамблдор?!

Продолжая припоминать все злоключения первой учебной недели, Невилл шагнул в класс следом за своими друзьями. Тёмное помещение – ещё бы, ведь на улице вечный сумрак! Половина столов не заняты. В углу возле двери громоздится не то шкаф, не то какой-то ящик, затянутый чёрной тканью. Больше ничего. Последний курс. Последний год в Хогвартсе. Из всего выпуска едва набралось двадцать пять человек, больше всего слизеринцев, включая неразлучных Крэбба и Гойла – эти двое выполняли роль осведомителей при Драко. Сам Драко числился в Хогвартсе чисто номинально, он был занят поручениями Тёмного Повелителя, правда, это не мешало ему оставаться старостой школы. От Гриффиндора имелось в наличии десять человек, включая неразлучную троицу, но из нечистокровных остался лишь Дин Томас, также отселённый от Рона и Невилла, да и девочек было мало – только подружки Лаванда и Парвати. От Хаффлпафа заканчивать магическое обучение рискнули лишь Ханна Эббот и Джастин Финтч-Флетчи, от Равенкло – Терри Бут и близняшка Парвати – Падма… Здорово же будет воевать против Волдеморта!

- Побыстрее, мистер Лонгботтом! – поторопила вспыльчивая Алекто. - Из-за вас мы ничего не успеем!
Бред да и только! Совсем недавно она дралась с ними на лестнице злополучной башни, норовя перебить как можно больше народу, а теперь как ни в чём не бывало прогуливается по классу. Правда, вид у неё при этом, как у горгульи.

- Было б что проходить, - прошипел Гарри, плюхнувшись за парту рядом с Роном и даже не пытаясь достать пергамент для записей. У Гарри тоже было неважное настроение – томила бессмысленность происходящего, болела голова и ныл невидимый шрам.

- Вы что-то сказали, мистер Лонгботтом? – с готовностью оживилась профессор Кэрроу.
Гарри молча покачал головой. И что она прицепилась к нему сегодня? Правда, всё лучше, чем к Гермионе... Сглазил.

- Если вам, мистер Лонгботтом, уже не интересен урок, встаньте-ка из-за стола, - коварно продолжала горгулья.
Гарри переглянулся с Роном, но послушно встал с места.

- Сейчас мы с помощью мистера Лонгботтома попробуем понять разницу между тем, как действуют простые поражающие чары на волшебника и на маггла, - пояснила Алекто. – Все мы знаем, что магглы по сути своей слабые и ущербные существа, не способные сопротивляться простейшему магическому воздействию. Мы уже говорили, что это одна из причин, по которым они обречены на вымирание в этом мире. Я вижу, что для вас, мистер Лонгботтом, эта простая мысль ещё недостаточно понятна. Это неудивительно – я заметила, что вы ничего не пишете на моих уроках, я даже начинаю сомневаться, что вы вообще умеете писать…

- Наверно Снейп самолично учил свою кодлу преподавать, - шепнул Рон вконец заскучавшему Гарри. Гарри невольно усмехнулся – после всех мерзостей, которые он за шесть лет наслушался о себе от Снейпа, его уже мало что могло потрясти.

Зато на Алекто его усмешка повлияла самым отрицательным образом, она оборвала теоретическую вводную, которую старательно конспектировал фланг Слизерина, и резко переменила тон.

- Мистер Лонгботтом, поскольку вы всё равно не слушаете, выходите сразу на середину класса.

Заинтригованный Гарри, пожав плечами, выбрался из-за парты. Это что, новый вид экзекуции? Тот, кто не хочет заниматься, будет стоять весь урок перед классом? Идиотизм. Тем более, что он по-прежнему не понимал, что такого сделал. Оказалось, что ничего особенного – никакого наказания, урок шёл своим чередом.

- Теперь ты, Гермиона, - прикрикнула строгая преподавательница. Это тоже был особый шик. Грязнокровок теперь звали запросто и по имени. Ещё хорошо, что в классе находился Дин Томас, будь мисс Грэйнджер единственной прокажённой, хватило бы просто грязнокровки.

Гермиона немного удивилась - её теперь редко спрашивали, даже если она поднимала руку, а на маггловедении она и не подняла бы руки. Слизеринцы, как водится, оживились, предвкушая новое зрелище, и проводили гриффиндорскую выскочку парой несимпатичных комментариев, пока она шла от своей задней парты в полупустом классе.

- Теперь мы имеем мага, который будет произносить заклинание, и мага, который будет, как сумеет, от этого заклинания защищаться, - пояснила Алекто, - осталось найти маггла для сравнения. А вот и он.

Колдунья махнула палочкой, и покрывало с чёрного ящика испарилось. Ящик оказался клеткой, в клетке сидел мальчишка лет двенадцати. Глаза у него были круглые от страха, но сидел он очень тихо. Видимо, был под действием парализующего заклятия.

В классе повисло гробовое молчание. Гарри онемел. Им вот так показывали много нечисти, но чтобы живого человека… Гермиона побелела как мел и сжала кулак так, что ногти вонзились в кожу.

- Сейчас, - продолжала Алекто, обводя взглядом притихший класс, - мистер Лонгбототом продемонстрирует нам…
- Что с ним, почему он в клетке? – не выдержала Гермиона.

Но колдунья даже не обернулась.

- Продемонстрирует различия…

- Почему он в клетке?! – закричала Гермиона.

Гарри поспешно обхватил подругу за плечи, чувствуя, что она вот-вот кинется на Пожирательницу.

Хорошо, что на этот раз профессор Кэрроу снизошла до ответа.

- Ты, кажется, посмела заговорить первой? – холодно уточнила она. - Минус пятьдесят баллов Гриффиндору и ночная стирка лично для тебя. Ты, вроде бы, любительница эльфов? Вот и поможешь им.

Какие ещё баллы с Гриффиндора? Сумасшествие разрасталось. Ситуацию вернул на место Рон.

- Да хоть двести баллов с Гриффиндора, и хоть все баллы разом, - завопил он, вскакивая с места. – Я тоже хочу знать, почему он в клетке?

Вслед за этим словно сорвалась лавина. Все загомонили и повскакивали с мест. Гриффиндорцы кричали на профессора Кэрроу, слизеринцы кричали на гриффиндорцев. Совершенно спокойным оставался только мальчик в клетке, которую Алекто на всякий случай отгородила от возбуждённых учеников магическим полем. Дин Томас первым попытался уйти с возмутительного урока, но дверь перед его носом с грохотом захлопнулась по мановению палочки Алекто. Это произвело впечатление – все замолчали.

- Напасть на неё всем вместе, отобрать палочку… - пробормотал Рон, уже стоявший рядом с друзьями. К сожалению, ничего хорошего этот поступок не сулил.

По классу ещё перелетали отдельные реплики:

– Если бы мама знала…

– Надо доложить директору…

– Ну да, Снейпу…

– Лучше сразу в министерство…

– Ага, в министерство…

– Думаете, он живой?...

– А какой же?..

Это с одной стороны. С другой стороны - со стороны Слизерина - пугающее молчание.

- Маггл сидит в клетке, потому что это экспериментальный образец, - довольно пояснила Алекто, дождавшись, пока вновь завладеет общим вниманием. – Как я уже сказала, вам следует уяснить различия во влиянии магии на волшебников и неволшебников. На этом простом вопросе мы потеряли очень много времени. Вернёмся к вам, мистер Лонгботом. Покажите-ка нам, как действует заклятие Incendio – сперва на примере грязнокровки, а затем на примере маггла - и закончим с практической частью, - колдунья быстрым движением палочки сняла оградительный барьер с клетки.

Гарри убрал руки в карманы и осторожно сжал в одном из них палочку. Возможно, на тренировках в Отряде Дамблдора он и попрактиковал бы Incendio, но сейчас ему не хотелось поджигать ни клетку, ни Гермиону.

- Но это заклинание нельзя применять против людей, - произнёс он, не отрывая взгляда от Пожирательницы, - в этом случае оно приравнивается к боевым, а боевые заклинания запрещено использовать на территории школы.

- Было запрещено, мистер Лонгботтом, - поправила Алекто, - до недавнего времени. Кто хочет подменить нерешительного мистера Лонгботтома?

- Я! - Гойл быстро вскинул руку и почти одновременно (видно, очень боялся, что кто-то его опередит) прибавил:

- Incendio!

- Expelliarmus! – вскрикнула Гермиона.

- Impedimenta! – подхватил Гарри, выхватывая палочку из кармана.

Палочка выскочила из руки Гойла, и его отбросило через весь класс к парте Гермионы.

Выпущенное Гойлом заклятие пронеслось мимо клетки и угодило в дверь, которая немедленно вспыхнула, словно факел.

- Прекратить! – Алекто гневно махнула палочкой в сторону клетки, и та с лёгким хлопком исчезла. С искажённым от злобы лицом, не опуская палочку, колдунья снова обернулась к разбушевавшимся старшекурсникам. Но ученики так и не узнали, какое заклятие она собиралась к ним применить. Внезапно профессор Кэрроу вскрикнула, завертелась на месте, затрясла в воздухе свободной левой рукой, и аппарировала.

Грифиндорцы ошалело переглянулись со слизеринцами.

Дверь весело догорала, наполняя классную комнату чёрным дымом, от которого все уже начали кашлять. У задней стены копошился ушибленный Гойл. На месте клетки осталось лежать чёрное покрывало, напоминавшее о том, что содержательный урок им не привиделся.

- А-guamenti, - машинально пробормотал Рон, направляя каскад воды на огонь.

Пламя зашипело и начало опадать.

Ученики стали потихоньку отмирать и собирать сумки. Похоже, профессор Кэрроу не собиралась возвращаться, и домашнего задания не предвиделось.

- Ещё получишь у меня, - мрачно пообещал Гойл, толкнув плечом Гермиону, и отправился за своей палочкой.

- А ты, смотрю, мало получил! Давай, беги к Драко, да не забудь хорошенько пожаловаться, - прикрикнул на него Гарри.

- Невилл… - Гермиона присела на край ближайшей парты, её всё ещё трясло от волнения, но здравомыслие редко покидало Грэйнджер.

- Гермиона, он готов был тебя спалить! – возмутился Гарри.

- Невилл! – настойчиво повторила его подруга и выдержала намеренную паузу. – Я не думаю, что ты справишься, если они позовут ещё и Малфоя.

- Драко? Да я…

- А я думаю, ты не справишься.

- Ох! Ты права, пожалуй - Гарри наконец сообразил, что она пытается ему втолковать – к счастью Гойл не задержался, чтоб их послушать, да и прочие однокашники уже разошлись. От урока в классной комнате остались лишь хлопья пепла, плавающие в доходящей до щиколоток воде. Рон, похоже, перестарался с пожаротушением.

- Ещё пара таких уроков, и Сами-Знаете-Кто будет мне не страшен, - пробормотал Уизли, который, пристроившись на ближайшем стуле, выливал воду из кроссовок. – И это только первый урок сегодня! Видали – она аппарировала прямо из Хогвартса! Значит, с зáмка уже сняли часть защитных чар. Фух, хорошо, что Снейп ничего теперь не преподаёт! Готов поспорить, тот пацан был настоящий, а никакой не… экспериментальный.

- Разумеется, настоящий! – отозвалась Гермиона. - И эта тварь хотела, чтобы мы сожгли его заживо! Представляете, что они делают с людьми, которые попадают к ним в руки? Гарри, ты представляешь?

- Невилл… - машинально поправил Гарри, – Гермиона, это всё жутко – слов нет. Но мы ведь и так знали, что с Тёмным Лордом шутки плохи. Мы поэтому и должны…

- Знаю, найти крестражи! Мы уже неделю здесь, и что? Нам и жизни не хватит, чтоб обыскать весь Хогвартс! А тем временем Пожиратели будут издеваться над всеми, кто попадёт им под руку… Надо придумать что-то ещё… Не знаю. Как-то узнать, где он мог их запрятать.

Гарри машинально пригладил волосы, забыв, что Невиллу это совершенно не требуется.

- Гермиона, я не могу настолько глубоко проникать в мысли Волдеморта, - проговорил он совсем тихо, - и я не думаю, что есть другой способ уточнить местонахождение крестражей. Вряд ли Тёмный Лорд с кем-то делился такой важной тайной.

- Может нам его напоить, и он сам расскажет? - предложил Уизли.

- Не смешно, Рон, - резко оборвала его Гермиона. Она всё ещё была под сильным впечатлением от урока маггловедения. – Хотя, если ты сумеешь настолько близко подобраться к Сам-Знаешь-Кому, может у тебя появится шанс. Последний в жизни.

- Нет, к Лорду мы не подберёмся, - прошептал Гарри. – Хотя ты права, Гермиона, если б ещё хоть что-нибудь выяснить о нём… Не знаю – где он бывал, с кем был знаком…

- Чем увлекался, - язвительно вставил Рон, - может, он занимался подводным плаваньем, и крестраж лежит не в Хогвартсе, а на дне океанской впадины. Или в квиддич играл, и крестраж запаян в снитч. То-то его не поймаешь! Да так мы будем гадать до конца жизни! Такие вещи можно узнать только, если день за днём жить с Лордом душа в душу. А жить душа в душу с Сами-Знаете…

- Снейп может знать, - задумчиво пробормотала Гермиона. – Если кто и знает, то он. Он почти каждый день бывает у своего хозяина. Раньше бывал, по крайней мере… Он сейчас его правая рука.

- Скорее левая нога, - буркнул Гарри. – Да ты про что, Гермиона? Снейп скорее съест свою мантию, чем станет откровенничать с нами! Легче расспросить Люциуса Малфоя, он тоже может что-нибудь помнить...

- Нет, это всё не то, - Гермиона раздражённо тряхнула копной волос, как бывало, когда она – редкий случай – не могла подобрать решение к задачке. – Ни Снейпу, ни Малфою, ни кому-то ещё Сами-Знаете-Кто не стал бы рассказывать про крестражи. Может, есть какое-то заклинание, позволяющее их выявить?

Рон и Гарри с сомнением покачали головами.

- Если только в запретной секции… - крайне неуверенно пробормотал Поттер.

- И то вряд ли, - прибавил Уизли.

- Ну, не обязательно крестраж – просто предметы, наделённые чёрной магией. Надо будет поискать, - Гермиона слегка оживилась, хотя пробираться в запретную секцию библиотеки под носом у Пожирателей было не самой безопасной идеей.

- Если бы такой способ существовал, профессор Дамблдор знал бы о нём, - справедливо заметил Гарри.

- Мы же не знаем, какой именно способ! – воскликнула Гермиона. – Может быть, он и знал, просто не успел рассказать. Мне кажется, он вообще ещё много чего не досказал тебе.

- Ещё что-то не досказал? – у Рона округлились глаза. – У меня и так от тайн голова пухнет! Ладно, пойдёмте, что ли, на обед? А то потом ещё два урока сидеть, раз уж мы никак не отыщем эти крестражи. Так до ЖАБА и доучимся, - буркнул он, поднимаясь со стула. – Ну что, убираться тут будем, или пусть этой ведьме Кэрроу влетит?

- От кого? – усмехнулся Гарри, доставая палочку, чтобы наконец привести в порядок классную комнату.

- Да, если не поторопимся, они-таки разнесут весь Хогвартс, - вздохнул Рон.

Без обгоревшей двери, грязной воды на полу и сломанной парты комната выглядела куда приятнее, хотя в целом приятного было мало.

- Это ещё что, - убитым голосом произнесла Гермиона, - мне стирать всю ночь. Под контролем дементоров. И, чувствую, что без всякой магии.

После двух оставшихся уроков – трансфигурации и гербологии, которые показались сказкой в сравнении с паранойяльным маггловедением, неразлучная троица временно разделилась, чтобы с разных сторон пробраться в Выручай-комнату. Попасть туда им не терпелось по двум причинам: во-первых, там можно было спокойно пообщаться с друзьями, во-вторых, их заинтриговал Хагрид.

Вообще-то, с момента смены власти в Хогвартсе лесничему запрещено было приходить в замок. Но в этот раз он непременно хотел прийти, да ещё принести с собой какое-то диковинное магическое животное – вроде как для помощи в их борьбе. Всю дорогу до разветвления коридоров, на котором они расстались, друзья гадали, что это может быть за существо – вроде бы они уже встречали у Хагрида все опасных созданий, каких только можно вообразить. Увиденное превзошло все ожидания. Гарри пришёл последним, и когда он переступил порог Выручай-комнаты, все остальные уже изучали подарок щедрого великана. Довольный Хагрид сидел тут же, с облегчением отирая вспотевший лоб. Видно, пробраться сюда, да ещё с питомцем, было не так-то просто. Ещё не приблизившись к тесному кругу, который образовал вокруг существа Отряд Дамблдора, Гарри составил себе первое представление о зверушке.

- Больше похож на дракона… - Парвати.

- Нет, для дракона слишком пушистый… - Дин.

- И крылья маленькие… - Ханна.

- Зато хвост с перьями, он вообще птица… - Терри.

- Какая птица – у него же копыта… - Джастин.

- У меня дедушка про таких писал, только не успел издать статью… - Полумна.

- Интересно, хорошо он на фотографии получится? – Колин.

- Нет, всё таки он плотоядный – вон зубы какие… - Падма.

- А, если ноги посчитать, то вообще паук… - Гермиона.

- Только не паук! – Рон.

Гарри молча стоял рядом с остальными, и честно пытался разобраться, что за зверя приволок им Хагрид.

- О! Привет, Гарри! – Полумна, рядом с которой он пристроился, приветливо тряхнула серёжками-морковками и опять воззрилась на зверя, который был даже интереснее Поттера.

Гарри сперва кивнул, потом побелел, глянул в зеркальную стенку стоявшего у дверей комода – нет, вроде всё в порядке…

- Ты что, Луна? – удивился он внезапно охрипшим голосом. – Я же Невилл…

- Ой, извини, – снова улыбнулась девушка, - а я как сказала?

Нет, Лавгуд - не показатель. Гарри сглотнул, унимая шум в ушах.

- Ласковый он такой, доверчивый, – как всегда, нахваливал своего монстра лесничий. – Редкий очень зверь, почти вымерший. Называется… - как именно называется зверь ни Хагрид не смог произнести, ни ученики разобрать.

- Мне его Дамблдор поручил… перед самым… ну, вы понимаете. Перед самым тем в общем… - утирая рукавом уже не пот, а слёзы, продолжил Хагрид, – я его сначала в лесу держал, на полянке… А теперь времена такие пошли, как бы не отобрали. Зверь-то редкий, полезен в боевой магии. Сам Дамблдор говорил!

Ну, если сам Дамблдор… Всё-таки, глядя на волшебного зверя редкой магической мощи Гарри не мог отделаться от чувства лёгкого недоверия. Очень уж скучно зверь выглядел. Не внешне – внешне он был как раз… очень запоминающимся. Но за всё время, пока его обсуждали, и осторожно гладили, и осмелело тискали, зверь размером с восьмерых Гарри никакой активности не проявлял. Лежал, меланхолично прикрыв глаза, что-то медленно перемалывая тяжёлыми челюстями. Может, он как-то включаться должен, или он просто внешним видом деморализует противника?

- Хагрид, а… как он… в чём его волшебное свойство? – осторожно спросил Гарри, давно ломавший голову над тем, как победить Волдеморта.

Лесничий поглядел на него задумчиво, почесал затылок огромной волосатой рукой, вздохнул удручённо.
- Кто ж его теперь знает! Зверь-то редкий.

Ясно - редкий зверь…

- Я и подумал, может, его пока тут у вас подержать, в особой комнате, - продолжал Хагрид, - отсюда его точно не уведут – кто ж додумается загадать такое.

Да, что верно, то верно.

- А много он ест? И что ест? – с тревогой спросила Гермиона. Она уже поняла, что в такое секретное дело нельзя посвящать даже домовиков, а значит, еду для оружия придётся носить самим. Посменно.

- Да всё кушает! – обрадовался Хагрид. - Я что ни давал – всё ест. С ведро примерно.

Но раз в два дня.

Это ещё куда ни шло.

- Прихворал, правда, маленько – перья вон из хвоста лезут, шерсть тусклая, - пожаловался лесник. – Видать простыл немного – ветер-то какой был на той неделе, а я его загнать не догадался. Да и куда загонишь? Ну ничего, оправится…

- А звать его как? – полюбопытствовал Гарри.

- Я Жутиком зову. Откликается, - смутился Хагрид.

Похоже, ему как всегда жалко было расставаться с питомцем. Но долгие проводы – лишние слёзы. Лесничий в последний раз поцеловал Жутика в макушку, наказал Отряду Дамблдора оберегать зверюгу, как зеницу ока, и потопал к себе в избушку. Зловредный директор нет-нет да заглядывал к нему вечерком проверить, всё ли спокойно.

Отряд Дамблдора осторожно отстранился от спящего Жутика. В этот раз, может быть, под действием Хагрида, Выручай-комната приняла вид уютной избушки, и все разместились на скамейках вдоль стен. Обсудить надо было много чего – помощь младшекурсникам, борьбу с мерзкими учителями, и особенно с новым директором, сообщение с Орденом Феникса и помощь в войне с Тёмным Лордом. Да, и ещё содержание Жутика. Насчет младших разобрались довольно быстро – стараться выручать их от отработок, обучить защитным заклинаниям, устраивать хоть небольшие праздники, чтоб сохранить атмосферу прежнего Хогвартса. Насчёт Пожирателей ещё быстрее – всё возможное сделать, чтоб вытравить их из школы. Особенно хорошо было бы Снейпа выжить. Потому что, как ни крути, а тут дело ясное – большую гадину, чем Снейп, над ними не поставят. Дальше пошло сложнее. Метка над Замком не дремала ни днём, ни ночью, и связь с домом на площади Гриммо никак не удавалось отладить. Зловредный артефакт разгонял всякое магическое воздействие извне, а Пожиратели не уставали перепроверять камины и ручных сов.

Что до борьбы с Тёмным Лордом, то этот план вообще казался несбыточным. Волдеморт пока не собирался выходить ни на какую борьбу. Вместо этого он изводил магов и не магов без всякой видимой закономерности, запускал щупальца в министерство, искал Избранного мальчика, в общем, занимался чем угодно, только не выпускным курсом Хогвартса. Пожалуй, что к счастью для этого курса. Поговорили о том, чего можно ждать к концу года. Всего можно было ждать. О Лорде – а что о нём скажешь нового? О Гарри – ему наверняка хорошо – Орден его прячет и охраняет, в школу ходить не надо, придумывать ничего не надо – сиди и жди момента. Рон попробовал заикнуться о том, что он недавно связывался с Поттером по секретным путям, и что у Гарри свои важные дела, но всё это прозвучало очень абстрактно.

- Понятно, что Поттеру теперь не до Хогвартса, - озвучил общую мысль Джастин Финч-Флетчли. – Сами-Знаете-Кто всюду его ищет, и в Хогвартсе сразу найдёт. Ясно, что Поттер этого боится, и тут его винить нельзя.
- Как будто Сами-Знаете-Кто не может и нас убить. Просто так, без Гарри, - заметила Ханна и прибавила совсем тихо: – Раз уж мы все решили бороться, лучше бороться вместе.

Невилл заёрзал и попытался что-то вставить, но его перебил Дин:

- Действительно, Поттер ведь Избранный, так какой ему смысл прятаться? Чего ждать? Пока Сами-Знаете-Кто накопит побольше силы?

- Может быть, момент ещё не настал, - вставил, наконец, Лонгботтом.

- Какой момент? Нас тут пытают, а снаружи никаких вестей. Долго нам ещё ждать момента? Может уж без момента лучше…

- Что – лучше? – не сдержалась Гермиона. – Ты с Пожирателями хочешь сразиться? Или, может быть, уничтожить Тёмного Лорда? Раз сказано ждать, значит надо ждать. Дамблдор всё объяснил Гарри, сказал ему, когда и что делать…

- Дамблдора Снейп убил. А мы у него теперь в подчинении! – сказал Терри.

- В рабстве! – поправила Парвати.

- А если Поттер не сможет?

- А если он вообще передумал?

- А если, а если… Если будем ссориться, лучше нам вообще разойтись… до следующего раза, - обрубил Рон. – Гарри мой друг, между прочим. Думаете, только вам сейчас трудно? Делать, что ли, нечего больше – перемывать кости Поттеру, пока он не слышит? Давайте лучше Снейпа свергнем, на самом деле! Вот это будет реальная помощь!

Даже Гермиона поразилась тому, как тонко Рон оценил ситуацию. Идея расправиться с профессором Снейпом немедленно отвлекла всех от мыслей о Гарри и сплотила коллектив. Расходились все вполне довольные и воодушевлённые. До встречи на следующей неделе. И ещё минут десять по коридорам Хогвартса разносилось приглушённое:

– Круциатусом в него…

– Нет, Империусом…

– Империус не возьмёт…

– Бомбу-вонючку подложить…

– Да где ж её теперь добудешь?..

– Все бумаги в кабинете пожечь…

– И лабораторию разгромить…

– Разгромить и поджечь…

– Это уж совсем как-то…

– А как он меня на первом курсе за прожжённый котёл? Это можно, да?

– Что котёл? Я ему однажды мантию облила… Веселящим зельем… думала, убьёт… два часа хохотать заставил…

– А как он нам тренироваться не давал перед финальным матчем?..

– А как он нам баллы снял, и мы в Хогсмид не попали?..

– Тварь, ещё и на Тёмного Лорда работает…

– И Дамблдора убил…

– Может, всё-таки Круциатусом?

Невесело было только Невиллу. Рон и Гермиона старались, как могли, его подбодрить и разговорить, но Невилл не вёлся даже на неиссякаемую, особенно любимую им тему отмщения Снейпу.

- Погано, когда тебя считают трусом и предателем, - угрюмо пояснил он уже перед полной дамой.

- Пароль: Тёмный Лорд, - поморщившись, произнесла Гермиона и они шагнули за картину. – Не говори чепухи. Мы-то знаем, что ты не такой.

- И остальные знают, - подхватил Рон, - они просто в отчаянии. Жаль, что нельзя им всё рассказать.

Гарри хотел ответить, что он тоже в отчаянии, но вместо этого только кивнул. Зачем лишний раз огорчать друзей? Дело дрянь. Крестража нет. Ни одного. И последний оказался ложным. Он не трус и не предатель – он неудачник, Дамблдор его бросил, и он не знает, как бороться с Лордом. Наверняка всё это не новости для Рона и Гермионы. Но это ещё не всё… Гарри вдруг почувствовал, как внутри у него всё похолодело, и ноги приросли к полу. Видно, он так резко остановился и так стремительно побледнел, что этого нельзя было не заметить. Гермиона и Рон непонимающе на него уставились.

- Что это с тобой? – шёпотом спросил Рональд, хотя никого, кроме них, в гостиной не было. – Что, зелье кончает действовать?

- У тебя опять заболел шрам? – встревожилась Гермиона.

- Хуже… - Гарри поднял полные ужаса глаза, – кто-нибудь помнит, где моя жаба?

Гарри едва не разорвал себе рот.

Карабкаясь с ведром воды на Астрономическую Башню, он так исступленно зевал, что мог заразить этой напастью кого угодно, но вот беда – в полночь на башне никого нельзя было встретить. Даже полтергейст Пивз уже устроился на ночь в каком-то более подходящем месте. Ничего не поделаешь – раньше заняться отработкой Гарри не мог, у пятикурсников – хаффлпафцев только что закончился урок астрологии (а когда ещё изучать движения звёзд, как не глубокой ночью?). Вот только хаффлпафцы уже пошли спать, и назавтра у них занятия начинались с обеда. А Гарри предстояло ещё мыть всю башню и с утра пораньше тащиться на Тёмные искусства.

Он ненавидел Снейпа. Он всегда его ненавидел, но обычно это было ровное привычное чувство, постоянно подпитываемое внутренними душевными источниками – тварь, выдавшая его родителей Волдеморту, мерзавец, издевавшийся над ним с первого курса, завистливый трус, погубивший крёстного, предатель, убивший Непростительным заклятьем Альбуса Дамблдора. Сейчас ненависть Гарри переживала волновой всплеск и просто душила, подбираясь к самому горлу. Причём ненавидел он не только Снейпа, но и себя. Сейчас, когда он знал о новом директоре Хогвартса столько, что хотелось бы знать поменьше, когда мир мог в любую минуту полететь в тартарары, и он приехал в школу только, чтоб отыскать проклятые крестражи – во имя Мерлина, почему он продолжает подчиняться Снейпу? Ему что, нечем больше заняться, кроме как мыть башню?

Лучше было потратить это время на чтение каких-нибудь статей о крестражах. Гермиона, кажется, нашла что-то в библиотеке, она библиотеку и раньше жаловала, а теперь вроде как пряталась там от хогвартских новшеств. Там её, по крайней мере, не заставляли уступать дорогу слизеринцам и садиться подальше от чистокровных. Конечно, Гермиона и так расскажет завтра, если отыщет что-то интересное, но мыть бесконечную винтовую лестницу всё равно не хотелось. В общем, наказание было не самое ужасное и унизительное, но, во-первых, его назначил Снейп, а во-вторых, у Гарри были связаны с этой башней самые тяжёлые воспоминания. С горькой усмешкой Поттер подумал, что новый директор школы несказанно обрадовался бы, узнав, что заставил Мальчика-Который-Выжил заниматься ночной уборкой именно там, где на его глазах убил предыдущего директора. Нет, наказание получилось куда более тяжёлым, чем могло показаться. Но, разумеется, это не значило, что стоило от него отлынивать. Невилл Лонгботтом совершенно не собирался привлекать внимание к своей персоне и напоминать о причине наказания. Уж лучше вымыть чёртову лестницу.

Гарри наконец дотащился до самого верха. Можно было толкнуть дверь и выйти под дождливое небо, на открытую площадку башни, где… где и произошло непоправимое. Но Гарри не стал этого делать. И так настроение было поганое. Стараясь не терять времени и думать только про крестражи, он обмакнул в воду большой кусок пёстрой ветоши, добытый у домовиков, и принялся протирать ступеньки. Одна ступенька, две ступеньки, три ступеньки. Чтоб он провалился, этот Снейп! И что его понесло в кабинет? Ещё полминуты… пятнадцать секунд, и меч был бы у них! Хотя рубить им всё равно нечего – ни одного подходящего крестража. Четыре ступеньки, пять ступенек…

Помощи просить было нельзя, использовать магию тоже – тут Гарри и не пытался мухлевать, система наказаний хорошо контролировалась в школе волшебства. Шесть ступенек, семь ступенек… ну точно, он провозится до утра… сбегать подтащить ведро. Вообще-то, у Дурслей ему и не такое приходилось делать. Помыть лестницу, пусть даже о-очень длинную – да не вопрос! Восемь, девять ступенек… до чего же спать хочется! Длинный учебный день, собрание Отряда Дамблдора, вся эта катавасия с Хагридом и его Жутиком, уроки назавтра, приготовленные через пень-колоду (хорошо, что Невиллу никто ничего особенного за это не скажет). Пойти бы и лечь сейчас. Десять, одиннадцать… Бедная Гермиона! Тоже, небось, не спит! Интересно, Кэрроу регулярно будут посылать её на стирку или ещё какое-нибудь дополнительное занятие? Что тогда делать? Может, ей правда не стоило приезжать в школу? Двенадцать, тринадцать… где ж, всё-таки, жаба Невилла?

Гарри вздохнул, но вынужден был себе признаться, что воду в ведре пора заменить. Несколько сотен ступеней вниз – он сбился со счёта, сколько. Постараться не встретить в коридоре дементоров, патрулирующих по ночам этажи Хогвартса. Столько же ступеней вверх, но уже с ведром. Гарри тяжело вздохнул, озирая плоды своих трудов. Плоды были скромные. Пока он преодолел только одну астрономическую спираль – главные подвиги ждали волшебника впереди. Но, уже взявшись с кряхтением за тряпку и собираясь окунуть её в свежую воду, Гарри оторопело замер.

На дне ведра сидела жаба. И что-то в её глазах подсказывало Поттеру, что это была Та-Самая-Жаба. От неожиданности Гарри так стремительно рванулся с нижней ступеньки, на которой стоял, на верхнюю, где пристроил ведро, что соскользнул с мокрого, обтёсанного временем края и до следующего поворота спирали скатился вместе с громыхающим ведром. Вышло не очень больно, но обидно. Во-первых, Гарри весь промок, во-вторых, теперь надо было заново наливать ведро, в-третьих, жаба опять безнадёжно исчезла. Гарри, подозревая жабу в приверженности к неведомой чёрной магии, пять раз обшарил всё вокруг. Жабы не было. Нечего делать - отжав мантию, Гарри смиренно потащился снова за водой. Ступеньки, ступеньки вниз. Ступеньки-ведро, ступеньки-ведро вверх. Снейп – урод. Одно радует, с каждым заходом маршрут будет сокращаться. Гарри, стиснув зубы, продолжал отбывать повинность.

По этой самой лестнице он и бежал тогда, так быстро, как никогда не бегал. Следом за Пожирателями, громившими Хогвартс. Отбрасывая заклятьями врагов и перепрыгивая через их тела, едва не попав под смертоносные зубы оборотня, едва не потеряв Джинни – гнусный убийца Амикус, который завтра придёт к ним на урок под видом профессора Кэрроу, уже насылал на шестнадцатилетнюю девочку Круциатус. Весь коридор под лестницей был забит дерущимися волшебниками и пропитан боевыми заклинаниями – не протолкнёшься. А теперь здесь просто уши закладывало от тишины. Теперь Гарри был тут один – ни Джинни, ни Ордена Феникса. И Дамблдора никогда не будет. Им казалось, что они выиграли ту битву, а на деле проиграли. Хогвартс захватили изнутри.

Гарри присел на ступеньки где-то посередине лестницы. Было уже далеко за полночь, и факелы на стенах перебрасывали друг другу трепещущий неверный свет, пламя дрожало на невидимом сквозняке. Тени плясали по стенам и, казалось, повторяли жуткие картины, проносившиеся в памяти юноши. Впрочем, замок был волшебный – может, стены и правда помнили последнюю битву за Хогвартс. Нет, ещё не последнюю! Они… они ещё сразятся, ещё возьмут своё! Вернут Хогвартс, и он снова станет таким, как при Дамблдоре, и даже ещё лучше!

