Регистрация нового пользователя

Злосчастные штаны были отброшены на кровать, где приземлились в кучу своих собратьев по несчастью. Теперь им придется пролежать тут еще неделю, пока родители Гермионы не вернутся из поездки в Аргентину, и ее мама не отправит их в Хогвартс вместе с почтовой совой.
«А была бы у меня своя сова», - расстроено думала девушка, - «не пришлось бы оставлять дома половину одежды».

Но так как совы у Гермионы не было, а быть исключенной из школы за использование магии на каникулах ей не хотелось, она решила отбирать вещи в дорогу, исходя из их приоритетности. Естественно, никакую беспалочковую магию на шестом курсе не изучали. Ее вообще не изучали ни на каком курсе в Хогвартсе, да и университетов, где ее преподавали было в Европе не больше двух. Но эта область магической науки так сильно увлекла Гермиону в прошлом году, что она решила во что бы то ни стало ее освоить.

Вскоре выяснилось, что на помощь преподавателей в этом нелегком деле ей рассчитывать не придется: из всего профессорского состава Хогвартса этой магией владели лишь двое. Одним из них, разумеется, оказался Дамблдор. Гермионе очень хотелось попросить его поделиться с ней своими знаниями по этому предмету, однако, зная о его постоянной занятости в Ордене Феникса, и массе забот, возложенных на его плечи должностью директора, она быстро отказалась от своей идеи. Вторым профессором, разбиравшимся в интересовавшей Гермиону науке, оказался Снейп. Будучи хорошо осведомленной о его предвзятом отношении к лучшей ученице Хогвартса, ей совсем не хотелось просить его о помощи. Однако жажда знаний взяла верх над нерешительностью, и в один прекрасный весенний день, девушка отважилась подойти к нему после урока Зельеварения. Сбивчиво и торопливо, она изложила ему суть своей проблемы.

- Ну, и чего вы от меня хотите, мисс Грейнджер? – Надменно поинтересовался он, когда она закончила свою речь.
- Сэр, я хотела бы… Попросить вас о дополнительных занятиях… Я понимаю, вы очень заняты, но…
- Вот именно, мисс Грейнджер, я ОЧЕНЬ занят. У меня нет ни возможности, ни желания впустую тратить время на вас. Рекомендую обратиться к своему декану.
- Но профессор Макгонаггал не владеет беспалочковой магией! – С горечью воскликнула Гермиона. – Поэтому я и пришла к вам. В библиотеке мало книг по этой теме, и кроме вас никто не сможет помочь мне.
- Рад слышать это. Тем не менее, помогать вам я не собираюсь. Мои занятия расписаны по часам, и в течение дня у меня нет ни одной свободной минуты. А идея проводить вечера в вашей компании, занимаясь репетиторством на общественных началах, меня не слишком вдохновляет. Могу посоветовать вам лишь одно, - Снейп взял клочок пергамента и что-то черкнул на нем пером. – Это учебник по интересующему вас вопросу. Купите его и тренируйтесь. А теперь, мисс Грейнджер, избавьте меня от удовольствия видеть вас в моем кабинете.

Конечно, решив обратиться за помощью к Снейпу, Гермиона понимала, что тот едва ли обрадуется перспективе заниматься с ней. Тем не менее, она предполагала, что ее просьба ему польстит и, в конечном итоге, он согласится ей помочь. Несмотря на волнение, с которым она шла в кабинет к профессору Зельеварения, в глубине души она была практически уверена в успехе своей затеи. Тем большим ударом для нее стал тот бесцеремонный прием, который профессор оказал ей. Вылетев из его кабинета, она бросилась в свою комнату и просидела там до вечера, с головой забравшись под одеяло и тщетно пытаясь избавиться воспоминаний о пренебрежительно-высокомерном тоне, в котором он говорил с ней.

Обида на Снейпа была настолько сильной, что поначалу Гермиона решила оставить без внимания его рекомендации по поводу учебника. Через несколько дней, когда ее негодование чуть-чуть улеглось, она изменила свое мнение. В библиотеке Хогвартса были всего две книги по беспалочковой магии, и в них упоминалось только о выполнении самых простых заклинаний, причем изложено все было столь запутанно, что даже у Гермионы, которая провела ни один час, пытаясь вникнуть в суть написанного, и в итоге не достигла ни малейшего прогресса, едва не опустились руки. Так что теперь учебник Снейпа казался ей чуть ли не единственным спасением, поэтому, запрятав подальше обиду по отношению к профессору, в один из выходных дней Гермиона отправилась в Косой Переулок. Книга оказалась редкой: пришлось обойти несколько магазинов, прежде чем она обнаружила ее. Ко всему прочему, издание стоило раз в десять дороже обычного школьного учебника. Не рассчитывавшей на такую сумму Гермионе пришлось отложить покупку до следующих выходных, и вот наконец, за три недели до окончания учебного года, она, счастливая, закрылась ото всех в комнате наедине со своим приобретением, предвкушая несколько приятных часов. Учебник и впрямь оказался интересным, но не менее сложным, чем книги из Хогвартской библиотеке. Кроме того, много времени уходило на подготовку к экзаменам, короче говоря, ей так и не удалось до конца учебного года перейти к практическим занятиям по беспалочковой магии, и теперь, предстояло ждать еще три долгих летних месяца, до того момента, когда она снова сможет колдовать.
И вот наконец-то! Завтра она будет в Хогвартсе, и ей никто не помешает практиковаться, а уж теорию-то за лето она изучила досконально!

Драгоценную книгу все-таки удалось запихнуть в чемодан, зато теперь противная сумка никак не хотела закрываться. Через пять минут непокорная застежка наконец поддалась, и Гермиона вздохнула с облегчением. Часы показывали начало двенадцатого. Переложив непоместившуюся в чемодан одежду с кровати на кресло, она легла в постель, и предаваясь приятным мыслям о завтрашней встрече с Гарри и Роном, вскоре заснула.

На вокзале Кинг-Кросс как всегда было полно народу. Таща в одной руке кошачью клетку, а другой волоча за собой огромный чемодан на колесах, Гермиона протискивалась сквозь толпу людей. В этот раз проводить ее было некому: родителям впервые за два года удалось взять отпуск, и буквально за пару дней до ее отъезда в Хогвартс она сама провожала их в аэропорт. Суета из-за отъезда родных и канитель с собственными сборами помешала и ее традиционной предшкольной поездке в Нору, и вот, в одиночестве она тащит свой неподъемный чемодан в сторону платформы девять и три четверти. Фантастика.

- Гермиона! – Весело окликнули ее из-за спины. Она резко обернулась, узнав голос Рона. Вдруг вокруг все потемнело и раздался странный звук, как будто опрокинули на пол что-то тяжелое.

Девушка резко села на кровати. «Черт возьми, приснилось», - пронеслось у нее в голове. Часы с подсветкой, стоявшие на тумбочке, показывали только полвторого ночи. «А я думала уже пора вставать», - блаженно улыбнувшись, подумала она.
Наверное, каждый хоть раз в жизни ощущал это приятное чувство, когда, просыпаясь среди ночи и смотря на будильник, с удовлетворением обнаруживаешь, что можешь еще несколько часов спокойно предаваться сну. Однако это чувство блаженства в душе Гермионы исчезло без следа, когда через несколько секунд после своего пробуждения она услышала странные звуки, явно говорившие о том, что в доме есть кто-то кроме нее.

«Может, родители?» – Первая глупая мысль. Она созванивалась с ними четыре часа назад, и в это время они обедали в каком-то Буэнос-Айросовском ресторане. Может, они сразу после этого помчались в аэропорт и первым же рейсом махнули в Лондон? Маловероятно, это ж часов двенадцать полета…

Внизу послышались голоса. Гермиона почувствовала, что начинает паниковать. Схватив с прикроватной тумбочки палочку, она на мгновение застыла у кровати, прислушиваясь. Внизу явно был не один человек, и даже не двое. Они говорили быстро и грубо. «Воры», - пронеслось в голове у Гермионы. – «Надо вызвать полицию… Нет, пока они приедут, меня уже сто раз убьют. Лучше обезвредить их с помощью магии, потом Обливиэйт, и дело с концом».

Размышляя таким образом, лучшая ученица Хогвартса не сразу вспомнила об охранных заклинаниях, которые сама же накладывала на дом родителей пару лет назад. Эти чары не позволили бы ни одному грабителю проникнуть в дом Грейнджеров. Только много часов спустя эта простая до гениальности мысль пришла Гермионе в голову, а пока она лишь стояла в оцепенении у себя в комнате с палочкой, направленной на дверь. Из ступора ее вывел голос. Женский голос. Этот голос она не забудет никогда. Истеричный, чуть надтреснутый. Голос Беллатрисы Лейнстрандж.

Вообще-то, Гермиона никогда не считала себя трусихой. Не то, чтобы она переоценивала себя, нет. Просто, в ее жизни уже была по-настоящему опасная ситуация. Несколько месяцев назад, она рисковала своей жизнью, проникнув в Министерство Магии, чтобы помочь Гарри освободить Сириуса. Но тогда с ней рядом были друзья, и в коллективном порыве безрассудства, чувство страха несколько притупилось. Сейчас все было иначе. Против нее по меньшей мере трое Пожирателей, а в стане защитников – толстый рыжий кот. Последний мирно дремал в кресле, ясно выражая полное безразличие к происходящему.

Мысль о любимом питомце была последней осознанной ее мыслью. То, что происходило дальше она практически не запомнила. В голове перемешались вспышки света, звуки, голоса, потом все смолкло и погрузилось во тьму.

Чем люди занимаются по ночам? Кто чем, сказать по правде. Большинство не отличается особой оригинальностью, и по ночам просто спит. Некоторые гуляют по улицам города или проводят время в баре. Кто-то работает. Иные, более счастливые, сидят за компьютером или смотрят по телевизору что-нибудь настолько интересное, что не может быть показано днем.
И уж совсем мало таких, кто по ночам в одиночестве сидит за столом и просто смотрит на часы. И тем не менее, такие люди тоже есть.
Этих людей легко себе представить. Скорее всего, такой человек страдает бессонницей. А может быть, ему просто грустно. Пытаясь отвлечься от невеселых мыслей он прямо в пижаме идет на кухню, наливает себе чашку чая, садится на диван и о чем-то задумывается. О чем он думает, неизвестно, но скорее всего, он недоволен своей жизнью. Скорее всего, в его жизни что-то пошло не так, как ему хотелось. Его взгляд останавливается на часах, и он неподвижно сидит так до тех пор, пока его чай совсем не остынет.
В эту ночь один человек тоже смотрел на часы. И он одновременно соответствовал и не соответствовал этому портрету. Сидя за длинным столом в тускло освещенном лишь одной свечой помещении, он неотрывно следил за движением секундной стрелки стоящих перед ним часов. Рядом на столе стоял бокал с вином. Изредка человек брал этот бокал и делал небольшой глоток. При этом казалось, что количество вина в бокале не уменьшалось, и невозможно было сказать, сколько этот человек уже выпил за ночь. Часы показывали половину четвертого ночи.

Очнувшись посреди ночи, Гермиона удивилась дважды. Во-первых, она лежала на полу. Странно, вообще-то она всю жизнь предпочитала спать в кровати. Пытаясь понять, что произошло, она напрягла память, и воспоминания о кошмарных ночных событиях лавиной накрыли ее. В ужасе девушка вскочила на ноги и огляделась. Комната, в которой она находилась, была абсолютно ей незнакома. Из окна лился лунный свет. Мебели здесь не было. Цепляясь за последнюю надежду, она потянулась за палочкой в карман брюк. Палочки не было. Как собственно и кармана, и самих брюк. Она была в ночной рубашке, той самой, в которой спала, когда в ее дом проникли Пожиратели.

Так значит, она у них в плену. От осознания этого факта ей сделалось совсем плохо. В голове сразу стали проноситься самые страшные мысли. Сердце колотилось как бешеное, и сознание словно покрылось туманом. Единственное, что отчетливо приходило ей в голову, так это мысль о том, что долго ей тут не протянуть. В памяти беспорядочно всплывали обрывки фраз, сказанных неизвестно кем и неизвестно когда, о том, что Пожиратели делают со своими пленниками. Нащупав за своей спиной каменную стену, она медленно сползла на пол.

Ей потребовалось много времени на то, чтобы успокоиться. К тому моменту, когда к ней вернулась способность нормально мыслить, за окном уже почти рассвело. Страх никуда не делся, однако теперь она уже могла вспомнить, что произошло, и воскресить в памяти все детали. Она отчетливо помнила голос Беллатрисы Лейнстрандж. И этот факт был причиной ее второго удивления. Гермиона просто не могла себе представить, что, оказавшись в подобной компании, ей удалось остаться в живых. Изумление сменилось дикой радостью: если она жива, у нее есть шанс вырваться на свободу. Однако в очередном приступе здравомыслия ее оптимизм растаял как дым. Девушке вдруг стало абсолютно ясно, что произошло.

Она не выжила. Просто ее не убили. Совершенно понятно, почему она здесь. Не нова идея – использовать друга твоего врага, чтобы заманить врага в ловушку. Она была только приманкой. Уже через несколько часов весь волшебный мир узнает о налете Пожирателей на дом подруги Гарри Поттера. И тогда Гарри конец. Это не Министерство, как тогда, три месяца назад. Это, наверняка, резиденция Волдеморта, цитадель обнесенная каменной стеной и охраняемая драконами. Если Гарри придет сюда за ней…

Гермиона всхлипнула от собственного бессилия. Совсем некстати вспомнились и те глупые мысли о ворах, которые пришли ей в голову, когда Пожиратели проникли в ее дом. Если бы она сразу сообразила, что к чему, то могла бы сбежать, выпрыгнуть в окно, сделать хоть что-то. Теперь из-за нее ее друзья в опасности, и нет никакой надежды на спасение.

Сил ни на что больше не было. Уткнувшись лицом в каменный пол, она беззвучно рыдала до тех пор, пока не провалилась во что-то среднее между сном и обмороком.

День любят люди деятельные, уверенные в себе. День для них – время творческих возможностей.
Вечера очень нравятся лентяям и эгоистам. Вечером можно наконец-то заняться тем, что весь день хотелось делать, но не представлялось возможным. Хотя, если копнуть глубже, вечера, с их свободой и возможностью выбора рода занятий, любят практически все.

Ночь – это отдельная тема. Сразу вспоминаются сказки о привидениях или разбойниках с большой дороги. Мировое зло традиционно вершится именно под покровом ночи, и, стало быть, это время суток должно быть любимым у каждого злодея вселенского масштаба.
Тем не менее, наиболее известный темный волшебник мира и по совместительству величайший злодей из всех, когда-либо существовавших, был иного мнения.

Лорд не любил ночь. Как большинство нормальных людей, он действовал днем. А деятельность была жизненно необходима ему.
Ночи он чаще всего проводил наедине с самим собой. Его общение с Пожирателями, как правило, заканчивалось до полуночи. Те, как только он отпускал их, спешили разойтись по домам.
Почти у всех Пожирателей были семьи. Идея чистоты крови подразумевала под собой создание семьи, так что соратникам Лорда было куда спешить после работы.

Белла была единственной из этой компании, кто с удовольствием остался бы, если бы было позволено, но в последнее время Лорд не поддерживал ее начинаний. Вот уже много месяцев он ничем не выделял ее из толпы остальных своих подчиненных. Такое безразличие глубоко ранило ее, но ни на минуту не теряя надежды, она постоянно находилась в поиске своего очередного счастливого шанса.

Нападение на дом Гермионы было ее гениальной идеей. Белла обратила внимание на Гермиону во время их встречи в Министерстве весной, и даже ее малость помутившийся от страсти к Лорду рассудок не смог не выявить очевидной связи между девушкой с каштановыми волосами и ненавистным очкариком-Поттером. Очевидно, Белла считала, что сумеет снискать одобрение своего хозяина, приведя ему подружку Поттера в качестве пленницы. В своих мечтах она уже ясно видела день, когда парень явится вызволять свою возлюбленную из плена. И вот тут она проявит себя во всей красе, схватит этого самоуверенного юнца и собственноручно приведет его к Лорду. На этом месте ее сознание всецело заполнялось самыми блаженными мыслями о безграничном признании хозяина по отношению к ней, и, как следствие, о безоблачном счастье, сулимом ей подобным поступком – счастье, омрачить которое не сможет ничто и никогда.

Чтобы не довольствоваться лишь мысленным предвкушением блаженства, а получить его наяву, Белле оставалось лишь воплотить этот нехитрый план в жизнь, и с первой половиной своей задачи она справилась неплохо. Лорд не запрещал Пожирателям осуществлять стихийные ночные налеты на дома магглов, поэтому ничего не мешало ей в один прекрасный день выбрать своей целью именно дом Грейнджеров. Схватить испуганную, застигнутую врасплох девушку и доставить ее в резиденцию хозяина также не составило труда. А дальше все пошло наперекосяк.

Белле так не терпелось продемонстрировать свое усердие, что она без разрешения явилась в замок Лорда сразу после облавы. На ее счастье, Лорд не спал. Он вообще редко спал в такое время. Как правило, на сон у него уходило не более двух часов в сутки где-то между пятью и семью утра. К горькому разочарованию Беллы, ее превосходный план наравне с внезапным и незапланированным появлением в замке не снискал у хозяина ни капли одобрения.

- Это настолько глупо, Белла, что могло бы сработать, - заключил Лорд, когда она изложила ему свое видение дальнейшего развития событий. – Однако… Этого не будет. У меня нет ни малейшего намерения сообщать Поттеру, что его подруга находится у меня, как и желания видеть его в ближайшее время. И впредь, - Он медленно подошел к вжавшейся в стену Белле, - тебе не стоит совершать подобные глупости.

Его тон был подчеркнуто спокоен, но Белла, которой давно удалось научиться улавливать настроение своего господина, знала, что он раздражен. Ее старания полетели ко всем чертям: ей не только не удалось заручиться одобрением Лорда, но она еще и умудрилась вызвать его неудовольствие. Не имея привычки винить в чем-то себя, она мгновенно причислила Гермиону к числу основных причин своей неудачи. В ее разгоряченном и взбудораженном сознании промелькнули быстрые картины расправы над неугодной жертвой. От Лорда, по случайности применившего к ней в тот момент Легиллеменцию, это не ускользнуло.
- Не делай глупостей, Белла, - Усмехнулся он. – Отправляйся домой. Я не хочу тебя больше видеть.

Вопреки распространенному среди волшебников мнению, Темный Лорд не держал в своем замке узников. Слухи о мрачных сырых подземельях его замка, забитых десятками полумертвых людей, были полной бессмыслицей. Стены его дома никогда не видели ничего подобного. Несчастные, захваченные в плен при очередной облаве, коротали свой век в других местах. Вот почему особенно странным было то, что он не позволил Белле увести Гермиону из своего замка. Часом позже, сидя за столом с бокалом вина и смотря на часы, он размышлял о том, почему он так поступил. Путного объяснения в голову не приходило, и наконец, он решил, что оставил девочку у себя просто от скуки.

Про эту Гермиону Грейнджер он слышал несколько раз, преимущественно от Снейпа. Прошлый год, прошедший под знаменем погони за Поттером, стал урожайным касательно информации о его ближайшем окружении. Поттер… Лорд едва заметно усмехнулся, прищурив глаза. Все это не стоило затраченных усилий. Теперь он это прекрасно понимал. В какой-то степени живой и здоровый Поттер был даже более предпочтителен, чем мертвый. Пока герой волшебного мира в порядке, этот самый мир не подозревает, кто скоро станет его властелином. Понадобилось время, чтобы понять это. Но теперь Поттер не являлся его целью. Этого беднягу можно будет убрать с пути в любой момент. Как только он больше не будет нужен. Но пока от него больше пользы, чем вреда.

Часы показывали половину четвертого ночи, и подобные размышления начали приедаться. Поставив бокал на стол, Лорд встал и вышел из комнаты. За эти годы ночные прогулки по замку стали своего рода традицией.

Замок не был большим. Разумеется, здесь было достаточно места для того, чтобы с комфортом жить в нем или устраивать здесь собрания Пожирателей, но не более того. Он походил больше на резиденцию какого-нибудь богатого английского лорда, чем на дворец самого могущественного волшебника в мире. По крайней мере, масштабами Хогвартса он, определенно, похвастаться не мог, и потребовалось совсем немного времени, чтобы дойти до комнаты, где Белла заперла свою жертву. Любопытство не было присуще Лорду, однако необычность момента заставила его отпереть дверь.

Эта было самое маленькое помещение в замке. Его малые размеры не позволяли сделать из него что-либо стоящее, поэтому внутри не было никакой мебели. Сюда почти никогда никто не заходил.

Тем более странно было видеть на этом залитом тусклым лунным светом полу спящую девушку. Ее голова покоилась на руке, волосы рассыпались по плечам. От ночной прохлады она едва заметно съежилась. Пару минут Лорд наблюдал за ней, чуть склонив голову набок.

«Что ж, возможно… Возможно, это все было не так уж и бессмысленно, Белла», - подумал он и, бросив на Гермиону еще один взгляд, тихо вышел из комнаты.

В комнате, где ее держали, не было ничего кроме двери и окна. Девушка медленно обвела взглядом помещение. Ночь, проведенная на твердом полу, отдавалась ноющей болью в теле. С трудом поднявшись с пола, она на ватных ногах подошла к двери. Заперто. Хотя стоило ли проверять?

Решетки на окне не было, но высота третьего этажа вкупе с толстым оконным стеклом с лихвой компенсировали это упущение. Тихо застонав, девушка сползла вниз, скользя руками по оконной раме, положила голову на подоконник и невидящим взглядом уставилась в окно. Пейзаж снаружи выглядел по-осеннему уныло. На мили вперед простирались бесконечные холмы. В пределах видимости не наблюдалось ни одного строения, словно сюда вообще никогда не ступала нога человека.
«Может, это какой-нибудь необитаемый остров у берегов Британии», - с тоской подумала Гермиона.

Терзаемая неизвестностью и страхом, она провела целый день в одиночестве и без еды. Рассудок, который раньше никогда ее не подводил, на этот раз наотрез отказался оказывать ей содействие. Сознание рисовало лишь страшные картины пыток, не позволяя трезво оценить ситуацию и принять решение о том, как себя лучше вести, когда за ней придут. А Гермиона была уверена, что за ней придут. И она не ошиблась.

Это случилось, когда за окном совсем стемнело. Жутко замерзшая в своей ночной рубашке, она сидела, глядя на лунную дорожку на полу и поджав под себя ноги, чтобы хоть немного согреться.
Тишину нарушил скрип открывающейся двери. Это произошло так неожиданно, что девушка даже не успела толком испугаться. Как в тумане она наблюдала за тем, как свет свечей из коридора проникает в комнату, и в проходе появляется фигура человека.

Гермиона никогда не видела Лорда - судьба была к ней благосклонна, и ей не довелось столкнуться с ним в Министерстве, однако сейчас, сидя на каменном полу своей темницы, она мгновенно поняла, кто перед ней. Все метафоры, когда-либо и кем-либо придуманные, точно не передали бы тех ощущений, которые она тогда испытала.

