Ремус Люпин заблудился. Вообще-то дело житейское: оборотню часто приходится просыпаться в незнакомых местах. Но в этот раз он не собирался сбиваться с пути. Просто так получилось, что путь сбил его с толку.
Ремус снова обвел глазами полки, заставленные бесконечными рядами книг. Где-то между разделом БС1285.43 (религиозные учения) и ПС15.Л14 (античная литература) он явно свернул не туда. Или туда? Сложно сказать наверняка. Он не слишком умел ориентироваться в Б-пространстве <1>. Это вообще удавалось только самым опытным волшебникам и самым квалифицированным библиотекарям. Ремус еще во время школьных отработок уяснил: от него среди книг помощи мало — он мгновенно зачитывался первым же снятым с полки томом.
Ремус задумчиво принюхался. Если он попал туда, куда думает, здесь должно пахнуть…
Ага!
Точно.
Это он.
Запах орангутанга ударил по ноздрям с силой… запаха орангутанга. Вечно забываешь, какие приматы вонючие…
Ремус пошел на запах, время от времени отмахиваясь от летающих между полками книг и уворачиваясь от кусачих рабочих столов, и, наконец, оказался под высоким куполом главного зала библиотеки Незримого Университета.
Отлично!
Незримый университет был для него почти что домом. Ремус до сих пор с удовольствием вспоминал свои студенческие годы. Ему даже предлагали должность профессора, только жизнь в Анк-Морпорке (городе тысячи сюрпризов, и первый из них – вода, которую можно жевать) его не особо привлекала. Но наведаться в alma mater было всегда приятно.
Он помахал Библиотекарю, который в ответ взмахнул длиннопалой цепкой ногой, и вышел из огромного зала под ночное небо. Позади Университета имелся тесный закоулок, к которому прилегал участок стены с удобно расположенными расшатанными кирпичами. Уже много сотен лет студенты использовали этот участок, чтобы потихоньку обходить правила Незримого Университета – или, если уж выражаться совсем точно, через них перелезать. Ремус благополучно преодолел стену, спустился по Пирожковому проулку и направился в тот единственный бар во всех вселенных мира, в котором оборотень может почувствовать себя человеком<2>.
Земные волшебники не часто навещают Анк-Морпорк. Огромный город, расположенный на Диске, лежащем на спинах четырех слонов (в свою очередь стоящих на панцире гигантской межзвездной черепахи А’Туин), не может похвастаться особыми туристическими достопримечательностями<3>. Плоский мир по-настоящему интересен только своим же собственным жителям. Но в Анк-Морпорке, в отличие от большинства городов мира, магглы, умертвия и волшебники если не живут в мире и согласии, то, по крайней мере, признают, что все прочие существуют. Здесь имеется Незримый университет - самое подходящее место для энергичного молодого человека, желающего получить образование. И «Заупокой».
Ремус с наслаждением толкнул дверь, и его приветствовал дружеский взмах всех семи пальцев хозяина. Игорь слушал посетителей в три уха и охотно предоставлял кредит постоянным клиентам.
— Как обычно, Люп? — осведомился Игорь, пока Ремус устраивался за стойкой.
Ремус кивнул, и почти сразу перед ним появился стакан с молочным коктейлем<4>. В Анк-Морпорке алкогольные коктейли были безопаснее безалкогольных, и намного безопаснее местного пива (жидкого, светлого, и почти наверняка уже успевшего побывать в чьих-то почках).
— Што-то тебя в пошледнее время не видно, — заметил Игорь. Он передал мрачной тени, тут же исчезнувшей в угловой кабинке, несколько кружек и улыбнулся зловещей дружеской улыбкой. — Работы много?
— Дома неприятности, — ответил Ремус, утыкаясь подбородком в ладонь. Здесь можно расслабиться, даже если одет куда лучше большинства посетителей и выглядишь совсем как человек. Всегда утешительно знать, что по углам таятся твари, куда более страшные, чем ты сам.
— Не хочешь рашкажать?
— Может, когда выпью еще стаканчик, — сказал Ремус с улыбкой. Игорь кивнул и оставил его упиваться своим невезением. Возрождение Темного лорда кого хочешь повергнет в депрессию.
Ремус с наслаждением прислушивался к скрежету, хрусту, рычанию и редким человеческим словам, доносившимся из всех уголков бара. Те, в ком он привык видеть дальнюю родню, пытались справиться с проблемами гораздо сложнее его собственных. Хлопнула дверь, и ноздри Ремуса дрогнули… Еще один оборотень.
