Гермиона чувствовала себя несчастной и жалкой. Тот, кто сказал, что Рождество - самый замечательный праздник, явно был или пьяницей, или сумасшедшим. Она больше доверяла мнению, что праздничная пора вгоняет в депрессию. Эта мысль казалась ей разумной и логичной. Из-за неприятных выпадов мерзавца Рональда Уизли, отъезда Гарри с Джинни и большинства студентов, невозможности уехать самой из-за спонтанного решения родителей устроить второй медовый месяц на Таити, юная Гермиона чувствовала себя донельзя несчастной.
Она так ждала момента, когда сможет уехать подальше от рутины и наводнивших Хогвартс сумасшедших подростков! Но вскоре после отъезда Гарри, Рона и Джинни в Нору девушка получила свиток от МакГоннагал. Он содержал пожелание родителей оставить Гермиону в Хогвартсе на праздники. Взамен они пообещали свозить ее куда-нибудь летом. Приунывшей гриффиндорке осталось лишь вернуться в пустую спальню и распаковать чемодан. Она была единственной шестикурсницей, оставшейся в школе, и ей было совершенно не с кем поговорить. Если бы хоть кто-то из ее друзей составил ей компанию! Впрочем даже среди них ведьма чувствовала себя лишней. С одной стороны, ее тяга к знаниям восхищала Гарри и Рона, но с другой – отдаляла ее от друзей. Остальные же и вовсе ассоциировали ее исключительно с холодным разумом и дружбой с Избранным. Так что, когда ее друзья уезжали или ссорились с ней, девушка оставалась совершенно одна.
Несколько минут Гермиона сидела на кровати в расстроенных чувствах. Затем быстро смахнула слезы, выровняла дыхание и решительно вышла из гриффиндорской башни. Против обыкновения, на ней были простые черные джинсы и черный же джемпер. Она редко одевала маггловские вещи в Хогвартсе, тем более черные, ведь пушистый Косолапус моментально делал их рыжими. Однако сейчас непривычный наряд дарил необыкновенное ощущение комфорта. Ужин все еще продолжался, школа была в полном распоряжении девушки, но ноги, конечно же, привели ее в библиотеку, и уже спустя несколько минут она металась среди полок, пытаясь определиться с выбором. Окончательным решением стала «Теория защиты от темных искусств», о чем Гермиона и поспешила сообщить мадам Пинс. Когда же библиотекарша заполнила нужные бланки, гриффиндорка, теперь уже с книгой в руках, вновь вернулась в один из главных коридоров и продолжила свою прогулку по замку.
В коридорах царила одинокая тишина, даже призраки куда-то подевались. Странно было видеть замок настолько пустым. Гермиона не замечала ничего подобного раньше. Наверное, из-за того, что раньше ей всегда кто-то составлял компанию. Грейнджер задавалась вопросом, виновато ли в этом ее воображение, или в замке и в самом деле осталось меньше студентов, чем в предыдущие годы. Девушка шаталась по замку без определенной цели, такие же разброд и шатание царили в ее голове. И все же, постепенно поток ее мыслей начал обретать все более четкое направление.
Она могла бы навестить кого-то из преподавателей. Профессор Спраут, например, упоминала о посадке щупольцевидных луковиц в теплице номер один. Гермиона пошла было по главной лестнице к школьному входу, но сообразила, что Хагрид тоже будет рад ее приходу. Если, конечно, несчастный лесничий не будет плакать из-за Арагога. Прижав к груди том в кожаном переплете, девушка пошла по другой лестнице. Она все еще терялась в раздумьях. Может стоит пойти к профессору МакГоннагал и попросить дополнительное задание по трансфигурации?
«О! Это как раз то, что надо», - подумала Гермиона. Предвкушая работу над сложной задачей, она почувствовала себя гораздо лучше.