Вероятно, это был действительно самый страшный человек на земле, одно присутствие которого рядом, казалось, полностью лишает способности трезво мыслить. Медленно, словно надеясь, что вошедший не заметит ее, она стала отползать назад, пока не уперлась спиной в холодную стену. Вероятно, это картина позабавила Лорда, поскольку он никак не отреагировал на ее поползновения и, лишь опершись плечом о дверной косяк, с интересом наблюдал, что она предпримет дальше. Какое-то время они, абсолютно неподвижные, смотрели друг на друга с противоположных концов комнаты; она – с выражением панического ужаса, он – с любопытством, с каким наблюдают за диковинной букашкой. Минуты для Гермионы тянулись мучительно медленно, но у нее и в мыслях не было пошевелиться или что-нибудь сказать. Вероятно, поняв, что ждать дальнейшего представления ему придется до второго пришествия, Лорд усмехнулся и обратился к ней.
- Подойди.
Подойти? Интересно, как это сделать, когда от страха тело отказывается повиноваться. Она продолжала неподвижно взирать на него. Лорд чуть склонил голову в беззвучном: «Ну? Долго мне ждать?» - и совершенно не соображая, что она делает, девушка кое-как поднялась на ноги и медленно, запинаясь на каждом шагу, подошла к нему.

Он был выше ее. Одет в черную верхнюю одежду, что-то вроде пальто или мантии. Одна рука его была опущена в карман, другой он небрежно постукивал по дверному откосу. Из-за скудного освещения черты лица были плохо различимы, и это пугало еще больше. Когда девушка остановилась за несколько шагов до него, он поманил ее рукой, приказывая подойти еще. И хотя чем ближе к этому человеку она находилась, тем страшнее ей становилось, в голове не пронеслось ни единой мысли о неповиновении.

Теперь она стояла почти вплотную к нему. Кожа покрылась мурашками - так бывает, когда оказываешься совсем близко к незнакомому человеку. От него тянуло ночной прохладой (он, вероятно, только что вернулся откуда-то), и от этого холодного аромата ей стало по-настоящему физически больно где-то между горлом и подбородком. В этот же момент стало абсолютно ясно: если через секунду ничего не изменится, от страха она просто заплачет.

Внезапно Лорд отошел в сторону, оставляя проход в коридор свободным. Неяркий свет упал на его лицо, и глаза пленницы встретились с глазами хозяина замка. Выражение его лица было абсолютно спокойным. В следующую секунду он сделал приглашающий жест рукой, и, повинуясь странной необъяснимой силе, Гермиона исполнила его приказ и вышла из комнаты.

За спиной послышался звук закрывающейся двери и тихий стук шагов. Теперь он шел позади нее. Дороги она не знала, но, видимо, Лорд использовал какую-то ему одному известную магию, заставлявшую пленницу идти в правильном направлении.
«Только бы не Империо», - почему-то подумала она.

Их путешествие окончилось в просторной комнате, служившей, судя по всему, столовой. Запнувшись посредине зала, она растерянно застыла, явно не зная, что делать дальше. Неведомые путы, которые сковывали ее сознание, исчезли, и теперь к Гермионе вернулись привычная способность чувствовать.

Посередине комнаты стоял большой стол, а на нем располагалось несколько аппетитных блюд. Не замечая ее растерянности, Лорд уселся за стол, взял бокал с вином, сделал маленький глоток и поднял глаза на несчастную девушку.
- Садись, - разрешил он, кивнув на стул рядом.

Гермиона послушно села. Сильнейший стресс в дополнение к суточной голодовке лишил ее последней воли. Поесть в последний раз и умереть – таким было ее желание в ту минуту. Похоже, хозяин дома не собирался больше морить ее голодом, и, приняв его покровительственный жест как руководство к действию, она взяла в руки вилку.
Сам Лорд не ел ничего, находя, видимо, большее удовольствие в потягивании вина и наблюдении за своей новоиспеченной гостьей. Трапеза подошла к концу быстро, и когда Гермиона оторвалась от тарелки, то с удивлением обнаружила, что вместо ночной рубашки на ней теперь надета другая одежда: брюки и футболка. Как это произошло, она понять не могла: за время ужина она не заметила никаких заклинаний в исполнении Лорда. Это сильно ее напугало. Оставалось только гадать, что еще он знает такого, чего не знает и не умеет она. От чувства собственного бессилия хотелось плакать.

С каждой минутой происходящее нравилось Лорду все больше и больше. Окруженный людьми, подчиняющимися ему беспрекословно, он привык расценивать власть как самое приятное чувство из спектра подвластных ему эмоций. Сейчас, при виде девушки, затравленно съежившейся на стуле, это ощущение приобретало особый окрас. Он внимательно окинул ее взглядом.

- Тебя зовут Гермиона Грейнджер, - Звук собственного имени, произнесенного негромким, сдержанным голосом, заставил девушку вздрогнуть. – Как зовут меня, ты, полагаю, знаешь. Стало быть, знакомиться нет необходимости.
Гермиона подняла глаза. Насмешливый взгляд жестоких глаз пронзал насквозь. Пронзал насквозь? Неужели? Нееет!

Никто и никогда не проникал в ее сознание раньше. Но находясь рядом с этим человеком, безошибочно понимаешь, что происходит, даже если это случается впервые. Это не похоже на то, что говорил Гарри. Это совсем не больно… Только немного волнующе и… обидно. Обидно, что одно за другим он просматривал дорогие ее сердцу воспоминания. Ее пятый день рождения. Родители дарят ей большую куклу… Первый урок в маггловской школе. Противный толстый одноклассник дергает ее за волосы и дразнит. Она убегает от него и плачет в туалете… Письмо из Хогвартса. Она узнает, что она волшебница. Родители не верят в происходящее. Мама плачет, она не хочет никуда отпускать свою дочь… Вот они с Гарри и Роном на каникулах в Норе… Миссис Уизли угощает их очередным кулинарным шедевром… Рождественский бал… Виктор Крам приглашает ее на танец… Еще мгновение, и он целует ее в губы… Темная холодная комната. Страх, отчаяние и один вопрос: «почему именно я?»

Мгновение – и ее мысли снова принадлежат ей одной.
- Хочешь знать, почему ты? – Речь Лорда медленная, взвешенная, в ней много пауз. – Я скажу тебе. Ты дружишь с Гарри Поттером. Он нужен мне. И если ты здесь, он придет за тобой.

В душе у Гермионы что-то оборвалось и полетело вниз. Конечно, она знала это и раньше. Это единственное объяснение, которое можно придумать тому, что она здесь, и тому, что она все еще жива. Но, отчаянно цепляясь за последнюю надежду, за любую странную деталь, она, до последнего, верила, что может ошибаться. А теперь все. Это конец.

Наверное, увидев себя такой пару дней назад, она не поверила бы своим глазам. Уж слишком трудно узнать некогда бесстрашную Гермиону Грейнджер в том жалком создании, которое забилось в судорожных рыданиях после этих слов.
Лорд с удовольствием наблюдал за ее страданиями. Поистине, это изысканное наслаждение – отнимать последнюю надежду и вновь волшебным образом ее дарить.

Подождав, пока всхлипывания девушки утихнут, он задумчиво спросил:
- Ты ведь любишь своих друзей, Гермиона?
Она, дрожа, подняла глаза и несмело кивнула.
- Уверен, ты любишь своих родителей, - Продолжал он. – Наверняка, ты бы не хотела, чтобы близкие тебе люди пострадали.
Она судорожно вглядывалась в его лицо, отчаянно надеясь увидеть там хотя бы каплю человечности.
- Ты знаешь… Я могу дать тебе шанс все изменить. – Он замолчал, наслаждаясь остротой момента. Девушка, затаив дыхание, во все глаза смотрела на него.
- У тебя есть выбор, Гермиона. Ты можешь вернуться домой прямо сейчас. Целой и невредимой. Не подвергнувшись пыткам и унижениям. Но тогда люди, которые дороги тебе, умрут. Ты больше никогда их не увидишь.

Последовала очередная напряженная пауза. Лорд снова взял в руки бокал с вином. Он смотрел на него с полминуты. Возникало ощущение, что он выбирает верные слова.
- Ты можешь поступить по-другому. И это единственный шанс для твоей семьи и друзей.

Казалось, он никогда не закончит. По большому счету, он еще не высказал самой сути своего предложения, а Гермиона уже была на него согласна. Конечно, она понимала, что условия этой сделки будут для нее фатальными. Но сейчас думать об этом просто не было сил.

- Ты останешься здесь, со мной, и будешь делать все, что я скажу. Ты никогда больше не увидишь своих родных. – Продолжал он, сделав на слове «никогда» особый акцент. - Но они будут живы. Они все будут живы. Даже Гарри Поттер. Они будут в безопасности до твоей первой ошибки здесь.

В такой ситуации, первое, что приходит на ум – спросить о гарантиях выполнения сделки. Видимо, начальной реакцией Гермионы на слова Лорда была именно эта мысль. Конечно, спрашивать об этом было бы глупо. Да и она сама никогда бы на это не решилась. Но в разговоре с таким собеседником есть одно преимущество: здесь можно иногда получить ответ на невысказанный вопрос.

- Конечно, гарантий у тебя никаких, - произнес Лорд. – Кроме моего обещания. Это все. Теперь тебе решать, чему ты веришь больше.

Расклад был прост. Вариант первый: вероятность смерти близких – 100%. Вероятность собственной смерти – 99%. Вариант второй: вероятность смерти близких – 99%; вероятность собственной смерти – 99%. Как ни крути, оба варианта были из рук вон плохи. Но второй все же выглядел предпочтительнее.

Собрав в кулак остатки последних сил, она взглянула на своего мучителя и, со всей твердостью, на которую была способна, произнесла:
- Я согласна.
Лорд вопросительно посмотрел на нее. Это было невыносимо.
- Я согласна остаться здесь и выполнять все, что вы скажете. – Шепотом повторила она. - Только не убивайте их…

Казалось, Лорд удовлетворен. Он выдержал очередную красноречивую паузу и мягко сказал:
- Ты можешь не беспокоиться. С ними ничего не случится. До тех пор, пока ты будешь делать то, что я скажу. И теперь, когда мы все это прояснили... Самое время перейти к более интересным занятиям.
Он поднялся из-за стола, жестом указывая на дверь. Плохо соображая, что происходит, Гермиона встала со своего стула. Одно было ясно: скоро она узнает, что ей придется делать здесь.

Требуют ли страдания большего мужества, чем смерть? Вот, теперь это и удастся проверить. От мысли о том, до каких пределов может дойти извращенность мыслей ее новоиспеченного… хозяина, становилось по-настоящему дурно. Еще больше сводило с ума показное спокойствие и мягкость Лорда. Должно быть, в гневе он был страшен. Но находиться с ним рядом, когда он нарочито спокоен, было во много раз хуже. По крайней мере, так казалось Гермионе пока.

На этот раз Лорд шел впереди, а девушка тащилась за его спиной. Его походка была плавной и неторопливой, и со стороны он напоминал человека, не спеша прогуливающегося по своим владениям. И все же Гермионе приходилось прикладывать массу усилий, чтобы не отстать от него. Недостаток сна, суточная голодовка и чувство полнейшей безысходности не пошло на пользу ее самочувствию, и ей едва хватало сил, чтобы переставлять ноги.

Впереди показалась ничем не примечательная темная дверь. Едва взглянув на нее, Гермиона решила, что даже думать не хочет, что там, за этой дверью, могло бы находиться. Как бы не так. Гадкое сознание услужливо подкинуло ей картину настоящей камеры пыток. Она уже была готова поклясться, что слышит лязг цепей, висящих на торчащих из каменных стен металлических крюках, и чувствует, как эти цепи сковывают ее руки и ноги, врезаются в кожу, и, доставляя невыносимую боль, поднимают ее в воздух…

Несколько мгновений спустя ее голова прояснилась, и девушка обрела способность различать предметы вокруг себя. В комнате, где они теперь находились, не наблюдалось ни одного пыточного приспособления. Вместо этого здесь стоял небольшой круглый стол, кресло и комод. На одной из стен имелось зеркало. Окна не было видно из-за длинных занавесок. Эти занавески показались Гермионе самой странной деталью интерьера.

Конечно, не было ничего удивительного в том, что хозяин замка решил повесить на окна шторы. Но эти шторы совершенно не были похожи на плотные, тяжелые, пыльные портьеры, коим полагалось, по представлению Гермионы, скрывать от внешнего мира все ужасы, происходящие в подобном месте. Эти занавески были сшиты из легкой материи. Ее цвет в полумраке помещения разобрать было сложно. Сложно было объяснить и то, почему в этой совершенно трагичной для себя ситуации Гермиона обратила внимание на эту деталь. Вероятно, она настолько устала от мучительного чувства неизвестности, что ее организм незаметным для нее образом перестроился на восприятие чего угодно, лишь бы отвлечься от перманентного состояния напряжения.

Последним предметом обстановки этой чудо-комнаты была кровать с кованым металлическим изголовьем. Как непредсказуемо. Вот оно, орудие пытки, ловко замаскированное под предмет мебели. Гермиона пару раз видела, как в маггловских фильмах к таким кроватям крепятся наручники. Правда, здесь ни наручников, ни цепей не было.
«Но они обязательно появятся», - пронеслось у нее в голове.

Пока девушка с опаской разглядывала новое для себя помещение, Лорд расположился в единственном кресле и, подперев голову кистью руки, стал внимательно рассматривать гостью.
Его жертва в изнеможении стояла у двери. Присесть ей было некуда - видимо, эта комната не была предназначена для приема гостей - а рухнуть на пол мешали остатки затаившейся где-то в глубине души гордости. На задворках сознания мелькнула безумная мысль о том, что неплохо было бы сейчас прилечь на кровать, но даже в том полуобморочном состоянии, в котором Гермиона пребывала, ей было ясно, что этот поступок явно станет последним в ее жизни.

Когда Лорд предлагал Гермионе свою сделку, он был уверен, что она согласится с его условиями. Припоминая рассказы Снейпа о непроходимой гриффиндорской тупости Поттера и его друзей, а также будучи осведомленным о тех чертах характера, которыми обладают представители этого факультета, Лорд понимал, что его предложение будет принято. В какой-то момент ему даже стало досадно. Очкастый болван успел изрядно ему напакостить, и больше всего раздражало то, что этому идиоту все время везло. Но относиться к этому спокойно Лорд теперь уже научился.

Зато сегодня ему вдруг стало ясно другое: в отличие от Поттера, за него самого своей жизнью никто не пожертвует. По доброй воле, разумеется, ибо разного рода заклинаниями можно легко влиять на поступки людей. Но это… Это уже нечестная игра. А вот чтобы просто так, без палочки… Бескорыстно…

Он усмехнулся про себя. Без палочки он тоже внушает неподдельный ужас. Доказательство этому стояло перед ним. Чтобы повергнуть эту несчастную в состояние шока, палочка даже не понадобилась... Но, возможно, вскоре она пригодится…

- Скажи, Гермиона, - заговорил Лорд, - Ты когда-нибудь подвергалась действию непростительных заклинаний?
Ответ на этот вопрос он знал и так. Если бы на девушку хоть раз в жизни накладывали Империо, не говоря уж о пыточных заклятиях, он непременно бы увидел этот момент, просматривая за ужином ее мысли. Однако такое начало игры, по его мнению, должно было добавить этому спектаклю зрелищности.

- Ты не ответила мне. – Заметил Лорд секунд через десять.
Девушка облизнула пересохшие губы.
- Нет… - Пролепетала она.

В стенах этого замка это прозвучало необычно. Вряд ли кто-нибуль из Пожирателей осмелился бы ответить Лорду таким образом. Просто: «нет…» и все.

Позабавившись про себя, Лорд решил, что сейчас не время учить пленницу принятому в его дворце этикету. Возможно, позже.
- Это упущение мы исправим, - усмехнулся он. – Подойди к комоду и открой верхний ящик.

Гермиона смутно представляла себе, что может лежать в ящике в спальне у такого человека. Ясно было лишь одно: ничего хорошего он туда положить не мог. Но отказаться было нельзя. Пока она еще помнила о сделке.

Девушка сделала робкий шаг к комоду, а Лорд тем временем осторожно проник в ее сознание. На этот раз это было сделано настолько аккуратно, насколько было нужно, чтобы девушка этого не заметила. Развлекая себя просмотром ее лихорадочных предположений о содержимом ящика, он приготовился к кульминации вечера.

Волшебники всегда носят свои палочки при себе. Но этот волшебник ничем не похож на других. Она окончательно убедилась в этом, заворожено глядя, как длинная палочка, потревоженная движением столешницы, как в замедленной съемке катится по направлению к ней.

Лорд не зря затеял эту игру: она дарила весьма интересные эмоции. В голове жертвы царил такой хаос мыслей, что даже ему не удалось мгновенно составить из этих обрывков цельную картину. Но уже через секунду сомнений не осталось: она приняла свое безрассудное, но столь предсказуемое решение.

Если бы к Гермионе хоть на пару секунд вернулась способность анализировать ситуацию, она поняла бы, какую глупость совершает. С палочкой или без – против этого человека у нее не было шансов при любом раскладе. Но в тот момент думать об этом было некогда. Ухватившись за столь внезапно появившуюся надежду, она забыла об их договоре.

«Они будут в безопасности до твоей первой ошибки здесь», - говорил он всего несколько минут назад. И вот она – ее первая ошибка. Но теперь отступать было слишком поздно.
С палочкой наготове она стояла перед ним, судорожно хватая ртом воздух. В эту секунду Лорд понял, что больше не сердится на Беллу. Определенно, не сердится.

- Что ж, теперь все в твоих руках, Гермиона, - даже не изменив позы, обратился к ней он. – Но прошу тебя: выбери подходящее заклинание.

Конечно, девушка не ожидала, что, оставшись перед ней безоружным, ее мучитель упадет на колени с криком «Сдаюсь!». Но и на подобное безразличие она не рассчитывала.

«Да кем ты себя возомнил?» - сумел прочесть Лорд в ее мыслях. Еще секунда - и в него полетел красный луч от Ступефая…

Вряд ли тогда Гермиона верила в успех своей затеи: представить себе неподвижно лежащего на полу Темного Лорда она не могла даже чисто теоретически. Однако по всем законам магии, человеку с палочкой, даже не обладающему выдающимися магическими способностями, обездвижить безоружного должно быть нетрудно. Похоже, летние вечера, проведенные за чтением «Основ беспалочковой магии» пропали даром: ей не пришло в голову, что Лорд запросто может владеть этим искусством.

Если не судить слишком строго, ее упущение можно было бы оправдать: все-таки он никак не продемонстрировал этот свой талант за то время, что она находилась рядом с ним, если не принимать во внимание чудесную смену ее одежды. В книге, которую она усиленно штудировала, часто обращалось внимание на технику движений при выполнении заклинаний без палочки. За ужином она не видела со стороны Лорда никаких движений, и, в конце концов, решила, что, трансфигурируя ее ночную рубашку, он просто держал палочку под мантией. Одним словом, с беспалочковой магией она произошедшее никак не связала.

Ленивым движением руки он отразил ее заклинание. Красный луч отлетел в сторону, угодив в зеркало. Стекло треснуло, несколько крупных обломков упали на пол.
К счастью, одной неудавшейся попытки было достаточно, чтобы Гермиона поняла свою ошибку. Она не пыталась оглушить его еще раз. Не теряя ни секунды, девушка бросилась к выходу. Еще один провал: дверь была заперта.

- Алохомора!
Безрезультатно. Трясущиеся руки и чужая палочка – не лучшее средство для открывания замков.
- Алохомора! Алохомора!

С третьей попытки дверь все же поддалась. Гермиона пулей вылетела из комнаты и бросилась по коридору, не разбирая дороги. Где-то должен быть выход! Ей нужно только найти его...

Движение руки – и на стол приземлился бокал с вином. У Лорда еще было достаточно времени, чтобы насладиться разыгранным спектаклем. Защита замка настолько прочна, что у девушки уйдет лет шестьсот, чтобы сломать ее. Пока ему некуда торопиться.

Закон подлости сработал и на этот раз, правда, не совсем привычным образом. Дверь не была выходом. На самом деле, она вела в небольшой зал, предназначенный, возможно, для приема гостей.

В условиях отсутствия дверей, самое логичное – вылезти через окно. Однако ни десятки разрушающих заклинаний, ни дюжина отчаянных ударов кулаками не помогли: проще было сдвинуть с места гору, чем справиться с оконными стеклами замка. Когда не бог весть в чем провинившийся стул, с грохотом ударившись о стекло, разлетелся в щепки, стало абсолютно ясно: продолжать борьбу бесполезно.

- Это конец, - прошептала Гермиона, медленно сползая на пол.
Теперь она боялась всего. Боялась подумать о том, в каких мучениях умрут те, ради которых она здесь. Боялась окончательно признаться себе, что все кончено. Боялась даже пошевелиться, как будто этим могла привлечь к себе чье-то внимание. Но больше всего она боялась того, что произойдет, когда Лорд придет за ней.

Лихорадочно метаясь по замку в поисках спасения, она не испытывала этого страха. Тогда у нее была цель, которая затмевала собой все другие переживания. А теперь цели не было. Вместо нее появились горе, безысходность и мучительное ожидание. Именно его переносить было труднее всего. Просто сидеть и ждать собственной смерти, вероятно, мучительной и медленной, - это, пожалуй, самое тяжелое испытание. Или одно из самых.

«Ты никогда больше не увидишь их…»

Она осталась здесь, чтобы спасти родных, и почти мгновенно погубила их жизни и свою собственную. Она знала, что Лорд не пощадит ее. Ни разу в жизни она не слышала, чтобы он кого-то щадил…

Ни разу в жизни она не слышала, чтобы кто-нибудь убил себя с помощью волшебной палочки. Должно быть, куда проще выпить яд или по-маггловски выброситься из окна. Все-таки заклинания требуют определенной концентрации, а главное – желания осуществить задуманное. И непростительных заклинаний это касалось в первую очередь.
«Ты должен хотеть причинить мне боль», - кажется, это говорила Белла Гарри.

Но она-то хочет умереть. Умереть сама, без посторонней помощи. Без ЕГО помощи.

Поднося палочку к виску, она думала о родителях… Вспоминала Гарри и Рона, их веселые, смеющиеся лица… Ей было больно предавать их. Но еще больнее было оставаться в этом аду. Только произнести два заветных слова – и все закончится…

Что до Гермионы, у нее были некоторые основания для подобного поступка, и, тем не менее, в момент произнесения смертельного заклинания, она испытала шок. Все смешалось тогда в ее голове: и раскаяние, и стыд за собственную слабость, и чувство вины. Как все же интересно устроен человек: стоит ему осознать, что назад дороги нет, как его чувства и желания могут в одно мгновение перемениться на противоположные. Гермионе все еще было страшно. Но, почувствовав, что смерть как никогда близко, она была готова отдать все, чтобы пусть ненадолго, пусть ценой неимоверных страданий, но отсрочить встречу с ней.