Ремус и не подумал оглянуться на вошедшего: в «Заупокое» тот, кто имел неосторожность пялиться на других посетителей, запросто мог остаться без глаз <5>. Поэтому Люпин не сумел скрыть изумления, когда привлекательная, а самое главное – на вид совершенно нормальная девушка устроилась на барном стуле всего в двух сиденьях от него и заказала себе пиво.
Белая рубашка, заправленная в защитного цвета штаны – стандартная форма Городской Стражи. В бытность Ремуса студентом со стражниками не очень-то считались. Но теперь связываться с ними не стоило. К девушке это относилось в полной мере. Даже безоружная, она выглядела как человек, который вполне может устроить окружающим веселую жизнь. Изрядно повеселившись за их счет.
Она смотрела на него. Он быстро отвернулся, но ее ноздри уже дрогнули.
— Вам что, не говорили, что разглядывать незнакомцев невежливо? — спросила она, когда он уткнулся в свой стакан.
— Простите, мисс, — пробормотал он.
— Как будто вы раньше ни одного не видели, — продолжала она.
— Я просто удивился, вот и все.
— Потому что я из Стражи?
— Нет, — ответил он, осознав, что она, похоже, напрашивается на ссору. И обернулся к ней. — Потому что вы выглядите чертовски по-человечески.
— И вы тоже, — сказала она, спокойно встретив его взгляд. Умное лицо, копна совсем светлых, пепельного оттенка волос, острый подбородок. Откуда-то с гор, подумал он.
— Вот, вы снова на меня уставились.
— Разрешите вас угостить, — неуверенно начал он. Она сузила глаза и отрезала:
— Не разрешаю.
— Почему?
— Потому что вы выглядите чертовски по-человечески. Я сыта по горло мужиками, которые никак не могут решить, кто они такие.
Она залпом опрокинула кружку пива. Игорь налил ей вторую и легонько постучал пальцами по стойке прямо перед носом Ремуса.
— Ты бы, парень, оштавил ее в покое. Врежет — очухаешься не шкоро.
— Что это она такая злая? Я ничего такого не имел в виду, — тихо сказал Ремус.
— Ее полюбовник брошил. Капитан шо Штражи. Шбежал ш гномом<6>.
Ремус сморгнул.
— Капитан Моркоу?
Капитана Моркоу знали все.
— Ну да.
— С гномом?
— Он же шам гном, ты что, жабыл? Так что не приштавай к девушке. Не напрашивайся на неприятношти.
Ремус допил коктейль.
— Я неприятностей не боюсь, — заметил он. Игорь смешал второй стакан.
— Молочко? — фыркнула девушка со своего места.
— Так, капелька того-сего, — ответил Ремус.
— Не очень-то мужской напиток, а? — бросила она.
Он снова обернулся.
— Мисс, я оборотень, волшебник и к тому же учу детей. Если вам не терпится подраться, хочу сообщить: у меня в голове и так идут две гражданские войны. Им нужен только повод, чтобы вырваться на волю.
Она снова фыркнула, подозвала Игоря и показала на Ремуса:
— Мне того же. За его счет.
Игорь глянул на Ремуса. Тот пожал плечами. Местных денег у него с собой нет, но золотого галлеона должно хватить на выпивку для двух оборотней. Если уж так получилось. Она перебралась к нему поближе.
— Ты не здешний, верно?
— Я здесь учился.
— И поэтому думаешь, — медленно сказала она, — что можешь мне угрожать?
— Я никому не угрожаю.
Игорь принес коктейль. Она попробовала и рассмеялась:
— Любишь сладкое! Чтобы пить такое по своей воле…
— Уж вкуснее пива.
— Нет, ты точно нездешний. И я не верю, что ты волшебник, — добавила она. — Волшебники носят мантии. И не пьют по барам с бабами.
— Ты сама пришла, — заметил он. — Мантии я не люблю. И там, откуда я родом, пьянки в барах только поощряются. Надо же откуда-то брать новых волшебников.
— Тогда наколдуй что-нибудь, — потребовала она. Он пожал плечами и допил коктейль.
— Сезам! Стакан пустой.
Она усмехнулась и прикончила свой бокал.
— Сезам! Давай, волшебничек, удиви меня.