Гарри принялся с остервенением домывать лестницу, он уже так устал, что на время пересилил усталость, и даже удивился, когда вдруг оказалось, что оттираемая им ступенька последняя. Через боковые окошки башни уже закрадывался синеватый утренний свет. Снейп – скотина, но он получит своё. Гарри с подчёркнутой аккуратностью прополоскал и отжал тряпку, вымыл и убрал на место ведро. Потом вернулся к лестнице, пару секунд постоял перед ней в нерешительности и, медленно опуская засученные рукава свитера, стал подниматься обратно, на самый верх. Один поворот спирали, другой, третий…

Открытая верхняя площадка встретила его бледным предрассветным сиянием, ветром в лицо и, как всегда, дождём. В общем, всё было так же, как и в роковую ночь. А что могло поменяться в башне? Так же чернели на фоне неба окружавшие площадку зубцы, так же круглое пустое пространство заливал мертвенный изумрудный свет совсем близко висящей Метки. Нездоровый, неживой свет. Гарри как во сне, сам не зная, зачем – должно быть, чтоб растравить горе, повторил в обратную сторону путь, проделанный им ночью, когда зажглась метка. Тогда он последний раз говорил с профессором Дамблдором, тогда рука профессора, его больная, иссохшая, почерневшая, отравленная рука, соскользнула с плеча Избранного – навсегда.

Гарри подошёл к самым зубцам, к тому месту, где Avada Kedavra сбросила Альбуса Дамблдора с самой высокой башни. Сейчас внизу клочьями расходился туман, и земли даже не было видно. Ярко-синее небо в сочетании со свечением Метки придавали всему окружающему резкую, почти режущую глаз контрастность. Но Гарри уже не хотел ни на что смотреть. Он обессилено присел на край стены в прогале меж двух широких зубцов, прислонился головой к обветренному, промокшему под нескончаемым дождём камню. Глупо - он что, надеялся, что вот здесь окажется ближе к Дамблдору? Надеялся почерпнуть тут душевные силы или идеи для пугающей, непонятной, но совершенно неизбежной борьбы? Гарри, в общем, не был склонен к меланхолии, но сейчас его вдруг охватила тоска. Ему на мгновение показалось, что для него вообще нет никакого выхода, что он должен будет умереть, так же, как Дамблдор, и другого пути быть не может, раз даже Дамблдор ничего лучшего не придумал. Друзья, преподаватели, весь Хогвартс остались далеко внизу, словно башню опять отделило магическим барьером от всего мира. Гарри ощущал какое-то вселенское одиночество. Профессор Дамблдор прежде умел его разгонять, но профессора рядом не было. Именно теперь, когда так нужен был его совет, хоть малейший намёк на то, что следует делать дальше. Чтоб совсем не пасть духом от сознания собственного бессилия.

Гарри машинально поднял руки, чтобы снять очки, потому что плакать в очках было неудобно. Совсем забыл, что больше не носит очков! Волосы у старшекурсника, решившего с утра пораньше посидеть на стене, хоть и промокли, но всё равно не достигли безнадёжно чёрного цвета, необходимого для того, чтоб быть Поттером. Не был он похож на надежду и героя – нисколько. По счастью, в этот момент Тёмный Лорд, всюду рыщущий в поисках Мальчика-Который-Выжил, не рискнул сунуться в сознание своего врага. Иначе удивился бы даже Тёмный Лорд, узнай он, что неуловимый Гарри Поттер сидит в Хогвартсе, один, на крыше самой высокой башни, под самой Меткой, и горько оплакивает гибель дорого директора.

«Я ума лишился, - подумал Гарри, - Мерлиновы портянки, зачем я сижу здесь и обнимаю камни, когда надо искать крестраж или, на худой конец, жабу?»

Он дёрнулся, резко отделившись от башенного зубца и намереваясь встать, и тут же замер. Ему показалось, что у самого основания зубца, в заросшей мхом каменной щели что-то блеснуло. Гарри отёр глаза и попытался подковырнуть непонятный предмет. Минуты две он промучился, прежде чем вспомнил, что у него есть волшебная палочка. Палочкой предмет подковырнулся гораздо легче, и Гарри быстро выудил из башенной стены небольшой гранёный флакон, судя по всему хрустальный, заполненный какой-то магической субстанцией. Поттер оглянулся по сторонам (паранойя - смотрела на него только Метка), похлопал себя по карманам в поисках очков, опять вспомнил, что не носит очки, и углубился в изучение флакона. Изучение заняло полминуты. Флакон как флакон, в общем, вполне обычный – многие волшебники носят с собой такие… мало ли, зачем. Снейп, например, таскал в них яды, противоядия, эликсир правды, зелье, усмиряющее оборотней в полнолуние… Бело-голубоватая субстанция внутри, похожая на густую молочную дымку, вообще-то больше всего смахивала на воспоминания. Вензель «Д» на флаконе пробудил невольную отчаянную надежду, что это послание от профессора Дамблдора, почему-то, быть может, от безысходности оставленное здесь. Может быть, прямо в ту роковую ночь? Может быть, профессор Дамблдор надеялся, что Гарри рано или поздно, лучше рано, вернётся на это место? Очень хотелось, чтоб объяснение было именно такое. Но для того, чтоб сделать заветные выводы, надо было сначала заглянуть в воспоминания. Ничего опасного во флаконе с чьей-то памятью Гарри не увидел и дрожащими руками тщательно упихал хрустальный сосуд в карман. Во всяком случае, это было уже что-то. Вот что значит честно принимать наказание!

- Мне срочно нужно спокойное безопасное место и Омут Памяти.

- И жаба, - напомнил Рон.

- Рон, при чём тут жаба?!

- Ну, не знаю, - с сомнением протянул Рональд, - теперь у тебя два врага –Тот-Кого-Нельзя-Называть и Мальчик-Родившийся-В-Конце-Июля. Это уже серьёзно. Если у Сам-Знаешь-Кого крестражей семь, а то и больше, то жаба у Невилла одна, и он за неё не простит.

- Жабу я почти поймал, - простонал Гарри, - но сейчас мне кажется, что найти крестражи будет проще. Мне только нужен Омут…

- А мне нужно безопасное место, большой котёл и час времени, чтобы сварить зелье вечного забвенья, - Гермиона говорила невнятно, потому что лежала головой на столе.

- Зачем тебе зелье?

- Выпью.

Руки, которыми Гермиона обхватила голову, были стёрты в кровь, но это была ерунда – если забежать после завтрака к мадам Помфри, то на первом уроке ничего уже не будет заметно. Просто Гермиона хотела спать ещё больше, чем Гарри – у неё взыскания были каждодневными, и сегодня совсем не удалось прилечь. Хуже было разве что Дину Томасу, который всю ночь чистил слизеринцам совятник. И то вопрос спорный. Рон и Гарри переглянулись – Гермиона, измочаленная Хогвартсом – как такое возможно?

- Может, тебе не ходить на занятия? – неуверенно предложил Рон.

- К Кэрроу? Что, сразу отправляться на отработку? – отмахнулась Гермиона. – Хотя, отработки мне всё равно не избежать. Совсем ничего не соображаю с утра. Голова как котелок Лонгботтома. Ой, прости, Гарри. Как думаете, с чего он начнёт семестр? По учебнику – либо с кикимор, либо с оборотней. Если про оборотней, то ещё ничего, мы их проходили со Снейпом. Я даже реферат писала. А если с кикимор, то хуже. Вчера хотела прочитать, но не успела. Точно схвачу отработку.

Гермиона была неисправима.

- Да ладно тебе, - успокоил подружку Рон, - уроки у Кэрроу проходят ужасно – все говорят. Учи - не учи. Но вряд ли он будет спрашивать про кикимор. Он же нам ничего ещё не задавал.

- Это вам не задавал, - возразила Гермиона, - а нам, грязнокровкам…

Рон так резко хлопнул ладонью по столу, что Гермиона стремительно подняла голову со скатерти и схватилась за ухо.

- Никогда так про себя не говори. Слышишь?! – Рон так покраснел, что даже веснушки стали темнее.

- Да, надо с этим заканчивать, - согласился Гарри. - Гермиона, мы тобой очень дорожим, и всё такое… но может ну её, эту нашу идею? Нельзя тебе оставаться в Хогвартсе, Пожиратели тебя доконают. Давай мы с Роном, как что найдём, сразу с тобой свяжемся, и ты нам выскажешь свои соображения…

Гермиона сузила глаза.

- И много вы уже нашли? С Роном?

- Пока нет, но мне надо…

- Я хотя бы порылась, как мне положено, в своих дурацких книжках и кое-что там вычитала, - невыспавшаяся Гермиона была особо лохматой и особо опасной.

- Гермиона, я тоже… - начал было Гарри, но девушка опять его перебила.

- Вы оба хотя бы знаете, что такое крестраж? – она говорила шёпотом, но Гарри всё равно оглянулся по сторонам. Нет, Большой Зал был почти пуст, как и весь замок, и за их столом сидело всего несколько человек. Они очень рано пришли на завтрак, и даже те немногие ученики, что ещё учились в Гриффиндоре, не успели собраться.

- Крестраж, - очень чётко, как на уроке, начала Гермиона, - это не просто медальон, или шкатулка, или книжка, в которую засунули частицу души, как ты нам объяснял, Гарри. И как, якобы, объяснял тебе Дамблдор. Крестраж – это сама душа, принимающая ту форму, в которую её помещают. Полностью меняющая эту форму. Любую, и живую в том числе. Понятно, о чём я говорю? Крестраж может быть в дереве, в жабе Невилла, да хоть в тебе самом, Гарри! Ему всё равно. Потому что это будет уже не дневник, не дерево, и не жаба, заколдованные там или нет. Это будет просто крестраж. Со свойствами крестража. С проявлениями души своего хозяина. Помните, ну как дневник Реддла?

Гарри и Рон закивали, пока не понимая, к чему такая сложная лекция на голодный желудок.

- Что? Не понимаете, к чему я веду? – угадала смышленая Гермиона. - Ребята, не надо искать банки-склянки, перстни, старые гвозди и тому подобный хлам в надежде найти крестраж. Крестраж – это Тот-Кого-Нельзя-Называть, и ничего больше. И искать надо именно его.

- Тёмного Лорда? – прохрипел Рональд. – Но как?

- Пока не знаю, - Гермиона честно развела руками, - может, они должны как-то реагировать на его магию. Скажем, оживляться, когда он призывает Пожирателей с помощью меток.

Гарри потёр переносицу – опять забыл про очки.

- Наверное… нет, даже наверняка ты, Гермиона, говоришь дело. Вот только… как нам эту реакцию улавливать и где?

- Ох, вы хотите всё и сразу! Если б не стирка, может, я сказала бы. Пока могу только предположить, что если мы примем что-нибудь за крестраж, можно будет таким образом устроить проверку этой вещи… или не вещи. Насчёт остального пока не знаю – надо подумать, - и Гермиона снова положила отяжелевшую голову на стол.

- Ладно, - после паузы сказал Гарри, – теперь, когда все высказались, может, мне хоть кто-нибудь ответит? Есть идеи насчёт Омута Памяти? Мне кажется, я нашёл в Астрономической башне флакон с воспоминаниями профессора Дамблдора. Наверное, он оставил его там перед смертью. Наверное, это что-то важное. Хорошо бы узнать, что именно, а?

Рон посмотрел на друга с уважением. Даже Гермиона снова подняла голову.

- Гарри, ты говорил про Омут? Прости, я не расслышала. Я, наверное, задремала. Да, если это действительно воспоминания профессора Дамблдора, а не какая-нибудь ловушка, их непременно надо увидеть!

- Какая же тут может быть ловушка? Пузырёк он и есть пузырёк!

- А если это крестраж? – насторожился Рон.

- Станет Вол…

- Не произноси его имя!

- Станет он прятать осколок души на Астрономической башне! Знаете, я тоже думал всю ночь, откуда эта штука могла там взяться. Наверное, профессор Дамблдор сбросил в неё что-то важное из своей памяти, пока я пытался убежать с башни. Ну, в ту ночь… он же послал меня за Снейпом! Только я никуда не успел, тут примчался Малфой, за ним Пожиратели, профессор меня обездвижил, и всё началось… Правда, я не видел, как он переливал память, там почти темно было, только Метка светила. Но сказать он мне ничего не успел бы, а вылить воспоминания – это ж быстро! И, понимаете, это так на Дамблдора похоже: он как будто знал, что я непременно вернусь туда… где он умер. Может, поэтому он так и не сдвинулся с места, пока не… упал, - закончил Гарри чуть охрипшим голосом.

- Дай я погляжу на флакон, - попросила Гермиона.

Гарри протянул ей под скатертью свою находку.

- Не знаю, я никакой тёмной магии не чувствую, - пробормотала девушка после небольших раздумий, - но я не специалист.

- Но не Снейпу же показывать! – воскликнул Гарри, поспешно засовывая флакон обратно в карман мантии.
В зал как раз входили преподаватели, да и студентов становилось больше.

Преподавательский стол, как и ученики, чётко разделился на два фланга по обе стороны от директора. По одну сторону Амикус и Алекто Кэрроу, по другую МакГонагалл, Флитвик и Спраут. Остальные преподаватели с начала учебного года не выходили трапезничать в Большой зал.

Пока они рассаживались, и в зале ещё было довольно шумно, друзья пытались всё-таки наметить план действий.

- Но даже если это не подделка, а то, что мы думаем, - лихорадочно шептал Рон. – Кто нам теперь даст Омут? Их вроде всего два в стране – один в министерстве, всё равно что у Сами-Знаете-Кого. А второй в кабинете директора – тоже не сахар. Мы ж туда уже пробовали попасть, и что? Если пробьёмся – пожалуйста, возьмём всё, что поднимем – меч, Омут, стол с документами…

- Рональд, твой юмор… - начала Гермиона, но ей пришлось умолкнуть, потому что за преподавательским столом поднялся Амикус Кэрроу.

- Небольшое объявление, - начал он низким и сиплым голосом.

- Неужели увольняется с проклятой должности? – не поверил Гарри.

- Может, наконец и Снейп на ней проклянётся, - предположил Рон.

- C позволения господина директора я попросил бы седьмой курс не расходиться после завтрака, - будничным тоном объявил Пожиратель, - занятия по Тёмным искусствам начнутся у нас с отработки практических навыков в Большом зале. Вы ведь не будете возражать, директор? - он покосился на Снейпа с таким видом, будто испрашивал у него не разрешение провести занятие, а какую-то особую милость. Снейп безразлично пожал плечами.

- Делайте то, что считаете нужным, профессор Кэрроу, - проговорил он ровно. – Только проследите, чтобы ученики сперва твёрдо уяснили теорию, а потом уже переходили к практике. Хотелось бы, чтобы Большой зал продержался до обеда.

- Благодарю вас, господин директор, - почтительно отозвался Кэрроу и прибавил, обращаясь к ученикам: - Можете не возвращаться за учебниками, они нам пока не понадобятся. Волшебные палочки у вас, я надеюсь, с собой.

- Практическое занятие? На первом же уроке? – изумилась Гермиона.

- Зато не будут спрашивать про кикимор, - утешил её Гарри, - а ты хотела как с Амбридж? Перепишите оглавление сверху вниз три раза, а потом снизу вверх четыре раза. Урок окончен. Домашнее задание – переписать оглавление.

- Нет, но… - Гермиона поглядывала на преподавательский стол с некоторой опаской.

Профессор МакГонагалл как раз наклонилась к Снейпу и что-то ему говорила, поглядывая на Кэрроу. Возможно, о предстоящем уроке. Снейп ей коротко ответил, и декан Гриффиндора резко отвернулась.

- Но про уроки Кэрроу ходят жуткие слухи, хотя никто ещё не занимался Тёмными искусствами в масштабах Большого зала, - докончила Гермиона.

- Да ну его, этого Кэрроу. Кэрроу неизбежен, - отмахнулся Рон. - Что будем делать с Омутом?

- В кабинете его нет, - быстро зашептал Гарри, - подставка пустая. Раньше он стоял либо у профессора Дамблдора, либо у Снейпа, когда этот упырь занимался со мной, – Гарри казалось, что и сейчас, несмотря на личину Невилла, скользкие глаза патлатого директора не перестают внимательно за ним наблюдать. Уж не думает ли он применить легилименцию? Легилименцию? Против Лонгботтома?

- Вообще Омут – принадлежность директора, - кивнул Рон, - если его нет на месте, значит, Снейп его где-то у себя прячет. Если ещё не отдал… ну, вы поняли, кому.

- Вообще не представляю, как пробраться к Снейпу, - протянула Гермиона, - это ж в подземелье, туда и на метле не залетишь. Там такие заклятия на дверях… чернее ночи.

- Справишься? – с надеждой произнёс Гарри.

- Время нужно, - вздохнула Грэйнджер, - и пара дней без стирки.

- А если и там нет Омута, пойдём красть из Министерства? – обречённо уточнил Рон.

- Там будет видно, - серьёзно ответил Гарри, - но воспоминания профессора Дамблдора позарез надо увидеть… - он ожесточённо вонзил ложку в овсянку.

Бледную водянистую кашу подъели безо всякого аппетита. Кормить в Хогвартсе тоже стали никудышно, домовые эльфы жаловались, что продукты совсем перестали закупаться. Что обидно, одним еды хватало, а другим нет, причём все, кому хватало, сидели за столом Слизерина. Так получилось. Ничего лучшего за время унылого завтрака друзья так и не придумали, и решили, что продолжат размышлять после урока. Тем более что завтрак как раз и перетекал непосредственно в урок. Среди учеников в зале остался лишь выпускной курс, преподаватели тоже стали расходиться. Снейп прощальным взглядом окинул зал, взмахом палочки поднял повыше притушенные до вечера свечи и захлопнул узорные решётки на окнах. Профессор Кэрроу бодро поднялся со своего места и стукнул палочкой по столу.

- Ну что же, можно начать урок.

Резко, словно опасливо, он оглянулся на преподавательский стол, который только что последней, вслед за Снейпом, покинула декан Гриффиндора, не скрывая своего раздражения, в безуспешной попытке прожечь чёрную директорскую мантию ненавидящим взглядом. Впрочем, даже вцепись она ему в глотку в своей анимагической форме – даже это шоу, пожалуй, не смогло бы отвлечь их нового преподавателя Тёмных искусств от запланированного развлечения. Это Гарри понял по тому, как хищно оскалил Пожиратель свои острые акульи зубы, окинув взглядом полупустой зал. Может и правда они у него в два ряда – кто знает?

Толстые его пальцы, казавшиеся из-за своего размера неспособными к действиям более тонким, нежели шинковка топором свиной туши, поигрывали палочкой весьма живо и легко.

- Отлично, отлично, - проскрипел он и взмахнул рукой.

Дверь захлопнулась с грохотом, напоминающим выстрел, заставив учеников нервно метнуться и придвинуться теснее друг к другу, а следом зарешёченные уже окна заволокла непроглядная тьма. Кто-то сдавленно ахнул, и Гарри почувствовал, как стоящая рядом Гермиона сжала его предплечье. Не то, чтобы на фоне привычного чёрного дождя так сильно бросилась в глаза нехватка дневного света, но слишком уж странно теперь выглядел зачарованный потолок – словно все они находились на дне гигантского колодца, выход из которого был только наверху – там, где под серыми скомканными тучами клубилась Тёмная метка. Впрочем, ощущение исчезло довольно быстро – ровно через секунду, которая потребовалась профессору Кэрроу, чтобы закрыть и без того мрачный огрызок неба чёрной завесой.

Стоило оставаться в Большом зале только для того, чтобы изобразить из него филиал подземелий? Чёртов Снейпов дружок… Глаза ребят довольно быстро адаптировались к свечам, но логика учителя по-прежнему оставалась не ясна. В тех редких случаях, когда Большой зал использовали для уроков, предпочтение ему отдавалось именно из-за освещенности и размеров – сейчас же, в тусклом свете дрожащих свечей заставленное обеденными столами и скамейками пространство годилось лишь для того, чтобы оббить об острые углы бока и отдавить ноги соседям. А впрочем, еще одно мановение палочки – и мебель торжественно левитировалась к стене, освободив посередине довольно много места.

- Я просматривал план ваших занятий за прошлый год и обнаружил, что теоретическую вводную по инферналам вы уже прослушали на уроках профессора Снейпа.

- Инферналы даже хуже кикимор, - еле слышно простонала Гермиона, - Снейп только мельком их упоминал… если меня спросят…

- Уизли профессионально отличает инферналов от призраков, - неожиданно прервал её страдания голос Малфоя. - Он знает, что инферналы гремят костями, а призраки гремят цепями!

Вот тебе раз! Сам великий Малфой, единственный наследник чистокровного рода Малфоев соблаговолил посетить урок - не иначе в Запретном лесу издох кто-то крупный… как же они не заметили его белобрысую морду на завтраке? Впрочем, у них были дела поважнее, чем пялиться на слизеринский стол.

Теперь же гриффиндорцам ничего не оставалось, как с ненавистью коситься на блондина: за лето он отощал на лордовских харчах и теперь, когда смеялся над собственной остротой, его бледное, худое лицо неприятно кривилось. Перекрась его в черный цвет – даст фору любому Снейпу. Вокруг своего предводителя уже паслась привычная малфоевская свита – Крэбб и Гойл напряжённо щурились, пытаясь уловить соль шутки, а Панси Паркинсон хихикала и тряслась от восторга так активно, что почти соответствовала собственной фамилии.

- Разница между призраком и инферналом примерно такая же, как между Малфоем и шкурой дохлого хорька, - процедил сквозь зубы Рон.

- Призрак есть отпечаток души умершего человека, а инфернал – мертвец, управляемый волшебником, - торопливо прервал его Гарри, пытаясь превратить явное оскорбление чистокровки в полноценный ответ по теме урока.

Пока Малфой и его шайка вникали в суть метафоры про хорька, которая, кажется, поразила своей глубиной даже своего создателя, профессор Кэрроу раздражённо тряхнул головой и просипел:

- Довольно! Я рад, что вы уже знакомы с теорией – раз уж профессора Снейпа это так волнует. Значит, мы смело можем приступить к практике.

- Профессор, а нельзя ли сделать свет чуть поярче, плохо видно учебник, - Терри Бут, правильно, кто ж ещё, как не равенкловец, потащит на завтрак учебник. Без него ж овсянка в горле встанет!

- Я сказал, что учебники вам не понадобятся, - отрезал Кэрроу, даже не поворачивая головы в сторону говорившего. - А освещение для наших сегодняшних гостей самое подходящее, они не любят яркий свет.
- Снейпа он, что ли, позвал? – ехидно зашептал Рон на ухо замершей Гермионе. – Не мог же он…

Девушка, впрочем, не находила в происходящем ничего смешного и, судя по округлившимся в понимании глазам, прозорливо предпочитала Снейпа в качестве приглашённого гостя.

- Мерлинова борода... - выдохнул Гарри, до которого вслед за Гермионой докатилось осознание происходящего.
В углу, противоположном выходу, слева от преподавательского стола кто-то закопошился. Или «что-то» – вопрос был спорным. Гарри сразу узнал их – тонкие костлявые руки, восковая кожа, обтянувшая черепа, клочья истлевшей одежды. Но не мог же Кэрроу быть настолько сумасшедшим, чтобы приволочь на урок…

- Инферналы, - провозгласил тем временем профессор так спокойно, словно говорил о колонии флоббер-червей, - тема нашего практического занятия.

Значит мог…

- Может это боггарты? – прошептала с надеждой хаффлпафка Ханна Эббот, инстинктивно делая шаг за спину Гарри-Невилла. Даже Паркинсон прервала свой восторженный припадок и опасливо переводила взгляд с преподавателя на Драко, видимо, ожидая объяснений первого или реакции второго.

Боггарт? Принял для всех один вид? Это была бы соблазнительная идея, но невидимый сквозняк донес до школьников тошнотворный запах разлагающихся тел, и недавняя овсянка стремительно метнулась к горлу.
- Инфернал, как нам уже доложил мистер Малфой, суть мёртвое тело, поднятое из могилы и управляемое волей волшебника. Двадцать баллов Слизерину.

Мистер Малфой? Ничего себе! Даже Снейп как эталон вселенского зла до такого не доходил. Не замечал вытянутой руки Гермионы – бывало, зажимал Гриффиндору честно заработанные баллы – да завсегда, но чтобы за ответ Лонгботтома начислить баллы Малфою – это уже за гранью добра и зла! Впрочем, вопрос баллов волновал Гарри подспудно, скорее по привычке, поэтому лезть на рожон он не стал, обеспокоенный больше предстоящим практическим занятием.

- Сейчас мы разделимся на две группы. Одна половина будет управлять инферналами, а другая – защищаться…
Да уж, какая неожиданность: в группе, которой предстояло управлять мертвецами, по случайному стечению обстоятельств оказались одни слизеринцы. Просто и эффективно - Снейп бы удавился от зависти.

- Запоминайте, - Кэрроу нацелил палочку на одного из мертвецов, апатично стоящего возле директорского обеденного места и даже чем-то на директора похожего, и резко взмахнул рукой, начертив в воздухе подобие «сигмы», - Obsequium moritas!

Инфернал дёрнулся и распрямился, словно кто-то натянул невидимые нити. Слизеринцы зашевелили губами, торопливо повторяя про себя заклинание, однако предпочли отступить на шаг.

- Подчинённый инфернал – это не просто слуга. У него нет страха, нет стыда, нет воли. С мгновения, как вы произнесёте заклинание - он в вашей власти. Вам остаётся только отдать ему приказ…

- Встань на голову! – выкрикнул Гойл и загудел от смеха.

В гробовой тишине, нарушаемой разве что затухающим хохотом шутника, Кэрроу смерил его презрительным взглядом, в котором явственно читались сомнения по поводу возможного будущего Пожирателей с учетом такого сомнительного генофонда, а затем ткнул палочкой в направлении одного из недвижимых пока мертвецов – огромного, сгорбленного – и выплюнул всего одну команду:

- Убей.

Секунду подчинённый инфернал осознавал приказ, после чего развернулся к намеченной хозяином жертве и размеренно, апатично принялся отрывать ему голову. Вправо – влево, хруст позвонков, треск рвущейся кожи, и спустя несколько бесконечно длинных мгновений голова уже валялась на полу - словно треснувший перезрелый арбуз.

Гарри почувствовал, что его сейчас стошнит. Может и хорошо, что завтрак был неплотный – от такого зрелища можно было проститься с ним в любой миг, особенно учитывая, что серая, покрытая струпьями кожа инферналов очень напоминала цветом и консистенцией подсохшую овсяную кашу.

- Obsequium moritas! – зазвучал нестройный хор приказаний. Слизеринцы, кажется, тоже не были готовы к такой наглядной демонстрации, и переглядывались, ища поддержки друг у друга, но профессор одобрительно закивал, довольный их инициативой.

- Да-да! Только чуть резче двигайте запястьем, мистер Забини… тяните букву «е», мисс Гринграсс… Obse-е-е-еquium - вот так. Разбейтесь на пары…

- Но, сэр, - тихо выговорила одна из близняшек Патил (Гарри даже не повернул голову, чтобы посмотреть, которая именно, будучи сосредоточенным на скривившемся лице Кэрроу), - вы не объяснили нам, каким заклинанием защищаться…

Профессор смерил её таким взглядом, который вполне сгодился бы для рассматривания тех ошмётков, что подчиненный ему инфернал оставил от своей молчаливой жертвы, и его отёчное лицо озарила улыбка предвкушения:

- Вы дожили до седьмого курса, и не выучили никаких защитных заклятий? – язвительно поинтересовался он под одобрительные смешки некоторых слизеринцев. – Что ж, тем хуже для вас.

И с этими словами он коротко кивнул:

- Начинайте.

- Убей! – почти счастливо завопил Гойл, кажется, даже не предположив, что можно не повторять за профессором его приказ, а дать свою, менее жестокую команду.

- Убей! – подхватил за ним Крэбб с тем же откровенным восторгом пятилетки, который в иных обстоятельствах насмешил бы Гарри, но в молчаливом покорном мертвеце, который после этой команды направился в сторону побледневшей Ханны Эббот, не было ничего смешного.

- Убей!

Голос Драко прозвучал совсем иначе – без идиотского азарта дорвавшегося до библиотеки равенкловца-первогодки. Спокойно и осознанно. И палочка его при этом ясно указала на Гермиону.

А дальше начался ад.

Гарри плохо слышал команды остальных, кажется, кто-то приказывал вырвать врагу клок волос, кто-то – просто ударить. Ему достаточно было трёх инферналов, движущихся к своим целям - Рону, Ханне и Гермионе – с той же целеустремленностью, с какой их товарищ пятью минутами ранее крушил ладонями вражеский череп.

- Stupefy! – выкрикнул Рональд, первым выйдя из ступора.

Инфернал лишь легонько покачнулся, но курса не сменил.

- Impedimenta! – на этот раз эффекта не было вовсе.

- Tarantallegra!

- Lokomotor mortis!

Рядом раздались крики – чей-то клок волос всё же оказался в руке инфернала. Гарри ухватил остолбеневшую Ханну за локоть и потащил к столам, увеличивая расстояние между ними и мертвецами. Рон и Гермиона отступили минутой раньше и теперь, кажется, собирались взобраться на скамью, чтобы целиться заклятьями более метко (последнее Stupefy Джастина Финч-Флетчли вырубило Дина Томаса еще до того, как это успел сделать инфернал).

- Кажется, вы плохо слушали профессора Снейпа, - комментировал меж тем Кэрроу, наблюдая за битвой со своего обеденного места. Попкорн тебе и колу, урод… и на места для поцелуев… с дементорами!

Гарри и не предполагал, что в его жизни может наступить момент, когда он из всех возможных мест предпочтет оказаться на уроке Снейпа, причём не для того, чтобы оторвать сальноволосому ублюдку его сальноволосую голову, а чтобы внимательно слушать лекцию. Чёрт!

- Заклинания, влияющие на движение, не оказывают воздействия на инфернала. Его активность определяется не тонусом мышц, а волей господина. Уж это к седьмому курсу можно было бы уяснить.

- Снейп ничего об этом не говорил! – воскликнула Гермиона приглушённо, дыхание её сбилось.

Слава Мерлину, крамольные мысли о пользе снейповских занятий оказались заблуждением! Единственный полезный урок касательно инферналов дал Гарри бывший директор – там, в далёкой пещере Волдеморта, в окружении чёрной вязкой воды и тёмных чар.

Огонь! Именно огонь спас их тогда! Конечно, это была другая, более мощная магия, подвластная лишь такому великому волшебнику, как Дамблдор, но замешана она была на огне, а значит её далёкий, слабый родственник мог сейчас помочь.

- Incendio!

Обрывки одежды на мертвеце вспыхнули, наполняя зал запахом горелой кожи. Гарри не знал, какую именно команду касательно него получил инфернал, но то, что он замер в центре зала, стараясь стряхнуть с себя пламя, очень радовало. Впрочем, суета и паника, царящая среди учеников, сражающихся с инферналами и управляющих ими, мгновенно привела к тому, что горящий рукав поджёг мантию Падмы Патил, и только меткое Aguamenti Гермионы предотвратило пожар.

- Incendio! Incendio! – зазвучало со всех сторон. Кажется, все были счастливы найти хоть какое-то действующее заклинание, независимо от того, насколько опасно оно было для них самих.

Помещение наполнилось дымом. Если огонь перекинется на деревянную мебель – дубовые столы, тяжёлые скамьи… последствия представлять очень не хотелось.

- На помощь! – полный отчаяния голос вывел Гарри из задумчивости, и он бросился назад, туда, где сжавшаяся в комок Ханна прикрывала голову руками. Костлявые пальцы инфернала уже тянулись к ней.

- Accio факел! – Гермиона спрыгнула со стола, поймав на лету устремившийся к ней тяжёлый пылающий факел, и незамедлительно ткнула им в мертвеца. Тот отшатнулся от пламени, потеряв равновесие, рухнул навзничь прямо под ноги второму, целью которого был Рон.

Сколько это может продолжаться? Их противники не знали усталости, и даже огонь останавливал их лишь на время. Пример окончательно остановленного инфернала лежал сейчас на полу и состоял из такого количества частей, что сам Тёмный Лорд не рискнул бы собрать этот паззл воедино. Сотворить подобное месиво было, конечно, заманчиво и стратегически верно, но использовать Sectumsempra Гарри не мог. Это было бы, пожалуй, ещё более показательно, чем выпустить патронуса-оленя, потереть лоб и, поймав снитч, вылететь в облике Невилла в окно.

Впрочем, как выяснилось, такая возможность вполне могла ему представиться... Оказавшаяся с ним на одном краю стола Гермиона, занятая до того отпихиванием своего целеустремленного инфернала, вдруг взглянула на Гарри округлившимися глазами и ахнула так панически, что юноша невольно оглянулся, полагая, что такую реакцию может вызвать лишь заглянувший на огонёк Тёмный Лорд. Но за ним было лишь затянутое чернотой окно без малейших признаков Того-кого, а ужас на лице Гермионы обещал катастрофу. Махнув в очередной раз палочкой, и бросив усталое «Incarcero», которое давало передышку длиной в минуту (ровно столько, сколько требовалось инферналу, чтобы разорвать стягивающие его верёвки), она притянула Гарри к себе и сбивчиво зашептала на ухо:

- Быстро! Зелье! Твой шрам!

Объяснять дважды не потребовалось – обычно Гарри принимал дозу зелья прямо перед занятиями, нынешний же завтрак перетёк в урок так стремительно и драматично, что про разлитое во флаконы буро-зелёное варево он и не вспомнил, будучи обеспокоенным лишь целостностью своей головы. Сейчас, когда Гермиона сказала, он и вправду заметил, как поплыли перед глазами очертания предметов с возвращением родной близорукости, как зазудели уменьшающиеся ладони. По счастливой случайности (спасибо, Герми! спасибо, Герми! спасибо, Герми! Я НИКОГДА больше не скажу, что ты параноик!) пузырёк с оборотным зельем лежал во внутреннем кармане мантии. Но больше двадцати человек и десяток инферналов – не лучшая обстановка для того, чтобы непринуждённо прикладываться к бутылочке.

Гарри неприлично выругался предположением о нетрадиционной ориентации Мерлина и сделал то, что гриффиндорский дух Невилла, скорее всего, никогда не смог бы ему простить (если бы узнал) – ретировался под стол. Смелость смелостью, но глотать зелье у всех на глазах, стоя на столе, как на пьедестале, – это уже идиотизм, а отличать первое от второго гриффиндорцев ещё на первом курсе учат…

- Кажется, доходившие до меня слухи о гриффиндорской отваге были весьма преувеличены, - протянул профессор Кэрроу, в изумлении наблюдая, как длинный, нескладный Лонгботтом, уворачиваясь от цепких опаленных рук инфернала, ныряет под тяжёлый обеденный стол.