В маггловских фильмах иногда встречаются сцены, когда пистолет, приставленный к виску героя, дает осечку. Вроде как что-то с пулей не в порядке. В волшебной палочке пуль вообще нет, но ведь на то она и волшебная, чтобы творить чудеса. Поэтому, как только Гермиона произнесла первое в своей жизни непростительное заклинание, палочка просто исчезла.

Минуты две пленница неподвижно сидела на полу, соображая, что произошло. Еще бы – никто не знает, каково это – умирать. Может, она уже на том свете?
Нет, похоже, все-таки нет. Потому что мертвые не могут бояться. Страх – лучшее доказательство того, что ты еще жив.

О том, что это было и почему это случилось, она сочла за благо не думать, опасаясь попросту сойти с ума. Ясно одно – она по-прежнему жива, по-прежнему в плену, зато теперь без палочки. Хотя, учитывая недавние события, это не такая уж большая потеря.
Чувство облегчения, которое Гермиона поначалу испытала, прошло быстро. Да, она была на грани, но, по крайней мере, тогда право распоряжаться собственной жизнью принадлежало ей. А сейчас она снова в его руках.

Каменным ступеням не было счета, а может, она сознательно медлила, поднимаясь по лестнице, желая отсрочить момент, когда вновь увидит его. И без того сильное сердцебиение еще участилось, когда стало возможным различить слабый свет из-за приоткрытой двери спальни.
Возвращаться туда было безумием. Но, с другой стороны, неужели теперь есть разница? Много ли изменится от того, что она сама придет к нему, избавив себя от нескольких часов мучительного ожидания?
С этими мыслями, девушка шла по узкому коридору. До ее цели оставалось несколько шагов, и еще можно повернуть назад, но она знала, что пойдет до конца.

Лорд лежал на кровати с закрытыми глазами. Казалось бы, что здесь такого необычного, человек просто прилег поспать. Но Гермиону, свято убежденную в том, что подобному монстру не присуще ничего человеческое, эта картина поразила.

Большинство волшебников Англии, не принадлежащих к числу Пожирателей Смерти, с Лордом никогда не встречались. Для многих же, кому-таки выпала эта сомнительная честь, аудиенция закончилась на минорной ноте. Иными словами, мало кто из ныне живущих точно знал, как выглядит Темный Лорд, однако этот факт не мешал каждому члену британского магического общества иметь собственное представление на сей счет.

Большинство из них видело его злобным фанатичным психом в черном балахоне, денно и нощно швыряющим во все стороны непростительные заклинания. Гермиона, как и остальные, представляла его себе именно таким. И то недолгое время, что они провели наедине, по большому счету, не изменило ее взглядов, несмотря на то, что Лорд собственным примером доказал ей способность не использовать непростительных заклинаний аж сорок минут подряд. Черную же мантию, неизменный атрибут своего зловещего имиджа, он действительно носил. Но сейчас на нем были брюки и рубашка, а пресловутая мантия лежала, небрежно брошенная, на спинке кресла.

Гермиона застыла в дверном проеме. «Ну, неужели, ты думала, что эта мантия к нему приросла?» - мелькнула в голове внезапная мысль.

Забыв на минуту о своих страхах, девушка заворожено созерцала эту странную картину. Даже лежа с закрытыми глазами на кровати, он по-прежнему являл собой власть и опасность. Пара пуговиц на рубашке были расстегнуты.
Теперь, когда на нем не было мантии, и ей не приходилось прятать глаза от ужаса, она обратила внимание на то, как он хорошо сложен. Стройное, без болезненной худобы, сильное тело.
«В спортзал что ли ходит?..» - сегодняшний вечер явно был рекордным по числу посетивших голову глупостей.

Разумнее всего сейчас было просто уйти, тихо прикрыв за собой дверь. Гермиона уже итак по пояс была в могиле, а потревожить его священный сон означало бы залезть в нее буквально полностью. Кое-как оторвав взгляд от спящего Лорда, она осторожно сделала шаг в коридор, одновременно потянув за ручку двери.

- Не утруждайся, - тихо сказал он.

Застигнутая врасплох, она застыла в нелепой позе, лихорадочно обдумывая, что ей теперь делать. Заявиться сюда, однозначно, было не лучшим решением в ее жизни, и она понятия не имела, какая именно реакция на его слова вызовет у него наименьшее раздражение. На ум не приходило никакого спасительного решения, и ей ничего не оставалось делать, как продолжать стоять в проходе, вцепившись в ручку двери и дрожа как осиновый лист.

Прекрасно понимая ее замешательство, Лорд молчал, продолжая неподвижно лежать на кровати. Он не открыл глаза, но Гермиона чувствовала, что ни одно ее движение не останется незамеченным. Она понятия не имела, как ему это удается, и это заставляло ее чувствовать себя еще более беспомощной. Почувствовав, что девушка уже близка к очередному отчаянному поступку, Лорд усмехнулся и прекратил эту молчаливую пытку.

- Иди сюда.

Она была почти благодарна ему за это. Ее усталость уже давала о себе знать, и думать о том, что сделать в следующую минуту, становилось все труднее. Гораздо проще было выполнять то, что он говорит, хотя его последний приказ предвещал уж совсем мало хорошего.

Гермиона осторожно подошла к его ложу. Лорд лежал на дальней половине кровати, и у нее сразу возникло ощущение, что вторая половина предназначена для нее самой. Вероятно, он предполагал, что она расценит это обстоятельство именно так, и теперь, открыв глаза и слегка повернув голову в ее сторону, наблюдал, как она, несчастная и растерянная, стоит у его кровати. Через несколько секунд, приподнявшись на локте, он взял ее за руку и жестом, не терпящим возражений, притянул к себе.

Теперь она неуклюже лежала поперек кровати, ее голова находилась на уровне его живота. Он продолжал сжимать ее локоть, с собственническим выражением лица наблюдая, как ее трясет от страха, затем медленно поднес вторую руку к ее лицу и аккуратно провел пальцем по щеке.

- Что вам нужно? – прошептала она.

В тусклом свете свечи лицо Лорда выглядело особенно зловеще.

- Обсудить твое поведение, - уклончиво ответил он. – Ты ведь нарушила условия договора.
- Простите меня… Я не хотела…
- Ах да. – Лорд усмехнулся. – Это ведь я заставил тебя забрать мою палочку и разнести вдребезги половину спальни.

От страха и обиды Гермиона заплакала. За что он издевается над ней? Ведь он специально устроил все это и наверняка знал, как она поступит! После того, что она пережила, поступать с ней так просто нечестно!
- Да, ты права, - задумчиво произнес он, и она, вздрогнув, подняла на него заплаканные глаза.

Как же это?.. Неужели, он читает ее мысли, а она этого даже не чувствует?
- И в этом ты права тоже, - улыбнулся он. – И так будет до тех пор, пока ты не научишься себя вести.

С этими словами он с силой дернул свою жертву за плечи, прижав спиной к кровати, и, удерживая ее в таком положении, угрожающе завис над ней.
Ее сбивчивое дыхание сменилось отрывистыми всхлипами. Не в силах смотреть ему в глаза, она зажмурилась, ее трясло от специфического запаха вина и чего-то терпкого, который исходил от него. Она, как и большинство девушек, часто представляла себе тот момент, когда впервые окажется настолько близко к мужчине. В ее девичьих грезах все было совсем иначе: она мечтала (и была уверена в этом!), что ее первая интимная близость случится только с ее желания и разрешения, с человеком, которого она любит и которому доверяет. А теперь все ее надежды рухнули в одночасье, когда она оказалась во власти этого тирана и изверга, которого бесполезно умолять о пощаде. Гермиона почувствовала, как Лорд отпустил ее руки, но это лишь повергло ее в еще большее отчаяние: должно быть, он посчитал недостаточно изощренным раздеть ее простым заклинанием, и собрался действовать вручную. Вжавшись в покрывало, она молилась только о том, чтобы все это быстрее закончилось.

Ничего не происходило. Медленно, словно боясь потерять это внезапно приобретенное чувство свободы, она открыла глаза.
Лорд лежал рядом, опираясь на локоть и глядя на нее сверху вниз. В его взгляде не было насмешки, которая не сходила с его лица все время, что она провела с ним. В данный момент оно выражало задумчивость. Но эта перемена длилась недолго. Заметив, что Гермиона смотрит на него во все глаза, он вновь усмехнулся.

- Ты совершила сегодня то, что не должна была делать. Все, что ты делала, после того, как получила палочку, является нарушением нашей сделки. Так что согласно условиям нашего договора, теперь я имею все основания убить твоих родных.

То, что случилось в спальне в последние десять минут, заставило ее на время забыть об этой проклятой сделке, и эти слова Лорда повергли ее в очередную бездну отчаяния.

- Нет, прошу вас… Не делайте этого… Пожалуйста… - Взмолилась она, даже не пытаясь сдержать градом хлынувшие слезы. – Я сделаю все… Я умоляю вас…
По-видимому, забыв о том, что находится рядом с самым бессердечным человеком на земле, она судорожно схватила обеими руками его ладонь, цепляясь за нее как за последнюю надежду.

- Пожалуйста… - Еле слышно прошептала она и медленно, дрожа от рыданий, опустила голову вниз, коснувшись лицом его руки, и он почувствовал, как ее слезы капают на кожу. Она все еще бормотала какие-то мольбы, но слов уже нельзя было разобрать.
Медленно высвободив руку, Лорд осторожно взял ее за плечи, укладывая на кровать. Потянув на себя свободный конец одеяла, он осторожно накрыл им дрожащую в его руках девушку. Затем сделал какое-то едва уловимое движение рукой, и Гермиона почувствовала, что последние силы покидают ее.
- Не убивайте их… - Чуть слышно прошептала она, с мольбой вглядываясь ему в глаза.
Пару минут он сидел на краю кровати, задумчиво наблюдая, как она отчаянно борется со сном, ожидая его решения.
- Посмотрим, - наконец сказал он и, заметив выражение благодарности, мелькнувшее в ее глазах, усмехнулся и вышел из комнаты.

Все же пересилив себя, она осторожно высунулась наружу, медленно обводя взглядом комнату. В ней никого не было, и, судя по тому, как выглядела вторая половина кровати, Лорд ушел сразу после их разговора. Получается, что помимо всех своих предыдущих прегрешений, она еще и выжила его из собственной спальни. В остальном комната выглядела такой же, какой она была, когда Гермиона вошла туда в первый раз. Даже пострадавшее от ее заклинания зеркало теперь в целости висело на стене.

Девушка закрыла глаза, припоминая в деталях то, что произошло накануне, и ее сердце тревожно забилось. Что он имел в виду, когда сказал ей «посмотрим»? Означало ли это, что он еще не принял своего решения, или просто хотел свести ее с ума, заставляя терзать себя этим вопросом.

«Что же я наделала», - лихорадочно повторяла про себя она. – «Что же теперь будет? Гарри, Рон… Он ведь убьет их. А мои родители? Господи, что же делать…»
Гермиона вскочила с кровати и истерично заметалась по комнате. Ее охватило чувство, которое обычно наступает, когда внезапно вспоминаешь о том, что забыл сделать что-то очень важное, а времени остается в обрез.

Нужно найти его! Пока не поздно, нужно отыскать его и… И что дальше? Господи, что же дальше?.. Надо… Надо… Надо броситься перед ним на колени и умолять его о прощении! Он простит… Он должен простить… Она сделает все! Она сумеет доказать, что больше никогда не будет перечить ему… А если он уже… Нет, не может быть… Он еще не мог этого сделать! Ее родители в Аргентине, это черт знает где… Он не мог найти их так быстро! А Гарри… О, нет! Только не Гарри, пожалуйста, не Гарри!

В отчаянии она бросилась к двери, молясь о том, чтобы не оказаться взаперти. Дверь легко поддалась. Гермиона выскочила в коридор, внезапно застыла посреди дороги, потом резко развернулась и кинулась обратно в спальню. Впопыхах, трясущимися руками она поправила смятое покрывало. Глупо, конечно, но вдруг он не любит беспорядок?
Теперь уже не так стремительно, она вышла из комнаты, закрыв за собой дверь.

Где же он может быть?

Вчерашние метания по замку не оставили в ее памяти четкого представления о том, где какая комната находится. Сознание запечатлело лишь образ небольшого зала на первом этаже.

Может, он там? Нет, бред. Что ему там делать с утра? Ну, где же он?
Минут двадцать ушло на то, чтобы обежать замок вдоль и поперек, осторожно постучаться в каждую дверь и, не дождавшись ответа, робко заглянуть в нее. Конечно, в другой ситуации, она вряд ли осмелилась бы вот так вламываться в чужие апартаменты. Но сейчас был крайний случай, и Гермиона была уверена, что от нее зависит жизнь ее близких. Практически собственноручно подведя их к краю пропасти, она теперь должна была сделать все, чтобы не позволить ему столкнуть их вниз.

Отчаяние вновь охватило ее, когда стало ясно, что Лорда в замке нет, как нет и никакой возможности выяснить, куда он ушел. Хорошенько прочувствовав эту не вполне радостную для себя новость, Гермиона тихо сползла на пол, и, обхватив руками колени, в оцепенении уставилась в пространство.

Размышления не добавляли оптимизма. Она и не надеялась, что он оставит ее глупую выходку без внимания. Но если бы вчера он наказал ее, то у нее, по крайней мере, были бы, пусть не основания, но надежды полагать, что он может простить. Но, нет, он решил поступить более изощренно, сделать вид, что дает ей шанс, заставить ее мучиться в догадках. Он не пощадит ее родных. Потому что, если бы он собирался это сделать, то не дал бы ей вчера просто уснуть в его кровати. Она вспомнила, как он резко схватил ее за руки, прижимая в постели, и вздрогнула от этой мысли. Если бы тогда он осуществил задуманное, могла бы она надеяться?

Уткнувшись лицом в пол, девушка обхватила голову руками и тихо заплакала. Конечно, она надеялась на лучшее даже сейчас. Что бы там не подсказывал ей ее надломившийся от страха рассудок, она всем сердцем надеялась на милосердие, которое Лорд уже – несколько раз за последние два дня – проявил к ней. Только бы его хватило еще на один раз…

Время тянулось медленно. Пролежав на полу около часа, Гермиона встала. Сидеть просто так без дела было тяжело, но слоняться по замку она не осмеливалась, внезапно почувствовав себя незащищенной, словно бы хозяин дома мог следить за каждым ее шагом. Опустошенная, она медленно подошла к окну. Там, до самого горизонта, простиралось унылое серое небо. Природа вместе с Гермионой оплакивала ее судьбу: по стеклу медленно стекали капельки дождя.

Английская погода имеет удивительное свойство меняться мгновенно. Оказавшись в Британии, не стоит обольщаться, увидев солнце за окном. Выйдя из дома в погожий солнечный денек, вы можете не успеть дойти до автобусной остановки, как хлынет ливень, а все свободные места под навесами магазинчиков и пабов, мгновенно займут пронырливые англичане, которым давно надоело ежедневно таскать с собой зонты. При первых каплях с неба население Британии, оказавшееся в этот момент на улице, бросает все дела и, подобно потревоженным тараканам, разбегается в разные стороны в поисках сухого местечка. Через десять минут из-за туч выглядывает солнце, и жизнь на улицах города возобновляется на ближайшие полчаса.

Но на этот раз дождь зарядил надолго, а к вечеру и вовсе перешел в ливень. Потревоженная его шумом, Гермиона вздрогнула и открыла глаза. Вероятно, она так и заснула, сидя на окне и прислонившись головой к стеклу. На улице уже смеркалось, значит, она проспала несколько часов.
Меньше всего Гермиона ожидала от себя, что в подобный момент она сможет заснуть. Несчастная девушка почувствовала острый укол стыда: что было бы, если бы он пришел, а она не узнала. Она ведь поклялась себе дожидаться его, а сама заснула как последняя дура!

Стоп, а вдруг он действительно приходил? Нет, она бы услышала… С какой стати? Он что, врывается в собственный дом, опрокидывая на ходу мебель?

За окном становилось все темнее, и замок, в котором никто не зажег свечи, выглядел по-настоящему зловеще. От этого ей стало по-детски страшно, и она молилась, чтобы ей не пришлось провести всю ночь в этой пугающей темноте. Но это возможно только, если он вернется.

Она хотела, чтобы он вернулся. Хотела узнать о судьбе своих близких. Просто хотела вырваться из подступающей к ней со всех сторон зловещей тьмы. Но время шло, а он не приходил. Почему его так долго нет? Он занят. Занят очередным убийством. Возможно, именно в этот момент он пытает кого-то из ее близких.

Совсем замерзнув у окна, она, тем не менее, не решалась встать. Гермиона с детства боялась темноты. Теперь, находясь в этом чужом и мрачном замке, она была близка к панике.

В тот момент, когда из-под двери в комнату пробилась тонкая струйка света, она почувствовала себя почти счастливой. Вскочив с подоконника, девушка бросилась к двери, навстречу спасительному свету.

В коридоре горело несколько свечей. Крепко держась за дверную ручку и тяжело дыша, Гермиона прислушивалась к звукам шагов внизу, которые вскоре стихли. Выждав минут десять, она осторожно выползла из комнаты и медленно, замирая после каждого шага, пошла по коридору. Дойдя до лестницы, она остановилась, борясь с собственным малодушием, но затем, вспомнив о родителях и друзьях, сделала глубокий вдох и направилась вниз.

На ее счастье, дверь в столовую, где в данный момент находился человек, от которого в ее жизни теперь зависело все, оказалась открытой, и она могла несколько секунд наблюдать за ним, оставаясь незамеченной. Лорд сидел за столом и пил вино. За то недолгое время, что Гермиона провела в его замке, эта картина уже стала для нее привычной, при этом она ни разу не видела, чтобы он что-нибудь ел. Сама она чувствовала сильный голод, поскольку ничего не ела целый день. Немного потоптавшись перед дверью, девушка наконец собралась с духом и сделала шаг вперед.

Похоже, хозяин дома ее не замечал. Он продолжал в задумчивости медленно крутить в руке бокал, о чем-то размышляя. Не смея первой обратиться к нему, Гермиона стояла на пороге, надеясь, что он обратит на нее внимание. Через некоторое время ему, видимо, надоело изображать безразличие, и он развернулся к ней. На его лице застыл какой-то невысказанный вопрос, казалось, он ждет, что пленница заговорит первой.

У Гермионы было достаточно времени решить, что она скажет ему, когда он вернется, и по пути сюда она мысленно прокручивала в голове свою речь, полную проникновенного раскаяния. Теперь, глядя в его холодные глаза, она в ужасе понимала, что забыла решительно все, что хотела сказать. Видя, что терпение Лорда на пределе, она, совсем забыв, где находится, выпалила первое, что пришло в голову.

- Где вы были?

Похоже, этот вопрос он слышал если не в первый раз в жизни, то, пожалуй, впервые за последние лет пятнадцать. Скептически оглядев свою пленницу с головы до ног, он сделал глоток вина и поставил бокал на стол.

- Откуда вдруг такое любопытство?

Господи, она опять сморозила глупость. Что ей теперь ему сказать? Собираю материал для книги «Захватить мир: распорядок дня»?
Пока она в замешательстве размышляла о том, как бы в очередной раз не ляпнуть лишнего, он встал и отошел к окну.

- Я только хотела узнать о родителях… О моих друзьях. Гарри и Роне… Что с ними? – С надеждой спросила она.

Он не отвечал. Просто молча стоял у окна, вглядываясь в дождь. «Господи, за что мне это?» - повторяла про себя Гермиона, хотя прекрасно знала, за что.

- Ты же знаешь, я не склонен прощать, - внезапно сказал он.

Она это знала. Наверное, во всем мире не было человека, который бы этого не знал.

- Пожалуйста, скажите мне… - прошептала она. Ее глаза застилала какая-то белая дымка.
Он повернулся к девушке, отметив, что та уже почти не в состоянии стоять на ногах. Не торопясь, пристально смотря ей в глаза, Лорд подошел к ней вплотную. Она порывисто дышала.
- Но, возможно, я не так жесток, как тебе кажется, - усмехнулся он, медленно вытирая рукой ее слезы. - И поэтому… Я даю тебе еще один шанс.

Из ее груди вырвался стон облегчения. Прищурившись, Лорд наблюдал, как она хватает ртом воздух, чтобы что-то произнести.
- Спасибо, - наконец вымолвила она.
- Не стоит. Просто запомни, что это последний раз, когда я прощаю тебя.
Она быстро закивала, давая ему понять, что прекрасно это понимает.

- Вот и хорошо, - мягко сказал он, приподняв пальцами ее подбородок и любуясь благодарным выражением испуганных глаз. – А теперь… Возвращайся в спальню и наконец принеси мне то, что лежит в комоде. – Помедлив пару секунд, он тихо добавил, - И быстро.
Словно очнувшись от долгого сна, Гермиона вздрогнула, и в следующую секунду вылетела из комнаты.

Порой милосердие действует быстрее самой изощренной пытки.

Ворвавшись в спальню Лорда, она рывком распахнула комод, схватила волшебную палочку и так же стремительно бросилась вон.

Лорд сидел за столом с откровенно скучающим видом. Увидев его, она застыла у двери, тяжело дыша, потом, набрав в грудь побольше воздуха и отцепившись от дверного косяка, за который держалась, поспешной походкой направилась к нему. Когда ее отделяла от Лорда какая-то пара шагов, она, почувствовав внезапное головокружение и тошноту, пошатнулась и упала на пол.
«Как это, должно быть, унизительно выглядит», - подумалось ей сквозь туман, и тут же она, словно издалека, услышала его слова: «Принеси мне… И быстро».

Собрав последние силы, она, стоя перед своим мучителям на коленях, протянула ему палочку. Он помедлил пару секунд, наблюдая, как дрожит перед ним в воздухе ее маленькая кисть. Затем, медленно протянув руку, взял палочку, и в этот момент пленница рухнула на пол.

Откровенно говоря, это не входило в его планы. Что-то (возможно, богатый жизненный опыт) подсказывало ему, что пока девушка не придет в себя, веселее этим вечером не станет. Со вчерашнего дня он не делал попыток проникнуть в ее сознание, поэтому, о причинах этого внезапного обморока мог лишь догадываться. Их, по его мнению, могло быть две. Либо после проявленного им великодушия она потеряла сознание от священного трепета при виде своего господина, либо, что менее лестно, но пока более вероятно, один ужин за последние двое суток вкупе с нервным стрессом лишили ее последних сил.

Убрав палочку в карман мантии, он встал и резким движением поднял ее на ноги, с силой прижав к себе. От такой бесцеремонности девушка вздрогнула и открыла глаза. Мгновение ее рассеянный взгляд блуждал по его лицу, пока она, сфокусировавшись, не отшатнулась, насколько позволяла его стальная хватка.

- Ну-ну, что такое? – усмехнулся Лорд. – Куда это мы собрались?