Оглядевшись вокруг, гриффиндорка поняла, что находится в знакомом коридоре, на стене которого висела картина с вазой фруктов и одной особенной, чувствительной к щекотке грушей. Ну конечно! Г. А. В. Н. Э. давно был отодвинут на второй план, и девушка даже подумывала о ликвидации организации. Но она никогда прежде не приходила к эльфам в одиночестве… Может быть, стоит все же… Грейнджер протянула руку и пощекотала грушу. Та захихикала и пропустила ее.
Со времен последнего визита девушки кухня почти не изменилась. По размеру она явно не уступала Большому залу. В духовках ярко горел огонь, но вот большинство подсвечников на стенах и люстры над головой на этот раз остались незажженными. Обычно яркое и шумное, сейчас это место было погружено в умиротворяющий полумрак. Доносящиеся ароматы свежеиспеченного хлеба и зажаренного цыпленка были божественны. Однако эльфов оказалось гораздо меньше, чем ей запомнилось. Вокруг суетились, готовя ужин, только четыре домовика.
- Привет? – обратилась девушка к одному из них.
Домовик с небольшим заостренным носиком и огромными глазами, одетый в чистое и отглаженное кухонное полотенце, повернулся и пискнул при виде Гермионы.
- Прошу прощения, мисс? Что я могу для вас сделать?
Гриффиндорка дружелюбно улыбнулась… ей? Ему? Эльфу.
- Мне просто очень захотелось задать вам несколько вопросов. Я могу это сделать?
- Нет, не можете, мисс Грейнджер, - донесся до нее знакомый глубокий голос. Его обладатель сидел в тени за длинным деревянным столом. Девушка вздрогнула.
- Грейнджер! – пискнул в узнавании маленький эльф и побежал прочь, к другим домовикам, со страхом уставившимся на ведьму. – Пожалуйста, не надо одежды, мисс!
- Я только…
- Оставьте их, глупая девчонка. Им здесь нравится, - протянул профессор Снейп.
Гермиона разочарованно вздохнула. Прижимая книгу к груди, гриффиндорка повернулась, всматриваясь в темноту. Постепенно колдунья разобрала очертания собеседника. Профессор Снейп сидел на длинной скамейке, сильно облокотившись на стол. На нем была черная мантия, которую девушка никогда прежде не видела. На скамье рядом с ним находилось что-то круглое и плоское, отливающее серебром в тусклом свете печи. Маг заметил ее пристальный взгляд и спрятал этот предмет в складках мантии.
- Вы пришли перекусить, профессор? – спросила Гермиона.
Зельевар ничего не ответил, но как будто сильно напрягся.
- Извините, – гриффиндорка повернула голову к слегка испуганному эльфу, – не могли бы вы принести чайный поднос?
Недолго думая, девушка подошла к столу и села напротив профессора.
- Что вы делаете, мисс Грейнджер? – недовольно поинтересовался маг.
Она не боялась его грубости. Ведь это был профессор Снейп, новый преподаватель Защиты от Темных искусств и бывший школьный зельевар, член Ордена Феникса. Человек, который, не колеблясь, встал на защиту учеников от оборотня, человек, которому безгранично доверял Дамблдор. Человек строгий и беспощадный, но лучший из учителей за все годы ее обучения.
- Собираюсь налить нам чаю.
Пока Грейнджер говорила это, между ними появился заостренный нос домовика, который поставил поднос с чайником, двумя чашками и блюдцами, маленькие бутерброды и сладкое печенье. Гермиона разлила ароматный чай и поставила одну из чашек перед профессором Снейпом, безошибочно предположив, что он не добавляет ни сахар, ни молоко. Сделав глоток, она поинтересовалась:
- Что привело вас на кухню, сэр?
- Это вас не касается, – отрезал волшебник, неохотно взял чашку и поднес к губам. Но большой глоток, казалось, сбросил напряженность с плеч мужчины, и он едва слышно выдохнул. – Я пришел сюда, чтобы побыть одному, вдали от людей, - язвительным шепотом признался зельевар. – И, если уж на то пошло, вы мне мешаете.