Гермиона проследила траекторию друга и облегченно выдохнула. Страшно подумать, что было бы, не заметь она вовремя фатальных перемен в облике псевдо-Невилла. Однако продолжить эту мысль ей не удалось – цепкие костлявые пальцы ухватили её за лодыжку и дёрнули вниз. Девушка вскрикнула – сперва от неожиданности, а потом от боли – падая со стола, она пребольно ушибла спину (как не сломала ещё!) и изодрала локоть о шершавую поверхность деревянной скамьи. Удар об пол вышиб воздух из её лёгких, она закашлялась, обессиленная и растерянная. Чудо, что палочка по-прежнему осталась зажатой в ладони – и одним куском! И всё же... сколько может продолжаться это сражение – полчаса, час, два? Пока кого-нибудь, на сей раз живого, не раздерут на части? Нужно было освоить технику говорящего патронуса – и послать сейчас свою серебристую выдру на поиски помощи. К кому, правда?.. Да хотя бы к профессору Макгонагалл – она не бросила бы их вместе с этим маньяком-Пожирателем, если бы знала, что за урок происходит сейчас в Большом Зале... Правда, их декан сейчас не в чести у директора и его банды – как бы её вмешательство не вышло боком ей самой... инферналов хватит на всех... как вообще можно уничтожить существо, которое уже мертво?

Смех Малфоя вывел Гермиону из раздумий, продолжавшихся от силы пять секунд и вместивших целую охапку философских размышлений, для слизеринца же она только и успела с грохотом навернуться со стола. Да уж, уморительное зрелище. Ещё бы пара сломанных костей – вообще животик надорвёшь!

Ярость вспыхнула в девушке, как вспыхивали лохмотья на воинственных мертвецах от меткого Incendio, и она, изумившись простому и очевидному решению, выкрикнула привычный Stupefy, на сей раз направив палочку не на инфернала, для которого заклятие всё равно было лишь пустым сотрясанием воздуха, а на его господина.

Сила, вложенная ею в это магическое действие, была пропорциональна охватившей её ненависти – Малфоя отбросило на несколько метров и приложило о стену прямо его аристократичным профилем. Видимо, потеряв сознание, он прервал связь с инферналом, потому что тот замер - худые когтистые пальцы на полпути к горлу Гермионы - а затем обмяк и повалился на пол.

Выбравшийся из-под стола Гарри – по-прежнему неуклюжий, длинный и безо всякого намёка на шрам – радостно вскрикнул от такого зрелища, но Гермиона понимала, что меньше всего ей сейчас стоит надеяться на баллы Гриффиндору – Амикус Кэрроу поднялся с кресла, и без того некрасивое его лицо исказилось почти осязаемой ненавистью.

- Грязнокровка! – бросил он, торопливо преодолевая разделяющее их расстояние. – Ты подняла палочку на чистокровного волшебника, дрянь!

- Это же урок, профессор, - Гермиона торопливо поднялась на ноги, не хватало еще смотреть на этого ублюдка снизу вверх, - если мы не знаем средства, чтобы одолеть инфернала, я решила, что необходимо вывести из битвы его господина.

- Ennervate!

Короткое заклинание, и Драко уже, пошатываясь, направился к профессору, рука его, зажимавшая нос, была перепачкана кровью.

- Она пыталась меня убить!

- Неправда! – Гарри попытался было встать на защиту подруги, но Кэрроу двумя короткими взмахами палочкой отгородил себя, Малфоя и Гермиону прозрачной защитной сферой и наложил на надоедливого гриффиндорца Silencio. Последнее было особенно предусмотрительно, учитывая необходимость непрерывных попыток отогнать инферналов. Лишённому голоса Гарри ничего не оставалось, как спасаться бегством, попутно (второй раз за урок! Мерлиновы портянки!) сожалея о недостатке усилий, приложенных на прошлогоднем уроке Снейпа по невербальным заклятиям. Без голоса он был совершенно беспомощен и палочка из серьёзного оружия превратилась в позорный способ тыкнуть в глаз.

Почувствовав поддержку профессора, Малфой старательно продемонстрировал окровавленную ладонь, сунув её почти под нос Гермионе:

- Видишь?!

- Видишь?! – вторила ему Гермиона, поднимая вверх ободранный локоть. Крови на нём, правда, было меньше, но от ушиба он уже начал отекать. Впрочем, и то, и другое повреждение мадам Помфри исправила бы за пять минут (что бы она сказала, интересно, узнав, что травмы получены студентами в борьбе с инферналами?), так что в этом они с Малфоем были равны.

Но только в этом.

- Ты забыла свое место, Грэйнджер? Тебе напомнить?! Профессор.., - вопросительно-страдальческий взгляд в сторону Кэрроу.

Гермиона едва не выругалась. Разумеется, профессор-то с папой одному Лорду ноги лижут, почти родня!

- Выбор наказания за вами, мистер Малфой, - кивнул Амикус, и его одутловатое лицо, обезображенное ухмылкой, стало похожим на перезревшую грушу.

Глаза девушки изумлённо распахнулись. Так просто? Она оглянулась по сторонам, словно желая убедиться, что происходящее ей не снится. Stupefy Рона не смог отключить Гойла – слишком крепкая у того была черепушка, и теперь её друг тянул время с помощью малоэффективных связывающих чар, целясь очередным Stupefy в Тео Нотта, чей инфернал никак не желал оставлять в покое безмолвного Гарри.

Это бред. У неё, должно быть, просто жар – сентябрь в этом году холодный и ещё эти непрерывные дожди... Так и есть – она лежит в больничном крыле, а тумбочка у её кровати уставлена коробками со сладостями, которые притащили её друзья. Они, конечно, явились, несмотря на запрет медиковедьмы, укрывшись мантией-невидимкой. Да, все так. Не может же быть реальностью мир, в котором учитель дает Малфою разрешение сделать с ней всё, что тому заблагорассудится?

- Можете заодно потренировать управляющие заклятия, - посоветовал Кэрроу.

Управляющие? Это в смысле сперва сделать из нее инфернала, а потом Obsequium moritas??? Она не успела даже поднять палочку для простых щитовых чар, как Драко с готовностью выкрикнул:

- Imperio!

Гладко так выкрикнул, без запинки, видно, что не в первый раз.

… Гермионе всегда было интересно, как ощущается Imperio – научная жилка в ней трепетала и вибрировала от любопытства. Интерес, однако, был чисто гипотетическим. Ощущается ли чужая воля как инородное вмешательство? Больно ли идти против своих убеждений под властью другого волшебника? Или радостно выполнять приказ повелителя, словно великую милость.

Ни одно из её предположений не подтвердилось.

Чужой воли не было. Было осознание необходимости.

Ей совершенно необходимо бросить палочку на пол.

Совершенно необходимо встать на колени у стола и удариться о него головой. Раз, другой. Это правильно. Это нужно. Что там далеко, фоном кричит Гарри, что за багровые капли медленно стекают по виску и, зависнув на подбородке, срываются вниз (от них щекотно и пахнет железом) – это всё не имеет значения.

Всё врут – о подчинении, о господине. Нет у неё господина, она сама так хочет!

Хочет взобраться на стол – поверхность его чуть выщерблена от акробатических этюдов, что исполняли на нём сегодня студенты и инферналы, руки в трещинах после ночной стирки натыкаются на узкие, выступающие щепки… Ничего, боль пройдет, как только она поднимется на ноги и крикнет:

- Я поганая грязнокровка!

И все пропадает, стирается за ощущением исполнения желания, сильным, как поток. Подхватывает её, несёт… как они не понимают – она сама этого хотела! Сама!

- Я поганая грязнокровка!

А потом распахивается дверь, пропуская внутрь профессора Снейпа. Он с непривычки таращится в полумрак, крутит по сторонам своей патлатой головой, словно прикидывая, с чего начать, бросает лаконичное «Moritas more», от которого инферналы падают на пол, словно комья тряпья.

И она точно знает, что нужно сделать. Нужно спрыгнуть со стола, пересечь зал широкими стремительными шагами, остановиться перед онемевшим директором, который хмурит брови, глядя на неё сверху вниз, и поцеловать его… всё правильно, всё так и должно быть.

Сколько длился поцелуй, Гермиона не помнила – может, всего мгновение, но почему-то казалось очень важным понять, какими именно травами отдаёт вкус его губ. Была там горчащая пижма и тонкая мятная нотка…

А потом травы исчезли, и после резкого «Finite incantatem» вернулись звуки, дневной свет хлынул в глаза (когда успели убрать завесу с окон? Или другой вопрос – когда она успела закрыть глаза?), девушка часто заморгала и сощурилась от непривычной яркости.

- Не надо так кривиться, мисс Грэйнджер, - раздался над ней язвительный голос Снейпа, - я тоже не в восторге.

Словно вынырнув из сна, Гермиона глотнула воздуха и изумлённо огляделась, сердце её как по команде заметалось в горле, запульсировала внезапно утроившаяся боль.

- Эй, Грэйнджер, хватит придуриваться, я Imperio еще пять минут назад снял!

Хор слизеринцев дружно заржал в ответ на феерическую шутку. Спасибо, хоть остальные молчали.

- Это была весьма впечатляющая демонстрация Imperio, мистер Малфой, - Снейп окинул стоящую перед ним девушку внимательным взглядом, поджал губы, словно капли крови на её лице были на самом деле продуктами жизнедеятельности флоббер-червей и отстранился так брезгливо, будто опасался заразиться. – Хочется, однако, надеяться, что в следующий раз вы направите свою фантазию в более продуктивное русло.

- Да, сэр! – охотно согласился Малфой, вдохновлённый, очевидно, перспективой «следующего раза».

- Я смотрю, вы не вняли моей просьбе сохранить Большой зал в целости хотя бы до обеда, - Снейп обернулся к Кэрроу, который растекался в благостной улыбке.

- Уверен, к обеду здесь все будет сиять. Об этом позаботятся те, кто не справился с инферналом, - он обвел взглядом молчаливых учеников. – А Грэйнджер явится в семь в кабинет ЗОТИ на отработку.

Гермиона молча кивнула и шагнула к двери. Это простое действие вызвало такое мучительное головокружение, что если бы не Рон, она повалилась бы на пол вслед за инферналами.

- Уизли, вас, кажется, никто не отпускал.

- Пусть идет, - махнул рукой директор. – Уизли, проводите мисс Грэйнджер в больничное крыло, пока она не упала и не перепачкала пол - пора научиться уважать труды мистера Филча.

Больше всего на свете Гермионе хотелось выбежать прочь и бежать, пока в лёгких не закончится воздух, но сил хватило только на то, чтобы повиснуть на локте Рона и позволить выволочь себя из Большего зала. За спиной слышались приглушённые шепотки:

- У неё вся голова в крови, видел?

- Поцеловала Снейпа, ужас…

- Меня бы стошнило…

- От Снейпа или от Грэйнджер?

Рон, однако, скрипел зубами и молчал – за это девушка была ему особенно благодарна…

Было почти четыре, когда дверь приоткрылась, и рыжий пушистый ком величаво прошествовал к больничной кровати. Вслед за ним прошмыгнул Рон и придержал дверь для кого-то в мантии-невидимке. Подпольщики недоделанные...

Живоглот вспрыгнул на живот хозяйке, утробно урча, и даже чуть захрюкал от удовольствия, когда она запустила пальцы в его густую шерсть. Невидимый Гарри плюхнулся на соседнюю кровать и заелозил, освобождая место для Рона, который задержался, чтобы водрузить на тумбочку коробку шоколадных лягушек. Открыть ему, что ли, глаза на то, что она их не любит?

- Ну ты как? – дипломатично начал меж тем Гарри свистящим шепотом. Ага, вспомнили про конспирацию! Шёпот, доносящийся из воздуха, конечно, гораздо менее подозрителен, чем нормальная речь. – Мадам Помфри тебя подлатала?

Гермиона только кивнула, не поворачивая головы.

Кажется, её друзья опасались истерики, поэтому заметив её неохоту разговаривать, воспрянули духом и затараторили наперебой, борясь с собственным смущением при обсуждении такой щекотливой темы:

- Да ты не переживай, Гермиона, все уже и забыли!

- Этот хорёк еще поплатится! Обещаю!

- Ублюдочная моль!

- А в следующий раз нас чему будут учить – Аваде?

- Никогда я не был так рад приходу Снейпа… ай! (Удар невидимого локтя в бок. Мерлин, что может быть страшнее топорной дипломатии! Предполагается, что теперь при упоминании директора она будет краснеть от стыда и биться в конвульсиях?.. Может, конечно, и будет, но не стОит акцентировать на этом внимание).

- Да ладно тебе, Гермиона! Вряд ли старый козёл будет это припоминать – он и так ведёт себя хуже некуда!

- И вообще, он должен быть тебе благодарен – его уже, небось, сто лет никто…ай!

- Слушайте, ребята, не обижайтесь, - выговорила она чуть хриплым от долгого молчания голосом, – но мне в семь к Кэрроу на взыскание… мне бы поспать чуть-чуть.

- Не вопрос! – невидимая рука ухватила Рона за локоть и потащила к выходу.

- Э-э-э, Гермиона, - протянул тот, осторожно лаская взглядом прикроватную тумбочку.

- Забирай, мне не хочется, - с готовностью отозвалась Гермиона и не смогла сдержать улыбку, глядя, как Рональд метнулся к коробке со сладостями с проворством шоколадной лягушки.

Когда за её друзьями закрылась дверь, и чуть громче, как всегда бывает в молчании, затикали часы на стене, Гермиона ещё долго лежала, глядя в потолок и ероша зажившими пальцами тёплую кошачью гриву – усталая и опустошённая...

А тот вкус почему-то так и не исчез с губ и, проваливаясь в сон, и выныривая из него, она все пыталась где-то на самой границе сознания соединить мяту и пижму… И сумела это сделать лишь когда мадам Помфри поднесла к её губам очередной прохладный пузырёк и прошептала грустно:

- Выпей, детка, ещё обезболивающего…

Гермиона шла на отработку по Тёмным Искусствам, не испытывая по отношению к Кэрроу ничего, кроме злости. Даже страха не испытывала, хотя, наверное, стоило бы. Но она так чудовищно устала, что была неспособна на сложные чувства. Её не задевало даже бурное обсуждение утреннего урока Тёмных Искусств, которое слышалось из каждого угла школы. Перепуганная профессор МакГонагалл сразу после выхода Гермионы от мадам Помфри завела девушку к себе в кабинет и долго отпаивала лучшую ученицу земляничным чаем с вездесущими шоколадными лягушками, с видимой тревогой поглядывая на поразительно спокойную мисс Грэйнджер. Потом декан посоветовала девушке пойти прилечь и пообещала, что обсудит с Кэрроу его педагогические методы. Гермиона постаралась её отговорить – толку то? Разумеется, даже МакГонагалл не могла отменить очередную отработку, которую прописная отличница схлопотала на первом же уроке Тёмных Искусств.

В спальню Гермиона не пошла – времени не было. Назавтра нужно было сдавать эссе по Зельям, и девушка постаралась хоть вкратце набросать его перед походом к Кэрроу. На ужин не пошла, Гарри с Роном принесли ей поесть в общую гостиную. Слизнорт не был зверем, но для Гермионы стало делом принципа – новые порядки её не сломают и не заставят бросить учёбу, раз уж она тут. Рон и Гарри переглядывались с привычным удивлением. Оба вызвались проводить её до класса, когда подошло время отправляться к Кэрроу, но на лестнице Гермиона изъявила желание дальше идти одна – как бы злопамятному мерзавцу не пришло в голову помучить заодно и мальчишек, за сочувствие к жертве. Ребята обещали не ложиться, пока её не дождутся. Гермиона мрачно пошутила, чтоб приготовили бинт. На этаже было почти пусто, уроки закончились. Только трое девчушек лет по двенадцать прятались в оконной нише неподалёку от кабинета Тёмных Искусств. Наверное, тоже ждали кого-нибудь.

Гермиона уже протянула руку, чтобы отворить дверь со смутным предчувствием нехорошего, но тут дверь распахнулась сама, и, натолкнувшись на неё, в коридор выскочила ученица Равенкло. Гермиона смутно узнала её – это была второкурсница Мэри-Джейн Бисоп, маглорождённая, её приятельница по несчастьям - по двум последним дежурствам в прачечной Хогвартса. Узнавание было смутным только потому, что девочка зажимала лицо руками, словно была очень расстроена, только Гермионе показалось, что сквозь пальцы у неё сочились не слёзы, а кровь. Гермиона оторопела и на секунду потеряла дар речи, потом повернулась, чтобы бежать за Мэри-Джейн, которую уже подхватили выскочившие из ниши подружки. Но тут на пороге классной комнаты возник профессор Кэрроу и железной хваткой взял девушку за плечо.

- Пойдём, грязнокровка, ты и так опоздала, - неприязненно проговорил он.

Гермиона попыталась что-то возражать, она всё ещё не сводила взгляд с девочек, торопливо уводивших свою товарку к лестнице. Девочки плакали, очень испуганно и очень тихо, стараясь поскорее покинуть страшное место. Гермиону буквально втолкнули в класс. Девушка окинула взглядом пустую классную комнату и присела за ближайшую парту, положив рядом школьную сумку. В сумке было незаконченное эссе. Если бы дали какую-нибудь длинную, но не очень напряжённую работу, можно было попытаться параллельно доделать уроки. Но, судя по всему, об этой идее стоило забыть. Никакого поля деятельности в классе вообще не было. Зато у окна спиной ко входу стоял мужчина в серой помятой мантии. Когда он обернулся на стук затворившейся двери, по спине у Гермионы прошёл холод. Это был Фенрир Сивый, сумасшедший оборотень Волдеморта. Девушка поняла, что попала в очень серьёзную неприятность и на всякий случай осторожно поднялась из-за парты. Только теперь заметила у себя на джемпере несколько бурых пятен. Мэри-Джейн точно была в крови.

- Гермиона, наш гость торопится, поэтому давай сразу перейдём к делу, - начал профессор Кэрроу, - ты примешь зелье, мы оценим его действие, и можешь быть свободна.

Глаза Гермионы быстро перебегали от лица преподавателя Тёмных Искусств к опасной ухмылке оборотня. Зелье? Оценят действие?

- А что это за зелье, профессор? – спросила она как можно спокойнее, прикидывая, сумет ли одним прыжком добраться до двери. Нет, кажется Кэрроу её запер.

- Это тебя не касается, - быстро ответил учитель, - Petrificus…

- Expelliarmus! – Гермиона предусмотрительно прыгнула в сторону и выхватила волшебную палочку.

Кэрроу оказался обезоруженным, но зато оборотень мгновенно вскинулся и одним быстрым нечеловеческим прыжком перескочил от окна к двери. Гермионы возле двери уже не было. Ощущая себя как в ночном кошмаре, она, перескакивая через парты, переметнулась к дальней стене.

- Expelliarmus! – снова увернулась.

- Impedimenta! – оборотень отскочил вбок, Гермиона тем временем вскарабкалась на подоконник, и тут погас свет.

Плохо. Оборотни видят в темноте, а она нет. Ничего, если даже укусит… ну укусит, сейчас же не полнолуние.
- Lumos! – дрожа всем телом, девушка повела вокруг ровным сиянием палочки.

Что-то копошилось среди парт, но где? Помещение было слишком большим, чтоб она могла целиком его осветить. Определённо, оборотень и чёрный колдун видели её куда лучше.

Может, прыгнуть из окна? Высоко вообще-то. Нет, надо пробиваться к двери. Хотя в классе двое Пожирателей, вряд ли она успеет добежать…

- Alohomora! – заклятие пронзило темноту в том направлении, где примерно должна была располагаться дверь. Гермиона очень надеялась, что попала. Одновременно погасив палочку, она спрыгнула на пол и понеслась наискосок к выходу, по памяти огибая столы. Странно – пробежала больше половины пути, пока школьная мантия не зацепилась за какой-то стул. Стул опрокинулся, Гермиона резко снизила скорость, что её и спасло. Нежно-зелёная Avada Kedavra скользнула прямо перед её лицом в жадном стремлении найти жертву и недовольно разлетелась о стену. Голос принадлежал Сивому.

- Incarcero! – а это уже Кэрроу нащупал наконец свою палочку при яркой вспышке Авады.

Ну, всё. Гермиона осела на пол, больно ударившись коленом о поваленный стул. Тонкие путы оплели её крепче некуда. Если не убьют сразу, то что дальше? Напоят каким-то зельем, потащат к Тёмному Лорду? Будут спрашивать о Гарри или просто мучить? Гермиона заплакала бы, если б не была в таком ужасе. Пока она могла только лежать и ошалело хлопать глазами. Надо на всякий случай применить окклюменцию. Кто их знает, этих Пожирателей! В предвкушении тяжёлого выпускного года она все каникулы пыталась связать обрывочные рассказы Поттера со специальной литературой и хоть чему-нибудь научиться в этом плане. Сейчас будет возможность проверить знания. Спокойно, Гермиона, не волнуйся, всё уже случилось. Сейчас для тебя же лучше сосредоточиться и продолжать защищаться теми малыми способами, которые при тебе остались…

Вспыхнули свечи, опять стали видны настенные картины с изображениями всевозможных мук, насылаемых чёрной магией. Разозлённые, разгорячённые волшебники приблизились к девушке.

- Cru… - но Оборотень, как ни странно, остановил профессорскую руку.

- Давай к делу, Амикус, - бросил он, хрипло, по-собачьи дыша, – Метку дерёт, Лорд уже призывает меня, а у нас ничего не готово. Тебе поручили проверить зелье, вот и проверяй скорей.

Амикус кивнул, взял с преподавательского стола флакончик из тёмного стекла. Обычный школьный флакон – в таких хранились все экстракты в лаборатории зельеварения. Широкие ладони оборотня легли на голову Гермионы, резко запрокинули её назад. Вырваться было невозможно, но зубы Гермиона сжала, как могла. Что ещё за зелье? А если оно заставит её говорить правду или открыть свои мысли? Амикус откупорил плотно притёртую пробку флакона, густая солоноватая жидкость потекла сквозь зубы. Гермиона попыталась хоть разобрать надпись на флаконе – две какие-то закорючки, почерк абсолютно неразборчивый, непонятно, что за зелье.

- Хватит, - решил Сивый, - в прошлый раз переборщили. Если опять перейдёт на лицо, она говорить не сможет. Лорду этого не надо, - и Кэрроу аккуратно, очень аккуратно закрыл крохотный флакон.

Гермиона лежала, ощущая во всём теле дикое биение пульса. Волшебная палочка была прямо под ней, если немного откатиться, можно будет подцепить рукой. Но не сейчас, когда они хоть чуть-чуть отвлекутся. А отвлекаться Пожиратели пока не собирались – наоборот напряжённо, не отводя глаз смотрели на неё, ожидали когда подействует зелье. Сивый тяжело и смрадно дышал, нехорошо облизываясь. У Кэрроу от волнения даже пот проступил на лбу, он торопливо отёр лицо, но всё равно не оторвал взгляда от ученицы – ждал эффекта. Гермиона тоже ждала. Эффект не замедлил наступить, и Гермиона закричала.

- Нормально, - кивнул Сивый, забирая флакон у Кэрроу, и Кэрроу облегчённо вздохнул. Видимо, на этом заканчивалась его часть поручения.

- Я ведь сказал - всё в порядке, тут дело в дозе, - хрипло пояснил он, пока Фенрир оправлял мантию перед аппарацией, – начинается с рук, так, чтоб сразу было видно, что с тобой делают…

- Со мной? – нехорошо передёрнуло Сивого.

- С кем-нибудь, - поправился Амикус, - а потом надо добавлять по чуть-чуть, смотря по обстоятельствам.

Сивый кивнул.

- Жутко выглядит. Круциатус мне больше нравился, - заметил он, глянув на Гермиону, - надо же – начинается с рук! Умно!

- Я же говорил, он гений… - скорее с ужасом, чем с восхищением, выдохнул Кэрроу. – Если надо, то скоро будет и противоядие…

Фенрир усмехнулся на прощанье кривой усмешкой.

- Лорду? Противоядие? Вряд ли. Он не меняет решений.

- Но только добавлять надо совсем понемногу, как мы сегодня, - заторопился Амикус.

Видимо, вопрос эксперимента очень его беспокоил.

- Лорд разберётся, - и Сивый аппарировал.

Всё это время Гермиона продолжала кричать, лёжа на полу. Под конец больше от страха, чем от боли. Острые сантиметровые шипы, прорвавшиеся из-под кожи, выросли вдруг так часто, что кожи почти не осталось. Сначала на ладонях, потом на предплечьях, но дальше дело, к счастью, не пошло. Пытка остановилась и боль сильнее не делалась. Но и того хватало. Что это за мерзость?! И как это от неё нет противоядия?! Как нет?! И что дальше?! Кэрроу уже потерял к ней интерес, пошёл к двери. Палочка совсем рядом, но шипами её не взять – угробишь палочку. Может, зубами?

Уже на выходе профессор Кэрроу, словно вспомнив о чём-то, молча обернулся и лениво махнул рукой, разрезая магические путы на Гермионе. Потом дверь за ним захлопнулась, и Гермиона осталась одна.

Ужасно. Ужасная ночь, такая же как все на этой неделе. Эта школа сведёт его в преждевременную могилу. Предатель Дамблдор. Втянул его в глупую опасную авантюру, принудил день за днём терпеть бок о бок с собой мерзких и диких Пожирателей, чуть ли не отдал на растерзание Тёмному Лорду. Заставил близко, опасно близко общаться с Избранным Мальчиком, учить его, беседовать с ним. Теперь это может так некстати всплыть, так дорого стоить. Правда, мальчик теперь исчез. Всё исчезло. Если прежде можно было мирно заниматься в своей старой доброй лаборатории любимыми зельями, сидеть у директора за чаем с другими деканами, спокойно обучать студентов тончайшей эфимернейшей науке – нет, не науке – искусству зельеварения, то что теперь? Только ужас, этот вечный безрадостный ужас. Пожиратели днём, дементоры по ночам. Ученики совершенно не хотят заниматься, большинство вовсе не ходят в школу. Даже родные слизеринцы совсем растеряли остроту ума, и утонченность, и стремление был лучшими. Они сделались какими-то неуправляемыми, озлобленными, в любую минуту готовы сорваться, совершить самую отчаянную и неудобоваримую гнусность. И в такое мрачное время он должен нести ответственность за всех этих потерянных, одичавших детей, чьи родители то сидят в тюрьме, то прислуживают Тёмному Лорду.

Преподаватели прячутся по кабинетам и не разговаривают друг с другом, никто не доверяет никому, и особенно ему, потому что чужой, потому что слизеринец, потому что близко, очень близко знаком с Тем Самым. Но разве он виноват? Это Дамблдор, старый лис, хитрейший из лисов устроил ему такую жизнь, а сам взял и умер. И оставил в совершенной растерянности под сгущающимися тучами, под Тёмной Меткой, которая давит постоянным прессом на душу всякого тонко чувствующего волшебника.

Стук в дверь… Непереносимо. И ночью не дают поспать. Всё этот замок, мрачный, постепенно умирающий замок, который сам не дремлет в медленной агонии, и не даёт отдыхать другим. Да, сейчас… Поправить ночной колпак, а то ничего не видно. Где же палочка – не сообразишь сразу… Ах, вот она… Lumos! Отворить дверь, факельный свет из коридора. Ну что, ну почему ночью? Нет-нет, я всё равно не спал. Какой смысл засыпать?

- Простите, профессор, мне нужны ключи…

- Да, сейчас… Почему вы не сделаете свои?

- Я не успеваю.

- Почему я всё успеваю? – это просто со сна, это преподавательская привычка. Впрочем, всё равно.

- Потому что вы великий волшебник. Простите, что побеспокоил, профессор…

Иди, иди, идите все… Да, я великий волшебник, я знаю это. Всегда эти скверные мальчишки… Они тут повсюду. Весь замок набит отпетыми из отпетых. Никакого покоя. Лечь или не ложиться? Лягу. Хотя всё равно не удастся заснуть, пока не прекратится возня за стенкой. Салазар, дай мне силы! Спать, спать… Стук в дверь.

Колпак, палочка, Lumos… Что?.. О нет, не та дверь. О, только не стучи снова! Я слышу, слышу. Как болит голова… Сколько же сейчас времени? Отпереть дверь в лабораторию.

- Я не могу отыскать глаза болотных упырей, куда вы их поставили?

Глаза упырей… так, сейчас…

- Но у вас же были… - слабое возражение.

- Они не успели перегнить.

Мерлин, ну зачем они могут понадобиться среди ночи! Не представляю, не знаю, не хочу думать. Нельзя не дать. Может, сказать, что не нашёл? А смысл? Обречённо:

- Подождите, я зажгу свет… - нет, наверняка уже за полночь. Завтра так рано вставать… Уже сегодня. Почему они все не спят в этой сумасшедшей школе? Поэтому все такие нервные днём…

- Нет, свет зажигать не надо. Lumos…

Вот всё так – всё неудобно, неуютно, всё раздражает. Почему так, почему без света, при тусклой палочке… Искать среди ночи… какие-то глаза… Салазар! Ну вот, запутался в ночной рубашке, распутался, ударился ногой о котёл.

- Осторожней, профессор!

Сами вы, профессор, осторожней. Не все видят в темноте лучше, чем днём. Интересно, что это за зелье, чтобы вообще не спать?

- Я напишу вам рецепт.

Здесь их нет. А там тем более – что Вы! Сейчас найдём, куда такая спешка?

- Они плавали в такой зелёной банке… Из-под жаброслей…

- Да, я помню банку… Где-то тут она – где ей быть? Ну посветите вон туда, за котёл – я не дотягиваюсь. Они? Какая радость! Тоже немного не дозрели…

- Сойдут.

- Ну да, вон те два почти готовы.

- Да, вижу.

Всё, наконец? Всё. Ну конечно, я всё равно не спал, в любое время.

- Простите за беспокойство, профессор.

Всё – спать, спать, спать. Лабораторию – запираем. Наружную дверь проверим ещё раз – если ночью забредёт дементор – хорошего мало. Почему из его лучших учеников вырастают такие отъявленные мерзавцы? Холодно. Домовики обленились и еле топят камины. Наверняка, совсем не чистят трубы… Надо будет сказать… Не хватало ещё заболеть тут… Стук в дверь.

Колпак, палочка, Lumos. Которая дверь? Да, из коридора. Сейчас, сейчас, открываю.

- Простите за беспокойство, профессор…

Опять ученики. Почему у всех тут такие мрачные затравленные глаза? Но теперь хоть можно зажечь свет?

- Да, пожалуй, профессор, лучше зажгите.

- Ну, заходите, - из коридора несёт дементорами. Чей-то патронус истаивает за дверью.

Вошли. Трое из Гриффиндора. Одноклассники Того-Самого-Мальчика. Двое юношей: один Уизли, другой Лонгботтом, и девушка – бывшая староста, неплохая ученица – мисс Грэйнджер. Да, теперь её надо звать по имени. Очень непривычно. Парни растеряны и бледны, судя по всему даже не ложились сегодня. Девушка и того бледнее. Как вошла, её сразу усадили в кресло. Руки обмотаны простынёй, простыня в крови. Поспешно затягивая пояс халата:

- Гермиона, что это с тобой? Я думаю, вам надо к мадам Помфри… Проводить вас?

- Нет, сэр, - Лонгботтом серьёзен как никогда, - мадам Помфри нам вряд ли поможет.

Уизли помогает девушке размотать руки.

Это что?! Это как… Кто вас так?!

- Профессор, вы знаете что это? – в голосе девушки надежда пополам с отчаянием.

Даже подходить страшно. Эта школа хуже Азкабана.

- Похоже на какую-то тёмную магию… Честно говоря… Скорее всего, это вызвано зельем. Очень тёмная магия, запретная, - (хотя, сейчас не существует запретной магии), – вы пили что-нибудь подозрительное, мисс Грэйнджер? - назвал грязнокровку «мисс», ну ничего, чужие уши не слышали…

На губах девушки странная улыбка – предвестник истерики.

- Да, профессор, пила.

Спросить или не спросить, зачем? Видимо, не надо. Не хочу знать.

- Так, подождите, я посмотрю. Подумаю, что можно сделать. Вы что-нибудь знаете об этом зелье? Его название, компоненты?

- Нет.

Ладно, нет смысла запирать лабораторию на ночь… Идём туда. Дети наблюдают заворожено, не отводя глаз. Мальчики утешают девочку, но им плохо удаётся. Что ж тут придумать? Гадость какая-то. Откуда я знаю, как её лечить?

- Вот, выпейте это, будет не так больно. Я вам оставлю флакон, достаточно принимать по глотку один раз в день.

- Один. Раз. В день? – медленно произносит мисс Грэйнджер. – Значит, это нельзя убрать? – губы уже дрожат.

- Я думаю, оно само уйдёт. Это… - (как бы сказать помягче – пыточное, истязательное…) - Особое заклятие. Шипы будут уходить на время, потом появляться снова, - (всё чаще и чаще), - главное, чтоб в этот момент вам не было больно. Возьмите безоар на всякий случай. Вот так… Мисс Грэйнджер, я попробую что-нибудь придумать, но на это нужно время, так сразу не сообразишь… Можно ещё обратиться к директору, он… больше знает о прикладной стороне чёрной магии. Я, признаться, всегда интересовался только красотой теории. Но сейчас не об этом…

Хором:

- Нет!

- Нет, не стоит будить профессора Снейпа, - попросил Лонгботтом.

- Да я думаю, он ещё не ложился…

- Пожалуйста, профессор Слизнорт, - девушка совсем побелела, - даже не рассказывайте директору о нашем приходе! Если можно, то никому не рассказывайте. Профессор МакГонагалл будет переживать за меня, но помочь всё равно не сможет. Раз даже вы не можете…

- Ну-ну, вы напрасно стесняетесь. Вы ведь не виноваты, что… заболели. Но я, конечно, никому не скажу, раз вы просите. Действительно, обычными методами тут вред ли поможешь.

Не уверен, что чем-нибудь поможешь вообще.

Дети вежливо прощаются, благодарят, направляются к двери – мальчики поддерживают девочку. Уизли выглядывает в школьный коридор – нет ли дементоров. Всё чисто…

- Спасибо, профессор. Простите за беспокойство, профессор… - троица растворяется в темноте.

Прикрыть дверь. Плотно, плотно запереть задвижку. Руки дрожат. Пойти в лабораторию, там в шкафчике было зелье. Увидеть такое на ночь – какой тут сон? Четверть флакона… нет, полфлакона. Обратно в постель. Холодно. Чем же это может лечиться? Синий огонь? Мёртвая вода? Ну почему из его лучших учеников…

На другой бок… Опять будут сниться кошмары! Невозможно, немыслимо так жить. Тишина, вздохи дементоров в коридоре…

Колпак, палочка, Lumos.

До рассвета ещё далеко, он успеет.