Разумеется, она никуда не собиралась, просто, очнувшись от внезапной встряски, не сумела подавить испуг. Вдоволь насладившись созерцанием ее затравленного взгляда, Лорд, крепко держа пленницу за локоть, потащил ее вон из комнаты. Такая предосторожность была необходима: девушка могла снова упасть в любой момент.

Вскоре выяснилось, что он привел ее на кухню. В этом нехитром факте было, по крайней мере, две странности. Во-первых, удивляло само наличие в этом замке кухни. И поразительно было не столько то, что Гермиона не обнаружила ее во время своего вчерашнего обыска (она уже поняла, что здесь подобным вещам удивляться нет смысла), сколько сам факт ее присутствия в подобном месте.

Вот, к примеру, взять обычную маггловскую квартиру. Там кухня есть обязательно, в ней стоит стол, кастрюли и другая муть. На кухне семья обычно собирается по вечерам, ужинает и смотрит телевизор.

Или, допустим, Хогвартс. Тут тоже все ясно: чтобы кормить ораву студентов, нужно помещение, где будет готовиться еда для этой оравы, так что, как ни крути, без кухни там не обойтись. Но, скажите на милость, зачем кухня понадобилась Волдеморту?

Кроме того, оставалась непонятной цель, с которой он ее сюда притащил. И, надо сказать, этот вопрос волновал Гермиону куда больше первого. Мысленно ища объяснение сему странному факту, она как-то не додумалась до очевидного: гостеприимный хозяин замка привел ее сюда, чтобы не дать ей умереть с голоду. Вместо этого в ее голове почему-то всплыло звучное название созданной им организации и все ассоциации, которые это название вызывало.

«Он собирается меня сожрать», - осенило ее. – «Сейчас зажарит в печи, и пиши пропало».

Если бы Лорд в этот момент читал ее мысли, он умер бы со смеху, и никакие крестражи его б не спасли. Но он решил, что наблюдать за ее непосредственной реакцией даже интересней, чем копаться в мыслях. Посадив девушку на стул, хозяин дома внимательно огляделся по сторонам, затем сделал решительный шаг к холодильнику.

Да-да, холодильник у него тоже был, правда, до некоторых пор Лорд понятия не имел, откуда он взялся, и весьма смутное представление - зачем он нужен, ибо дома он практически не ел. Потом выяснилось, что это Белла решила выразить заботу о своем господине столь изящным подарком. Одно время, ее домовые эльфы приносили в его замок какие-то блюда – очередной знак внимания с ее стороны. Это продолжалось до тех пор, пока в один прекрасный день в Лорда, который в отличном расположении духа шел по коридору собственного поместья, не врезалось на полном ходу горбатое пучеглазое создание, облив его мантию супом. В тот же вечер Лорд доходчиво объяснил своей незадачливой Пожирательнице, что не желает больше видеть ее ушастых тварей в своем доме, а еще часом позже количество оных в поместье самой Беллы уменьшилось вдвое.

Но как бы то ни было, холодильник на кухне остался, и теперь Лорд был полон решимости впервые в своей жизни его открыть.

Картина внутри сильно смахивала на сцену из известной книги: «на верхней полке доживал свой век сморщенный полукочанчик капусты, да усыхала в пренебрежении одинокая проросшая картофелина». Что-то подобное было и здесь, только еще хуже: этот холодильник не открывали уже много месяцев. Слегка скривившись, Лорд достал из складок мантии палочку и пару раз взмахнул ей в воздухе. Остатки прошлогодней еды превратились в какую-то кашу. Он придирчиво оглядел результат своих стараний. Ну, что ж, нельзя быть лучшим во всем.

Пару секунд Гермиона с опаской смотрела на плюхнувшуюся перед ней на стол тарелку. Потом с еще большим опасением перевела взгляд на Лорда. Тот, как ни в чем не бывало, уже неспешно потягивал очередную порцию вина.

- Можешь начинать без меня, - усмехнулся он, заметив ее замешательство.

На вкус еда оказалась вполне сносной, и Гермиона съела все до последней крошки. Насмешливо взглянув на закончившую есть девушку, Лорд вяло махнул рукой, и тарелка исчезла. Гермиона взглянула на него со смесью страха и восхищения: она не представляла, как можно вот так легко, без палочки, заставить предмет раствориться в воздухе.

- Можно, - хмыкнул он. – Если иметь достаточно мозгов.

Лорд отставил бокал и резко посмотрел на пленницу. Она вздрогнула: что-то в выражении его лица изменилось.

- Ну что ж, - медленно произнес он, внимательно изучая ее взглядом. – Теперь, когда все формальности с ужином покончены, и ты больше не падаешь в обморок… Мы можем наконец перейти к главному.

Палочка вновь появилась у него в руках. Девушка заворожено уставилась на его длинные пальцы, небрежно перебирающие это грозное орудие пытки. Сколько раз он убивал этой палочкой людей, она боялась задумываться.

- Иди сюда, - тихо сказал ей Лорд.

Она медленно поднялась со своего стула и, не в силах оторвать взгляда от гипнотизировавших ее глаз, подошла к нему. Он протянул руку и, взяв ее за локоть, усадил к себе на колени. Она ясно чувствовала исходящий от него запах алкоголя. Затаив дыхание, она напряженно вглядывалась в его лицо, удивляясь, куда же делась обычная маска насмешливого высокомерия. Он изучающе смотрел на нее, потом медленно поднес палочку к ее лицу и осторожно убрал в сторону падающие с боков волосы, заставив ее вздрогнуть от этого прикосновения. Его палочка осторожно заскользила вниз по ее щеке, очерчивая контуры лица. Когда она опустилась еще ниже, к шее, и девушка почувствовала, что воздух стал с трудом проникать в ее легкие. Свободной рукой Лорд взял волосы за ее спиной, несильно потянул вниз, заставляя пленницу чуть задрать голову и слегка приоткрыть рот. Пару минут он вглядывался в ее огромные карие глаза, затем негромко жужжащий холодильник что-то ойкнул на прощание, и помещение погрузилось в неприятную напряженную тишину.

- Круцио.

Из горла вырвался сдавленный крик боли и ужаса, и девушка упала на пол у его ног, корчась в агонии.

Странно, но в ее душе в тот момент, наряду с всепоглощающей болью было и другое чувство. Она почувствовала себя обманутой. Всегда обидно, когда тебя ранят. Но еще обидней бывает, когда тебя ранят неожиданно. Когда совсем этого не ждешь. Такое в ее жизни случалось. Однажды на первом курсе Рон за ее спиной назвал ее заучкой, с которой никто не захочет дружить. Она услышала об этом случайно, и ей стало так обидно, что слезы сами навернулись на глаза. Пусть, он тогда еще не был ее другом, но она этого просто не ожидала. И этот внезапный удар был больнее всех оскорблений в мире.

И вот теперь история повторяется. Конечно, она боялась Лорда, боялась до дрожи, зная на что он способен. Но в момент, когда подходила к нему, она не ожидала такой жестокости. Когда он достал палочку, ей было страшно, но ведь каждая секунда, проведенная с ним, была наполнена страхом. Она не верила, что он сделает это с ней именно сейчас.

Почему не верила? Разве она забыла все ужасы, которые когда-либо слышала о нем? Да нет, скорее, она просто еще не успела забыть глупый миф о том, что провинность является необходимым условием наказания. А следовало бы: не зря она проучилась пять лет у профессора Снейпа.

И все-таки, почему он так поступил? В чем, в чем она провинилась перед ним?!

Она хотела бы прочесть это в его глазах, но заглянуть в них не удавалось от боли. Всего пара секунд пытки показались ей вечностью. Но когда боль все же отступила, Гермиона, жадно глотая воздух, первым делом подняла глаза на своего мучителя. Он неподвижно сидел на стуле, внимательно вглядываясь в ее лицо. Лицо жертвы.

Лицо жертвы всегда выражает одно и то же. Боль. Страх. Мольбу и отчаяние. Но в этих больших карих глазах было кое-что еще. В них отчетливо читалась горькая обида и недоумение: «за что?».

Он поднял ее с пола и притянул к себе. Ее била мелкая дрожь, губы дрожали, а по лицу текли слезы. Она судорожно вцепилась в руку Лорда, по-видимому, на уровне подсознания ища у своего же мучителя помощи и защиты. Ее пальцы были почти ледяными, время от времени из груди вырывались судорожные всхлипы.

- Тихо. Не бойся. Все закончилось. – Мягко произнес он и в тот же момент тишину кухни нарушили ее судорожные рыдания.

Он не разозлился. Не стал ее торопить. Просто обнимал за плечи, пока она не затихла. Затем, отстранив от себя, еще раз пристально взглянул ей в глаза и медленно провел концом палочки по лицу. Он не собирался обманывать ее. Не собирался снова издеваться и мучить. Просто хотел еще раз увидеть на лице отчаяние и беспомощность.

- Не надо…
- Не бойся.

Потом они шли вверх по лестнице. Часы пробили полночь, и почти все свечи в коридоре погасли. Ему не нужно было быть легиллементом, чтобы догадаться, что она боится темноты.
Он открыл дверь спальни. Не своей, другой. Комнаты, которая предназначалась ей.

- Люмос.

В тусклом свете его палочки почти ничего не было видно. Глаз выхватывал из тени лишь отдельные предметы мебели. Лорд мягко подтолкнул Гермиону в сторону кровати, наблюдая, как она ложится в постель. Еще минута - и из-за кромки одеяла на него смотрит пара испуганных, умоляющих глаз. Что ж, это последнее испытание на сегодня. Самое последнее.

За окном идет дождь. Ночь будет безлунной.
Держа в руке палочку с огоньком на конце, Лорд подходит к кровати. Очередной беспомощный взгляд.
- Спи.
Он разворачивается и идет к двери – она слышит его тихие шаги и видит, как единственный огонек уплывает от нее все дальше. Шоу начинается.

Судорожный вздох и шорох одеяла: она резко садится, словно пытаясь задержать его.
- Нет! Пожалуйста! Постойте… Милорд…
Она должна к нему обратиться. В этом - весь смысл игры.

- Что такое? – Он уже у двери.
- Я боюсь темноты… - Умоляющий голос. Пауза.
- Сильно боишься? – Он знает, что сильно.
- Да… Прошу, оставьте свет…

Пауза.

В комнате загорается свеча. Только одна.
- Так лучше?
- Да, - выдыхает она.
И, закрывая за собой дверь, он слышит: «Спасибо».

Как же ей хотелось забыть этот вечер. Как-нибудь вычеркнуть его из своей памяти и больше никогда мысленно к нему не возвращаться. Будь у нее палочка, она бы, пожалуй, не поленилась разучить заклинание обливиэйт.

А ведь, если подумать, сегодня он был добрее, чем накануне. Не угрожал убить ее семью. Не насмехался над глупостями, которые она совершала от страха. И даже внял ее мольбам по поводу боязни темноты. А круцио… Не только ведь ее он подвергал этому, правда?. Тогда почему она чувствует себя такой униженной?

Девушка всхлипнула. В общем-то, понятно, почему. Потому что ей причинили боль.

А с другой стороны, чего она ожидала? Мысленно обрисовать то, как с ней будут обращаться здесь, можно было и раньше. В связи с этим даже странно, что заклинание длилось всего несколько секунд. Он ведь мог…

Ее передернуло. Он мог много чего сделать. Господь милосердный, как она легко на самом деле отделалась! Ведь он мог сделать с ней действительно все, что угодно. И никак, никак ей не удалось бы защитить себя.

Мысли в голове превратились в какую-то кашу, а происходящее вокруг стало казаться все менее реальным. Гермиона еще плотнее закуталась в одеяло и сжала его углы в кулаках. Одеяло… Странно, что она вообще лежит в постели, а не на каменном полу в каком-нибудь подвале. Выходит, он проявил к ней гораздо больше сострадания, чем можно было ожидать. Ожидать? Разве можно было от него ожидать сострадания?

Гермиона закрыла глаза. Разбираться в происходящем сейчас не было смысла. И тем не менее, мысленно она вновь и вновь возвращалась к случившемуся. Сколь стыдно и неприятно было вспоминать то, что произошло, столь же настойчиво эти мысли лезли ей в голову, воскрешая в памяти вечерние события в самых мельчайших деталях.

Вот он усаживает ее к себе на колени, и его дыхание щекочет кожу, пока палочка нежно прикасается к лицу… Вот она сидит, как последняя дура, будучи уверена, что он не причинит ей вреда… А дальше… Дальше страх, боль – много-много боли, каждая из которых дополняет другую.

Гермиона никогда ничего не теряла навсегда. Она ни разу не сталкивалась со смертью близких. Конечно, она знала кого-то, кто уже умер, но никто из этих людей не был ей родным человеком.

Гермиона никогда не теряла друзей: ни из волшебного, ни из маггловского мира. Ценя их превыше всего, она стремилась поддерживать отношения со всеми, кого когда-либо считала друзьями. А теперь у нее не осталось ничего, вот так сразу. Ничего кроме возможности… Нет, не возможности. Необходимости. Необходимости подчиняться чужой воле. Забыть о собственных чувствах. Навсегда потерять надежду.

Ей всегда говорили, что из любой ситуации можно найти выход. Вот он – уникальный шанс убедиться в обратном. Она не представляла, как можно вырваться отсюда. Эта была безвыходная ситуация. В буквальном смысле. Без выхода. Путь в никуда. Прямая дорога к безумию.
Сколько же времени потребуется, чтобы она окончательно сошла с ума? Или ей повезет, и он убьет ее раньше? А если она съедет с катушек, это тоже будет считаться нарушением сделки? Господи, это какой-то замкнутый круг…
Вот так это и бывает – все, что дорого тебе, рушится вмиг.

Она была из числа тех людей, которые любят утро. Утро было для нее обновлением, предвестием нового дня, возникновения нового духовного начала. Она была оптимисткой. Когда-то давно.
Но это утро и, видимо, все последующие не сулили ей ничего хорошего. Открыв глаза, Гермиона увидела незнакомую комнату. Обычно в такие моменты положено вспоминать, как ты здесь оказался. Но она помнила. Не забывала ни на минуту. Потому что даже во сне не могла теперь найти успокоения.

Ей снились неспокойные, обрывочные сны. В них она пыталась найти своих родителей. Плутала в каком-то облаке дыма, а вокруг нее плясали пугающие, причудливые тени. В какой-то момент, ей показалось, что она на верном пути, еще минута – и она очнется. Очнется от кошмара. Очнулась. И попала в новый кошмар.

Ее тело слегка болело после вчерашней пытки. Это удивило ее: она полагала, что боль наутро будет сильнее.
Собравшись с силами, Гермиона встала с кровати и осмотрелась вокруг. Комната была небольшой, пожалуй, меньше спальни Лорда. Здесь была кровать, шкаф для одежды, два кресла – стандартный набор. Девушка подошла к шкафу и открыла дверцы. Пусто. Интересно, что она надеялась там увидеть.
Самочувствие было паршивым. Она уже двое суток не принимала душ. Ей нужно в ванную.

Осторожно приоткрыв дверь, Гермиона высунула голову в коридор и прислушалась. Ни звука, наверное, Лорд уже ушел.
«Где он пропадает?» - подумалось ей, но она тут же одернула себя за эту мысль. Однозначно, не на благотворительных мероприятиях.
Стараясь не шуметь, она, словно мышь, кралась по коридору. Все двери, которые попадались ей на пути, вели в комнаты. Ванной не было. Пленница обследовала таким образом все три этажа замка. Поиски не дали результатов. Похоже, Темный Лорд вообще не нуждался в мелочах подобных ванной.

«Нет, такого быть не может», - размышляла она. – «Ванная должна где-то быть».
Ага, как и входная дверь.

Оставался последний выход – пойти к нему в спальню. Гермиона знала, что в старых замках ванная комната часто имеет смежную дверь с комнатой жилой.
«Наверное, здесь так же».
Она была почти права. В этом замке, на самом деле, было несколько ванных комнат, в которые можно было попасть из спален, в том числе из той, где она провела эту ночь. Просто по какой-то, одному Лорду известной причине, эти двери были скрыты специальной магией от посторонних глаз.

И вот теперь Гермиона стояла перед дверью Лорда, а перед ней самой стоял трудный выбор: ждать неизвестно сколько времени его возвращения, либо рискнуть и без спроса войти в его комнату. Она снова прислушалась. Полнейшая тишина.
Может, он и не узнает, что она к нему заходила?
А если узнает – что тогда?
Да, но если попросить у него, он откажет…
Ты просила его вчера, и он не отказал.
Это было другое…
Неужели? А в чем разница?
Ну…

Может показаться, что с ее стороны это было очередной глупостью. Что ей мало приключений, и она продолжает испытывать его терпение. Что она забыла о своих близких, и рискует их жизнью в угоду собственному комфорту. Но на самом деле все было не так. Просто, ей хотелось, может быть, подсознательно, еще раз почувствовать себя нормальным человеком, который может сам принять решение. Человеком, которому не нужно унижаться, спрашивая на все разрешения.

Она действовала необдуманно, в порыве безрассудного стремления к свободе. Просто что-то ударило ей в голову, и она открыла дверь.
О, Боже!
Он стоял у окна, застегивая рукав рубашки. А она, как идиотка, застыла в дверях, уставившись на него во все глаза. Одна секунда – и от грубого вторжения в мысли у девушки потемнело в глазах… Гарри не врал. Это могло быть по-настоящему больно.

Она сидела на подоконнике, почти в полной темноте, и ждала его… Кинулась к двери, когда зажегся свет…Сжалась в комок под одеялом, мысленно заклиная его не оставлять ее одну… «Постойте…Милорд… Я боюсь темноты…»

Он неспешно просматривал одно воспоминание за другим, заостряя внимание на самых мучительных для нее эпизодах, заставляя заново переживать ее вчерашние страхи и унижения. Кажется, это длилось вечность, но все-таки он дошел до того момента, когда она стояла, размышляя, у его двери. Внезапно действие заклинания прекратилось. Гермиона быстро замотала головой, пытаясь сконцентрироваться. Лорд медленно приблизился к ней.

- Вот значит как? – Вкрадчивым голосом произнес он. – Хочешь свободы?
Ее ответ на этот вопрос, каким бы он ни был, не сулил ничего хорошего. Сказать да – значит привести его в бешенство. Сказать нет – привести его в бешенство откровенным враньем.
- Я… - заикаясь, выдавила Гермиона.
- Да? – На лице Лорда появилась заинтересованность.
- Я искала ванную… И…
- Искала ванную? – Переспросил он. – Это замечательно.

И пока Гермиона соображала, что же в этом такого замечательного, он схватил ее за шиворот и потащил к двери, которая, словно по его немому приказу, только что появилась в стене.
В общем, ванная в доме Лорда все-таки была.
Он затащил Гермиону внутрь, махнул рукой, и из крана вырвалась мощная струя. В оцепенении, девушка наблюдала за тем, как вода быстро наполняет ванну. Лица Лорда она видеть не могла: он стоял сзади, крепко держа ее за плечи, не давая возможности пошевелиться. Затем он наклонился к ее шее, оказавшись так близко, что она чувствовала на своей коже его дыхание, от которого по ее телу пробежала волна дрожи.

-Ну, что случилось? – Поинтересовался он, заметив ее реакцию.
Она хотела что-то ответить, но вместо этого только судорожно всхлипнула. Она не знала, что он собирается делать. То есть, с одной стороны, его намерения были очевидны: эта, уже почти наполнившаяся до краев ванная явно предназначалась для нее. Но зачем? Неужели он ее утопит? Нет, этого не может быть! Но если нет, зачем тогда он все это затеял?

Вода из крана перестала течь, и все стихло. От этой тишины Гермионе стало еще более жутко. Дрожа от страха, она закрыла глаза, как будто пыталась избавиться от этого наваждения.
Лорд, по-прежнему крепко держа ее за руки, сделал шаг вперед, и она вздрогнула от прикосновения его тела к ее спине. Медленно, шаг за шагом, контролируя каждое движение девушки, он подвел ее к самому краю ванной. Некоторое время они стояли неподвижно, он – словно, что-то обдумывая, она – беспомощно ожидая своей участи. Затем он ослабил хватку, сел на угол ванны, а ее посадил рядом с собой на бортик. Теперь она сидела спиной к нему и боком к воде, изредка всхлипывая. Обняв ее одной рукой за талию, второй Лорд провел по поверхности воды. Слегка повернув голову, Гермиона в страхе следила за его движениями.

- Холодная, - заметил он.
Еще один неуловимый взмах рукой, и от воды пошел пар. Гермиона в ужасе отшатнулась. Со дна ванны начали подниматься пузырьки, похоже его заклинание нагрело воду почти до кипения.
- Вот теперь, ты можешь принять ванну, - тихо сказал он.
Она вскрикнула и вскочила с бортика, однако убежать от этого тирана было невозможно. Лорд среагировал молниеносно: она не успела сделать двух шагов, как он схватил ее и вернул на место. Вновь почувствовав жар от воды, бедная девушка забилась в истерике.
- Нет, пожалуйста!

Несколько секунд продолжалась борьба, в ходе которой Гермиона отчаянно пыталась вырваться. Лорд схватил ее за локти, притянул к себе. Потеряв контроль над собой, она забилась в его руках как раненый зверь. Ее жалкие попытки освободиться забавляли его. Обхватив ее покрепче, он запрокинул ей голову и взглянул в глаза. Отчаяние. Безысходность. Как всегда.
- За что? – прошептала она.
Он смотрел на нее с безразличием.
- За что вы делаете это со мной? – В отчаянии выкрикнула она. – Отпустите меня! Прошу вас! Я не могу так больше!
Ее силы иссякли, и бороться не было смысла.

«Возможно, я не так жесток…» - вспомнились ей его слова.
И тогда ей показалось, что это ее единственный шанс. Цепляясь за эту надежду, она подняла на него взгляд.
- Отпустите меня… - Прошептала она, отчаянно выискивая на его лице сострадание. В его глазах не было злобы. Но она еще ни разу и не видела в них злобу. Обычно он смотрел с насмешкой. Или холодностью. Как сейчас. Ее плечи поникли.
Он не сочувствовал ей. Все это напрасно.
И в этот момент она почувствовала, что ее больше не держат. Не веря самой себе, она вновь подняла на него глаза. Лорд стоял у края ванны с кипятком, скрестив на груди руки. Его рубашка была расстегнута. Возможно, она расстегнулась во время их потасовки. Заворожено смотря на него, Гермиона медленно попятилась назад, потом резко развернулась и бросилась к выходу.
Ванная комната редко имеет большие размеры. Эта была самой большой из тех, где ей приходилось бывать. От двери ее отделяло несколько шагов. Но едва она бросилась в бегство, дверь до этого открытая, захлопнулась.

Он, как всегда не спеша, подошел к ней. Она забилась в угол и затравленно смотрела на него снизу вверх, глотая слезы. Он присел рядом, и несчастная девушка в ужасе уставилась на порванный рукав его рубашки. Лорд проследил за направлением ее взгляда. Похоже, он не заметил, что его одежду порвали. Она подняла на него умоляющие глаза.