- Но ведь и вы сломали мне все планы, назвав домовым эльфам мое имя. Поэтому я считаю, что вполне могу здесь находиться, мешая вам, - чопорно ответила Гермиона и поставила чашку обратно на блюдце.
Снейп издал странный звук, похожий на смех.
- Вы невыносимы, мисс Грейнджер, - сказал он со смесью недовольства и веселья, но выгонять ее не стал.
Внезапно Мастер зелий заметил книгу, лежащую возле девушки.
- А, теория Защиты от Темных искусств. Отличное пособие. Вы пытаетесь добиться моего расположения?
Гриффиндорка усмехнулась, взяла книгу и положила ее перед зельеваром.
- Право, сэр. Не думаете же вы, что я специально ходила с этой книгой в надежде встретить вас. Я вообще не читаю, чтобы угодить кому бы то ни было, кроме себя. Я просто взяла ее в библиотеке перед тем, как прийти сюда. Откуда бы я могла узнать, что вы на кухне? Учебник, который мы проходим в этом году – лучшее, что можно выбрать для обучения ЗОТС, но некоторые сведения я ищу в первоисточнике, чтобы наиболее полно изучить материал.
Осознав, что болтает слишком много, девушка замолчала и поспешила запихнуть в рот бутерброд с огурцом.
Северус пристально смотрел на нее, думая о том, что в бытность свою студентом был так же дотошен. Он тоже изо всех сил старался находить и читать любые источники, перечисленные в конце учебных текстов.
- Хм, полагаю, вы уже прочли «Непростительные: уроки самых темных искусств»? – спросил маг, делая глоток чая. Он надеялся, что в тусклом свете гриффиндорка не заметила, как дрожали его руки.
Девушка раздраженно фыркнула и, в отчаянии, всплеснула руками.
- Нет! Книга проверялась в течение прошлых двух месяцев! Я уже дважды прочитала теорию Защиты, но в некоторых моих заметках есть пробелы, и я хотела бы достать эту книгу…
Гермиона притихла, обнаружив, что профессор Снейп смотрит на нее с каким-то странным выражением лица. Она покраснела, надеясь, что в темноте он этого не заметит.
- Простите, сэр, - пробормотала ведьма. – Это ведь только книги, правда? Ничего более? Во всяком случае, именно так мне всегда говорил Гарри и этот идиот Рон.
Она так и не призналась мальчишкам, что ищет дополнительную литературу по ЗОТС, так как была уверена, что они тут же поднимут ее на смех из-за несуществующих попыток произвести впечатление на Снейпа.
– Я просто хочу понять… - выдавила студентка с непрошенной тоской в голосе.
- Понять что, мисс Грейнджер? – Снейп поставил пустую чашку на блюдце.
- Еще, сэр?
Северус кивнул, и студентка налила ему еще одну чашку.
– Я хочу понять, что в этом такого соблазнительного. Все, что я когда-либо читала о темных искусствах, все, что я видела сама, говорит лишь о том, что темная магия – отвратительное безумство. Я не представляю, что могло бы убедить меня их использовать.
Профессор Снейп покачал головой.
- Вы лишь слегка коснулись этой темы, мисс. Темные искусства – соблазнительное приглашение к власти, одолевающее слабых. Они лишь приподнимают завесу тайн. Многие волшебники и ведьмы изучают простенькие темные заклинания, как правило, для саморазвития, и наивно полагают, что они не причинят им вреда. Но чаще всего попадают в ловушку – мелкие заклинания сменяются серьезными ритуалами, а заканчивается все темнейшими проклятиями.
Казалось, девушка полностью сосредоточилась на его словах и, даже заговорив снова, все еще была погружена в себя.
- Интересно… эффект домино, когда одно темное заклинание может оказать влияние на жизнь человека. Я бы хотела знать об этом больше.
Северус усмехнулся.
- Не терпится опробовать на себе, мисс Грейнджер?