До урока Продвинутых зелий оставалось еще двадцать минут, но в классе пока сидели только равенкловец и пара слизеринцев. Гарри просунул голову в дверь уже в четвертый раз и разочарованно повернулся к Рону:

- Слизнорта все еще нет…

После бессонной ночи оба юноши были хмуры и сосредоточены, и причиной этому было явно не заваленное домашнее задание по Зельям. На занятие они вовсе не собирались идти – меньше всего они сейчас были способны вяло помешивать в котле какое-нибудь вонючее варево. Стоило закрыть глаза, как перед ними появлялась бледная, как мел Гермиона, какой она предстала перед ними ночью – с мокрыми дорожками на щеках и кровавым месивом на месте рук. Все было как в бреду – ночной поход к Слизнорту, долгие часы в гостиной Гриффиндора, проведенные за разговорами в попытке отвлечь подругу от боли, ожидание момента, когда начнет действовать обезболивающее средство… И сегодняшним утром меньше всего их волновало недописанное эссе по Зельям – в подземелья они спустились лишь за тем, чтобы узнать у зельевара, не нашел ли он за ночь решения гермиониной проблемы. Но в классе Слизнорта не было, а дверь кабинета он по-прежнему не открывал. Это казалось странным – будучи несколько пугливым по натуре, их преподаватель предпочитал свободное от уроков и трапез время проводить, запершись в своих апартаментах, чтобы лишний раз не мозолить глаза Пожирателем. И двери он всегда открывал с неохотой, но с готовностью. Даже ночью. А тут менее, чем за полчаса до занятия его нигде не возможно сыскать. Не возвращаться же в свою башню без новостей – Гермиона, ушедшая в спальню уже на рассвете, когда боль чуть притупилась, к завтраку не спустилась, и очевидно предпочла бы получить обнадеживающие вести вместо порции серой овсянки, которая после практического урока ЗОТИ особенно не лезла в горло.

- Черт, где его Салазар носит? – Рон забарабанил кулаком в дверь кабинета зельевара уже безо всякого такта, отчаяние вместе с бессонной ночью сделали его еще более вспыльчивым, чем обычно.

- Эй, вы с ума сошли, так ломиться! – окликнул их знакомый голос и они, как по команде, стремительно обернулись к подошедшей Гермионе. Девушка была чуть бледнее обычного, но уже значительно меньше напоминала результат неудавшегося эксперимента по воскрешению инфернала.

- Гермиона! – хором воскликнули они, невольно опуская глаза на ее ладони.

Заметив их порыв, Гермиона подняла руку на уровень глаз и объяснила:

- Два часа назад они просто исчезли – словно втянулись в кость.

Кожа на ее руках была испещрена мелкими белыми шрамами, но по сравнению со вчерашним кошмаром это была почти норма. Рон не сдержал восторженного вопля:

- Вот это да! Совсем исчезли!

- Не совсем, - скривилась девушка, критически рассматривая шрамы, - но, учитывая скорость заживления ран, можно надеяться, что и эти отметины сойдут рано или поздно.

- Слава Мерлину, - выдохнул Гарри и совершенно по-идиотски заулыбался. На мгновение ему действительно стало совсем легко – словно вместе с ранами Гермионы исчез и груз, давящий ему на плечи. Это ощущение продлилось недолго, но дало ему возможность впервые за последние несколько недель вздохнуть полной грудью. Как, оказывается, мало надо для радости – всего-навсего вернуть статус-кво. Поиски крестражей, потенциальное противостояние с Темным Лордом – все показалось несущественным на фоне того факта, что Гермиона снова может держать в руках палочку, не рыдая от боли.

- Мы думали поговорить со Слизнортом и на урок не ходить, - с надеждой сообщил Рон, - но раз обстоятельства изменились, я бы предложил вычеркнуть из планов Слизнорта, а вместо этого вернуться в башню и отоспаться!

- С ума сошел? – девушка нахмурилась и скрестила руки на груди. – Хочешь, чтобы этот слизень доложил Кэрроу, что нас не было на уроке без уважительной причины?

- Не доло-ожит, - с сомнением протянул Рон.

- Еще как доложит. Он слишком боится новой власти, чтобы не обеспечить ей всестороннюю поддержку. И хотя он, конечно, не такой маньяк, как Снейп и Кэрроу, но из-за трусости сперва предаст, а потом будет долго и горько оплакивать.

- Гермиона права, - вздохнул Гарри, - у нас, правда, и полсвитка не написано, а он задавал два, но последние дни Слизнорт спрашивает только тех, кто поднимает руку.

Рону ничего не оставалось, как смириться.

- В конце концов, это не Снейп, - буркнул он, - вот к этому я бы с половиной свитка не сунулся.

Гарри перебил его весьма бесцеремонно:

- Ты слышала про Стивена О'Лири? хаффлпафца с пятого курса. За завтраком вся школа обсуждала - Снейп назначил ему взыскание вчера вечером, а сегодня утром Стивена увезли в Святой Мунго. Говорят, у него было какое-то странное расстройство, он никого не узнавал и едва не сиганул с Астрономической башни! Его увезли под Incarcero, представляешь? Видно Снейп и на нем что-нибудь испытывал… Мало ли, что понадобится Волдеморту – может зелье, сводящее с ума!

- Или того хуже, - вздохнул Рон, слабо, однако, представляя, что именно имеет в виду.

– Мэри-Джейн Бисоп тоже уехала – ее родители забрали. По семейным обстоятельствам!

- Ага, по семейным! Никак не связанным с тем, что Пожиратели смерти испытывают на ней экспериментальные темные зелья!

Гермиона поежилась, вспомнив прижатые к лицу окровавленные руки второкурсницы. Хотелось надеяться, что девочке полегчало, и страшный эффект был однократным. В любом случае, грязнокровке лучше держаться подальше от Хогвартса и от магической Англии вообще - может быть, у родителей Мэри-Джейн хватит ума бесследно исчезнуть вместе с дочерью.

- Однако нас все меньше, - протянула она задумчиво.

- Нас? – Рон непонимающе приподнял бровь.

- Грязнокровок.

- Не смей… - начал было Рон, краснея до кончиков рыжих волос, но Гермиона бесцеремонно на него шикнула и прислушалась к голосам в классной комнате.

- Пора идти – там уже почти все.

Подавив свой справедливый гнев, ее друг подчинился, бурча что-то про отсутствие учебника и бестолкового слизня.

- Попроси учебник у профессора, - отрезала девушка, - думаю, после нашего ночного вторжения его не удивит, что вы не готовы к уроку.

В классе стоял привычный гомон – все действительно были на местах, включая Драко Малфоя – кажется, он посещал только Зелья и ЗОТИ, видимо полагая эти предметы единственно достойными внимания чистокровного мага. Может, Волдеморт теперь требует от сторонников не только верности идеалам, но и законченного образования хотя бы по его любимым предметам?

Гермиона привычно поплелась на последнюю парту. Не то что бы профессор Слизнорт ненавидел грязнокровок всеми фибрами души, просто фибры эти слишком явно трепетали при одной мысли о непослушании новому режиму, поэтому как только очередной идиотский антигрязнокровный декрет вступал в силу, их зельевар бросался исполнять его с усердием, достойным верного сторонника Темного Лорда, и раскаянием хаффлпафца, наступившего на лапку котенку. Поэтому, мучаясь всей своей возвышенной душой, он все же отсаживал Гермиону и Дина на последнюю парту и, упиваясь страданиями, старался не вызывать их вовсе, иначе неминуемо пришлось бы звать их по имени и этим вновь травмировать свою тонкую душевную организацию. Гермиона не обижалась на него – в конце концов, он был просто напуганным человеком, не обладающим, для разнообразия, стремлением к борьбе с вселенским злом, но и не проявляющим, опять же для разнообразия, желания испытать на ней пыточные зелья. Она бросила короткий взгляд на свои пострадавшие руки – конечно, пользы от слизнортовского зелья было мало – выпить болеутоляющее она сообразила бы и сама – но, по крайней мере, он попытался… Единственное, что расстраивало Гермиону в вопросе последней парты, это, разумеется, не потенциальное унижение (на некоторых уроках было даже предпочтительно держаться подальше от эпицентра). Однако в классе зельеварения – темном, без окон, освещаемом лишь невнятным количеством свечей (что по утверждению Слизнорта вовсе не являлось следствием вампирской сущности прежнего обитателя подземелий, а лишь мерой предосторожности - яркий свет отрицательно сказывался на свойствах некоторых зелий) - с последней парты было практически невозможно рассмотреть доску и написанное на ней задание. Хорошо, что занятия Слизнорта шли по предсказуемой программе, и Гермиона имела возможность знакомиться с темой урока заранее.

Тем временем Рон уже выворачивал свою сумку в поисках пера (Мерлин, ладно он учебник накануне не складывает, но перья-то, перья!), а Гарри неловко, совсем по-Невилловски переминался с ноги на ногу возле парты, поглядывая на друга и дожидаясь, пока тот сгребет содержимое сумки со всех горизонтальных поверхностей. Гермиона облегченно вздохнула: конечно, зелья нельзя было назвать простым предметом, но все же это пара часов без единого Пожирателя смерти в зоне досягаемости – а она научилась ценить такие передышки…

И тогда дверь, ведущая в кабинет профессора зельеварения распахнулась, и вместо чуть сгорбленного, грузного Слизнорта в классную комнату вошел директор…

Нет, нет, он сделал что угодно, только не вошел. Вломился, ворвался, влетел – да, пожалуй именно так, влетел в окружении развивающихся пол своей привычно-черной мантии, похожий даже не на летучую мышь, сравнение с которой уже завязло в зубах у десяти поколений хогвартских студентов, а на гигантского ворона, из числа тех, что восседают на Тауэрских стенах.

Гермиона невольно начала перебирать в уме варианты – утренний визит директора, да еще и в такой спешке не предвещал ничего хорошего. Новая политика запрещает грязнокровкам вовсе находиться на уроке? Небольшое утреннее объявление: у нас воцарился лорд Волдеморт, поэтому всех, в ком меньше двухсот процентов чистой крови, приказано казнить (мистер Малфой, пригнитесь, остальные – Avada Kedavra)? Грэйнджер, за вашу непростительную выходку на вчерашнем уроке вот вам в лоб Непростительное заклятье? Какие-то у нее фантазии после ночного бдения пессимистичные…

Но Снейп переплюнул все ее самые мрачные предположения – даже не удосужившись скользнуть глазами по классной комнате, он в два шага (взмаха крыльями?) оказался у шкафа, распахнул его, скользнул цепким взглядом по ассортименту имеющихся там ингредиентов и буркнул:

- Откройте учебники на первой странице.

По классу пронесся изумленный вздох. Рон с Гарри переглянулись и весьма синхронно метнулись в сторону последней парты – Гермиона была готова поклясться, что они аппарировали. Один молниеносный рывок, и вот ее друзья уже сидят перед ней, вжимая головы в плечи и изо всех сил стараясь изобразить из себя предмет мебели.

Несмотря на угрожающие нотки в голосе Снейпа, студенты, кажется, были слишком шокированы, чтобы подчиняться его приказанию.

- Вы оглохли?

Господи, где Слизнорт? Что он с ним сделал?

Кажется, это вопрос беспокоил всех, потому как Гарри привычно открыл рот и даже издал некий звук, в котором при большом желании можно было бы узнать «но, сэр», однако его самоубийственный выпад был уничтожен в зародыше прицельным тычком пером в спину. С ума, что ли, он сошел?! Опять те же грабли – в отличие от Невилла, у Гарри инстинкт самосохранения отсутствует напрочь!

Хотя вопрос и не удался, Снейп всем корпусом резко развернулся в сторону издавшего загадочный хрипящий звук… и обомлел.

Зрелище обомлевшего Снейпа было, пожалуй, почти забавно, но Гермионе хватило сил не захихикать.

- Лонгботтом? – выдохнул директор, кажется, с трудом сдерживая потребность схватиться за сердце. – Вы на Продвинутых зельях?

Кто бы знал, сколько усилий пришлось приложить Августе Лонгботтом, чтобы ее внука в этом году допустили к занятиям. Профессор Слизнорт согласился восстановить Невилла на Зельях только потому, что понятия не имел о патологической ненависти Снейпа к Грозе-всех-котлов, иначе ни за что не рискнул бы расстроить директора. А так понадобился лишь тест, подтвердивший, что мальчик усердно занимался летом и нагнал пропущенный за шестой курс материал, да слезные увещевания о том, что будущему колдомедику необходим ЖАБА по Зельям.

Однако, поскольку Снейпа об этом в известность не ставили, сейчас выражение на лице директора вполне могло бы служить иллюстрацией учебника «Скорая магическая помощь», раздел «как опознать инсульт».

Упомянутый Лонгботтом, чуть сгорбившись, молчал, не отрывая глаз от обложки учебника, который они делили на двоих с Роном. На обложке мрачного вида котел бурлил чем-то мерзким, цвета пропавшей невилловой жабы… Гарри, Гарри, только не поднимай глаза, только не поднимай глаза! Даже идеальное оборотное зелье не спасет от Легилименции Снейпа! Один короткий взгляд – и Мальчик-который-выжил, станет Мальчиком-который-лучше-бы-умер.

Гарри, кажется, вполне разделял этот настрой, поэтому напряженно сопя и спрятав глаза за изрядно отросшей челкой, бормотал что-то невразумительное, среди которого явственно слышалось лишь слово «бабушка».

- Мерлин всемогущий, - простонал тем временем Снейп, так и не дождавшись ответа от гриффиндорца, - избавьте меня от деталей. Скажите только – кого вам пришлось убить, чтобы попасть в класс Продвинутых Зелий?

Кого вам пришлось убить, профессор, чтобы занять место директора?

Гермиона была готова поклясться, что эта невысказанная мысль витала в воздухе, свиваясь над их головами затейливыми кольцами. Она больше никогда не усомнится в Гарри, никогда не назовет его идиотом, даже если будет повод – потому что подвиг молчания, который он только что - на ее глазах совершил, не имел цены и срока давности.

Меж тем неожиданно напряжение разрядил Малфой, с привычной ему аристократической наглостью вмешавшись в диалог и задав, наконец, вопрос, который чуть не стоил Поттеру прикрытия.

- Сэр, а где профессор Слизнорт?

Снейп скривился при этом имени так, словно надкусил особенно ядреный лимон, а затем, оставив в покое Лонгботтома, развернулся к своему драгоценному слизеринцу и прошипел:

- Замечательный вопрос, мистер Малфой. Полагаю, ваш бывший декан сейчас может дегустировать пиво в одном из многочисленных пражских баров или изучать влияние на отрезвляющее зелье ушной серы австралийской коалы… Вы вольны продолжить список тех занимательных мест, в которых может быть профессор Слизнорт. Одно знаю точно – его определенно нет на совместном уроке Гриффиндор-Слизерин и сомневаюсь, что мы можем в ближайшее время рассчитывать на его присутствие.

Слизеринцы принялись изумленно переглядываться.

- С вашим деканом, мистер Малфой, - продолжал тем временем Снейп, соскучившийся, очевидно, за месяц директорства по покорной аудитории, - произошло примерно то, что происходит с корнем аира при добавлении в зелье шерстистой наперстянки… Кто-нибудь скажет мне, что происходит с вышеупомянутым корнем?

Тишина.

- Мисс Грэйнджер? Я поражен, что ваша рука еще не пытается пробить потолок.

Гермиона онемела от изумления, но взращенное многолетней практикой желание дать ответ на заданный учителем вопрос побороло первичный шок, и она тихо пискнула:

- Он исчезает, сэр.

- Профессор Слизнорт исчез? – выдохнула Панси Паркинсон, и фланг Слизерина возбужденно зашептался, теряясь в догадках.

Снейп закатил глаза и, сделав, похоже, неутешительный вывод об уровне логического мышления вверенных ему студентов, пояснил:

- Ваш декан самоустранился со стези магического образования, мисс Паркинсон. Не могу поделиться с вами подробностями, поскольку он так тщательно путал аппарационные следы, что возможно сам теперь не знает, где находится в настоящий момент. Не то что бы я пытался его вернуть, просто мне не хотелось выбивать дверь лаборатории, а ключ профессор Слизнорт впопыхах прихватил с собой.

Вот это новости! Уж не их ли ночной визит довел беднягу до столь стремительного бегства? Кажется, он и до их прихода был довольно бледен…

- Деканом Слизерина с сегодняшнего дня назначен профессор Амикус Кэрроу, а Продвинутые Зелья, как вы могли бы уже догадаться, буду преподавать я.

О, во имя красных трусов Годрика, за что?!

- Догадаться, мистер Уизли, и открыть учебники на указанной странице!.. Мистер Уизли? СВОЙ учебник!

- Я… его забыл, сэр…

- Ах да, - Снейп понимающе кивнув, и сочувственно покачал головой. – Прошу прощения, я не учел, с кем имею дело. Перед следующим занятием обязательно напомню вам совой и приложу колдографию учебника, чтоб вам было легче его найти. Кстати, десять баллов с Гриффиндора.

Взмах палочки, и толстая книга просвистела над ухом гриффиндорца и спланировала на парту, рассержено шелестя.

Воодушевленные примером, студенты бросились шуршать листами, открывая первую страницу. Гермиона хотела прикусить язык, но когда речь заходила об учебе, ее разум покидал ее, оставляя вместо себя лишь плотоядно чавкающую жажду знаний.

- Профессор, - не выдержала она, - но мы дошли уже до тридцатой!

- Неужели? – голос Снейпа сочился ядом. – Я в восхищении, мисс Грэйнджер. Но вы не учли, что поскольку я нахожусь в одном помещении с мистером Лонгботтомом и отчаянно желаю дожить до седин, то предпочту, чтобы все вы без исключения перечитали первую страницу, на которой находится что?

- Название, - прогудел Крэбб, хмуро разглядывая обложку.

- Правила безопасности, - торопливо проговорила Гермиона, которой для этого ответа даже не пришлось касаться книги.

- Кажется, за время моего отсутствия вы отвыкли поднимать руку, когда желаете ответить. Пять баллов с Гриффиндора. Кто сможет назвать хотя бы пять правил? Я не настолько наивен, чтобы полагать, будто за семь лет обучения вы могли выучить их все, даром что они повторяются на каждом курсе. Мистер Малфой?

Гермиона злорадно наблюдала, как слизеринец поморщился, косясь в соседскую книгу и, наконец, отчаявшись, ответил:

- Нет, сэр.

- Я смотрю, вы также не удосужились обзавестись учебником. Должен сказать, что вам не стоит брать пример с мистер Уизли – если его голова будет в дальнейшем использоваться лишь как мишень для бладжеров, вашей, смею надеяться, найдется более достойное применение. Неучи не нужны никому, мистер Малфой.

Слово «никому» было произнесено с таким нажимом, что у Гермионы не возникло сомнений, о ком именно идет речь. У Малфоя, кажется, тоже, ибо он покорно понурил голову и согласно кивнул.

- Мистер Бут?

В лице равенкловца желание процитировать правила мешалось с одуряющим страхом перед Снейпом. Победил, очевидно, последний, потому как долговязый Терри вместо привычно четкого ответа, достойного его факультета, смог лишь мямлить:

- Если огонь под котлом погас, не зажигать его повторно с помощью магии – это ослабит магические свойства зелья на 10 процентов… Не мешать против часовой стрелки зелья, содержащие белладонну… Не мешать металлическим предметом зелья, в составе которых есть ингредиенты животного происхождения… Не смешивать выжимку бледной поганки с телесными жидкостями существ, обладающих магией, в том числе магов и магических животных…

- Что в этом случае будет? – прервал его Снейп, мановением руки приказывая садиться. – Лонгботтом?

- Э-э-э, - Гарри вопросительно оглянулся на Гермиону.

- Итак, мистер Лонгботтом, что будет, если вы добавите в зелье, содержащее выжимку бледной поганки, кровь своей любимой жабы. Или я должен сказать «когда»?

(Вообще-то, сэр, ничего не будет, потому что, чтобы взять кровь моей жабы, надо сперва ее догнать, но раз уж вы так просите…).

- Э-э-э, будет взрыв, сэр…

- Это ответ или предупреждение?

К чести директорского юмора нужно отметить, что реакцией на этот невинный вопрос стало дружное хихиканье всех факультетов – все же Невилл и его сомнительный талант к уничтожению котлов давно стали хогвартским анекдотом.

- Я рад, что вам смешно, - голос Снейпа меж тем был довольно замогильным, - открывайте тридцать седьмую страницу, список ингредиентов на доске, возьмете их в шкафу и можете приступать.

Пока студенты резво запасались ингредиентами, профессор продолжал вещать:

- Сегодня мы готовим Serpentum universale, также известную – не вам, разумеется - как Всезмеиная эссенция. Я спросил бы у вас о ее свойствах, но боюсь, что услышу будто это зелье превращает человека в змею, а такого мое сердце может не вынести…

(Гермиона сдержала смешок. Она, конечно, знала про то, как действует Serpentum universale, но была готова поручиться, что Рон с Гарри в точности оправдали бы ожидания Снейпа, и сейчас, наверняка, изумленно переглядываются). Всезмеиная эссенция есть не что иное, как нейтрализатор ядов всех существующих видов змей.

- Сварить его под силу даже дебилу-первокурснику, потому смею надеяться, что сегодня хотя бы один из вас сумеет достичь терпимого результата. Отдельно напоминаю вам, что в состав зелья входит бледная поганка… Положите измельченный болиголов, мисс Патил, бледная поганка – это гриб, и искать ее в отсеке с травами бесполезно… На букву «П», мистер Уизли, потому что основное слово «Поганка»… Итак, повторяю, в состав зелья входит бледная поганка, а значит что мистер Малфой?

- Нельзя добавлять в зелье телесные жидкости существ, обладающих магией! – с готовностью повторил правило слизеринец, за что, разумеется, немедленно получил 5 баллов.

- Таким образом, если вам захочется всплакнуть из-за утраты любимого профессора Слизнорта, постарайтесь не делать этого над котлом. Рекомендую воспользоваться моим советом, ибо в школе сейчас и так довольно мало учеников, чтобы добровольно сокращать их количество столь радикальным способом. То же относится к непреодолимому желанию плюнуть через левое плечо и ненароком попасть в котел соседа или нарезать компоненты прямо над котлом очень острым ножом. Вы улавливаете суть, мистер Лонгботтом?

- Э-э-э, да сэр…

- Я польщен.

Гермиона была рада заняться знакомым делом – нарезать, натирать, давить, отмерять и мешать у нее всегда получалось превосходно. Не то что бы Снейпа когда-либо волновал уровень ее профессионализма, баллы Гриффиндору все равно не светили, но правильно сваренное зелье в лучшем случае уберегло бы ее от отработки со Снейпом (рассказ о судьбе Стивена О'Лири был еще слишком свеж в памяти), а в худшем было отрадно хотя бы на время отвлечься от тяжких мыслей.

Это зелье содержало на удивление мало недогнивших и перегнивших компонентов, и потому работа оказалась довольно приятной – терпкий запах сухих трав отгонял тревогу, тепло, идущее от огня, успокаивало все еще ноющие после ночной пытки руки. Содержимое ее котла уже стало окрашиваться в канонический бордовый цвет, когда, отвлекшись от медитативных мыслей, она смогла заглянуть в котлы сидящих впереди друзей. И обомлела. Если Роново зелье было весьма многообещающего салатного оттенка, то зелье Гарри из оранжевого медленно, но верно становилось красным. Красным! При требуемом бордовом, зелье настоящего Невилла просто обязано было быть синим, зеленым, хоть черным, но не красным – Боже упаси! Это слишком серьезный удар по репутации Лонгботтома!

- Невилл, - прошипела девушка на грани слышимости и для верности ткнула друга палочкой для помешивания в спину. – Невилл, твое зелье становится нужного цвета!

- Думаешь, я не вижу? – Гарри обернулся к ней, в глазах его читалась паника. – Я уже грохнул туда двойную дозу астрагала и даже насыпал для верности пригоршню ягод багульника, а ведь его вообще нет в рецепте!

- Багульник нейтрализовал астрагал – о чем ты думаешь?!

- Десять баллов с Гриффиндора, мисс Грэйнджер. Вы намеренно уселись туда, откуда и доску-то не видно, чтобы подсказывать Лонгботтому, или надеетесь свалить некачественное зелье на то, что перепутали телиптерис с фегоптерисом?

В одном он был прав – доску действительно почти не было видно, и если бы Гермиона не читала эту тему на каникулах, сейчас бы ни за что не разобрала начертанные острым почерком Снейпа компоненты.

- Она на последней парте, потому что грязнокровка, - счел необходимым просветить директора Малфой, - и вы должны называть ее по имени.

- Кому я должен – я всем прощаю, - невозмутимо отозвался Снейп, скрещивая руки на груди. – В цивилизованном мире, мистер Малфой, обращение по имени подразумевает весьма близкое знакомство, а я не собираюсь очернять себя предположением о близком отношении с магглорожденной. Потому предпочту и дальше дистанцировать себя от мисс Грэйнджер, обращаясь к ней по фамилии.

Гладко изложил, не придерешься… Впрочем Гермионе давно было наплевать на то, как именно к ней обращались, лишь бы не непростительные заклятия не отрабатывали. Она снова обратила свое внимание на проблему поумневшего Лонгботтома – зелье Гарри вот-вот станет инертным, и его уже ничем не испортишь. Черт! Так и знала, что его прошлогоднее увлечение опусами Принца-Полукровки до добра не доведет!

- Бросай жабры! Жабры бросай!

- Двадцать баллов с Гриффиндора! Мисс Грэйнджер! Немедленно левитируйте свои принадлежности на первую парту!

Грязнокровку? На первую парту? Да вы бунтарь, профессор! Гермиону, правда, больше волновал лже-Невилл и его сенсационное зелье. К счастью, уже отсаживаясь, она краем глаза с облегчением заметила, как содержимое его котла начинает отливать фиолетовым.

- Какое феноменальное убожество, Лонгботтом, - Снейп тоже оценил новоприобретенный цвет, - вы превзошли самого себя…

Дальше Гермиона уже не слушала. Зелье необходимо было перемешать четырнадцать раз против часовой стрелки, и она проговаривала про себя цифры, боясь сбиться со счета. Три, четыре, пять… Все же сегодняшние Зелья, даже с поправкой на Снейпа, были просто развлечением в сравнении с предыдущим днем… Семь, восемь, девять… Когда-нибудь, когда все закончится – поиски крестражей, война, гнетущий страх – она иногда будет варить зелья для себя, в удовольствие, промозглыми осенними ночами перетирать в пыль засушенные ягоды бузины, резать сочные стебли звездчатки… когда-нибудь… двенадцать, тринадцать…

…Должно быть, обезболивающее зелье, данное ей ночью профессором Слизнортом, было и впрямь очень сильным, иначе как объяснить то, что когда первый шип прорвал изнутри ее кожу, она почти не почувствовала боли? Это потом, через мгновение, еще до того, как она успела мысленно произнести «Четырнадцать», боль охватила ее, словно пламя - жадно, хищно. А пока, за миг до этого оставалось лишь беспомощно смотреть, как темно-бордовая капля срывается с ладони и тонет в круговороте.

Она отлично знала, что будет дальше. Спасло только то, что Снейп как раз честил на чем свет стоит Невилловское зелье, а значит впереди никого не было – только за ее спиной.

- Protego! – выкрикнула Гермиона изменившимся от муки голосом, шипы разрывали ее руки стремительно и беспощадно, еще минута – и палочка выскользнет на пол. А пока – щитовые чары, направленные на задрожавший котел, скрывшие за мощным магическим полем ее саму и весь класс, вместе с онемевшим Снейпом.
Вовремя… Не зря правило о запрете смешивания поганки и телесных жидкостей писали в каждом из учебников на первой станице, выделяя для особо забывчивых жирным шрифтом. Котел затрещал по швам (если у него, конечно, были швы), завыл тонко и протяжно, а затем невидимая сила подбросила его вверх, к потолку, и уже там, под темным закопченным сводом, грянул взрыв.

Грохот, пыль, испуганные вопли студентов, голос Снейпа, выкрикивающий какое-то неизвестное ей заклятье – всё померкло для Гермионы перед ослепляющей вспышкой боли, которая затопила ее с головой, заставила выронить палочку и стиснуть зубы, сдерживая крик. Нет! Только не снова! Только не опять! Часы ее ночного кошмара восстали перед ней – поминутно, напоминая, обещая, грозя. Она не вынесет этого еще раз… Бесконечного множество раз!

Гермиона заставила себя открыть глаза. Потолок над ней представлял собой каменное месиво, удерживаемое наверху лишь мощнейшим заклятьем Снейпа. Крупные камни и мелкая пыль нависали, словно тучи перед обложным дождем. Но и это не главное – там же, под бывшим потолком (или полом – с какой стороны посмотреть) парила изумленная декан Гриффиндора и пара перепуганных первокурсников. Строгий пучок волос на голове профессора МакГонагалл размотался и теперь обвивал ее шею, словно змея.

По прошествии нескольких томительных секунд пришедшие в себя студенты похватали палочки и зарядили целой серией Wingardium leviosa, давая возможность Снейпу освободиться от удерживания незваных гостей под потолком и сконцентрироваться на их благополучном приземлении. Будто из-за пелены Гермиона наблюдала, как сквозь зияющую дыру в потолке проникал в подземелья яркий солнечный свет, пробиваясь через пылевую завесу… как Гарри и Рон подхватывали малышей и ставили их на ноги… как сестры Патил бежали к декану Гриффиндора – взволнованные, дрожащие – хватали ее за руки, на грани паники, вновь и вновь повторяя «Профессор, вы в порядке?»… как МакГонаголл глядела на Снейпа – ошеломленно, с недоверием – и говорила с теми самыми покровительственными, почти теплыми нотками, что прежде – до Астрономической башни – всегда были в ее голосе: «Спасибо, Северус»… как Снейп направлялся к ней, к Гермионе, сверкая черными глазами, хищный и опасный:

- Вы рехнулись, Грэйнджер?! Вы это назло?! В вас что, Поттер вселился?!

Она только молчала, стараясь удержаться в сознании, хватаясь за его голос, как за спасательный круг.

- Вы намеренно проигнорировали правило, дважды прозвучавшее на уроке! Своим гриффиндорским идиотизмом вы поставили под угрозу жизни других людей, только для того, чтобы эффектно продемонстрировать свой протест!!! Вы будете наказаны так, что никому и никогда больше не придет в голову шутить со мной!!!

Гермиона хотела что-то ответить – хоть что-нибудь в попытке спастись от наказания, но не могла – руки ее, прикрытые сейчас длинными рукавами мантии, превратились в одну сплошную рану, волны боли захлестывали ее с головой. Мимо них заструились к выходу студенты, кажется Снейп дал им команду расходиться – она не слышала.

Поравнявшись с ней, Гарри задержался на миг, не в силах оторвать взгляд от кровавых капель, которые одна за другой срывались на пол, затем наклонился и поднял ее палочку – рукоять была перепачкана кровью. Гермиона отвела глаза, чувствуя, что сейчас упадет, и только теперь заметила, как острый взгляд профессора, словно бритва, скользит по кончикам ее истерзанных пальцев, виднеющихся из-за рукавов.

Нравится? Этого эффекта вы добивались, профессор?

- Вы будете отбывать наказание со мной. Каждый день. До тех пор, пока я не решу иначе, - выплюнул он и быстрым шагом направился к лаборатории.

Пошатываясь, Гермиона шагнула к двери – вещи ее, слава Богу, уже забрали друзья - ей только оставалось преодолеть восемь шагов, отделяющих ее от последней спины, выскользнувшей в коридор.

Дверь захлопнулась перед ее носом, словно от резкого порыва ветра, но девушка сразу узнала магию. Оглянувшись, она увидела, что осталась с директором наедине. Снейп тем временем вышел из своей лаборатории, сжимая в руке пузырек темно-синего стекла.

Нет…

- Выпейте это.

Нет. Нет! НЕТ!

Она не была готова к новой битве – боль вытянула из нее все силы, оставив лишь бледную оболочку, лишь отзвук той Гермионы, которая вчера сопротивлялась Кэрроу. Сейчас она не сможет даже уклониться от Авады, разве что вовремя потеряв сознание.

- Я сказал, выпейте это, мисс Грэйнджер!

Он навис над ней, словно черная тень, и, собрав последние силы, девушка метнулась к стене.

- Нет! – выговорила она, прикрывая истерзанными руками лицо. – Не надо! Прошу Вас, не надо!

По щекам заструились слезы – не страха, но усталости, обиды, отчаяния. Она не вынесет этого больше – только не новая пытка, когда старая еще не закончилась. Она солгала, она погорячилась – у нее не хватит сил! Сейчас, зажатая в кольце боли и ужаса, она была готова умолять его.

Но Снейп прожигал ее взглядом, словно углем, секунду, вторую, а затем просто бросил как не в чем не бывало:

- Petrificus totalus.

Все ее тело окаменело, лишь горячие слезы продолжали беспомощно струиться по щекам. Впервые в жизни ей очень-очень, до озноба, до хрипоты в горле захотелось умереть…

Снейп подошел к ней вплотную, приподнял подбородок указательным пальцем, разжал онемевшие губы и влил в рот горькое, терпкое зелье. Затем тонкие пальцы, покрытые сетью мелких белых шрамов – она знала от чего они, знала! - коснулись ее горла, массируя его, заставляя проглотить отвратительную густую жидкость.

- Finite incantatem. Придете на взыскание в восемь.

Даже не взглянув на нее, профессор пересек класс, и дверь за ним закрылась с оглушающим треском.

Гермиона не могла вымолвить и слова – волна боли отступила, выбросив ее на каменистый берег – беспомощную, ослабевшую, хватающую воздух пересохшим ртом. Сил хватило только на то, чтобы рухнуть на стул у чьей-то покореженной взрывом парты и спрятать лицо в окровавленных ладонях. Она знала наверняка: в отличие от ночной ремиссии, эта – настоящая, эта – навсегда… Глубоко спрятанный в ее руках огонь, прежде лишь затихавший, сейчас исчез вовсе, и теперь, сидя в разрушенном классе с дырой вместо потолка, перепачканная собственной кровью, она поняла, что рыдает от счастья…

Экипировкой Гермионы перед вечерним спуском в подземелья Хогвартса занимался лично Гарри Поттер, поэтому она была спокойна. По словам Гарри, в таких опасных предприятиях и в прежние времена могло произойти всё, что угодно, а уж теперь… лучше не думать. Гермиона и не думала особо – полностью положилась на друга, у которого в этом отношении был непревзойдённый опыт. Только самое сонное и апатичное привидение в замке не знало, что чаще всех отработки у Снейпа (профессора Снейпа, Поттер!) ловил Гарри. Ловил легко и непринуждённо, почти с такой же неизбежностью, как снитч. На эту тему сочинялись дразнилки в Слизерине, легенды в Гриффиндоре, страшилки в Хаффлпафе и научные теории в Равенкло. Поттер знал, кажется, всё, о стандартном арсенале издевательств – надраивании котлов, составлении дурацких картотек, отскабливании полов и столов от неудачно сваренных зелий…

На двадцать втором пункте даже добросовестная Гермиона перестала записывать. Всё равно невозможно было подобрать способы борьбы со всеми плодам дьявольской изобретательности профессора Снейпа и угадать, что он выдумает на этот раз. Образ Стивена О’Лири настойчиво вставал перед глазами, но Гермиона гнала его прочь. В конце концов, она столько повидала в жизни и особенно на этой неделе, что её было не так просто свести с ума.