- Не надо…Пожалуйста, хватит… Не издевайтесь больше, прошу вас…
- Разве я издевался? – Мягко спросил он.
- А что же это, по-вашему? – Всхлипнула она.
- Я только показал тебе ванную. Что так напугало тебя?
- Вы же хотели бросить меня в кипяток, - прошептала она.
- Нет, - его голос был абсолютно спокойным. – Это не так.
Он притянул ее к себе, так же как вчера. Как ей хотелось верить, что все закончилось.
- Ты дрожишь, - заметил он. – Не бойся. Я не собирался бросать тебя в эту ванну.
Он выдержал паузу.
-Ты ведь никогда не пользовалась беспалочковой магией?
- Нет…
- Это заметно. Иначе, ты бы все поняла.
Она подняла голову, и он увидел ее глаза, полные страха и недоверия. Совершенно сбитое с толку, запуганное, беспомощное создание.
- Я объясню. – Он снова прижал ее к себе. – Я не использовал палочку, чтобы нагреть воду. Такая магия требует полной концентрации. Ты отвлекла мое внимание. И вода нагрелась сильнее, чем нужно.

Она заплакала. Она знала теперь, что эти пытки никогда не прекратятся. Он любит власть, и каждый раз будет мучить ее до последнего, пока от отчаяния она не потеряет последние крупицы рассудка. Но сейчас у нее не было сил думать об этом. Сейчас все было по-другому. Сейчас он не мучил ее, не издевался, просто разговаривал с ней, чтобы успокоить, а не запугать. Она замерла, словно боясь спугнуть это мгновение.

- Тебе пора, - вдруг сказал он. – Вода остынет.
Девушка вздрогнула, словно от удара. Вот и все.
Лорд встал с пола. Она не сдвинулась с места, оставшись сидеть у его ног. Он застегнул рубашку, достал палочку и заклинанием починил разорванный рукав.
- На кухне найдешь еду. Я вернусь в десять. Спустишься вниз. Обсудим твое поведение.

Она ошиблась. Все еще впереди.

Однажды в детстве ей понравился один мальчик, живший с родителями по соседству от нее. Недели три она с интересом наблюдала, как он играет с ребятами на детской площадке. Просто сидела неподалеку, украдкой поглядывая в его сторону. Неизвестно, чем именно он обратил на себя ее внимание, но ведь бывает в жизни такое, что кто-нибудь нравится вам «издалека», что называется с первого взгляда. Одним словом, Гермионе очень захотелось подружиться с ним, и вот, исподтишка подглядывая за этим мальчишкой, она в душе надеялась, что он заметит ее и подойдет познакомиться.
Но время шло, а он не подходил, и тогда она решила взять инициативу в свои руки. В один прекрасный день, набравшись смелости, Гермиона решительно встала со скамейки и направилась к нему, игравшему на детской площадке в окружении других детей. Набрав в легкие побольше воздуха, она шагнула ему навстречу и выпалила:
- Привет! Меня зовут Гермиона.
Сначала мальчик смотрел на нее в замешательстве, будто не зная, как реагировать на подобную дерзость. А потом, не придумав ничего лучше, с силой ее толкнул.

Много времени спустя, когда Гермиона уже могла вспоминать об этой истории без обиды, она поняла, что его реакция была такой не из-за злого умысла, а просто от опаски не ударить лицом в грязь перед своими малолетними товарищами. И лучшего способа, чем проучить эту зарвавшуюся малявку, у него для этого не нашлось. Но тогда девочка не нашла его поступку оправдания, и задиристый мальчишка был без колебаний, хотя и с глухой болью, занесен в список самых нехороших людей мира.

Если бы она и вправду решила составить подобный рейтинг мирового зла на бумаге, расставляя имена в порядке уменьшения жестокости их обладателей, то верхнюю строчку этого списка, несомненно, занял бы Лорд. Эта почетная позиция прочно закрепилась за ним с того самого момента, когда Гермиона впервые услышала о нем и узнала о масштабах его злодеяний. Стоит ли говорить о том, что после своего чудесного возвращения, он оторвался от ближайших конкурентов на недосягаемое расстояние, став в этом собрании худших людей мира кем-то вроде Майкла Фелпса в плавании или Елены Исинбаевой в прыжках с шестом – одним словом, круче некуда.

Со спортивным рейтингом дела обстоят просто: тут кто хочешь может получить травму и откатиться ко всем чертям на последнюю строчку. Ну, или, на крайний случай, хоть через десяток лет обязательно найдется кто-нибудь более быстрый и прыгучий.

А вот рейтинг зла обновляется не так часто. И, насколько ей было известно, в мире по-прежнему не существовало более страшного человека, чем Лорд.

Она продолжала сидеть на полу ванной комнаты, подтянув колени к груди и безотчетно гладя себя по плечу – в том месте, где он прикасался к ней, перед тем, как уйти. Она вспоминала. Вспоминала, как страх перед наказанием за вторжение в спальню Лорда сменился паникой, когда он затащил ее в ванную. Как паника трансформировалась в ужас, когда она почувствовала на коже жар от воды. Как ужас перерос в отчаяние, когда дверь захлопнулась прямо перед ней. И как на смену ее беззвучной истерике пришло унизительное, но столь необходимое опустошение, когда он обнял ее, а она безотчетно уткнулась носом в его рубашку.

Гермиона спрятала лицо в ладони, перестав дышать. Как мучительны были воспоминания о его прикосновениях – насмешливой порции ласки, которую она получила за свои страдания. И почему она так безвольно прижалась к нему, когда минуту назад он издевался над ней?

Она беззвучно шевелила губами, словно пытаясь найти про себя ответ на вопрос: что же с ней происходит? Здесь действительно было, над чем поразмыслить.
«Я схожу с ума», - прошептала она наконец. – «Надо что-то делать».

Вот с этим была масса затруднений. Делать здесь было нечего по определению. Все время, что она провела в замке, делилось на две категории: с Лордом и без. Во втором случае, это было бесконечное мучительное ожидание, которое невозможно было заполнить никаким занятием. То есть, теоретически, такой шанс у нее был, к примеру, она могла бы обследовать в его отсутствие его дом. Возможно, ей бы повезло, и она нашла бы где-нибудь шкаф с книгами или что-то вроде того. Но все это ввиду ее нынешнего положения казалось бессмысленным, и Гермиона никак не могла заставить себя вырваться из власти этой апатии.

Время, проведенное в компании Лорда, тоже делилось на две части. Большую, если не сказать подавляющую часть, можно было бы охарактеризовать словом пытка, даже если в общепринятом смысле происходящее пыткой и не являлось. Каким словом охарактеризовать часть вторую, когда он успокаивал ее после очередной порции издевательств, она не знала.

Когда девушка более или менее пришла в себя, вода в ванне совсем остыла. Похоже, с момента, когда Лорд ушел, минуло не меньше часа. Пол был холодным, и она, долгое время просидев на нем, сильно замерзла.

Кое-как поднявшись, Гермиона подошла к ванне. Помыться нужно было в любом случае. Он так сказал, а ослушаться его приказа она бы не решилась. И потом, если каждое принятие ванны будет сопряжено в дальнейшем с подобными унижениями, нужно, по крайней мере, сделать все, чтобы они не пропали зря.

По-видимому, горячей воды здесь не было: из крана текла ледяная струя. Потоптавшись минут пять у ванны, девушка все-таки нашла в себе смелость залезть туда. Это, однозначно, было одно из самых неприятных и непродуктивных купаний в ее жизни. Дрожа от холода, она наскоро вымыла волосы и вылезла из ванны, чувствуя себя еще более грязной, чем раньше.

Полотенца в этом доме также отсутствовали. Вероятно, Лорду они были просто не нужны, он наверняка использовал вместо них специальные заклинания. Окончательно продрогшая, девушка натянула на мокрое тело свою одежду и побежала в комнату, где провела прошлую ночь.

Забравшись с головой под одеяло, чтобы согреться, она вновь погрузилась в водоворот мрачных раздумий. Замерзшая, мокрая и напуганная, она с тоской думала о близких людях, ради которых пожертвовала собственной жизнью. Что сейчас с ее родителями? Живы ли они? Не обманул ли ее Лорд? При мысли о том, что он мог солгать, ей становилось физически плохо. «Господи, заберите меня отсюда, пожалуйста», - мысленно молилась она. – «Мама, папа… Где же вы сейчас…»

Она размышляла о том, что сейчас происходит в мире, откуда ее столь безжалостно выдернули. Если Лорд действительно сдержал свое слово и не убил ее родителей, они еще должны быть в Аргентине. Значит, они пока не знают о том, что она пропала.
Должно быть, не найдя ее в числе приехавших в Хогвартс студентов, ее бросились искать преподаватели. Дамблдор что-нибудь придумает, успокаивала она себя. Он ведь не оставит ее здесь одну, без помощи…

Но как ее вытащат отсюда? Из-за нее могут погибнуть люди, ее друзья… Господи, да как им вообще удастся ее найти?
С каждой минутой мысли становились все беспорядочней. Периодически она погружалась в беспокойный сон, но и в такие моменты ее сознание продолжало пытаться найти ответы на эти вопросы. Сквозь забытье в голове проносились странные картинки, обрывки фраз. Просыпаясь каждые полчаса, она судорожно вспоминала о том, что Лорд приказал ей быть внизу к моменту его возвращения. «Только бы не опоздать», - твердила про себя она, прежде чем снова провалиться в беспамятство.

В следующий раз она проснулась, когда за окном было уже темно. На этот раз ее сон продолжался долго, и, очнувшись, она никак не могла понять, который сейчас час.
Собраться с мыслями было невозможно: голова раскалывалась, лицо было мокрым от пота, ее знобило.

Свет в коридоре горел. Ночь? Вечер? Боже, неужели она опоздала…

Гермиона сползла с кровати и, держась за стену, пошатываясь, выползла в коридор. Сейчас она почти не чувствовала страха: на нее словно наложили заклинание оцепенения. Она знала только, что должна явиться к нему. О том, что он приготовил для нее на этот раз, она не думала. Медленно, как привидение, девушка шла по коридору. Все происходящее казалось ей странным сном, ей не верилось в то, что это действительно она идет по этому замку. В какой-то момент, она почувствовала, что ей больно дышать и зашлась в приступе болезненного кашля.

Лорд был в столовой. Едва Гермионе стоило его увидеть, как чувство реальности вновь вернулось к ней. Она вспомнила о том, что произошло утром в ванной, и была уверена, что он приготовил ей кровавую расправу за очередной ее безрассудный поступок.
Ее сердце сжалось от страха, когда она переступила через порог.

- Ты опоздала, - заметил он.

Вероятно, он услышал, как она вошла, поскольку стоял спиной к ней, глядя в окно и держа одну руку в кармане.
Вздрогнув от его слов, она попыталась сказать что-то в свое оправдание, но к своему удивлению обнаружила, что у нее пропал голос.

Лорд повернулся в ее сторону и внимательно на нее посмотрел. Стоящая перед ним девушка выглядела абсолютно больной. Ее волосы были растрепаны, глаза опухли и слезились, на лице блестели капельки пота. Видно было, что ей трудно дышать, и она чувствует себя настолько плохо, что даже на ногах держится с трудом.
Поставив на подоконник бокал с вином, он направился к ней. Она вздрогнула и попятилась назад. «Неужели он сейчас станет меня мучить?», - мелькнуло у нее в голове.

До ужаса глупая мысль. Разве он когда-нибудь жалел своих жертв? Разве он не делал с ними вещи куда более жестокие? У него что, в дуще профицит сострадания? У него вообще душа-то имеется?

Отступая назад на ватных ногах, Гермиона все же надеялась, что он пожалеет ее. Сказать ему она ничего не могла - голос не слушался - поэтому просто смотрела с надеждой. Его лицо не выглядело жестоким, ей даже показалось, что он смотрит на нее с некоторой обеспокоенностью. Это было для него так нехарактерно, что Гермиона от неожиданности застыла на месте, и он смог протянуть руку и дотронуться до ее щеки.

Даже не коснувшись кожи, Лорд почувствовал, как от нее исходит жар. Похоже, она умудрилась серьезно заболеть.
Он помедлил, вглядываясь в ее лицо. Девушка жалобно смотрела на него, по-видимому, ожидая каких-то действий.

Было ясно одно: если он сейчас будет делать с ней то, что планировал на этот вечер, из этой комнаты она живой не выйдет. Наиболее заманчивым выглядел вариант просто плюнуть на нее, и пусть она выкарабкивается, как хочет. Однако мольба о помощи, которая читалась в ее взгляде, и какая-то странная доверчивость, которой этот взгляд сопровождался, заставила его передумать. На него всегда смотрели со страхом, с ужасом, с мольбой, с благоговением, но он не помнил, чтобы кто-нибудь посмотрел на него с доверчивостью.

Разумеется, это не слишком волновало его, но… Это было странно. Необычно. И, в общем-то… приятно. Насколько же сильно он подавил ее волю, что она бессознательно ждет от него, изверга и тирана, помощи?

Оставить ее здесь на ночь и уйти? Неизвестно еще, чем все это закончится. Совсем слабая, она не сможет поесть или как-нибудь позаботиться о себе.
Лорд еще раз внимательно посмотрел на нее. Да, похоже, она сама это понимает. Поэтому и смотрит на него сейчас с такой надеждой.

Сделав шаг вперед, он слегка наклонился и взял ее на руки. Вероятно, девушке пришлось мобилизовать все свои силы, чтобы дождаться его решения, потому что, едва оказавшись в его руках, она безвольно уронила голову ему на плечо.

«Странная, наверно, картина», - мысленно усмехнулся Лорд, вынося ее из столовой.

Сам он не болел. Процедура, с помощью которой ему удалось воскреснуть, имела некоторые необычные последствия. Он мог не спать долгое время, не испытывал потребности есть по три раза в день, и, казалось, никакая болезнь не сможет сломить его железное здоровье.

Правда, кое-что про болезни он все-таки знал. А именно, ему было известно, что болеть – это, вообще-то, хреново. Однажды в детстве, еще до того, когда он впервые поехал в Хогвартс, ему довелось заболеть. Почему это случилось, он уже и не помнил – слишком много времени прошло с того момента. Помнил только, что это было отвратительно. И тяжело. В приюте, где он жил, не было медикаментов, и медсестра без конца поила его какой-то ужасной бурдой. Пить эту отраву было невозможно, к тому же от нее не было ни малейшего толку. Много дней он пролежал в лихорадке, и тогда ему казалось, что это никогда не закончится. Это было похоже на Круцио. Только не так концентрированно. Зато куда менее скоротечно.

Тем не менее, каким бы далеким не был его собственный последний опыт болезни, он понимал, что позаботиться о пленнице необходимо, иначе она не выживет. По большому счету, это была бы не очень большая потеря, но тогда, в столовой, она так жалобно посмотрела на него, что ему вспомнились те неприятные моменты из собственного детства, когда, лежа в беспамятстве в больничном отсеке сиротского приюта, он ждал, что кто-нибудь придет и поможет ему. Никто к нему так и не пришел. Кроме недовольной, толстой медсестры с отвратительным пойлом.

Лорд решил, что лучше всего будет отнести девушку в его спальню. По крайней мере, так ему будет проще держать ее в поле зрения. Дверь комнаты сама распахнулась перед ним, он прошел внутрь, подошел к кровати и, осторожно положив свою ношу на край постели, в задумчивости встал рядом. Да, наверное, эта девочка сейчас чувствует нечто подобное. Похожее на то, что чувствовал он тогда. Лорд усмехнулся. Что-то сегодня за ним наблюдается невиданная доселе сентиментальность.

Познания Лорда в медицине сводились к умению применять заживляющие заклинания, на случай получения повреждений в боях. А вот как лечить лихорадку (а, судя по всему, это была именно лихорадка) он не имел ни малейшего понятия. Он внимательно взглянул на свою пленницу. Девушка находилась в полубессознательном состоянии, ее глаза были закрыты, дыхание постоянно сбивалось, лицо было покрыто испариной. Пожалуй, одно можно утверждать смело: само по себе это не пройдет. Стало быть, ей надо дать какое-то лекарство. Лорд поморщился. В лекарствах он явно не специалист. Да и где он его возьмет?

В общем, напрашивался очевидный вывод: без Снейпа тут не обойтись. Он быстро принесет нужное зелье и объяснит, что с ним надо делать. Это проще и действеннее, чем грабить аптеку.
Еще раз взглянув на Гермиону, Лорд вышел из комнаты и направился обратно в столовую.

Снейп явился быстро. Вот уж в чем в чем, а в недостатке пунктуальности его не упрекнуть. Прервав традиционную процедуру почтительного приветствия, Лорд махнул рукой в сторону кресла, приглашая своего посетителя сесть. Сегодня он не был настроен тратить время на бесполезные церемонии.
Лицо Снейпа как всегда выражало почтительное спокойствие. Разумеется, его не могли не волновать мысли о причине столь неожиданного вызова. Пожиратели никогда не ждали от подобных приглашений ничего хорошего. Интересно, какое у Снейпа будет лицо, когда он узнает, зачем его вызвали.

- Что нового в Хогвартсе? – Положил Лорд начало диалогу.
- Ищут пропавшую студентку, Милорд. Подняли ужасный переполох. – Голос Снейпа вежлив и почти спокоен.

- И что на эту тему говорит Дамблдор? – Поинтересовался хозяин дома.
- Он пытается узнать что-то от меня, Милорд. Он понимает, что это дело рук кого-то из Пожирателей.

Ну, еще бы. Белла оставила над домом Темную Метку.

- И что же ты ему отвечаешь?
- Правду, Милорд. Говорю, что я ничего об этом не знаю.

Это было действительно так. Снейп, и правда, не знал ничего о судьбе девушки. Никто из Пожирателей ничего о ней не знал.

- А что предпринимает наш герой волшебного мира?
Снейп скривился.

- Милорд, Дамблдор не сводит с Поттера глаз. Если бы он не держал его в Хогвартсе силой, тот уже давно бросился бы на поиски.

На столе появились бокалы. Лорд взял один из них жестом предложил своему гостю взять второй, заметив, как тот напрягся. «Да уж», - хмыкнул про себя Лорд, наблюдая за его реакцией. - «А говорят, гостеприимство располагает к доверительной беседе».

- Твое здоровье, Северус. – Произнес хозяин замка, приподнимая бокал.
- Ваше здоровье, Милорд. – Эхом откликнулся Снейп.
Лорд сделал глоток и отставил вино в сторону.
- Я позвал тебя сюда, Северус, чтобы об этом поговорить.

Зельевар поднял глаза на хозяина замка.
- О чем, Милорд?
- О здоровье. Мне нужна твоя помощь. Хочу, чтобы ты достал мне зелье, которым можно вылечить от лихорадки.

В последний раз Снейп был так сбит с толку в тот самый день, когда Поттера-первокурсника назначили ловцом гриффиндорской квиддичной команды.
С трудом придав своей физиономии нормальный вид, он выдавил:
- Конечно, Милорд. Вы желаете, чтобы я принес зелье сейчас?
- Да, именно. Возьми все, что нужно, и сразу возвращайся.

Обескураженный, Снейп встал из-за стола, поклонился и вышел из зала.
Лорд хмыкнул. Подумать только, что страх делает с людьми. Ведь хотел же узнать о том, что случилось с этой девчонкой. Но нет, не спросил. А Поттер – вот ведь дурак. Надеялся спасти ее в обмен на свою жизнь... Гриффиндор. Факультет чокнутых недоумков.

Снейп принес все необходимое. Вопреки ожиданиям Лорда, он притащил не одно зелье, а целых четыре, и теперь, расставив склянки с лекарствами на столе, давал своему господину подробный инструктаж. Лекция о том, сколько раз в день нужно принимать то или иное снадобье, длилась минут десять. Лорд пил вино, мимоходом слушая своего гостя. Наконец зельевар умолк.

- Прекрасно, Северус. Сегодня ты просто в своем репертуаре.
- Прошу прощения, Милорд?
- Я говорю о том, что давать наставления – это твое призвание. Не зря ты выбрал преподавание своим основным занятием.

Снейп вздрогнул, отметив провокационность замечания. Пока он обдумывал безопасный для себя ответ, Лорд заговорил снова.
- Это все. Ты можешь идти.

Не дожидаясь повторного приглашения или очередного нехарактерного для Лорда замечания или действия, Снейп встал и, почтительно кивнув, удалился.

Захватив с собой новоприобретенную аптечку, Лорд вернулся в спальню. Его пленница выглядела ужасно. Она по-прежнему лежала на кровати, тяжело дыша и тихонько постанывая. Ну, что ж, посмотрим, насколько действенны лекарства Снейпа.
Он сел на край кровати рядом с ней. Похоже, она не слышала, как он вошел. Возможно, она вообще не понимала, где находится. Открыв один из пузырьков, принесенных зельеваром, Лорд осторожно приподнял свободной рукой голову девушки. Почувствовав прикосновение, она разомкнула веки. Ее глаза выглядели странно. Были затуманены какой-то пеленой. Несколько секунд она растерянно блуждала взглядом по лицу Лорда. Потом, видимо узнав его, вздрогнула.

- Что вы делаете? – с трудом прошептала Гермиона. Говорить громче она не могла.
- Избавляю тебя от мучений, - усмехнулся Лорд, показывая ей пузырек. – Ты должна выпить это.
Ее глаза расширились. Она отшатнулась назад, в страхе замотав головой.
- Нет, не надо… Пожалуйста, не надо… Я не хочу умирать…
Не удержавшись от соблазна, Лорд аккуратно проник в ее мысли, наблюдая за тем, как панический ужас охватывает ее при виде склянки с неизвестной жидкостью. Можно было издеваться еще долго, наслаждаясь своей властью над ней. А эта власть определенно доставляла наслаждение. Удовольствие от сознания собственной власти не сравнится ни с чем. Разве лишь с удовольствием снова дать надежду, когда ее уже почти не осталось.

- Не бойся, - сжалился он. – Это не будет больно. Просто выпей.
Она испуганно смотрела на него. Он знал, что она чувствует. Видел, насколько она напугана, сбита с толку. Куда проще было насильно заставить ее выпить лекарство. Но это не представляло для него интереса. Ему хотелось, чтобы она сама сделала это. Чтобы она доверилась ему настолько, чтобы добровольно выпить эту неизвестную (возможно, ядовитую?) жидкость.

Какое-то время в ее глазах отражалась борьба. Борьба между желанием жить и страхом совершить непоправимую ошибку. Она не знала, что делать – Лорд видел это – а спросить совета здесь было не у кого. Кроме него самого. Она с мольбой посмотрела на него, и он ободряюще кивнул:
- Пей.

В жизни каждого случаются моменты, когда нет сил принимать решения самому. Гермиона привыкла полагаться на саму себя и самостоятельно отвечать за свои действия. Но в этот вечер, такой момент настал и для нее.