Он поглядел по сторонам. В «Заупокое» действовал строгий запрет на перекидывание, высасывание, оборачивание, завывание жутким голосом и каннибализм. Вероятно, и на колдовство тоже.
— Тогда пойдем отсюда, — тихо сказал Ремус.
*****
— Вингардиум Левиоса!
— Спорим, в следующий раз у тебя не получится!
— Да каждая чертова собака на этой чертовой улице парит в воздухе!
— Ну и что? Рано или поздно все равно не сработает.
В какой-то момент, хотя Ремус и не мог сказать точно, когда именно, они обзавелись бутылкой «Медвежатовки». У этого пойла имелось сразу несколько достоинств: с его помощью можно было быстро напиться, а еще оно годилось для чистки моторов и отлично снимало налет со столового серебра. После «Медвежатовки» Ремус принялся запускать собак в воздух, но так и не сумел произвести впечатление на Другого Оборотня. Ангву в основном не устраивало отсутствие огненных шаров, разноцветных искр и всяких штучек, которые блестят и переливаются в полете.
— Я не собираюсь подвешивать в воздухе каждую собаку в этом чертовом городе только для того, чтобы убедить тебя, что волшебникам совсем не обязательно наряжаться в долгополую хламиду и всюду таскать с собой толстенную дубинку, — наконец заявил Ремус. — Кстати, а мы где?
— В Хайд-парке<7> — ответила она, поскользнулась и стала устраиваться на траве.
— Эй, ты чего?
— Отдыхаю. Потому что земля плывет под ногами.
— Ха! Мой мир все время вращается.
— И вы с него не сваливаетесь?
— Как-то ухитряемся, — сказал он, устроился на траве рядом с ней и приподнялся на локте.
— А все равно, раз нет огненных шаров — никакое это не волшебство, — заявила Ангва и ткнула пустой бутылкой из-под «Медвежатовки» в звездное небо. — Сезам!
— Вот «Сезам!» — это точно не настоящее волшебство, — сказал Ремус. Он сжал палочку и порылся в памяти, чтобы вспомнить хоть какое-то заклятие… Но в голове быстро сгущался пушистый розовый туман, в котором Темный лорд, Регламент поведения оборотней и необходимость вернуться в Хогвартс выглядели одинаково неважными. — Первое, чему учат волшебников в наших школах, — никогда не сезамить.
— Сезамить! — захихикала Ангва и, не переставая смеяться, уткнулась лицом в его рубашку. — Давай, колдун, наколдуй парочку огненных шаров!
— Я пытаюсь… — пробормотал Ремус, но латинские фразы полностью выветрились из головы.
Поэтому он сделал то, что в тот момент показалось единственно правильным: крикнул «Сезам!» и ткнул палочкой в небо. Над головой расцвела огненная хризантема и обрушилась на них разноцветной радугой.
— Давай снова! — сказала она, и не успела договорить, как в небе вспыхнул новый фонтан огней. Ангва села.
— Твоих рук дело? — поинтересовалась она.
— Понятия не имею, — легкомысленно ответил Ремус. — Но смотрится здорово.
— Это верно, — сказала Ангва, укладываясь на спину. Ремус осознал, что она прижимается к нему. Она была теплая, а от руки, устроившейся у него на груди, кожу начало слегка покалывать.
— Знаешь, даже в Анк-Морпорке… — начал он задумчиво. — Даже здесь, где волшебники бродят по улицам и колдуют прямо у всех на виду… даже здесь лучше не говорить, кто ты такой. Так?
— Каа-кой? — протянула она немного заплетающимся языком.
— Оборотень. Сознаться нельзя, а сознаешься – лучше бы молчал.
— А попробуй сойтись с человеком. Сплошные неприятности, — мрачно сказала она. — Можешь мне поверить.
— Пробовал. Пробовал сойти за человека, пробовал открыто признать себя оборотнем. Я пробовал все на свете. На своем и на вашем свете.
— Надо быть самим собой, — пробормотала она. Он погладил ее по голове. Волосы у нее были как лунный свет: длинные, тонкие и серебристые.
И когда ее пальцы принялись неуклюже возиться с пуговицами на его рубашке, Ремус лениво подумал, что не так уж плохо быть самим собой, если есть кто-то, с кем ты можешь им быть.
Потом Ангва его поцеловала, ее лунные волосы упали ему на лицо, и любые мысли – ленивые и не очень – незаметно уплыли прочь.