Кажется, она чувствовала бы себя спокойнее, если б Рон не подбадривал её беспрестанно, глядя при этом как на смертницу, а Гарри перестал рассказывать ужасы про Снейпа. Снейп и так был достаточно ужасен. Хотя сама Гермиона, к своему стыду, знала об этом маловато. Меньше, чем кто-либо в школе. Никто бы не сказал, что мисс Грэйнджер была любимой ученицей профессора – она не принадлежала к роду Малфоев - но она была хорошей ученицей, и это наконец сослужило дурную службу, о чём давно предупреждал Рон.

До сих пор Гермионе удавалось избегать отработок в слизеринских подземельях, более того – даже на уроках худшее, что ей делал Снейп – снимал баллы за подсказки, не начислял за верные ответы и не спрашивал, когда она по сорок минут тянула руку. Никаких душещипательных бесед, как с Выжившим Мальчиком, после которых Гарри сначала долго убегал, а потом долго прятался и заикался, с Гермионой не проводилось. По сути, всю дополнительную информацию о враге она узнавала как раз от Гарри, а личного опыта общения почти не было. Не считая уроков, когда она упорно лезла отвечать, хотя её упорно осаживали, случайных встреч на ночных обходах школы («Не забудьте осмотреть коридор перед библиотекой, мисс Грэйнджер – вдруг я что-то упустил») и досадных столкновений не-в-том-месте-после-отбоя-не-с-тем-в-руках, когда они с Рональдом опять же больше молчали, потому что Поттер со Снейпом, как водится, орались так, что слова не вставишь.

Но, несмотря на мешающий недостаток опыта, теперь Гермиону было не провести невинным названием отработки. Она решительно выбросила из сумки тетради и прихватила с собой, как советовал Поттер, справочник по защитным заклинаниям, безоар, пузырёк с обезболивающими каплями Слизнорта, незатупляющееся перо, пару толстых бутербродов и мантию-невидимку. Поскольку в подземельях всегда было дьявольски холодно, особенно в промозглую погоду (а такая стояла теперь всегда), то и оделась девушка соответственно: колготки потолще, джинсы поплотнее, свитер под горло и кроссовки (шнурки завязать узлами и заправить). Никаких больше мантий и туфель – не увернуться от Авады Кедавры достаточно всего один раз. Вообще же ей было даже интересно, как при всей его изобретательности соригинальничает Снейп. Много ли ещё сюрпризов для школьниц осталось в арсенале у Пожирателей? Но интерес был чисто теоретический. Когда ровно в восемь вечера мисс Грэйнджер постучала в бывший кабинет профессора Слизнорта, теперь заново обживаемый Снейпом, ей меньше всего хотелось, чтобы на ней продолжили испытывать опасные зелья и тренировать боевые заклятия.

Северус Снейп не испытывал необходимости подучить зельеварение или боевую магию. Неожиданно подойдя к девушке со спины, он довольно кисло её поприветствовал, сказал, что у него много работы, связанной с переездом, и велел следовать за ним в лабораторию. Пока дошли до лаборатории, Гермиона почти оправилась от его внезапного появления. Она-то ждала, что отворится дверь кабинета, а профессор, видимо, подкрался к ней, выбравшись через класс. Причина такого манёвра скоро открылась. В распоряжении мисс Грэйнджер оказались только классная комната и лаборатория за ней. Преподавательский кабинет был наглухо заперт на ключ и пару крепких заклятий. Задача Гермионы усложнилась.

Со свойственной ей разумной привычкой выискивать плюсы в минусах, девушка надеялась повернуть на пользу делу и явно опасную отработку у директора. Что-нибудь разведать, как-нибудь помешать тёмной деятельности Снейпа (в рамках последней программы Отряда Дамблдора), поискать Омут Памяти для обнаруженных Гарри воспоминаний. Конечно, трудно было успеть всё это за один вечер, но когда ещё представится второй шанс? Может, она так надоест Снейпу, что завтра он её не позовёт. Гермиона понимала, что придётся стараться так, чтоб позвал, но не была уверена (редкий случай) в своих силах. Так или иначе, едва девушка зашла в лабораторию, как сердце у неё упало: в лаборатории царил полнейший разгром, Омута не было видно, и вообще непонятно было, что где лежит. При таком раскладе не то что нечто подозрительное, в принципе ничего нельзя было найти. Скорее всего, страшные секреты, если и были, то дальше – в кабинете, или в личных покоях зельевара, но как туда пробраться? Пока Гермиона и в лабораторию вступила опасливо, не зная, куда поставить ногу.

- Порядок, установленный здесь профессором Слизнортом, не вполне для меня удобен, - пояснил за её спиной директор, - я начал кое-какие перестановки и надеюсь, вы завершите их за сегодняшний день, чтобы можно было нормально работать. Принцип прост, - он поднял волшебную палочку и провёл ею вдоль шкафов, занимавших все стены лаборатории. – Все ингредиенты, которые вы видите перед собой, переставите на полки в алфавитном порядке. Буду особенно вам признателен, мисс Грэйнджер, если при этом вы отделите всё жидкое на полке, скажем, влево, а всё твёрдое вправо. На более тонкий анализ магических субстанций я не рассчитываю.

Гермиона кивнула, проследив глазами за тем, как, повинуясь директорской палочке, на полках появились свежие ярлыки с буквами. Чем бы дитя ни тешилось! Он мог посредством магии расставить все горшки и банки в два счёта, но предпочитал занять её до утра бессмысленной тратой времени. Что ж, пусть так. Пока Гермиона не чувствовала подвоха – ну… долго, нудно, распределить всё в лаборатории по местам…. и что? Где моё унижение? В прежние времена это её, наверное, расстроило бы – она, Гермиона Грэйнджер, за что-то сослана на отработку, да ещё на такую скучную и объёмную, но сейчас девушка только пожала плечами.

- Да, сэр.

Тем лучше, что разбираться с ингредиентами придётся долго – больше времени можно будет наблюдать за Снейпом, вдруг он куда-нибудь уйдёт, и тогда она попробует пробиться в кабинет.

- Видите тот стол? – следующим движением палочки профессор очистил небольшую горизонтальную поверхность в западном углу хлама, и Гермиона увидела, что там и правда есть стол. – Можете там обживаться. Поставьте флажок Гриффиндора, колдографию Поттера – что хотите… да, где он, кстати?

Гермиона вздрогнула и вышла из транса. Это что за дешёвые провокации между двумя серьёзными магами?

- Что, профессор? – растерянно переспросила она, немедленно ощутив цепкий и довольно сильный выброс в сторону её сознания. Ни заклинания, ни движения палочкой… вот ублюдок.

- Не что, а кто. Ваш приятель Поттер пока что одушевлённый предмет. Насколько я помню.

Успела она подумать о Гарри что-то стоящее или нет? Нет, кажется, искренне озадачилась сортировкой ингредиентов и запоздала переключиться…. Незримая магическая праща противно свилась в кольцо, наращивая силу воздействия, девушка невольно попятилась, тем более что и смотрел на неё директор не слишком ласково. А, между прочим, запрещено применять легилименцию к студентам.

- Это же все знают, профессор, - осторожно начала Гермиона, – Гарри находится под защитой Ордена Феникса. Но даже если я выпью сыворотку правды, то не смогу рассказать больше. Гарри специально ничего мне не сообщает. Вы же понимаете – очень ненадёжно делать друзей хранителями тайны. Помните, как ужасно вышло с Петтигрю?

Может, не стоило говорить последнюю фразу?

Но чуждая воля резко подалась назад и отпустила сознание. Снейп перестал сверлить её глазами и отошёл вглубь класса к преподавательскому столу. Гермиона перевела дыхание. Всё, отныне она будет поддерживать мысленную защиту, пока не выйдет из подземелья.

- Значит, кое-что из защитной магии вам всё-таки знакомо, мисс Грэйнджер? Может, вы и палочку с собой носите? – как ни в чём не бывало поинтересовался директор.

Ну, если окклюменция это кое-что… Гермиона почувствовала, как невольно вспыхнули щёки, как бывало на уроках, когда она делала успехи, какие и не снились его слизеринцам, но не получала за это даже устной похвалы. Снейп и сейчас смотрел на неё безо всякого интереса, словно решал для класса задачку с давно известным ему ответом. Гермиона даже была рада возможности опустить лицо, чтоб достать волшебную палочку из висевшей через плечо сумки. Ну конечно, если кто ничего не смыслит в магии, так это она…

- А если так? – на этот раз профессор всё-таки соизволил взмахнуть волшебной палочкой.

Гермиону будто прошило током, и через мгновение она осознала себя уже на полу. Боль исчезла, но свою собственную палочку она успела выронить. Надо палочку к руке привязывать перед отработками.

Профессор Снейп сидел на своём обычном преподавательском месте и смотрел на неё, опершись на руку, задумчиво водя пальцем по презрительно сжатым губам.

- Куда как худо, - выдал он наконец, - я бы сказал, хуже некуда.

Ну всё – понеслась душа в рай… а как же уборка лаборатории?

Гермиона сморгнула брызнувшие из глаз слёзы и осторожно села, хотя и не знала, стоит ли.

- Сэр, но я ведь уже сказала… я действительно не знаю, где Гарри. Но думаю, что когда он появится…

Профессор Снейп раздражённо от неё отмахнулся и резко поднялся с места.

- Когда он появится, мисс Грэйнджер, то продемонстрирует, как я понимаю, ещё менее впечатляющие результаты. Ведь, насколько я помню, лучшей ученицей у нас считаетесь вы.

Гермиона округлила глаза, пытаясь сообразить, к чему он клонит, и удержать защитный барьер в сознании. Впрочем, новых выпадов в сторону её сознания не было. Очень осторожно (а что она, в конце концов, теряет?) девушка протянула руку за оброненной палочкой. Снейп внимательно проследил за её движением, но мешать не стал.

- И зачем вам волшебная палочка, мисс Грэйнджер? – спросил он с издевкой. – Если вспомнили какие-то щитовые чары, то вы уже убиты, к вашему сведению.

Очень приятно слышать такое от учителя. Гермиону просто трясло от негодования, но она понимала, что директора лучше не злить. Никогда. Не. Стоило. Злить. Снейпа.

- Я знаю защитные чары, профессор. Я просто не привыкла ждать нападения от преподавателей, - тихо сказала она.

Директор посмотрел на неё с очень обычным для него выражением лица, означающим – ты идиотка, и магия тут бессильна.

- Защитные чары на то и называются защитными, мисс Грэйнджер, - выговорил он профессионально поставленным голосом, - что вы должны уметь применять их, независимо от того, кто и когда на вас нападает. И даже не видя противника.

Гермиона подумала, что ответить, но выдумала только «Да, сэр».

- Что - «да, сэр»? – раздражённо передразнил Снейп, обходя её по кругу.

Нехорошо – значит, всё-таки она его рассердила. Нарезать круги по классу он начинал, когда его что-нибудь выводило из себя. Не такая уж редкая ситуация. Сейчас накричит на неё, и выставит за двери, и никакого Омута. Она провалила задание, совсем провалила. У неё был шанс, а она упустила его. Подвела Отряд Дамблдора, подвела Гарри. Вот уж действительно - сдалась без боя. Может, метнуть в него хотя бы Stupefy, чтоб убедить в своей годности к отработке? Чего он хочет-то? Но Гермиона медлила. Она не была уверена, что Stupefy в директора Хогвартса именно то, что сейчас нужно. И почти наверняка знала, что профессор Снейп отобьёт её нападение.

- Если вы действительно понимаете, о чём я говорю, - в голосе Снейпа звучало раздражение, но пока сдерживаемое, – то объясните, к примеру, для чего вы вчера покалечили мистера Малфоя Stupefy? Владеть этим заклинанием не великое достижение и на первом курсе. Тем более что вам было дано задание одолеть инфернала. Вы не знаете, что за пределами учебных классов хозяин инфернала, как правило, не показывается? Или вы не можете отличить от инфернала своего однокашника?

Один, два, три… Гермиона сжала палочку, так что ладонь вспотела, а руке стало больно. Надо просто сидеть и молчать, подождать, пока он закончит внеплановую отповедь.

- Преподаватели и ваши любимые учебники не всегда будут рядом, мисс Грэйнджер, - скучным тоном продолжал профессор. – Лично мне уже слегка хлопотно приводить вас в порядок после очередного образовательного провала.

Четыре, пять, шесть… надо же хоть что-то ответить.

- Сэр, я не знала, что доставляю вам столько беспокойства, - негромко произнесла девушка, - я не думала, что вы уделяете такое пристальное внимание моей успеваемости…

Профессор наконец остановился и окинул её сумрачным взглядом.

- В обязанности директора Хогвартса входит следить за успеваемостью учащихся, тем более на выпускном курсе, - любезно пояснил он, - а не уделить особое внимание лично вам почти невозможно. Вы то набрасываетесь на меня в Большом зале, то разносите класс на моём уроке… при этом у вас либо пробита голова, либо продырявлены руки. Мне непонятно, что вы весь прошлый год делали на моих занятиях? Защитная магия, к вашему сведению, придумана, чтобы ограждать от воздействия опасных заклятий. Их, кстати, не так много. Авада Кедавра в вас, к счастью, не попадала. Какие ещё подобные заклятия мы знаем?

Директор смотрел на неё, терпеливо ожидая ответа. Было очень тихо, лишь мерно капала вода из пасти каменной горгульи в углу класса. Семь, восемь, девять… только не огрызаться, это бессмысленно, это он умеет и сам.

- Вы имеете в виду просто атакующие заклятия, профессор, или запретные? – вежливо уточнила Гермиона, всё ещё не понимая, к чему этот экзамен за первый курс. – Если запретные, то есть ещё Crucio и Imperio… Sectumsempra тоже к ним относится… наверное…

- Сопротивляться Crucio вы не умеете. Как и Imperio. Sectumsempra наверняка тоже, - не меняя выражения лица, произнёс директор, - дальше! Что к вам применял Кэрроу? Stupefy?

- Incarcero, - вздохнула Гермиона.

- И даже Incarcero. Все эти заклятия не вызывают у вас защитной реакции, и это странно. Вам что, нравится их действие?

Десять… терпение, только терпение.

Гермиона лишь покачала головой.

- Если даже вы ничего не выносите с уроков, то что говорить об остальных! И с такими знаниями вы собираетесь одолеть величайшего из рождавшихся волшебников? Или уже не собираетесь? – теперь он откровенно насмехался, этот Пожиратель.

Гермиона уже двумя руками сжимала свою палочку, рискуя переломить её пополам. На директора она смотрела с молчаливой ненавистью. И что ему за радость издеваться над ней, как не жалко времени на дурацкий спектакль? Предатель и убийца. Гарри прав – не человек, а чудовище. Но чудовище весьма опасное. Очень хороший маг, очень большая сволочь.

Профессор Снейп мельком на неё глянул и тут же потерял интерес.

- Ну и что дальше? Так и будете отдыхать? – уточнил он раздражённо. – Я, кажется, просил вас сесть за стол, а не на пол посреди класса.

Гермиона, не говоря ни слова, поднялась на ноги и потащилась обратно в лабораторию. Она ничему уже не удивлялась. Слава богу, доходчивое внушение по поводу её упавшей успеваемости подошло к концу. Ничего. Бывало хуже. Но реже.

- Сегодня стол вам понадобится для обновления ярлыков, - терпеливо пояснил профессор, когда они наконец-то перелезли в дальний угол лаборатории, - я хочу, чтобы сосуды с одинаковыми составляющими были не только соответственно надписаны – это сделали и без вас – но и пронумерованы. И не как у профессора Слизнорта – по порядку, а ещё и с буквенным обозначением. Если банок с драконьей кровью две, следовательно, они должны быть обозначены как десять «А» и десять «Б». Десять – это пример.

- Да, сэр.

Ну конечно, она полная идиотка! Десять – это пример! Гермионе пришлось напомнить себе, что она разведчик в тылу врага и пришла за Омутом Памяти, поэтому не будет сейчас из-за ерунды огрызаться на директора Хогвартса. Да, сэр, нет, сэр – и достаточно. Простенько и не придерёшься. Но что правда, то правда, проводить инвентаризацию придётся вручную – палочка тут бессильна…

Чёрная мантия Снейпа улизнула в двери недоступного кабинета, и Гермиона обессилено рухнула на стул. Она наконец прочувствовала то, о чём говорил Гарри. Прошло от силы пятнадцать минут от трёх часов, а она уже была на грани нервного истощения. Хотелось плакать и спать одновременно. И в висках гудело. Надо, однако, заняться сортировкой склянок. Не для того она мучилась, чтоб её всё-таки выставили. Сейчас, через пять минут… Гермиона не заметила, что так и осталась сидеть на стуле, ошарашено глядя в стену, продолжая переваривать красноречивое начало отработки.

- Прекрасный способ выполнить моё поручение, - проворковал над ней Снейп, всегда появлявшийся неслышно, - возьмите, - на запылённый стол перед девушкой легла тонкая книжка в чёрном кожаном переплёте, - здесь говорится о способах борьбы с инферналами. Кроме Stupefy. Выучите к завтрашнему дню и вернёте мне. Ничего не подчёркивать и страницы не перегибать.

Отлично! Да уже почти завтрашний день!

- Moritas more – я запомнила, - машинально сказала Гермиона. Лучше б не говорила. Усмешка у Снейпа была очень нехорошая.

- Осталось только взмахнуть палочкой, да, мисс Всезнайка? – насмешливо произнёс он и приблизил своё бледное лицо прямо к растерянным глазам Гермионы. - Moritas more – это очень тёмная магия. Овладение таким заклятием требует длительной и неприятной подготовки. Оживить нечто мёртвое, не наделяя его при этом душой и разумом, сравнительно легко. Хотя и это тёмная магия. Убить то, что уже мертво, сделать так, чтобы никакая сторонняя воля не смогла более управлять мертвецом – куда сложнее. Можете мне поверить. Поэтому учите. Внимательно, - и он подтолкнул к Гермионе книжку.

Девушка отодвинулась, насколько могла в пределах стула, с отвращением глядя на чёрный, без единой буквы переплёт.

- Спасибо, сэр, но… я не хотела бы изучать тёмную магию. Тем более, очень тёмную, - проговорила она.

Пару секунд директор смотрел на неё с недоумением, потом его усмешка сделалась ещё ядовитей.

- Изучать. Тёмную. Магию. Вы? – переспросил он и продолжил, намеренно растягивая слова. - Да вы и не сможете её изучить. Бессмысленное дёрганье за ниточки марионеток-инферналов, как это делали накануне ваши товарищи, - Гермиона поморщилась, - я не стал бы называть обучением. Довольно будет, если вы наконец обучитесь, хотя бы в самых общих чертах, защищаться от воздействия темномагических сил. Потому что, мисс Грэйнджер… - здесь он понизил голос, словно собирался сообщить тайну, - есть волшебники, которые, в отличие от Вас, всё-таки разбираются в этом. Как и в том, что Адское Пламя, как ни странно, всего лишь пограничная магия. Чем-то менее мощным настоящую тьму не уничтожить. Профессор Дамблдор очень хорошо владел этим заклятием, если это вас успокоит.

Гермиона сморгнула. Особенно ей понравилось упоминание как бы между прочим предыдущего директора школы – словно он благополучно отправился на заслуженный отдых или, на худой конец, мирно скончался в своей постели.

- Я… слышала про Адское Пламя, сэр, - с усилием проговорила девушка, - но я думала, только очень сильный и искусный маг может подчинить его…

Снейп криво усмехнулся.

- Вот и дерзайте, мисс Грэйнджер. Только без самостоятельных тренировок. Пока. Не хочу, чтоб вы спалили Хогвартс, раз уж не удалось его подорвать, - он стремительно отстранился от неё, чтобы вернуться в кабинет.

- Спасибо… профессор, - неуверенно крикнула ошарашенная Гермиона, но дверь уже захлопнулась.

Что это было?

Гермиона помедлила, но всё-таки протянула руку к предложенному учебному пособию – любопытство победило. Вроде бы книжка лежала тихо – не кусалась и не плевалась ядом, а то всякое бывало. Особенно на вылазках в Запретную Секцию. Какие-то защитные чары на книге ощущались, но они были надёжно связаны. Первое, что бросилось в глаза – знакомые завитушки в каллиграфической надписи на пустой первой странице. Рукой бесславно сбежавшего профессора Слизнорта было выведено: «Лучшему из моих учеников с пожеланием благоразумия» - и сложная, как иероглиф, подпись. Странное какое-то пожелание…

Гермиона пожала плечами. Вообще Слизнорт любил такие вещи, хотя после возрождения Волдеморта предпочитал дарить только что-нибудь совсем безобидное. У неё, к примеру, успели скопиться штук пять говорящих грамот, значок отличницы зельеварения (Снейп бы умер, хотя не факт, что у него не было такого значка), пара подставок для волшебной палочки и его же, Слизнорта, пособие для учащихся шестого курса издания примерно того года, когда по нему учился нынешний директор. Книжка в глухом переплёте была гораздо старее. Осторожно перевернув несколько страниц, Гермиона обнаружила, что она вообще рукописная. Причём по мере написания почерк три раза менялся. Учиться по такой – одно удовольствие. Картинки и схемы, изображавшие незримые магические потоки, управляющие движением заговорённого пламени, тоже не обещали лёгкой жизни. В общем, это на всю бессонную ночь. К несчастью, Гермиона так давно уже не спала по-нормальному, что едва не падала со стула. А ведь её ждала ещё уборка лаборатории… с сожалением отложив книгу, девушка принялась за работу. Половина девятого вечера, в сущности, детское время. Так, что там у нас? Ой, чего у нас только нет… и как всего много…

Она не засекала время, но определённо провозилась не меньше часа. Профессор Снейп из кабинета не выходил и не подавал признаков жизни. Гермиона специально сбегала и отворила дверь в коридор, чтобы услышать, а то и увидеть, если он куда-то отправится, но всё было тихо. Монотонно протирая полки, перетаскивая на них всякую сушёную, заспиртованную, а то и визжащую дрянь, Гермиона не забывала следить за выходом. Вскарабкалась по лесенке под самый потолок, оглянулась, протёрла котелок, оглянулась, прилепила бирку, оглянулась, поймала этого… как их, запихала обратно в клетку, пососала укушенный палец, оглянулась. Подошла к двери, прислушалась. Тихо, но наверняка он там. Так и будет, что ли, ночевать в подземелье? По-видимому, Снейп и впрямь решил вернуться в привычные апартаменты. Неужели неуютно себя чувствовал в покоях убитого им Дамблдора? Отчаявшись дождаться, пока профессор хоть куда-нибудь отлучится, Гермиона села переписывать первый стеллаж.

Сидя работать было почти невозможно. Гермиона постоянно тёрла глаза, щипала себя и хлопала по щекам, но сон одолевал. Даже в ледяном жутком подземелье Снейпа. Она бы и в обнимку с профессором сейчас заснула – ей было всё равно. О том, что надо ещё вызубрить до завтра про Адское Пламя, не хотелось даже думать. Попробовала было линовать учётный журнал параллельно с чтением дополнительной литературы, но ничего не вышло. Мысли спутывались. Незатупляющееся перо, руководимое её палочкой, называло графы журнала словами из подарка любимому ученику. Глаза в десятый раз соскальзывали с одной и той же строчки. «Заклинание Адского Пламени – одно из сложнейших в Высшей магии, оно требует от чародея большой концентрации воли и немалой душевной силы…». Ощущение было такое, что пламя уже пляшет перед глазами и гудит в ушах. Всё, предел. Хоть Авада, хоть Кедавра… всё равно.

Гермиона уронила голову на руки. Сам Тёмный Лорд не заставил бы её сейчас разлепить веки. Адское Пламя продолжало метаться перед глазами, но уже во сне. Из огня попеременно появлялись то обездвиженный ребёнок в клетке, в которого несётся Incendio, то дементоры, окружённые горячим паром из прачечной, то обугливающиеся инферналы, то усмехающийся Драко Малфой, направляющий на неё волшебную палочку на фоне пожара в Большом зале, то зелёный всполох Avada Kedavra, летящий сквозь темноту…

- Мисс Грэйнджер, проснитесь. Волдеморт победил!

Гермиона взвизгнула и открыла глаза.

- Повторяю, - сказал профессор Снейп, - мисс Грэйнджер, принесите мне от мадам Спраут корни вот этого растения. Десять штук. Я записал вам… Pulmonaria obscura Du mort. Не перепутайте.

Гермиона ещё пару секунд с ужасом глядела на директора, потом с непониманием на протянутый ей листок. Медуницу принести, что ли? Фух, приснится же такое! Девушка быстро провела рукой по глазам.

- Да, сэр, сейчас… - ей даже не пришло в голову, что искать в такое время мадам Спраут, чтоб вместе пойти в теплицы, не слишком нормально. Не спорить же с директором школы!

Гермиону больше озадачил вопрос, как бы забрать с собой сумку. Оставлять весь подручный инвентарь на растерзание Снейпу она не собиралась, но и носить его повсюду с собой было подозрительно. Делать нечего – пришлось как само собой разумеющееся перекинуть ремешок через плечо, а потом уже бочком просачиваться к двери. По инерции Гермиона добежала почти до лестницы – приказания Снейпа всегда имели большую мотивирующую силу. Но при виде лестницы девушка резко остановилась. Не собиралась же она на самом деле покидать сейчас подземелья? В конце концов, её основной целью был вовсе не поход в теплицу. Резко развернувшись, она заспешила обратно. Если только профессор ещё не вернулся в кабинет, то, может быть… неужели… ей повезёт прямо сегодня? Сердце тут же заухало, как сумасшедшее. Что поделать – обманывать Северуса Снейпа, а теперь ещё директора Хогвартса и любимого слугу Тёмного Лорда в одном лице не самое безопасное дело. Но ничего, всё необходимое у неё с собой. И если верить профессору Дамблдору, никакая Тёмная Магия не в состоянии раскусить такой обман. Если она будет очень-очень осторожной.

Тщательно оглядевшись по сторонам (зеленоватое свечение подземелий порождало мнительность), Гермиона быстро села на пол, с трудом стащила намертво примотанные к ногам кроссовки, сунула их в сумку, а из сумки достала мантию-невидимку. Теперь – ремешок сумки через голову, чтоб ничего не мешало, и мантию – сверху. Заправить волосы, проверить капюшон – если слетит, то пиши пропало. Палочку – в руку. Всё, пошла.

В нескольких моментах ей повезло сразу – двери в классную комнату и лабораторию так и остались открытыми после того, как она минуту назад пулей вылетела оттуда. И профессор Снейп пока что в кабинет не вернулся. Хорошо бы, конечно, он собрался туда до того, как её отсутствие начнёт казаться подозрительно долгим. Или хоть вышел бы на минуту, чтобы она смогла проверить, какими чарами запирается кабинет. На всякий случай Гермиона, задержав дыхание, осторожно подобралась поближе к заветной двери. Благодаря её усилиям в лаборатории теперь появился пол, и по нему можно было красться, не производя шума. Главное не наступить на осколки всяких склянок – мало ли, что в них было налито. Но Гермионе не впервой было двигаться под мантией-невидимкой. Бывало, они с Гарри и Роном проделывали это втроём. Правда, одно дело пробираться по школьному коридору, опасаясь гипотетической встречи с Филчем, и совсем другое – просачиваться в кабинет Снейпа при хозяине. Впрочем, в отсутствие хозяина она делала это ещё на втором курсе. Конечно, тогда двери кабинета не были так плотно увешаны чарами. С годами задачи делались всё невыполнимее.

Пока директор, к счастью, стоял на другом конце лаборатории и опасности не представлял. Но надолго он там не задержался. Оглядел уже составленный Гермионой стеллаж от «А» до «Е», поменял местами пару пузырьков, руководствуясь одному ему известной логикой, посмотрел начатый журнал на столе, небрежно махнул палочкой, приводя в порядок графы. Теперь самое сложное – Гермиона чуть отступила от двери – Снейп всегда так стремительно исчезал в кабинете и вырывался оттуда, что проскочить за ним представлялось непростой задачей.

Девушке опять повезло – без свидетелей директор не так поспешно захлопывал дверь. С его точки зрения замок щёлкнул лишь с небольшим опозданием. Неужели? Гермиона замерла, едва переступив порог, боясь даже вздохнуть – не то что пошевелиться. С этого момента, если её поймают, то мало не покажется. Пока не поймали. Пару секунд чёрные глаза Снейпа без всякого блеска и выражения смотрели сквозь неё – то ли почувствовал что-то, то ли прислушивался – потом он отошёл к ширме позади письменного стола, и девушка наконец глотнула немного воздуха.

Ширма была, кстати, нововведением. Внимательная к мелочам Гермиона ни про какую ширму не помнила. Любопытно было – не пересказать, но сразу туда соваться не стоило. Самым разумным было сесть на пол в дальнем углу, восстановить дыхание и подождать. Что она и сделала. За двадцать минут замёрзла на каменном полу до озноба, но упорно продолжала сидеть, обхватив ладонями околевающие ступни. Только бы не заснуть опять. Но страх отогнал сон. Книжку, что ли, надо было взять с собой? И Омута опять нет. Где же, наконец, Омут?

Минуты тянулись, Снейп чем-то шуршал и булькал за ширмой, разок выглянул в лабораторию, но очень ненадолго. Разок выбрался к столу черкануть пару строк в какой-то тетрадке. Наконец-то! Кто-то настойчиво, и тут же ещё настойчивей постучал в дверь. Снейп выбрался из своего укрытия, потёр глаза одновременно с засыпающей Гермионой, полуоткрыл дверь, не спрашивая, кому и что надо.

- Минерва…, - он отступил на шаг.

Надо же – МакГонагалл!

- Не волнуйся, Северус, я не переступлю твой порог, - тут же успокоила его декан Гриффиндора, - я наоборот хотела бы, чтоб ты скорее пошёл со мной.

Профессор МакГонагалл, прямо скажем, неприязненно разговаривала с директором Хогвартса и определённо была чем-то взволнована.

- Я возьму палочку, - Снейп метнулся мимо Гермионы, подкравшейся от любопытства поближе, задев её краем мантии.

- А что случилось?

Да, Гермионе тоже хотелось знать… уж не попались ли ребята из Отряда Дамблдора, не выдал ли себя Гарри? Нет, тогда МакГонагралл была бы в худшем состоянии. Хотя она и так едва сдерживалась, нетерпеливо поджидая директора на границе между льющимся из коридора светом и полумраком кабинета.

- То, чего и следовало ожидать, - резко сказала декан Гриффиндора, - крупная ссора между учениками, уже третья за неделю. Грохот стоит по всей школе, только у вас не слышно…

- А кто подрался? - для приличия поинтересовался Снейп, уже возвращаясь с палочкой.

Минерва подняла брови.

- Вы ещё спрашиваете? Слизерин подрался с Хаффлпафом. Точнее седьмой и шестой курсы Слизерина избивают пятый курс Хаффлпафа. Мадам Спраут пытается их успокоить, но Малфой совершенно неуправляем. Вы же знаете, они слушаются только вас… у вас там какая-то своя… иерархия, - сдержанно продолжала она, пока директор поспешно накладывал на дверь в лабораторию дополнительные охранные заклятия, - а ваш Кэрроу, по-моему, только раззадоривает детей. Там уже полшколы, я заперла гриффиндорцев в башне факультета, но среди них есть настойчивые ребята, и если они присоединятся к драке…

- Я понял, Минерва, пойдёмте…

- А класс вы не будете запирать? – предупредила МакГонагалл. – По теперешним временам…

- Нет, мисс Грэйнджер должна вернуться из теплиц. Если, конечно, она не присоединилась к драке, она как раз должна была искать мадам Спраут.

- По-моему, мисс Грэйнджер там не было, - замерла МакГонагалл, - а почему…

- Хоть что-то хорошее! Если они опять столкнутся с Драко, мы не соберём Хогвартс… - пробормотал Снейп, - так мы идём, профессор?

МакГонагалл не двигалась с места, не давая ему затворить дверь.

- Нет, я хотела бы сперва уточнить кое-что, - проговорила она, нахмурившись, - мисс Грэйнджер и так находится в очень непростом положении. Драко Малфой подшутил над ней самым непростительным образом, а отработка, как я вижу, опять досталась девочке.

- Это не связанные между собой события… - поскольку декан Гриффиндора не хотела уходить с порога, директор тоже вынужден был остановиться, хотя и с видимым нетерпением. Определённо, ему больше хотелось разрешить проблему вечерней потасовки, чем говорить о Гермионе.

- Неужели? – в глазах МакГонагалл сверкнули ледяные искры. – Говоря начистоту, мисс Грэйнджер изначально виновата не только своим происхождением, но и дружбой с Гарри Поттером, не так ли?

Профессора Снейпа перекосило, как от зубной боли.

- Минерва, давайте не будем…

- Северус, вы знаете, я осталась здесь только из-за детей, - дрожащим от напряжения голосом заговорила волшебница, - самой мне терять нечего, но пока я в школе, я не позволю превращать обучение в Хогвартсе в ад. К вашему сведению, мисс Грэйнджер должна была сегодня разбирать книги в библиотеке. Думаю, это не менее важно, чем чистка котлов. Могу я прямо сейчас забрать её от вас?

- Нет. Не можете, - раздражённо бросил директор, - и ваша протекция ей ничем не поможет.

- Ну разумеется! – с горечью воскликнула Минерва. - Тем не менее, не ждите, что я позволю вам выжить отсюда и эту девочку, как это случилось с учениками Равенкло и Хаффлпафа. Хотелось бы мне знать, а Драко Малфой получит свои штрафные баллы и отработку?