Он не пытал ее, не причинял боли, и она решилась. Просто слегка наклонилась вперед и, выпив то, что он протягивал ей, зажмурилась, ожидая последствий. За последние дни она столько раз находилась на грани, что всякий следующий раз становился все более страшным. И каждый раз было все труднее поверить в то, что и на этот раз все обошлось.
Она не сразу поверила. После выпитого зелья жар стал медленно проходить, сменяясь чувством приятного тепла. Боль отступила. Но она все еще не могла осознать, что Он мог ей помочь. Съежившись в комок, она так и сидела с закрытыми глазами, пока ее мучитель не пошевелился. Лишь тогда она решилась взглянуть на него.

В руках у Лорда уже появился другой флакон. На мгновение она подумала, что все предыдущее было лишь спектаклем, и вот он – настоящий яд. Заметив ее испуг, Лорд обнял девушку за плечи и мягким, но не терпящим возражений жестом заставил ее выпить содержимое склянки. Она послушно приняла лекарство. Несколько капель жидкости пролились на ее футболку, и он убрал их каким-то неизвестным ей заклинанием.

В комнате горела свеча. В ее тусклом свете глаза Гермионы блестели от слез. Лорд не знал, почему она плачет, поскольку уже перестал читать ее мысли. Продолжая обнимать ее одной рукой, он вглядывался в ее лицо, чувствуя, как она дрожит.
- Тихо, тихо, - успокаивал ее он. – Не плачь.
Внезапно она вздрогнула, замерла на мгновение и затем приподнялась на локте. Лорд удивленно посмотрел на нее. Она вглядывалась в его лицо. Он слышал, как она негромко всхлипывает.
- Милорд, - прошептала она вдруг. – Пожалуйста… Пожалуйста, отпустите меня… Я хочу домой… Прошу вас… Можно, я пойду домой? Пожалуйста… Можно?
Последние слова она произносила, уже уткнувшись лицом в его грудь, почти не дыша, словно боясь, что он ответит ей «да», а она не услышит. Он помедлил несколько секунд, потом аккуратно обнял ее.
- Нет, малышка, - тихо ответил он, наклонившись к ее уху. – Нельзя.

Этот вечер подарил ей надежду: Лорд пожалел ее, не стал наказывать и не бросил одну умирать. Он позаботился о ней, и это показалось столь невероятным, что она решила, будто мир перевернулся с ног на голову. Она умудрилась поверить, что этот человек – живое воплощение жестокости – может быть способен на сострадание.

Гермиона была не в том состоянии, чтобы трезво посмотреть на вещи и все обдумать, как следует. Она поддалась человеческой слабости – слепому стремлению получить как можно больше. Она, как игрок, нежданно-негаданно выигравший в казино, бросилась с головой в омут и в одно мгновение проиграла все, что у нее было. Осталось лишь унижение и отчаянное нежелание верить в происходящее.

- Ну почему? – Всхлипывала она, уткнувшись лицом в плечо Лорда. – За что вы все это делаете со мной?

Она снова вела себя как игрок, который все проиграл, но, не в силах осознать это, пытается оспорить результат игры. Только у нее не было для этого ни одного весомого аргумента. Он уже столько раз ее прощал и жалел, что впору было призадуматься. Это не могло продолжаться вечно. В один прекрасный день его терпение иссякнет.

Она так и продолжала сидеть, прижавшись к Лорду, а тот слегка придерживал ее за плечи. Взгляни она на это со стороны пару недель назад - ужаснулась бы от вида такой картины и от неприязни к себе за подобное поведение. Но сейчас от стыда не было никаких сил ни думать об этом, ни шевелиться.

Что же это за человек, которому не нужно ничего делать, чтобы так ее унизить? Она умоляла его, отчаянно пытаясь пробудить в нем сострадание, а ему было достаточно сказать одно слово – «Нельзя» - чтобы разрушить все ее надежды.

Все это было хуже, чем колотить в закрытую дверь, потому что кусок дерева, из которой эта дверь сделана, не способен на мысли и чувства. Закрытая дверь не гладит тебя по голове и не успокаивает. Ей наплевать на то, что тебе нужно вырваться наружу. С ней невозможно договориться.

А человек, который сидит рядом, способен помочь. Но он не хочет, и смириться с этим труднее, чем справиться с десятком дверей.

Гермиона болела несколько дней, и все это время Лорд с ней почти не разговаривал. Одну ночь она провела в его спальне, а на следующий день он перенес ее в другую комнату. Она не решилась спросить почему. Попросила только не гасить свет на ночь, и он не стал возражать.

По вечерам он заходил к ней, давал еду и лекарства, а потом, без лишних слов, удалялся. И всякий раз, когда дверь за ним закрывалась, ее сердце сжималось от странного чувства. Сначала она не могла понять, что это. Потом ей стало ясно.

Ей было одиноко. Она не слышала вокруг себя человеческих голосов. Она была несчастна, и ей не с кем было поговорить. Поэтому те минуты, когда он навещал ее, становились для нее почти счастливыми.

Это ужасало. Она ведь вовсе не перестала его бояться. Напротив, после того злополучного вечера, когда она умоляла его отпустить ее, и который тщетно пыталась забыть, она стала еще более затравленной. Каждый раз, услышав за дверью его шаги, она вздрагивала, и ее сердце начинало бешено колотиться.

Но днями напролет находиться в одиночестве, запертой в четырех стенах, было очень тяжело, и через некоторое время она стала с ужасом осознавать, что ждет его прихода.

Она провела много часов, лежа под одеялом, в попытках разобраться в своих собственных ощущениях. Чем больше она об этом думала, тем меньше объяснений находила происходящему и тем больше запутывалась.

Всякий раз, когда Лорд приходил к ней, она надеялась, что он что-нибудь скажет. И каждый раз надежды не оправдывались. Проследив, чтобы она выпила лекарство, он просто молча покидал ее, и она снова оставалась одна.

В какой-то момент ей показалось, что она этого не выдержит. Есть, например, люди, страдающие клаустрофобией, которых замкнутые пространства вводят в состояние паники. Гермиона не страдала клаустрофобией. И замок, в котором она жила, был, в общем-то, недостаточно тесным. Однако, проведя в нем взаперти несколько дней, она стала чувствовать, что ее нервы подводят ее. Это еще не было паникой. Но это было по-настоящему тяжело.

Дней десять Гермиона не выходила из своей комнаты, хотя ей давно уже стало намного лучше. Зелья, приготовленные Снейпом, помогли ее организму победить болезнь, однако она все еще продолжала лежать в постели, вставая только чтобы сходить в ванную, которая обнаружилась тут же, за замаскированной дверью.

Выйти из комнаты означало нарушить установившийся порядок взаимоотношений с хозяином замка. Каждый вечер она с трепетом ожидала, что Лорд словом или действием прекратит ее длительное заточение в спальне. Несмотря на то, что она нуждалась в этом, самой искать общения с ним ей было страшно. Она прекрасно помнила, зачем он велел ей прийти в столовую в тот вечер. Обсудить ее поведение – это не предвещало ничего хорошего. Тогда она была не в состоянии ничего обсуждать, и он, сжалившись над ней, перенес воспитательную беседу на неопределенный срок. И логично было предположить, что этот срок наступит по истечении ее болезни.

Но время шло, а Лорд молчал, и наконец, ее социальные инстинкты возобладали над страхом, и в один прекрасный день она решилась выйти сама. Без разрешения.

Еще утром она дала себе слово, что сегодня в конце-концов положит конец своему заточению. И тем не менее, весь день Гермиона так и просидела на кровати, собираясь с духом. Лорд возвращался домой вечером, поэтому ей не стоило тянуть слишком долго. В противном случае, выйдя за порог, она рисковала сразу с ним столкнуться.

Ей же было необходимо время, чтобы привыкнуть - не к новой обстановке (она прекрасно помнила, как выглядят другие помещения в замке и что находится за дверью ее комнаты), - но к своим новым ощущениям, ибо она знала, что стоит ей покинуть свою небольшую спальню, как хрупкое чувство защищенности, которое она обрела за время, проведенное здесь, вновь рассеется как дым.

Как бы то ни было, выйти из комнаты Гермиона решилась только вечером. За дверью, в коридоре, было тихо. Сделав несколько шагов по направлению к лестнице, девушка в нерешительности остановилась. Куда, собственно, ей идти?

Обследовать малознакомые помещения ей не хотелось – замок пугал ее, несмотря на то, что она была уже во всех его комнатах. Наиболее привычными для нее были комната, где она жила, столовая и, как ни парадоксально, спальня Лорда. В этих помещениях она бывала чаще всего, поэтому могла заходить туда без страха, конечно, если хозяина замка в этот момент там не было.

Из своей комнаты она только что вышла, а в спальне Лорда у нее тем более не было никаких дел. Оставалась столовая, и Гермиона решила отправиться туда. Она знала, что вечера Лорд часто проводит именно там, но сейчас было еще слишком рано, и она была уверена, что его там не застанет.

Осторожно спустившись по лестнице, она направилась вдоль по коридору. Дверь была закрыта, и это придало ей уверенности – насколько ей было известно, Лорд не имел привычки запираться изнутри. Девушка осторожно подошла поближе и, помедлив пару секунд, аккуратно приоткрыла дверь и заглянула внутрь.

Она оказалась права – Лорда действительно не было дома. Гермиона зашла в столовую и невольно поежилась.

Теперь она сама не понимала, зачем пришла сюда. В этом просторном помещении она чувствовала себя еще более покинутой и одинокой, чем в спальне, которую ей выделил Лорд. Здесь было холодно. Камин не горел, а сумерки за окном сгущались, и все предметы вокруг выглядели мрачно и пугающе.

Ей не хотелось здесь оставаться. Не стоило вообще сюда приходить.

Она выскочила в коридор и торопливо пошла обратно к лестнице, как, уже почти дойдя до ступенек, вдруг остановилась.

По правую руку от нее находилась незнакомая дверь. Куда ведет эта дверь, она не знала, и это удивило ее, она ведь полагала, что была во всех комнатах замка.

Стоять здесь, в коридоре, было жутко. На улице становилось все темнее, а свечи в замке зажигались лишь когда Лорд приходил домой. К счастью, для ее комнаты он сделал исключение – там она могла сама зажигать свет по вечерам, чтобы ей не было страшно. Для этой цели он оставил ей обычные спички.

Несколько секунд Гермиона топталась перед незнакомой дверью. Почему-то ей стало любопытно узнать, что находится в этой неизвестной комнате. Но чтобы не оказаться в коридоре одной в темноте, нужно было поторопиться. Поэтому она решила, что только одним глазком заглянет внутрь, и сразу вернется наверх.

Гермиона отворила дверь и вздрогнула. Нет, в этой комнате не было ничего страшного. Просто помещение оказалось той самой кухней, куда приводил ее Лорд в один из первых дней ее заточения, и где она впервые в жизни испытала на себе действие Круцио. От этих воспоминаний у нее потяжелело в груди. Чем больше старалась Гермиона забыть тот жуткий вечер, тем более детально мысли о нем всплывали в ее сознании. Ее взгляд невольно остановился на одном из стульев. Да, на этом самом стуле он сидел в тот вечер, когда усадил ее к себе на колени. И потом, когда достал палочку и…

Она закрыла глаза. Теперь, по истечении времени, чувство физической боли мало-помалу забылось, но обида и тоска никуда не исчезли. Гермиона помнила, что в тот вечер не сделала ничего, чем могла заслужить это. Она тихонько шмыгнула носом, и постаралась выбросить из головы лишние мысли. Ей не в чем винить себя. Это он хотел развлечься, насладиться чужой болью и ощущением собственной власти. И для этого ему не нужно было ждать ее промаха. В этой игре правила обязана была соблюдать она одна. Он только придумывал их. Это обижало и злило.

Сама не зная зачем, Гермиона вошла в кухню - как героиня фильма ужасов заходит в какую-нибудь жуткую комнату, которая, по логике вещей, не должна ее привлечь абсолютно ничем.

Предметы мебели пока еще различались довольно четко, но за окном становилось все темнее. Внезапно девушка осознала – еще десять минут, и находиться здесь она больше не сможет. От этой мысли по спине пробежал холодок. «Надо возвращаться наверх», - мелькнуло у нее в голове, но не успела она сделать шаг к двери, как в коридоре послышались шаги.

Она вздрогнула и застыла на месте. Шаги приближались. Очевидно, Лорд не всегда возвращался поздно.

«Господи, если он обнаружит меня здесь»...

Инстинктивно вцепившись в спинку стула, Гермиона прислушивалась к шороху из коридора. «До лестницы всего несколько шагов», - лихорадочно вспоминала она. – «Он пойдет в столовую, и я смогу выбраться…».

Ее расчет не оправдался. Хозяин замка не пошел в столовую. Он шел сюда. Гермиона в панике огляделась в поисках укрытия, и в этот момент дверь открылась, и в проеме появилась фигура Лорда.

Гермиона застыла на месте, гляда на него во все глаза и мысленно молясь, чтобы он не заметил ее. Она стояла в самом центре кухни. Надежды были безосновательны.

Повисла неловкая пауза. Хотя, наверное, так показалось Гермионе. Лорд, похоже, особой неловкости не испытывал. Он стоял в двери, облокотившись плечом о дверной косяк и скрестив руки на груди. В помещении становилось все темнее. Гермиона медленно начинала паниковать.

- А ведь говорила, боишься темноты, Гермиона, - послышался мягкий голос Лорда. Слишком мягкий.
- Да… - пролепетала она.
- Даже просила оставлять свет на ночь, помнишь?
- Да, Милорд…
- Хорошо.

Вновь повисла пауза. Лорд продолжал стоять в дверях. В густом полумраке помещения он не мог видеть выражения ее лица. Зато он буквально чувствовал, как от нее исходит страх.

- Хорошо, что ты помнишь об этом, Гермиона, - не торопясь, продолжил он. – И хорошо, что этот страх прошел.

Ее сердце упало. Догадаться, к чему он клонит, можно было и раньше. Но она упорно не хотела в это верить.

- Что… Что вы имеете в виду? – заикаясь, выдавила она. Ее голос дрожал. Лорд усмехнулся.
- Стоишь тут одна, в темноте, не так ли? – Вкрадчиво спросил он. – Значит, больше не боишься… Ну, что ж… Полагаю, нет больше смысла оставлять тебе свечи.
- Нет-нет... - запротестовала она. – Нет, вы не поняли…
- Неужели? – В нарочито мягком голосе появились жесткие нотки.
- Я просто… Я просто шла мимо и…
- Шла мимо? – Переспросил он. – Прекрасно.

Лорд сделал шаг в кухню и закрыл за собой дверь, закрывая дорогу последним крупицам света, проникавшим из коридора. Теперь единственным источником освещения оставалось кухонное окно.

- И давно это продолжается? – Поинтересовался он.
- Что? - пролепетала она.
- Твои хождения по замку. Должно быть, это очень удобно, да, Гермиона?
- Милорд, я не понимаю… - К ее горлу подступала паника.
- Не понимаешь… - тихо повторил он. – Странно…

В кухне стемнело настолько, что она больше не могла здесь находиться. Забыв всякую осторожность, девушка бросилась к окну, надеясь, что там хоть чуть-чуть светлее. Ее силуэт терялся на фоне окна. Она судорожно вцепилась руками в подоконник.

Лорд прекрасно знал, что ее страх темноты был паническим. Однажды, мимоходом просматривая мысли своей пленницы, он наткнулся на ее воспоминание об одном маггловском фильме. Героиня этого фильма впадала в панику, когда видела ножницы, и свой ужас она не могла побороть, даже осознавая его беспочвенность. Этот фильм произвел на Гермиону сильное впечатление. Моменты, где героиня впадает в истерику при появлении в кадре ножниц, глубоко отпечатались в ее сознании. Она
отождествляла себя с ней. Как девушка из фильма боялась ножниц, так же панически она сама боялась темноты.

Возможно, в другой ситуации он не стал бы ее так жестоко мучить. В самом деле, он ни разу не отказал ей, когда она просила его не оставлять ее в темноте. Но сегодня у него был такой тяжелый день...

Стало еще темнее. В темноте Лорд слышал, как его жертва всхлипывает. Еще пара минут – и ее охватит настоящая паника. Он медленно направился к ней.

- Удобно притворяться больной, Гермиона, - пояснил он.

Она дрожала. Он приблизился к ней вплотную.

- Ты ведь уже составила мнение обо мне? – Послышался его голос. Ее отрывистые всхлипы становились все громче. – Не правда ли?

Она больше ничего не видела вокруг себя. Единственное, что она знала – он стоит прямо напротив. Не помня себя от ужаса, она бросилась ему на шею и уткнулась лицом в его рубашку, понимая: если он оттолкнет ее от себя, она этого не выдержит. Непроглядная тьма поглотит ее.
Он тоже это понимал и не оттолкнул. А может, ему доставляло удовольствие то, что она видит свое единственное спасение в том, чтобы прижаться к нему. Слегка приобняв девушку одной рукой, он продолжил.

- Ты ведь заметила уже, что я не изверг, который будет мучить тебя до смерти? – Он выдержал паузу. – Ответь мне.
- Да… - сдавленно прошептала она.
- И решила, что можешь пользоваться этим, да?

Она протестующе замотала головой, не отрываясь от него ни на дюйм.

- Мне кажется, ты обманываешь меня, малышка. Мне кажется, ты хотела избежать наказания за свое поведение, и поэтому притворялась…
- Нет… - Она беспомощно всхлипнула.

Он поднял руку и убрал от своего лица ее рассыпавшиеся в беспорядке волосы.

- Ну, раз нет… Тогда обсудим тот случай в ванной.
- Милорд, - пролепетала она, вцепившись в его рубашку, - Пожалуйста… Пожалуйста, не здесь…
- Я полагаю, - задумчиво протянул ее мучитель, - Лучше всего будет сделать это именно здесь.

Гермиона буквально сжалась в комок от этих слов. Господи, за что он это с ней делает?

Внезапно Лорд перестал обнимать ее и отступил на шаг назад. Теперь она поняла: то, что происходило до этого, было совсем не страшно. Она осталась абсолютно одна в кромешной тьме. Тело отказывалось ее слушаться. Вокруг сгустился холодный туман, и она почувствовала, как мерзкая темнота обволакивает ее. Она оказалась в ловушке.

Едва держась на ногах, Гермиона протянула руки вперед и, нащупав его плечо, судорожно вцепилась в него дрожащими пальцами.
«Он здесь», - твердила она про себя. – «Он не ушел… Только бы он не ушел…»

Лорд усмехнулся про себя ее мыслям.

- Присядем, - приказал он.

Гермиона вздрогнула. «Присядем» означало, что ей придется разорвать эту хрупкую связь с ним. В приступе нахлынувшей паники она попыталась вновь прижаться к нему, но Лорд крепко схватил ее за руку на уровне плеча, с силой удерживая и не позволяя ей подойти ближе, но при этом не издеваясь настолько, чтобы совсем отпустить ее, тем самым повергнув в ужас.

Она ничего не видела вокруг себя, и в этот момент весь ее мир вращался вокруг одного ощущения – его сильной руки, которая крепко удерживала ее на расстоянии пары футов от его тела. Он потянул ее в сторону, и маленькими шажками, словно слепой зверек, она осторожно шла по кухне, подчиняясь его воле. Сам он двигался уверенно, и складывалось ощущение, что абсолютная темнота совершенно не мешает ему ориентироваться здесь. Медленно они дошли до кухонного стола, и Гермиона, словно издалека, услышала звук отодвигаемого стула и, повинуясь движению руки Лорда, села, буквально через секунду почувствовав, что он больше не держит ее плечо.

Она уже готова была в ужасе вскочить и броситься к нему, как вдруг его рука осторожно коснулась ее ладони. Ухватившись за нее изо всех сил, она в напряжении замерла в ужасающей непроглядной тьме.

Лорд сел на стул рядом, и теперь их разделял только угол стола. Очевидно, он занял место во главе стола, а ее посадил сбоку от себя на ближайший стул.

- Так ты готова поговорить о твоем поведении? - задал он вопрос.

Гермиона тихо всхлипывала, и все ее состояние - то, как сильно она дрожала, сжимая его пальцы - говорило о том, что нет, не готова. Выждав несколько секунд и не дождавшись ответа, Лорд, не причиняя боли, проник в ее мысли. Говоря по правде, в тот момент в ее голове были только две эмоции: установка любой ценой не дать ему отпустить ее руку и вызванное животным страхом неконтролируемое желание оказаться рядом с ним. Лорд мысленно усмехнулся. Она еще не забыла тот вечер, когда он усадил ее к себе на колени.

Конечно, он мог бы оставить ее на ее прежнем месте. Но сидеть с вытянутой через стол рукой было не слишком-то удобно и тогда, еще раз увидев, как она мысленно обращается к нему, сказал: «Ну, хорошо. Иди сюда».

Второго приглашения не потребовалось. Едва он произнес эти слова, как она вскочила с места и, больно ударившись об угол стола, тихо ойкнув, упала прямо на него, крепко обхватив руками его шею.

- Осторожнее, - усмехнулся он. – А то задушишь.

Она чуть ослабила хватку, но еще сильнее прижалась к его телу. Было в этом жесте что-то трогательное. Как будто она искала защиты у него – человека, который и был причиной всех ее мучений. Она искала у него защиты от него самого.

Доверчивость, с которой она делала это, нравилась Лорду. Сейчас - он знал это - она уже не испытывала панического страха. Без сомнения, ей все еще было очень тяжело находиться в темноте, она боялась, ее сердце учащенно билось, однако в целом она чувствовала себя теперь немного увереннее.

- Не боишься, что я могу сделать то же, что и в прошлый раз? – Вкрадчиво спросил он, и девушка сжалась в комок – мгновение назад отступивший страх нахлынул на нее новой волной, и перед ее глазами всплыли кошмарные и наполненные болью воспоминания.

- Что вы хотите сделать со мной? – Еле слышно прошептала она.

Лорд осторожно коснулся ее рук, которыми она судорожно обхватила его шею, и плавным движением высвободился из ее объятий. Затем бережно приобнял ее одной рукой, позволяя ей вновь прижаться к себе. Теперь она, словно маленький ребенок, сидела на его коленях боком к нему, с напряжением прислушиваясь к каждому его движению. Свободную руку он на секунду опустил в карман, и буквально через мгновение она почувствовала, как он касается палочкой ее лица. Так же как в прошлый раз.

- Не надо…

Он снова проник в ее мысли. Было интересно узнать, чего она боится больше: самого Круцио или того, что, упав на пол, снова окажется одна в пугающей тьме. Ее пугало и то и другое, но он не смог прочесть в ее мыслях, какой из этих страхов сильнее.

- Милорд, прошу вас… – взмолилась она. Через несколько секунд, дрожа, добавила, - Вы ведь не будете этого делать?
- Возможно… не буду, - неопределенно ответил он. – Я решу позже.

Он слегка взмахнул палочкой и на столе что-то звякнуло. Скованная страхом, Гермиона не сразу сообразила, что это. Лорд отложил палочку на стол, и через секунду она услышала, как он что-то наливает в бокал.

- Виски, - пояснил он. – Тебе не предлагаю, ты еще совсем малышка.