Тряхнув головой, студентка сердито выплюнула:
- Глупости! Не будьте смешным! Я бы никогда… - она запоздало поняла, что разговаривает не со своими друзьями, а с профессором Снейпом. Глаза девушки расширились. Она только что назвала профессора Снейпа смешным, да еще и говорящим глупости… хотя, по правде говоря, это действительно было глупое предположение. Чтобы Гермиона решила воспользоваться темными заклинаниями?! Но все же...
– Я… я не имела в виду…
Маг лишь приподнял черную бровь. Грейнджер съежилась и на мгновение прикрыла лицо руками. Он снимет с нее баллы и отчитает. Он не один из ее друзей, и она не имеет права так с ним разговаривать. Однако вместо возмущенного возгласа гриффиндорка услышала издевательский смешок.
- Ваши друзья настолько глупы, что у вас даже выработалась привычка говорить в таком тоне… Жалкое зрелище.
Гермиона вскинула голову в негодовании и неожиданно дерзко воскликнула:
- Я не вызываю жалость! И уж тем более жалость не вызывает Гарри! Да, иногда он действует слишком поспешно, но сейчас он поступает куда осмысленнее, чем раньше… – девушка запнулась, а затем пробормотала, к удовольствию профессора: – Вот Рональд, возможно, и вызывает жалость, идиот.
Снейп ничего не сказал про Поттера, но, казалось, он снова напрягся от одного лишь упоминания этого имени.
- Уизли? – сухо переспросил маг. - Вызывает жалость? Да вы открыли Америку! Какая сенсационная новость!
Гермиона закатила глаза.
– И что же он сделал, чтобы заслужить ваше презрение? Он пытался распускать свои обезьяньи руки, и ощущения разочаровали вас? Я бы мог предсказать такой результат и без карт Таро Трелони.
Девушка натянуто рассмеялась.
- Рыжая обезьяна едва ли будет распускать руки рядом с книжным червем, когда доступна прекрасная Лаванда. Я имею в виду, полностью доступна. Мерзавец!
Хотя это и не было заметно, Снейп удивился. Тупица Уизли предпочел Браун Грейнджер? Девчонка Браун, насколько он мог судить по занятиям зельями и ЗОТС, была чересчур накрашенной и пустоголовой. Даже принимая во внимание то, что Грейнджер была растрепанной всезнайкой, она была более искренна в своей заботе о других и бесхитростна в своем облике. По ее лицу легко читались все эмоции. Маг и сам не знал почему, но эта черта казалась ему привлекательной.
- Пустоголовая девчонка, - заявил Снейп, хотя это и не заставило Гермиону почувствовать себя лучше.
Гриффиндорка усмехнулась.
- Я знаю. Она как-то спросила меня, как в консерватории делают консервы.
Профессор Снейп закатил глаза, и с отвращением покачал головой. Гермиона улыбнулась.
Пустую кухню наполняла приятная тишина, и они еще несколько минут наслаждались ею, попивая чай.
Для Гермионы это было все равно что оказаться дома. Болтать с кем-то за чашкой чая… из-за таких уютных посиделок ее и тянуло к родителям. Имела ли беседа научную подоплеку, или же обсуждались социальные вопросы, кухонный стол ее матери был лучшим местом для решения проблем. А на Рональда, да и Гарри тоже, едва ли можно было положиться, когда был нужен внимательный слушатель. Они оба были сосредоточены только на своих проблемах. И если у Гарри эти проблемы были действительно важными, то Рон страдал исключительно из-за собственного эгоизма и невнимательности. А профессор Снейп… слушал. Это было странно, но, все же, весьма и весьма утешительно. И он был не таким устрашающим, как обычно. Сначала казалось, что он пытался отпугнуть ее, обозначить границы, за которые не выйдет. Но звук его смеха был своеобразной наградой за ее способность терпеть холодность мага. Девушка чувствовала себя очень необычно: вот так запросто сидеть с ним наедине и чувствовать себя в полной безопасности.