- Он редко бывает в школе, - отрезал Снейп, уже не скрывая раздражения, - но справедливость восторжествует – не сомневайтесь. Драко поступил мерзко, и поэтому скоро окажется в больничном крыле. Ни я, ни вы этому помешать не сможем. И, ручаюсь, отделают его ваши хвалёные гриффиндорцы, которые сейчас, наверное, уже выбрались из башни и швыряют Сектумсемпрой в слизеринцев. Спасибо Поттеру.

Гермиона на всякий случай сделала шаг к своему декану. Лицо у Снейпа было такое, будто он сам готов был запустить в Минерву МакГонагалл непростительным заклятьем. Палочка всё ещё была у него в руке, а Минерва стояла всего в паре шагов. Правда, волшебница тоже крепко держала палочку и при последних словах директора немедленно подняла её, по-прежнему не сходя с места. Гермиона зажала себе рот рукой. Несколько секунд Снейп и МакГонагалл молча прожигали друг друга взглядами, но никто так и не взмахнул палочкой.

- Когда-нибудь вы очень горько пожалеете о том, что сейчас творите, Северус, - негромко сказала профессор МакГонагалл.

- Навряд ли, Минерва, - оскалился Снейп, - но давайте не будем пока устраивать ещё одну битву Гриффиндора со Слизерином. Идёмте, наконец. Где они сцепились?

Минерва кивнула и устало отступила в коридор.

- На втором этаже, - почти спокойно проговорила она, - страшно подумать, что будет, если об этом узнает Министерство…

- Постараемся сделать так, чтоб не узнало…

Наружная дверь, наконец, захлопнулась, и можно было не сомневаться, что на неё ровно легли несколько охранных заклятий.

Гермиона выдохнула и опустила палочку. Профессор МакГонагалл её восхитила и испугала. Так рисковать из-за того, что твоей студентке назначали внеочередную отработку? Наверняка бедная Минерва не знала и половины того, что на этих отработках творилось. Гермиона напомнила себе, что надо быть осторожней, чтоб до МакГонагалл и впредь доходило поменьше информации о незавидной участи грязнокровки. Иначе Гриффиндор рисковал остаться без декана, как получилось сегодня со Слизерином. Гермиона никогда не простила бы себе, если б из-за неё что-то случилось с профессором МакГонагалл, и если бы факультет лишился в эти жуткие времена последней защиты. Как ни печально, но в данной ситуации прав был Снейп. Действительно, Гермионе ничем не помогла бы защита декана. Она вовсе не собиралась отсиживаться в кабинете МакГонагалл, пока за ними обеими не придёт Волдеморт. Ожидание смерти хуже смерти…

Рассуждая таким образом, девушка уже перебирала бумаги на столе Снейпа. Ящики стола она тоже подёргала, но они оказались запертыми, как и все шкафы в кабинете. Как и дверь в спальню. Искать ключи и разбираться с заклинаниями было некогда, навряд ли директору требовалось много времени на то, чтобы урезонить разбушевавшихся школяров. Стараясь запомнить, где что лежало, Гермиона перелистала несколько книг (одна мстительно на неё зашипела и убежала в угол), потом обратилась к записям. Кто-нибудь пробовал разобраться в черновых заметках алхимика? Девушка быстро раскрыла последнюю страницу, куда профессор дописывал что-то перед уходом – чернила едва успели подсохнуть. Тоже не слишком понятно. На весь лист развернулся рецепт какого-то зелья, одна латынь и сокращения. Латынь Гермиона знала, и даже большинство компонентов, хотя в школе их не проходили. Но вот приготовить такое с первого раза не рискнул бы и Невилл Лонгботтом, которому, в общем, было всё равно, что варить.

Гермиона заглянула за ширму – так и есть. Ещё одна маленькая лаборатория. Котелки, штативы, пробирки, склянки с растворами и экстрактами. Некоторые ингредиенты окружены ограничительными заклинаниями, некоторые вовсе помещены под магический купол. Надо думать, неприятно держать у себя за спиной столько опасной магии. Жаль, что опять не видно Омута Памяти. Стараясь ничего не задеть в узком пространстве, Гермиона осторожно приблизилась к большому котлу, доспевающему на медленном огне. Болотный фонарик, скучающий в запаянном аквариуме по соседству, жадно к ней потянулся, но девушка оглушила его Silencio, чтоб не заводил свою дремотную тягомотину.

Если рассуждать логически, то рецепт на столе должен был относиться именно к котлу с непонятным варевом. Больше, вроде бы, ничего не готовилось. Котёл тоже находился под защитой, так что взять его и выбросить не удалось бы. Гермиона и не собиралась поступать так неосторожно. Пропажу котла профессор Снейп уж точно заметил бы. Но, едва глянув на вязкое ядовито-зелёное варево, девушка тут же захотела сделать именно это. Аккуратно взяв ложку с самым длинным черенком (даже Снейп не станет заговаривать такую мелочь), Гермиона медленно перемешала жидкость в котле, потом достала ложку и внимательно проследила, как тончайшая струйка жидкости стекла обратно в варево. Так и есть – та самая мерзость, которой её поил Кэрроу. Целый котёл! И цвет тот самый, и консистенция, и запах… такой странный. Пробовать на вкус Гермиона не стала. Да, одного этого Министерству хватило бы, чтоб отправить директора Хогвартса в Азкабан. Правда, половине Министерства место в Азкабане.

Всё ещё с ложкой в руке девушка вернулась к столу, ещё не решив, что будет делать. Нет, это зелье в тетрадке не описывалось. Но, поразмыслив немного, Гермиона пришла к выводу, что на последней странице приводился состав противоядия. Тоже логично. И противоядие она тоже пила. Эксперименты продолжаются. Гермиона прикусила губу. Посмотрим, профессор, так ли я слаба в магии, как вам хочется думать…

Она ещё раз пробежала глазами по выстроенным в столбик компонентам. Противоядие – штука сложная, если человек уже принял отраву. Но испортить отраву проще. Так… что он выбрал в качестве магической субстанции, останавливающей действие яда? Похоже, что глаза болотных упырей… целых четыре… так много! Почти предел безопасности! Или он считал не на галлон, как положено, а на котёл? Гермиона почесала затылок, вглядываясь в последние строчки, подписанные под рецептом. Три – однокр. эф. И стрелочка к глазам упырей. Ну, это понятно. Но ей не нужно было, чтоб зелье даже однократно реализовывало свой эффект. Так всё-таки, на галлон или на котёл? Гермиона прислушалась. Ей казалось, что она очень уж долго возится с зельем – как бы не вернулся хозяин кабинета. Но пока всё было тихо, только бурлил котёл, да вздыхал онемевший фонарик.

Гермиона переступила замёрзшими ногами и забралась в профессорское кресло. Ещё раз, шевеля губами, перечитала рецепт. Из того, что расшифровала, её зацепила только желчь броненосца – сто капель, развести с крысиной слюной один к десяти. Нет смысла разводить это в целом котле. Значит, всё-таки на галлон… Гермиону передёрнуло. Даже страшно сыпать. Но нужно. Приняв решение, девушка тут же заторопилась. Побежала в школьную лабораторию, торопясь подпёрла дверь стулом (если захлопнется, то вернуться не удастся – вряд ли она так скоро расправится с усиленными чарами Снейпа). Дальше дело пошло ещё быстрее. Попутно прикидывая, сколько в котле галлонов, Гермиона подтащила передвижную лестницу к уже заполненным полкам, взлетела по ней не хуже бравого матроса и, почти до половины занырнув внутрь стеллажа, выудила оттуда большую зелёную банку с глазами упырей. Выкарабкалась обратно, поправила сбившийся капюшон. Никого? Никого. Обратно в кабинет, откупорить банку, отсчитать нужное количество глаз. Некогда искать пинцет, но ничего, сойдёт и руками. Главное добавлять осторожно, постоянно помешивая. Ужас! Больше половины банки ушло! «Сейчас опять рванёт», - с тоской подумала Гермиона, добавляя последний глаз. Но ничего не случилось. Зелье пошло рябью, мимолётно сменило цвет на нежно-голубой и вернулось к прежнему состоянию. Готово! Пятьдесят баллов Гриффиндору.

Пора было бежать за Pulmonaria obscura Du mort – хорошего понемножку. И так повезло, что мадам Спраут разнимала драку на втором этаже и, следовательно, её не так легко было отыскать. Гермиона сосчитала до пяти, проверила расположение бумаг на столе, расколдовала фонарик, тщательно промыла ложку, протёрла и вернула на место, вышла из кабинета и затворила дверь. Потом добавила в банку с глазами немного глаз поновее, из соседней банки и восстановила порядок на полке в лаборатории. Всё, на месте преступления её не поймали, а Волдеморт никого больше не заставит корчиться от боли, глядя, как сквозь кожу лезут шипы. Это уже что-то. Девушка поспешно обулась, сняла мантию-невидимку и спрятала её на дно сумки. Быстренько сбегала за медуницей, мадам Спраут даже не стала искать – открыла несложный запор на теплице Аллохоморой и взяла то, что нужно. Очень удивилась, когда, вернувшись к Снейпу, опять его не застала. Любовно разложила корешки на столе, подстелив листок чистой бумаги, достала бутерброд и села заполнять журнал. Снейп явился только минут через пятнадцать, ближе к концу отработки, когда Гермиона успела и покушать, и соскучиться. Злой, как… всегда. «Ступайте спать, мисс Грэйнджер» прозвучало, как непростительное заклятие. Гермиона подскочила.

- Да, сэр. Спокойной но…

Дверь в кабинет захлопнулась.

Чтоб тебе всю ночь ворочаться… Гермиона принялась торопливо запихивать в сумку коробку из-под бутербродов и книжку про Адское Пламя. Профессор Снейп выскочил, когда девушка уже собиралась покинуть лабораторию, и едва не сшиб её с ног.

- Глаза болотных упырей у нас на «У»? Упырей болотных глаза? – забормотал он какую-то абракадабру и принялся шарить среди ингредиентов, расставленных на полу.

Гермиона, как ни странно, хорошо поняла вопрос, но ответила лишь через несколько секунд – губы не слушались.

- Нет… на «Г». Глаза упырей болотных, глаза шершней, глаза пауков… нет, глаза пауков до этого.

- Спасибо, мисс Грэйнджер, - Снейп тоже правильно разобрал её бред и переключился на стеллаж.

Гермиона стала бледней профессора. Он догадался… или уже заподозрил и сейчас догадается… как она не подумала? Наверное, какие-нибудь темномагические уловки, наверное он понял, что кто-то трогал котёл… и далась ей эта коробка от бутербродов! Надо было сразу уходить, а теперь директор преградил путь к выходу, и отступать можно было только до стены. Гермиона всё-таки сделала пару шагов назад, её рука скользнула в сумку и нащупала палочку… Stupefy? Impedimenta? Levicorpus – и тогда можно будет проскочить под ним…

Профессор спрыгнул с лесенки и, не оглянувшись на Гермиону, скрылся в недрах кабинета вместе с вожделенной банкой.

Гермиона подумала, что точно поседеет за сегодняшний день. Бежать. Из подземелья, из Хогвартса… сразу в лес. Потом пришлёт сову Гарри и Рону. Жаль, конечно, но не так уж мало она сделала. Новое зелье наверняка варить не меньше месяца… и Гермиона действительно добежала почти до двери классной комнаты, ежесекундно готовясь услышать душераздирающий вопль или увидеть позади слепящую вспышку Avada Kedavra. Вопль она действительно услышала – крик настоящей боли и ужаса. Боясь поверить в свою догадку, Гермиона метнулась назад.

- Alohomora! Bombarda! Bombarda maxima! – заранее приготовленная палочка одно за другим послала заклятия в заколдованную дверь кабинета, но лишь на третьем дверь наконец вылетела, причём вместе с косяками. Одновременно снесло и дверь в спальню профессора, находившуюся на той же траектории. Опять посыпалась каменная крошка, склянки попадали со стеллажей, и в воздухе тяжёлой взвесью повисла пыль. Оглохнув от произведённого её палочкой эффекта, Гермиона прыгнула в пролом. Кабинет, как ни странно, почти не пострадал. Только ширма завалилась на стол, и то не по вине Гермионы. Что характерно, зелья в большом котле уже не было – оно целиком обратилось в голубовато-зелёное пламя и перекинулось на профессора Снейпа. В основном на руки, но и на лицо тоже попало. Выглядел этот живой факел так жутко, что Гермиона тоже завизжала.

- Aguamenti, aguamenti, aguamenti!!! – тройное заклятие опять оказало сильный эффект: профессора отбросило водяным шквалом, книги со стола и котлы из маленькой лаборатории смело, как океанской волной.

Гермиона оцепенела от ужаса. Она уже не сомневалась, что убила директора. Убила… совсем…

Профессор сел, заходясь кашлем, лихорадочно отряхивая с волос искры магического пламени, которое, несмотря на воду, не желало отступать и цеплялось за пальцы, на глазах обугливая кожу. Гермиона снова вскинула палочку, прикидывая, какое бы употребить заклятие, но Снейп уже опустил руки в разлившуюся вокруг него воду, огонь зашипел, обратился зелёным паром и потух.

- Я сейчас… - всхлипнула Гермиона.

Обратно к стеллажам… она же помнит, где-то тут оно было… Accio! На ближайшей полке что-то загремело, Гермиона сбросила на пол несколько котелков и флаконов, ухватила скользкую жестяную банку… только б не умер…

- Профессор, профессор Снейп, вот… дайте я помогу, - забормотала она, опустившись на пол рядом с учителем.

Профессор ничего ей не ответил, плача от боли попытался достать из кармана волшебную палочку, и тут же от этой идеи отказался. Руки не слушались, из-под оплавленных ногтей сочилась кровь. Гермиона, отбивая зубами дробь, принялась смазывать ожоги вязкой пахучей мазью, запах горелой плоти стал немного рассеиваться.
Она едва не убила человека, едва не убила… но зачем он, во имя Мерлина…

- Вот, пейте, - спохватилась девушка, сунулась в свою сумку, извлекла прощальный подарок профессора Слизнорта.

- Что это? – Снейп попытался облечь стон в членораздельную речь и одновременно сфокусировать взгляд на флаконе. – А! Давайте…

Гермиона подползла поближе, напоила с рук – треть флакона, дальше профессор мотнул головой – хватит. Собственные руки он продолжал держать на весу, пальцы ничего не ощущали и не гнулись. Мазь начала своё заживляющее действие, но ожоги после колдовского огня остались глубокие, кожа сошла почти полностью. Ну и мерзкие зелья вы варите, профессор! Гермиона могла бы порадоваться – вряд ли сочинителю оригинальных зелий было сейчас лучше, чем ей вчера вечером. Но никакой радости девушка не ощущала – только отвращение от того, что магия может творить такие страшные вещи. Но, в общем, всё закончилось не так уж плохо - могло быть хуже. Руки заживут – ожог это всё-таки не заговорённые шипы. Скорее всего, профессор даже не утратит своей редкой красоты. Гермиона утёрла глаза рукавом, попыталась смазать ожоги и на лице директора, но Снейп отстранился.

- Дальше я справлюсь сам, - прошипел он, отобрав у неё банку. Видимо, обезболивающее начало действовать.

- Простите, профессор, я не хотела… - пробормотала бедная Гермиона.

- Чего вы не хотели?

- Чтобы вы пострадали… чтобы упала дверь, и вас ударило об стену.

Снейп бросил на неё свирепый взгляд из-под опалённых бровей, но ничего не ответил.

- Я схожу за мадам Помфри, - хрипло произнесла Гермиона, поднимаясь с затёкших колен.

- Сесть! – Гермиона плюхнулась обратно в лужу. – Ни за кем ходить не надо. И звать никого не надо – это понятно?

Если не понятно, сейчас повторим всё заново… Гермиона неуверенно кивнула.

- Всё, ступайте спать. Кажется, я вас давно отправил.

Гермиона с опаской посмотрела в обожжённое лицо директора, но уйти не решилась. Да и какой смысл? Теперь он её точно умертвит. Сделает мертвее мёртвого. Moritas more... А может, и сам Волдеморт захочет поучаствовать... за покушение на любимого слугу. Она едва не убила человека...

Снейп зловеще молчал, тщательно втирая мазь в обгоревшие пальцы. Движения раз от раза удавались всё лучше, но всё равно его мокрая фигура в обугленной по рукавам мантии выглядела плачевно.

- Вы меня не слышали? - раздражённо спросил он через минуту. - Перестаньте гипнотизировать меня взглядом и не сидите в этой луже, она ядовитая. Впрочем, я уже не уверен...

Он неожиданно вскрикнул, не докончив фразы, и резко отдёрнул руку, которой наносил мазь на изуродованное запястье.

- Давайте лучше я, профессор, - сострадательно предложила Гермиона.

Наверное, тут для обезболивания нужно было что-то посильнее капель.

- Отправитесь за меня к Лорду? - жёстко поинтересовался Снейп. - Вперёд!

Гермиону передёрнуло. Теперь и она заметила — в тусклом свете немногих уцелевших свечей сквозь свежий ожог, выдавливая сукровицу и кровь, проступала Метка. Ад. МакГонагалл права - они живут в аду.

- Давайте я хоть приберусь, - вяло предложила Гермиона.

- Обойдусь без вашей помощи, мисс Грэйнджер.

Что он, стесняется, что ли, при ней аппарировать - соблюдает приличия? Так чего смущаться - все в школе уже видели, как Пожиратели средь бела дня аппарируют к Лорду прямо из Хогвартса. А! Наверное, не хочет, чтоб она тут что-нибудь подглядела. Опять же, в порядок себя надо привести - не в таком же виде отправляться к хозяину! Гермиона неожиданно усмехнулась. Зато вот голову профессор Снейп уже помыл. В кои-то веки. Эта мысль вдруг нездорово позабавила девушку, и она захихикала, привалившись спиной к ножке письменного стола.

Снейп не стал мешать её веселью, рассеянно наблюдал за истерикой ученицы, баюкая на груди раздираемую Меткой руку. Одноногий болотный фонарик пришлёпал из темноты по растекшейся на полу воде, покачался туда-сюда и приник к плечу профессора.

- Надо спать, спать, спать... надо спать, всем спать... пойдём со мной, пойдём со мной... я знаю, где ты отдохнёшь... я знаю, я знаю, я знаю такое место...

Гермиона заставила себя не смотреть на магическое существо — не хватало ещё уснуть здесь. Обвела взглядом комнату - кривую арку, ведущую в лабораторию, осколки стекла, поблёскивающие в чёрной воде, разлетевшиеся по углам книги. За выбитой дверью в спальню в густом мраке слабо высвечивалась большая чаша из лунно-белого камня — Омут Памяти.

Стяги реяли над Хогвартсом, Метка в дождливом небе сияла, как начищенный пятак, директор щеголял в мантии самого парадного чёрного цвета, ученики и преподаватели проглотили языки – в школу нагрянула министерская проверка…

Со стороны проверки было бесчестно приезжать в самом начале учебного года, когда новый директор ещё не успел освоиться с обязанностями, половина преподавательского состава поменялась и ещё не запомнила в лицо уцелевшую половину, а декан одного из факультетов буквально накануне сгинул в неизвестном направлении. Но триумфальное шествие первого заместителя министра магии Долорес Амбридж к Большому залу не смог бы остановить никто. Разве что Волдеморт, но он не попытался.

Поэтому утро началось весело - с проникновенного обращения ко всем присутствующим, и в особенности к будущему волшебного мира сначала самой Долорес, потом сопровождавших её Яксли и Ранкорна, ответственных за обеспечение магического порядка и учёт маггловских выродков. Будущее волшебного мира отвечало аплодисментами и почтительным молчанием - директор исподтишка наложил на факультетские столы заклятие Silencio. В целом, первое впечатление, произведённое школой на комиссию, оказалось благоприятным. Правда, заместитель министра Амбридж была немного озабочена отсутствием среди учеников хаффлпафца Стивена О'Лири, на которого у Министерства была особая разнарядка, связанная с мракоборческими успехами его родителей. Но узнав, что мальчика не удастся забрать из школы, потому что он уже коротает дни в больнице Святого Мунго, Амбридж просветлела и утешилась. Единственный приятный момент за утро - завтрак был чуть лучше обычного и хотя бы выглядел аппетитно, чтобы не вызывать тошноту у членов комиссии. Зато из-за приветственных речей трапеза затянулась, и чтобы успеть на первый урок, студентам пришлось сломя голову нестись за книжками в спальни, устраивая давку перед дверями в общие гостиные и в общих гостиных, а потом также осточертело бежать в классы, преодолевая толкотню в коридорах. Лестницы, не успевая разворачиваться, путали этажи, злобный полтергейст Пивз сбивал едва заселившихся первоклашек ложными указаниями. Хуже всего было то, что комиссия собиралась посетить сегодня некоторые занятия, но никто не знал, какие именно.

- Только бы не к нам, - было первое, что сказал Гарри, когда рот наконец оттаял после затяжного Silencio.

- Если Снейп не больной, он сделает всё, чтобы не повести Амбридж в класс Гарри Поттера. Тем более, на урок профессора МакГонагалл, - Рон одновременно успокаивал друга и пытался на ходу причесаться - и то, и другое получалось плохо.

- Снейп не больной? Ну не знаю... но если Амбридж не больная, она пойдёт именно к нам, - задыхаясь, ответил Гарри.

Они только что героическими усилиями пробились сквозь толпу на главной лестнице и теперь пытались не опоздать на трансфигурацию. До класса было ещё далеко, поэтому приходилось то бежать, то полубежать.

- Что ей делать у профессора МакГонагалл? Ей бы к Кэрроу, на Тёмные искусства или хотя бы на маггловедение, - возразила взъерошенная больше обычного Гермиона, настойчиво пытаясь выправить воротник парадной мантии. Переодевались тоже в спешке, и девушка подозревала, что вообще натянула мантию задом наперёд.

- Или прямо на зелья к Снейпу, пусть друг друга перекусают, от них наверняка нет противоядия, - помечтал Рон. - Как, кстати, твоя отработка? Он сильно злобствовал?

- Да, мы тебя прождали до полуночи, но ты так и не заглянула! Хотели встретить в общей гостиной, но МакГонагалл разогнала всех по спальням - с ней не поспоришь, -пояснил Гарри.

- Всё в порядке, - успокоила друзей Гермиона, мужественно борясь с мантией. - Для меня, по крайней мере... просто я так устала, что могла только дойти до спальни и упасть на кровать.

Она на самом деле помнила прошлый вечер, как в тумане. Кажется, когда она вернулась, в гостиной действительно никто не сидел, хотя отбоя ещё не было. И ребята к ней не зашли. Но вчера ей было не до того. Удивительно, что она не ушла по ошибке ночевать в башню Равенкло. С утра оказалось, что вся школа находится под впечатлением от вчерашней битвы за Хогвартс. Всю дорогу на завтрак мальчишки наперебой расписывали ей победу над Слизерином, так что до рассказа об отработке дело до сих пор не дошло.

- Так жалко, что тебя не было!

- Ты бы видела, как Малфой навернулся с метлы! Наверное, мадам Помфри изведёт на него весь костерост — бр-р-р!

- Вы что, летали по коридору на мётлах?..

- Сначала нет, но потом слизеринцы притащили свои... а мы уже за ними. Ты не беспокойся, я не забывал, что я Невилл, я только один раз взлетел.

- Да, как раз из-за Малфоя. Будет помнить своё Imperio!

- Это мы с Роном зажали его с двух сторон! Крэбб пытался наслать на Рона Crucio -представляешь?! Но Рон увернулся!

- Там такое творилось, Гермиона - просто не описать! Но мы им сразу показали! А то они уже теснили Равенкло с Хаффлпафом...

- Эти ящеры даже Хаффлпаф довели! У Хаффлпафцев есть такая бойкая девчонка - Эвелин, здорово Ступефаем владеет, почти как ты. Надо позвать её в Отряд Дамблдора, хоть и маленькая...

- А на втором этаже потолок, наверное, до сих пор в копоти... но это не мы поджигали - это Забини запустил Incendio в Терри. Но ему только метлу подпалило... слизеринцы вообще ничего не боялись - Кэрроу к ним сразу же прибежал и вёл себя, как на уроке Тёмных искусств. Только это их не спасло!

- А Кэрроу ещё хотел нам всем отработку влепить! С пристрастием! Только МакГонагалл его опередила, сказала, что уже распределила до Рождества чистку совятника. И Кэрроу утёрся — представляешь? Так что Отряд Дамблдора теперь ещё в совятнике будет собираться... ну и подумаешь!

- Не поверишь - МакГонагалл сначала нас вообще в башне заперла! Как будто мы дети малые. Мы уже хотели Бомбардой дверь вышибить, только Даму было жалко, а потом сообразили выбраться через окна на мётлах. Правда, здорово придумано?

- Вы ослушались декана?..

- А она как раз ходила за Снейпом. Ты бы его видела на метле! Я последний раз видел, когда он как-то раз матч судил. Курсе на втором ещё... нет, на первом... ну вот, он вчера так орал, что кровь стыла... хорошо, что я теперь не Поттер!

- Вы и директора не послушались?..

- Слушать Снейпа? Да он как всегда спасал своих змеёнышей. Гойла сдёрнул за шкирку прямо с метлы и метлу отобрал. Малфоя ненаглядного сам потащил в больничное крыло... если б он не выполз из подземелий, мы бы их так отделали, что мало б не показалось. Но и так сойдёт. Для первого раза...

- Ну, так что с твоей отработкой?

- Да так... - пробормотала Гермиона, - ничего особенного...

- Ничего особенного? У Снейпа? - не поверил Рон. - Он даже не накричал на тебя и не выгнал? Хорошо быть отличницей... может, тогда и к лучшему, что ты у него отсиделась, а то попала бы под горячую руку Кэрроу!

- Отсиделась? — вспыхнула Гермиона. - По-твоему, с профессором Снейпом хорошо посидеть часок-другой?

- Да я вовсе не хотел... - сбился Рональд, — но ты сама сказала...

- Я имела в виду, что обошлось без больничного крыла и что мне наконец-то удалось поспать ночью, - отрезала Гермиона. - А в остальном профессор Снейп себе не изменяет. Конечно, он накричал на меня и выгнал, Рон, - всё как положено. И тебя, Гарри, по-прежнему ненавидит.

- Он что, спрашивал про меня? - насторожился Поттер.

- Ещё бы! Он с этого начал. Но я отослала его к Ордену Феникса.

- И он не опробовал на тебе сыворотку правды? — не поверил Рональд.

- Нет, Рон, если тебе интересно, то только легилименцию и Crucio... совсем немного.

- Что?! - хором переспросили Гарри с Роном и резко остановились.

- Да так, ничего, - буркнула Гермиона, всё ещё обиженная на снисходительное отношение к её стараниям, - с окклюменцией я, по-моему, справилась. Хотя профессор сказал, что у меня никудышная подготовка, и что с такими знаниями нам без толку соваться к Тёмному Лорду.

- Так и сказал? - ощетинились ребята.

- Да, так и сказал. В следующий раз, наверное, будет проверять, как я сопротивляюсь Аваде... А что мы встали-то? Трансфигурация через две минуты!

Они опять заспешили по коридору.

- Тебе нельзя больше ходить на эти отработки, - серьёзно сказал Гарри.

- Убил бы гада, - добавил Рон.

- Я и так его чуть не убила, - тихо призналась Гермиона. - Поэтому следующей отработки, скорее всего, не будет.
Мальчишки снова споткнулись и затормозили, уставились на неё во все глаза.

- Ты не шутишь? - выдохнул Гарри. - Ты... едва не убила Снейпа?

- Ну да - убьёшь его, - усомнился Рон. - С утра ни в одном глазу...

- Это случайно получилось! Даже вспоминать не хочется... - вздохнула Гермиона. - Я вчера столько натворила... наверное, из-за бессонницы! Да пойдёмте же! Что мы опять встали? - спохватилась она. - Из хорошего: я испортила зелье, которое он готовил для Сами-Знаете-Кого, то самое, от которого лезут колючки. Твоя мантия очень помогла, Гарри. И второе - я нашла Омут Памяти. Он стоит в комнате у профессора Снейпа, - она снова вздохнула. - Что теперь скажешь, Рон? Весело я провела время?

Рональд восхищённо присвистнул.

- Ну ты даёшь, Гермиона! Молодчина! Никто бы так не смог - только ты.

- А Омут? Трудно до него добраться? - взволнованно уточнил Гарри.

- Вообще-то, практически невозможно, - честно призналась девушка. - Мне пришлось выбить две двери Bombarda Maxima.

У Рона отвисла челюсть.

- А... Снейп ничего не заметил? - пробормотал он, переглянувшись с таким же ошарашенным Гарри.

- Ещё бы не заметил - он же был в кабинете! - воскликнула Гермиона. - Я поэтому и не смогла подойти к Омуту. Ох, это на ходу не объяснишь... я испортила зелье, и котёл почему-то вспыхнул, когда профессор Снейп к нему подошёл. То ли я ошиблась, то ли он что-то ещё туда досыпал...

Рональд был в восторге.

- Обалдеть! У Снейпа взорвался котёл! Не забыть сказать Невиллу!

- Рон, все когда-нибудь взрывают котлы, - пожал плечами Гарри, - а Снейп такие зелья варит, что странно, как он ещё жив!

- Это не смешно, вообще-то! - осадила их Гермиона. - Из этого котла полез сине-зелёный огонь, который не тушился водой! Меня до сих пор трясёт!

- И что, ты бросилась спасать Снейпа? - догадался Гарри.

- Ну... в общем, да. А что было делать?

Гарри посмотрел на подругу сочувственно, словно на ребёнка, которому приходится объяснять прописные истины.

- Гермиона, он тебя теперь съест.

Гермиона вздрогнула.

- Думаешь, догадается, что случилось с зельем? Вообще-то, я всё аккуратно делала, доказать он ничего не сможет...

- Да это же Снейп, Гермиона! Ему не нужны доказательства! - расстроено объяснил Поттер. - Хотя ты его уже не первый раз поджигаешь, скоро он тебя вычислит. Ты что, не знаешь Снейпа? Он же жутко злопамятный! Наверняка он ещё не простил тебя за Imperio...

- Как будто я была виновата! - помрачнела Гермиона.

- Косвенно - ты. Поставила его в глупое положение. А теперь ты ещё дважды за день разгромила его ненаглядное подземелье, а под конец нашла способ помочь ему в беде. Снейп такого не прощает, - Гарри подумал пару секунд, покачал головой и вынес вердикт: - Я на твоём месте точно не ходил бы на следующую отработку. Если он сам не напомнит.

- А если напомнит? - прошептала побледневшая Гермиона, наконец-то справившись со строптивой мантией.

- Тогда... придётся идти. Но с этой комиссией он вряд ли спохватится. Хотя, если у него на тебя зуб... может, тебе всё-таки уйти из Хогвартса, а? Смотри, что тут творится!

- Только не начинайте снова, ладно? - взмолилась девушка. - Да куда я могу уйти? Гарри, очнись, у меня родители - магглы! Мне большого труда стоило сделать так, чтобы они жили в Австралии и не вспоминали обо мне. И что мне теперь, переиграть всё обратно? Я ж только хуже им сделаю! Прятаться от Сами-Знаете-Кого, прятаться от Снейпа... как я объясню, что не угодила паре злых волшебников, и теперь нашей семье надо скрываться? И вообще - разве где-то укроешься, если Сами-Знаете-Кто устроит войну, и кругом будут одни Пожиратели?

Гарри угрюмо молчал, Рон смотрел на подругу с ужасом.

- Ты уж очень страшные вещи говоришь, Гермиона, - признался Уизли. - Ну, не возвращайся домой, спрячься где-нибудь. Хоть в Ордене Феникса! Просто тебе надо держаться подальше от нашего директора... всё-всё, молчу. Больше про это не будем, честно!

- Всем не мешало бы держаться подальше от нашего директора, - Гермиона уже взяла себя в руки. - Но, в конце концов, если он вчера меня не убил, то может и сегодня не убьёт. Я не собираюсь его бояться! И нам нужен Омут - вы не забыли? Омут я нашла. Осталось только придумать, как его выкрасть.

- Может, мы и без Омута обойдемся, - неуверенно сказал Гарри. - Давайте зайдём с другого конца. Мы ведь знаем, как выглядит один из крестражей...

Но Гермиона его оптимизм не разделяла.

- Гарри, ты с этим медальоном ходишь уже несколько месяцев, а толку?

- Да, но...

- Стойте! - Рональд, который бежал на полшага впереди и уже обогнул последний поворот коридора, резко подался назад, чуть не налетев на друзей.

- Что там - Волд... - попытался пошутить Гарри.

- Не произноси!!!

- Хуже, там комиссия, - шёпотом сообщил Рон. - Ну точно, они к МакГонагалл!

- А мы опоздали, как нарочно! - расстроилась Гермиона. - Я же вам говорила, пойдёмте быстрее, а вы через два шага останавливаетесь!

- Может, и хорошо, что не успели, - попытался выкрутиться Рон. - Может, лучше вообще не ходить?

- И оставить МакГонагалл на растерзание этой своре? - Гарри колебался.

- Там Кэрроу. Отработку назначит, - вздрогнула Гермиона.

- А за опоздание не назначит?

- За опоздание меньше...

- Ладно, пошли...

Всё ещё сомневаясь, не сбежать ли, пока не поздно, троица осторожно вырулила из-за угла, нервно оправляя мантии. Мантии всё равно топорщились, потому что приезд комиссии наверняка означал и обыск спален. В связи с этим запасы оборотного зелья, палочка Того-Самого-Мальчика с пером феникса, поддельный медальон Слизерина, флакон с памятью Дамблдора, Карта Мародёров и мантия-невидимка были распределены на троих и запрятаны под школьную форму. Комиссия ума бы лишилась, если б надумала обыскивать лично каждого. К счастью, до этого ещё не дошло. Пока опоздавшие отделались только страдальческим взглядом МакГонагалл и ледяным «Минус тридцать баллов с Гриффиндора» от директора.

- Да пошёл ты, - буркнул Гарри, когда они, покрасневшие и припозоренные, протиснулись мимо комиссии на задний ряд - от глаз подальше.

Рональд так же шёпотом обозвал заместителя министра Амбридж протухшей жабой - она как раз высказалась насчёт дисциплины.

В общем-то, ни заместитель министра, ни директор симпатии не вызывали, и как-то сразу стало ясно, что не стоило идти на урок. Но отступать было поздно. Дверь уже закрыли, и комиссия расселась в специально наколдованные кресла. Амбридж, Яксли, Ранкорн, со стороны школы - Снейп и Амикус Кэрроу. Только Лорда не хватало. Профессор МакГонагалл нервно поправила пенсне и начала занятие.