Он залпом выпил содержимое бокала, и Гермиона почувствовала резкий запах спиртного. Лорд поставил бокал обратно на стол, и она услышала, как он снова наполняет его.
Видеть Лорда в компании бутылки вина уже давно стало для нее делом привычным, но она не помнила, чтобы он хотя бы раз пил при ней виски.

- Так что же, Гермиона, - произнес он. После выпитого спиртного его голос стал более хриплым. – Ты так и не призналась, что притворялась больной.
- Нет, я… - ее голос дрожал. – Я не притворялась… Правда… Просто… Тогда в ванной, когда вы ушли… Я…
Слезы мешали ей говорить.
- Я ушел и… - подсказал Лорд.
- Вы ушли и… Вода совсем остыла… Честное слово… Я не притворялась… Поверьте…

Она всхлипнула. Разделавшись во вторым бокалом Лорд провел рукой по ее волосам.

- Я верю, - тихо произнес он, успокаивая ее. – Не плачь.
- Я не хотела… - Словно не слыша его слов, продолжала она. – Я очень испугалась… Я пыталась убежать, потому что испугалась…
- Я знаю, - ласково сказал он. – Забудь об этом. Не бойся.

Опустив голову ему на грудь, она закрыла глаза и тихо заплакала. Они сидели так долго – он пил, а она пыталась отгородиться от мучительных воспоминаний.

Потом, что-то вспомнив, обратилась к нему.
- Милорд…
- Да? – Его голос сильно изменился.
- Теперь вы ведь не станете этого делать?

Он поставил бокал на стол.
- Почему же?
Она не ожидала этого. Она была почти уверена, что он больше не будет издеваться.
- Но вы… Вы ведь сказали, что…

Ее доверчивость забавляла его.
- Глупышка… Неужели ты все еще думаешь, что мне нужен повод, чтобы причинить боль?

Она в ужасе сжалась от этих слов.
- О чем вы?
- Я говорю о том, Гермиона, - сказал он, приподняв ее подбородок. В темноте она не видела его лица, и этот жест заставил ее почувствовать себя еще более беспомощной. – Что я могу сделать это и сейчас тоже. И если я захочу этого…

Он отпустил ее и снова наполнил свой бокал.

- …то никакие уговоры не смогут меня остановить.

Не в первый раз уже он оставлял без внимания ее проступки. Среди них были и такие, которые напрямую нарушали условия их договора, но он, как будто, жалел ее. Однако возникало ощущение, что он делает это лишь для того, чтобы в следующую минуту сильнее ударить.

А как же ей хотелось просто почувствовать себя защищенной! Не гадать о смысле, скрывающемся за его словами, и не дрожать от страха от незнания того, что он сделает с ней в следующий момент.

И было кое-что еще...

Она закрыла глаза, останавливая навернувшиеся слезы.

Желание продлить то ощущение, которое она испытывала, когда он успокаивал ее и говорил, что все закончилось...

Это все так... неправильно. Но, Господи, как нуждалась она в том, чтобы хотя бы один день провести спокойно, не боясь что-то сделать не так. Не боясь, что он станет мучить ее ни за что.

Гермиона обессилено опустила голову на плечо Лорда. От резкого запаха виски у нее кружилась голова.
- Зачем? – Тихо спросила она.
Лорд молчал несколько минут, поигрывая бокалом.
- Зачем что? – неожиданно резко осведомился он, убрав руку с ее талии.

Она вздрогнула. Теперь, когда он больше не обнимал ее, она почувствовала, что все повторяется вновь. Она снова была уязвима и беззащитна перед его действиями, а у него, похоже, пропало желание жалеть ее. Ощущение реальности происходящего вернулось к ней.

- Зачем вы все это делаете? – Ее голос дрожал, и она зажмурилась, опасаясь его реакции. Но ее мучитель безмолвствовал, и, чтобы разрушить это невыносимое для нее молчание, она жалобно попросила, – Милорд... Мне страшно... Пожалуйста, скажите мне... Что вы собираетесь делать?

К несчастью, к этому времени он уже выпил достаточно, для того чтобы не суметь оценить всю трогательность момента. В обычной ситуации ему, пожалуй, понравилась бы та наивность, с которой она к нему обращалась, и к которой он не привык – страх испытывали перед ним все, а вот чтобы кто-то настолько доверился ему, чтобы вот так просто спросить, что он собирается делать – такое делала только она. Не выпей он столько, эти слова, наверное, подействовали бы на него, и он прекратил бы на сегодня свою жестокую игру. Но коварное виски сделало свое дело. Лорд поставил бокал на стол и резко схватил девушку, больно сжав ей локти. От неожиданности она тихо вскрикнула.

- Что я собираюсь делать? – Угрожающе переспросил он. – О, малышка, у меня масса вариантов... Хочешь, я перечислю их все?

Она не хотела. Потому что, когда она задавала ему этот вопрос, то надеялась на другой ответ. Она надеялась, что он увидит, насколько она напугана, и это подействует на него. Она в самом деле на это рассчитывала.

- Вариант первый...
- Не надо...
- ... оставить тебя здесь одну без света, и уйти спать...
- Нет, прошу вас, - взмолилась она.

- Вариант второй: напомнить тебе о том, что такое «Круцио», потом оставить тебя здесь в темноте, и уйти спать...
Она беззвучно всхлипнула и опустила голову.

- Вариант третий: проверить, сколько времени ты продержишься под действием «Круцио» не теряя сознания, а потом...

Она плакала, практически не слыша, что он говорит. Он никогда не делал с ней подобных жестоких вещей, и у нее кровь стыла в жилах, когда она представляла, что он может сотворить с ней такое.

- Я вижу, ты совсем не слушаешь меня, Гермиона, - произнес Лорд, снова наполняя бокал. Он говорил хрипло, медленнее обычного. - А зря. Я могу придумать еще много чего интересного. К примеру, позвать сюда кого-нибудь из Пожирателей, чтобы они забрали тебя к себе на пару дней в воспитательных целях... Хочешь, я так и сделаю? Может, в доме Лейнстренджей тебе понравится больше чем у меня?

Страшнее всего было то, что в том состоянии, в котором он находился в тот момент, он вполне мог привести эти угрозы в исполнение, и с каждым следующим глотком виски вероятность этого увеличивалась. В это самое время внутри Гермионы шла мучительная борьба. В первый раз за все это время она должна была защитить себя сама, поскольку рассчитывать на его жалость сейчас было бессмысленно. Нужно было что-то придумать. В кромешной тьме, в компании этого не вполне вменяемого садиста думалось плохо.

В очередной раз отставив пустой бокал, Лорд вдруг крепко схватил ее, притянув ближе. Не рассчитав силы и не вполне контролируя собственные действия, он сжал ее плечи так, что она вскрикнула от боли. Это внезапное болезненное объятие отрезвило ее, и к ней вернулась способность думать. Да, это был ее шанс.

Она провела в замке уже много дней, но ни одного дня не проходило без воспоминаний о том первом вечере в его спальне. Тогда, в момент, когда он прижал ее к кровати, ее охватило чувство ужаса и полнейшего бессилия. В тот момент она подумала вдруг, что ничего хуже в ее жизни произойти просто не может. Но теперь ее мнение изменилось.

Изменения начали происходить в тот самый миг, когда он отпустил ее в тот злополучный вечер. Впервые она увидела тогда, что он способен на милосердие. Наверное, это тоже было частью той непонятной игры, которую он вел с ней, и смысла которой она не понимала. Но это было уже не столь важно. Важно было то, что с этого самого вечера она начала смотреть на него другими глазами.

Гермиона не могла найти разумное объяснение этим переменам в себе. Но факты были налицо, и его последняя фраза лишь подтвердила их. Она понимала, что из замка Лорда ей не убежать. Знала, что если он и правда отдаст ее кому-нибудь из своих соратников, то у нее будет возможность попытаться вырваться. Однако мысль о том, что он может это сделать, приводила ее в ужас. Призрачные шансы на освобождение не стоили того, чтобы оказаться в руках другого сумасшедшего садиста. Нет, она предпочла бы остаться с этим.

Гермиона уже осознала, что однажды наступит тот день, когда он заставит ее быть так близко к себе, насколько может девушка быть близка к мужчине. Почему он до сих пор не сделал этого – это был вопрос, который она в последнее время задавала себе чаще всего. Вероятно, это тоже было правилом игры, и разумом Гермиона понимала, что должна быть рада этому, но вместо того, чтобы радоваться, она испытывала другие чувства. Смятение. Непонимание. Беспокойство.

Должно быть, внутренне она была уже готова к тому, что их отношения могут перейти в новую плоскость. Возможно, подсознательно (не признаваясь себе в этом!) она даже хотела, чтобы это случилось. Ее женская натура не могла не заострить внимание на том, что Лорд обращается с ней непривычным для себя образом. Она много слышала о его нечеловеческой жестокости, но, если попытаться забыть эпизод на кухне, еще ни разу он не сделал ей по-настоящему плохо. Ей говорили, что разжалобить этого человека невозможно, но ей это уже удавалось. Пусть в этом нет ее заслуги, пусть это опять же было игрой – но это было.

Ни с кем, насколько ей было известно, он не вел себя так. Стоит ли винить ее за то, что после всего, что случилось с ней за последнее время, в ее душе появился луч надежды – надежды на то, что она (да, именно она!) сумела пробудить в нем нечто похожее на человеческие чувства? Можно ли судить ее за то, что она позволила себе слепо ухватиться за эту призрачную надежду и поверить в чудо – в то, что с его стороны эти проблески человечности могут перерасти в симпатию к ней?

И вот сейчас, когда он крепко сжимал ее, отгораживая от ужасов окружающей тьмы, она вдруг ясно поняла для себя, что оказаться с ним на одной кровати – это вовсе не самый плохой вариант. Более того – это лучший вариант, лучше всех предложенных им. Но вот как раз этого он ей так и не предложил.

Продолжать сидеть здесь и наблюдать, как он напивается, было нельзя. Кто знает, что может прийти ему в голову, выпей он еще пару бокалов, и насколько агрессивным он в этом случае может стать? «Надо что-то придумать», - твердила Гермиона про себя. – «Надо как-то отвлечь его».

Придумывать тут было особенно нечего, поскольку встать или даже пошевелиться толком она не могла. Как раз в этот момент одной рукой Лорд потянулся за бокалом, а другой, чтобы не выпустить свою пленницу из объятий, прижал к своему телу, и его ладонь проникла под ее футболку. Вполне возможно, это произошло случайно – удерживая девушку на коленях, он просто ненароком коснулся ее кожи, но это прикосновение вызвало в ее душе целую бурю эмоций.

Дыхание перехватило, и она почувствовала, как слезы подступают к горлу. В голову моментально полезли глупые мысли.

Надеялась ли она на то, что, оказавшись в его постели, будет в большей безопасности? Да, наверное. Неосознанно она верила в то, что этот шаг станет переломным моментом в их отношениях. Ей вдруг пришло в голову, что все его издевательства могли быть своего рода расплатой за то, что он отпустил ее в прошлый раз, и теперь, наконец, получив то, что нужно, он изменит отношение к ней и перестанет ее так сильно мучить. Уцепившись за эту спасительную мысль, она собралась с духом и обратилась к нему.

- Милорд...
В этот момент он как раз подносил ко рту бокал с виски.
- Милорд, пожалуйста, - попросила она. – Не пейте больше.

Рука со стаканом замерла где-то на полпути к цели, словно бы ее обладатель пытался понять, что происходит, и кто здесь посмел указывать, что ему делать. Затем, через несколько секунд, он медленно повернул голову в сторону девушки, и она почувствовала на своей коже его размеренное дыхание.

Выражение лица Лорда в тот момент было таким, как будто бы к нему только что обратилась вслух пуговица его рубашки, и вот теперь он сидит и раздумывает, как бы на это отреагировать. К счастью, Гермиона не могла видеть его лица, его молчание и мгновенное замешательство показались ей хорошим знаком, а осознание того, что он по-прежнему держит ее, притупило чувство опасности. Не вполне отдавая себе отчет в своих действиях, она в темноте нащупала его плечо и медленно, опасаясь сделать неловкое движение, опустила руку вниз, вдоль его предплечья к локтю.

Под шелковистой тканью рубашки ее пальцы чувствовали силу его рук. Для нее эта сила была почти безграничной, она вызывала чувство собственной беспомощности, внушала благоговейный ужас, заставляла сердце колотиться от страха и одновременно притягивала.

Она боялась этой силы. Боялась до дрожи.

Ее рука опускалась все ниже, и через несколько мгновений пальцы коснулись его ладони. Тонкая ткань больше не разделяла их, и она, вздрогнув от прикосновения к его коже, застыла на мгновение, затем, осторожно провела рукой по его кисти, нащупав бокал с виски, выждала пару секунд, словно спрашивая на что-то разрешения, а затем аккуратно забрала бокал из его руки.

Вероятно, подобной наглости Лорд от нее не ожидал. Резко схватив пленницу за локти, он развернул ее лицом к себе, ее пальцы разжались, виски выплеснулось на ее одежду и брюки Лорда, а бокал упал на пол и со звоном разбился. В следующий момент, она оказалась прижатой спиной к кухонному столу. Дышать в этом положении было практически невозможно, а невыносимый запах алкоголя еще более усложнял дело. Сквозь гул в ушах она слышала, как капельки виски с их одежды падают на пол.

Не обращая внимания на ее слабые попытки вырваться, Лорд резко проник в ее мысли. Она изо всех сил уперлась руками в его грудь, отчаянно пытаясь отгородиться от этого внезапного вторжения, но было поздно: воспоминания, от стыда за которые она была готова провалиться сквозь землю, уже поплыли перед глазами.

Почему-то Гермиона была уверена, что если она окажется в его спальне, то сможет уговорить его не оставлять ее на ночь одну в темной комнате. О том, как именно придется его уговаривать, она в деталях не думала – тогда ей нужно было хотя бы суметь убедить его покинуть кухню. И все же кое-какие обрывки мыслей на этот счет у нее, видимо, имелись, по крайней мере, Лорду удалось найти их где-то на окраинах ее сознания, и он внимательно просмотрел их, любезно предложив и ей разделить удовольствие вместе с ним. Когда дело дошло до какого-то слишком уж немыслимого (она не могла такого представить!) момента, ее руки безвольно упали на стол, и на мгновение ей показалось, что еще чуть-чуть, и она потеряет сознание. К счастью, в эту минуту Лорд отпустил ее и буквально сразу же в кухне зажегся свет.

Ослепленная светом после целой вечности, проведенной в темноте, Гермиона закрыла глаза руками и, от неловкого движения утратив координацию, скатилась со стола на пол. Еще не успевшая опомниться от грубого проникновения в сознание, она была похожа на зверька, которому сделали укол снотворного, и который, приходя в себя, беспомощно тыкается мордочкой во все вокруг.

Наконец через пару минут головокружение прошло, и она сумела сосредоточиться и поднять на него взгляд. Лорд сидел на стуле, насмешливо смотря на нее сверху вниз. Она покраснела и вся сжалась под этим взглядом и уставилась на осколки стекла на полу. Неужели, он все это видел?

Лорд тем временем взял в руки палочку и педантично отчистил брюки от виски. Затем сделал еще одно движение – и осколки стекла медленно поднялись в воздух. Через секунду он держал в руке бокал. Футболка Гермионы так и осталась мокрой. Часы на стене пробили полночь. Девушка вздрогнула.

- Идем, - приказал он, вставая со стула. – Уже поздно.

Она подняла на него испуганные глаза, пытаясь прочесть по выражению его лица, куда он собирается ее повести. Но Лорд не смотрел на нее. Он грубо схватил ее за руку и резко поставил на ноги. Затем без лишних церемоний выволок ее в коридор и направился вверх по лестнице, ведя девушку за собой.

Она покорно шла за ним, изо всех сил стараясь не отставать. Она не знала, куда они направляются. Точнее, не знала, в какую из двух комнат он ее ведет. По иронии судьбы спальня Лорда находилась в нескольких шагах от комнаты, которую он выделил ей, и теперь им предстояло преодолеть четыре нескончаемых лестничных пролета и бесконечные двадцать метров коридорного сумрака. Подсчитывая это в уме, Гермиона чуть не билась в истерике. «Он не оставит меня там... Нет... Он бы оставил меня в кухне, если бы хотел...»

Логика не выдерживала критики. Зная страсть Лорда к садизму, стоило бы предположить, что он будет мучить ее до последнего.

Часа через три с половиной они поднялись-таки на третий этаж. Гермиона закрыла глаза, чтобы не видеть, куда они идут, и бормотала про себя какую-то молитву. Наконец, они остановились, Лорд развернул пленницу так, чтобы видеть ее лицо, и она осторожно разомкнула веки. Самые худшие ее опасения подтвердились. Они стояли на пороге ее спальни. Дверь была открыта. Внутри было темно. Лорд сделал приглашающий жест.

- Заходи.

Она в ужасе смотрела на него, медленно мотая головой из стороны в сторону.
- Нет...
- Ты забыла о нашем договоре?

Она действительно забыла о нем. Она сейчас не вспомнила бы, как ее зовут. Ее мучитель протянул руку, чтобы заставить ее войти, и, вновь оказавшись рядом с ним, она в отчаянии взмолилась.

- Нет, пожалуйста... Позвольте мне остаться у вас... Я... Я сделаю все, обещаю... Все, что хотите...

Лорд резко отстранил ее от себя, запрокинул ее голову назад и посмотрел ей в глаза. Она с надеждой смотрела на него, глотая слезы. Он усмехнулся.

- Ты уверена?

Она кивнула, не смея отвести взгляда от его глаз, потому что боялась, что он передумает.

- Ну, смотри, - насмешливо бросил он. – Идем.

К реальности ее вернуло легкое подталкивание в спину: столь безобидным жестом Лорд пригласил ее присесть на кровать. Дверь за ними бесшумно закрылась, и только в этот момент Гермиона полностью осознала, на что согласилась. Чувствуя, как у нее от волнения дрожат руки, она осторожно опустилась на краешек постели.

Все здесь казалось незнакомым, чужим. Стены этого замка никогда не были приветливы к ней, но сейчас, оказавшись в спальне его хозяина, да еще в компании этого самого хозяина в не совсем вменяемом состоянии… Одним словом, обстановка была пугающей. Всего пару минут назад она бы отдала все, чтобы находиться сейчас здесь. Теперь ей было страшно. Подавив вздох, Гермиона попыталась взять себя в руки, мысленно напомнив себе об ужасах темной спальни.

Несколько секунд Лорд стоял позади нее, и, не имеющая возможности видеть его, и не решаясь повернуть голову, Гермиона в переходящем в дрожь напряжении вслушивалась в тишину комнаты. Наконец он усмехнулся и, обходя кровать неспешным шагом, показался в поле ее зрения. Она пристально и напряженно следила за его движениями, словно боялась быть застигнутой врасплох очередным всплеском жестокости с его стороны. Время тянулось мучительно медленно, и казалось, что всей неспешностью своих движений, он еще больше замедляет его ход.

Лорд подошел к столу и остановился, и Гермиона вздрогнула, заметив на столе бутылку. Что за жидкость была в этой бутылке, она не знала, но не вино это точно. Ее сердце чуть не выскочило из груди: неужели он собирается напиться еще больше?

Словно услышав ее невысказанный вопрос, Лорд повернул голову и посмотрел на нее. Выражение ее лица в тот момент было таким, как будто она пыталась определить, что он собирается делать, и одновременно – уговорить его не прикасаться к этой бутылке.

Неизвестно, подействовала ли на него ее немая просьба, либо он посчитал, что итак уже достаточно выпил этим вечером, но так или иначе, не отрывая взгляда от ее лица, он приблизился к постели и лег на бок поперек кровати, слегка опираясь на ее спинку и на локоть. Эта его раскованная поза еще больше смутила и испугала Гермиону, и, не выдержав его насмешливого, издевающегося взгляда, она опустила глаза.

Лорд усмехнулся.

- Ну, давай. Начинай. – Распорядился он.

Девушка вздрогнула и взглянула на него.
- Что начинать? - Со смесью испуга и непонимания пролепетала она.

Он закатил глаза, словно она ляпнула величайшую в мире глупость. Нет, эта девочка сегодня явно плохо соображает.
- То, что, по твоему мнению, должно убедить меня оставить тебя здесь на ночь, - терпеливо разъяснил Лорд.

Она почувствовала, как к щекам прилила кровь. Когда она шла сюда, то не думала, что он заставит ее сделать что-то подобное. В ее представлении, все самое страшное должно было закончиться за порогом этой комнаты.

Несколько секунд она сидела, словно громом пораженная, совершенно не представляя, что ей делать. Хмыкнув, Лорд бросил демонстративный взгляд в сторону бутылки на столе. Это заставило ее соображать быстрее, и, поколебавшись еще секунду, она решилась на самый безобидный в той ситуации шаг – стянула через голову футболку и молниеносно прижала ее к телу, закрываясь от его глаз. Футболка была по-прежнему мокрой от виски.

- Не так уж безнадежно, - усмехнулся он, продолжая пристально наблюдать за ней. Затем, чуть скривившись, сделал жест рукой, явно говоривший: «Убери ее отсюда, к чертовой матери».

Она закрыла глаза, стараясь скрыть навернувшиеся слезы, и опустив голову вниз, покорно бросила футболку на пол. Сейчас ей хотелось убежать из этой комнаты, убежать как можно дальше, и все равно, что будет потом. Она прекрасно знала, что это не выход, что поступи она так – ей будет еще хуже. Но соблазн был так велик, что, не удерживай ее на месте необъяснимый жуткий страх – она сделала бы это, и наплевать на все.

Несколько секунд она сидела съежившись, не смея взглянуть на Лорда, боясь, что он рассмеется над ней или станет издеваться, но, в конце концов, все это пересилил другой страх – страх, что он снова напьется или попросту выгонит ее отсюда.

Резко, опасаясь передумать на полпути, она подняла голову. Он продолжал смотреть на нее, и ей показалось, может быть, от тусклого освещения, что насмешка исчезла с его лица, сменившись странной задумчивостью. Возможно, он вовсе не собирается смеяться над ней? Почему она вообще ожидала от него подобного ребячества?

Словно в ответ на эти размышления, Лорд снова усмехнулся и сделал повелительный жест – «продолжай», и это кольнуло ее в самое сердце, заставив сжаться от обиды. В очередной раз она позволила себе поверить, что он увидел в ней человека - не просто затравленную жертву, с которой можно делать все, что заблагорассудится, а человека, живого, способного чувствовать. И что же? Мгновение счастливого заблуждения – и он снова обманывает ее. Это нечестно. Так поступать нельзя.

Она сделала усилие подавить в себе горькую обиду и медленно стянула брюки. Усилие пропало даром: обида не исчезла. Брюки все-таки оказались на полу.

Теперь она сидела на краешке постели в одном простом, темного цвета, нижнем белье. Длинные волосы скрывали половину ее тела, и Лорд не мог видеть ее целиком, а она сама не видела его лица, поскольку сосредоточенно рассматривала покрывало, и могла лишь догадываться о его выражении.