Для Снейпа же это походило на оазис в пустыне. Он пришел на кухню только потому, что был не в состоянии добраться до собственных комнат после особенно болезненной встречи с Темным Лордом и его верными Пожирателями смерти. Хотя Авада была любимым заклинанием у Воландеморта, о круциатусе он тоже никогда не забывал. Темный маг измучил Северуса, но не убил, чтобы он мог сообщить Альбусу, что его раскрыли. По пути в подземелья Снейп едва не потерял сознание возле картины с фруктами. Он все еще дрожал и приходил в себя в темноте кухни, когда туда ворвалась Грейнджер. Он набросился на гриффиндорку, надеясь, что та покинет кухню, но девушка осталась. Она не только не ушла, но и налила ему чай, именно такой, как он любил, и не дрожала от его вспышек гнева. Это было именно то, в чем он нуждался. Но неизвестно, как бы она себя повела, если бы только знала, где он провел день. Снейп спрятал ненавистную серебряную маску в складках мантии прежде, чем ее умные глаза осветились правильной, но убийственной догадкой о том, что ее уважаемый профессор на самом деле Пожиратель смерти. По непонятным причинам он не мог вынести мысли, что из всех людей именно Гермиона Грейнджер догадается об этом. Зельевар понимал, что Поттер и Уизли, несмотря на свое разрушительное любопытство, никогда не отличались внимательностью, и не чувствовал угрозы с их стороны. Но он знал, что Грейнджер всегда уважала его, доверяла, искала его одобрения. Девушка была одной из немногих, кто питал к нему такие чувства.
Очнувшись от своих мыслей, волшебник заметил, что Грейнджер наблюдает за ним из-под удивительно длинных темных ресниц.
- Хотите еще чаю?
Слизеринец с удивлением обнаружил, что допил вторую чашку, и снова кивнул. Пока девушка наливала чай, Северус наблюдал за ее грациозными и умелыми движениями. Студентка взяла другую чашку и насыпала в нее пол-ложки сахара. Когда она перемешивала горячий чай, Снейп неожиданно отметил, что у Гермионы Грейнджер изящные руки, с длинными тонкими пальцами и гладкой нежной кожей. Такая же нежная кожа была и у ее шеи, видневшейся из V-образного выреза ее черного джемпера. А еще дразнящая полоска кожи виднелась в районе талии, на стыке ее магловских джинс и джемпера. На мгновение его глаза задержались на этом месте. Возникло внезапное желание провести по нему пальцами, чтобы убедиться, что кожа там действительно такая гладкая, как выглядит. Снейп вздрогнул. На него обрушился новый поток мыслей. Мерлин, о чем он только думает? О Грейнджер? О студентке? Он чувствовал полное отвращение к себе, но это ощущение не было чем-то новым.
- Профессор? – позвала Гермиона.
- Да?
- Спасибо, - тихо сказала она. – За то, что позволили остаться здесь, с вами. В последнее время мне было по-настоящему плохо. Так приятно просто с кем-то поговорить.
Снейп ничего не ответил.
Гриффиндорка поднесла чашку к губам и прикрыла глаза, оценивая аромат. Ее язычок скользнул между губами, слизывая остатки влаги. Маг едва не застонал вслух. Допивая остатки чая, Снейп чувствовал непреодолимое желание извиниться за свои мысли, но удержался. Зельевар поднялся. Он должен был убежать от созданного им же миража. Гермиона Грейнджер не была оазисом, это всего лишь его иллюзии.
- Я должен идти, – с хрипотцой произнес он и добавил про себя: «Прежде чем мои мысли заведут меня слишком далеко».
Девушка подняла на слизеринца глаза. В них читалось явное огорчение.
- Оу, х-хорошо. Как насчет следующего раза, профессор? – Грейнджер и сама не знала, что заставило ее спросить это, фактически пригласить его на чашку чая.
Северус на мгновение задумался.
- Может быть. Приятного вечера, мисс Грейнджер, - пробормотал профессор.
И он ушел из кухни в черном вихре своей мантии. Гермиона еще долго сидела одна и размышляла о своем одиночестве. А потом решила, что ее жизни совершенно необходимы перемены, и начала составлять план действий.