Превращение металла в теплокровных... Гермиона записала тему и покосилась на мальчишек, сидевших по обе стороны от неё. Рональд суетливо крутил в руках перо, Гарри постукивал пальцами по столу. Вообще-то, все нервничали, весь выпускной курс. Из-за комиссии, и из-за вчерашней драки. Но нервничали по-разному - класс был разделён надвое незримой чертой. Все злились на Слизерин, и Слизерин злился на всех. Хорошо ещё, что Драко Малфоя не было - приболел. Всё равно атмосфера была наэлектризована до предела, только что искры не сыпались с палочек. Комиссия - это было уже слишком, комиссия выводила из равновесия оба фланга, и юные волшебники то и дело безмолвно переглядывались. Слизеринцы - с выражением сумрачного предвкушения, неслизеринцы - с мрачной тоской. Черта между факультетами обозначалась всё чётче. А ведь сентябрь только начался!

Гермионе казалось, что и профессор МакГонагалл нервничала всё больше именно из-за этой враждебной ауры в классе, хоть и старалась никак не выказывать волнения. Хорошо было только Амбридж и её безмолвным сопровождающим. Заместитель министра улыбалась самой сахарной из своих улыбок, оправляла слоистое кружево на парадной лиловой мантии и явно наслаждалась царящей атмосферой. Время от времени она даже прерывала МакГонагалл каким-нибудь ненужным вопросом или дурацким комментарием, что-то записывала в блокнотик, о чём-то спрашивала директора и нового декана Слизерина. Очень тяжело было сидеть, то и дело ловя на себе её тяжёлый, ничего не выражающий взгляд. Когда он уже закончится, этот урок? Но урок тянулся бесконечно.

Гермиона скоро перестала записывать лекцию - просто слушала. Не от лени, а потому что хорошо знала тему, и ей надо было слишком много всего обдумать. На свежую голову. Пока удалось хоть немного выспаться...

- Смотри-ка, Снейп сегодня черней обычного - ещё и перчатки натянул. Парадная форма, наверное, - от нечего делать шепнул ей Гарри. - Слушай, мне кажется или он слегка подстригся и унизился до мытья головы? Нет, точно! С ума можно сойти! Неужели это из-за Амбридж?

- Нет, из-за меня, - Гермиона избегала смотреть на директора, но теперь вынуждена была взглянуть. - Я его три раза окатила Aguamenti...

Гарри лёг головой на стол, вцепился зубами в кулак, чтоб не рассмеяться.

- Скажи Рону...

- Не вижу ничего весёлого, - вчерашняя эйфория давно покинула Гермиону. - Ты сам говорил, что директор меня возненавидит!

- Он и так всех ненавидит!

- Что у вас там? - обернулся Рональд.

- Ничего, - Гермиона опять взялась за перо, заместитель министра с точностью локатора уже нацелила свой взгляд на их троицу.

А директор, между прочим, выглядел ещё хуже вчерашнего. Лицо совсем жёлтое, под глазами круги - краше в гроб кладут. Но ожогов почти не было видно, во всяком случае, на лице. Если не приглядываться, то не догадаешься. Волосы, правда, пришлось немного обрезать - обгорели, но всё равно с боков, там, где должны были остаться шрамы, ничего не было видно за привычными чёрными космами. А руки, наверное, ещё болят... что он всё-таки сделал с котлом? По ошибке добавил глаза упырей или что-то другое случилось, а глаза упырей брал просто так - противоядие дорабатывать? Слабо верилось, чтобы Снейп мог так опасно ошибиться, но не хотел же он, в самом деле, испортить всё зелье, которое так долго и трудоёмко готовить? Если б в небольшом объёме, ещё можно было бы это расценить как эксперимент, а так... ерунда какая-то. Интересно, как он после неудачного опыта сумел оправдаться перед Лордом? Неужели ни в одном глазу, как Рон скажет? Умудряется же человек всё время выкручиваться... профессор Снейп мельком глянул на Гермиону, и она быстро отвела взгляд.
- О чём думаешь? - Рон толкнул её слева.

Гермиона посмотрела на двойную руническую «С», которую рассеянно выводила в углу пергамента.

- О Салазаре Слизерине - что делать с медальоном, - ответила она одними губами.

- Есть новые мысли?

- Нет пока...

Гарри толкнул справа.

- Гермиона, у меня на лице ничего не видно?

- Нет, с чего ты взял? - нахмурилась девушка, сразу поняв, о чём он.

- Болит опять...

- Сильно?

- Да так. Терпимо.

- Может, из-за комиссии? Яксли и Ранкорн точно связаны с Тем-Самым.

- Может быть...

Амбридж снова стрельнула глазами в их сторону, на этот раз её взгляд немного задержался, прежде чем двинуться дальше.

Гермиона уткнулась в конспект. Потом подумала немного, достала чистый листок пергамента из-под исписанного, положила между собой и Гарри.

«Он хочет, чтобы я изучала Адское Пламя».

Гарри посмотрел непонимающе. Гермиона указала пером на Снейпа.

«Это же тёмная магия!!!», - написал Поттер.

«Он говорит, что нет».

Гарри посмотрел недоверчиво - верить Снейпу?

«Это меня больше всего удивило. Не понимаю, зачем» - быстро приписала Гермиона.

«??? Хочет тебя использовать в своих целях?»

«Каких???»

«???»

«Отказаться? Если он вспомнит...»

«Не знаю... как решим с Омутом. Если Омут нужен, нельзя, чтоб он тебя выгнал. Потянуть время?»
Гермиона неуверенно кивнула, передала листок Рону.

«Что такое А.П.?» - приписал Рон.

- Потом объясню, - шепнула девушка, спрятала бумажку под стол, быстро испепелила палочкой.

МакГонагалл как раз завершила вводную часть занятия, сокращённую до минимума по случаю прихода комиссии, и объявила, что пора переходить к отработке практических навыков. Все зашуршали, доставая палочки, не забывая коситься друг на друга и на комиссию. Амбридж, воспользовавшись минутным перерывом, что-то спросила у МакГонагалл, декан Гриффиндора пошла багровыми пятнами, и тут же гнусно оживился Снейп. Видимо, он улавливал любую речь на любом расстоянии, потому что тут же подлетел к заместителю министра известным молниеносным и бесшумным броском, загубившим сотни шпаргалок. Профессор Снейп тоже заговорил шёпотом, но его шёпот имел свойство достигнуть и парализовать ученика на самой дальней парте. Рональд подтолкнул Гермиону, которая уже настроилась на превращение пряжки в мышку.

- На самом деле, госпожа Амбридж, мы делаем всё возможное, чтобы изолировать магглорождённых студентов от чистокровных волшебников, - любезно объяснял директор.

- Магглорождённые живут отдельно, не заговаривают без острой необходимости с остальными учениками, и на занятиях должны занимать последние парты. Нечистокровных волшебников сейчас очень мало, не имеет смысла составлять для них отдельно расписание... сегодняшняя ситуация, - он бросил испепеляющий взгляд на Минерву МакГонагалл, - не совсем типична и связана с неразберихой, вызванной вашим приездом.

- И всё-таки, эта система не очень удобна, господин директор, - улыбнулась Долорес. - На деле получается, что все сидят вперемешку. Чистокровные маги не только не получают привилегий, их даже не отличишь от грязнокровок, - мягко попеняла она.

По флангу Слизерина прокатился сдержанный гул. Амбридж ещё раз улыбнулась.

- У нашей комиссии, директор, сложилось мнение, что подобное положение дел приводит к нездоровой напряжённости в коллективе. Тем более что, как я помню по последним годам, в Хогвартсе всегда был переизбыток поступающих, - проговорила она, спокойно оглядев полупустой класс. - Видимо, будет целесообразно рассмотреть в Министерстве магии вопрос об исключении грязнокровок из системы образования. Разумеется, это будет касаться не только учеников, но и преподавателей. Ведь, согласитесь, неприемлемо, чтобы чистокровному магу преподавал нечистокровный. Это унижает достоинство истинного волшебника...

Гермиона уронила палочку. Остальные ученики замерли с палочками на весу. Большая политика строилась прямо на глазах.

Профессор Снейп кивнул, соглашаясь с точкой зрения министерства.

- Магглорождённых преподавателей у нас в настоящее время нет, - сдержанно пояснил он. - Есть, правда, нечистокровные маги, но это связано с временными трудностями, касающимися приёма на работу...

Чёртов мерзавец, ты же сам полукровка! Гарри и Рон обменялись гневными взглядами через голову поникшей Гермионы. Гермиона изо всех сил таращила глаза в стол, чтоб не разреветься. Её дрожащие, перемазанные чернилами пальцы уже отрывали мелкие клочки от конспекта.

- Изменившаяся ситуация в нашем сообществе пока понятна не всем. Но я полагаю, что когда Хогвартс освободится от нечистокровных волшебников, и учиться, и преподавать сюда пойдут охотнее, - спокойно завершил свою мысль директор. - Что же касается учеников, рождённых от магглов...

Гермиона не подняла головы, но кожей почувствовала, как по ней скользнул знакомый неприязненно-равнодушный взгляд.

- Это всё из-за меня! — пробормотала она, тупо глядя в недописанный конспект. -Мстительный урод!

Всё он понял, обо всём догадался! Доигрались, детки! Для Гермионы, редко упускавшей даже приставку «профессор» при упоминании Проклятья из Подземелий, последняя реплика была просто из ряда вон. На девушку испуганно шикнули с обеих сторон.

- Не пори чушь, - прошептал Рон, схватив её под столом за левую руку.

- Сиди молча, - прошептал справа Гарри и тоже незаметно сжал запястье Гермионы, - вылететь из школы ещё не конец света!

Похоже, ребята всерьёз испугались, что для Гермионы Грэйнджер не кончить Хогвартс смерти подобно, что сейчас она устроит скандал при комиссии и отправится либо в больницу Святого Мунго, по проторенной дорожке Стивена О'Лири, либо — что того хуже - прямо с министерской комиссией на дополнительные разбирательства, от чего Стивена по счастливой случайности избавило помутнение рассудка. У Гермионы рассудок ещё не помутился, но она уже приблизилась к необходимой границе.

- Что касается учеников, рождённых от магглов, то в скором времени Школа Волшебства легко сможет отказаться от них, - продолжал между тем директор. - К сожалению, в настоящий момент они выполняют здесь некоторые полезные функции. Речь идёт не только о хозяйственных нуждах, хотя в связи с массовым бегством домовиков на свободу такому огромному замку, как Хогвартс, потребовалась дополнительная рабочая сила. Я уже упоминал об этой проблеме в отчёте Министерству, - лёгкий кивок в сторону Амбридж. - Но это преходящее явление, никто не сомневается, что проблема с эльфами будет в скором будущем решена. Однако, - теперь директор обращался как бы к классу, но на деле смотрел только в сторону слизеринцев, - иные, всем нам известные нужды, требуют от истинных магов таких умений, как оценка способностей другого волшебника, подчинение воли другого волшебника, подавление магической защиты другого волшебника, - на слове «другого» профессор намеренно делал акцент, медленно перемещая свой гипнотический взгляд по лицам учеников. - Поэтому имеет смысл сохранить смешанный состав классов. Вполне возможно, что магглорождённые студенты при должном отношении к дисциплине и школьному уставу получат некоторые возможности обустройства в магическом мире. Во всяком случае, это неплохой шанс, хотя мы и не приветствуем их обучение в Хогвартсе.

Слизеринцы довольно забурлили.

- Прошу прощения, директор, - неожиданно звонко начала декан Гриффиндора, - пока все мы здесь, я хотела бы уточнить во избежание недоразумений, что это за дополнительные цели, которые ставит перед собой Школа Волшебства Хогвартс. Лично мне ничего о них не известно.

- Лично вам, профессор МакГонагалл, никто не давал слова, - обрубил Снейп.

МакГонагалл вздрогнула, как от пощёчины, её правая рука дёрнулась, словно собираясь выхватить палочку, и тут же синхронно поднялись с кресел Ранкорн и Яксли, явно скучавшие на детском празднике. Но декан гордого Гриффиндора просто достала из кармана платок, чтобы протереть пенсне.

- Я думаю, что как один из четырёх деканов, я обязана высказать своё мнение о тех задачах, которые наша школа перед собой ставит, - проговорила она, спокойно переводя взгляд ярко-серых глаз с Амбридж на профессора Снейпа. - В конце концов, решение этих задач может быть не всем по силам и не всем по сердцу. Взгляды на систему преподавания могут быть очень разными, а Хогвартс – школа со своими давними традициями.

Долорес оживлённо заморгала и хотела было что-то сказать, но директор, позеленев от злости, набросился на МакГонагалл первым.

- Гриффиндор, - прошипел он с исказившимся лицом, – получит нового декана так же скоро, как Слизерин, если вас, профессор МакГонагалл, по каким-либо причинам не устраивает система преподавания в Хогвартсе. Если же ваши возражения носят менее принципиальный характер, вы сможете сообщить мне о них в рабочем порядке, перейдя порог. Моего. Кабинета.

Гриффиндор взорвался, студенты повскакали с мест, но тут же отхлынули обратно, повинуясь быстрому жесту своего декана. Реплики «Сальноволосый уб...» и «Дамблдор никогда бы не...» повисли в воздухе. Снейп одним взглядом пригвоздил к стульям мгновенно ощетинившихся слизеринцев. Пребывавшие в исчезающем меньшинстве хаффлпафцы и равенкловцы теснее придвинулись друг к другу, словно уже готовились к тому, что через их головы полетят заклятия.

- Ну-ну-ну, - с готовностью растеклась по сковороде Амбридж, сделав маленький шажок к выпускному курсу и тем давая понять, что заслуга по восстановлению мира и взаимопонимания принадлежит исключительно ей. - Теперь я понимаю, дети, что ваш директор совершенно прав. Резкие перемены оказались бы непосильным ударом для ваших нежных, ещё не сформировавшихся душ...

Кэрроу разочарованно крякнул, нежные души Крэбба и Гойла отобразились на их лицах смутным предвкушением тяжкого разочарования.

- Министерство магии полагает, что в интересах поддержания спокойствия пока что можно сохранить в школе существующий состав учащихся. Разумеется, под личную ответственность вашего уважаемого директора, который, несомненно, лучше, чем кто либо, осведомлён о ситуации в школе, - Снейп коротко тряхнул патлами, поблагодарил за доверие. - Тем не менее, - улыбка Амбридж сделалась ещё лучезарнее и совсем уже стала походить на оскал, - министерство видит необходимость в разработке более чётких мер, определяющих образ жизни грязнокровок, - она опять обернулась к Снейпу, словно ища вдохновения. - Запрет на перемещение вне школы... какие-то отличительные знаки, позволяющие лучше их контролировать... можно ввести для грязнокровок отдельный цвет мантии, - увлечённо продолжала она, с удовольствием оправив складки на своём мешковатом наряде. - Почему, в самом деле, они ничем не отличаются от мантий других учеников? Чёрный цвет подошёл бы...

Оба фланга задохнулись. Минерва МакГонагалл едва не выронила пенсне, которое уже собиралась возвратить на нос.

Директор хрустнул костяшками пальцев, поморщился, словно от резкой боли.

- Чёрный цвет действительно очень практичен, - температура его голоса упала до абсолютного ноля, - но основной цвет школьных мантий и так чёрный.

- Неужели? - не расстроилась Амбридж. - Надо же, я как-то не подумала... может быть, тогда серый?

- Как сочтёт нужным Министерство, - не меняя тона, проговорил Снейп. - Я готов зашить их хоть в саваны. Но такие мелкие детали можно, как я понимаю, обсудить позже.

- Да, пожалуй, - вздохнула Амбридж, утомившись от долгой речи. - На чём мы остановились? Ах, да. Ну что же, давайте посмотрим, как кто-нибудь из учеников справится с практическим заданием, и можно будет перейти в более спокойное место, где мы не спеша поделимся нашими впечатлениями, - она осклабилась в сторону содержательно молчавших Яксли и Ранкорна. - Но сначала сядем, как положено, - заместитель министра обернулась к классу и пару раз хлопнула в ладоши.

Седьмой курс Гриффиндора переглянулся с седьмым курсом Слизерина. Кто-то выпрямил спину, кто-то поднял палочку в нулевую позицию. Директор возвёл глаза к Метке.

- Магглорождённые, быстро на задний ряд. Остальные, освободите им место.

Магглорождённым требовалось совсем немного места, но Гарри с Роном и ещё пара человек поспешно переползли поближе к комиссии и устроились в проходе на подставных стульях.

- Благодарю, директор, - довольно улыбнулась Долорес, кокетливо оправляя кружево.

Большинство присутствующих от этого передёрнуло. Кокетство, исходящее от Амбридж вдвойне ужасно, если направлено на Снейпа. Снейп кисло оскалился - всегда пожалуйста. Гермиона, оставшаяся одиноко сидеть на верхнем ряду, широко открыла глаза и привстала с места. Она даже не среагировала на вялое приветствие подавленного Дина Томаса, переехавшего за её парту.

- Хорошо хоть вообще не выперли...

- Ага.

- А серый цвет всё же лучше абсолютно чёрного...

- А-га.

Она пыталась поймать взгляд Рональда или Гарри - покинуть своё место в изгнании было нельзя, а кричать тем более. Если бы остолоп Гарри как следует обучился легилименции! Гермиона испуганно оглянулась на единственного в классе легилимента, кроме неё. Но Снейп и не думал прощупывать её голову, похоже, ему было плевать, встала мисс Грэйнджер, легла или умерла. Последнее было бы даже предпочтительней. А Гарри и Рон были серьёзно заняты сложной рокировкой на первых рядах. Амбридж как раз посоветовала пересевшим занять свободные места на фланге Слизерина, и Поттер-Лонгботтом вяло капризничал, не желая сесть на место Малфоя. Идиоты! Нашли, о чём думать! Наконец, МакГонагалл, Снейп и даже Кэрроу общими усилиями убедили Амбридж, очень озабоченную правильностью осанки чистокровных волшебников, что не стоит до такой степени смешивать гриффиндорцев со слизеринцами, и воцарилась тишина, ожидаемая вот уже минут тридцать. Гермиона чуть не сошла с ума, гадая, видели мальчишки то же, что и она, или, как всегда, прохлопали главное. Как бы то ни было, ни один к ней не обернулся.

Тем временем профессор МакГонагалл, которой, наконец, официально позволили говорить, привычным жестом поправила пенсне, убрала в обширный карман мантии огромный, как простыня, клетчатый платок, и взмахнула палочкой, подманив к себе столик с учебным инвентарём. Золотая ложка, серебряное кольцо, медный подсвечник - в общем-то, задача понятная.

- Итак, дети, кто... - начала она своим обычным голосом.

- Я!!! Я! Я! - выскочка Грэйнджер так резко взметнула руку, что она едва не вылетела из сустава. Следом за рукой вскочила и сама Гермиона, чтобы никто, даже профессор Снейп – большой мастер этого дела - не сумел проигнорировать её инициативу. Всего одна демонстрация навыков… Амбридж сказала - всего одна, потом комиссия уйдёт совещаться куда-нибудь в директорский кабинет, и пиши пропало. Девушку забила дрожь. Никогда ещё ей так не хотелось ответить. Ничего, что все вздрогнули, ничего, что Дин едва не упал с соседнего стула, что Гарри с Роном ошеломлённо уставились на неё, а половина слизеринцев покрутила палочками у виска. Ничего даже, что Кэрроу и Снейп злобно оскалились и о чём-то шушукнулись, переглянувшись между собой.

- Пожал...

- Вы что-то хотели сказать, мисс… Гермиона? - осторожно произнесла МакГонагалл.

- Пожалуйста, профессор, позвольте мне продемонстрировать трансфигурацию! - взмолилась Гермиона и перевела такой же просительный взгляд на заместителя министра. - Я очень хочу показать комиссии, что нечистокровные волшебники тоже могут приносить пользу!

По классу прокатилась волна пересмешек.

- Грэйнджер умом тронулась...

- По-моему, она переигрывает...

И Снейп, слизеринская змея, шепнул привычно обернувшейся к нему Амбридж:

- Я бы не советовал.

- Почему же? - сразу оживилась заместитель министра. - Если девочка ошибётся - ничего страшного. Всем понятно, что нечистая кровь затрудняет управление магией.

Тухлая жаба! Ты сама-то можешь хоть ложку в вилку превратить?

- Я не о том, - поморщился Снейп, - впрочем, как знаете...

Гермиона уже бежала к доске. Волосы копной, палочка наизготовку.

- Зачем? - Гарри дёрнул её за мантию.

- Шея...

- Пожалуйста, Гермиона, - МакГонагалл встретила лучшую ученицу со смешанным выражением во взгляде. С одной стороны она не сомневалась, что Гермиона покажет хороший результат, с другой стороны не знала, надо ли это и не помешает ли лишнее внимание слишком уж инициативной и смышлёной грязнокровке. Лучшей на курсе. Подружке Того-Самого-Мальчика.

Гермиона остановилась у подноса с металлическими предметами. Все, разумеется, воззрились на неё. МакГонагалл ободряюще улыбнулась и скорее по привычке подняла палочку для подстраховки. Профессор Снейп неслышно отдвинулся на полшага, убрал за спину руки, но палочку держал так же крепко.

- Я хотела бы, - Гермиона радостно сверкнула запавшими от бессонницы глазами, -посвятить это превращение знаменательному приезду комиссии Министерства магии в наш замечательный Хогвартс и отдельно глубокоуважаемому заместителю министра Амбридж. Самое сложное в трансфигурации — точность в выделении предмета из среды, особенно если предмет неоднороден по структуре, поэтому я надеюсь, что моё искусство будет по достоинству оценено глубокоуважаемыми гостями.

И прежде, чем кто-либо успел сообразить, что сложного она нашла в отделении ложки от подноса и на какие составляющие собралась поделить золото, Гермиона направила палочку на заместителя министра, на всякий случай тут же прикрывшись щитовыми чарами. Не важно, кто надумает её обезвредить, щитовые чары на то и щитовые, чтоб защищать от кого угодно, как сказал директор.

Пара заклятий - коронное Incarcero от Кэрроу и Stupefy от Ранкорна - действительно отскочили от её щита. Снейп, кстати, тоже вскинул палочку, но колдовать не стал. Какой смысл? Показательный бой был явно не к месту. Да и не до того стало. Заместитель министра Амбридж заверещала на ультразвуке и начала крутиться на месте так, будто её припекла Метка. Но никуда не аппарировала. Вместо этого, не переставая голосить, принялась вытряхивать что-то из дремучих кружев под шейными складками. Какое-то очень мелкое существо вывалилось оттуда, цепляясь лапками за волны лиловой мантии, ударилось оземь и метнулось под ближайшую парту.

Теперь уже все волшебники, успевшие вынуть палочки, направили Stupefy в одну точку, но зверёк чудесным образом увернулся, наводя на мысль о более сильных, чем у Гермионы, щитовых чарах. Порода зверька пока что не была установлена, поэтому часть девочек тут же забрались с ногами на стулья. Другая часть устремилась на охоту вместе с мальчиками. Гермиона тоже хотела помочь, но МакГонагалл мигом оттолкнула её за себя и наконец обездвижила Petrificus totalus. Оставалось только моргать в надежде, что Рон или Гарри разгадают её подмигивание. Но им опять было не до того. В Гарри проснулся ловец, а в Роне загонщик, но зверёк оказался неуловимей снитча.

«Не надо было в хомяка - надо было в черепашку», - запоздало подумала Гермиона.

Зато в унылый класс наконец-то пришло веселье. Семнадцатилетние маги радостно гонялись с палочками между парт, демонстрируя все известные навыки боевой магии. Слизерин объединился с Гриффиндором - одно умиление. Кэрроу и МакГонагалл давали дельные советы своим. Даже Яксли и Ранкорн разговорились и начали делать ставки, какой факультет победит. Так всем не хватало радости в этой жизни! Из всех присутствующих не обращали никакого внимания на происходящее только остолбеневшая Гермиона и, конечно, директор. Может быть, он и мог пронестись по проходу в развевающейся чёрной мантии и изловить хомяка, но тщательно это скрывал. Оглянувшись на несчастную Амбридж, Снейп лишь сухо пожал плечами - я, мол, предупреждал. Видимо, поставил себе зарубку за чёрный цвет мантии. Ему даже весело не было, он смотрел на всё отстранённо, словно переводил дух. Зато Амбридж наконец начала приходить в себя, перестала визжать и заговорила членораздельно.

- Нет, только не Incendio! Вы его повредите! Осторожней, дети! Это очень дорогая вещь! - она сделала неуверенный шаг в сторону парт, между которых лавировал хомяк, но тут же отступила обратно - Tarantallegra Парвати пронеслась совсем близко.

- Да сделайте же что-нибудь, - напустилась заместитель министра на окружавших её магов - её собственные заклятия, как и следовало ожидать, попадали только в школьников, - это очень ценное украшение, ему вообще нет цены! Медальон самого Слизерина, - шёпотом сказала она Снейпу, заламывая руки в отчаянии.

Снейп приподнял бровь - наверняка прикидывал, достаточно ли страданий перенесла несчастная женщина.

- Минерва, вы же можете, - устало бросил он после паузы.

Декан Гриффиндора окатила директора возмущённым взглядом - определённо надеялась, что он не вспомнит. Гермиона невольно восхитилась, хотя досада обожгла, как Avada. Она ведь и сама не подумала! Вот проклятье! Девушка даже заплакала от досады, слёзы защекотали нос, и вытереть их не получалось.

Минерва МакГонагалл грациозным движением выскочила на середину класса. В образе кошки она действовала не менее профессионально, чем в образе волшебницы. Студенты торопливо отступили к стенам и опустили палочки, опасаясь раздавить декана или попасть в него заклинанием для хомяка — Минерва сразу же прочно села на хвост зверушке. Только Невилл Лонгботтом в азарте погони не обращал внимания ни на кого, кроме добычи, и смело соревновался с МакГонагалл, сшибая парты своей неловкой фигурой.

Кэрроу пояснил для Амбридж:

- Местный дурачок, но чистейшая кровь...

Все, кажется, и директор тоже, с интересом наблюдали захватывающее шоу, которое, правда, немного затягивалось. Профессор Снейп, отмерив какую-то свою меру дозволенного, поднял наконец палочку, прицелившись в хомяка. Вот так всегда - Слизерин хочет в последний момент отобрать победу. МакГонагалл и Лонгботтом как раз загнали зверька в дальний угол, под пустую парту, отлетевшую туда в ходе погони. Счёт пошёл на секунды. Декан Гриффиндора уже протянула острые коготки к противно визжащему антикварному медальону, но Невилл проявил неожиданное проворство. Рыбкой залетев под парту, он одной рукой отбросил приготовившуюся к прыжку кошку, а другой потянулся за хомяком.

Зрители ахнули. МакГонагалл отлетела метра на четыре, ударилась о стену и преобразилась. Все бросились к ней. Только Невиллу было не до того — от победы его отделяло одно точное движение прирождённого ловца. Но тут его глаза встретились с огромными влажными глазами потерянной жабы. Хомяк — жаба? Жаба — хомяк? Невилл вцепился в хомяка. Схватка с брыкающимся и кусачим созданием была короткой, но не на жизнь, а на смерть. Жаба сидела тут же — осуждающе смотрела в лицо лежащему под партой юноше, но ухватить её было нечем, Невилл обеими руками придушивал медальон Слизерина. Потом из-под парты полыхнуло голубоватое сияние трансфигурации, и с небольшим опозданием пыльный, исцарапанный реликвией и собственным деканом, Невилл присоединился к общему собранию.

Под шквал аплодисментов бледный, испуганно зажимающийся юноша вернул медальон заместителю министра. Только Амбридж была не слишком рада. Тщательно осмотрела своё сокровище и поскорее повесила опять на шею. Да и директор отреагировал на подвиг юноши неоднозначно. К аплодисментам не присоединился, стоял, как одинокий полководец, полировал перчатками палочку, из которой так и не выпустил ни одного заклятия. Заговорил только потому, что перед комиссией надо было что-то сказать.

- Браво, мистер Лонгботтом, - процедил он сквозь зубы, - вы затмили ловкостью Поттера. Ваша прыть была даже излишней.

Невилл вытаращил глаза. Что-то вроде комплимента?!

- Десять баллов Гриффиндору за ловкость, - расщедрился Снейп. - И минус пятьдесят баллов за то, что разбили голову своему декану.

Невилл заплакал. Просто не смог сдержаться. Стоял перед грозным директором, чувствуя, как из глаз крупными каплями выкатываются слёзы. Директор умилился.

- Простите, мистер Лонгботтом, я забыл, что всё-таки вы не Поттер, и нервы у вас не железные. Помойте на досуге Астрономическую башню, труд воспитает в вас мужество. Или хоть лестница станет чище.

Невилл молча кивнул. Нет, всё-таки Снейп подсознательно ощущал врага. За что, спрашивается, опять башню?

Минерва, пошатываясь, уже поднялась на ноги, поддерживаемая с двух сторон учениками. Амбридж возмущенно оправляла жабо и определённо ни минуты больше не хотела оставаться в классной комнате, хотя теперь назвать это помещение классной комнатой можно было, лишь имея большое воображение. Тем не менее, заместитель министра не забыла спустить собак на причину своих страданий - Гермиону. Где-то в середине её пламенной речи сердобольные маги расколдовали девочку, и та начала хотя бы вяло извиняться. Всё равно ей грозили отчисление и Азкабан. Но Кэрроу не захотел растрачивать подопытный материал.

- Госпожа Амбридж, для таких случаев у нас предусмотрены специальные отработки, - утешил он главу комиссии, - Азкабан ведь всё равно разрушен. Гермиона, сегодня же в восемь вечера...

Профессор МакГонагалл вскочила из поднесённого ей кресла, прижимая к голове заботливо смоченный учениками платок.

- Прошу прощения, профессор Кэрроу, но почему вы назначаете отработку моей студентке, провинившейся на моём уроке? Я сама могу сделать это не хуже. Гермиона, сегодня в восемь...

- Потому, - вкрадчиво ответил Кэрроу, - что с сегодняшнего дня указом министерства я назначен инспектором по делам магглорождённых, и отныне такие вопросы решаю только я.

Минерва потеряла дар речи. Гермиона покачнулась, отчаянным взором поискала друзей, окружённых притихшими гриффиндорцами. Лица у мальчишек были перевёрнутые, но что можно было сделать? Переглянулись, решились, медленно потянули из карманов палочки. Гермиона испуганно затрясла взлохмаченной головой - нет, не надо.

- Но это ведь только с сегодняшнего дня, профессор Кэрроу? - раздражённо спросил директор, на лице которого отражались следы мучительной внутренней борьбы и желание поскорее от всех избавиться. - А мисс Грэйнджер так отличилась вчера на моём уроке, что уже заработала бессрочную отработку. Своими безответственными действиями она создала угрозу для жизни профессора МакГонагалл. Видимо, гриффиндорцы за что-то невзлюбили своего декана, но это их дело. Так вот, я сам прослежу за Грэйнджер, она потенциально опасна. Буду ждать вас. В восемь, - бросил он Гермионе.

Гермиона обречённо прислонилась к стене. Её реакция утешила даже Амбридж.

- Хорошо, - проворковала она, не спуская глаз с девушки, и улыбнулась, причём даже Метка улыбалась добрее.

- Я надеюсь, господин директор, что вы найдёте этой грязнокровке достойное применение, и мы больше никогда о ней не услышим. Плохого.

- Не беспокойтесь, заместитель министра Амбридж, я возьму это под мою. Личную. Ответственность, - говоря это, директор поливал Гермиону таким презрительным, полным чистейшего бешенства взглядом, что девушка поняла – как раз сейчас он в настоящей ярости. А до этого были цветочки. И ей захотелось к Кэрроу. Но было поздно.

- Грэйнджер – раз, два, три - продано, - прошипел кто-то из слизеринцев.

Заместитель министра бойко оправила кружавчики.

- Ну что же? Не пора ли нам обсудить первые итоги? В сущности, за исключением некоторых частных случаев, связанных с нечистой кровью... - ещё одна попытка удавить Гермиону взглядом была прервана оглушительным хлопком где-то на улице. Это должно было что-то значить, все закрутили головами, и тут же по классу, погружённому в полумрак из-за беспросветного дождя, запрыгали алые и золотые всполохи. Огромное стрельчатое окно, заменявшее заднюю стену, вспыхнуло от огненных, гриффиндорского цвета букв, выводимых чьей-то рукой прямо в пасмурном небе.

«Слизеринцы... и... прочие... выродки... вчерашняя... битва... только... начало... можете... передать... это... своим... отцам... и... их... хозяину... а... также... его... министерским... прихвостням... мы... будем... побеждать... и... дальше...».

Слова всплывали одно за другим, зеркально высвечиваясь на лицах всех, кто наблюдал из класса за оригинальным салютом. Под шумок Рональд затянул Гермиону к своим, Гарри, всё ещё очень бледный, покрепче ухватил её за руку.

- Это, наверное, шестой курс постарался, точно говорю... во дают! - шепнул друзьям Рон, восхищённо глядя на надпись. Надпись производила впечатление - все замерли и читали.

Украдкой глянув на Амбридж, Гарри понял, что послание оказало на неё должное воздействие - самая нежная из улыбок уже вызревала на губах заместителя министра.

Украдкой глянув на директора, Гарри понял, почему Северуса Снейпа считают Правой рукой Тёмного Лорда. Бледное лицо профессора, озарённое пляшущими по нему огненными всполохами, казалось нечеловечески лютым.

Трое Пожирателей подтянулись поближе к директору, и Яксли, оправив золотистое кружево на манжетах, высказал какую-то, по видимому, общую мысль. Снейп кивнул, продолжая читать и наливаться бешенством. Слизеринцы, и виноватые, и нейтральные, на всякий случай тоже сгрудились возле директора и своего декана. МакГонагалл в окружении гриффиндорцев молча приобняла Гермиону, и они вместе проводили последние буквы, одна за другой растаявшие в дожде.

Потом заклятие оцепенения спало, и все очнулись. Но заговорила только Амбридж.

- Вот так, друзья мои, из частных случаев складывается большая проблема, - вздохнула она с печальной улыбкой. - Как вы полагаете, господин директор, кто мог это сделать?

- Гриффиндор, - Снейп выплюнул это слово с точно таким же презрением, с каким недавно направлял его против МакГонагалл.

Что, название факультета – это уже ругательство?

Заместитель министра Амбридж удручённо покачала головой.

- Такая наглядная демонстрация неуважения к Министерству магии должна быть сурово наказана. Не правда ли, господин директор?

Снейп мстительно прищурился на дождь в окне.

- Безусловно.

- Видимо, Министерству придётся взять это под свой особый контроль. Навряд ли школа способна самостоятельно задавить в себе бунт. Ведь это бунт, не так ли?