Теперь, по задумке Лорда, ей, видимо, предстояло раздеться окончательно, и, желательно было бы сделать это побыстрее, не дав ему возможности заскучать. Однако чувство стыда, униженности и обиды затмило для нее сейчас чувство страха. Должно быть, он от души развлекается, унижая ее таким образом.

Девушка подняла глаза и с укором посмотрела на него. Лорд заметил, что она дрожит – то ли от нервного напряжения, то ли от холода – осенние ночи редко бывают теплыми - а вероятнее всего, от того и другого вместе.

Лорд улыбнулся и поманил пленницу к себе. Она вздрогнула, явно не ожидая этого. Половина ее существа съежилась от страха перед тем, что может означать этот жест, а другая половина с надеждой встрепенулась – возможно, теперь он перестанет мучить ее и сам возьмет инициативу в свои руки.

Прикрывая тело руками, она осторожно подползла к нему и несмело легла рядом, опустив голову ему на плечо. Теперь, когда она находилась совсем близко к нему, чувство одиночества и безысходности несколько притупилось. В такие моменты Лорд почти всегда обнимал ее, давая понять, что на сегодня игра окончена, и сейчас, прижимаясь к его телу, она ждала, когда же он наконец произнесет пару покровительственно-ласковых фраз и укроет ее одеялом.

Ее иллюзии развеялись быстро: она снова ошиблась. Он вовсе не собирался обнимать ее. Не собирался отпускать ее. И, похоже, не имел намерения помогать ей убеждать себя оставить ее здесь на ночь.

- Не отвлекайся, - усмехнулся он, приподняв ее подбородок, и заставляя пленницу смотреть себе в глаза. – Дальше.
Она с мольбой смотрела на него.
- Я не могу…

Его лицо выражало безразличие.
- Значит, пойдешь в свою комнату.
- Нет! – Гермиона вцепилась в его руку. – Нет, пожалуйста… Подождите, прошу вас…

Она отрывисто всхлипывала, изо всех сил стараясь взять себя в руки. Упоминание о возможной перспективе снова оказаться в потемках повергло ее в ужас, и теперь ей требовалось некоторое время, чтобы успокоиться. Похоже, Лорд это понимал. Несколько минут она сидела перед ним на постели, напряженно смотря в одну точку, вздрагивая время от времени. Наконец, придя в себя, она подняла взгляд на него. В его глазах не было никакой напряженности или нетерпения – но она понимала, что медлить больше нельзя. Не в силах заставить себя раздеться перед ним полностью, она собралась с духом и медленно протянула руки к нему.

На лице Лорда мелькнула заинтересованность. Неровно дыша, девушка, с закрытыми глазами, словно боясь смотреть на то, что она делает, расстегивала верхнюю пуговицу его рубашки. От дикого волнения и спешки ее руки дрожали, и, должно быть, со стороны это выглядело нелепо. Справившись, наконец, со своей задачей, она замерла, зажмурившись, как герой шпионского фильма, только что наугад перерезавший проводок от взрывного устройства.

Она ведь понятия не имела, как Лорд отреагирует на подобную дерзость. Такой ее поступок мог с одинаковой долей вероятности привести его в бешенство или оставить равнодушным. Но у нее не было времени думать над этим: бомба могла взорваться в любой момент, и Гермионе оставалось лишь полагаться на удачу.

Похоже, в этот раз проводок был выбран правильно. По крайней мере, Лорд не убил ее на месте, что, в общем-то, рассматривалось в качестве одного из возможных последствий. Гермиона открыла глаза. Лорд следил за ней с интересом. Сочувствия в его взгляде по-прежнему не наблюдалось.

Осторожно, одну за другой, Гермиона продолжила расстегивать пуговицы, стараясь делать это как можно медленней, ибо, хоть пуговиц на рубашке и много, когда-нибудь (и, в общем-то, скоро) все они окажутся расстегнутыми, и о том, что она будет делать потом, у нее имелось весьма смутное представление. Она остановилась на мгновение, пытаясь унять дрожь в руках и изо всех сил стараясь не смотреть на тело Лорда, которое теперь было частично открыто для ее глаз. Почему-то она боялась, что если задержит взгляд на нем хоть на мгновение, у нее не хватит духу продолжить начатое. Ибо она уже чувствовала почти непреодолимое желание броситься ему на шею, попросить его больше не обижать ее, почувствовать тепло его рук… Почувствовать себя в безопасности…

Почувствовать себя в безопасности… В последнее время это стало ее навязчивой идеей, сильнейшей потребностью, сформировавшейся из-за пребывания в постоянном страхе. Периодически это маниакальное стремление перехлестывало даже желание оказаться на свободе, ибо ей было понятно – только чудо поможет ей стать теперь свободной. Но даже если чудо случится, и ей представится шанс сбежать отсюда – воспользуется ли она им? Да, возможно… Если в тот момент будет находиться на грани. Потому что в здравом уме ей не решиться на это. Куда она пойдет? Где бы она ни пряталась, ему не составит труда найти ее…

Пуговицы на рубашке заканчивались. Расстегнув последнюю, Гермиона робко взглянула на своего мучителя, подсознательно ожидая не то одобрения, не то подсказки, что же ей делать дальше. Но Лорда, похоже, этот вопрос тоже интересовал, и он решил не лишать себя удовольствия понаблюдать за спектаклем и сохранить интригу до конца, предоставив Гермионе самой придумывать дальнейший сценарий. Он слегка кивнул ей, что могло бы быть интерпретировано как «продолжай», и на этом подсказки закончились.

Она в растерянности огляделась по сторонам. Не найдя в комнате ничего для себя полезного или утешительного, вновь перевела глаза на него, на пару секунд задержала взгляд на его лице, затем в замешательстве опустила глаза ниже, нерешительно оглядывая его тело, пока наконец, собравшись с духом, не посмотрела туда, куда до этого смотреть боялась.

Брюки Лорда были застегнуты с помощью ремня с большой металлической пряжкой. В полумраке спальни, ее поверхность слегка блестела, и, загипнотизированная этим холодным блеском, Гермиона не могла отвести от нее глаз. Сердце у нее сжалось от страха, когда она попыталась представить, что может скрываться там, внизу, и главное, какого это будет размера.

Полнейшее отсутствие опыта в данной области делало вопрос размера наиболее пугающим. Нарисованные воспаленным воображением устрашающие картинки уверенности не добавляли. Судорожно сглотнув, она зажмурилась, пытаясь отогнать прочь пугающие мысли.

Она не хотела долго тянуть с этим, справедливо полагая, что несколько выигранных секунд не изменят сути. Она могла лишь догадываться о том, что случится, когда она расстегнет ему брюки, и о том, что именно он заставит ее делать, но была уверена, что эта ночь станет самой кошмарной ночью в ее жизни. Только воспоминания о той странной заботе, которую он периодически проявлял по отношению к ней, давали ей слабую надежду на то, что он все-таки поймет, насколько ей страшно и насколько она нуждается в его сочувствии, и не будет слишком груб и жесток.

«Он все поймет», - повторила она про себя. – «Поймет, обязательно». И стараясь больше не думать об ужасах, ожидающих ее этой ночью, она чуть наклонилась вперед и коснулась пальцами ремня Лорда.

За свою не слишком насыщенную событиями интимного свойства жизнь, Гермионе ни разу не приходилось расстегивать брюки мужчинам, и, как это часто случается, трудности возникли там, где она меньше всего ожидала с ними столкнуться.

Не подозревавшая о многочисленных тайнах и секретах мужского ремня, она полагала, что для того, чтобы расстегнуть его, достаточно лишь слегка потянуть пряжку в сторону, что и проделала дрожащими руками. Однако вопреки ожиданиям, ее усилия не увенчались успехом.

Озадаченная, она нервно сглотнула и попробовала повторить операцию. Безрезультатно – ремень не поддавался, и девушка бросила обеспокоенный взгляд на Лорда. Ей стало страшно, что он разозлится на нее – или за ее неловкость, или за излишнюю смелость ее поступка, и внезапно она ужаснулась тому, как вообще могла решиться на такое.

К ее удивлению, Лорд не злился, и даже обычной надменной усмешки на его лице она не заметила. Он смотрел на нее внимательно, и под этим пристальным взглядом Гермиона почувствовала себя неловко. Потупив глаза, она сжала кулаки и вернулась к своему занятию.

На деле технология расстегивания ремня оказалась труднее, чем Гермиона могла себе представить. Она обследовала пряжку вдоль и поперек, тянула ее поочередно во все стороны: вверх, вниз, на себя; обыскала все вокруг на предмет наличия секретных кнопок или рычажков – все без толку, проклятый ремень и не думал расстегиваться.

К концу пятой минуты бесплодных мучений ей стало ясно, что без подробной инструкции с этой задачей ей не справиться. Инструкции не прилагалось, а Лорду, похоже, и в голову не приходило помочь ей. Чувствуя себя полной дурой, она вдруг уронила руки ему на ноги и заплакала.

Полюбовавшись немного этой трогательной картиной, Лорд приподнялся и, взяв ее за плечи, притянул к себе. Мучительные воспоминания о том, что ей пришлось пережить за этот вечер, нахлынули на девушку сокрушительной волной, и ей вдруг стало ясно, что у нее нет больше сил молчать, и все то, что накопилось в ее душе за время, проведенное в плену у Лорда, вдруг хлынуло наружу.

- Я так больше не могу, - ее голос звучал так, словно она обращалась не к мучителю, а к близкому другу, который способен помочь и утешить. – Знаете, Милорд… Мне кажется, я скоро сойду с ума. Здесь нет никого… Вы приходите лишь на ночь… Постоянно издеваетесь… Я не знаю, что случится в следующую секунду – разве это правильно? Я ничего не понимаю…

Она говорила сбивчиво, и иногда Лорду удавалось разобрать лишь обрывки фраз, но он не перебивал ее, и продолжал внимательно слушать.

- Почему никто не ищет меня? Неужели никому нет до меня дела? Я не понимаю, как так может быть…
Она закрыла глаза и замолчала. Лорд тоже молчал. Потом, заметив, как сильно она дрожит, махнул рукой, и в камине вспыхнул огонь. Скоро в комнате стало тепло.

- Может, вы убили их? – спросила она после долгой паузы. – Может быть, они мертвы, и поэтому меня не ищут? Тот наш договор… Я знаю, что у меня… не получилось выполнить все условия, но… Это же нечестно… Вы ведь сказали бы мне, если бы убили их? – Гермиона подняла голову и с надеждой посмотрела на него. – Сказали бы, правда?

Лорд кивнул. Она закрыла глаза и легла обратно. Дрова в камине весело потрескивали.

- Я боюсь, Милорд, - продолжила она, - Боюсь, что все это никогда не закончится. Что каждый день будет проходить в ожидании того, что вы сделаете со мной вечером… И я не знаю, как долго я смогу выносить это… Я имею в виду… Я очень боюсь сойти с ума… Мне кажется даже… что я боюсь этого больше всего на свете... – Она горько усмехнулась. - Наверное, я уже недалека от этого, если говорю вам все это. Просто мне кажется, что так я смогу продержаться хоть чуть-чуть дольше…

Повисла пауза. Затем Гермиона снова заговорила.

- Милорд, скажите… Зачем вы держите меня здесь? – Она затихла, надеясь, что он ответит. Ответа не последовало. – Вам нравится издеваться, я вижу… Но…

Ей хотелось спросить, почему, в физическом плане проявляя почти нежность, он продолжает издеваться над ней в плане моральном, но замолкла на полуслове. Как ни тяжело ей было находиться в неведении, она понимала, что будет еще хуже, если она услышит от него: «Просто мне доставляет удовольствие видеть, как ты медленно сходишь с ума». Нет… Она будет продолжать надеяться на лучшее.

- Я хочу домой… - неожиданно произнесла она.
- Забудь об этом, - отрезал Лорд. Девушка вздрогнула от звука его голоса. – Твой дом теперь здесь.
- Мне здесь плохо, - слабо отозвалась она. Собеседник не стал утруждать себя ответом.

Какое-то время они лежали в тишине. Дрова в камине почти догорели. Ее голова покоилась у него на груди, и она прислушивалась к его ровному дыханию.
- Вы, наверное, сделали это специально? – Вдруг спросила она.
- О чем это ты?
- Про ремень… Я… - Она запнулась. – Я не могла расстегнуть его. Почему?

Лорд усмехнулся, высвободил руку, сжал пряжку на ремне двумя пальцами, и она легко расстегнулась.
- Ты просто плохо старалась, - заметил он.

Упрек был несправедлив, но Гермиона не отреагировала. Теперь, когда препятствие в виде застегнутого ремня было устранено, ее страх возрос с новой силой. Она закрыла глаза, и он услышал, как она тихо плачет.

- Успокойся, - усмехнулся он, застегивая брюки. – Не плачь, я не буду заставлять тебя.
Она замерла, потом приподнялась и уставилась на него. Ее лицо было испуганным.
- Нет, - замотала головой она. – Пожалуйста, не надо…
Лорд вопросительно посмотрел на нее. Она смотрела на него широко раскрытыми глазами. Влажные ресницы подрагивали.

- Пожалуйста, не прогоняйте меня… Позвольте мне остаться. Я… Я просто хотела попросить вас… - Она запнулась, умоляюще глядя на него и не решаясь произнести это вслух. – Пожалуйста… Не делайте этого слишком грубо…

Она выглядела такой испуганной и затравленной, что Лорду показалось, что сегодня он перегнул палку.
- Не плачь, - мягко сказал он, притягивая ее к себе. – Я вовсе не собираюсь прогонять тебя. Оставайся здесь, если хочешь.
- Мне страшно… - беспомощно прошептала она.
- Не бойся. Я не трону тебя.

- Это правда? – Неуверенно спросила она.
Лорд развернул свою пленницу лицом к себе. Ее била нервная дрожь.
- Разве я когда-нибудь обманывал тебя?

Она растерянно уставилась на него, словно он сказал что-то, что выходило за рамки ее понимания. Ей хотелось воскликнуть: «Конечно, да вы постоянно обманываете меня!», но духу хватило только на слабое: «А разве нет?»

Лорд внимательно смотрел в ее глаза.
- Напомни мне хотя бы один случай, - произнес он.
Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но осеклась, так и не заговорив.

Все это время Гермиона была уверена, что все его поступки – сплошной обман, и вот теперь, когда он предложил ей высказаться, и она торопливо стала вспоминать все, что он говорил ей, то вдруг поняла, что сказать ей нечего. Лорд ждал с выражением заинтересованности на лице.

- Я не знаю, - беспомощно пробормотала она наконец. – Я… Вы … Вы каждый день меня мучаете…
Он слушал ее, слегка наклонив голову. Потом пожал плечами, переведя взгляд на камин.

- Как же это связано с обманом?

Действительно, как?

Он был прав: несмотря на то, что она постоянно чувствовала себя обманутой, он сам ни разу не обманывал ее. Ну, если не считать тех случаев, когда обещал убить ее родных, но так и не выполнил своих угроз. О, господи.

- Нет, я… - прошептала Гермиона. – Простите… Я ошиблась.
Лорд отпустил ее.
- Бывает, - усмехнулся он. – Акцио.

В его руке оказалась бутылка с виски.
- Нет, - взмолилась Гермиона. – Прошу вас…

Лорд молчал несколько секунд. Потом поправил рукой ее волосы.
- Тебе нечего бояться. Я буду держать себя в руках.

Он вытащил пробку из бутылки и сделал пару глотков. Гермиона всхлипнула. Что значит держать себя в руках? Что он имеет в виду?

Лорд слегка улыбнулся, отлевитировал бутылку обратно на стол, затем приподнялся на кровати, стягивая с себя рубашку. Парализованная страхом, девушка наблюдала за ним, решив, видимо, что он передумал. Однако Лорд лишь накинул рубашку ей на плечи, прикрывая ее почти обнаженное тело, затем махнул рукой, и одеяло, на котором они лежали, неведомым для Гермионы образом оказалось у него в руках. Она, все еще не способная быть равнодушной к подобным сверхъестественным способностям, изумленно вздохнула. Не замечая ее реакции, Лорд положил ее на кровать, укрыл одеялом, и, погасив свечи в комнате очередным заклинанием, лег рядом. Одеяла ему не досталось.

Судя по всему, он действительно больше не собирался обижать ее, и Гермиона понемногу успокоилась. Тем не менее, полчаса бедняжка пролежала абсолютно неподвижно, чтобы не потревожить хозяина замка и не обратить на себя его внимание. Только когда тлеющие в камине угли, не позволявшие комнате погрузиться во тьму, стали угасать, она повернулась на бок, чтобы быть ближе к нему.

Лорд лежал на спине, прикрыв глаза тыльной стороной руки. Без рубашки он выглядел еще более зловеще. Затаив дыхание, медленно, сантиметр за сантиметром, замирая и прислушиваясь, она подползла к нему и опустила голову ему на грудь. Лорд открыл глаза и посмотрел на нее.

- Что случилось?
- Темно… - Прошептала она. – Простите, что помешала вам…
Он пошевелил рукой. Угли в камине вспыхнули чуть ярче. Она прижалась к нему ближе, выражая таким образом свою благодарность.
- Спасибо.
Лорд промолчал.

- Как вы это делаете? – Наконец решилась спросить Гермиона.
- Что именно?
- Все это… Заклинания без палочки…
Ответа не последовало. Гермиона вздохнула и закрыла глаза. От дурманящего аромата виски голова шла кругом.

- Почему тебя это интересует? – Спросил он.
Девушка вздрогнула.
- Я просто… пыталась научиться этому. - Чуть слышно ответила она.

Зачем она только спросила это? Беспалочковая магия… Хогвартс… Ее прежняя жизнь. При этих воспоминаниях сердце болезненно сжалось, и она пожалела, что вообще начала этот разговор.

- И каковы успехи? – Поинтересовался Лорд.

Жестокий вопрос. Пусть этот человек превосходит ее абсолютно во всем, и все же признаться, что ее успехи в том, чем он владеет в совершенстве, равны нулю… было слишком унизительно. Не открывая рта, она просто помотала головой.

- Если ты не будешь отвечать, мне придется самому выяснять это, - предупредил он, и Гермиона почувствовала, как ее мысли и воспоминания становятся доступными ему.

- Не надо, - взмолилась она. – Я скажу.
Воздействие на ее разум прекратилось.
- Ничего не получилось, - тихо всхлипнула девушка. – Я думала, что вернусь в Хогвартс, и тогда… Но теперь уже все…

Это теперь она, казалось, научилась ценить каждую секунду, а в тот вечер, собирая в дорогу школьный чемодан, даже не задумывалась о цене свободы и не могла представить себе, что ее жизнь, интересная и насыщенная, может оборваться вот так, на пустом месте, в один миг.

Мир, где он запер ее, принадлежал ему, и всякий, кто оказывался там, вынужден был подчиняться его воле. Этот мир был слишком мал для собственных чувств и желаний, и жизнь здесь превратилась в бесконечное ожидание - своего мучителя, его прихода, его слов, жестов, поступков, действий, реакции на ее действия… Эта привязанность была неправильной, противоестественной – она знала это, но ничего не могла поделать с собой. Ее прошлая жизнь осталась где-то очень далеко, а эта, новая жизнь, принадлежала Лорду, и с этим не было сил бороться.

- Не плачь, - его голос вывел Гермиону из транса. – Я научу тебя.
Она застыла, словно громом пораженная. Когда первое замешательство прошло, девушка приподнялась и посмотрела на него. В ее глазах плескался страх и усталость.

- Это опять какая-то пытка, да?
- Нет.

Она легла обратно, обдумывая услышанное. Его слова настолько обескуражили ее, и ей понадобилось несколько минут, чтобы осмыслить то, что он сказал.

- Так это правда, Милорд? – Наконец решилась спросить она. Ее голос дрожал от волнения.
- Правда, - кивнул он. – Как мы выяснили, у меня нет привычки лгать.
Ее сердце подпрыгнуло от радости. Забыв обо всем, Гермиона прижалась к нему.
- Спасибо...
Он усмехнулся и обнял ее.

- А когда это будет? – Нерешительно спросила она после нескольких минут молчания.
- Завтра. Вечером. – Ответил Лорд после короткой паузы. – Если ты будешь в форме.
Измотанная жуткими событиями нескольких предыдущих часов, девушка не расслышала последних слов. Уже через полминуты она с безмятежной улыбкой спала у него на груди.

Гермиону разбудил шум воды. Испуганная этим звуком, она осторожно высунулась из-под одеяла.
Лорда рядом не было. Девушка протерла глаза, собираясь с мыслями. Сколько сейчас времени? Три, четыре часа ночи? Она оглянулась вокруг. Часов в комнате не обнаружилось. За окном, снаружи, было совсем темно. К счастью, в камине все еще тлели угли. Все еще?

Гермиона резко села на кровати, припоминая вчерашний разговор. Так ей не приснилось? Неужели он правда сказал это? О беспалочковой магии?
Все это казалось настолько невероятным, что она удивилась, как вообще умудрилась заснуть. Она напрягла память, пытаясь вспомнить, как это произошло. «Завтра вечером», - эти его слова были последним из того, что она запомнила. А потом она, похоже, просто отключилась…

Изменившись в лице, Гермиона отдернула одеяло и резко взглянула на себя. Рубашка, которую Лорд надел на нее, чтобы она не замерзла, была на месте. Девушка закрыла глаза, внезапно устыдившись собственных мыслей. Он ведь пообещал, что не тронет ее…

Шум воды прекратился. Сама не зная зачем, Гермиона юркнула обратно на кровать, укрывшись с головой, и, прислушиваясь, пролежала так некоторое время. Когда дышать под одеялом стало тяжело, она осторожно убрала его край от лица, и теперь могла видеть почти половину комнаты. Через несколько секунд дверь в ванную открылась, и оттуда вышел Лорд в черных брюках, на ходу надевая рубашку. Замерев под одеялом, она неотрывно следила за ним.

Он остановился у окна и несколько секунд смотрел в темноту, застегивая пуговицы. На спинке кресла, стоявшего тут же, Гермиона заметила его пальто. Поняв, что у нее есть всего несколько секунд, прежде чем он уйдет, девушка высунулась из своего укрытия.

- Милорд… - позвала она.
Он обернулся.

Под его взглядом Гермиона застыла в растерянности. Черт возьми. Она не знала, что ему сказать. Она обратилась к нему, потому что боялась, что он уйдет. Лорд смотрел на нее, по-видимому, ожидая, что она объяснит, зачем позвала его.

- Вы уходите? – прошептала она, ничего не придумав.
- Да.

Более чем краткий ответ.
- Куда вы идете? – нужно было как-то поддержать разговор.
- Дела. - Ответил он.

- Но ведь сейчас ночь… - Попробовала возразить она. – Пожалуйста, останьтесь.
Лорд надел пальто, подошел к кровати и сел рядом.
- Уже утро. Мне пора идти.
Он поправил одеяло.
- Вы вернетесь? – Почему-то спросила она.
Он посмотрел ей в глаза, и ей показалось, что он слегка удивлен.
- Конечно. – Ответил он. – Спи.