Слизеринцы и Пожиратели активно поддержали эту здравую мысль. Заместитель министра Амбридж поправила пухлыми ручками медальон.

- В ближайшее время мы разработаем чёткие директивы и перешлём их в Хогвартс, - проникновенно пообещала она. - Не волнуйтесь на этот счёт, господин директор, вам останется только проследить за их строгим выполнением.

- Непременно прослежу, - процедил Снейп. - И согласую с... высшим руководством. А сейчас я предлагаю комиссии перейти в мой кабинет для подробного обсуждения... директив.

Дети расступились, пропуская комиссию и сопровождавших её преподавателей: слизеринцы в одну сторону, гриффиндорцы - в другую. Амбридж на прощание сделала всем ручкой, её свита, что-то обсуждая с Кэрроу, поспешила следом. Директор, подметая белый мрамор полами чёрной мантии, нетерпеливо замыкал шествие. Комиссия как раз скрылась из виду, а Снейп уже протянул руку, чтоб придержать дверь и выйти, когда раздался второй хлопок. Все вздрогнули и автоматически обернулись к окну.

«Сальноволосого... ублюдка... Снейпа... уведомляем... что... он... не... доживёт... до... нашей... победы...»

Сразу несколько голосов вскрикнули:

- Пригнись!!

Профессор развернулся с проворством Пожирателя, обтянутая чёрной перчаткой рука произвела молниеносный выпад волшебной палочкой. Заклятие - чёрт его знает, какое - пронеслось над головами школьников и со звоном разнесло стекло - не на осколки, а на мельчайшую пыль. Через пару секунд оно достигло огненных букв, и буквы так же обратились в сверкающую пыльцу, которая, образовав вихрь, втянулась в Метку. Те, кто первыми подняли головы, ещё успели разглядеть край взметнувшейся в дверях чёрной мантии. Насланный Волдемортом дождь посыпался в класс через пустую раму. Пара девочек истерически всхлипнули. Профессор МакГонагалл дрожащей рукой опустила палочку, снимая защитные чары, которыми наспех прикрыла детей, и, побледнев, присела обратно в кресло.

- Мерлин... что это была за дрянь? - пробормотал Рон, поднимаясь с пола. - Sectumsempra Maxima? Наш добрый школьный гений просто бьёт на повал... эй... Невилл, не пугай меня так. Он что, попал в тебя?

- Кто? - Гарри поднял бледное лицо, так и продолжая сидеть в углу. Рональд растерялся.

- Снейп... он только что пульнул в нас всех чем-то непростительным. Вернее, непотребным...

- Извини, я не заметил...

Рональд хотел удивиться ещё сильнее, но его слова потонули в обрушившемся со всех сторон гвалте.

- Значит это только начало?! Ну так сейчас вам будет конец!

- Всё из-за вас, выродков, катитесь в свой гадюшник!

- Моего отца захотели увидеть? Легко! Я его позову!

- Давай, зови, мы вас вместе отметелим!

- Кошки драные!

- Гады ползучие!

- Надо выбираться, - рассудительно шепнул приятелю Рон. - А то ты не доживёшь до битвы с Тем-Самым. И искать нам ещё кучу всего.

Гарри кивнул, поднялся, держась за живот.

- Да что с тобой такое? Прихватило, что ли?

- Потом... скажу... пошли отсюда быстрее... - Гарри поискал мутным взглядом Гермиону, но она была далеко, возле кресла, в котором сидела измученная Минерва.

Студенты разбежались стенка на стенку, повыхватывали палочки. Назревало новое показательное выступление для комиссии.

- Я всё же поговорю с директором, - не повышая голоса, произнесла Минерва МакГонагалл.

Все замерли и обернулись к ней.

- Придётся поделить вас на два потока, хотя сейчас у нас острая нехватка преподавателей. Но обучать в такой обстановке совершенно невозможно... а пока собирайте вещи и идите — пять минут до следующего урока, мне надо привести всё в порядок и запереть класс.

Ученики напряжённо переглянулись. Палочки стали медленно опускаться, но слизеринцы и гриффиндорцы не сводили друг с друга неприязненных взглядов.

- Не надо нас разделять, профессор МакГонагалл, - проговорил наконец Дин Томас. - Мы будем наблюдать за ними.

- Это мы будем за вами наблюдать! - огрызнулся Забини. По счастью, староста Слизерина не присутствовал при решении вопроса.

- До следующего нарушения дисциплины, - отрезала МакГонагалл, поднимаясь с кресла. - Отдельная благодарность вам, дети, за понимание той сложной ситуации, в которой находится сейчас школа и её преподавательский состав. Уверена, что у комиссии Министерства магии создалось самое благоприятное представление о том, чему вы научились в Хогвартсе к выпускному курсу: о ваших магических познаниях, трудолюбии, уважительном отношении к вашим учителям и друг к другу. Не сомневаюсь, что директор при первой же возможности присоединится к словам благодарности. Занятие закончено, домашнее задание на доске.
Доска была единственным, что осталось на месте.

Студенты стали медленно расходиться, подбирая дорогой намокшие, разбросанные по классу учебники.

- Ну и воды налило...

- Нас бы Филч за такое сквибами сделал...

- Никто мою палочку не видел? Ну, ребята, как же я без палочки? - сокрушалась Ханна Эббот, бродя среди перевёрнутых парт.

- То намокнет, то загорится, то намокнет, то загорится... - скорбно бормотал Терри Бут, сворачивая по-равенкловски бесконечный свиток, - пятый раз домашку переписываю...

- Простите, профессор МакГонагалл, - проговорила, уходя, Гермиона.

Дин, который пробирался к выходу следом за ней, оступился и тоже пробормотал, стараясь не смотреть в глаза своему декану:

- Простите, профессор.

- Простите, профессор...

- Простите, профессор...

Подошёл даже кое-кто из слизеринцев.

Измаянную Гермиону друзья с нетерпением ждали на выходе. Надо сказать, не они одни, под дверями класса собралась целая толпа разноцветных галстуков, несмотря на то, что перемена уже закончилась. Всем хотелось знать подробности — и про комиссию, и про надписи в небе, которые наблюдал весь Хогвартс. Гарри просто не знал, куда деваться.

- Что ты так долго? - Рон нетерпеливо потянул за собой подружку. - Невиллу плохо.

Гермиона мигом сосредоточилась.

- Шрам? - шёпотом спросила она.

- Шрам тоже, но сейчас мне на него наплевать, - страдальчески прошептал Гарри.

- А с руками у тебя что? - обомлела девушка. - Это тебя так ободрал...

- Не здесь, - взмолился Невилл, пряча в карманы искусанные, перемазанные в крови руки, - мне... в туалет надо. Срочно.

Раз срочно, тогда побежали. На маггловедение решили не ходить — всё равно уже пропадать, миновали возбуждённую толпу под дверью, завернули в туалет. На этот раз ближе оказался женский. Шугнули обалдевших первоклашек, забились втроём в одну кабинку - к седьмому курсу помещаться стало труднее - опечатали хлипкую дверь заклятиями.

- Говори уже! - взмолилась Гермиона, ни минуту не допускавшая, что Необыкновенному Мальчику могло захотеться в туалет просто так. - Я сегодня чуть жизни не лишилась и попала в вечное рабство. Где он? Ты понял?! Ты достал?!

- Да! - Рон на всякий случай подпёр заговорённую дверь спиной. - Доставай уже, дай хоть глянем.

- Да сейчас, подождите, - простонал Гарри, подозрительно долго копаясь под свитером.

- Тебе помочь? - нетерпеливо воскликнула Гермиона.

- Мне уже не поможешь... этот... крестраж... меня на куски порвал, - юноша наконец вытащил совершенно безумного хомяка, крепко сжимая его обеими руками. Хомяк был с ног до головы в крови Гарри Поттера, и от этого выглядел ещё более воинственным.

- О-бал-деть, - пискнул Рон, — просто воплощение зла.

Гермиона сглотнула.

- Спарте такое не снилось! Я беру назад свои слова про муки у Снейпа. Как же ты выдержал?

- А куда деваться? - слабым голосом отозвался Поттер, с ненавистью глядя на выворачивающегося из рук хомяка. — Я по-другому не успевал. Мне ж главное было крестраж забрать, я его и спрятал сразу под майку. Еле успел подменить на поддельный медальон, чтоб Амбридж не заметила... но лучше б я МакГонагалл за пазуху сунул! Жалко, что пришлось её отпихнуть, но нельзя же было, чтоб она всё видела! Просто счастье какое-то, что второй медальон при мне оказался!

- Это не счастье, Поттер, это твоя судьба, - серьёзно промолвила Гермиона, - а твоё счастье - это я. Вы когда, олухи, сообразили, что на замминистре наш крестраж?

- Не наш, а Сами-Знаете-Чей, - поправил Гарри, - лично я, когда ты его превратила.

- А я, когда старая жаба начала голосить «Это медальон Слизерина!», - расплылся в улыбке Рон. - Но у нас же есть ты, Гермиона!

Гермиона хмыкнула.

- Я есть. Я есть хочу, мальчики. И пить. Пошли, что ли, в башню, раз всё равно прогуливаем? У меня там лягушки шоколадные завалялись... МакГонагалл угощала. Заодно Гарри подлечим, - она содрогнулась, глянув на изодранную в серпантин майку под мантией самоотверженного ловца.

- Пошли, - живо согласился Рональд. - Там как раз никого сейчас нет, разберёмся заодно с этим, - он недобро глянул на хомяка.

Хомяк тоже очень недобро на него поглядел, сверкнул красными глазками и тяпнул Гарри за палец.

После прорыва в поисках крестражей (как иначе назвать эскападу по внезапному похищению медальона?) наступило временное затишье. Конечно, уроки продолжались, и с Пожирателями приходилось держать ухо востро, но, по крайней мере, почти полтора месяца никто из троицы друзей не получал серьёзных ранений, не считая пострадавшего самолюбия Гермионы, которая теперь по утрам влезала в серую мантию, похожую на помесь савана с арестантской робой.

В начале октября, всё ещё находясь на эмоциональном подъёме из-за удачной операции с Амбридж, Рон и Гарри во время одной из Гермиониных отработок, когда директор был занят, предприняли попытку проникнуть в Тайную комнату с целью добраться до клыка василиска – одного из возможных орудий, способных уничтожить тёмную магию крестража. Они сомневались, что разлагающийся труп гигантской змеи всё ещё покоится в замке – логичнее было предположить, что его убрали ещё после их второго курса. Однако логика прежнего хогвартского директора всегда была слишком сложна для их понимания, и то, что осталось от василиска, преспокойно истлевало в глубинах запечатанной Тайной комнаты. К сожалению, клыком кто-то озаботился раньше них.

Опечаленные провалом операции, они ещё несколько недель предавались пустым рассуждениям, храня медальон по очереди (исключение составлял Гарри, у него при приближении к крестражу начиналась такая боль, что его из состава хранителей единогласно исключили).

В начале ноября, однако, пришла неожиданная весть от Джинни. Рон отправился на встречу с нею в Хогсмид и принес, кроме переданных приветов и заверений в благополучии, ещё и странную новость, обсуждением которой ребята и занялись, сидя с ногами на диване в Выручай-комнате…

- Какая-то довольно идиотская провокация для масштабно мыслящего Тёмного Лорда, - критично заметила Гермиона, - значит, четыре месяца Гарри искали - не могли найти и вдруг родили гениальную идею использовать в качестве приманки тётушку… это попахивает маразмом.

- После создания стольких крестражей я не могу поручиться, что Сама-Знаешь-Кто в своем уме! – рьяно набросился на нее Рон. – Вот ты можешь? Или, может, хочешь, чтобы Гарри отправился прямо в лапы к Пожирателям?

- Не мели ерунды, Рональд, - резко отрезала девушка. - Конечно, я хочу подвергать Гарри опасности не больше, чем ты, но давай рассуждать логически. Тётя Гарри вышла на связь с Орденом Феникса через миссис Фигг и сказала, что Дамблдор оставил что-то для него. В этом есть смысл – она знала Дамблдора, Дамблдор знал, что подбирается всё ближе к крестражам, и опасность возрастает, передал через неё что-то …

- И почему же он тогда не передал Гарри эту штуку сам?!

- Да потому что это Дамблдор! Почему он не передал Гарри снитч сам? Почему не передал ему меч сам, если знал, что с его завещанием будет разбираться Министерство? Почему на пятом курсе молчал про пророчество? Почему доверял Снейпу?

- Ты намекаешь на то, что у Дамблдора тоже был маразм?

Гермиона устало отмахнулась от него:

- Ну тебя. Я намекаю на то, что у Дамблдора всегда были далеко идущие планы, в которые он не посвящал ни Орден, ни Гарри, ни даже собственный Омут Памяти. Почему среди этих планов не могла отводиться роль Петунии Дурсль?

- А почему Волдеморту не могла прийти в голову мысль, что Гарри прибежит, радостно виляя хвостом, при одном упоминании тайны и Дамблдора?

- Я не виляю хвостом, - вяло встрял Гарри, который сидел на диване, грея дыханием пальцы, и переводя взгляд с одного оратора на другого. Для себя он всё решил уже давно, но лишать друзей возможности высказаться – это не по-гриффиндорски.

- Да потому что с момента совершеннолетия Гарри, Дурсли не интересовались его судьбой… прости Гарри…

- Я переживу. Они и ДО совершеннолетия не очень-то…

- … А он не интересовался их, они даже не пыталась связываться друг с другом. Снейпу отлично известно, что в том доме Гарри держали только защитные чары – а значит, это известно Вол… Сами-Знаете-Кому. Какой смысл использовать в качестве приманки человека, о котором Гарри даже и не вспоминает? К тому же Орден следил за Дурслями, и если бы они вступали в контакт с Пожирателями, то профессор Люпин обязательно сообщил бы нам через Джинни вместо того, чтобы позволять ей передавать просьбу миссис Дурсль.

- Я пойду в мантии-невидимке, - прервал, наконец, Гарри поток рассуждений.

- А если…

- И возьму с собой вредноскоп.

- Да твоя тётка такая вредная, что вредноскоп тебе дыру в кармане просверлит!

Гермиона закатила глаза – иногда её друзья своей любовью к крутящимся светящимся штуковинам служили прямым доказательством дарвиновской теории.

- Конечно, гораздо разумнее потащить с собой примитивный прибор, нежели напрячь мозги, и воспользоваться заклинанием Malus revelio, которое я вычитала у Снейпа. Еще бы! Куда веселее, когда у тебя на боку что-то вертится, как волчок. Не думаешь, что стОит дифференцировать опасность, исходящую от тётки, и угрозу подкарауливающих тебя Пожирателей?

- От тётки? – Рон захихикал. – Натравит на него кузена, чтоб искусал?

- Лучше быть покусанным Дадличкой, чем получить Аваду между глаз, - включился Гарри в дискуссию. Как всегда, на самом интересном обсуждении, разумеется.

- Представляешь, приходишь ты на урок к Снейпу весь в бинтах и заживляющей мази!

- Ага! Он такой: «Снова подрались с Малфоем, Поттер!» А я ему: «Нет, сэр, меня кузен покусал»!

-… Бешеный!

Ребята расхохотались. Гермиона смерила их утомлённо-раздражённым взглядом. Возможно, им нечего было делать, кроме как зубоскалить, а её ещё ждало привычное взыскание у профессора Снейпа и подготовка к экзаменам, до которых оставалось всего полгода!

- Я сейчас сама тебя искусаю, Гарри, - рявкнула она наконец - или, по-твоему, это очень смешно? Я добываю новые знания на снейповских отработках, чтобы вы катались по земле от хохота и забавлялись идиотскими вредноскопами? Может, ещё заколдуешь его, чтобы он не только светился, но и песенки пел? На Пожирателей – одну, на Волдеморта – другую!!

Рон зашёлся в новом приступе, согнувшись пополам.

- Всё-всё, Гермиона, извини, - Гарри тяжело дышал после истерического смеха, но сумел почувствовать опасность в голосе подруги и предупредительно поднял руки, - ты только напомни мне движение палочки, я давно его не практиковал.

- Кто бы сомневался, - пробурчала Гермиона еле слышно. Иногда поведение ребят очень злило её - находясь в эпицентре войны, они порой вели себя, будто недоразвитые первогодки. Ладно те выскочки, которые устроили во время министерской проверки шоу с фейерверками, для них война – нечто абстрактное, повод проявить свою гриффиндорскую смелость, хотя выходка их, по сути - безмозглая шалость чистой воды на потребу таким же безмозглым псевдогероям, но Гарри и Рон, казалось бы, как никто другой знают, какие на кону ставки, и то время от времени их уносит какая-то инфантильная блажь. Кажется, вот-вот начнут пулять в Кэрроу из рогатки или таскать за хвост её Живоглотика. Направили бы лучше свои силы на благие цели… ну жабу хотя бы поймали, а то Невилл уже спрашивает…

Суррей в ноябре являл собой весьма тоскливое зрелище. Снега не стоило ждать до самого Рождества, последние осенние цветы уже были убраны с клумб, и сейчас в Литтл-Уингинге воцарился серый цвет - примерно такой, как носили в Хогвартсе грязнокровки. Гарри поморщился. Тяжёлые тучи грозили проливным дождем, судя по лужам – далеко не первым на этой неделе, а пока ограничились противной моросью. Мантия-невидимка, конечно, была зачарована водоотталкивающими чарами, а вот ботинки давно промокли – надо попросить Гермиону понатаскать его по прикладной магии, а то он всё как-то уделял внимание боевой. Война войной, а глотать Перечное зелье – удовольствия мало.

Он свернул на Прайвет-драйв, не ощущая ни малейшей ностальгии. По-настоящему он почувствовал себя живым, лишь когда уехал в Хогвартс – открывшийся ему мир был ЕГО до дрожи в коленках, и ежегодные возвращения к Дурслям воспринимались уже всего лишь расплатой за будущую свободу. Теперь родственнички, годами превращавшие его жизнь в безрадостную череду упрёков и домашних дел, наконец, остались в прошлом, вместе с рядами тошнотворно аккуратных заборов и лужаек, соревнующихся между собой за кубок нормальности. Нормальный городок, нормальные люди, нормальная, в принципе, тётушка (не пытала же она его калёным железом) – как же он рад, что не возвращается домой, а всего лишь заглядывает в гости!

Дом номер 4 показался за разросшейся изгородью. Сердце тётки, должно быть, обливается кровью от такого запустения – после их отъезда в июле некому было поддерживать сад в идеальном состоянии, и сейчас он, пожалуй, вызывал недовольство благопристойных соседей. Гарри был готов поручиться, что можжевеловые кусты обжиты пауками, а на дереве кто-то свил гнездо и теперь, обзаведясь семейством, активно гадил на дорожки. Возможно, ему ещё придется воспользоваться Ennervate, чтобы откачивать тётю Петунию, если она уже успела оценить размер катастрофы. Действительно, что может быть страшнее в жизни, чем загаженная садовая дорожка? Волдеморт бы удавился от зависти, если б узнал, какие простые есть у магглов способы мучений – ни тебе пыточных проклятий, ни зелий – пара сытых дроздов, и дело в шляпе.

Калитка и входная дверь были предусмотрительно открыты – Гарри предупредил тётку через Орден, что придёт только на таких условиях. Использование мантии-невидимки лишается всякого смысла, если приходится открывать двери. Это ему было понятно и без ворчащей Гермионы.

- Malus revelio, - прошептал Гарри. Никакой реакции.

Заклинание это было добыто Гермионой ещё в прошлом месяце, но удавалось Гарри пока что с большим трудом – отчасти из-за отсутствия тренировок, отчасти из-за сложного движения кистью, держащей палочку. Кручёная загогулина, которую надо было выписать, получалась у него слишком угловатой, и заклинание замирало на кончике волшебной палочки бледным серебристым светом. В случае успеха огонёк должен был быть красным при опасности и белым при отсутствии таковой.

- Malus revelio.

На этот раз удалось. Гарри облегчённо вздохнул при виде белого свечения. Значит, или Снейп подсунул им бракованное заклятье с целью саботирования антиВолдемортовской кампании, или тётя Петуния действительно всего лишь хочет выполнить просьбу директора.

«Бывшего директора», - поправил себя юноша, но тут же упрямо мотнул головой – нет уж, директора и точка.

Вообще, нужно признать, что из их мини-отряда Гермиона пока принесла больше всех пользы. Даже если забыть про испорченное зелье и установление местонахождения Омута Памяти, то заклинания, которые она узнавала у Снейпа, приводили в восторг даже равнодушного к учёбе Рона, а уж их ценность для борьбы было трудно переоценить. Чего стоило хотя бы Quanticio, позволяющее определить количество людей в помещении. По крайней мере, можно было убедиться, что в доме номер 4 на Прайвет-драйв находится лишь один человек, а не целый штаб Пожирателей. Нет, всё же Снейп напрасно недооценивает Гермиону, она ещё покажет ему, где зимуют морщерогие кизляки!

Крыльцо, прихожая, гостиная – за годы обладания мантией-невидимкой и шилом в одном месте Гарри научился передвигаться подобно тени – неслышно. Вот и теперь он мог увидеть тётю Петунию ещё до того, как она узнала о его приходе. Его тётка нервно ходила от стола к камину - тонкие губы сжаты, лицо, кажется ещё более острым, чем прежде, рука упакована в пластиковую лангету. Что это с ней произошло? Гарри нахмурился – он, конечно, не испытывал к тётке тёплых чувств, но быть причиной её несчастий тоже не хотелось. Хотя если бы на Дурслей действительно напал Волдеморт, от них не осталось бы даже руки, не то что лангеты.

- Тётя Петуния, - Гарри сбросил мантию и предстал перед тёткой во всей красе… сомнительной красе Невилла Лонгботтома.

Миссис Дурсль тонко вскрикнула и отшатнулась, то ли от неожиданности его появления, то ли от его странного облика.

- Это я, Гарри, - продолжил юноша, вовсе не желая пугать её. Когда женщина повернулась к нему лицом, стали особенно видны запавшие под глазами тени и почти болезненная худоба. Кобыла, на которую прежде была похожа его драгоценная тётушка, нынче определённо нуждалась в хорошем ветеринарном уходе. Гарри устыдился своих мыслей. Услышь его сейчас Гермиона, он бы выслушивал нотации до Рождества.

- Разумеется, это ты, - прервала сеанс его самобичевания тётя Петуния своим самым омерзительным тоном, который обычно приберегала для тех случаев, когда племянник надувал гостей или натравливал дементоров на её сыночка, - кто кроме тебя станет подкрадываться к нормальным людям с намерением напугать их до полусмерти!

Гарри не стал возражать. Меньше всего он был настроен выслушивать тётушкины претензии – едва ли она придумает что-то новое, список его прегрешений за 16 лет жизни с Дурслями был так длинен, что на нём можно было перевешать всех Пожирателей.

Впрочем, кажется, Петуния тоже не была настроена на долгую плодотворную беседу:

- Забирай.

С этими словами она схватила здоровой рукой внушительных размеров свёрток и, брезгливо морщась, словно от него исходила непотребная вонь, протянула Гарри.

Он, однако, не спешил его принимать, а по настоятельной рекомендации Гермионы («Ты совсем мозги отшиб? Даже не вздумай брать из её рук ничего, предварительно не проверив это на тёмную магию!») провел палочкой над свёртком. Если бы профессор Снейп (с чего бы это он мысленно назвал сальноволосого ублюдка профессором – не иначе тлетворное влияние Гермионы) узнал, что Гарри Поттер использует его заклинания, чтобы уберечь себя от опасности, он бы бросился с Астрономической башни, куда ему, собственно, и дорога.

Если снейповское заклинание не врало, он мог смело принимать тетушкин подарок. Пальцы сомкнулись на чем-то твёрдом и гладком. Юноша развернул жёсткую упаковочную бумагу – Мерлиновы полосатые носки! – клык василиска! Так вот кто изъял его у дохлой зверюги! Он никогда не устанет восхищаться предусмотрительностью Дамблдора! И ужасаться, если уж совсем откровенно…

Однако в продуманном плане Дамблдора явно не хватало одного логического завитка – почему именно сейчас?

- Профессор Дамблдор дал вам определённые указания относительно того, когда именно передать мне… э-э-э… это?

Тётя Петуния стала пунцовой от одного упоминания имени директора.

- Указания? Я тебе посыльный, что ли? – взорвалась она. – Когда смогла – тогда и передала! Довольно того, что эту дрянь невозможно было выбросить на помойку – думаешь, мне было приятно хранить ваши уродские вещи в моем доме? Указания, ха! Не хватало мне ещё слушать болтовню этого свихнувшегося старика!

Доступно излагает – не поспоришь. Какие бы гениальные планы не строил мудрый профессор, он всегда забывал учитывать в уравнении фактор негасимой «любви» Дурслей к своему племяннику. Зато становилось понятно, как клык вообще попал-таки в его руки, а не кончил век в маггловском мусорном контейнере…

Что ж, поболтали и хватит – настроения предаваться сладким воспоминаниям у него не было, тётушка, похоже, могла с минуты на минуту сорваться на ультразвук или того хуже, свалиться с инсультом.

- А что с вашей рукой? – счёл нужным поинтересоваться Гарри перед прощанием, хотя, если откровенно, сильного интереса не испытывал. Едва ли тётя Петуния взволновалась бы, будь он с даже ног до головы обмотан окровавленными бинтами.

Но этот простой, человечный вопрос стал, кажется, последней каплей. Петуния вдохнула воздух с оглушающим свистом и заверещала так, как не верещала даже в лучшие годы чуланно-хозяйственной терапии.

- Что с рукой?! Да как ты смеешь спрашивать, что с моей рукой?! Будто ты не знаешь, что этот чёртов старикашка с нами сделал?! (Профессор Дамблдор? Сломал тёте Петунии руку?! А у чёртового старикашки не было, случайно, красных глаз и дырки вместо носа?) Где был мой разум в тот момент, когда я приняла тебя в нашу семью?! Надо было прогнать этого старого манипулятора с порога в миг, когда он постучал! Я должна была знать, что бед от тебя будет ещё больше, чем от твоей непутёвой матери! (Похоже на монолог родственницы Волдеморта, а?). Только моё доброе сердце не позволило мне отправить тебя в приют! (Ну и приличная экономия на прислуге, чего уж там!)

- Как профессор Дамблдор связан с вашей рукой? – попытался Гарри направить словесный поток в нужное русло.
- Как связан?! Будто ты не знаешь?! Будто вы не делаете это уродские штуки, чтобы заставить людей подчиняться?! (Профессор Дамблдор наложил на тётку Гарри Поттера Imperio?! Похоже на заголовок сенсационной статьи Риты Скитер). Думаешь, мне нравилось хранить эту дрянь в моем доме и не иметь возможности избавиться от неё? Да что там! Даже сбежать! Не прошло и месяца после нашего отъезда, как Вернон попал в аварию, Дадличка подхватил какую-то инфекционную заразу, а я упала со стремянки! (Ну, дядя Вернон вообще любил лихачить, Дадличек, наверное, обожрался немытых фруктов, а тётя навернулась с лестницы, когда пыталась вытереть несуществующую пыль. С чего бы Дамблдору насылать на Дурслей проклятья? Разве только…)

- Когда вы должны были передать мне клык?

- Я ничего тебе не …

- Когда профессор Дамблдор велел вам передать мне клык! После его смерти?

- Так он умер? Туда ему и…

- В день моего совершеннолетия?

Тётя напряжённо засопела. Это означало твёрдое «да». Что ж, всё встало на свои места – несложный заговор, и не выполнивший обещание человек получает целый арсенал неприятностей. Примитивная форма Непреложного обета с поправкой на магглов и гуманность Дамблдора. Видимо, чары спадали при передаче требуемого из рук в руки.

- Ну, вы могли бы просто передать мне свёрток, когда мне исполнилось семнадцать, и избежать всех проблем, - пожал Гарри плечами, теряя с каждой минутой и прежде небольшое сочувствие к родственникам. Сделать наперекор просьбе волшебника просто потому, что он волшебник - это было так на них похоже! На фоне ненависти Дурслей к магии даже Волдеморт казался образцом толерантности!

- Это ты во всем виноват! – взвилась тетя, похожая в своем агрессивном сумасшествии на Беллатрису Лестрейндж. Всё-таки удачно, что магия в их семье передалась только Лили – иначе одним сторонником у Тёмного Лорда стало бы больше. – Бесстыдный щенок! Всё ваше отродье – сборище психов! Надо было запереть мою сестру в психушке в тот самый день, когда из неё полезла эта дрянь… магия!

Слово «магия» женщина выплюнула с таким омерзением, что Северус Снейп мог бы брать у неё уроки – даже он не вкладывал в привычно выдавленное сквозь зубы «Поттер» столько яда.

- Вместо этого наши слабоумные родители носились с ней, словно с выигрышным лотерейным билетом – если бы не необходимость хранить тайну, вся округа узнала бы о нашем позоре в считанные минуты! Я сразу поняла, что это – уродство, что моя сестра – просто ненормальная! Но год за годом вынуждена была терпеть, как она разбрасывает везде свои уродские учебники, грязные перья и балахоны, а мама блаженно умиляется этому!

Гарри слушал её и поражался своим эмоциям – вернее, их отсутствию. То ли борьба с Волдемортом закалила его, то ли осознание того, что он волен прервать этот поток сумасшествия в любой момент – просто повернувшись спиной и переступив порог. В любом случае, оскорбления, которыми тётя Петуния осыпала свою сестру, больше не имели над ним власти. Он достаточно знал о Лили Эванс из рассказов её учителей и друзей, чтобы услышать в ядовитых словах Петунии только раскалённую, кипящую, словно зелье в котле, зависть.

- Если я не ошибаюсь, мама почти весь год проводила в Ховартсе, едва ли она могла так уж сильно попортить вам кровь, - спокойно заметил он.

- Как же! А грязные совы, гадящие на подоконники днем и ночью! Кажется, Лили переписывалась с каждым ненормальным в королевстве! А эти махания палками средь бела дня на глазах у соседей! Колдовать им, видите ли, запретили, но никто не запрещал им отламывать ветки и тренировать взмахи кистью! – тетя явно кого-то цитировала. - А эти вечно голодные дружки, похожие на беглых каторжников, пасущиеся по соседству в ожидании возможности что-нибудь стащить!

Гарри ухмыльнулся, представив, как обеспеченный Джеймс крадётся по газону, покушаясь на телевизор тёти Петунии.

- Когда она была в школе, я хотя бы могла притворяться, что у нас всё, как у нормальных людей, но каково мне было до того, как её забрали в этот ваш уродский замок, и во время каникул? А она шлялась с уродами-оборванцами с девяти лет, год от года, думала я не знаю, как она таскала ему еду, будто я не видела, как он смотрит на неё – готова голову положить на то, что из него вырос преступник!

Юноша почувствовал, что теряет нить повествования – что его отец бездельник и потенциальный правонарушитель, Петуния была уверена, однако сейчас делала предположения явно о ком-то другом.

- Мама дружила с магом ещё до Хогвартса? – он был уверен, что магглорожденная мама узнала о школе волшебства так же, как и он, из письма в своё одиннадцатое лето.

- Дружила! - фыркнула тётя. - Какое достижение – рассказал моей сестре, что она ведьма, да так, словно это была великая честь! Ненормальный урод!

Вот тебе раз! Его мама дружила с кем-то, кто открыл ей глаза на её магическую сущность – наверняка этот человек тоже учился в Хогвартсе! Что-то внутри Гарри затрепетало, словно он почувствовал себя ближе к матери. Миг, когда он узнал, что он маг, был самым радостным в его жизни, и было настоящим волшебством знать теперь, что подобное ослепительное счастье подарил маме кто-то, кто может быть ещё жив, может помнить её ребенком, помнить, как она изумлялась и ахала при виде открывшегося перед ней мира! Картины заструились у него перед глазами – кто-то знал, как мама первый раз проталкивала тележку через стену на платформу 9 ¾, как разворачивала первую шоколадную лягушку в Хорвартс-экспрессе и, затаив дыхание, читала рассказ про какого-нибудь волшебника на карточке (кто знает, может, ей тоже попался Дамблдор!), как замирала от восхищения, впервые увидев замок, колючими шпилями царапающий тёмное звёздное небо, как поднималось к потолку пёрышко, увлекаемое силой её первой Wingardium leviosa… это было в тысячу раз важнее всех её академических успехов, про которые не уставали рассказывать учителя!

- Как звали её друга? – Гарри не узнал свой голос – так хрипло прозвучал он от переполнявшего его волнения. – Того, кто рассказал ей о магии.

- Будто мне есть дело запоминать каких-то ублюдочных психов тридцатилетней давности! Злобный отвратительный хам, смотревший так, словно от меня воняет!

Хм, ну почти достоверное описании самой тёти Петунии, сморщившей сейчас в отвращении тонкий длинный нос.
- … кичащийся своей магией, будто на самом деле это больше, чем позорная болезнь!

Всё-таки весьма удачно, что Пожиратели смерти не прячутся по шкафам – им могло бы не хватить выдержки выслушать такое, а Тёмная метка несколько испортила бы благопристойный облик Литтл-Уингинга.

- … выродок, ещё более сумасшедший, чем Лили, таких людей нужно изолировать от нормального мира за колючей проволокой! Уверена, что он спился или давно сидит в тюрьме, проедая деньги порядочных налогоплательщиков!

Что ж, пока из словесных экзерсисов тётушки можно было только понять сам факт наличия какого-то маминого друга – эпитеты, предположения и пожелания можно было опустить, списав на некоторую присущую миссис Дурсль необъективность суждений.

- Тёрся возле неё, как дворняга, а воображал из себя принца египетского! Ненормальный оборванец!

- А где он жил? – прервал её Гарри, не будучи уверенным, что выдержит ещё пару упоминаний о ненормальности. В конце концов, у него есть дела поважнее, чем отплёвываться от изливаемых на него помоев. Ему ещё два свитка по зельям сочинять и кормить Жутика.

- У меня нет больше времени стоять здесь с тобой и бездельничать! – отрезала тетя Петуния и, кинув короткий взгляд на скопившуюся на каминной полке пыль, заторопилась к двери.

- Где. Он. Жил, - Гарри сам удивился своему жёсткому тону, однако ужина за плохое поведение его уже не могут лишить, так что… - мне уже есть семнадцать и я могу применять магию.

Петуния резко втянула воздух и дёрнулась, словно в попытке броситься ему на горло.

- Где. Он. Жил, - юноша угрожающе поднял палочку.

- Ненавижу, - прошипела его тётя, похожая в своей злобе на вытянувшую шею морщинистую черепаху.

И он не сомневался – она его действительно ненавидела. Всегда. Разница была лишь в том, что сейчас ему было на это плевать…